Текст книги "Стальной жетон"

Автор книги: Александр Тулунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 11

Николай быстро и, практически не задумываясь, так как все решения у него давно созрели, набросал эскизы, но все конструкторы были заняты, и тогда он обратился к Гале с просьбой помочь ему сделать чертежи, так как у него с черчением «не очень». Галя с удовольствием согласилась, и у них образовался прекрасный тандем. Николай, находясь рядом с ее рабочим местом, подсказывал, как и что начертить, а она быстро и ловко все это делала, непрерывно щебеча.

Рассказывала, как училась в школе, как сдавала экзамены за 10 класс, и как пошла на курсы медсестер, когда началась война, и как ее перевели в КБ через военкомат, который выявил хороших чертежниц через Районо.

– Конечно, – пояснила она, – пришлось согласиться, раз нужно для Красной Армии, ведь других девочек, вообще, мобилизовали служить в милиции, а там посложнее, чем чертить. Еще она рассказала, что поначалу было трудно, так как одно дело – школьные чертежи, и совсем другое – производственные. И, что помощь ей оказал скабрезник Иван Васильевич, рассказав все нужные в деле тонкости.

– «И чего это я, дурак еще совсем недавно раздумывал над тем, чтобы отсюда попроситься», – подумал Николай, – «а теперь придумываю, как бы остаться».

Но эта идиллия продолжалась недолго.

Когда Николай проходил мимо рабочего места Вали, она его остановила. – Что же это получается, товарищ Исаев!? – заявила она, – почему вы так поступаете?

– А что такое? – удивился Николай.

– Как это что?! Вы перегружаете Галю, а я сижу без дела. Ведь это неправильно, и черчу я никак не хуже Гали, – и как показалось Николаю, она бросила в сторону Гали неприязненной взгляд.

– «Ну и дела», – подумал Николай, – «еще не хватало, чтобы они поссорились. Она так искренне переживала за Галю, и ходила присмотреть за ее мамой».

Нужно было спасать положение. – Ой, Валя, извини, я как-то не подумал. Да, конечно, ты права, мы сейчас с Галей закончим чертеж, а следующие будем делать с тобой.

– Ну, хорошо, – благосклонно отозвалась, улыбнувшись, Валя. – Подходите, у меня давно все готово.

– Товарищи, послушайте, новость-то, какая! – перебила их разговор Зоя, которая ходила в канцелярию получить поступившую почту. – В клуб привезли новый фильм «Свинарка и пастух», кинокомедия, говорят, очень интересный. Иван Антонович, давайте, сходим коллективом, что мы тут сидим, как затворники.

– Ой, ребята, мне кажется, не время сейчас, – отозвался Иван Антонович.

– Ну, как не время? Шпиона поймали, теперь никто не сунется, побоится. Да, –  продолжила Зоя, – мне в канцелярии сказали, что нам могут оставить билеты, если попросим, все-таки мы здесь – единственное серьезное предприятие.

– Мне, по правде говоря, это не нравится, неспокойно как-то на душе, – пробормотал Иван Антонович. – Ладно, бог с вами, выявляйте, Зоя, желающих, но имейте в виду, что пойдете с сопровождением из комендатуры.

Желающих оказалось 8 человек, включая трех женщин и Николая, который поначалу отказывался, но девушки, в особенности, Валя со своими аргументами, его уговорили.

– А вы, Иван Антонович?– спросила Зоя.

– Нет, девчата, я не пойду, я лучше по-стариковски полежу, почитаю у нас в библиотеке столько хороших книг. Возьму что-нибудь из классиков, например,  «Повести Белкина» или поэзию Маяковского, – и он продекламировал:

«Бился об Ленина темный класс,

Тёк от него в просветленьи,

И, обданный силой и мыслями масс,

С классом рос Ленин».

Сильно сказано!

И, так и не уговорив Ивана Антоновича, Зоя позвонила от его имени, и попросила оставить билеты. Что и подтвердилось, когда они пришли в клуб, а трех вооруженных красноармейцев, очень довольных такой службой, пропустили без билетов и даже поставили для них дополнительную скамеечку.

В зрительном зале место Николая оказалось между местами Вали и Гали, и он несколько раз бросал взор направо, на Галин профиль, и раздумывал – не взять ли ее за руку, лежащую на подлокотнике, но заметил, что Валя все это замечает, не теряя бдительности. – «О, господи, ну, точно – я под колпаком», – подумал он. – «Будем надеяться, что все это как-то рассосется».

И все «это» рассосалось в самое ближайшее время, да так, что никто из них, и предположить не мог…

*  *  *

По окончанию сеанса Николай вызвался проводить девушек, живущих в своих домах, хотя они и говорили, что сами прекрасно добегут.

И тогда сержант, старший группы сопровождения, вспомнив свою Инструкцию, отправился сопровождать основную группу в пансионат, в компании с красноармейцем, а сопровождать Николая с девушками отправил второго, молоденького красноармейца.

Девушки вцепились в Николая с двух сторон, и они пошли по узкому тротуару, смеясь и обсуждая события фильма, а красноармеец шел позади. Люди расходились из клуба и со всех сторон слышались веселые голоса, обсуждающие фильм.

Первым по пути оказался дом Гали, которая помахала им рукой с крыльца, а Николай с Валей пошли дальше. Николаю, наверное, хотелось бы подольше пройтись с Галей, но идти оказалось совсем недалеко – буквально через два дома.

– До свидания, Коля, –  сказала Галя, открывая калитку.

– Может, до крыльца проводить? – спросил Николай.

– Можно и до крыльца.

В это время сзади послышался звонкий мужской голос: – Эй, молодые люди, погодите, вы тут чего-то обронили. Николай начал оборачиваться и в то время почувствовал удар по голове, и в лицо ему прилетела какая-то мокрая тряпка. То, как взвизгнула Валя, он услышал, уже теряя сознание…

*  *  *

– Вроде он очухивается, Петр Юрьевич, – донеслось до затуманенного разума Николая. Он чихнул, и, открыв глаза, увидел стоящего перед ним мужчину, который держал ватку с нашатырем.

Николай еще раз чихнул и, почти придя в себя, обнаружил, что сидит на стуле, с завернутыми за спинку, и связанными руками, а во рту у него кляп из куска ткани.

Он находился в комнате, где напротив него, за большим столом сидели плачущие Галя и пожилая женщина, скорее всего, ее мама. Похоже, что и Гале тоже досталось – она держала руку, прижатой к щеке.

В комнате, кроме них, находились трое незнакомых мужчин: один с ваткой, другой, пожилой, молча, стоял, а третий, молодой сидел у окна с задернутыми занавесками и вел наблюдение через узкую щелочку.

– «Это что же, нас захватили в какой-то плен? И где красноармеец? Зачем заманили? Предательство? Неужели Валя? Ведь это именно она уговаривала меня пойти в кино», – мелькали мысли, и Николай бросил быстрый взгляд в сторону Вали.

– Давай, давай, приходи в себя, – подал голос пожилой человек, – а на девку ты не зыркай, она здесь ни при чем, мы тебя сами вычислили. Нам с тобой нужно установить полный контакт, и, чтобы у тебя было полное понимание, я тебе все расскажу. Мы втроем состоим на службе у японского императора, чтоб ему утонуть вместе с его островами, чтоб его узкие глаза закрылись, и больше не открывались. Так уж получилось, не было у нас другого выхода. Если ты еще не догадался сам, то нам нужно ваше новое оружие. Конечно не нам, а японцам, они же очень ушлые, сволочи, до всего докумекались.

Человек тяжело вздохнул, и продолжил: – Они слушают ваше радио и читают ваши газеты, и, увидев многочисленные фотографии разгрома немецких танков под Москвой, догадались, что это было новое оружие большой мощности. А потом, опять же и по радио в газетах, было сообщение, что сталинские металлурги в Нижнем Тагиле освоили прокат броневой стали большой толщины, и стало понятно, что вы продолжаете совершенствовать свое оружие. Ну, и послали нас, рабов божьих в Нижний Тагил, где мы выяснили, куда отправлены образцы этой стали. Мы ничего не выспрашивали, а просто Василий, – он кивнул в сторону человека у окна, – покрутился несколько дней в пивнушке возле товарной станции металлургического завода и все узнал.

– «А, вот о чем говорил капитан Неустроев, про журналистику, которая раскрывает секреты», – подумал Николай.

– Ты осознаешь, что я тебе говорю? – встрепенулся человек. – А, вижу. А дальше – проще пареной репы – понаблюдав за вашим полигоном через бинокль, остановили свой выбор на тебе, но это было вступление, а теперь я намерен перейти к главному.

– У тебя, парень есть два варианта: Первый – подписать, приложив свои пальчики, бумагу о том, что ты верой и правдой будешь служить японскому императору и передашь нам либо твое оружие, либо его чертежи – как тебе удобнее. И второй вариант – мы с тобой отправимся в путешествие к японцам, и ты им выложишь все свои секреты. Поверь, они в этом большие мастера и, например, «испанский сапог» или «гаротта», если ты знаешь, что это такое, – просто детский лепет по сравнению с их методами пыток.

– Я тебе настоятельно рекомендую принять первый вариант, – продолжил человек, а если ты не захочешь добровольно, постараемся тебя убедить, тем более что у нас есть «катализаторы», целых два, – добавил он, посмотрев на женщин. – И начнем, пожалуй, с личика твоей подружки.

– Сюда кто-то идет! – подал сигнал Василий.

– Вот черт! – выругался пожилой человек, – как не вовремя. А ну, девка, посмотри – кто это?

Всхлипывающая Валя подошла к окну и посмотрела в щелку. – Это соседка, баба Вера.

– Чего ей здесь нужно?

– Ну, не знаю, может просто поговорить или чего-нибудь одолжить. Вы всегда так делаем.

– Она живет одна, или с кем-то?

– У них большой дом и большая семья.

– Плохо, – пробормотал себе под нос пожилой человек. – Вот что, девка, слушай меня внимательно. Спросишь – что ей нужно. Если просто поговорить, то скажи что… что твоя мать съела что-то плохое,  и с ней случился… казус, и теперь у вас очень грязно и дурно пахнет, и входить никак невозможно, пусть приходит завтра. Если что-то попросит – дай, но не дай бог тебе ей что-нибудь шепнуть. Тогда вам обеим не жить. Ну, договорились? –  и Валя согласно кивнула.

Послышался стук в дверь, голоса, шаги и Валин голос: – За солью пришла, – пояснила она, проходя на кухню.

А в это время на фоне окна, подсвеченного далеким фонарем, появился силуэт соседки, которая пыталась заглянуть в окно.

– Вот, старая карга, – пробормотал Василий, а Валя, тем временем, отдала соседке соль и закрыла дверь.

– До очередного поезда почти 19 минут, – сказал пожилой человек, – успеем, если будем действовать быстро. Выполняем вариант Номер Два, – и троица злоумышленников принялась действовать быстро и уверенно, скорее всего, по отрепетированную сценарию.

Человек, который держал ватку, достал из стерилизатора шприц и сделал Алексею укол в бедро, прямо через штанину, обильно намочив место укола спиртом. – Не волнуйся, –  прошептал он, – стерильность обеспечена, – а Николай сразу почувствовал, как его обеспокоенность начинает постепенно растворяться, замещаясь отрешенностью.

Затем ему приклеили усы, надели блондинистый парик, вытащили кляп и развязали руки. – Вставай и снимай свою шинель! – послышался приказ, и Николай послушно его исполнил. Из вещмешка достали потрепанное пальто, которое надели на Николая, дополнив гардероб шапкой-финкой, а шинель и буденовку забросили под скамейку.

– Выходим, – скомандовал пожилой и первым направился к выходу.

– А с этими-то что? – спросил молодой Василий.

– Все по сценарию, неужели ты забыл, – отозвался пожилой.

Николай, который уже вышел на улицу, слышал, как в доме два раз хлопнуло – «чпок»,  «чпок», затем женский вскрик  и еще раз «чпок».

– «Нужно подать какой-то знак, или, хотя бы, оставить его» – лихорадочно размышлял Николай своим затухающим сознанием. – «Как же, чем же?» – и тут он вспомнил, как во сне подтвердил капитану Неустроеву свою сущность – своим жетоном. – « А где же он, мой жетон? Вспомнил – в кармане. Как хорошо, что я его не повесил на шею, как мне сказали».

И Николай осторожно, чтобы не привлекать внимания, достал из кармана брюк жетон, и  отбросил его на снег в сторону от тропинки, по которой они уже ушли.

– Василий! – скомандовал пожилой, – вернись и выключи свет, я надеюсь, эта старуха увидит, что легли спать, и тревогу поднимет не раньше завтрашнего утра, а мы, к тому времени, будем уже далеко.

– Может подпалить дом? – спросил Василий.

– Ни в коем случае, нечего поднимать тревогу раньше времени. Поедешь на поезде? – спросил пожилой, – обернувшись к Николаю, и тот согласно кивнул. – Ну и ладушки, – удовлетворенно констатировал пожилой человек, – я был уверен, что мы с тобой договоримся.

Глава 12

– «И где это Петрович запропал?» – раздумывал начальник райотдела милиции, капитан Селезнев, сидя в очереди на укол и поглядывая в окно. Уколы ему назначили, когда обострились боли в ноге, раненной еще на войне с Финляндией. До амбулатории он добирался, прихрамывая, пешком (идти было недалеко), а затем дожидался возницы, чтобы ехать в райотдел. Пациентки, в основном старушки, предлагали ему зайти без очереди, но он отнекивался, говоря, что здесь все равны, а на самом деле поджидал единственный транспорт райотдела – лошадку Звездочку с розвальнями.

– «Наконец-то», – подумал он, увидев в конце улицы приближающуюся лошадку. Петрович «давил форс» – правил, стоя в розвальнях, что возможно только при полном взаимопонимании между возницей и лошадью, и помахивая концом сложенных вожжей.

– «Эх, черт», – спохватился капитан, – «опять забыл сказать ему, чтобы приделал какую-нибудь сидюльку», – так как садиться, а потом выбираться из саней ему было очень неудобно.

– Ты, батюшко, иди у тебя, чай, служба, а нам обезделье, – сказала сидящая рядом с ним старушка.

– Ладно, девушки, уговорили, – ответил капитан, и пошел на укол.

– Здравия желаю, товарищ капитан! – приветствовал его дежурный, пожилой милиционер. – У нас, в целом, все в порядке, пришлось, правда, принять два заявления, с утра пораньше заявились две дамочки. Обычная бытовуха – небольшая кража и повреждение имущества. Я, товарищ капитан, отправил наших девочек по адресам. Вряд ли они что выяснят, ну так, для порядку, для отчета. Вот заявления.

– Что значит «в целом все в порядке»? – спросил капитан, забирая заявления.

– Да вот, что-то не очень понятное. Вчера вечером, после того, как закончился сеанс в клубе, позвонили из комендатуры и спросили – не произошло ли в городе какого-либо  ЧП. Я ответил, что нет, и поинтересовался – чем вызван такой вопрос. И мне сказали, что потерялся красноармеец из наряда, который посылали сопроводить в кино группу из секретного КБ. И пояснили, что красноармейцы разделились: двое пошли сопровождать большую группу, а один – трех человек, он и не вернулся.

Милиционер передохнул и продолжил: – Я им подсказал, что у них народу много и могут быстро прочесать наш небольшой городок. А позже, часа через два, позвонил сам комендант и опять же спросил насчет ситуации в городе, и я ему ответил, что все спокойно. А он, в порядке информации, сообщил, что красноармейца они нашли, он медленно брел по улице недалеко от комендатуры, волочил свою винтовку по снегу, своих не признал, а расплакался и попросил отвезти его домой, к маме.

– Вот как! – удивился капитан.

– Да, непонятно, но я, пожалуй, продолжу?

– Да, конечно!

– Тогда комендант выстрелил из нагана, прямо рядом с ухом красноармейца, и тот очнулся. Он рассказал, что они проводили одну девушку до дома, и пошли дальше, но его догнали двое незнакомцев и попросили рассказать – как пройти на вокзал, так как они командированные, и заблудились. Он стал им рассказывать, но они оказались бестолковыми, ничего не поняли и он стал повторять все снова, и тут к нему подскочил еще какой-то парень, и чем-то брызнул в лицо и солдатик все забыл.

– Комендант ему не очень-то и поверил, но в комендатуре, при свете, увидели, что у него такое лицо, будто его отхлестали крапивой. Парню сделали укол от аллергии, и он рассказал, как, вроде бы, выглядят эти люди. И тогда комендант организовал новое прочесывание,  налетчиков не нашли, но дежурный по вокзалу сообщил, что, возможно,  похожие люди садились в поезд, вот и вся история.

– Нехорошая история, – пробормотал капитан. – Значит, сотрудники секретного КБ, охрана и налетчики, похоже на какую-то связь. Ладно, время покажет, а заявления я у себя посмотрю, – и капитан прошел в свой небольшой кабинет.

– Так, первое заявление от... – вчерась надумовши постирушку как грязно прастынки льяные ищчо хороши от моиво приданова матушка соберала да есподнее утресь глядь а бельишко  то тютю и истчо номедни лошка прапала леменева пршу изымать зладея вирнуть мае имустщество взат а лошку пущай оставят рас исти нечем мине нижалко прашу просьбе неатказать к сему…

– Так, понятно, посмотрим второе заявление от… – мужыки талковали как лутчше бес руки ай бес ноги а дура манька падумавши бутто я ейному мужыку гласки строю как у ниво  две руки как крепче абнимать и закатала в миня гранасчатым стоканом да чересь и розбила все на свети то исть стекла в рамах наскрозь прошу маньку накозать истекло паставить ичтоб недумала как у моиво мужыка зато 2ноги и всештонадо прашу неотказать.

– «Скорее всего, ликбез или четыре класса, на тройки с минусом», –  подумал капитан, – «но неплохо, все понятно, хотя, непонятно что мне со всем этим делать».

В это время хлопнула входная дверь, послышался смех и звонкие девичьи голоса. – Я даже не знала, с чего начать, – начала отчет одна из призванных в милицию девушек, Света, – а Катенька спросила у бабушки – как она хранит свое белье и бабушка стала показывать, а у нее такой сундук горбатый, красивый, окованный и замок с музыкой.

Бабушка сказала, что приданного был полный сундук, а теперь уже мало чего осталось, открыла и стала показывать. А потом схватилась за голову и говорит, что она дура старая, все перепутала, что стирала несколько дней назад, постирала и погладила, и вот все в наличии, стала извиняться и предлагала нас чаем напоить, но мы отказались, сказали, что у нас служба. А пока шли с Катенькой на второй адрес  решили, что нам такого приданого никогда не собрать.

– Да бог с ним, с этим приданным, – послышался голос второй девушки, Кати. – Мы пришли на второй адрес, туда, где стекло разбили, а там двое инвалидов, вернувшихся из госпиталей, сидят рядышком на лавке и мирно разговаривают. А женщины за столом пьют бражку, целуются и распевают песни, а окно они подушкой заткнули. Та, которая подала заявление, говорит, что наплевать на окно и стала нас усаживать за стол, праздновать, раз мужики живые с войны вернулись. И, что окно Михеич обещал фанеркой забить, и…

Но ее перебил телефонный звонок.

– Вас спрашивают, товарищ капитан, – сказал милиционер, поднявший трубку, – из секретного КБ.

– «Вот и выявилась связь вчерашних, непонятных событий», – подумал капитан, и распорядился через отрытую дверь кабинета: – Вы, девчата, не раздевайтесь и попросите Петровича, чтоб не распрягал, а подъезжал, похоже, нам сейчас придется стартовать на место происшествия.

– Начальник райотдела, капитан Селезнев у аппарата, слушаю, – сказал он в трубку.

– Здравствуйте! – послышалось в трубке. – Я, Соколов Иван Антонович замещаю начальника конструкторского бюро, и я хотел бы…

– Извините, Иван Антонович, – перебил его капитан. – Что у вас произошло? Убийство, кража, похищение человека?

– Нет, ничего, но я опасаюсь, что произошло, но мы пока об этом не знаем, или произойдет.

– Тогда рассказывайте самым подробным образом.

– Вчера у нас был организован коллективный выход в кино, – и Иван Антонович рассказал о событиях прошедшего дня. – А сегодня двое сотрудников не явились на службу. Чертежница, она местная, и ответственный специалист, он из штата Наркомата Вооружения. Я поначалу подумал, что это обычное опоздание, хотя раньше такого не было, а потом взволновался. Пост охраны сообщил, что в журнале есть записи о том, что группа убыла в кино в такое-то время, и прибыла в такое-то, а в каком составе – данных нет. Мне пояснили, что Инструкцией такое не предусмотрено. Я убежден, что специалист не вернулся еще вчера, но этого никто не заметил, так как он проживает в комнате один, без соседей.

– «Ответственный специалист!» – мелькнула мысль у внимательно слушавшего капитана.

– В кино ходила еще одна сотрудница, тоже местная, она сообщила, что они, пропавшие и красноармеец охраны, проводили ее до дома и пошли дальше, и все было нормально. Она вызвалась сбегать к пропавшей девушке домой, они соседи, и все выяснить, но я не разрешил, а позвонил вам.

– Вы все правильно сделали, а эта девушка пусть выходит к проходной, покажет нам дорогу, мы сейчас подъедем.

*  *  *

– Вот Валин дом, – показала Галя, – она живет с мамой, а отец пока в армии.

– Спасибо, девушка, – ответил капитан, – возвращайся к себе на службу.

– Как возвращаться? Я хочу узнать, что произошло.

– Если что-нибудь произошло, ты все узнаешь, а присутствовать тебе здесь не положено, – покривил душой капитан, – так как ты лицо заинтересованное – подруга Вали. Давай, ступай, – повысил голос капитан, и Галя, всхлипывая, пошла по улице. – А вы, девчата пока здесь постойте с Петровичем, а я пройдусь, посмотрю.

Капитан не спеша пошел по тропинке, наблюдая и примечая. Так, свет в доме не горит, печка не топится, следов много, но их не разобрать. Крыльцо чисто подметено, и к ближайшему окну ведут следы, словно кто-то пытался подсмотреть в окно (это интересно). Он стукнул в дверь, но никто не отозвался и капитан повернул назад, внимательно осматривая снег по сторонам от тропинки.

Ага! Справа от тропинки, на некотором расстоянии, виднеется небольшое, круглое углубление в снегу, и к нему, а потом обратно, ведут следы детских валенок. Следы совсем свежие. – «Наверняка, что-то бросил один из участников трагических событий (в чем капитан уже не сомневался), а ребенок подобрал».

– Девочки, вам серьезное задание, – сказал капитан, – нужно обойти вот эти ближайшие дома и выяснить – не примечали ли чего-нибудь необычного, и еще нужно отыскать ребенка, скорее всего, мальчика, который подобрал на снегу возле тропинки небольшой круглый предмет, который, скорее всего, является уликой. Нам этот предмет очень нужен. Действуйте, просите, уговаривайте, можете пригрозить, если потребуется. Вы уж постарайтесь, пожалуйста!

А сам капитан снова вернулся к дому. На этот раз он осторожно открыл дверь и вошел в сени, где почувствовал едва уловимый остаточный запах хлороформа. В доме, на полу, лежали два женских трупа, и капитан сразу определил, что они давно остыли. – «Скорее всего, это Валя и ее мама», –  подумал капитан, – «но с этим будем разбираться позже», – и он пошел назад, к стоящим саням, заметив, что от ближайшего дома вместе с его девушками идет старушка, держащая за руку мальчика лет семи-восьми.

– Вот, товарищ капитан, – сообщила Катя, – эта бабушка еще вчера почувствовала, что дело неладное, а круглый предмет у мальчика, но он его не отдает.

– Хорошо, девушки, молодцы! А вы, бабушка, подождите немного, сначала мне нужно поговорить вот с этим молодым человеком. Это ты нашел кругляшку, парень? Как тебя зовут?

– Сережа, – пробормотал мальчик. – Бабушка вчера сказала, что дело нечистое и мне было интересно, и я сегодня утром встал, оделся и пошел посмотреть на нечистое дело, увидел кругляшку, подобрал ее, а потом забоялся и побежал домой. Железяка хорошая, такой ни у кого нет.

– Покажи-ка ее мне, парень! – попросил капитан.

– А вы не отнимете?

– Нет, не отниму, ты покажи, честное слово, не отниму.

– Вот! – мальчик вынул из кармана металлический кругляш диаметром сантиметров пять, на котором были выбиты буквы и цифры.

– «Идентификационный жетон», – понял капитан, – «недавно была информация, что их стали выдавать ответственным работникам и старшим офицером, значит, специалист жив, и подал сигнал, бросив жетон на снег».

– Вот что, парень, – сказал капитан, – давай меняться, мне эта кругляшка нужна для дела.

– А на что? – спросил мальчик, – если на бумажки от конфет, то я не буду, у меня их полно.

– А на настоящий патрон будешь?

– А вы не врете, дядя милиционер?

– Нет, конечно! – и капитан достал из полевой сумки холостой патрон от нагана, который он держал на всякий случай.

– Ура! – воскликнул мальчик, – меняемся! Все пацаны от зависти умрут, такого ни у кого нет.

Обмен состоялся и капитан, рассмотрев жетон, убрал его в свою полевую сумку, добавив, что Сережа может бежать домой.

– Вот что, барышни, – продолжил он, – здесь, в доме произошло убийство, двойное, – отчего барышни ойкнули. – Кто из вас, девчата, не боится покойников?

– Я ужас как, боюсь, – ответила Света.

– А я не знаю, – отозвалась Катя.

– Тогда будем считать что ты, Катя не боишься. Мы с тобой будем составлять протокол,  проводить опознание трупов и выполнять прочие следственные действия. А ты, Света, немедленно отправляйся с Петровичем – сначала в наш Райотдел, передашь вот эту записку дежурному. А потом, не мешкая – в Райбольницу. Там сразу иди к главному врачу с другой запиской, где я прошу его выделить врача для констатации смерти и составления Акта и везите врача сюда. Все понятно?

– Понятно, а если меня не пропустят, или главврач скажет, что посылать некого?

– Тогда ты скажи, что как представитель власти требуешь исполнения, и можешь еще пристукнуть прикладом своего карабина по полу, и все свершится. Не робей! Давайте, двигайтесь! Гони, Петрович!

– А вы, бабушка, не боитесь мертвецов? – спросил капитан, поворачиваясь к старушке.

– Нет, батюшко, не боюсь, насмотрелась за свою жизнь, правда, убиенных не видывала. Они нас, чай, с собой не позовут?

– Нет, не позовут. Только нам понадобится второй человек, понятой. Не подскажите – кого мы можем позвать?

– Я могу сходить за Федосеевной, она ничего не боится.

– Сделайте доброе дело, позовите ее, и приходите сразу в дом, мы с Катей будем там. Пошли, Катюша!