Текст книги "Стальной жетон"

Автор книги: Александр Тулунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

Итак, нужно было ждать. Николай продолжал сидеть в кабинете начальника, полагая, что вести разговор с капитаном Неустроевым ему лучше всего без окружающих. Чтобы чем-то заняться, он взял с полки довольно потрепанную книгу, которая оказалась справочником по физике, и открыл ее наугад. «Кулон» – мелькнуло первое попавшееся на глаза слово. – «А как же сюда-то попал этот кулон? Тьфу-ты, да это же физическая величина, единица измерения электрического заряда!!! У меня с этим кулоном скоро мозги совсем набекрень будут».

Но с мозгами ничего не произошло, так как в следующий момент в них раздался голос  капитана Неустроева. – Эгей, Исаев, не заснул!?

– Нет, товарищ капитан, жду от вас сообщения.

– Ждешь, ну так получай его, и записывай или запоминай!

– Говорите, у меня хорошая память, все запомню.

– Объект находится в поезде, который движется в сторону Москвы. На 14-20 московского времени поезд находится на середине перегона между станциями Койва и Вижай Куйбышевской железной дороге, в 4-ом вагоне от головы состава, ориентировочно, в третьем купе. Это все, давайте, организовывайте поимку агента, пока он не пересел на другой поезд, или не вышел из него.

– Есть, товарищ капитан, принято, огромное спасибо! Да, мы тем временем составили словесный портрет шпиона. Вам его передать?

– Нет, не нужно я же не буду его ловить, портрет нужно передать вашим сыщиком. Ну что, тогда прощаемся?

– Наверное, да товарищ капитан, только вот еще бы про то, как эта шпионская спецслужба узнала про наш секрет?

– А, ты про это. Извини, мне сейчас некогда, как-нибудь в другой раз. Единственное, что могу сказать, что они не спят, и они совсем не дураки и будут продолжать свою деятельность. Все, пока! В случае чего – вызывай меня.

– До свидания, товарищ капитан.

Николай записал на листке со словесным портретом все, что сообщил ему капитан и позвал Ивана Антоновича. –   Уравнение решено, неизвестные величины вычислены, теперь, подробнее. Кулон, который был на Гале, является шпионским, миниатюрным фотоаппаратом и он снял все, что происходило в КБ, и, конечно же, сборочный чертеж нашего «Изделия», который делала Галя. А человек, который его доставил – агент спецслужб какой-то, скорее всего, англо-говорящей страны. Вот здесь, на листочке, записан его словесный портрет, а также координаты, где он сейчас находится. Нужно его срочно задержать, иначе нашему секрету – грош цена.

– Да как же такое возможно, чтобы был такой фотоаппарат?

– Раз такой фотоаппарат существует, значит, это возможно.

– И как ты, Николай, это все выяснил, просто не верится?!

– Это выяснил не я, Иван Антонович, а Искусственный Интеллект.

– А это еще что такое? Озадачил ты меня, Николай, даже не знаю, что и сказать.

– Есть такой интеллект, но не время про него. Да вы вспомните, Иван Антонович, что говорил незабываемый Шерлок Холмс – если какое-то событие кажется невероятным, но имеющимися фактами нельзя подтвердить ничего иного, то оно является единственно возможным. И у нас то же самое. Если принять за аксиому то, что я вам сейчас рассказал, то они объясняют произошедшее событие, если сказать по-народному, «тютелька в тютельку».

– Да, получается, что все так, и что же мы будем делать?

– Нужно срочно звонить в Москву, чтобы задержали этого агента.

– И кому ты предлагаешь звонить?

– Ну, не знаю… А на кого у нас есть выход?

Иван Антонович подошел к письменному столу и поводил пальцем по записке, лежащей под стеклом. – Максимум, нашему наркому.

– Значит, нужно звонить наркому, а он разберется.

Иван Антонович тяжело вздохнул и поднял трубку. – Нужна срочная связь с Москвой по паролю. Какой пароль? Пароль  Волна-32. Связь в течение 5 минут, – сообщил Иван Антонович, и, положив трубку, стал внимательно читать записанное Николаем,  чтобы подготовиться к разговору.

Ждать пришлось совсем недолго, вскоре послышался длинный звонок, и Иван Антонович поднял трубку. – Здравствуйте, товарищ Нарком! У нас, скорее всего, произошла утечка информации по новому, секретному Изделию.

И Иван Антонович кратко и доходчиво рассказал обо всех произошедших событиях, включая сведения, подготовленные Николаем. – Всю эту информацию добыл, можно сказать, Николай Исаев, – закончил он свое сообщение. – На, отвечай, тебя спрашивают, – сказал он, передавая трубку Николаю.

– Да, здравствуйте, товарищ Нарком. Эту информацию я получил от капитана Неустроева, помните, мы с моим комбатом рассказывали о нем на совещании в Ставке.

– А как же вы с ним связывайтесь, разве это возможно?

– Я даже не знаю, товарищ Нарком. Некоторое время назад он дважды останавливал меня, когда я чуть не проговорился по важному вопросу. Вы знаете, я его не слышу, я имею в виду ушами, его голос просто возникает у меня в голове, а я ему отвечаю, просто думая, ничего не произнося. А сегодня, когда я пытался разрешить эту задачу и понял, что мне с ней не справиться, просто взмолился, обращаюсь к нему за помощью, и он немедленно ответил. И я ему все рассказал, и он начал действовать, как он сказал, с помощью своего Искусственного Интеллекта. Вот и все, товарищ Нарком.

– Вы ему верите, доверяете, товарищ Исаев?

– Да, конечно, как можно не верить – ведь именно он со своим отрядом спас Москву.

– Хорошо, теперь повторите все данные про поезд и словесный портрет агента, мне нужно записать. Ждите информацию, не отлучайтесь, – сказал нарком, записав, и отключился.

– «Ну и пострел, этот Исаев», – подумал Иван Антонович, – «везде поспел, и с Наркомом и с Верховным знаком, и на совещании в Ставке успел побывать. Не дай бог, с ним что случится, он молодой, горячий, с меня голову снимут».

Иван Антонович с Николаем некоторое время посидели, молча, а потом начали обсуждать – сколько же времени им придется ждать, и пришли к выводу, что никак не менее трех-четырех часов.

Но ждать пришлось совсем недолго, и когда прозвенел звонок, они недоуменно переглянулись и Иван Антонович поднял трубку. – Снова тебя, – пробормотал он, передавая трубку, – теперь Верховный.

– Здравствуйте, товарищ Исаев, – услышал Николай знакомый глуховатый голос.

– Здравствуйте, товарищ Сталин.

– Вы отдаете себе отчет, вы уверены в том, что сообщили наркому?

– Да, товарищ Сталин уверен.

– Хорошо, но я все-таки решил вам позвонить, и окончательно убедиться, так как нам нужно провести полномасштабную операцию по задержанию шпиона. Вы пока не отключайтесь, подождите, я сейчас распоряжусь, чтобы срочно начинали операцию, а нам с вами нужно еще будет переговорить.

Николай слышал, как Верховный поговорил по другому телефону, а потом продолжил разговор. – Скажите, пожалуйста, товарищ Исаев, обсуждали ли вы с товарищем Неустроевым – каким образом произошла утечка информации, в чем мы недорабатываем? Или, может быть, вы сами обдумывали этот вопрос?

– Да, я сам обдумывал, но не до чего не додумался, и с товарищем капитаном тоже обсуждали, в последний раз я спросил его об этом несколько минут назад, но он ответил, что очень занят, и мы обговорим это в другой раз. Да, еще до этого он намекнул, что мы сами виноваты, что плохо храним секреты и еще добавил, что в этом вопросе немаловажную вещь играет социалистический реализм в жанре журналистики, но я этого тогда не понял.

– Хорошо, тогда у меня к вам будет просьба – если вы сами до чего додумаетесь, или будете обсуждать это с капитаном, прошу вас немедленно позвонить мне в любое время. Договорились? А насчет социалистического реализма мы тоже сами подумаем.

– Да как же я вам позвоню, товарищ Сталин? Ведь даже с наркомом мы связываемся по паролю, а с вами ни за что не соединят.

– Да, конечно, запомните мой пароль, не записывайте, запомните, – и Верховный назвал свой пароль.

– Да, я запомнил, у меня память хорошая.

– Может быть, вы бы хотели еще что-нибудь обсудить, товарищ Исаев?

– Да, товарищ Сталин. Иван Антонович Соколов, который сейчас замещает начальника КБ, как-то в разговоре высказал такую мысль, что наше новое Изделие стоит сделать многофункциональным, придав ему дополнительные функции. Например, осколочную, фугасную и даже, может быть, зажигательную. Разумеется, противотанковая функция должна быть основной, с включением в состав боекомплекта гранат другого действия.  Он еще сказал, что такая вещь может быть очень полезной, например, в бою в населенном пункте, когда невозможно быстро подтянуть артиллерию. Например, забросить гранату в окно опорного пункта противника с расстояния 100-200 метров, чего противник не ожидает.

– Это очень разумная мысль, и я ее поддерживаю. Передайте мою благодарность автору идеи и приступайте к работе. До свидания!

– До свидания, товарищ Сталин!

– Ну, все, труба дело, – схватился за голову Иван Антонович, – вопрос на контроле у самого Верховного, и не дай бог, что-нибудь пойдет не так, полетят головушки. Десять лет без права переписки – это минимум, а тебе, как любимчику – пятерочку, так что радуйся.

– Да не расстраивайтесь вы, Иван Антонович,  все будет нормально, ведь это же Искусственный Интеллект, он не может ошибиться или задуматься.

– Это точно? Ты действительно так думаешь?

– Да точнее и быть не может.

Рабочее время между тем незаметно подошло к окончанию, и работники КБ начали посматривать в их сторону, так как согласно инструкции они должны были покинуть помещение. Иван Антонович это заметил, и, открыв дверь, сказал, чтобы все расходились, а им нужно остаться.

– А знаете что, Иван Антонович, – предложил Николай, – чем просто так сидеть в ожидании, давайте обсудим вопросы многофункциональности нашего Изделия.

– А почему бы и нет, давайте, – согласился успокоившийся Иван Антонович, и они с жаром принялись обсуждать, предлагая и отвергая различные варианты.

В это время открылась дверь, и вошел особист-секретчик. – Вы что же это себе позволяете, товарищи? – заявил он прямо с порога. – Вы нарушаете Инструкцию! Прошу вас немедленно покинуть помещение, я его осмотрю и сдам под охрану.

– Вы, товарищ, не горячитесь, а садитесь… пока, – ответил Иван Антонович.

– Да что это за намеки, я на вас подам жалобу?!

– Ну, не хотите садиться, не садитесь, дело ваше, просто боюсь, как бы вы не упали, когда я сообщу – по какой причине мы здесь находимся.

– Ну, и по какой же?

– Дело в том, товарищ, что произошла утечка информации вот из этого помещения, – Иван Антонович сделал жест рукой. – И в настоящее время проводится операция по задержанию шпиона под руководством самого Верховного, и он поручил нам оставаться здесь до окончания операции. Ну, а потом спросят с виновных, и в первую очередь именно с вас, товарищ.

Особист побледнел и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. – Это же невозможно, – и он бросился к входной двери, осмотрел ее, проверил замок, а потом осмотрел решетки на окнах, отчего Николай чуть не расхохотался. – Нет, товарищи, утечка невозможна, – заявил особист.

– Как же невозможна, если Сам руководит задержанием, – продолжил нагнетать обстановку Иван Антонович. – Вы хотите сказать, что он неправ?

– Нет, нет, конечно, Он всегда прав.

– То-то же!

Особист некоторое время помолчал, а потом осторожно спросил: – Вы не будете возражать товарищи, если я вместе с вами буду дожидаться окончания операции?

Иван Антонович, переглянувшись с Николаем, ответил: – Да, не возражаем.

И они, уже втроем, продолжили нетерпеливое ожидание.

Глава 10

Ждать на этот раз пришлось долго. Николай, не теряя времени, начал набрасывать эскизы осколочной и фугасной гранат для гранатомета, Иван Антонович продолжил свои нескончаемые расчеты, а особист, явно переживая, то сидел на стуле, то вскакивал, обходя помещение и внимательно рассматривая кульманы и шкафы с документами, явно пытаясь понять – как же произошла утечка информации. Еще он очень часто выходил в коридор, покурить, в результате чего у него закончились папиросы, и Иван Антонович любезно предложил ему свою пачку папирос «Казбек».

Прошло никак не менее четырех часов, прежде чем раздался долгожданный звонок. Иван Антонович поднял трубку и стал держать ее так, что сильную мембрану мог слышать он сам и стоящий рядом Николай.

– Поймали голубчика, – сообщил нарком. – Он оказался очень опытным агентом, и сопротивлялся до последнего, ранил нескольких сотрудников НКВД. У него даже оказалось необычное оружие для ближнего боя, которое бьет электрическим током, но его все равно повязали, так что операция закончена, и вы можете отдыхать. Утомились, наверное, в ожидании?

– Есть немного, – ответил Иван Антонович.

– Да, – спохватился нарком, – а Исаев  рядом с вами? Передайте ему трубку.

– Да, товарищ Нарком, – отозвался Николай.

– Вот, какой вопрос, товарищ Исаев. Верховный распорядился, не знаю почему, передать захваченный фотоаппарат в наш Наркомат, а я даже не знаю – что мне с ним делать. Такие миниатюрные штучки не по нашему профилю, вы же сами это знаете. Может быть, переслать его вам?

– Нет, что вы товарищ Нарком, мне с ним никак не разобраться, да и для работы с такой миниатюрной штучкой нужно специальное оборудование – сильные микроскопы и так далее, а здесь ничего такого нет.

– Да, понятно, а, может быть, вы что-нибудь посоветуете?

– Посоветовать? Надо подумать. Да, есть вариант. Вы знаете, я, когда учился в ВУЗе, проходил практику в Институте Оптики Академии Наук, и вот там есть отличное оборудование и прекрасные специалисты, способные подковать блоху, как Левша, они точно разберутся.

– Спасибо большое, товарищ Исаев за совет. До свидания.

– До свидания, товарищ Нарком.

*  *  *

Наступивший новый день принес новые проблемы. Когда Иван Антонович с Николаем вернулись с обеда, оказалось, что их дожидается особист-секретчик. Он, смущаясь, проведал Ивану Антоновичу, что телеграфом поступил циркуляр, в котором прописаны дополнительные меры секретности, которые нужно исполнить, и доложить об исполнении в Наркомат до окончания текущих суток.

И Ивану Антоновичу пришлось разбираться с этими дополнительными мерами. Внешняя охрана его не касалось, а все остальное требовало внимания. Циркуляром предписывалось ликвидировать все украшения у сотрудников КБ, снимать с кульманов чертежи на время отсутствия работников на рабочем месте, а также хранить чертежи только в сейфах.

Начал Иван Антонович с украшений. У мужчин никаких украшений не наблюдалось, а у женского состава украшения были только у Зои. Зоя чуть не расплакалась, сказав, что сережки у нее приросли к ушам, и выдрать их можно только с мясом и кровью. И особист согласился, что коль скоро, Зоя с чертежами не работает, то ей украшения можно оставить.

Следующим вопросам были чертежи и кульманы, и Иван Антонович принялся объяснять особисту конструкцию кульмана, его оси и ориентацию листа, пояснив, что если снять чертеж с кульмана для хранения в сейфе, то потом поставить его точно в предыдущее положение будет невозможно, а, значит, и чертеж будет недостоверным.  Затем он показал кассы, в которых, в горизонтальном положении, хранятся чертежи формата А0, и, если будет предоставлен такой сейф, то сотрудники с удовольствием им воспользуются.

Николай слышал этот разговор, краем уха, прекрасно понимая, что подготовка циркуляра была поручена какому-то случайному человеку, а нарком не вникая, подписал его.

Особист на этот раз на Ивана Антоновича не давил, внимательно его слушал и они, посовещавшись, нашли нужные решения, которые тут же были запущены в действие. Зоя сбегала в местный «Швейпром», где ей быстро изготовили шторки для кульманов, которыми можно было прикрывать чертежи, а слесари-сборщики Борисыч и Иваныч установили на кассы с чертежами перекидные цепи, которыми можно было закрывать кассы на замок. Иван Васильевич сделал фотографии всех этих нововведений, и счастливый особист побежал составлять отчет.

– «Нормальные они мужики, Иван Антонович и особист», – подумал Николай, – «смогли найти решение, удовлетворяющее требованиям и Наркомата, и потребностям работников КБ».

И он вспомнил об аналогичном случае, который произошел в институте, где он проходил практику. В соседней лаборатории якобы ударило током женщину, когда она включала свет, и она так орала, что дело дошло до директора, и он распорядился разработать меры безопасности, что поручил начальнику какого-то дела. Тот, естественно, перепоручил задание начальнику лаборатории, который нашел исполнителя среди «не-ключевых» сотрудников. В результате, на свет появился приказ, ответственным за исполнение которого был назначен комендант здания, который, прочитав приказ, понял его нелепость и пошел к директору.

Времена были суровые, недавно закончился 37-ой год, а перед директором вплотную встал вопрос отправиться на «перековку» за невыполнение плана по разработке оптического прицела (не хуже, чем у Цейс) для нового танка Т-34. И директор даже не стал слушать коменданта, а выгнал его, используя «материнские» слова, и потребовал  выполнить приказ «от буквы до буквы». Обиженного коменданта тоже заело, и он начал выполнять приказ, как ему было предписано.

Николай наблюдал, как следующим утром перед постом охраны выстроилась большая очередь для получения ключей от лабораторий. Комендант, совместно с сотрудником, получившим ключ, следовал к двери этого помещения, где останавливался, громко и отчетливо произносил слово «Инструктаж». Затем сотрудник отпирал ключом дверь, они совместно с комендантом заходили в помещение, осматривали при свете зажженной спички электрический выключатель, выходили на свет, в коридор, где делали запись о том, что выключатель исправен, расписывались, затем снова возвращались в помещение, где сотрудник, под наблюдением коменданта, включал свет, в чем комендант и расписывался, а затем спешил к посту охраны за очередным сотрудником.

Николай тогда подумал, что вряд ли они откроют все лаборатории до обеда. А стоящие в очереди сотрудники, молча, и терпеливо ждали, понимая, что добром это не кончится. Какой-то доброхот сообщил о происходящем директору и тот прибыл на расправу. «Это что тут, происходит? Саботаж?» – прогремел его голос, – «я сейчас позвоню, куда следует, и уже завтра вы, комендант, отправитесь осваивать Дальний Восток, самый дальний».

«Я исполняю ваш приказ, товарищ директор», – ответил комендант, вытащив из кармана заготовленный приказ, – «в данный момент вот этот пункт, где записано: «произнести Инструктаж», что и делаю».

Директор взял приказ и впервые его прочитал. Все-таки он был мудрым человеком, и не стал показывать свой гонор, а расхохотался, порвал приказ, бросив обрывки на пол, и дружески хлопнул коменданта по плечу, отчего тот чуть не упал. «Приказ, конечно, отменяется!» – сказал директор, – «а что по существу с тем несчастным случаем?»

«А по существу» – ответил комендант, «я в тот же день организовал внеплановую проверку всех электрических аппаратов, и монтеры выявили и заменили несколько подозрительных выключателей и розеток. А несчастного случая и не было. Часть старого выключателя, действительно, отвалилась, но к контактам она никак прикоснуться не могла, она просто испугалась, уколовшись об острый край, и наслышавшись разных небылиц об электричестве. Она вспомогательный работник, не научный, и кричала, что ток в ней застрял, что она его чувствует, и требовала отвезти ее на рентген, грозилась пожаловаться товарищу Сталину». Директор расхохотался, пожал руку коменданту, и ушел по своим делам.

И перед увлекшимся воспоминаниями Николаем, прямо в соответствии с «ассоциацией идей», как у Эдгара По, возникла картина события, свидетелем которой он был.

Женщина лежала на полу, визжала и кричала, что умирает, но врач скорой помощи, осмотрев ее, сказал, что с ней все в порядке, и она может вставать.

«Нет, нет, я не могу двигаться, во мне ток застрял», – причитала она. «Я знаю, человека надо закопать, чтобы ток вышел, но опасаюсь, как бы меня не закопали совсем. Если вы не верите, что ток застрял, сделайте рентген, и сами убедитесь».

«Принесите ведро», – попросил врач.

«А зачем ведро?» – встревожилась женщина.

«Нужно сделать подготовку к рентгену мягких тканей, в которых застрял ток. Где он у вас застрял?»

«Вот здесь», – показала женщина на свой объемный живот.

«Ну вот, мы разведем барий, и вам нужно будет выпить 3 литра, а лучше, 4, так делают всегда».

«Нет, я не смогу, моя талия не выдержит такого. А можно выгнать ток без рентгена?»

«Можно. Сделайте пациентке инъекцию, 10 кубиков токогонного препарата», – сказал врач, подмигнув медсестре.

«Ой, ой, похоже, ток начал двигаться, ой, не могу терпеть», – взволновалась женщина буквально через минуту после укола, и всем стало понятно, что ей вкатили большую дозу мочегонного.

«Принесите ведро», – повторно попросил врач, но пострадавшая вскочила, чуть не сбив с ног врача, и понеслась в сторону туалета, сверкая пятками.

«Да, нет пределов человеческой глупости, но ток вышел», – сказал врач, собирая свой тонометр.

– «Да», – подвел итог своим размышлениям и воспоминаниям Николай, – «такие документы, приказы, инструкции, должен готовить высококвалифицированный специалист, знающий все аспекты вопроса, а не случайный человек, будь он даже достойным членом ВКП(б)».

Как и предполагал Иван Антонович, через пару дней последовала реакция на происшедшие события, которая оказалась необычайно мягкой. Приказом Наркома особисту был объявлен строгий выговор, Ивану Антоновичу – выговор, а Исаеву – «поставить на вид». И Николай решил, что эта мягкость обусловлена тем, что он передал Верховному слова капитана Неустроева о том, что «мы сами виноваты, так как не умеем хранить секреты».

Можно было полагать, что полоса невезения закончилось, и Николай с удовольствием взялся за новую тему разработки новых типов гранат. Для начала он рассмотрел возможность использовать существующие ручные гранаты, например осколочную гранату Ф-1, но, кажущееся простым, решение оказалось вовсе не таким. Так, корпус гранаты нужно было существенным образом переделывать, и, рассмотрев несколько вариантов, Николай решил от этого пути отказаться, и пошел посоветоваться к начальнику производства.

– Да что вы товарищ!? – отреагировал опытный человек, – нет ничего хуже, чем пытаться что-нибудь приспособить к тому, что не приспосабливается. Вот представьте, что вы стали бы приспосабливать для своего отличного изделия, например, дробовик большого калибра, и я вас уверяю, что у вас бы ничего не получилось, и пришлось бы начинать все сначала, только потеряли бы время. Я вам вот что посоветую – вы рисуйте все, что считаете нужным, а наши литейщики с удовольствием все это сделают, они уже истосковались по серьезной работе. Так что, давайте, несите чертежи.