Текст книги "Стальной жетон"

Автор книги: Александр Тулунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5

– Доброе утро, – произнес Николай, войдя в помещение КБ. – А у меня, Иван Антонович, есть предложение, вот посмотрите, – и Николай начал рисовать эскиз на листочке бумаги. – Нужно сделать оперение, как у стрелы, таким образом, чтобы в обычном состоянии стабилизаторы с пружинками размещались в теле гранаты, и фиксировались стопором. При выстреле стопор отскочит, и как только, граната покинет направляющую трубу, стабилизаторы откроются, и обеспечат заданный курс гранаты.

– Хорошее предложение, – констатировал Иван Антонович, и у меня тоже кое-что есть на уме. Нужно обеспечить гранату жестко закрепленными стабилизаторами, а направляющую трубу заменить рейкой с продольными желобками. Правда, здесь нет строгального станка, чтобы сделать такую рейку, да и прицел некуда будет закрепить. Так что твое предложение лучше.

– Будем делать чертежи, Иван Антонович?

– Чертежи? Слушай-ка, давай, обойдемся без чертежей. Наши слесари – ребята толковые, сами все решат по месту, посмотрев на твой эскиз. Пошли на производство!

– Хорошее решение, – констатировал руководитель производства, рассмотрев эскиз, – и мы его быстро реализуем, часика за… гм. Короче, приходите после обеда, все будет готово.

На полигоне все повторилось, как и накануне, только перед тем, как закрепить гранатомет, Николай, с разрешения «полигонщика», нацелил гранатомет на стоящий на удалении стальной лист.

Прозвучал выстрел, и реактивная граната, оставив небольшой дымный след, ударилась в стальной лист. БА-БАХ – грохнул взрыв, и из места попадания гранаты вырвалось яркая длинная струя в направлении наблюдающих, а над головами прошелестела ударная волна.

– «Странно», – подумал Николай, – «какой-то не тот эффект», – и все, чуть ли не обгоняя друг друга, отправились к цели. К их удивлению, на стальном листе они рассмотрели лишь небольшую вмятину и длинный след взрыва на снегу перед листом.

– Все понятно, – заявил Иван Антонович, – удар в противоположную сторону, я и в прошлый раз удивился, когда граната ударила в землю, но подумал, что она могла перевернуться. Просто кумулятивный заряд установлен задом наперед, что-то наши сборщики намудрили. Пошли к ним!

Бригада слесарей-сборщиков состояла из двух мужчин пожилого возраста, своей внешностью похожих на действующих лиц какого-то фильма про Октябрьскую Революцию. На одном из них даже была рубашка-косоворотка, которые в последние годы редко встречались.

Николай подумал, что Иван Антонович побранит или хотя бы пожурит рабочих, но нет. Он тепло поздоровался, поинтересовался здоровьем, выспросил о семьях, и похвалил за хорошо сделанную работу по сборке гранатомета и гранат. Затем представил Николая, как своего помощника, а рабочие сказали, что к ним можно обращаться, как к Иванычу и Борисычу.

– Расскажите, пожалуйста, – перешел к делу Иван Антонович, – в каком порядке вы собирали сам гранатомет  и гранаты к нему, и какие были при этом трудности. Нам с коллегой это очень важно знать. Возможно, есть какие-то замечания, которые мы обязательно учтем.

И один из слесарей, Борисыч, стал с удовольствием  рассказывать о проделанной работе. – Это очень хорошее оружие с точки зрения его конструкции, и нам оно очень понравилось. Мы на своем веку много чего повидали, встречались образцы сложные для сборки с использованием мелких винтиков и гаечек, и мы с Иванычем сразу понимали, что такое оружие никуда не годится. Вот, представьте, что нужно его разобрать, чтобы почистить в полевых условиях. Уронишь такой винтик в снег или грязь, и все – оружие есть, а использовать его нельзя.

Николай понял, что эти квалифицированные товарищи любят и гордятся своей профессией и еще он поразился мудрости Ивана Антоновича, осознав, как тот постепенно подводит этих товарищей к вопросу, ради которого они пришли.

– В этом новом оружии, – продолжал между тем слесарь, – все крепится без всяких там, дурацких винтиков, все просто, как в трехлинейке. Солдат такое любит, и будет вам благодарен.

– Ой, да что вы, – отозвался Иван Антонович, – все еще совсем сырое, мы ведь только начинаем испытания, рано об этом говорить.

– Не рано, нормально, у нас с Иванычем отработанный нюх, мы сразу видим – плохо или хорошо. Да, вот еще что, мы с ним посудачили, и решили, что на чертеже хитрый заряд гранаты показан неправильно. Раз он должен пробивать броню, то и должен прилегать к ней всей плоскостью, а не воронкой, которая, как мы поняли, предназначена для уменьшения веса и экономии взрывчатки. Короче, мы установили заряды, развернув их на 180 градусов, по отношению к чертежу. Мы это неправильно сделали?

– Нет, нет, не волнуйтесь! Вы поступили очень хорошо, расширив область испытаний изделия, мы вот не догадались, а нам нужны характеристики во всех возможных режимах для подготовки «Наставления по использованию». Спасибо вам за это. И еще, скажите, пожалуйста, сложно ли развернуть заряды в готовых изделиях, и сколько их в наличии?

– У нас окончательно собрано четыре гранаты, и во всех заряд установлен одинаково, как мы с Иванычем решили. Развернуть заряд недолго и несложно, но нужно соблюдать максимальную осторожность, снимая и устанавливая назад взрыватель. Думаю, что в полевых условиях, или в горячке боя, этого делать не стоит – можно и самому взорваться.

– Хорошо. Давайте, сделаем так – вы, пожалуйста, в двух гранатах заряд разверните, а в двух оставьте, как есть. И пометьте, чтобы было видно, как установлен заряд.

– Добро, через десять минут будет готово.

– А мы с товарищами пока перекурим, – сказал Иван Антонович, доставая из кармана пачку элитных папирос «Казбек».

– С удовольствием, – отозвался хранящий молчание Иваныч, беря папиросу. – А то в местной лавке такой горлодер продают, тьфу на него. Эх, вот бы моршанской махорочки, да где ее сыскать. Да, вы не смотрите, что я букой сижу, молчу, у меня с утра голова болит, зараза.

– У меня где-то была такая махорка, – отозвался Николай, отошедший посмотреть, как Борисыч разворачивает заряд. – Если не потерялась, я ее принесу.

– Ты уж постарайся, парень, Николай, буду очень благодарен.

– Все готово, – доложил Борисыч, нанеся на каждой гранате положение заряда чернильным карандашом.

– Спасибо огромное, товарищи, – сказал, вставая Иван Антонович. – Если хотите, можете принять участие в испытаниях.

– Нет, работы много, спасибо, может в другой раз.

– Эти мужички, Иваныч с Борисычем, набедокурили, конечно, со своей инициативой, – начал свою мысль  Иван Антонович по дороге на полигон, но, с другой стороны, подали очень интересную идею. Этот гранатомет может быть не только противотанковым, это, конечно, его основное назначение, но и многофункциональным. Вот представь, например, в бою в городской местности, можно забросить гранату в окно опорного пункта противника с расстояния метров 100-200, не подтаскивая артиллерию. Да и удар в обратном направлении, который мы уже получили, может быть полезен в отдельных случаях.

Заметив недоуменный взгляд Николая, Иван Антонович пояснил: – Ты что, думаешь, я всю жизнь в кабинетах сижу, и в военном деле ни в чем, кроме оружия, не разбираюсь. Ничего подобного, я, парень, прошел Гражданскую Войну, да и на финской побывал, но уже не в составе действующей армии, а на испытаниях вооружения в боевых условиях. Разумеется, мы эту многофункциональность обсудим позже, когда получим противотанковый эффект. Как ты думаешь, мы его получим?

– Разумеется, Иван Антонович, у меня нет никаких сомнений.

– Эх, Коля-Николай, до чего же ты хитрый и скрытный человек. Я же чувствую, что ты знаешь много того, о чем не рассказываешь, да и, не смотря на твою молодость, лично знаком и с Наркомом и с Верховным Главнокомандующим.

– Да не виноват я во всем этом, Иван Антонович. Я не напрашивался, я же был обычным красноармейцам, и  так вот получилось… да, вот так, и все, что мог, я вам рассказал, и вы меня, пожалуйста, не провоцируйте.

– Ладно, не буду, думаю, со временем все встанет на свои места.

*  *  *

– Продолжим испытания, товарищи, – подал команду Иван Антонович.  – Я предлагаю повторить выстрел с зарядом, установленным в обратном направлении, так как нам важно знать – имеем ли мы дело с закономерностью, или со случайностью.

Никто не возражал, и это предложение было принято. На этот раз гранатомет в тисках не закрепляли, и выстрел произвел начальник полигона. Он положил гранатомет на плечо и нажал спуск, почти не целясь, что свидетельствовало о том, что он на «ты» с любым оружием. Граната ударила почти в самый центр листа с аналогичным предыдущему эффектом, и поэтому решили к цели не ходить.

– Ну, а теперь пора выстрелить гранатой с зарядом, установленным в правильном направлении, – сказал Иван Антонович. – И, как я понимаю, сделать это никак не терпится товарищу Николаю, – который, молча, кивнул, а начальник полигона, понимая, что опасности нет, согласился.

И Николай, в очередной раз, подавив желание перекреститься, зарядил гранатомет, встал в такую же позу, как и в прошедшем бою, прицелился, и плавно нажал пуск.

Реактивная граната, описав красивую траекторию, ударилась в стальной лист. Бах!!! На этот раз оглушительного эффекта, как в предыдущем случае, не было.

Уже на расстоянии нескольких метров от стального листа было видно, что в нем появилось круглое, аккуратное отверстие, края которого до сих пор хранили красный цвет, медленно остывая. За противоположной стороной листа были видны следы упавших брызг расплавленного металла, расположенные веером.

– Ну, надо же такая фитюлька, и пробила такой лист, – с удивлением констатировал полигонщик.

– Да, хорошая, аккуратная дырочка, – подтвердил Иван Антонович, – я вас поздравляю товарищи, особенно тебя, Николай.

– А меня-то чего? – удивился Николай. – Я ничего этого не делал, чертежей не чертил, деталей не изготавливал, это достижение всего коллектива.

– Хорошо, пусть будет коллектива, – согласился Иван Антонович.

– Товарищ конструктор! – обратился один из красноармейцев, которые постоянно сопровождали группу, проводящую испытания. – Неужели такая дырочка может повредить танку?

– Вне всякого сомнения. Вы представляете, какое избыточное давление возникает в танке, когда у него хлестнет струя расплавленного металла.

– Ну, наверное, представляю. Скорее всего, экипажу не поздоровится.

– А вот мы, давайте спросим, нашего главного конструктора, товарища Исаева – что будет с танком, если в него ударит такая вот штука. Я думаю, что он точно это знает.

– Танк, братцы, либо взорвется, либо расколется на части, либо с него слетит башня, а что касается экипажа, то все погибнут мгновенно, даже не поняв, что произошло. И Николай, забывшись, перекрестился, на что, к его удивлению, никто не обратил внимания.

Глава 6

Итак, самые предварительные испытания прошли успешно, и те, кто не верил – поверили, а те, кто верил, в частности Николай Исаев, – еще раз убедились.

Иван Антонович отправил в Наркомат донесение о положительных результатах первичных испытаний, добавив, что срочно нужны образцы броневых листов для продолжения испытаний. А коллектив КБ приступил к полномасштабным испытаниям, используя имеющиеся в наличии стальные листы.

Оказалось, что в распоряжении КБ имеется прекрасный фотоаппарат «Лейка», оборудованная фотолаборатория, а один из сотрудников является отличным фотографом. Каждый знал свое дело и они, выбравшись из офиса, радовались, как малые дети каждому выстрелу и бежали к пробитой плите, где фотографировали, измеряли и все протоколировали. Некоторые сотрудники выразили желание стрельнуть самим, что привело к тому, что начальник полигона устроил им тестирование на уверенность действий, и допустил к стрельбе лишь двоих. Все-таки, все они были больше конторскими работниками, чем воинами.

Николай, чувствуя, что процесс пошел по накатанной колее, и он становится ненужным, уже начинал подумывать – к кому, и как обратиться, чтобы его отсюда отпустили. Правда, пока он не решил – куда же ему попроситься, разве что в свой комендантский взвод.

Пока он так раздумывал, в очередной раз позвонил Верховный Главнокомандующий. Он переговорил с Иваном Антоновичем, а потом пригласил к телефону Николая.

– Я хочу убедиться, товарищ Исаев, что изготовленное в КБ Изделие полностью соответствует тому, которым вы пользовались в бою. (Верховный старался не называть предмет разговора своим именем, опасаясь утечки информации).

– Да, товарищ Сталин, мы получили полную аналогию. К сожалению, мы не располагаем нужными образцами броневой стали, чтобы определить предельную пробиваемость брони. В том, что изготовленное  изделие справится с существующими типами танков, я не сомневаюсь.

– Скажите, товарищ Исаев, можно ли создать такой Документ или Инструкцию, с помощью которого любой наш красноармеец с четырехклассным образованием сможет воспользоваться этим изделием? Я думаю, что кроме вас, на этот вопрос никто ответить не сможет, как и создать такой документ. Я имею в виду – разработать сейчас, в течение нескольких дней, не дожидаясь разработки полного Наставления.

– Да, товарищ Сталин, я полагаю, что такой документ в виде памятки с рисунками  сделать можно.

– С рисунками? Да, это разумно, товарищ Исаев. И еще вопрос, – какой прицел в настоящее время  у изготовленного Изделия?  Я помню, вы говорили об оптическом прицеле.

– Прицел обычный, механический, как у винтовки. Оптический прицел  нашему КБ просто не сделать.

– Хорошо, тогда я распоряжусь, чтобы начали массовое производство определенной партии изделий с тем, чтобы у нас был стратегический запас, на всякий случай. А вам поручается разработка технического задания на оптический прицел и памятки по использованию изделия. Да, образцы стали уже изготовлены и отправлены в адрес вашего КБ. Вы их получите в ближайшее время. До свидания, товарищ Исаев.

– До свидания, товарищ Сталин.

И вновь началась напряженная работа, на которую, несмотря на простоту, потребовалась целая неделя. Николай писал, правил, переписывал, несколько раз ходил на полигон, чтобы посмотреть на стреляющих, и самому сделать выстрел для отработки памятки. Затем, сообразив, что памятку нужно отработать на живых людях, попросил Ивана Антоновича договориться с комендантом города, чтобы на полигон присылали красноармейцев комендатуры. Солдаты взвода охраны, постоянно присутствующие на полигоне, для этого не годились, так как, наблюдая за стреляющими, они уже все изучили без каких-либо инструкций.

Николай просто давал красноармейцу гранатомет, гранату и проект своей памятки, наблюдая за его действиями, и при необходимости вносил коррекцию. Прежде всего, помня свой опыт, он добавил в начале, и в конце памятки крупными буквами:  «ПОМНИ! ОТДАЧИ НЕ БУДЕТ!» Каждому красноармейцу за проявленное усердие вручил по пачке папирос «Беломорканал» (которые купил в магазинчике), чему бойцы были очень рады, уже не говоря о том, что они были просто счастливы, оторваться от рутинной службы. И, вспомнив свое обещание, отнес слесарю-сборщику моршанскую махорку.

Некоторая проблема возникла с рисунками, так как Николай рисовать не умел, но огромную помощь ему оказала чертежница Валя, которая, заметив его тщетные старания, быстро сделала нужные рисунки.

Николай показал проект памятки Ивану Антоновичу и начальнику полигона, которые все одобрили, поразившись простотой и краткостью изложения сложного вопроса. – Я бы так не смог, – простодушно сказал Иван Антонович, – у меня бы получилось раза в два длиннее. Зоя быстро напечатала памятку, вставила рисунки, и отправила памятку в Наркомат фельдъегерской почтой.

Но на этом, к сожалению, полоса везения закончилось, и пошли сплошные неприятности.

Сначала, при перегрузке стального листа с прибывших платформ на вагонетку, оборвало строп, которым тяжело травмировало рабочего, слава богу, не до смерти, которого, тем не менее, госпитализировали. Начальник производства заявил, что кран-балка ангара не рассчитана на такие тяжести, и категорически отказался перегружать «тяжеленные железяки». И тогда образцы броневой стали начали вывозить на полигон маневровым паровозом прямо на железнодорожной платформе.

Затем при продолжении испытаний неточный выстрел вдребезги разнес колесную пару платформы, одновременно повредив рельс. Платформа застряла на месте, накренившись, а испытания пришлось приостановить. Иван Антонович доложил о случившемся в Наркомат, и через несколько дней к ним прибыло подразделение железнодорожных войск, которое все восстановило.

Николай, между тем, готовил техническое задание на оптический прицел, а девушки-чертежницы, Валя и Галя заканчивали снимать кальки с готовых чертежей, чтобы отправить их в Наркомат для передачи в серийное производство.

В один из таких обычных дней, когда испытания после повреждения платформы еще не возобновились, чертежница Галя пришла на работу с небольшим опозданием.

– Ох, извините, Иван Антонович за опоздание, – сказала она, чуть отдышавшись, – но у нас дома такие дела, такие дела… Галя, как и ее напарница Валя, была местной, и жила у себя дома, а не в пансионате, как остальные сотрудники КБ.

Она скинула свое пальтишко, и все увидели, что на ней белая, праздничная кофточка, а на груди, на цепочке висит кулон необыкновенной красоты. Раскрасневшаяся от быстрой ходьбы по морозцу, и в праздничном наряде, Галя выглядела необыкновенно симпатичной.

– «Какая славная девушка», – подумал Николай.

А Галя подозвала Валю и Зою, и они о чем так долго щебетали, что Иван Антонович не выдержал и подал голос: – Девочки я вам хочу напомнить, что сегодня нужно обязательно закончить кальки.

– Мы все сделаем, Иван Антонович, – ответили девушки, – у нас уже почти все готово, вы даже не сомневайтесь.

Девичьи секреты утаить невозможно и уже через час весь коллектив КБ знал о происшедших в доме Галя событиях. Оказалось, что сегодня утром, когда Галя уже собиралась идти на работу, к ним в дом заявился незнакомец в военной форме, который представился Иваном Ивановичем. Он сообщил, что прибыл по поручению отца Гали, что они вместе находились в госпитале, что незнакомца выписали и комиссовали, а отец после ранения идет на поправку, и его тоже скоро выпишут. И еще он передал гостинцы: две упаковки хорошего туалетного мыла, большую шоколадку «Золотой Ярлык» и этот кулон. Еще незнакомец настоял, чтобы Галя его непременно надела.

– Я ему говорю, – поясняла Галя, – что это какая-то буржуйская штучка, и советской девушке-комсомолке такие вещи совершенно не к лицу. А он мне и говорит, что советской девушке-комсомолке очень даже к лицу надеть подарок отца, героя войны. Ну, я и согласилась, и надела, но оказалось, что этот кулон совсем не гармонирует с моей обычной кофтой, в которой я хожу на работу. Вот и пришлось достать мой любимый наряд, который я не надевала с тех пор, как началась война. Кулон, конечно, шикарный, но я к таким вещам непривычна и, скорее всего, больше его надевать не стану. А этот военный так и сказал, что одного раза ради отца будет достаточно. Смешно это как-то, правда, девочки?!

Девушки пощебетали, пощебетали и принялись за работу, а работники время от времени подходили и рассматривали кулон. В конце концов, не утерпел и Николай. Кулон был замечательным, это было подлинное мастерство незнакомого ювелира. Скорее всего, он был изготовлен из драгоценных металлов и драгоценных камней и имел большую стоимость, но ни сам Николай, ни сотрудники КБ в этом не разбирались.

Николай, с разрешения Гали, взял и подержал кулон, взвесив его на руке – он был довольно тяжелым, и как бы грел руку. – Да, очень красивая штука, – сказал он, всматриваясь,  – особенно вот эта центральная часть, похожа на смотрящий на тебя глаз.

– Да, я тоже обратила на это внимание.

– Интересно, откуда у твоего отца такая штука?

– А этот товарищ, военный сказал, что папа забрал его у немецкого офицера, которого он захватил в плен. Николаю показалось, что в этот момент на лице девушки промелькнула тень некоторого сомнения, но она быстро исчезла.

– Эх, Галя-Галина, до чего ж ты хороша, – перебил разговор, проходящий мимо пожилой сотрудник, Иван Васильевич, выполняющий функции фотографа. – И как тебе этот кулон к лицу. Будь я помоложе, я бы за тобой точно приударил, да где ж мои семнадцать лет… Или двадцать семь, ну, тридцать семь, на крайний случай. Знать, не судьба.

– Да ну вас, Иван Васильевич, скажете тоже… – сконфузилась Галя.

– Есть женщины в русских селеньях, с спокойною важностью лиц, с красивою силой в движеньях, с походкой, со взглядом цариц, – продекламировал Иван Васильевич бессмертные строки знаменитого русского поэта Некрасова. – Это о таких, как ты, он написал. У меня такое подозрение, что среди твоих предков были столбовые дворянки, как написано где-то у Александра Сергеевича Пушкина. Иначе откуда бы у тебя был так взор – как у царицы или какой-нибудь графини?

– Как вам не стыдно такое говорить, Иван Васильевич? У всех моих предков рабоче-крестьянские корни, иначе бы меня в Комсомол не приняли.

– Да шучу я, шучу, голубушка. Фотограф открыл чехол своей «Лейки», которую держал в руках. – Давай-ка, я тебя сфотаю на память, у меня здесь, похоже, еще один кадр остался, а то неизвестно, когда ты еще в таком виде сюда придешь. Или я вас двоих вместе, вставайте рядышком, очень вы друг с другом гармонируете.

– Ну, вот еще, не хочу, – зарделась Галя, хотя, наблюдающие за ней, сразу бы поняли, что ей по сердцу такое предложение, но признаваться в этом она не хочет.

А Николай, который в этот момент на нее не смотрел, ничего не заметил, а рассмеялся и пошел на свое рабочее место, не дождавшись окончания процесса фотографирования.