Текст книги "Дурная компания"
Автор книги: Александр Торин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
После этого разговора я твердо решил предупредить академика о странных поворотах настроения босса и больше ни во что не вмешиваться. – Только бы дождаться вида на жительство и уйти работать куда угодно! – думал я. – Или бросить все и уехать прямо сейчас назад?
Я посмотрел на часы. В Израиле занималось раннее утро, и я представил себе, как по склонам горы, усыпанной белыми камнями и поросшей кипарисами спускается утренняя прохлада и кукушка заунывно поет свою песню, а на горизонте разливается заря и голубеет Средиземное море. В этот час внизу на улице всегда появлялся первый автобус, за рулем которого сидел весельчак-водитель, пристающий к садящимся девушкам, делающий им комплименты и пьющий из большой глиняной чашки дымящийся кофе…
Я схватил листок бумаги и быстрыми, нервными движениями от руки написал на нем письмо директору факультета. Провожая меня в Америку, он обещал, что мое место в университете будет формально сохранено в течение двух лет. Факс запищал, и листок с моими каракулями, подсвеченными зеленоватым светом, уполз в пластмассовые внутренности машины. – Все, дело сделано, – с облегчением подумал я, все еще не веря сам себе. – Вернусь на факультет и забуду обо всем. Буду ночами просыпаться в кошмарных снах и вытирать пот со лба! Эта мысль меня развеселила, и я решил напоследок рассказать академику обо всем.
Когда я зашел в комнату, в которой сидел академик со своими учениками, в ней воцарилось тяжелое молчание.
– Вы можете продолжать на меня обижаться, – решительно начал я. -Единственный способ остановить Бориса был с ним подраться.
– Вы могли настоять на том, чтобы не допрашивать Володю без меня! -академик явно уже немного успокоился.
– Я же объясняю, не мог я его остановить, он был как паровоз, сошедший с рельсов.
– Ну, хорошо, это ваше дело. Мне очень жаль, честно говоря, я думал, что вы меня поддержите. Почему вы даете этому подонку издеваться над людьми, когда Ефим сам все время его поносит. Это что, кто сильный, тот и захватывает власть? Так что ли?
– Вот я по этому поводу и пришел. – Я замялся, не зная, как лучше изложить сложившуюся ситуацию. Олег с интересом прислушивался. – Видите ли, опыт моего общения с Ефимом убедил меня, что он плохо контролирует свое поведение и меняет свое мнение по нескольку раз на день. И вообще, он человек настроения. Сегодня он вас безоговорочно поддерживает, а через десять минут ему сообщают про то, что конкуренты уже выпустили аналогичную подставку, и он подсылает к вам Бориса…
– Вот уж никогда не поверю! – академик возмутился. – Ефим -порядочнейший человек. Ну да, больной немного, нервный.
– К сожалению, я сам это слышал, своими ушами. В общем, считайте, что я вас предупредил.
– К-какие-то в-в-ы здесь странные – вступил в разговор Володя. -Н-никогда такого не видел.
– Я тоже. – Мне стало тоскливо, и я вышел в коридор. Олег вышел за мной.
– Не переживай, – грустно сказал он. – Ты просто попался в ловушку. Считай, что это была твоя очередь искупаться в дерьме. Ты еще легко отделался. Ты знаешь, я начал себя здесь ловить на том, что, когда в комнату кто-нибудь заходит, я втягиваю голову в плечи и боюсь повернуть голову. Ведь я из комнаты выйти боюсь, эта команда меня вокруг обложила, допытываются, что к чему. Я уже несколько недель ночами не сплю, лежу, ворочаюсь. Честно говоря, никогда не думал, что со мной такая трасформация психики может произойти…
– Да, – я глубоко вздохнул. – Ты знаешь, я решил не дожидаться всех этих грин-карт, а махнуть назад в Израиль. Пошли они все к черту.
– Ты что, с ума сошел? – Олег расстроился. – У тебя там ни кола ни двора, а здесь хотя бы зарплата нормальная.
– Да пусть они подотрутся этими погаными деньгами, – я начал распаляться. – Я уже давно себя такой скотиной не ощущал.
– Ну, смотри, я бы подождал на твоем месте. – Олег нахмурился. -Впрочем, я сам не знаю, что мне делать. Наверное, тоже придется возвращаться, только в Москву. Детей жалко, они только здесь привыкать начали, им в школе нравится.
– Ну, почему, работай, пока можно.
– Ты понимаешь, – Олег прикусил губу. – У меня единственный выход: принять чью-то сторону. Ну, не мог же я примкнуть к Борису? А ты знаешь, в чем ужас? Борис не так уж и неправ, с этими пружинками ситуация сложная, надо еще долго разбираться, слишком много всяких искажений. Так что, я чувствую, что кончится это для меня и для академика плохо.
На душе у меня заскребли кошки и продолжали скрести в течение последующих дней. Несколько дней из Израиля никакого ответа не приходило, а затем пришло письмо с туманными намеками на финансовые затруднения и с неопределенными просьбами подождать с окончательным решением до устранения последних. Мой патриотический порыв начал затухать и был окончательно загашен безымянной сотрудницей Израильского консульства.
Наши темно-голубые, открывающиеся справа налево паспорта собирались истечь, и мы благоразумно послали их в консульство на продление. Почему-то после этого наступило длительное затишье, и мне пришлось висеть на телефоне и выяснять судьбу пропавших документов. К телефону подошла хриплая гражданка, которая долго не могла понять, чего я хочу, с кем-то консультировалась и вдруг заявила, что продлить паспорта не может.
– Почему? – испуганно спросил я.
– Иностранные паспорта, выданные бывшим гражданам СССР, подлежат продлению только на территории исторической родины.
– На каком основании? – возмутился я.
– У нас новая инструкция из Министерства Внутренних Дел. – недовольно заявила дама.
– Верните хотя бы непродленный паспорт! – взмолился я.
– Мы не имеем права этого сделать, – злорадно прохрипела женщина. -Если вы возвращаетесь на родину, приходите, и мы выдадим временный документ на въезд в Израиль.
– Но почему, мы же ничего не нарушали! Это издевательство над законами! – я начал злиться.
– Нечего возмущаться, – закричала дама. – У нашего маленького государства и так слишком много проблем с русскими эмигрантами! – она бросила трубку, и я почувствовал, что связан с компанией Пусика, оформившей для меня рабочую визу в Америке, прочными металлическими канатами.
Володя тем временем достиг совершенства в обращении с пружинками и накануне отъезда решил продемонстрировать Ефиму свои успехи.
– Хорошо, неплохая идея. – Ефим был настроен вполне доброжелательно. – Ничего, ты даже выглядеть лучше стал, аккуратненький такой. Нам люди нужны, думаю с тобой все нормально будет. Так что давай, оставляй копии всех твоих документов, оформим тебя и приедешь работать. Я ведь обещал, что научную группу создам. – Ефим махнул рукой в сторону академика.
– Спасибо, Ефим! – Володя даже перестал заикаться.
– Да не за что, – Ефиму было явно приятно почувствовать себя меценатом. – Я чувствую, скоро с визами станет гораздо сложнее, надо пока не поздно людей перетаскивать.
– Ефим, это здорово! – Академик торжествующе посмотрел на меня. – Ты знаешь, мы закончим с отверстиями и начнем прорабатывать другие идеи. У меня несколько проектов лежит в столе, из них могут получиться прекрасные вещи.
– Да, – Ефим неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. -Посмотрим, мне сейчас главное производство на полную катушку запустить. А то мы отстаем, могли бы в два раза больше заработать, – он рассеянно поглядел на Володю, академика и вышел из комнаты. Вскоре из-за стены раздался крик президента и шум падающих предметов.
– Вот видите, я же говорил! – академик был воодушевлен. – Все будет в порядке! Смотрите, Борис больше к нам не заходит, Ефим пригласит Володю.
"Эх, хорошо, если бы было так", – подумал я. Подозрения мои сбылись примерно через неделю, когда я обнаружил, что в кабинете Ефима сидит команда в полном составе.
– Заходи, заходи, ты нам нужен, – Ефим поманил меня пальцем. – Не знаю, как быть, может быть ты поможешь, поговоришь с академиком? Это полный и безоговорчный провал! – Ефим покраснел и начал кричать. – Ты представляешь, прошло почти два месяца, а что сделано? Дырки сделаны? Все на мертвой точке!
Довольная команда смотрела на президента. Андрей, одобрительно улыбаясь, не отрывал от него взгляда, Леонид в знак согласия усердно кивал головой и недовольно поджимал губы, а Борис напоминал диктатора, сладострастно наблюдающего за казнью участников попытки государственного переворота.
– Два идиота к нему приехали! Мне не жалко денег, но ни хера же не сделано! Идиоты! Лазер какой-то притащили, пружинки. А что толку? Давно бы просверлили дырки, и все стало ясно! Я дал команду придержать документы этого, ну как его, с бородкой! Что за манеры такие, бороду отрастил! У нас в компании кто-нибудь ходит с бородой? Нет! И не будет! – Ефим стукнул кулаком по столу. – И не открывай рот! – мне показалось, что он подмигнул мне, увидев, что я собираюсь что-то сказать. – Все и так ясно, яснее некуда!
Перед глазами у меня поплыли круги, все на секунду потеряло устойчивость и расплылось, и я вдруг вне всякой связи с реальностью вспомнил свой старый сон, навеянный дежурством по военной кафедре в институте, в котором я учился. Снилось мне, что я стою у входа с красной повязкой "Дежурный" на рукаве, и неожиданно мое тело начинает отрываться от пола и, несмотря на все мои попытки, летит все выше и выше, и меня прижимает к потолку, как воздушный шарик, наполненный гелием. Я барахтался у потолка, и в этот момент в дверь зашел полковник Панченко, известный самодур и тупица, словно сошедший со страниц студенческих анекдотов типа "От меня и до следующего столба, шагом марш!".
– Что за безобразие! – обратился ко мне полковник – Почему висишь?
– Товарищ полковник, разрешите доложить! – с отчаянием отрапортовал я, – дежурный по части, студент группы номер два.
– Немедленно опускайся! – закричал полковник. – Кто разрешил?
– Осмелюсь доложить, – ответил я в лучших традициях бравого солдата Швейка, – спуститься не могу, вишу! – В этот момент в своем сне я испытал какую-то дикую радость освобождения, оттолкнулся ногами от потолка и поплыл по воздуху.
– Снять! – дико закричал Панченко, и тут я проснулся.
Кабинет Ефима снова сфокусировался у меня перед глазами, и я заметил, что Команда с недоумением смотрит на меня.
– С тобой все нормально? – вдруг по-русски спросил Леонид. – А то у тебя сейчас был такой вид, как будто ты вне очереди американское гражданство получил и еще миллион долларов впридачу! Ну, хватит мечтать, пора работать!
Глава 24. Шпиндели для Красного Китая
– Это катастрофа! – услышал я жуткий крик Ефима. – Все, закрываю лавочку к чертовой матери!
– Ефим, Ефим, может быть еще найдутся… – раздавался униженно-просящий голос Леонида.
– Ни хера не найдутся! – Ефим рычал по-настоящему страшно. -Пятьдесят штук, вашу мать! Спиздили шпинделя и все тут!
Я внутренне напрягся, так как крики обладали тембром, свидетельствующем о крайнем раздражении хозяина, и явно не обещали ничего хорошего. "Сглазил," – подумал я, так как только вчера с удивлением отметил про себя, что в течение нескольких последних дней Ефим был на редкость спокоен, даже умиротворен и почти не повышал голос. "Таблетки начал пить, – объяснил он мне как-то тайну своего благодушного настроения, – и ты знаешь, лучше себя чувствую. Да, помогает, раньше ночи не спал, просыпался и все о подставках думал, а теперь утром встаю, и голова свежая. Вам бы всем здесь попить таких таблеток, – назидательно продолжал он, – для производства было бы полезно."
В последний раз Ефим поднял крик около двух дней назад, да и то какой-то неестественный и не вполне серьезный. Вокруг него в комнате, отделенной от большого сборочного зала высокими стеклянными окнами, стояла группка испуганных сотрудников, включая только что принятого на работу высокого и полного инженера с короткой стрижкой.
С этим новичком у меня произошел курьез. Я настолько привык, что все сотрудники, появляющиеся в компании, кроме секретарей и постоянно сменяющих друг друга толстеньких девочек, раскладывающих бумажки по полкам, разговаривают по-русски, что не мог даже представить, что появившийся в компании новобранец окажется американцем.
– Хэлло, – вежливо поздоровался он, столкнувшись со мной в коридоре.
– Доброе утро, – спокойно ответил я по-русски и заметил, что у нового сотрудника слегка удивленно поднялись вверх брови. – "Испугался, -уверенно подумал я. – Обработали товарища при приеме на работу, объяснили, что по-русски в компании ни-ни…"
О своей ошибке я узнал случайно, и мне стало неловко.
– Извините, что я обратился к вам по-русски, – постарался исправить я свою оплошность при первом же представившемся случае.
– Ну, что вы, – залетевший в компанию Пусика американец был смущен. – Кстати, моя бабушка родом из Одессы, и я немного понимаю по-русски, так что вы были недалеки от истины.
Теперь внук одесситки проходил урок наглядной агитации и пропаганды. Ефим размахивал руками, краснел, рычал, даже для виду бросил несколько канцелярских принадлежностей на пол, но по ряду неуловимых деталей, жестов, движений, к которым люди, работавшие в компании Пусика были особенно чувствительны, можно было понять, что и рычание и ругательства, изрыгаемые президентом, не особенно страшны для окружающих.
– Что происходит? – на всякий случай спросил я покрасневшего Джона, выбежавшего из комнаты, в которой происходил разнос. – Что-нибудь серьезное?
– Нет, – Джон иронично посмотрел на меня, – это Ефим дает спектакль. Персональное представление для устрашения нового сотрудника.
– Ах, вот оно что…, – облегченно вздохнул я. Такого рода представления уже стали традицией: на вновь принятых сотрудников они мгновенно нагоняли страх, являясь чем-то вроде ледяного душа. По теории Пусика, душ этот обладал стимулирующим действием, активизирующим внутренние ресурсы организма новичка и заставляющим его с особенным рвением выкладываться на рабочем месте.
В отличие от того вялого, воспитательного, по инерции выходящего из глубины президента крика, сейчас Ефим кричал по-настоящему, так что в окнах резонировали стекла и люминисцентные лампы слегка мигали.
– Ефим, давай еще раз проверим, может быть, они при переезде потерялись? – Леонид, казалось, сам был напуган.
– Ни хера они не потерялись! Спиздили шпиндели и все! Под мышкой в газете вынесли! Завернули в газету и вынесли из компании два с половиной миллиона для подарка бабушке!
– Ефим, ну кому нужны шпиндели, да и как можно было их пятьдесят штук вынести? – лепетал Леонид.
– Я не знаю! – Ефим весь дрожал крупной, нервной дрожью, и лицо его было перекошено от злости. – Красному Китаю, вот кому! Найдут, кому их сбагрить! Не волнуйся, он один шпиндель вынес и себе автомобиль новый купил. Еще десяток вынес и взнос за дом выплатил!
– Ефим, я дам указание их хорошенько поискать.
– Да что толку искать? Надо не шпиндели, а виновников искать. Вообще, это полный крах! Это вы с Борисом во всем виноваты, никакого планирования нет, ни хера не делаете! Не найдете шпиндели, завтра же будете на улице, понятно?
Лицо Ефима, красное, искаженное, с открытым ртом вдруг застыло, как будто только что на экране вдруг застопорилась кинопленка и кадр неподвижно застыл… – Дом выплатил? – Ефим злорадно причмокнул губами. – Кто-нибудь у нас недавно дом покупал? – он пристально и с подозрением уставился на Леонида.
– Ефим, Ефим, Бог с тобой, что это ты такое говоришь? – засуетился Леонид, и лицо его приняло бледно-зеленый оттенок, – так это же семь месяцев назад было, и я ссуду брал, ты же знаешь.
– Ну, хорошо, хорошо, – недоверчиво буркнул Ефим, продолжая пристально глядеть на своего заместителя. – Я это так спросил, тебя в виду не имел. Кто-нибудь еще у нас недавно разбогател?
– Джон переехал в новый дом в Литтл-Три, но он вроде бы старый дом продал и наследство получил от своего дядюшки. – Леонид постепенно начинал розоветь, напоминая молочного поросенка.
– Наследство? – Ефим покачал головой. – Надо бы проверить, какое у него наследство. А из русских кто-нибудь не выпендривался?
– Из русских? – Леонид задумался. – Виктор снял однокомнатную квартиру вместо двухкомнатной…
– Ты чего, совсем охренел, что ли? – Ефим брезгливо скривился и с презрением посмотрел на Леонида. – Ведь шпинделей на два с половиной миллиона сперли!
– А может он специально маскируется? – неуверенно сделал дедуктивное умозаключение Леонид.
– Леонид, Листен, Листен, Листен, Листен, Листен! – Ефим снова перешел на крик и начал размахивать руками, но в этот момент произошло нечто совершенно странное и никем не ожидаемое. Белый, пластиковый, выложенный аккуратными плитками пол вдруг поехал под ногами вначале в одну сторону, потом в другую, раздался странный низкий басовый гул, одновременно с ним какой-то деревянный треск, мигнул свет, и с потолка посыпалась мелкая шелуха. Пол снова двинулся, и с полок, стоящих у стены, посыпались на пол коробки с подготовленными для производства платами.
– Землетрясение! – с ужасом вскричал Донг, неожиданно чисто выговорив это слово по-английски, вскочил со своего места, забыв о своих прямых служебных обязанностях, выпустил из рук проводки, и, пытаясь удержаться на ногах, начал прыжками передвигаться к лестнице.
Пол продолжал ходить взад и вперед, с потолка свалилось несколько пластиковых плиток, и мне стало жутко.
– На улицу, бегите, бегите, пока нас не раздавило! – в зале возник шум, и все, кто мог, повскакивали с рабочих мест и кинулись к выходу.
– Листен, Листен! – яростно продолжал Ефим, машинально схватившись за стол и продолжая удерживаться на ногах. – Я же тебя спрашиваю об элементарной вещи, а ты херню порешь! Это какой же мудак, чтобы скрыть, что спер два миллиона долларов, переезжает из большой квартиры в маленькую! И вот так вы с Борисом во всем! На производстве бардак, скоро девок с улицы начнете сюда водить и на приборах в рабочее время трахать! -Ефим явно не замечал происходящего и продолжал грозить кому-то пальцем, распаляясь все больше и больше. Пол продолжал ходить под ногами, и при входе в зал с грохотом повалился большой шкаф, забитый книгами и бумагами.
Леонид судорожно схватился за угол стены, согнув колени и пытаясь устоять на ногах, приоткрыв при этом рот в какой-то странной, обороняющейся и одновременно виноватой гримасе. Взгляд его затравленно скакал между Ефимом, падающими стеллажами и лестницей, по которой бежали вниз перепуганные сотрудники. Тело вице-президента жило своей автономной жизнью и изредка делало непроизвольные попытки сорваться с места и, невзирая на выговор начальства, броситься вон из ненадежного здания. Вот уже и корпус его подавался вперед, ноги принимали позицию бегуна перед стартом, но он тут же обмякал и застывал все в том же скорченном, полусогнутом и прикованном к стене положении.
– Куда они все бегут? – Ефим удивленно поднял брови. – Они что, все с ума посходили? – Пол к этому моменту уже совсем почти перестал качаться, еще пару раз дернулся и окончательно затих. – Что за бардак, почему шкаф уронили?
– Ефим, землетрясение.. – Леонид потихоньку начал переводить дух. -Давай выйдем на свежий воздух, а то не дай Бог еще раз тряхнет…
– Что за ерунда! – Ефим посмотрел на Леонида взглядом председателя КГБ, только что уличившим секретаря обкома партии в государственной измене. – Что ты несешь, посмотри на себя! Я даже не почувствовал ничего. Это только бездельники к своим ощущениям прислушиваются, а когда работаешь, ничего вокруг не замечаешь. Да, да! По себе знаю. Ну, что ты стоишь, срочно верни всех людей на рабочие места! И поговори с Борисом, не заметил ли он чего-нибудь подозрительного недавно. – Ефим резким движением развернулся и, засунув руки в карманы и брезгливо переступая через рассыпанные детали, двинулся к выходу.
Люди, испуганные проявлением сил природы, медленно и с опаской возвращались назад, еще не вполне доверяя стабильности подозрительного пластикового пола. Компания представляла из себя жалкое зрелище. Приборы, книги, бумаги, валялись тут и там, электричество еще не включили. Растерянные сотрудники пытались навести порядок, подбирая с пола разбросанные детали.
– Никогда еще такого со мной не случалось! – Седой господин с римским профилем вдруг зло прищурился и сердито поджал губы. – Я перед тем как попасть к Пусику, проработал двадцать восемь лет в Христианских компаниях! – Он презрительно, холодным взглядом посмотрел на копошащихся вокруг людей. Слово "христианских" было им подчеркнуто и выговорено яростно, отчетливо и по слогам. – И все было спокойно, безо всяких землетрясений! – Он с яростью бросил на пол пачку чертежей и с перекошенным лицом пошел к выходу. Бывшие советские специалисты, работающие на сборочном конвейере, по привычке испуганно втянули головы в плечи, а Донг неожиданно поднялся и пристально посмотрел на уходившего прочь белого человека. Он застыл, и его раскосые глаза, плоское лицо и приземистая фигура напомнили мне ироничные и молчаливые статуи Будды, тут и там встречающиеся путешественнику во влажных тропических азиатских джунглях.
Слух о пропаже шпинделей распространился быстро, затмив волнения, вызванные землетрясением, и в тот же роковой день я стал невольным свидетелем странной и слегка сюрреалистической сцены. Согласно указаниям Ефима, я был переведен работать в только что отремонтированный после переезда большой зал на первом этаже, в котором раньше располагался участок механической сборки. Просторная пустая комната со сверкающим белым пластиковым полом и такими же белыми стенами, освещенными бьющим с потолка ровным люминисцентным светом, слегка угнетала меня. Кроме принадлежащих мне стола, шкафчика, кресла и компьютера с экспериментальной серой жужжащей коробкой, в комнате решительно ничего не было.
Я сидел в углу, делая какие-то расчеты, когда в комнату вошли двое "бывших" : чернявый бывший заведующий лабораторией и седой бывший секретный ракетно-космический профессор. Головы их были как всегда втянуты в плечи, лица были, пожалуй, более мрачноватыми, чем обычно, но какая-то странность в их облике и поведении привлекла мой взгляд. Присмотревшись повнимательнее, я понял, кого они мне напоминали. Автоматическими, немного неровными движениями они передвигались вдоль ослепительно белых стен, изредка как по команде приседая на корточки и тщательно осматривая пластиковые плитки. Дойдя до угла комнаты, они изменили направление своего движения ровно на девяносто градусов и продолжили свой странный маршрут, сканируя пустое пространство комнаты. "Как роботы, – подумал я, – или как Зомби". При этой последней мысли я вспомнил когда-то прочитанную статью о мистической власти колдунов над душами и телами людей, и мне стало немного не по себе.
– Мужики, – с легким ужасом спросил я. – Вы чего?
– Леонид приказал, – глухим голосом ответил чернявый завлаб и посмотрел на меня отсутствующим, пустым взглядом. – Шпинделя ищем!
– Да вы чего, охренели, что-ли? Комната-то пустая абсолютно.
– Да мы ему сказали, – грустно прохрипел космический профессор, – а он ругается, орет. – Затрапезный вид плохо выбритого секретного специалиста немного меня успокоил. – Говорит, идите и делайте, что хотите, а шпинделя чтобы были найдены. Мы уж поищем еще немного, чтобы беды не приключилось… – и потусторонняя парочка вознобновила свои странные маневры, от механического автоматизма которых мне незамедлительно снова сделалось неуютно. Я решил навести справки по поводу происходящих событий,
– Что это за странная история со шпинделями? – я подошел к потерянному доценту, подозрительным образом переехавшему в однокомнатную квартиру. В его функции как раз входило закрепление шпинделей на злополучном основании с непросверленными дырками.
– Да понимаешь, – доцент с испугом огляделся по сторонам и, убедившись, что никого из начальства поблизости нет, перешел на шепот. -После переезда провели инвентаризацию и недосчитались пятидесяти шпинделей. Но этого быть не может, я же знаю.
– Чистосердечное признание облегчит вашу участь! Лучше признайся, что спер, – хихикнул я, – ребенку для игрушек, крутить вместо волчка.
– Да чушь это! – доцент явно обиделся. – Украсть их никто не мог, они, кроме нашей компании, никому не нужны, да и не подходят. Эти шпиндели специально для Пусика одна фирма выпускает. И применения им нет никакого, разве что на металлолом. И, главное, что и потеряться они не могли – ведь мы каждого из них неделями ждем, а когда их привозят, сразу же как драгоценность на руках несем и на основании закрепляем. У нас же очередь машин на установку шпинделей стоит, кто же их в такой ситуации терять или переть будет?
– Так как же их тогда недосчитались?
– Наверняка ошибка в ведомости вышла, приписали где-нибудь в заказе лишний нуль или запятую не там поставили…
– А Ефиму это пробовали объяснять? – с удивлением спросил я.
– Да Леонид пытался, а он слушать не хочет. Орет, что все вокруг воры и подставками кидается. Он, – и доцент совсем понизил голос, – говорят, успокаивающие таблетки бросил пить. Да еще и сахар в крови подскочил, и на улице жарко, все один к одному. И за что это нам такое мучение…
Компания Пусика начинала напоминать разворошенное палкой осиное гнездо. Люди ходили испуганные, втянув головы в плечи, боясь глядеть в глаза друг другу, а особенно начальству. Леонид с подозрительным и многозначительным видом бегал по коридорам и комнатам, пытаясь выведать у сотрудников, кто и когда видел последние шпинделя и не выносил ли кто-нибудь из здания какие-либо предметы, завернутые в газету. Почему именно в газету, никто не понимал, но слова этого, небрежно оброненного президентом, все боялись как огня. В ближайший обеденный перерыв Борис оказался единственным, купившим очередной номер "Литтл Три Ньюз". Он с каменным лицом шуршал большими бумажными страницами, заполненными политическими страстями и рекламой, нагоняя какой-то мистический ужас на Пусиковский коллектив.
Ефим, сидя в своем кабинете, производил самостоятельное расследование, каждые десять минут взрываясь и проводя обобщения, наводившие на мысли о том, что пропавшие шпинделя являются первым звеном в цепи наступающих катастроф и тем самым являют собой симптом зловещий и поучительный. От него вываливались один за другим Борис, Андрей, пожилая, занимающаяся растущей горой бумаг женщина с сумасшедшими глазами, попавшийся под руку президенту чернявый бывший завлаб и уж совсем непонятно почему вице-президент огромной корпорации с золотыми запонками и блестящим кожаным чемоданом. Последний, видимо, из вежливости, не перебивал Ефима, покорно выслушивая поучительную историю о пропавших деталях, но, выйдя из кабинета, сильно покраснел, долго шептался с секретаршей и недоуменно моргал глазами, каждую секунду поправляя сбивающийся на сторону галстук.
Команда собралась на свое собственное мини-совещание, заняв для этой цели опустевший кафетерий.
– Проблема серьезная, господа! – Борис был мрачен, и в то же время лицо его освещала злорадная ухмылка, как будто наконец сбылись его мрачные предвидения, от которых до сих пор окружающим удалось отмахиваться. -Теперь вы видите, к чему нас привели академик и его кодло!
– Борис, Борис, – Леонид страдальчески поморщился. – Погоди ты, надо разобраться, кто их мог украсть.
– Господа, – Борис презрительно посмотрел на Леонида, – я наводил справки в Москве, я же вам рассказывал! Академик этот – элементарный махинатор и жулик. Он в России разворовал половину Института, а когда его оттуда вышибли поганой метлой, удрал сюда и продолжает свои делишки. Это же как дважды два. Жалко, что его в Москве посадить не успели. У нас же с недавнего времени начали происходить странные вещи. Крадут буквально все, ручки, бумагу, скрепки, липкую ленту, даже метки с надписью "Пусик". Не успеваем заказывать, как на следующий день все унесли!
– Борис, погоди. – Леонид покачал головой. – К сожалению, не так все просто. Шпиндели по-видимому начали пропадать больше двух месяцев назад, когда академика здесь еще не было.
– Был или не был, господа, я чувствую, что он в этом замешан! – Борис нахмурил брови. – У него могли быть и сообщники. Эдик, например, почему он неожиданно сюда приехал? Строит из себя идиота, а на самом деле присматривается по сторонам, ищет, что плохо лежит…
– Эдик мудак! – презрительно бросил Леонид. – Он до такого не додумается, мозгов не хватит. Я, Борис, больше склонен думать, что это наши русские, со сборки.
– Надо подумать, – Борис хищно оскалился, и глаза его загорелись недобрым огоньком. – Среди них много нечистоплотных людей, кто мог бы такое сделать? Тот из них, кто больше всего озлоблен на компанию, считает себя неудачником, получает мало. Да почти что каждый, у нас же одни бывшие профессора и доценты!
– Они люди жадные. – Леонид задумался. – Денег получают, прямо скажем, немного. Надо бы предложить Ефиму назначить премию за информацию о шпинделях. Наверняка в этой шайке кто-нибудь мог видеть, как их крали. Например, обратил внимание, что у соседа под столом газетный сверток лежит. Почему нет?
– К академику ниточки тянутся, помяните мое слово! – Борис, казалось, светился изнутри идейной убежденностью. – А с премией идея неплохая, на нее люди накинутся, как мухи на мед.
Слухи о премии распространились быстро, и я заметил, что бывшие советские специалисты еще больше втянули головы в плечи и, идя по коридору, старались не вращать головой, упершись взглядом в носки собственных туфель.
Проходя мимо центрального входа, я вдруг увидел, что дверь в компанию открыта настежь и в стоящий около входа грузовик несколько человек таскают картонные коробки с оборудованием.
– Вот так, на глазах у всех шпиндели прут! – пошутил я и тут же пожалел о необдуманной фразе. Пожилой бывший советский изобретатель с курчавой шевелюрой вздрогнул и укоризненно посмотрел на меня.
– Шучу, шучу! Да не смотрите вы на меня волком, – взмолился я, чувствуя неловкость. – Давайте я вам помогу.
– Вам, молодой человек, как я вижу, смешно.– укоризненно сказал он, – А я, к вашему сведению, не пер никаких шпинделей. И вообще никогда в жизни ничего чужого не брал! – чувство юмора явно оставило его.
На следующее утро в компании произошло выходящее из ряда вон событие. Придя рано утром в кафетерий и запихивая в холодильник пакет с завтраком, я неожиданно заметил на стене странный листок. Листок этот висел между большим плакатом, обучающим работников компании правилам оказания неотложной медицинской помощи и другим плакатом поменьше, извещающим сотрудников о том, что любая дискриминация при приеме на работу, будь то по религиозным, расовым соображениям или просто по причине беременности, является нарушением закона.
