Текст книги "Дурная компания"
Автор книги: Александр Торин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Глава 23. Немного о толковании снов.
– Слава богу, этот Гриша Ефиму не понравился, – Борис с озабоченным видом расхаживал по кабинету. – Хамоватый, наглый, чуть его животом не раздавил. А Ефим этого не любит. Теперь у нас задача не допустить, чтобы второй ученый гость Ефиму понравился. Кто-нибудь знает, он большой или маленький?
– Понятия не имею, – Андрей сидел на маленьком стуле, сложив руки на груди.
– Я видел в его деле копию фотографии из паспорта, – Леонид восседал за столом, слегка покачиваясь на кресле.
– Ну, и как он выглядит? – с подозрением спросил Борис.
– Из фотографии понять трудно, но высоким он не кажется.
– Черт возьми! – Борис был раздосадован.
– Но вид у него, – Леонид поморщился, – какой-то недоделанный, личико такое нежненькое, жиденькая бородка.
– Это хорошо, – Борис слегка оскалился, – Ефим бородатых ненавидит! Когда он прилетает?
– Кажется, завтра, – Андрей нахмурил брови, – Ефим что-то об этом говорил.
– С Олегом у нас проблемы, – Борис прислонился к стене, – мы его послали за академиком шпионить, а он темнит. Я в коридоре с ним как-то встретился – глаза отводит, не разговаривает. Припер его к стенке вчера, спрашиваю: "Что происходит, над чем академик работает", а он отвечает: "С академиком и разговаривай", хамить начал.
– Да, противный парень… Недосмотрели мы, вот и подложили нам свинью с этим Олегом. – Леонид сердито оттолкнулся от стола и встал. – Вот почему надо людей в компанию тщательно отбирать!
– Я с самого начала против был. – На скулах у Бориса заиграли желваки. – Вот и расхлебываем теперь результат, у академика союзничек появился! Слава богу, что они оба слюнтяи, а то пришлось бы начинать настоящую войну. Но я все равно не могу, само их присутствие здесь меня раздражает, как будто через стенку их чувствую. Сидят, анекдоты какие-то рассказывают, идиотские шуточки, прибаутки! А работа стоит, проект загублен на корню. меня уже сотрудники спрашивают: "Борис, что происходит?" У меня при одной мысли об этих паразитах кулаки начинают чесаться!
– Ничего, ребята, – Леонид потер руки, – надо быть спокойнее, не нервничать. Все пока развивается нормально. Ефим вчера уже высказывался про академика отрицательно, а это хороший знак.
– А что он говорил? – на лице у Андрея появилось любопытное выражение, и он даже слегка наклонился вперед.
– Ну, в общих чертах, что проект стоит на месте, с отверстиями так ничего и не решено, а академик книжки читает и писульки пишет.
– Что еще он пишет? – с подозрением спросил Борис.
– Да вроде бы какую-то научную статью готовит, Кулибин недобитый.
– Он ничего не может изобрести, – Борис зло скривился, – занимается очковтирательством, лженаукой за наш счет! Никогда от себя такого не ожидал, дай волю прямо сейчас пошел бы и набил ему морду вместе с Олегом и всеми его ученичками!
– Боря, – Леонид покачал головой, – сейчас главное сдержаться. Время работает на нас, потерпи немного, и Ефим сам все поймет. Вот Эдик нахамил разок и тю-тю, его песенка спета! А как Ефим его обхаживал, помните? Ты только не сорвись, а то Ефим тебя в членовредительстве обвинит, и ты все испортишь. Понял?
– Я все понял, – лицо Бориса покрылось красными пятнами, – но когда я вижу рядом с собой такое, у меня нервы сдают. Я же, черт возьми, в Америку приехал, а не в Россию! Я за жесткий капитализм, а Ефим нам устраивает социалистическую богадельню, вроде Академии наук!
Команда продолжала свое совещание. В эти самые минуты самолет, несущий Володю навстречу судьбе, уже поднялся в воздух и с каждым мгновением неумолимо начал приближаться к огромному американскому континенту и к двухэтажному зданию компании Пусика.
"Володя уже вылетел. – Академик посмотрел на часы. – Только бы с ним не промахнуться. Грише хотя бы есть куда деваться, а Володя последнее письмо совсем отчаяное написал. В Институте эти подлецы его вконец затравили, а работы другой нет, да и денег не осталось, ребенка кормить нечем. Он же неприспособленный, не от мира сего. Эх, поздно он родился, в неудачную эпоху. Как здорово было бы его вытащить сюда, Ефим же обещал создать маленькую группку…".
– Олег, замолвите перед Ефимом словечко за Володю, если он вам понравится, конечно? – академик повернулся к Олегу.
– Угрозами вы ничего не добьетесь… Впрочем, мне кажется, Ефим не очень-то прислушивается к окружающим. Кто знает, может быть, моя просьба на него произведет совершенно противоположное впечатление.
– Да бросьте вы, Ефим к вам неплохо относится. А что это у вас, коллега, вид такой озабоченный, да и синяки под глазами, как будто голова с похмелья трещит?
– Да вот, шаг за шагом разбираюсь в программах, которые когда-то Борис написал. – Олег схватился руками за голову. – Это какой-то кошмар, написано так неаккуратно, всюду ошибки, огрехи. Как будто всадник на скаку шашкой рубал и с одной строчки на другую прыгал. Убейте меня, не пойму, почему о нем здесь такое высокое мнение…
– Да вы уж мне о Борисе лучше не напоминайте, – академик нахмурился. – Он мне ночью сниться начал в кошмарах. Сегодня такое приснилось, до сих пор на душе гадко. Иду я по коридору, и у меня в руках почему-то бутылка хорошего армянского коньяка в бумажном пакетике, а он навстречу. Представляете, перегородил дорогу, щурится так мерзко, под шпану работает, а мне, представьте себе, страшно стало. Ведь не знаешь, чего от шпаны ждать, пырнет ножичком между ребрами и все.
– Бутылку-то выпил? – Олег явно заинтересовался.
– Слушайте дальше, руки расставил, смотрит так мерзко, своим холодным взглядом и морду скалит. "Папаша, – говорит, – зачем тебе старому хрену коньяк, давай-ка я выпью его лучше за твое здоровье!" – выхватывает ее из рук, откручивает пробку и в горло заливает. – "Хороший коньяк, – говорит, – У тебя, отец, сердце не пошаливает от такого?" – И довольный такой. А шпану играет, знаете, жутко даже, взгляд трезвый, подлый, унижающий тебя, словом чувствуется, что убийца, на самом деле ищет, как тебя побольнее ударить.
– Значит все-таки выпил, – вздохнул Олег. – А вы бы ему указали, что на территории компании спать и распивать спиртные напитки запрещено.
– А мне так обидно стало, знаете, дурацкий, конечно, сон, но в России одно время трудно было хороший коньяк достать. Я стою и думаю: драться с ним или бутылку вырывать из рук – значит унижаться. И тут проснулся, такое гадкое ощущение осталось, как будто все на самом деле было.
– Ну вы меня испугали, – Олег потряс головой. – Мне после таких рассказов, не дай бог, он тоже приснится. А какой коньяк армяне делали, здесь ничего похожего не достать…
– А это, Олег, климат нужен, земля. От гор излучения идут, от земли флюиды.
– Ну ничего себе, великий физик! – Олег рассмеялся. – Какие там еще флюиды, уважаемый. Наше дело маленькое, нам бы с вами дырки рассчитать.
Володя появился в компании на следующий день, слегка оглушенный свежестью американских впечатлений и поездкой по автостраде в мягко шумящем автомобиле с автоматически открывающимися стеклами. Все вокруг, и тенистые, украшенные цветниками дорожки в Литтл-Три, и маленькие аккуратные домики, покрытые игрушечными черепичными крышами, и разноцветные автомобили, и уличные кафе, из которых доносился горьковатый аромат жареного кофе и из-за столиков журчала непривычная американская речь, решительно все показалось ему прекрасным и удивительным сном. Володя был радостно возбужден, с восхищением смотрел на своего любимого учителя, рядом с которым он чувствовал себя умиротворенно, и его широкая улыбка явно наводила на мысль о том, что все люди, независимо от их убеждений, религии и цвета кожи если и не братья, то хотя бы дальние родственники.
Внешне Володя оказался полной противоположностью Гриши. Невысокий, худой, щупленький как цыпленок, с небольшой русой бородкой, он напоминал разночинца из уездного русского города середины прошлого века. Разговаривая, Володя слегка заикался, что придавало ему немного жалкий и неуверенный вид. В русской речи заикание почти не чувствовалось, но при попытках изъясниться непривычнымим английскими фразами, оно брало свое.
Команда встретила свеженького гостя подозрительно.
– Мудак, полный кретин! – Борис, увидевший в коридоре продолжавшего радостно улыбаться гостя, не мог сдержать своих эмоций. – Как куренок ощипанный с юродивой улыбкой. Уже даже этот амбал, и тот был лучше. Вот уж правильно сказано, что мудаки объединяются вместе….
– Поработай, – Ефим, пришедший познакомиться с новой фигурой в его сложной шахматной партии, с некоторой брезгливостью смотрел на Володю сверху вниз, – тут Гриша до тебя приезжал, они соорудили какую-то установку. Я оптике не очень доверяю, лазеры какие-то, при чем тут они, если мы дырки сверлим. Может быть придумаете еще какой-нибудь метод.
– Хо-хо-рошо, Еф-фим, – Володя напрягся и легкий румянец окрасил его щеки.
– Конечно, Ефим, мы с Володей обязательно что-нибудь придумаем. -вставил академик.
– Слушай, – Ефим слегка повысил голос, – что ты все время рапортуешь, обещания даешь? Вы с Гришей ни хрена не придумали, потратили почти месяц впустую. И ничего страшного не случилось, но зачем обещать? Ты это брось, вы не в партбюро.
– Да нет, – академик в недоумении посмотрел на Ефима, который раньше не позволял себе нравоучений. – Я же искренне говорю…
– Нет, не обижайся, – Ефим улыбнулся, – вырвалось. Ты меня извини, я просто хотел сказать, чтобы вы спокойно работали, никакого давления на вас я не оказываю, ничего не жду. Получится – хорошо, не получится – еще лучше. -Ефим как-то странно улыбнулся. – Ладно, работайте спокойно, я пошел, не буду мешать.
– О ч-чем это он? – удивленно спросил Володя.
– Володечка, не обращайте внимания, Ефим человек неординарный и немного невыдержанный, с сорванными нервами. К тому же диабет сильнейший, дает себя знать…
Вечером того же дня я столкнулся с Ефимом в холле.
– Ты его видел? – Ефим слегка сморщился. – Какой-то щупленький весь, съеженный. Что он все время улыбается, как придурочный. Как ты думаешь, не больной?
– Да нет, Ефим, вряд ли. Просто телосложение такое.
– Если не больной, тогда хорошо. Да, ничего, такой интеллигентный мальчик, краснеет от смущения. Только пусть бороду сбреет, она ему не нужна, а то как попик какой-то из духовной семинарии выглядит. Ну да ладно, поработает, а там посмотрим, что с ним делать…
– Ре-ребята, – Володя продолжал широко и радостно улыбаться. – Ну к-как у вас тут здорово, в-вы даже себе не представляете. В-в Москве в Институте нашем р-разруха полная, все кто мог свалили за рубеж. Д-денег нет, интриги, все р-развалилось к чертовой матери.
– Володя, не обольщайтесь. – Олег отвлекся от экрана. – Здесь тоже далеко не все идеально.
– Н-ну я понимаю, мне Григорий С-Семенович рассказывал. Но при всем этом н-надо же сравнивать. Вон у вас ап-паратура какая, красота!
– Олег, вы не запугивайте Володю, – академик явно переживал за своего любимца. – Я ему все объяснил, что тут такого, в любом коллективе могут появиться не вполне приличные люди. Главное, что Ефим нас поддерживает, а на деятелей типа Бориса мне глубоко наплевать.
– Д-давайте р-работать. – Володя воодушевленно начал осматривать оптическую установку, собранную Гришей. – Это хорошая идея. Н-ну, если Ефим хочет по-другому измерения сделать, это пожалуйста. Н-нам достаточно усилия к основанию приложить и напряжения померять.
– Старик, прекрасная идея! – академик с восхищением посмотрел на Володю. – Подумать только, как она мне самому в голову не пришла. Позор моей лысине!
– Н-надо пружинки достать. – Володя задумался. – Д-две большие, и еще парочку поменьше. Мы их к основанию прикрепим и на штативе начнем растягивать, а силу можно контролировать.
– Молодец! – Академик воодушевился. – Я уверен, что эта идея Ефиму понравится, он же практический человек. С оптикой ему, видимо, что-то было не вполне понятно, он же с ней не очень знаком, а с пружинками все наглядно, просто, можно руками пощупать! Да, это мы здорово придумали.
В комнате закипела работа. Детище Гриши с лазерами и кучей объективов и линзочек было за ненадобностью отодвинуто в угол. Роковая подставка, из-за которой было выкрикнуто немало ругательств, проведено в мучениях и в бессонице множество ночей, выпито неимоверное количество чая и кофе, была как анатомический препарат распята на толстых пружинах. Вокруг в рабочем угаре колдовали Володя, академик и Олег. Подставка мягко покачивалась, напряжение пружин возрастало и она начинала колебаться все чаще и чаще, пока не замирала, растянутая по всем направлениям.
– Ол-лег, добавьте еще усилие, я х-хочу измерить частоту. – Володя, не переставая радостно улыбаться, склонялся над приборами.
– Здорово получается, -радостно восклицал академик. – Смотрите, как интересно, вначале получались две частоты, а теперь осталась только одна. Давайте-ка еще раз повторим и обязательно распечатайте результат!
Покачивающуюся подставку было видно из коридора, и проходящие по нему бросали любопытные взгляды на странное сооружение, вокруг которого суетятся не менее странные люди. Атмосфера медленно, но верно накалялась, и через несколько дней ко мне подошел Андрей. Он был, как всегда, одновременно важен и многозначителен.
– Я к тебе по делу, – решительно сказал он. – Ты к академику заходил недавно?
– Да, заглядывал. – неохотно ответил я.
– Ты не знаешь, что за ерундой они там занимаются? У них, говорят, какие-то пружинки растягиваются.
– Да, я видел пружинки. Но, честно говоря, не интересовался тем, как они их используют. Кстати, Ефим обо всем знает, а секретов из своих занятий никто не делает. Так что, если тебе интересно, иди и спроси у них, что к чему.
– Я туда не пойду. – Андрей поморщился, будто спуститься в комнату к академику было ниже его достоинства. – Пусть они сами придут ко мне и обо всем расскажут. Вообще, – Андрей приобрел величественный вид, – люди возмущены этой группой. У нас так не принято, без Бориса, без Леонида, тайком. В конце концов, наша компания их содержит. А этот твой Олег, объясни ему, что это для него плохо кончится.
– А что собственно происходит, он работает так же, как и все.
– Он, – у Андрея появилось на лице презрительное выражение, – лижет задницу твоему академику, а с нами перестал разговаривать. И молчит, как красный партизан. Учти, ему этого не простят!
Я понял, что грозовое облако уже накопило энергию, и вскоре следует ожидать громовых разрядов. Первые капли дождя прошуршали вечером того же дня, когда в комнату к академику неожиданно спустился Игорь. Он молчал, посапывая и переминаясь с ноги на ногу, и только маленькие острые глазки бегали из стороны в сторону за стеклами выпуклых очков.
– Чем могу помочь, коллега? – осторожно спросил академик.
– Так… Посмотреть пришел. Можно? – глазки Игоря снова быстро забегали.
– Пожалуйста, пожалуйста.
– А зачем это вы пружинки к подставке приделали?
– Это мы, уважаемый, колебания изучаем.
– Угу, – Игорь с таинственным выражением лица наклонился и начал осматривать установку. – Ничего у вас не получится, – поджав губы закончил он.
– Это почему это? – академик удивленно посмотрел на гостя.
– А потому! – неожиданно агрессивно выкрикнул Игорь, и лицо его приобрело выражение уверенности в своей правоте. – У вас основание плохо закреплено.
– Да бросьте вы, коллега! – академик махнул рукой. – Детский сад, ей-богу! Это все равно, что отказаться от электрических лампочек на том основании, что при работе они нагреваются. А надо, Игорек, главное уметь видеть и несущественное отсеивать.
– Ну, как знаете, – Игорь поджал, губы, и на лице у него появилось гадливое выражение. – Не хотите слушать, не надо. – Он вышел из комнаты, засунув руки в карманы.
"Сейчас настучит Борису," – понял я и расстроился. На всякий случай я решил проверить свою гипотезу и поднялся на второй этаж. Как и следовало ожидать, Игорь с видом заговорщика стоял рядом с Борисом и что-то ему объяснял. На лице вице-президента, изредко отхлебывающего холодную воду из пластикового стаканчика, с каждой секундой все яснее проступала хищная, кривая ухмылка.
Настроение у меня вконец испортилось после того, как я стал невольным свидетелем разговора Ефима с Борисом. Началось все с того, что разъяренный Борис вышел с очередного совещания и наткнулся на президента. Ефим рассеянно подписывал какие-то бумаги, явно не понимая, что именно и зачем он делает.
– Ефим, – Борис нервно теребил в руках пустой стаканчик. – Нам необходимо поговорить.
– Ну что, опять про академика? – Ефим махнул рукой. – Листен, Листен, Борис, оставь их в покое. Пусть люди поработают.
– Ефим, я больше не могу смотреть в глаза людям. – Голос Бориса приобрел металлический оттенок, он нахмурился, и лицо его приобрело строгий вид. – Ко мне подходят сотрудники и спрашивают: что происходит с подставками, почему не закончен проект.
– Листен, Листен! – Ефим понемногу начинал раздражаться. – Ты мне брось, с подставками мы уже год возимся, и ничего не было сделано. Нуль, абсолютный нуль. Академик здесь всего пару месяцев, и уже какое-то понимание пришло. Это что за счет? С ума сошли, десять тысяч долларов за телефонные разговоры!
– Ефим, между прочим ваш гость неоднократно звонит из компании по частным делам.
– Ну и хрен с ним, пусть звонит. – Ефим зевнул. – Подумать только, какая сумма… Но он вроде бы понимает, где дырки делать, все рассчитал, померял.
– Ефим, – жестко продолжал Борис, – то, что я видел своими глазами это не понимание, а подтасовывание фактов. Я не могу видеть, как люди получают зарплату ни за что! Вы посмотрите, они уже совсем с ума сошли, подвесили подставку на пружинках и колебания изучают.
– Пружинки? Какие еще пружинки? Что они, с ума посходили? Вначале лазер приволокли, теперь пружинки? – Ефим повысил голос.
– Они по-видимому хотят изучать деформации, – Борис явно почувствовал, что удачно попал в больную точку, – но ведь любому школьнику ясно, что однородного растяжения они таким путем не добьются. Это пустая трата времени!
– Борис, спасибо что сказал. Это ты молодец, я всегда прошу людей приходить и говорить мне, если что-нибудь плохо. Я понимаю, ты переживаешь за дело. Правильно, что пришел, надо с ними разобраться, может в этих пружинках и есть какой-то смысл.
– Мне кажется, этот Володя ничего не соображает.
– Посмотрим… Да, щупленький он какой-то, с бородкой. – Ефим пожал плечами. – А ты обычно правильно в людях разбираешься, вот взять Эдика, я ведь на тебя злился, думал, что ты специально его уничтожить хочешь. А вышло так, что ты оказался прав. И Леня тоже молодец, сразу его раскусил. Ну, что поделаешь, старею, делаю иногда ошибки.
– Главное, не допустить развала компании! – решительно вставил Борис, и голос его приобрел металлический оттенок.
– Правильно, да я все понимаю. Ты сходи к ним, возьми Леонида или еще кого-нибудь, разберитесь хорошенько.
– Хорошо, Ефим, – Борис склонил голову, как рыцарь, получающий государственное задание от короля.
"Ох, не кончится это ничем хорошим" – подумал я с тяжелым сердцем, и тут же Борис, нервно дыша, как всадник перед боем, появился в моем закутке.
– Пойдем к академику, – он был настроен решительно, и это чувствовалось по его грозному, жесткому тону. – Ефим просил меня разобраться с этими пружинками. Посмотрим на это вместе, а то я могу сорваться и наделать неприятностей, – он заиграл желваками на скулах.
– А почему я? – малодушно попытался я увильнуть в сторону.
– Для объективности. Ведь всем известно, что ты с академиком поддерживаешь хорошие отношения. Нам нужно составить для нас же самих полную картину происходящего, во всем разобраться и доложить Ефиму. Он меня только что об этом попросил.
– Ну, хорошо, поговорим, – я с тяжелым сердцем встал со стула, предчувствуя неприятности, но еще не подозревая о последствиях своего коллаборационизма.
Мы спустились по лестнице. В комнате с блаженной улыбкой сидел Володя, подкручивая свои пружинки. Академика и Олега на месте почему-то не было.
– Зд-дравствйте, р-ребята, – Володя привстал со стула.
– Нам надо поговорить, – холодно, по-английски произнес Борис. -Ефим попросил меня выяснить, что именно вы делаете с пружинами.
– Х-хорошо, только д-давайте по-о-дождем Григория Семеновича, -Володя по инерции продолжал добродушно улыбаться.
– Да, Борис, давайте встретимся, когда они вернутся, – вставил я.
– Нет уж, – Борис злорадно оскалился. – Ты нам сейчас же все расскажешь.
– Давайте подождем, – снова попытался сказать я, но Борис уже ощупывал установку. – Это что за идиотизм? – в ярости закричал он. -Рисуй схему на доске. – Он быстро сунул фломастер в руки ошеломленному Володе.
– М-мы, – начал удивленный Володя, явно не ожидавший такого натиска, – ре-ре-решили приложить у-у-силия к подставке.
– Вы что же, – Борис заскрипел зубами, – совсем круглые идиоты? Каков размер контакта?
– Я т-точно не знаю. О-около п-пяти миллиметров. Н-надо прикинуть.
– Прикинуть? Любой техник это знает! Должно быть пятнадцать! – Борис кинулся к книжным полкам и начал судорожно рыться в книгах.
– Он чего, больной? – успел вставить удивленный Володя, с лица которого постепенно начала сходить улыбка.
– Что-то в этом роде, – неуверенно буркнул я.
– Вот, – Борис широко раскрыл книгу и сунул ее под нос Володе. -Вот! Смотри, сопляк! Пятнадцать миллиметров! – он трясся от злости.
– Это н-не так уж и в-важно, – Володя удивленно смотрел по сторонам, не понимая, что происходит.
– Неважно? Это для тебя с твоим академиком неважно! Как вы измеряете напряжения? – Борис сжал кулаки.
– М-мы ра-а-стягиваем п-пружины, – от волнения парнишка начал жутко заикаться. Казалось, этот физический недостаток только больше раззадорил Бориса.
– Недоумок ты и твой учитель! – громко заорал он. – У вас вся система перекосится. Что же вы, кретины, этого не понимаете? Чем вы тут вообще занимаетесь! – Борис сжал кулаки и нервно забегал по комнате, как волк в клетке.
Я в ужасе смотрел на происходящее. – Ведь действительно может перекоситься, Борис прав. – с тоской подумал я. – С этим еще отдельно придется разбираться. Как же он так на лету все громит, что и возразить даже нечего? И ведь подгадал, пришел, когда Володя останется один.
– Это что такое здесь происходит? – в комнату вошли академик с Олегом. Они с удивлением, не веря своим глазам смотрели на происходящее.
– Ефим меня послал разобраться с вашей работой. – Борис сжал губы. -Мы не можем больше терпеть того, что ваша группа транжирит деньги компании.
– Что же это вы, коллега, позволяете себе врываться в чужую лабораторию в отсутствие ее руководителя, да еще разносить сотрудников. Я вас попрошу, уважаемый, соблюдать этику! – издевательски произнес академик.
– Это где ты, мудак, видел чужую комнату! – заорал Борис по-русски. – Что это за чужие и свои комнаты в компании, которая тебе неизвестно за что платит деньги?
– А я попрошу вас мне не тыкать!
– А ты мне не указывай, старая сволочь, как мне разговаривать!
– Борис, – с ужасом начал я.
– Выйдите сейчас же отсюда! – зашипел академик. – И вы тоже. – эта часть фразы уже была обращена ко мне.
– А ты не командуй, куда нам выходить! – неожиданно развязно, с наглыми интонациями заявил Борис.
– У-би-рай-тесь вон! – раздельными слогами произнес академик.
– Ты об этом пожалеешь, старый идиот! – Борис неожиданно смачно плюнул на пластиковый пол, прямо под ноги академику и, сжав кулаки, ушел.
– А от вас я такого не ожидал! – Академик с презрением посмотрел на меня.
– Я вам сейчас все объясню, все случайно получилось.
– Случайно можно и подлость совершить, так что потом не отмоетесь. Я не желаю с вами об этом разговаривать, – академик повернулся.
Так гадко я не чувствовал себя уже давно. В груди было тесно, стыд душил и не давал глубоко вдохнуть. "Надо было сразу же повернуться и уйти. – думал я. – Наверняка Борис специально все рассчитал, вычислил когда можно застать Володю в одиночестве, заранее узнал, на чем его поймать и пригвоздить кнопками к стенке и заодно меня обвалять в дерьме."
Поток моих горьких мыслей был прерван стоящим на лестничной клетке Борисом, уже успевшим наполнить пластиковый стакан холодной водой и явно поджидавшим меня. Лицо его пошло красно-белыми пятнами, на лбу выступили мелкие капли пота, и в глазах сквозило какое-то странное, жестокое и одновременно садистское выражение.
– Нам надо прогуляться, – сказано это было тоном, не допускающим возражений, и он распахнул дверь на улицу.
– Мне не до разговоров сейчас, с меня на сегодня достаточно, -содрогнулся я.
– Я погорячился, и мне очень важно сейчас узнать, что ты думаешь об их работе. Может быть, я был неправ?
– Надо было вначале разобраться, а потом скандалить.
– Я не должен был так поступать, – тон у Бориса неожиданно стал мягким и даже немного виноватым, и он сделал приглашающий жест рукой. -Может быть, в этой идее и есть какая-то изюминка.
"Идти или не идти? – думал я. – Вдруг он еще какую-нибудь гадость замыслил? Даже наверняка, он всегда просчитывает свои ходы."
– Учти, что мы должны вместе пойти сегодня к Ефиму и все ему рассказать. – Борис перешел на прежний, холодный и официальный тон.
– О том, как ты скандалил? – я решил выйти на улицу.
– Но ты же видел, – Борис скривился, – этот любимый ученичок академика полный мудак. Он не мог открыть справочник и назвать мне точное число. Я не считаю себя специалистом в этой области, но знаю явно больше, чем академик и этот недоделанный юродивый вместе взятые.
– Но почему, почему надо уничтожать людей? Сейчас ты сам признаешь, что погорячился. Пусть они поработают хотя бы две-три недели, потом все соберутся и будут обсуждать результаты.
– А ты знаешь, во что это обходится компании? – Борис уже приготовился считать. – Один час работы …
– Я знаю, знаю. И Ефим это тоже прекрасно знает.
– Это все оттого, что Ефим сделал ошибку, пригласив сюда непроверенных людей. Посмотри, теперь проект стоит на месте, и для компании это позор! Не говоря уже о материальных убытках. Я, конечно, погорячился. Сам не пойму, что на меня находит, – Борис поджал губы. – Никогда бы не подумал, что я могу плюнуть на пол перед пожилым человеком. Я даже попрошу у академика извинений.
– Но неужели нельзя спокойно поговорить, не нападая, и сделать свои выводы?
– Когда я вижу какую-то недобросовестность в работе, я начинаю выходить из себя. Особенно когда вижу лженауку. – Голос его приобрел совершенно чугунный и громовой оттенок, а глаза блеснули неистовой убежденностью в своей правоте.
– Так что, ты считаешь, что наш академик занимается умышленной подтасовкой результатов? Это же чепуха. Я допускаю, что он может ошибаться, но в искренности его я не сомневаюсь.
– А как же изгибы? – Борис торжествующе посмотрел на меня. – Ведь ты же сам понимаешь, что они могут произойти.
– Согласен, могут. Но люди только начали собирать установку, нельзя же сразу предусмотреть все возможные недостатки.
– Неужели ты не понимаешь? – Борис нахмурился. – Они обязаны были все предусмотреть. У меня сердце болит, – он для виду подержался рукой за грудь, – когда я вечером выхожу на улицу, фонари уже зажглись, прошел еще один день, а проект стоит на месте. А этот прохвост и жулик со своим любимым учеником транжирят время и деньги, да еще и Ефиму байки рассказывают! -Неожиданно Борис зло и обильно сплюнул на тротуар. – И Ефим это начинает понимать. В один прекрасный день у него откроются глаза, и тогда академику и твоему другу, Олегу, несдобровать. Я хочу тебя предупредить, академик тебя уже не простит.
– Почему? – удивленно спросил я.
– А потому! – Борис со снисхождением посмотрел на меня. Весь его вид выражал брезгливое сочувствие недалекому и наивному дурачку, не видящему ничего дальше своего носа. – Неужели ты даже этого не понимаешь? Он когда почувствует, что его уличили в недобросовестности, сделает все, чтобы тебя уничтожить как опасного свидетеля. Ты думаешь, почему он так меня ненавидит? Да потому, что я его сразу раскусил. Я тебе это говорю не по дружбе, а потому, что считаю тебя полезным для компании. – Борис поджал губы, и лицо его приобрело неприступный вид. На минуту наступило молчание.
"Ну ничего себе, приехали…" – подумал я.
– Я считаю, мы должны пойти к Ефиму и объективно обрисовать ситуацию. Надо рассказать все, что видели, про изгибы, недостатки конструкции. Нарыв лучше вскрывать, пока он не успел нагноиться, это же очевидно! Кроме того, это особенно важно для тебя, – он многозначительно посмотрел на меня, -учитывая, что это ты пригласил в компанию Олега!
– Хорошо, пойдем, – я на секунду задержал дыхание. "Вербует", -пронеслось в голове. – Только учти, я буду действительно объективен в меру того, насколько понимаю ситуацию.
– Безусловно! – Борис поднял брови как оскорбленный испанский гранд, всем своим видом показав, что иного ответа он и не ожидал.
Ефим сидел в своем кабинете и с аппетитом кусал большое зеленое яблоко.
– Вот, – он усмехнулся, – единственное удовольствие, которое мне осталось в жизни. То нельзя, это нельзя, врачи запретили. Ну что, делегацией пришли? Хорошо. Поговорили с академиком? Какие выводы?
– Ефим, – Борис напрягся и даже выпрямился. – Я сорвался и устроил скандал, не выдержал, – с честным видом пионера, доносящего на своих родителей в ЧК признался он.
– Ну это ты зря, не надо было. – Ефим поморщился. – Ну а по работе?
– У меня крайне негативное впечатление. Я считаю, что академик и Володя в профессиональном плане совершенно безграмотны. Эта группа просто тратит время впустую и транжирит деньги компании.
– А чего они там склепали? – Ефим откусил большой кусок от яблока.
– Какую-то ерунду, – Борис поморщился. – Идиотизм полный, этот Володя подкручивает пружинки, а невооруженным взглядом видно, что у них возникают огромные изгибы.
– Возникают? – Ефим, продолжая жевать, смотрел на меня с некоторой иронией.
– Могут возникнуть, – скрепя сердце ответил я. – Но насколько они существенны для результатов, надо разбираться отдельно. И вообще, я совсем не уверен, что все, что они делают, это ерунда.
– Ефим, – Борис сверкнул глазами, – этот Володя не знает элементарных вещей. Даже я знал, каков размер контакта, а он несет полную ерунду.
– Не знает? – нахмурился Ефим. – Да, он такой странноватый. Но ничего, пусть они поработают, посмотрим.
– Ефим, – начал я. – Я думаю, что если вы озабочены результатами работы, то академику и его группе надо дать возможность спокойно работать, без скандалов и расследований, и только затем обсудить результаты.
– Листен, Листен, Листен! – Ефим нахмурился. – Ничего, я не зря это сделал! А тебе спасибо за то, что сходил с Борисом. Этих ученых надо иногда за яйца дергать, иначе они херню начинают пороть. А так они поняли, что за их делами тоже присматривают. Ничего, это им полезно будет, будут в следующий раз себя перепроверять. – Ефим довольно откинулся в кресле и выбросил огрызок яблока в мусорную корзину. – Нервы у них крепкие, ребята выдержат. Они толковые ребята, правда? Да, да! – Ефим скривился и посмотрел на Бориса, на строгом лице которого при этих словах возникла кривая ухмылка. – Толковые, поверь мне! Вот он, – Ефим кивнул в мою сторону, – тоже так считает. Но что поделаешь, жизнь такая, только расслабишься, как тебя сразу же съедят. Я же не нарочно. Вот с дырками они не выяснили, а мне сегодня знакомый позвонил и сказал, что конкуренты похожую подставку выпускать начали. А если бы мы все тщательно проверили, мы бы их уже за пояс заткнули. Миллионов десять потеряли, так что это вам не Академия наук!
