Текст книги "Страж Границы"

Автор книги: Александр Тимьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

Перевалы Старший и Младший никогда не закрывались, такова природа Бегучих гор. Они соединяли нас с остальным миром, их считали творением самого Пограничника, потому что природа сам по себе не могла создать ничего подобного. Как будто в горах вырубили ровную и широкую дорогу, весьма удобную для передвижения. Наш караван двигался через Старший перевал, не замедляя движения. На самом деле, через горы мы ехали даже быстрее, нежели по бездорожью, царившему по нашу сторону гор. Говорят, по времена империи там даже мостили дороги со временем, связывая города и деревни в единую сеть. Конечно, тогда эти земли должны были влиться в единое государство новой провинцией, теперь же, когда никто не знает, кому они достанутся, для чего стараться. Пожалуй, король Пелиам первый, кто занялся централизованным освоением приграничных областей.

– Сразу за перевалом начинается Теренсия, – говорил самый молодой среди нас, стражей, Марсель. – скорее всего, нас там будут ждать. С хорошей охраной будут ждать.

– Это отчего же? – поинтересовался у него Илья. – В своей земле у короля Пелиама порядка нет, что ли?

– Порядок-то есть, – усмехнулся Марсель, – иначе б меня тут не было. Просто недалеко от гор в землю Теренсии врезается клин Ларанской империи. Теренсия была частью империи до недавнего времени. Дед нынешнего короля был герцогом в Ларане и, когда понял, что власть императора слабеет, решил отколоться. Он затеял гражданскую войну под лозунгом освобождения от вековой тирании. И выиграл её. Однако выбить ларанцев из крепости Штальфорт Алистеру Теренесу не удалось. Именно Штальфорт стережёт тот клин земли, который врезается во владения Пелиама и является источником постоянных неприятностей для окрестных вассалов короля. Именно из-за Штальфорта нас будет ждать сильный отряд.

– Конечно, – кивнул Кариэль, – если враги Пелиама узнают о его переговорах с нами и его желании присоединить к своим землям пограничные, нам придётся туго.

– И отчего-то мне кажется, – весьма пессимистично заявил я, – что они об этом уже знают.

– Думаешь, нападут? – задал риторический вопрос Илья. – Нас маловато для того, чтобы противостоять сильному отряду этих… как ты сказал, Марсель, ларанцев, верно?

– Именно, – кивнул тот. – Но и король Пелиам не дурак, и понимает это, а не он так его первый советник герцог Лотензак. Он хороший военачальник, ещё совсем молодым прославился доблестью и смекалкой в последнюю на моей памяти войну с ларанцами. Если бы не перемирие, заключённое старым королём, Лотензак, без сомнения, взял бы и Штальфорт. Но добрый король Седрик понимал, что народ устал от войны и никакой форт и никакая земля не стоит ещё нескольких месяцев войны, истощающей королевство, и сотен людских жизней, отданных за неё. Говорят, он так и сказал разобиженному герцогу, который заявился к нему прямо из-под стен Штальфорта: на земле, сказал, так густо политой кровью не взойдут посевы, а значит, она нам не нужна.

– Мудрый был король этот Седрик, – веско произнёс Илья, откупоривая бурдюк с медовухой. – Упокой, Господи, душу его.

Мы все выпили за упокой души короля Седрика, которого из нас никто лично не знал, а под его мудрой рукой жил лишь Марсель, да и тот сбежал на границу.

Отряд рыцарей короля Пелиама ждал нас у самого подножья гор. Закованные в сталь рыцари на могучих конях, при них оруженосцы в доспехах полегче и простые кнехты – конные и пешие. Возглавлял их, как выяснилось, сам герцог Лотензак. Он ловко спрыгнул с коня, не смотря на тяжёлые доспехи, и подошёл к обер-канцлеру, безошибочно определив в нём главу делегации. Вот где пригодились все меха и золото Альтона Роско.

– Приветствую вас на земле Теренсии, господа стражи, – сказал герцог, отвешивая глубокий поклон, которому опять не помешали громоздкие латы, – от имени короля Пелиама Теренеса, владетеля и господина всей округи. За исключением крепости Штальфорт и её окрестностей.

– Приветствую и я владетельного Пелиама Теренеса, – завёл ответную речь обер-канцлер, – в вашем лице сиятельный герцог Лотензак от имени магистра западной границы Дункана. Заверяю вас…

Дальнейшее я не слушал, хотя и стоял довольно близко от него. Все представители крепостей расположились за спиной обер-канцлера, в двух шагах поодаль. Однако я давно научился абстрагироваться от подобного рода речей. Я стоял и думал обо всём, чём угодно. Оценивал вооружение рыцарей – оно успело изрядно измениться с тех пор, как я ушёл на границу. Вооружение и доспехи пограничников сильно отличались от образцов за пределами их земель. Рейдеры носили, в основном укреплённые куртки да кольчуги под ними. А доспехи тяжёлых бойцов были разработками наших мастеров-кузнецов и воплощали смешение стилей и эпох нашего мира. Вот теперь у меня появилась возможность ознакомиться с латами и прочими доспехами.

Первым впечатлением было, никоим образом не подходят они для войны на границе. Доспех у всех конный, предназначенный для лихой сшибки с таким же закованным в сталь по уши врагом, рассчитаны на удар копьём, а вот против пехоты сражаться в них сложновато. А у нас в противниках тяжёлой кавалерии немного – разве что рыцари Гаштага – и потому нам пехота нужнее. Вроде герцогских кнехтов. Одеты они были попроще, в бригантины и шлемы-капалины, опирались на квадратные щиты с гербом герцога – красной башенкой на стальном фоне и с девизом, прочесть который я с такого расстояния, конечно, не мог. В руках кнехты держали копья, на поясах носили короткие мечи. Вот это наши ребята, таким на границе самое место, сдерживать щитами и копьями натиск нежити, в то время как стрелки и маги из-за их спин будут уничтожать вражеские тылы.

– Капитан Второй крепости, сэр Галеас, – выделил мой слух в монотонно льющейся речи Альтона Роско, и я чётко чеканя шаг сделал два шага вперёд, как до того Кариэль, отдал честь герцогу и вернулся в строй.

Следующими обер-канцлер представил Марселя и Илью. Они точно также вышли, отдали честь и вернулись в строй. И тут герцог Лотензак выдал совершенно неуместную, с точки зрения дипломатического этикета, фразу:

– Галеаса я знаю, славным раубриттером был, гремел при батюшке моём по всей Ларанской империи. Я сам, помнится, хотел возглавить партию по поимке твоей банды, да отец не пустил. А вот про Марселя не слыхал, ты из мелких уголовников, верно?

– Именно так, вассиясь, – скорчил премерзкую рожицу Марсель. – Мелкоуголовные мы, из воров, сталбыть.

Герцог рассмеялся, уперев руки в бока.

– Вот она гвардия, – сказал он. – Разбойники да воры, гвардия Срединной империи. Славные воины, победители нежити, гроза личей.

– Не далее как два месяца назад, – неожиданно вступился за меня обер-канцлер (хотя, скорее всего, не за меня, а за честь границы), – капитан Галеас убил некроманта, готового обратиться в лича. А неделю назад выстрелом из пистоля застрелил ещё одного некроманта. И каждый из представителей границы, что стоят тут, могут похвастаться не одной подобной победой.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, господин обер-канцлер, – покачал головой герцог. – Просто мне всегда было интересно поглядеть своими глазами на вашу разбойничью гвардию, так вас принято называть в памфлетах.

– Дозвольте узнать, в каких именно памфлетах? – поинтересовался Альтон Роско.

– Их стали активно распространять накануне моего отъезда к вам навстречу, – сказал Лотензак, – скорее всего, это противники альянса нашего короля с магистром западной стражи. Что поделаешь, свобода слова, политесы.

Кивнув обер-канцлеру, герцог вскочил в седло и махнул рукой своим рыцарям и кнехтам. Мы также вернулись к каравану, и не прошло и пяти минут, как двинулись дальше. Теперь впереди ехала кавалькада герцога, а пешие кнехты ловко распределились вдоль всей цепочки повозок и шагали, периодически заскакивая на облучки к фурманам. Пока шли пешком несли щиты и копья, а на облучках клали на колени тяжёлые арбалеты, щиты с копьями забрасывая внутрь повозки. Так и шли – устанут, проедутся на козлах, отсидят себе зад – пройдутся, разомнутся. Сразу видно, опытные солдаты, привычные к походу. А вот каковы в бою, надеюсь, проверять в ближайшее время не придётся.

Герцог Лотензак проявил живейший интерес к нам, стражам. Он не ограничился общением с одним только обер-канцлером и полуполковником Кариэлем, часто приглашал всех представителей от крепостей в свою палатку и мы долго беседовали обо всём на свете. Нас, оторванных от мира, интересовало, что твориться за перевалами. Лотензак же расспрашивал нас о жизни на границе, не вдаваясь особенно в военные аспекты, которых бы ему никто не рассказал, он особенно упирал на быт, традиции и обыкновения.

– Отчего вам это так интересно, герцог? – спросил как-то я.

– О, это весьма и весьма интересно, – улыбнулся он, поднимая серебряный кубок с вином. – Ведь ваши обыкновения представляют собой самую странную смесь из старинных имперских обычаев и обычаев множества иных миров, откуда прибыли ваши пограничники. Как, например, ты, Илья, верно?

– Верно, – кивнул Илья, несколько робевший, как и все мы, в присутствии герцога.

– И вот потому-то меня так интересуют обычаи границы, – продолжил мысль Лотензак, – ведь в самом скором времени мне править у вас в тылу. Дело в том, – объяснил он, – что волею нашего короля моё герцогство делится на две части. Той, что остаётся по эту сторону перевалов, будет править мой младший брат, а той, что по другую сторону, непосредственно у вас в тылу, буду руководить я.

– Тогда за наши тылы можно не опасаться, – усмехнулся Марсель, – вы прославлены не только, как полководец, но и как хороший правитель. Ваше герцогство было самым богатым в королевстве, по крайней мере, в то время, когда я ещё "работал" в его пределах.

– И моя шайка, – поддержал его я, – действовала на самых его границах. Самые богатые караваны ходили к вам и от вас.

– Вот это, как раз, не моя заслуга, – покачал головой герцог. – Я редко бываю в столице своего герцогства, и правит там, как раз, мой брат. Вот потому-то он остаётся, а я отправляюсь налаживать оборону у вас в тылу.

Такие вот "посиделки" происходили у нас едва ли не каждый вечер. Мы ехали спокойно и размерено, в пору снова расслабиться, однако слишком свежи были воспоминания о горящей деревне и бьющихся в конвульсиях сельчанах, лишившихся подпитки некротической энергией. А потому, когда ко мне неожиданно подъехал герцог и завёл разговор о моём прошлом, я сразу же насторожился и внутренне собрался, ожидая любых неприятностей. И они не заставили себя ждать.

– Мы скоро будем проезжать через баронство Теган, входящее в Хенинкское герцогство, – сказал он, – а ведь именно на его территории орудовала твоя шайка. Так вот, до меня дошли некоторые слухи, что нынешний барон Теган решил арестовать тебя и поместить под стражу. За прошлые, так сказать, прегрешения.

– Я страж границы, – ответил я, – и подсуден только командору своей крепости и магистру.

– Это имперские законы, – покачал головой Лотензак, – а теперь каждый мелкий барон пытается установить свои законы и уложения. Наш король этому особенно не противится, лишь бы их местные законы не противоречили законам королевства. А них нет ни слова относительно неподсудности стражей.

– Ну что же, – скривил я рот в самой мерзкой ухмылке, на какую был способен, – спасибо, что предупредили меня, ваше сиятельство. Я буду готов.

– Ты только драку не затевай, сэр Галеас, – резко заявил мне герцог. – Обер-канцлер тоже знает об этом, он вытащит тебя из баронской тюрьмы. Но если ты станешь драться, конечно, прикончишь нескольких стражников барона, и тогда у Тегана появятся более реальные обвинения, кроме замшелых преступлений столетней давности.

– Но стражники-то со мной церемониться не будут, – покачал головой я.

– Конечно, не будут, – кивнул герцог, – изобьют, конечно, могут даже рёбра поломать, да только это мелочи в сравнении с эшафотом и топором палача. Приговора баронского никто не отменял, а согласно ему некто сэр Галеас, известный раубриттер должен быть казнён путём декапитации.

– Хорошо говорить вам, ваше сиятельство, рёбра, – сказал я, – ломать-то их мне станут баронские стражники.

– Не будешь сопротивляться, не поломают, – заметил Лотензак, – стражники не звери, их забота тебя в тюрьму доставить, а не до смерти забить. А вот если будешь сопротивляться, сэр Галеас, или, не приведи боги, убьёшь кого-нибудь из них, могут и прикончить тебя. Так сказать, при попытке к бегству.

– Перспектива, – в задумчивости потёр я подбородок. – Сломанные рёбра или декапитация. Хорошо хоть не петля, значит, признал во мне барон Теган рыцаря, – я усмехнулся, – а то всё больше повесить грозился, как простого мужика-разбойника.

Столицей баронства Теган был город Эмон. Он мало изменился с тех времён, когда я со своими раубриттерами регулярно наведывался сюда. Такой же маленький, грязный с кривыми улочками и помойными реками, текущими вдоль домов. Сейчас, правда, по зимнему времени он нет так сильно "благоухал", как в более тёплые сезоны. В общем, ничего доброго от Эмона ждать не приходилось. Дважды мне тут устраивали засады, мы оба раза прорубались через толпу баронских кнехтов и наёмников на окраину города, а там уже – выносите кони. В двух этих засадах полегла едва не половина моих рыцарей, из-за чего мне, собственно, и пришлось бежать на границу.

Рыцари герцога и обер-канцлер со свитой остановились в баронском имении, а нас, офицеров стражи, устроили в лучшем трактире Эмона "Под латной перчаткой". Его открыл некогда удачливый наёмник, которому удалось не только пережить несколько десятков лет на службе разных господ, но и сколотить неплохую сумму денег. Он женился на вдовушке – хозяйке трактира в Эмоне и вложил свой капиталец в её заведение. И вместо выцветшей вывески предприимчивый наёмник приколотил пару несуразно больших латных перчаток, специально для этого откованных местным кузнецом. Благодаря его деньгам и оригинальной вывеске дело супругов пошло на лад, и трактир скоро стал считаться лучшим во всём Эмоне. Я лишь раз ночевал в "Под латной перчаткой", когда пережидал облаву после второй засады, прикидываясь богатым рыцарем или же более титулованной особой, путешествующей инкогнито.

Трактир также мало изменился с тех пор. Те же почерневшие от времени перчатки над дверью, тот же выскобленный пол, круглые столы и даже стулья с резными спинками, вместо обычных лавок. Публика в трактире также была весьма приличная – рыцари, бароны, а в тёмных углах, подальше от благородных взоров, богатые купцы и мастеровые первых гильдий. Все обернулись на нас, когда мы вошли в трактир, и долго косились, не слишком были похожи мы, кроме, пожалуй, Кариэля, умевшего хорошо одеваться в любых обстоятельствах, на обычных посетителей "Под латной перчаткой".

К нам уже направилась пара здоровенных вышибал, поигрывая дубинками, однако положение спас ловкий офицер герцогской охраны. Он решительно загородил нас, одним жестом остановил вышибал, а на стол перед трактирщиком хлопнул бумагу. Такие же он или иной офицер предъявляли и в других трактирах или на постоялых дворах. В них значилось, что все расходы на наше питание и содержание будут оплачены из королевской казны.

Трактирщик, скорее всего, читать не умел, однако уважение к бумаге имел, и когда офицер Лотензака объяснил ему что к чему, беспрекословно позволил нам занять стол. Он подал нам хорошей еды и пива, а после ужина предоставил три не самых дурных комнаты на втором этаже. В одной поселились Илья и Марсель, а нам с Кариэлем выделили по отдельной. Перед тем как идти спать, я отдал свой пистоль полуполковнику. Объяснять ничего не стал, слишком уж долго пришлось бы. Оружие отдал потому, что стражники барона обязательно польстились бы на пистоль, а терять подарок дона Кристобаля мне совершенно не хотелось. Меч, конечно, тоже хорош, но боги с ним, если и его отдам, Кариэль может заподозрить неладное. Эльф, всё-таки, не дурак. Мне совершенно не хотелось, чтобы стражи ворвались в мою комнату, когда меня будут брать. В этом случае всем нам точно несдобровать, и у Альтона Роско появится ещё одна головная боль.

Брать меня пришли уже заполночь. Я не стал запирать дверь на засов, чтобы опять же избежать лишнего шума, а потому вошли стражники тихо и споро принялись меня вязать. Я, конечно, потрепыхался для виду, чтобы всё не выглядело слишком уж неестественно, даже лягнул кого-то ногой. За это меня приложили пару раз кулаками в живот, но не больше, да и то для порядку, без злобы. А потом мне набросили на голову мешок и вывели из трактира. После забросили в телегу и повезли куда-то, видимо, в баронскую тюрьму.

Тюрьма здешняя мало отличалась от нашей крепостной гауптвахты, где мне приходилось сиживать и не раз. Меня втолкнули внутрь, срезав предварительно верёвки и сняв с головы мешок. Попытавшись выпрямиться, я приложился головой о низкий потолок, и весьма чувствительно. Потерев макушку, я опустился на тонкий соломенный топчан и попытался, что называется доспать эту ночь. Но и этого сделать мне не дали, хотя, наверное, полчаса я всё же проспал, пока не заявился пожилой стражник со шрамом на лице. Он вошёл в камеру, громко лязгнув засовом, со скипом притворил за собой дверь и уже намеревался пинком поднять меня с топчана, когда я подскочил в него сам. Я проснулся ещё от грохота засова, и, отлично зная повадки надзирателей, поспешил встать раньше, нежели мне врежут сапогом по рёбрам.

– Ишь, шустрый какой, – усмехнулся стражник. – Узнаёшь меня?

– Облавной, – чтобы догадаться о сути визита, не надо быть семи пядей во лбу, – это я тебя так пометил, что ли?

– Значит, помнишь меня, раубриттер, – осклабился "меченый" стражник. – И я тебя отлично помню. Думаешь, весело мне, молодому, было жить с этаким-то следом на лице? Ни едина девка не взглянет!

– А на услуги толкового мага-лекаря облавному щенку в своре денег не хватило, – голос мой, наверное, просто сочился фальшивым сочувствием. – Но ты знал, на что идёшь, так что никаких ко мне претензий.

– А я вот сейчас возьму твой меч, – стражник вынул из ножен знакомый мне до последней чёрточки клинок, – да снесу им тебе голову. А после стукнусь пару раз башкой о стену, чтоб лоб раскровенить. И скажу, ты, мол, сам на меня напал, освободиться хотел.

Сказавши это, стражник, действительно, ловко взмахнул мечом, целя мне в шею. Я не шелохнулся, а стражник остановил клинок, лишь слегка порезав мне кожу на шее. Я даже не поморщился, слишком остро был наточен клинок, я и боли не почувствовал.

– Складно болтаешь, – усмехнулся я, – а вот с мастерством контроля слабовато. – Я двумя пальцами отвёл клинок и тыльной стороной ладони стёр кровь с шеи. – Как был ты хреновый вояка, так лучше и не стал, а ведь лет с тех пор прошло немало.

– Ах ты! – вскричал стражник, начиная распаляться. – Я тебя сейчас…

Но сделать ничего не успел. Он уже заносил меч для нового удара, когда дверь за его спиной распахнулась, с треском врезавшись в стену, на пороге камеры стояли герцог с обер-канцлером и довольно молодым человеком в богатой одежде, отделанной серебром. Скорее всего, это был барон Теган.

– Прекратить! – крикнул он. – Что это такое?!

"Меченый" стражник опустил меч, спрятал в ножны.

– Это вы, капитан Галеас? – обратился ко мне барон. – Вы свободны. Я… приношу вам извинения за досадную ошибку, допущенную моими стражниками.

Невооружённым глазом было видно, что извинения эти дались барону очень дорого. Он не только запнулся, произнося их, но ещё при этом его щека дёргалась в нервном тике. Я коротко кивнул ему в ответ, и обернулся к "меченому" стражнику. В два счёта я расстегнул пояс с моим мечом и снял его со стражника.

– Нет! – тут же вскричал барон. – Это уже наглость! Я согласен отпустить этого преступника из ямы, но позволить ему грабить своих стражников, да ещё и у меня на глазах!

– Эти вещи не могу принадлежать вашему стражнику, – сказал я, демонстрируя герб нашей границы, выбитый на пряжке пояса и крестовине меча. – Оружие и амуниция, отмеченные подобными знаками, за пределами границы хождения не имеют. Это моё оружие и мой пояс, незаконно присвоенные вашим, барон, стражником.

Барон, хоть и глядел на меня волком, но возразить ему было нечего, и он посторонился, пропуская меня. Оказывается, в коридоре собрались все представители крепостей, так что я сходу попал в крепкие объятия медведеподобного Ильи. Он сдавил меня так сильно, что аж кости затрещали. Остальные ограничились похлопыванием по плечам и дружескими словами. Кариэль с улыбкой вернул мне кобуру с пистолем. Я кивнул ему, прицепил кобуру к поясу и надел его.

– Мы уже достаточно задержались тут, – нервным голосом произнёс обер-канцлер.

На следующее утро караван покинул гостеприимный город Эмон. Нас провожал лично барон, он так сердечно распрощался с герцогом и обер-канцлером, что было понятно, чем скорее мы покинем его город и баронство, вообще, тем легче будет у него на душе.

На сей раз, я сам подъехал к Лотензаку и завёл с ним разговор.

– Для чего вам понадобилось всё это действо? – спросил я. – Некая проверка на вшивость. Я ничуть не верю, что барон Теган узнал обо мне без вашей помощи, герцог, иначе, откуда бы вам знать всё заранее.

– Все стражи так подозрительны, капитан, – вопросительных интонаций в голосе герцога не было, – видимо, жизнь на границе с нежитью накладывает отпечаток. Вас узнал тот самый стражник со шрамом, он повстречался с нами в трактире и проболтался об этом. Мне доложили, но, к сожалению, слишком поздно, стражник, он, на самом деле, облавной из какой-то своры, умчался в город. А высылать кого-нибудь вслед за ним было уже бессмысленно, всё равно, не догнали бы. Оставалось только предупредить тебя и обер-канцлера, конечно.

Обвинять герцога и первого министра нашего возможного союзника, особенно без достаточных доказательств, было бы верхом глупости. Я и так, наверное, наговорил лишнего, набросился сразу на герцога с обвинениями. Теперь надо как-то исправлять ситуацию.

– Значит, облавным так и остался, – кивнул я, – тогда всё понятно. У нас, кстати, один его коллега служит. И что самое интересное, в моей центурии, карателем, славный гном, остался за меня командовать. Он тоже сразу узнал меня, хотя столько лет прошло, у меня, что, внешность такая приметная?

– Скорее имя, – покачал головой Лотензак, – немного есть на свете рыцарей с именем как у боевого корабля. Откуда оно у тебя? Или это прозвище?

– Это батюшка мой так "пошутил", – криво усмехнулся я. – Он был мореманом, бредил кораблями и флотом, хотел меня отправить младшим офицером на какой-нибудь королевский корабль. И назвал в честь самого лучшего боевого корабля, какой знал.

– Вот ведь история, – рассмеялся герцог. – Редко такую когда услышишь! Это хорошо, что моему отцу подобная идея в голову не пришла. Он не кораблями, а лошадьми бредил всегда – все породы, особенности, имена легендарных производителей знал. Был бы я герцог Амарант Лотензак, вот бы смеху было.

Я вежливо улыбнулся. Настоящего имени герцога я так и не знал.

Дальнейшая дорога прошла безо всяких происшествий. Наш караван медленно плёлся по зимнему королевству. Качались в сёдлах всадники, скрипели полозья повозок, лёгкий морозец бодрил, мы болтали о том, о сём с герцогскими кнехтами. Это оказались крепкие солдаты, бывалые вояки, прошедшие через множество кампаний. Они ловко управлялись со щитами и копьями, все стреляли из арбалета и были привычны к рукопашной. Понимая, что им, скорее всего, придётся воевать против нежити, кнехты расспрашивали нас о том, как сражаться с ней.

– Ваш главный враг – зомби, – объяснял Илья, единственный из нас боец тяжёлой пехоты, – и скелеты-воины. Такие же кнехты личей, как вы. – Он усмехнулся. – Зомби прут тупой массой, только успевай рубать. Скелеты же драться умеют, и ничем от обыкновенного воина, кроме как вида жуткого, не отличаются. Супротив них лучше всего булава, – Илья продемонстрировал своё массивное оружие, даже подбросил и поймал одной рукой, – кости ею дробить сподручнее, нежели мечом рубить. Так что завсегда с собой носите булаву или шестопёр какой, коротким мечом от скелета можно и не отбиться. А вот ежели на вас чёрные рыцари Короля умертвий или, не приведи Господь, кровавые рыцари Гаштага Красного скачут, тогда щит да копьё вас только спасти и могут. Укрывайтесь за щитом да выставляйте копья. Супротив чёрных рыцарей лучше всего те же булавы, потому как они всё же скелеты на лошадячих костяках.

– А с кровавыми рыцарями как? – решил уточнить сержмен кнехтов. – Как с обыкновенными?

– Совсем не так, – покачал большой головой Илья. – Потому вампиры они, кровь людскую сосут и через то много сильней и быстрей простого человека становятся. А уж перед боем они стараются насосаться кровушки всласть, чтоб драться сподручнее было. С ними простому кнехту не сладить не как. Тут или панцирная хоругвь Второй крепости помочь может, ударить навстречу – копья в копья, мечи в мечи, или наше Карадоково копьё. А пехоту кровавые рыцари обычно сметают, и не дай боже никому познать, что это такое.

– Это что же выходит, господин страж, – заявил мрачный кнехт, – вы, значит, элита, а мы, так, годны только зомбей да скелетов резать.

– Элита, – усмехнулся полуполковник Кариэль, – наслушался я уже про ту элиту. Хватит с меня элиты и элитарности. Я однажды, ещё в молодости, спустя два или три года с прихода на границу, в войну с Лионелем д'Арси, попал вместе со своей центурией под атаку кровавых рыцарей. На наше счастье, у д'Арси не самые лучшие рыцари, не то что гаштаговские, и, всё равно, от всей нашей центурии, а были в ней все, как на подбор, ветераны, успевшие повоевать и до прихода на границу, и уже в крепости, остались пятнадцать человек, израненных и едва живых. Против нас же сражалось неполное копьё в десяток рыцарей.

– Один к десяти, – присвистнул сержмен, – и порубали пехоту. Такого даже Свинцовые рыцари Боскона не могут сотворить. Один к двум, один к трём, никак не больше. Чем же они берут?

– Слушать надо было, – буркнул Илья. – Кровавые рыцари – не люди, вампиры. Они быстрей и сильней. Да и кони уже чёрт-те что, а не кони. Зубами рвут, копытами топчут, а надо сказать, что зубы у них не лошадиные совсем – острейшие, с клыками, на ногах не только копыта, но и когти, прямо поверх. Редко же, я сам не видал, но знающие люди рассказывали, что есть и летающие кони кровавых рыцарей. Их, вообще, кошмарами обычно кличут, а тех же, которые не летают, мороками.

– А что же поделать, ежели на нас такие вот налетят, – захлопал глазами молодой кнехт, – ну, эти, на кошмарах летучих?

– Падать и щитом накрываться, – резко заявил Марсель, – авось, за покойника примут и есть не станут.

– Прямо так, – покачал головой сержмен, – никаких шансов?

– Главное, не совершить главной ошибки, – сказал Кариэль, успевший повоевать с д'Арси, в отличие от остальных, – не строиться в имперскую "черепаху". Многие на этом погорели. Щиты не спасают от атаки с воздуха. Я тоже не видел сам, но последствия наблюдал своими глазами. И скажу вам, это страшно! В подробности вдаваться не стану, лишнее это, но не дай боги вам это увидеть. – Он даже побледнел сильнее обычного, хотя это и было плохо видно в полутьме, царившей вокруг костра. – Если нет у вас стрелков с карабинами, а лучше всего центуриатных или батальонных баллист, то надо бежать, спасаться рассыпным строем. На одного-двух рыцари на кошмарах кидаться не станут, разве что, из глупого озорства, которым они страдают. Трупами тоже можно прикидываться, но кошмары чуют жизнь за несколько сотен ярдов, могут и накинуться, когда вы этого не ожидаете.

За такими беседами мы и коротали время у костров до самой столицы Теренсии – большого города-крепости Теренсгард. Прожив неполных два десятка лет на границе, где всего три города, да и те немногим превосходят приснопамятный Эмон, я успел отвыкнуть от больших городов. А Теренсгард был не просто большим, а огромным. Его окружали предместья, где легко могло бы разместиться население едва ли не всех крепостей, а за ними высились стены самого города. Они, конечно, уступали стенам наших крепостей, а уж с Первой никакого сравнения не выдерживали, однако были очень даже впечатляющими. На всех углах башни с ясно различимыми даже с большого расстояния баллистами. Ворота открыты, через них в обе стороны движутся людские массы и длинные караваны повозок. Однако на пути нашего каравана все расступались, ведь впереди ехали, гордо восседая на могучих конях, королевские рыцари во главе с самим герцогом, первым министром королевства.

Мы ехали сначала через предместья, по самой большой и, наверное, единственной прямой улице, а после копыта наших коней и зазвенели по мостовой. Незадолго до въезда в предместья на всех телегах и возках полозья сменили на колёса. По снегу они шли, конечно, не ахти, зато на полозьях по городу, где ежедневно убирают улицы, по каменной мостовой, много не поездишь.

Конечно, не было восторженных толп на улицах, никто не кидал из окон розовых лепестков, хотя нет, народу на улицах было довольно много. Наверное, полгорода собралось поглядеть на наше посольство, а, может быть, на герцога, что более вероятно. Кто мы этим людям? Некие ожившие легенды, вроде бы сражающиеся с нежитью на дальних рубежах, а вот популярный в народе герцог, герой войны с Ларанской империей, совсем другое дело. Вот на кого стоит посмотреть!

У ворот внушительного замка, называвшегося тут королевским дворцом, нас встречала весьма представительная делегация. Сам король в золочёных латах. Большая свита придворных, также, в основном, демонстрирующая свою воинственность, лишь самые пожилые не носили доспехов. Депутация от сословий и гильдий, преимущественно в мехах и золоте, они очень напоминали обер-канцлера и остальных чиновников нашей крепости. Ну, и конечно, толпа зевак, куда же без них.

Я пропустил мимо ушей все обычные расшаркивания, которыми обменивались наш обер-канцлер и король Теренсии. Даже моего места было видно, что вся эта процедура его величеству в тягость. Это был молодой человек с длинными светлыми волосами, эффектно рассыпающимися по золочёным наплечникам доспеха, на поясе его висел длинный меч в ножнах, и левая рука лежала на его эфесе, как пришитая. Значит, тренированный боец, по крайней мере, знает, с какой стороны за меч держаться. Или просто научили правильно стоять, тоже может быть. Пелиам Теренес кивал, когда надо, отвечал, что положено, но казалось, что ему очень хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Он явно почувствовал громадное облегчение по окончании процедуры придворных расшаркиваний и вручения верительных грамот. Широким жестом король пригласил нас во дворец.