Текст книги "Косово 99"

Автор книги: Александр Лобанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Бросить нас незаметно не представлялось возможным – о нас было очень хорошо известно не только в Югославии, но и в России и даже во всём мире. В этом смысле мы выгодно отличались от тех ребят кого высокие руководители успешно «забывали» в горах Афганистана и Чечни. Нас можно был послать на смерть, но нельзя было бросить. Мы были слишком известны чтобы быть забытыми. Получалось, что в случае боестолкновения руководству нашей страны пришлось бы идти на международный конфликт и отправлять к нам помощь несмотря на запрет перелёта. Тут появляется ещё один вопрос: стали бы сбивать наши самолёты в момент их пролёта над территорией других стран. Скорее всего правители стран-предателей побоялись бы идти на открытый военный конфликт с Россией и ограничились дипломатическими мерами, типа нот протеста и тому подобных мер. Скорее всего, но не факт. Психов хватает везде, да и желание выслужиться перед американским барином могло пересилить здравый смысл. Что было бы дальше я не берусь даже представить, ясно одно: американский план захвата Косово оказался бы под угрозой и более того, появлялась реальная возможность развития событий в сторону начала третьей мировой войны. Такое дело явно в американские планы не входило и поэтому, как мне представляется, албанские боевики получив соответствующие указания от своих заокеанских покровителей упорно не хотели нападать на нас.

Почти каждый день командование сообщало нам о том, что долгожданный самолёт из России сегодня наконец-то прибудет. Каждый раз, ближе к вечеру, нам доводили противоположную информацию – нам сообщали, что договориться о воздушном коридоре опять не удалось. Редко какой день обходился без доведения до нас подобных противоречивых данных. Наконец, к нашей огромной радости, самолёт всё-таки прилетел. Произошло это, если я ничего не путаю, аж двадцать шестого числа, июня месяца. Таким образом с момента нашего прибытия на аэродром в Косово до момента приземления первого российского транспортного самолёта прошло немного-немало две недели. Даже невоенному человеку понятно, что для нормального развёртывания сил это слишком большой промежуток времени.

Каким образом было достигнуто соглашение о перелёте с нашими международными «партнёрами» мне абсолютно неведомо. Поскольку аэродром к тому времени уже предназначался для совместного использования с англичанами то следом за нашим ИЛ-76 на взлетку грузно опустился С-130 «Геркулес» ВВС Великобритании.

Наш ИЛ заходя на посадку отстреливал тепловые ракеты – имитаторы цели. Эти тепловые ракеты предназначены для того, чтобы сбить с толку систему наведения зенитной ракеты ориентирующуюся на высокую температуру работающего двигателя самолёта. В теории зенитная ракета должна отклониться от самолёта и устремится за более горячим, а следовательно и более заметным имитатором. Английские пилоты такими сложностями, как запуск имитаторов цели (на С-130 они также могут быть установлены) себя не утруждали – им бояться было нечего. Показательный момент.

Наш самолёт приземлился первым, что недвусмысленно говорило о главенствовании, по меньшей мере формальном, России в использовании аэродрома. На находящейся сверху фюзеляжа антенне ИЛа был прикреплён российский флаг. ИЛ приземлился и стараниями опытного экипажа виртуозно вырулил на стоянку после чего к нему устремилась небольшая группа встречающих. Приземление английского С-130 прошло аналогично приземлению нашего самолёта. Когда громадина «Геркулеса» выруливала со взлётки несколько российских парней наблюдавших за ним принялись громко обсуждать вопрос о том, в какую часть английского самолёта нужно стрелять из гранатомёта чтобы тому настал конец. Особый восторг парней вызывал тот факт, что гранатомёт пробьёт «Геркулес» в любом месте.

Приземление первого самолёта для всех нас было событием существенным и поэтому мы с большим интересом наблюдали за происходящим. Приземление последующих самолётов уже было рутинным и как правило вызывало интерес только у тех, кто хотел сфотографироваться на фоне самолёта в момент совершения им посадки. Поскольку ВПП пролегала как раз напротив здания аэропорта, то при умелом использовании фотоаппарата можно было запечатлеться в момент когда на заднем плане приземляющийся ИЛ совершает первое касание взлётки своими шасси. Фотка получалась, по-своему, уникальная, совсем не то, что на дешёвом курорте с солнышком на ладошке сфотографироваться!

Само по себе такое событие, как прилёт первого самолёта, было делом по нашим меркам значимым и поэтому вызвало у нас массу эмоций, однако то, что привёз первый ИЛ вызвало у нас ещё большие эмоции, причём весьма противоречивого характера. Начну с чисто военного аспекта. Мы испытывали острую нехватку личного состава, говоря гражданским языком у нас не хватало людей, однако простых бойцов-десантников нам первым самолётом не прислали. Первый «борт» привёз нам на подмогу несколько расчётов автоматических гранатомётов АГС-17 и группу каких-то высокопоставленных офицеров. Ну с офицерами понятно – необходимо проводить подготовку к переброске основных сил и устанавливать взаимодействие со всеми теми, кто находился вокруг нас, а вокруг нас, помимо сербов и албанцев, были представители многих стран-участниц НАТО. Для чего же вместо простых бойцов нам прислали автоматические гранатомёты с расчётами понять невозможно. В этом поступке нашего командования не было ни какой логики. АГС-17, являющийся видом тяжёлого пехотного вооружения был мощным оружием и при грамотном его использовании можно было оказывать огромное воздействие на противника. Например, опытный расчёт автоматического гранатомёта (два человека) на хорошей позиции может сдерживать и даже полностью уничтожить одну-две атакующие пехотные роты. Я думаю, что с небольшим прикрытием – восемь-десять автоматчиков, он даже сможет долгое время сдерживать целый вражеский пехотный батальон. АГС-17 это оружие обладающее громадной огневой мощью, но толку для нас от его мощи не было ни какого – боевые действия мы тогда не вели.

В обеспечении патрулирования и контроля местности расчёты автоматических гранатомётов принимать не могли поскольку АГС оружие стационарное. Более того, каждый такой расчёт в условиях городской местности ещё и требовал прикрытия со стороны наших снайперов, пулемётчиков и стрелков. В противном случае оба «агээсника» могли стать лёгкой добычей для вражеского снайпера или даже простого автоматчика ловко подобравшегося поближе. В дальнейшем, побывав на позиции одного из установленных в городе АГэЭсов я смог лично убедится, что без существенного прикрытия со стороны других бойцов расчёт гранатомёта является просто удобной потенциальной жертвой для врага, особенно если враг начнёт боевые действия первым. АГС был установлен за укреплением сделанным из ящиков с песком, пространство для стрельбы было открытым, видимость была хорошая, однако со всех сторон позицию окружали многоэтажные постройки в любом окне которых мог появиться враг. Ни вести огонь во все четыре стороны, ни хорошо укрыться расчёт гранатомёта не мог поэтому рассчитывать только на свои силы ему не приходилось. Для простой безопасности и уж тем более возможности его эффективного применения в бою требовалась помощь ещё нескольких бойцов. Таким образом, расчёты автоматических гранатомётов не только не усиливали нас, но и наоборот, обеспечение их безопасности отнимало силы необходимые нам для контроля над местностью. Кстати, своим внешним видом АГС-17 не мог оказать на вероятного врага никакого, даже маломальского, психологического давления. Автоматический гранатомёт это не танк, БТР или вертолёт, чей внешний вид мог устрашить противника, таким образом заставив его отказаться от нападения. Установленный на позиции АГС практически не виден, но даже если его и можно было бы наглядно продемонстрировать всем албанам в округе, то это всё равно никак бы не повлияло на последних – я уверен, что о разрушительной силе этого оружия большинство бомжей шиптаров не ведало.

С момента прибытия в Косово и по сей день все мы спали по три-четыре часа в сутки и нам требовался полноценный отдых который могли обеспечить только прибывшие нам на смену люди, но вместо людей нам послали ненужное в данный момент тяжёлое вооружение. Тот, кто послал АГэЭсы на первом самолёте был человеком недалёкого ума. Подытожу всё вышесказанное тем, что большинство из нас, узнав какое подкрепление прибыло высказывалось на удивление одинаково-однообразно: «Они чё там, в Москве, совсем ебанулись?» Слова эти адресовались конечно же нашим военным руководителям комплектовавшим первый «борт». Лично от себя добавлю: не смотря на то, что с момента описываемых событий прошло уже более десяти лет я так и не нашёл никакого логического объяснения в прибытии такого подкрепления.

Вторым, не вполне военным, аспектом вызвавшим всплеск наших эмоций была прилетевшая вместе с нашим «подкреплением» группа моральной поддержки. Эта, прибывшая из Москвы группа состояла из артистов разного жанра и была направлена к нам столичным мэром Юрием Лужковым. Артисты прибыли естественно для того, чтобы в полевых условиях дать концерт. Концерт проходил прямо возле полуразрушенного здания аэропорта. С учётом неблагоприятных технических обстоятельств выступление артистов получилось вполне приличное. Среди артистов, в частности, присутствовали две неизвестные, но красивые и сексуальные певицы составляющие какую-то музыкальную группу, правильнее сказать дуэт. Одна была блондинка, ну а другая, понятное дело, брюнетка. Во время концерта девочки были одеты в белые шортики и такие же белые, почти прозрачные, обтягивающие топики к которым были каким-то образом приделаны длинные, опять же белые, плащи. При исполнении музыкальных композиций топики ритмично подпрыгивали в такт движениям своих хозяек, таким образом наглядно демонстрируя не только отсутствие под своей тонкой тканью лифчика, но и обалденную, прямо таки восхитительную, упругость своего содержимого.

Мы с очень большим интересом смотрели концерт, при этом вряд ли кто-либо из нас уже через пять минут после его окончания мог бы вспомнить о чём девочки пели. Получалось примерно как в анекдоте про молодую Аллу Пугачеву выступающую в короткой юбке и пришедших на её концерт грузинов – «Вах, можешь савсэм нэ пэть, тока хады!». Однако, девочки всё же представляли определённую проблему: смотреть на них нам было очень приятно, но понятное дело, каждому из нас хотелось от простого осмотра перейти и к более близкому общению, а это было невозможно в принципе. Ситуация в точности как с безденежным ребёнком в кондитерском магазине – смотреть на торты и пирожные можно, даже понюхать аромат корицы и ванилина можно, а вот попробовать и уж тем более от души наестся сладкого никак не получится. Издевательство просто.

В половых отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего ни возвышенного, ни низменного – половые отношения это просто часть нормальных взаимоотношений между взрослыми людьми разных полов, ни больше, ни меньше. Ничего сверхъестественного в половых отношениях нет и тем не менее мы были лишены таких отношений в силу особенностей нашей службы. Отсутствие отношений не означало отсутствие желания таких отношений. Сам факт присутствия красивых женщин был приятен, но очень хотелось большего. Короче, получалась как бы дразнилка – посмотреть приятно, но хочется не только смотреть, а это никак не получится хотя всё вроде бы перед тобой. Тем, кто отправлял девочек к нам стоило бы об этом заранее подумать, в том смысле, что надо ли их вообще было отправлять сюда. Я конечно в первую очередь высказываю лично свои соображения на этот счёт, но не думаю, что мысли у большинства наших парней тогда были направлены в другую сторону. Во всяком случае, мечтательные, хотя и грубоватые слова (чаще агрессивные, реже страдальческие) о том, что было бы неплохо «отодрать хорошенько одну из этих девок» слышались повсеместно. Нормальная реакция нормальных мужчин. Правильная, здоровая реакция.

Кроме девочек прибыл и какой-то клоун, малоизвестный пародист. Он пришёлся кстати, поскольку в одном из своих номеров он изображал неформала попавшего в армию. Помимо прочего он высмеивал и офицеров с генералами, что в армейских условиях сделать публично было проблематично. Получалось глумливо, нам нравилось, многие громко хохотали. В отличие от красавиц-дразнилок «панк»-пародист был однозначно позитивным моментом. Как гласит мудрая поговорка: «Смех для здоровья как молоко коровье!».

Мэр Москвы не ограничился только обеспечением нас зрелищем, но и позаботился о «хлебе». В недрах самолёта прибыло семь тонн продуктов, в основном различных консервов: тушёнка, сгущёнка, какао и т. д. Прибывший вместе с грузом представитель московского правительства с пафосом говорил о том, что в трудные для города времена Москва нашла у себя возможности для отправки нам продуктов. Даже те из нас, кто видел Москву только по телевизору хорошо знали, что «москали» живут небедно и поэтому для такого огромного города как Москва выделить семь тонн консервов дело шуточное. Мы были благодарны за помощь, но лишний «трёп» был не к месту и слова сказанные москвичом прозвучали нелепо. Вообще это походило на желание «присовокупиться» к нашему, без преувеличения грандиозному, международному успеху, сделать что-то на вроде саморекламы.

Кроме продуктов нам кем-то (или правительством Москвы или Министерством обороны) были посланы в подарок штук сто пятьдесят «Командирских» часов. Не каждому из нас по сто пятьдесят часов, а сто пятьдесят на всех нас вместе взятых. Почему часов было именно такое количество понять сложно – наверное даже негры в Африке в те дни знали о количественном составе батальона российских десантников занявший аэродром Слатина. Наш батальон насчитывал в своём составе около двухсот человек. Возможно собиравшие груз люди предполагали, что к моменту прибытия самолёта какое-то количество из нас уже погибнет и часов как раз хватит на всех кто остался в строю. Поскольку никто к тому времени так и не погиб то с выдачей часов возникла проблема – сто пятьдесят часов на двести человек не разделишь. Часы принялись раздавать, торжественно и не очень. Когда «Командирских» часов на всех не хватило, кто-то из офицеров прибывших из России громогласно заявил, что недостающие часы будут присланы следующим «бортом» и те, кто не удостоился великой чести получить часы сейчас непременно получат их потом. О часах никто больше не вспоминал по одной простой причине – никому из нас такие часы, по большому счёту, были не нужны.

Лично я даже вообще оказался от их получения как только увидел, что они из себя представляют. Вернее я их получил, но сразу же отдал кому-то из тех сослуживцев кому они не достались. Модель часов с громким названием «Командирские» появилась в Советском Союзе во времена его существования и качество часов тогда вполне соответствовало их названию и предназначению. Во времена Союза эти часы делали качественно, «Командирские» были часами прочными, точными, удобными, надёжными и красивыми, при этом они не были дешёвыми. Все высокие качества часов ушли в прошлое вместе со страной в которой они были изобретены. В наши дни эти часы стали дешёвым низкокачественным ширпотребом. В своё время я был «счастливым» обладателем подобной дряни – часы прослужили мне менее месяца после чего «отказались» заводится и соответственно встали.

На тот момент, когда нам пытались торжественно вручить «Командирские» часы у меня на руке удобно красовались электронные «Касио» «G-Shock» и менять свои часы на какие-либо другие я не собирался. О моих «Касио» следует рассказать подробно поскольку часы эти, по моему мнению, прямо-таки выдающиеся. Приобрёл я их в магазине на американской базе, как сейчас помню, стоили они немногим менее ста американских долларов. Покупка этих часов является самым удачным вложением денег в бытовую электронику за всю мою жизнь – часы служат мне верой и правдой уже более десяти лет. За это время они побывали в трёх «горячих» точках, прыгали с парашютом, плавали в море, участвовали в драках, походах, рыбалках, бесчисленных спортивных мероприятиях и ремонте различной техники, для проверки их прочности на них наступали армейскими ботинками. Где эти часы только не были и чего только с ними не происходило, а они знай себе исправно ходят и радуют своего владельца, то есть меня. С учётом того, что эти часы находясь на моей руке «участвовали» в уникальной операции в Косово то они вполне достойны занять своё место в музее «Касио», если конечно же такой музей существует. Я с юных лет мечтал приобрести подобные часы, но поскольку рос в небогатой семье то реализовать свою мечту смог лишь находясь в армии.

Приобретение этих часов вызвало у меня бурную радость, которую однако мало кто из сослуживцев разделял. Большинство сослуживцев считало покупку часов стоимостью сто долларов чрезмерным расточительством, видимо их в первую очередь интересовала цена, а уж затем качество. Подозреваю, что о высоком качестве «Джи-Шока» некоторые из них просто не ведали. Однако, даже те кто знал про надёжность этой модели всё равно считали что на часы нельзя тратить сто долларов. По их мнению неоправданное расходование средств, лучше купить что ни будь дешёвое. Такой подход к делу мне всегда казался глупым – для меня всегда был важен хороший результат, а уж затем потраченные средства. Когда в моём присутствии кто-то рассуждал о том, что часы за сто долларов это дорого, мне становилось смешно – уже тогда я знал, что стоимость действительно дорогих часов измеряется не сотнями, а тысячами долларов. Некоторым парням не нравилась крупные габариты «Джи-Шока», но размер часов никак не мешал их носке, в чём я смог убедиться на практике. По-первому времени я объяснял преимущества своих часов, даже несколько раз спорил с теми, кто особо рьяно критиковал их, но потом эти споры мне надоели.

Высказавшись о «колхозной глупости» сослуживцев ничего не понимавших в хороших часах я решил, что время покажет кто из нас был прав. Оказался прав я – «Джи-Шок» надёжно прослужил мне долгие годы. Наверное, за это время каждый из моих оппонентов сломал и потерял по целому ведру всякой наручной дешёвки потратив в сумме значительно больше денег чем я в момент покупки «Джи-Шока». При этом мои оппоненты довольствовались постоянным ношением всевозможной дряни в то время как мою левую руку украшала добротная и надёжная вещь. В общем, я был очень доволен своими «Касио» и поэтому никакого сожаления о том, что отказался от получения «наградных» часов не испытывал. «Командирские» часы, которые я мог, но не стал получать, взял себе какой-то парень, ему они зачем-то были нужны. Кажется среди нас был кто-то возмущавшийся фактом, что конкретно ему часы не достались, но большинство к вручению часов, равно как и к самим часам относились равнодушно.

Вручёнными нам «Командирскими» некоторые парни распорядились весьма своеобразно – выменяли на них что ни будь более полезное у англичан либо подарили их на память кому-либо из сербов. Примечательно само отношение к «наградным» часам.

В те дни мне по чему-то не бросился в глаза один очень важный психологический момент связанный с прилётом первого самолёта, вернее с тем какой груз он доставил. В том, что я сразу не врубился в суть ситуации нет ничего удивительного – когда спишь по три-четыре часа в сутки голова работает не слишком ясно. Лишь спустя несколько лет, вспоминая и переосмысливая события лета 1999 года я осознал один из скрытых политических аспектов тех событий. Суть в следующем. Если отсутствие необходимого для нас подкрепления в виде живой силы можно, хотя и с большой натяжкой, объяснить ошибкой нашего командования, то отправку к нам, в неспокойный регион, целой группы гражданских лиц объяснить можно только одним обстоятельством – руководство располагало точной информацией о том, что полномасштабных боевых действий в регионе уже не будет. В противном случае получалось, что вся группа моральной поддержки отправлялась практически на верную смерть, поскольку обеспечить её безопасность в случае полномасштабных боестолкновений с албанами мы бы не смогли.

Публичная отправка на верную гибель целой группы гражданских лиц была бы не лучшей политической рекламой для правительства Москвы, следовательно в Москве точно знали о том, что воевать мы здесь уже не будем. Получить гарантию «мирного» развития дальнейших событий можно было только от тех, кому подчинялись албанцы, а именно от США. Как я понимаю, после того как вопреки американским планам наш батальон занял Слатину перед американцами встала проблема неконтролируемого развития благоприятной для них ситуации. Наши боестолкновения с албанцами могли перерасти в полноценную войну и плану американо-албанской оккупации края Косово пришёл бы конец. Если бы албанцы проявили по отношению к нам агрессию то мы бы ответили взаимностью, в свою очередь если бы мы начали давить на албанов то они наверняка стали бы оказывать нам сильное сопротивление. Таким образом, единственным способом избежать нового витка балканской войны, помимо прочего означавшего крушение американских планов по оккупации Европы, было соблюдения нейтралитета между нами и албанцами. То есть Америка приказывала шиптарским крупным командирам не ввязываться в конфликты с нами, а мы в свою очередь должны были не трогать албанов.

Я умышленно употребил термин «крупным командирам» поскольку албанцы условно делились на два типа – военизированные и соответственно явно представляющие какую-то организованную группу и лица БОМЖ представляющие самих себя. Военизированных шиптаров там где мы стояли как раз таки было мало, причина этого мне теперь уже понятна. Американцы просто-напросто запретили появляться крупным албанским вооружённым подразделениям в нашем районе поскольку это стопроцентно привело бы к началу широкомасштабных боевых действий. Что же касается албанских оборванцев, то они никем конкретно не контролировались и действовали сами по себе. Как я думаю, если бы мы по-тихому расстреляли пару сотен таких грабителей и мародёров то это прошло бы никем формально не замеченным, хотя и спровоцировало бы в дальнейшем дополнительную жестокость албанцев по отношению к сербам. С первого же дня своего появления в Приштине албаны занялись терроризированием местного сербского населения и если бы мы стали защищать сербов то нам было бы необходимо применять к шиптарам самые жёсткие силовые меры. Я уверен, что этот вопрос конечно же обсуждался на американо-российских переговорах и конечно же по данному вопросу там было принято соответствующее решение. Когда спустя годы после косовских событий я всё это осознал мне стало «не по себе».

Если кто-то не понял к чему я клоню, то я поясню: чтобы сохранить своеобразный нейтралитет с албанами мы ни в коем случае не должны были защищать сербов. Албаны не нападают на нас, мы не мешаем албанам резать, насиловать и грабить сербов – именно такая, как мне представляется, была договорённость. В противном случае начнутся бои с непредсказуемым для всех участников финалом, вплоть до начала третьей мировой войны. Начало третьей мировой войны означало бы «Армагедец» – пиздец всему. «Армагедец» не нужен был ни кому – ни России, ни США, ни албанцам, ни сербам. Что касается тех сербов, что проживали в Косово, то американо-албанскими стараниями «Армагедец» конкретно для них всё же настал. Кстати, я уверен, что если бы сербское правительство не побоялось бы пойти до конца и не вывело бы из края наземные силы то оно смогло бы спасти Косово, хотя по первому времени пролилось бы много крови. В центре Европы американцы долго бы воевать не стали – не получилось бы затоптать сербов сразу ушли бы восвояси и стали бы подло душить Сербию экономически. По моему мнению, лучше много крови сразу, чем очень много за долгий период. У США много врагов и объединившись можно было бы уже начать душить саму Америку – американцы эгоистично и жадно тратят различные ресурсы запасами которых сами не обладают.

Что же касается нашей страны, то изменить ситуацию в свою пользу политическими средствами Россия была не в состоянии по причине очевидной слабости. Двести её солдат дерзко бросивших вызов всемогущей заокеанской империи в общем-то прыгнули выше головы. Значит в Косово неизбежно должна была наступить «американская демократия» со всеми вытекающими из этого последствиями. Так в общем-то и получилось. При всём при этом, Россия от Сербии была далеко, мы же видели страдающих и ждущих от нас помощи и защиты сербов каждый день. Некоторые люди теряют самообладание видя как при них собираются убивать предназначенных для еды домашних животных, мы же видели перед собой ни в чём неповинных, дружественных нам людей которых со дня на день будут убивать, насиловать и выгонять из собственных домов. В принципе мы могли помочь этим фактически уже обречённым людям, но не помогали. Как только кто-либо из младших командиров в очередной раз «дёргался» помочь сербам его резко осаживали командиры высшего звена. Как я уже говорил такая ситуация повторялась раз за разом. Самообладание никто из нас не терял, мы не слабаки, но на душе день ото дня становилось всё поганее.

Как-то раз снова поехали на проведение тактических переговоров, сейчас уже не помню с кем конкретно эти переговоры проводились, важно другое, а именно то, что удалось пообщаться с английскими десантниками и их вооружением. Я крайне плохо знал английский язык, никто из инглезов не знал русского и поэтому изъясняться приходилось способом известным человечеству с древнейших времён – при помощи жестов. Время позволяло пообщаться самым что ни на есть лучшим образом, разве что пива выпить вместе не получилось. Пиво у меня было, в БТРе лежало несколько банок и одну из них я дал английскому «десанту». Достав и открыв вторую банку я предложил англичанину последовать моему примеру. Англичанин пить вместе со мной не стал, однако опасливо оглянувшись вокруг (начальства видать боялся) проворно спрятал банку в карман, после чего пожал мне руку и радостно улыбаясь отчалил по своим делам. Одного из наших британских коллег заинтересовала тельняшка которая принадлежала Толстому и он предложил меняться. Что именно он предлагал к обмену я не помню, но мой водитель от обмена отказался сославшись на то, что тельняшка у него одна. Когда через пару минут британец заглянул в наш БТР он увидел ещё одну тельняшку которая будучи свежепостиранной сушилась на сиденье. Британец хитро улыбаясь (кот Чиширский!) возобновил свои попытки наладить «ченч», но Толстый был не в духе и обмен снова не состоялся. Англичане звали нас пойти обедать вместе с ними, но ни я, ни Серёга с ними не пошли. Хотя я и хотел посмотреть как питаются английские солдаты, да и перекусить не помешало бы, но всё же выглядеть «голодающим» мне было стыдно. Сейчас я понимаю, что мыслить подобным образом было глупо, но это сейчас, тогда я думал именно так.

Меня более всего интересовало вооружение и техника англичан и тут мне представился случай удовлетворить своё любопытство. Что касается техники то тут особого не было ничего – английские десантники имели в своём распоряжении несколько видов лёгких полноприводных автомобилей. Как я думаю эти машины были десантируемые, чем видимо и объяснялся их компактный размер. Для тех кто абсолютно не знаком со спецификой сбрасывания с парашютом техники поясню: вес и габариты машины имеют первостепенное для успешного десантирования значение. До сих пор только Россия имеет в своём распоряжение десантируемую бронетехнику: бронетранспортёры, боевые машины десанта, самоходные артиллерийские установки. Никакая другая страна в мире не смогла разработать и поставить на вооружение ни одного вида бронетехники пригодной для выброски с парашютом. Более того, в России ряд боевых машин десантируется с экипажем внутри, что обеспечивает невероятную быстроту приведения техники в боевое положение. Первым внутри боевой машины десанта был сброшен сын создателя современных ВДВ. Наблюдавший за ходом выброски отец (отец ВДВ и одновременно отец первого человека совершившего десантирование внутри БМД) держал в кармане пистолет ТТ с одним заряженным патроном – на случай неудачи, для себя.

Генерал Василий Филиппович Маргелов был человеком не только смелым и решительным, но и умным и талантливым – десантирование прошло успешно и ТТ не понадобился. На сколько мне известно попытки разработки десатнируемой бронетехники предпринимались во Франции, но неудачно, да и было это уже давно. Таким образом Россия на данный момент является монополистом в этой области. Очередной повод для гордости за свою многострадальную Родину.

Что касается стрелкового вооружения, то как я уже отмечал, англичане не имели относительно нас принципиальных различий в оснащении им. Оружие конечно же разное, но его типы одинаковы. До сего момента у меня не было возможности подержать в руках их оружие и я пользуясь случаем навёрстывал упущенное. Англичане спокойно демонстрировали свои автоматы и пулемёты, при этом охотно, в основном жестами, разъясняли принцип работы того или иного образца. Общение проходило в непринуждённой обстановке и я смог узнать много полезного. Интересным психологическим наблюдением для меня было то, что американцы с которыми я общался в Боснии как правило демонстрировали своё оружие осторожно и немного нервно, как будто боялись нарушить какую-то строгую инструкцию и быть за это наказанными. Ни англичане, ни французы, ни сербы такой боязливости не выказывали, более того, представители всех вышеперечисленных армий вели себя в такие моменты спокойно и уверенно. Конкретно «инглезы» не только давали подробно изучать своё оружие, но даже и не особо следили за тем что я с ним делаю, просто стояли поблизости разговаривая между собой.

Изучая английскоё оружие я в очередной раз убедился в значительном превосходстве по эргономике и весу российского оружия над натовскими образцами. Конечно тут играла немалую роль привычка к тому либо иному стволу, но как ни крути, масса оружия измеряется граммами и килограммами, а это показатель объективный. По уровню физической подготовки английские солдаты выглядели достойно звания десантника, делясь при этом на два вида: матёрые коренастые «кабаны» и длинные жилистые «жерди». Не зависимо от вида все поголовно выглядели хищно. Плюс к этому, возрастом все они были лет так двадцать пять – тридцать. С такими ребятами можно смело идти «на дело», думаю не подведут.