Текст книги "Нетрадиция (СИ)"

Автор книги: Александр Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Через час наблюдения решили сделать проход с магнитометром. Только начали снижение, произошел хлопок в районе грузолюка.

Сработала сигнализация «Пожар 12 бака», звучит сирена. Самолет стал крениться влево, командир с праваком пытаются его удержать. Прошел доклад на КП полка о аварийной ситуации на борту. Самолет удалось выровнять и направить в сторону береговой черты. До нее примерно 80 км. Диктую радисту координаты, он передает сигнал «Бедствие». Обстановка на борту спокойная, из гадюшника выглядывают операторы. Молодцы трусы, уже и парашюты успели прицепить.

Щелкают АЗС – по команде командира отключаем лишние потребители В кабине появляется дым и запах гари.

Еще через несколько минут остановился первый, затем второй двигатель, резкий крен влево. Уже видна береговая черта. Командир: – Надо прыгать, иначе сгорим. До аэродрома еще минимум пол-часа.

Открыт люк, в кабине завихрения дыма. Очередность – операторы, радист, правый летчик, штурман, бортинженер.

Вытаскиваю кассету ФАРМа, магнитофона МС и из «Электроники». карту и планшет постановок в карман и под замок-молнию. Застегиваю говорящую шапку-шлемофон.

Возня с системой опознавания. Ее предписано уничтожить перед покиданием.

Все, операторы пошли… скоро и моя очередь. Запихнул кассеты за пазуху, все, пошел. Держусь за кольцо, считаю до пяти – рывок. Купол раскрылся. Синяки теперь будут на груди из за кассеты – рывок стропами сильный.

Высота менее километра, схватился за стропы, развернулся – раскрытых куполов не наблюдаю, ветер в сторону берега – уже хорошо.

Внизу деревья, группируюсь, закрываю лицо руками от веток. Блин, приложило хорошо… и еще раз и еще раз. Припарашютился… … Почти на земле, купол частично зацепился за ветки. Отстегнулся, «А вот я и в Хопре»…

Обшманал свою тушку. Руки подрал ветками, одна штанина разорвана до колена. А так вроде цел. Смотрю вверх – самолета и парашютов не видно. Вдали море, вокруг тайга.

Ну что, будем себя обозначать?

Отстегнул НАЗ (Носимый аварийный запас). Так, лодка мне не нужна, «Комар» надулся, будем тогда ждать помощи. Нашел Р-855, это такая маленькая радиостанция с батареей.

Подсоединил. Прочел написанную инструкцию, понажимал кнопки – шипит.

Нашел сигнальные патроны, мачете, воду. Все это сгреб в кучу и приготовился идти искать других членов экипажа. Да и нужно выйти на чистое место, где деревьев поменьше.

Главное пистолет и кассеты не профукать.

Так, а что это у нас в самолете так громко бумкнуло? И где мой воздушный шарик. и что это за тряпочка вместо самолета?

Почти час лез на сопку. Смотрю по сторонам. Судя по карте мы должны были прыгать в районе Преображения, это не очень далеко он нас.

Во, шум движков Ила. Их ни с чем не спутать. Прошел мористее, километрах в пяти.

Включил «Комар», может запеленгуют. Покричал – «Это я… спасите… я верну колбасу…».

Ответа не дождался. Пичалька. Проходит еще минут двадцать – самолет ближе. Наблюдаю его совсем рядом, идет метрах на пятисот. Может это он на «Комар» выходит, я то его оставил там где припарашютился… Достаю дымовуху, оранжевый дым засрал все вокруг, ветра нет и я тоже ничего не вижу вокруг.

Ну наконец-то увидели, прошел надо мной покачивая крыльями… Как у нас во дворе кричал один мальчик самолету – «Забери меня в Израиль, я тоже еврей!»…

Ну будем считать, что меня тоже сосчитали. Ждем.

Забрали меня уже когда стало смеркаться. Группа НПСК прибыла на Ми-8, но сели в двух километрах. Пока докричались. Пока собрали все барахло, что я посеял в дороге, стемнело совсем. Нашли всех, кроме командира и бортача.

Завтра с утра поиски продолжат.

На аэродроме сразу отвезли в санчасть… Ну думаю, с утра начнут выносить мозг. Осмотр врачем, ужин и в кроватку. Не отпустят, сказали, пока обследование не пройду. Заскочил ПНШ, забрал мой пистолет и остатки НАЗа. Кассеты я заныкал…

Ну что, повоевали малёха… Сон…

«Bellum omnium contra omnes» (Война всех против всех)

Два дня провел в санчасти. Где разместили остальных из экипажа, так и не узнал. В коридоре сидел дяденька в гражданке, которого беспрекословно слушался весь медперсонал.

Ну эта песня нам знакома. Всех держат отдельно, затем скажут писать, что произошло, после сверят, начнут давить и пытаться найти крайнего.

Еду приносили персонально для меня из столовой. Кто приносит – я не видел. Ну по вкусу наша жрачка, родная. (Горький смех).

Врачи особо не донимали. Сдал анализы и прошел всех врачей. Их точно выдернули из ЛАМа (Лаборатория Авиационной Медицины) из морского госпиталя во Владике. Я то их помню, каждый год к нам приезжают ВЛК (Врачебно Летная Комиссия) проводить. В то время главу ЛАМа Октая Ибрагимовича знал каждый летный человек на ТОФ.

Ну в итоге отпустили домой, ничего не писал(Приговор вынесли заранее). Пришел в общагу, в комнате никого. Зашел к соседу – молчит как рыба. Еле разговорил. Оказывается, вчера хоронили наших, командира и бортача. Самолет они пытались на поле примостить, но неудачно. Травмы несовместимые с жизнью. Где остальные он не знает, никого не видел.

Ну пошел я в штаб эскадрильи. Там «гнусный карлик» что-то пишет. Меня увидел – даже обрадовался.

– А сказали тебя во Владике в госпиталь с травмами положили, а ты живой.

– Добрый вы человек, тыщ майор. Да, я живой, в отличии от некоторых.

– Ну он командир, сделал все что мог.

Опять эта бредятина… Почему не прыгали? Или боялись что потом каждая мелочь тыкать станет – бросил самолет. Да нах кому надо это железо. Еще склепают, а человека не вернуть. И подготовить летчика до первой линии это минимум 7 лет. А бортач какой мужик классный был.

– Мне то что делать?

– Сходи наверное к штурманам, они может что знают. Ты ж у нас псица высокого полета.

Типа подъебнул… Плюнул про себя и пошел в штаб полка.

Все закрыто, никого нет. Что за хня? Делать нечего, поплелся снова в свою келью.

Снова зашел к снятому с должности Коле больше не замполиту.

– Коля, а пошли в Дом офицеров. Там в бильярд поиграем на щелбаны. Ну на фига тебе голова, от нее одни проблемы.

Взял денег и пошли мы с Колей забульбенивать.

Купили коньяка, который бренди. И начали праздник. Шар-рюмка. Шар-рюмка… Нас хватило на две партии.

Пошли снова в буфет.

– Вот смотри, замполитский ты выкормыш… Это я шутя… В бильярде 16 шаров, а в шахматах 32 фигуры. Так во что лучше играть рюмка-шар или рюмка-фигура?

Но Коля уже выпал в густой осадок.

Проснулся я в общаге, на своей койке, правда одетый. Во как.

Душ, отжимания с приседанием и я снова готов к бою. В 8 часов прискакал посыльный и передал, что меня вызывают к начальнику штаба полка.

Какая сегодня форма одежды? Дежурная сказала, что по громкой объявили номер три.

Понятно, тужурка, желтая рубашка, белая шапочка.

«Громкая» – это такая система оповещения в гарнизоне. В квартирах установлены динамики и каждое утро оперативный дежурный объявляет погоду, распорядок и форму одежды. При объявлении тревоги – всеобщее оповещение.

Прибыл, доложил. У НШ, как всегда, не кабинет, а проходной двор. Дела и дела.

У него в кабинете сидел подполковник с красными погонами и эмблемами медицины.

Представился, КГБшник замаскированный. Даже удостоверение показал.

НШ убежал по делам, а он закрыл дверь на замок и мы стали беседовать. Ну так примерно часа три. Скорее всего, разговор писал, так как многое просил повторить. Речь шла о нашей системе обнаружения, о людях кто в этом участвовал, о поездках во Владивосток, с кем встречался и о чем говорили.

Явно намекает, что пожар у нас на борту был не случайным.

Рекомендовал не распространятся о нашем разговоре. Ну как обычно – «Вы свободны… пока». На что я тоже ему ответил: – Пока-пока.

Сходил на обед. За нашим столом пусто. Подошло несколько человек из эскадрильи, посочувствовали, держатся как-то скованно, может их проинструктировали меня не расспрашивать?.

В классе идет самостоятельная подготовка. Завтра предварительная должна быть, но пока запретили полеты на Ил-38 по всей авиации ВМФ, до выяснения причин катастрофы. Так всегда делают.

Вызвали в строевой отдел. Оказалось в личном деле у меня еще старлейская фотография. Сказали сделать капитанскую. Хотел нацарапать дополнительную звездочку иглой циркуля. Так все делают. Но начстрой сказал нельзя, иди фотайся. Да что за нах… Сходил в общагу, взял парадную тужурку с «капустой», потом в фотолабораторию.

Похоже, запросили мое личное дело, вот начстрой его и приводит в надлежащий вид.

В конце рабочего дня, объявили на завтра летно-техническую форму, парковый день. Летный состав – самостоятельна подготовка и тренажи.

Вечером меня нашел штурман полка и сказал обработать материалы по последнему вылету.

– А где все мои из экипажа?

– Второй и третий штурмана во Владике в госпитале, переломы ног. Радиста отправили в отпуск. Правый летчик в Партизанске в больнице. Что с ним не сказали, наши ездили навестить – не пустили.

– А командира с бортачем у нас хоронили?

– Да, на нашем кладбище. Ты же знаешь, у командира жена и семья здесь. Бортач приморский.

– А мне теперь что?

– Пока занимайся документами по вылету. Из штаба авиации передали ждать, вызовут.

– А с полетами что?

– Ну самолет частично уже привезли. Расследует комиссия. Ты не видел? Они ж у тебя в общаге живут. Человек восемь приехало. Пока не летаем, если только по тревоге.

Прихожу в общагу, достаю из схованки кассеты. Сходил выпросил магнитофон. Ну запись получилась хорошая. Вот почему раньше не додумались писать на бытовой магнитофон?

На ватмане рисую схему вылета, галсы, постановки. Подписываю координаты, курс, высоту, скорость по памяти. Координаты снимаю с карты. На все про все ушло два часа, за окном стемнело.

Навел порядок в комнате, сложил вещи правака. Одному не привычно, в общаге как-то тихо. Ни скандалов у семейных, ни гулянок у холостяков.

Решил пройтись по гарнизону. Уже ощутимо потеплело, распустились листья. И вообще, как-то спокойно все.

Да, вчера мы конечно жару с Колей дали. Кто ж меня притащил в общагу?

Дошел до стадиона, возле Дома Офицеров народ собирается. На фильм пришли?

Точно, на афише «Москва слезам не верит» Он же недавно вышел.

Блин, там же Зоя Федорова снимается, ее в следующем году убить должны. Читал, что это убийство так и не раскрыли. Что то о драгоценностях от ее мужа писали, американского атташе. Запомнил, потому что он тоже морской летчик.

На фильм не пошел, ноги повели к буфету…

Сзади подошел незнакомый лейтенант, может от Бешек? Не помню такого у нас.

– Товарищ капитан, вам не нужно пить. Идите в гостиницу, пожалуйста.

– Лейтенант, ты опух?

– Не шумите, на нас смотрят. Идите, это в ваших интересах. Так и дядя Леня считает.

Думаю, вот гэбэшники, и тут достали… Делать нечего, залупаться с органами себе дороже. А вообще правильно… Шило у меня и в общаге есть…

Было шило. Помню заныкано было в плоской фляге из НАЗа. Почти литр. Ну не суки а?

Постучал к соседу Коле. – «Открывай сова, медведь пришел».

Сова сказала, что она не одна. С совихой что ли? Ну и ладно, не очень то и хотелось.

Значит на сегодня отбой. Вскипятил чай вениковый номер 36.Напился. И спать.

Ex ungue leonem (Видна птица по полету)

Утро. Умывание, в душ быстренько без горячей воды. Когда горячая вода, там очередь. Если тетки успевают занять, фиг попадешь. Они своих по комнатах оповещают и набежит сразу несколько, закроются и это на час, минимум. В двери душа щели. Некоторые озабоченные подглядывают. Некоторым теткам нравится. Один молодой техник как-то по пьяни возмущался:

– Ну где стыд? Ведь знает, что я смотрю, так она специально перед дверями и так повернется и нагнется и сиськами потрясет…

Так и живем.

А одеть-то нечего. Вспомнил. Комбез зашивать нужно, куртку надо чистить и протереть чем-то от царапин. Обычно смазывал касторовым маслом. Как новая получается.

Порылся в шкафу, нарыл старый комбез, почти голубого цвета – выцвел. Одел. Белая шапка. Все, готов. Прихватил кассеты, раз сказали готовить отчет – буду готовить.

Столовая. Сижу за столом один. На плаце перездоровался с народом, дежурные – Как ты? – Держись? – Командира жалко…

Спиной ощущаю и недобрые взгляды, типа – Загубил командира из-за своих выдумок.

Ну, всем рот не заткнешь. Сам я знаю, что прав на все сто. Они же считают, что это обычный пожар. О взрыве и не подозревают. Может поэтому весь экипаж по углам растащили. А меня как приманку выставили и ждут. Пока официальная версия никем не озвучена. Верха молчат, низы ждут.

Распорядок дня без изменений, начальство у меня теперь штурман эскадрильи. Отпрашиваюсь в фотолабораторию. Сказал мне, что я могу работать по своему плану, только на построения приходить. Ну и ладушки.

В штабе замечаю знакомого вчерашнего лейтенанта. Узнаю, что это инструктор из политотдела, занимается комсомольской работой.

Ну да, ну да… Рожа то ГБшная. Как в анеке про дворника похожего на Карл Маркса – «А умище то куда денешь?».

Отдал пленки ФАРМ в проявку и печать. А сам сел в фотолаборатории поразмышлять, воняет здесь химикатами, но тут меня точно никто не найдет. Право входа сюда имеют начальник разведки полка и начальник штаба полка. Ну, понятно, кроме нач. лаборатории – прапорщика и теток служащих МО.

Как же нас просчитали – вопрос даже не риторический.

Каждому экипажу назначается свой позывной, которым он ведет радиообмен и который проходит в заявках на вылет. Каждый самолет имеет свои отличия по локации и прочим излучениям – радиостанции, ДИСС, канал радиобуев. Япония рядом, там американские базы, центры радиотехнической и радиоразведки. Еще покруче наших, за счет лучшей аппаратуры и компьютеров.

Сопоставить очень просто. Прохождение заявок по открытой связи, вылет борта с одним и тем же позывным. Час работы в районе и оповещение об обнаружении. Контроль перемещений, смена эшелонов – вот и расчет когда работал магнитометром, а когда с РГБ. Обычно, в районе самолет работает несколько часов, до обнаружения цели. А в моем случае – сразу, и постановка буев в место лодки.

Впрочем, чему я удивляюсь. Наши так-же в начале 90-х замечали работу «Ориона» на Северном флоте. Пришел, сбросил один РГБ для контроля и подтверждения и ушел.

Амеры отнюдь не дураки и вероятно засекли, как после постановки лодкой передатчика помех и выхода наших РГБ из строя, слежение за их подводной лодкой продолжалось.

А чего тогда наша разведка флота тупит? И контрики? То есть контр-разведка флота? У нас в гарнизоне только кот Жирик не догадывался, что полк выполняет какие-то специальные полеты. Вот и дали команду, засунуть в грузолюк вместе с буями сто грамм Си-4. Сымитировать пожар, отказ двигателей и концы в воду. Но по воле случая, самолет удалось посадить на колхозное поле. А определить наличие взрывчатого вещества – это раз плюнуть.

Пытались «птицу» подстрелить, но не вышло. Точнее вышло частично. Значит скоро прилетит добавка: – «К полумерам не привык», как говорил батюшка сливая две «сотки» водки в один стакан.

И мне нужно ускоряться с переводом на Камчатку. И финансовые вопросы дорешать. И с Леной теперь нужно шифроваться, проследят флотские, а там и спекуляция и воровство компасов. Две штуки еще здесь в гарнизоне. И звонить Папику отсюда нельзя… Блин… И не факт, что ГБшник здесь только один. Нужен нестандартный ход.

Нестандартный ход придумался. Уговорил штурмана полка сьездить со мной проведать правака в больнице Партизанска. В субботу, после обеда на его «Жигулях» едем в город. Купили конфет, минералки, каких-то пирожных. Про апельсины и бананы, как и о яблоках можно только мечтать.

В больнице нас естественно к праваку не пустили, я сказал штурману, что попробую решить вопрос. Взял купленную красивую коробку конфет и обойдя по периметру всю больницу, попал в приемную глав. врача. Там поулыбавшись, вручив конфеты, попросил срочно позвонить во Владик по городскому на межгород. Пять минут, и на связи Лена. Прошу, чтобы Папик приехал завтра к вечером и с 19 до 21 часа ждал меня, где прошлый раз. Мне в общагу пока не звонить. Если меня не будет, подойдет человек, скажет «Лена-покажи колено» и пусть Папик возьмет то, что передадут. Но это на крайний случай.

Снова обошел все, ничего подозрительного не заметил. Штурман уныло сидит в коридоре и ест пирожное.

– Ну что?

– Да ничего тыщ майор… Похоже, его здесь и не было. А врачам сказали записывать данные тех, кто приходит.

– Шпионские игры?

– Тут вы правы. Кстати, хорошее название для фильма.

Едем обратно. Настроение не очень, еще и на выезде останавливают ГАИшники. Мы в форме, глянули и пропустили. Нужно будет Папику сказать, чтобы ночью не ехал. Машин мало, остановят и спросят «Что везешь, кума?…» И привет. Всем нам. из-за решетки.

В общежитии поразмышлял над информацией из иной реальности. В настоящее время принимают на вооружение систему поиска «Коршун». Переходят к РГБ которые принимают низкие частоты, производить анализ спектра подводного шума с помощью фильтров. ПЛА обладает индивидуальным шумом 1 Гц и он находится внутри широкополосного шума, то для его выделения необходимо использовать акустический фильтр, который будет пропускать шумы с такой же частотой, увеличивая тем самым соотношение «сигнал-шум» и создавая лучшие условия для обнаружения. Применение фильтров с различной частотой пропускания увеличивает время обработки. Считается, что оптимальная ширина фильтра должна соответствовать самой узкой полосе индивидуального тона ПЛ, которая, в зависимости от условий, изменяется от 0,01 до 1 Гц. Поскольку дискретные шумы для конкретных ПЛ оказались достаточно индивидуальны, то появился термин «акустический портрет». Шумы обтекания корпусов ПЛ располагаются в диапазоне частот 30–50 Гц. Часто бывало с нашими лодками, когда отслаивались листы резины с корпуса и начинали вибрировать.

Отдельные пики могут возникать при прохождении лопастей винта через расположенные перед ним вертикальный и горизонтальный стабилизаторы, из-за флуктуации кавитации. Выступающие части на корпусах ПЛ также приводят к возмущениям в плоскости вращения винта. Силы эти периодичны, и у ПЛ, имеющих 5–7 лопастные винты, распределены в диапазоне от 2 до 40 гц. В отдельных случаях при срыве потока с лопастей винта, в том числе и на малых скоростях, не исключается появление вихревого шума в диапазоне частот до 100 Гц.

Увеличение количества лопастей, это уменьшение оборотов и снижение порога возникновения эффекта кавитации.

То есть «низам» стали уделять большее внимание. Появились РГБ-75, которые обеспечивают прослушивание подводной среды в инфразвуковом и низком звуковом диапазонах частот. Диапазон от 2 до 60 Гц. Однако, расчет делался на уровни шумов, которые создает лодка на высоких скоростях При движении до 8 узлов, дальность действия РГБ-75 уменьшалось до нескольких километров.

Еще одно новшество, РГБ-15, позволявшие работать с ВИЗ (взрывные источники звука). Самолет после постановки РГБ-15, сбрасывает мини-бомбы, их отраженные после взрыва сигналы от подводных лодок и принимают буи. Проблема в ЭВМ. Для анализа, нужно быстродействие, которого БЦВМ «Аргон» дать не могла. Пришлось увеличивать ее размеры. По этой причине все это хозяйство никак не могло бы разместиться в Ил-38, а только в здоровенном Ту.

Принятие «сырой» системы с большим количеством отказов – вот что получили в итоге. Несомненно, это был шаг вперед, но ожидаемого не получили.

Если не изменяет память, в 1986 году происходило совещание у министра авиационной промышленности. Где было принято решение о дополнительных испытаниях и доработке «Коршун». А причина – неверная модель оценки шумов подводных лодок противника. А отсутствие вычислительной техники с высокими характеристиками это следствие.

Получалось – хорошая платформа это Ил-38. Но в него не всунешь электронику с нужными характеристиками из-за габаритов. А когда что-то стало получаться, ПЛАРБ США получили ракеты, которые позволяли накрывать всю территорию СССР, находясь в районах прикрытых авианосными группировками и истребителями в Японии и на Аляске.

Приближается и катастрофа Ту-16 Каракозова. А там и май 1984-го, когда рванет хранилище боезапаса Северного флота. Взрыв по виду «гриба» очень будет напоминать ядерный.

И по Неудачину не получилось. Да, его на месяц отстранили от полетов, якобы по медицинским показателям. То практически день в день его катастрофы на Як-38, его насмерть сбивает грузовая машина в гарнизоне.

Может я взялся не за свое дело? И у смерти есть свой план, как в каком-то увиденном мной фильме, еще в той реальности?

В воскресенье были в компании в ДОФе. Там я сумел ускользнуть от наблюдения через окно на первом этаже. И с одним из АОшников перетащили гирокомпасы в кусты за Нижним городком. Там оставил его сторожить, а сам пошел по дороге встречать машину Папика. Все прошло нормально, главное АОшник не видел Папика и его «Москвич». Посоветовал ему отстояться в кустах, переспать в машине, а утром ехать во Владик. Так будет безопаснее. Попросил найти еще один телефон, на который я смогу звонить. На квартирный звонить – это лишний риск.

На следующий день нам довели итоги расследования катастрофы нашего Ил-38. Согласно телеграммы, проверяли топливную систему и все цепи проводок электропитания. Причина – короткое замыкание, приведшее к пожару.

Весь полк два дня был на стоянках самолетов, я занимался в классе эскадрильи, готовил отчет для штаба флота.

Заслушивание было назначено на 10.00 во вторник. Ехать будем на УАЗе командира вчетвером. Я, начальник разведки и штурман полка. Четвертый – наш инструктор по комсомолу. Прихватили с собой одежду для наших в госпитале. Что жены передали, то я и взял.

По поводу моего исчезновения из дома офицеров ничего не сказал, даже ухом не повел. Как будь-то, и не было ничего.

Во время поездки ничего важного не обсуждали, «И о погоде…».

В штаб флота прибыли практически вовремя. Нас разместили на втором этаже в классе подготовки к занятиям. Сказали развесить схемы и готовится к докладу. Развешивать мне было особо нечего. Это моряки любят свои «хоругви» размера два на три метра. А у меня скромненько. Говоря по нашему, формат А-1.

Кроме нас присутствовали офицеры от ПЛБ, разведки, штурманской службы и от операторов. В углу скромно сидел наш прикомандированный «комсомолец». Кстати, никто и не поинтересовался кто он и откуда. И в штаб его пропустили без пропуска.

Прибыл НШ ТОФ, вскочили – «Товарищи офицеры». Махнул рукой, все снова сели.

Вводную часть доложил капраз из оперативного отдела. Минут двадцать рассказал о своих проблемах. вообщем, я это слышал от него в прошлый раз.

Меня представил наш штурман полка.

Подошел к схеме, взял указку и начал доклад. О принципе нового способа поиска, эффективности, количестве обнаружений, поисковой производительности и расхода РГБ на одно обнаружение.

– А сколько людей похоронили на одно обнаружение? С места рыкнул нач. штаба.

– Извините товарищ вице-адмирал, я сам с ними в самолете был. Занимался поиском, а не груши околачивал.

– Не, ну гляньте на этого летуна…

– Я не летчик, я штурман.

– Да мне похеру кто ты, из-за твоих фантазий погибли люди!!!

– Разрешите продолжать, товарищ вице-адмирал?

– Ну давай. Птица. насрал так, что в Москве завоняло… Пробурчал он.

Я быстренько закончил и вернулся за стол.

Пауза затянулась минут на пять… Затем слово взял кап. два из отдела ПЛБ

(Противолодочной борьбы). Рассказал о статистике обнаружений, о достигнутых результатах по теме «Нетрадиция». Охреносоветь… они уже и тему открыли.

В дверь всунулся Штирлиц…  – Разрешите присутствовать товарищ начальник штаба?

– Ну заходи, заходи разведка. Что ж вы противника прое. ли?

– Никак нет, это контрразведка проспала.

– А почему от них никого нет? Завелся с пол-оборота НШ – У нас самолеты взрывают, а он прячется!!!

Народ в классе загудел. Про катастрофу слышали, но то что это был взрыв узнали сейчас.

– У тебя что есть? Спросил Штирлица НШ.

– Так летчики голову ломали, то это за третья цель на банке была. Оказалась «Юсио», японская на испытаниях.

Чёрт. Точно. Они ж мелкие, по две тысячи тонн водоизмещения. Дизелюха, отдиферентовалась и «висела» без хода на мелководье… Как я про них забыл.

А последняя серия «Драконов» в 2000-х даже покруче немецких дизелюх будет.

– Так что ж ты разведчик просохатил эту, как её Юсио-хуюсио?

– Она еще не линейная, испытания идут. А так мы следим…

– Следите. Вон птица-серун у нас следит. И следит и бомбит нам гавном на голову. А меня Командующий в Москву отправляет, объяснятся, что там у нас за война идет.

Мдаа. Рудик. Везучий ты сукин сын, думаю я. И подо льдами проскочил и в катастрофу не попал на Ту-104… Еще и звезду героя отхватил. И доживет до 90 лет. Сколько удачи, да в одни руки.

Все продолжалось еще минут сорок. Затем началась, как говорят, работа по секциям.

Через пол-часа меня разыскал мичман-порученец НШ и пригласил в его кабинет.

Зашел, доложил.

– Хвалят тебя птица…

– Я не птица товарищ вице-адмирал, я штурман.

– Ладно, не звизди. Разбирался я с докладами по тебе. Короче вот что, буду рекомендовать Командующему направить тебя на Камчатку, в штаб флотилии. У них направленца по авиации не хватает. Там летун был, после аварии вертолета, просится в оперативную службу. Вот вместо него. Согласия не спрашиваю, сам все ты уже решил.

– Я готов, товарищ вице-адмирал.

– Еще мы туда один Ил прикомандируем. Экипаж и тех-состав. Для работы по твоей этой… Ну ты понял. Смену самолетов и экипажи на решение командира полка. Вопросы?

– Я хотел попросить как-то погибших отметить из моего бывшего экипажа…

– Не волнуйся. Уже решили, приказ будет. Еще вопросы? Не стесняйся.

– Жилье на Камчатке. Я жениться собрался.

– Ну ты жук, и тут насрать успел. Не кривись. Я по отечески. Это в порядке очереди, ну думаю, Георгий Александрович решит этот вопрос. От тебя зависит.

– Разрешите идти?

– Лети птица… Порученцу моему свои данные надиктуй. Он скажет что нужно.

Homo novus (Выскочка)

События начали ускоряться, как при быстром просмотре видео. То, что я планировал добиться только после «втирания» в доверие сильных мира сего, через свои «предсказамусы», получилось без особых хлопот. Ну, если не считая того, что сам чуть не навернулся, и погибло два человека из моего экипажа.

Из Владивостокского морского госпиталя вернулись штурмана и правак. Он, оказывается, все время был там. Чем кончилась охота контрразведки на живца, я так и не узнал. Им еще предстоит прохождение ВЛК (Врачебно Летной Комиссии) и в каком экипаже станут летать – они еще не знали.

Правак в госпитале познакомился с медсестрой, она за ним ухаживала. Дело, судя по всему, идет к свадьбе.

У меня в плане этого пока все зависло. По моей вине тоже. Лене нужно доучиваться, мне в отпуск с последующим убытием к новому месту службы.

Хотя я Лене советовал, как-то перескочить с педиатра на фармацевта. В моей реальности, им предстоит финансовое будущее и перспективы. Но сейчас у них это не очень котируется и «пилюлькиными» быть особо никто не желает.

Будучи в штабе авиации, несколько раз пересекался с Далей. Его сильно потряс случай с Неудачиным. Похоже, до него стало доходить, что не все так просто. Убеждал его, что все в наших руках и просил как-то повлиять на катастрофу Ту-16 Каракозова. Хотя, у меня были свои соображения, что может погибнуть другой экипаж. «Баш на Баш». Спасаем одного – гибнет кто то взамен, и как-бы не было еще хуже.

Одно радует, что с финансовыми вопросами все на мази. Папик «сбросил» еще пару гирокомпасов по 9 тысяч за комплект и почти все реализовал через «Березку», из косметики и прочего привезенного.

Моя часть составила 15 тысяч. А это уже очень хорошие деньги. Итак с учетом всех махинаций, у меня образовался свободный капитал в 25 тысяч рублей. Есть с чем ехать в Москву в институт. Возить только с собой кучу денег не очень удобно. И на книжку ложить не хочется – они мне будут нужны в наличной форме.

В начале июня получил предписание по переводу на Камчатку, отпускной билет. Отправил в Петропавловск контейнер-трехтонник с моими вещами до востребования и распрощался с сослуживцами.

Устроил отвальную на Шенинговке. Это местная речка. Вывезли пару столов, шашлык-машлык, купание в речке, песни под гитару и танцы-шманцы. Вообще было весело.

В институт съездить удалось только после отвальной. Меня не торопили, так как лодки были наши. Ну, а с обнаружениями было понятно и так. С подводных лодок пришли кальки маневрирования, и они практически совпали с моими координатами обнаружений. По крайней мере, оружие по этим данным можно было применять без проблем.

Акустики подтвердили два подводных объекта, двухвальные, предположительно пр.667 Б.

И это только благодаря записи на «Электронику». Лучше, но все равно херня – как сказали «ученые доценты с кандидатами» в институте. К сожалению, здесь я пока бессилен – канал РГБ-1 мне не переделать. Чтобы потянуть самому, 25-ти тысяч мало. Здесь и 25 миллионов не хватит.

Помнится, в мое время один камчатский подводник с 45-й дивизии подводных лодок говорил. Амплитудная модуляция хорошо проявляется только на "живом" сигнале, или при записи на магнитофоне высшего класса на хорошей ленте. На их "Маяк-205" с пленкой "Свема" при анализе на гидроакустическом полигоне записей шума, никаких огибающих уже не было. Поэтому при контактах они фотографировали экран спектроанализатора, для документирования.

То есть американцы правы. Обнаружение нужно не слушать, а смотреть. Как и было ими доказано еще в начале 70-х при подключении в тракту ГАС осциллографа. При слежении лодкой «Лэпон» БН 661, за нашей лодкой проекта 667 А в Атлантике. Следил за ней почти 50 суток. Дискретные составляющие демаскировали ее раньше, чем акустик слышал шумы лодки. С этого момента, начался процесс создания «библиотек» дискрет лодок. Этот набор портретов наших лодок имела каждая лодка США, операторы СОСУС и самолеты БПА «Орион».

Наши ученые в тот момент, не имея возможности технически создать винт, при вращении которого на больших оборотах не возникал эффект кавитации-пузырьки, как в газировке. Для уменьшения оборотов при достижении требуемой скорости, применили двухвальную схему. Но! Два вала, два ГТЗА(Главный Турбозубчатый агрегат) и прочее шумящее в двойном наборе. Два реактора, два ГТЗА, две паротурбинных, два турбогенератора, два дизель генератора и так далее. Делаем вывод – шуметь, вероятно, все это тоже будет в два раза больше. Это надолго стало первым признаком классификации наших лодок.

Кроме этого шум создает корпус, обшивка наружного корпуса, кормовое оперение, упорный подшипник, сам легкий корпус. В дальнейшем стали применять ГТЗА на резино-кордных амортизаторах.