Текст книги "Фармацевт 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Санфиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Как и подозревал, несмотря на бессонную ночь в самолете, спать не тянуло вообще. Поэтому ничего не оставалось делать, как планировать будущую жизнь.

Я ведь так и не рискнул улететь в Аргентину под видом эфиопа, хотя мог спокойно так сделать. Но затем, после превращения в белого человека, как буду объяснять, почему в моем настоящем паспорте отсутствует отметка таможенной службы о пересечении границ.

К сожалению,вычислить, куда я подался, трудностей не представляет¸ ни для американцев, ни для россиян.

Но все-таки, вряд ли так сразу они начнут на меня наседать. Возможно, российские шпионы вообще от меня отстанут, все-таки Аргентина не ближний свет, а я не такая важная птица, чтобы ко мне посылать товарища с ледорубом, проще обо мне забыть. А вот американцы вряд ли успокоятся.

Ладно, поживем, увидим.

От мыслей меня отвлек аккуратный стук в дверь.

Открыв ее, я увидел парня, недавно тащившего в номер мой чемодан.

– Ему, что мало доллара на чай? – подумал я, увидев знакомое лицо.

Однако дело оказалось не в чаевых, мне предлагали развлечься с девочкой. Когда отказался, предложили мальчика, но уже по большему тарифу. Парень, разочарованный отказом, нехотя ушел, вновь оставив меня в одиночестве.

Проворочавшись часа два, я все же заснул и проснулся в восемь утра.

Спешить было некуда, и я наслаждался наступившим бездельем. К сожалению, человек так устроен, что долго наслаждаться не получается. Поэтому я уже придумал себе дело. Надо привести себя в порядок, посетить дочернее отделение Дойче-банка, чтобы разобраться с денежным вопросом.

Перед тем, как выбраться на улицу, написал небольшие письма дочкам, где сообщил, что у меня все хорошо, и чтобы они особо не беспокоились обо мне.

Понятия не имею, будут ли прослушиваться их телефоны, но на всякий случай, после того, как куплю симку местного оператора, звонить родным и знакомым с нее не собираюсь.

На улице погода по сравнению с вчерашним днем лучше не стала, к холоду прибавился и моросящий дождь.

В дочернем представительстве Дойче банка я обменял свои евро со счета на наличные песо по неплохому курсу, и вышел оттуда довольный сам собой.

Пачка наличных во внутреннем кармане куртки грела не хуже калорифера.

Съев по дешевке огромный стейк из мраморной говядины в уличной забегаловке, я вернулся в гостиницу с новеньким телефоном, симкой, купленной в газетном киоске, притом никакой регистрации по паспорту не потребовалось и кучей газет с объявлениями.

После чего начал искать школы по изучению испанского языка и арендные квартиры.

Школ оказалось достаточно много, поэтому вначале я приступил к поиску квартиры.

Трудность состояла в том, что с испанским языком у меня имелись проблемы, а риэлторы, все как один, других языков не знали.

Но где-то на пятнадцатом звонке мне повезло. После того, как очередной собеседник приветствовал меня по-испански, я от души выругался на немецком языке.

– Ты, что, немец, – спросил меня риэлтор, перейдя на тот же язык.

– Так, точно – ответил я.

В ответ услышал заверения, что мне несказанно повезло, потому, что риэлторов со знанием немецкого языка в Буэнос-Айресе кроме него нет.

Я облегченно вздохнул, лелея робкую надежду, что завтра я буду жить в арендованной квартире. Услышав мои требования, Петер, так звали риэлтора,сообщил, что у него под них имеются три подходящие квартиры.

В Аргентине, как я слышал, никто не торопится, но видимо мой риэлтор к этой когорте тружеников не относился, потому, что, не откладывая дело на завтра, предложил посмотреть квартиры сегодня.

Любопытство в характер пожилого краснолицего полного немца, явно не входило. Он не задал мне ни одного лишнего вопроса, задавая их исключительно по делу.

Поэтому мы довольно быстро осмотрели все три квартиры. К сожалению, однокомнатные, запущенные квартирки уютом не радовали, ценой, впрочем, тоже.

– Ну, а что?– пожал плечами Петер, когда мы смотрели последнюю из трех. – Близко к центру города, в ванне есть бойлер, будешь жить королем с горячей водой. Ты вроде парень молодой, что тебе пятый этаж, без лифта.

Глянув на карту, я обнаружил, что неподалеку, располагаются одна из школ по изучению испанского языка.

Именно это обстоятельство послужило основанием в выборе квартиры.

Риэлтор не смог скрыть радость от моего решения. Я же не особо радовался, все же плата за квартиру оказалась довольно высока. Утешало, что это всего на полгода. Я нисколько не сомневался, что, владея четырьмя языками, после прохождения шестимесячных курсов, овладею и пятым.

Для подписания договора Петер позвонил владельцу квартиры. Тот, оказывается, проживал в этом же подъезде только ниже этажом.

Старикан, лет восьмидесяти, слегка задыхаясь, открыл нам дверь, и пригласил войти.

Диего Руис, так же, как и риэлтор много вопросов не задавал. Узнав, что я хочу арендовать квартиру только на полгода, согласно кивнул головой и подписал договор, приготовленный агентством. Я тут же расплатился наличными. Довольный хозяин предложил выпить по этому поводу. Мы не отказались, после чего тот достал из бара бутылку фернета.

Разлив его по крохотным рюмкам, Руис поставил на стол бутылку колы.

Мы с Петером намек поняли и ее дружно проигнорировали.

Хозяин, увидев это, извиняюще заметил на ломаном немецком:

– Держу колу для внука с друзьями, они без этой гадости фернет не пьют.

Я же смотрел на хозяина квартиры и думал, что тот, скорее всего, через два три месяца умрет от кровотечения, если его не лечить. Опухоль левого легкого скоро прорастет крупную артерию и кранты.

Конечно, вряд ли меня попросят съехать из квартиры его наследники, но в жизни все бывает.

Пусть он проживет подольше. А мне даже придумывать ничего не надо. В фернете двадцать семь лечебных трав, главное взять бутылку в свои руки.

Еще в Италии читая перечень трав, входящих в состав ликера, я понял, что держу в руках практически панацею от многих болезней. Но чтобы ликер стал таковым, нужно чтобы напиток побывал в моих руках.

– Отличная штука, – заметил Руис, когда я взял бутылку и начал якобы читать этикетку. – Ты, наверно, не знаком с этим ликером?

– Отчего же, знаком, – сообщил я, не вдаваясь в подробности. Бутылка в моих руках потеплела, можно было поставить ее на стол.

От второй рюмки Петер отказался, я же с удовольствием выпил вторую. Сейчас горечь ликера стала не так заметна.

Диего тоже отметил это обстоятельство, недоуменно подняв брови. И сразу налил себе третью рюмку. Я отказываться не стал и, смакуя, выпил третью рюмочку.

– Наш человек! – воскликнул Руис, хлопнув меня по плечу.

– Петер, ты в первый раз привел мне нормального постояльца,– обратился он к риэлтору.

Когда мы прощались, дед обратился ко мне.

– А ты Алекс, когда будет время, заходи ко мне по вечерам, Поговорим о том, о сем. Редко теперь приходится на немецком языке говорить, ко мне мало, кто заходит, с тобой скуку развею.

Выглядел он слегка взъерошенным, а в ауре у него бушевал энергетический шторм. Фернет заработал в полную силу. А я даже не поморщился, что значат систематические тренировки.

Из гостиничного номера выехал этим же вечером. Хоть квартплата и была достаточно высокой, но все же с гостиничными ценами она рядом не стояла. А я пока деньги только трачу.

Не знаю, кто жил в квартире до меня, но курить сигары он любил. Квартира была тщательно убрана, но в воздухе стоял сильный запах табака.

Пришлось открывать окна, хотя на улице температура не радовала, всего четырнадцать градусов. Электрообогреватель в комнате присутствовал, но я уже перешел в режим строгой экономии, поэтому даже не взглянул в его сторону. Буду закаляться, волшебник я, или мимо проходил?

Включил телевизор, пощелкал каналы, увы, везде говорили на испанском языке. Решил, что с завтрашнего дня, как говорится, погружусь в языковую среду, но сегодня обойдусь без просмотра телепрограмм.

– Ну что, колобок, ты от дедушки ушел, ты от бабушки ушел, от кого будешь убегать в следующий раз? – спросил я сам себя.

Но какое-то внутреннее чувство утверждало, что дальше Аргентины я уже не уеду.

С такой уверенностью я и заснул.

Утро добрым не бывает, такая мысль появилась в моей голове, когда я выглянул на улицу. По небу неслись серые тучи, моросил дождь, у меня даже закрались сомнения, я вообще то, куда приехал? Не перепутал ли тропики с Арктикой?

– Не перепутал, – понял я, глядя на пальмы с мокрыми от дождя листьями.

В кухонных шкафах и холодильнике у меня мышь повесилась, поэтому пришлось искать ближайшую закусочную и, позавтракав, отправиться на поиски не очень дорогой школы по изучению испанского языка.

Для начала проштудировал газеты, просмотрел рейтинг школ и только после этого отправился в школу, расположенную по соседству. В рейтинге она занимала четвертое место и обещала обучение с погружением в языковую среду.

Сама школа произвела неплохое впечатление. Конечно, до школы в Германии, где мы с Лидой учились в девяностых годах, ей было далеко, но для Аргентины вполне нормально. От добра, добра не ищут, так, что я подмахнул договор на обучение в течение трех месяцев, посмотрим, как у меня пойдет дело, вдруг трех месяцев хватит, а не хватит, останусь еще на три месяца.

Выходя из здания школы, я с удовлетворением думал, что до сих пор не засветил нигде свой паспорт. Не знаю, как будут дальше жить аргентинцы, но пока они очень небрежно относятся к документам. Если человек заплатил наличные деньги, можно записать его данные просто со слов, чем я и воспользовался. Что Диего Руис, что девушка, оформлявшая оплату учебы, паспорт не спрашивали, увидев толстую пачку песо.

Глава 12

Первые несколько дней, кроме походов на учебу, я занимался обустройством арендованной квартиры. Особо, конечно, не старался, но все же хотелось жить в чистоте.

Прошло около недели, когда ко мне вечером постучали в дверь. В недоумении я подошел к двери и посмотрел в глазок. Хоть у нас и имелась охрана в доме, но осторожность не помешает. Тем более, домофон промолчал.

Но в глазок увидел всего лишь своего арендодателя Диего Руиса, в руке тот держал бутылку фернета. Выглядел он бодро и ничем не напоминал ту больную развалину, какой являлся при нашей первой встрече.

Когда впустил его в квартиру, он, не дожидаясь вопросов, сообщил:

– Алекс, не будешь против, если мы с тобой поговорим? Ты ко мне не заходишь, вот я и решил сам тебя навестить.

Причин отказываться у меня не имелось, поэтому предложил ему пройти в комнату.

Пока дед умащивал свой зад на стул, я поставил на стол корзинку с фруктами, и сырную нарезку, достал рюмки.

Мы выпил первую рюмку, и завели разговор ни о чем. Я рассказывал о своей учебе, впечатления от города. Диего жаловался на свою домработницу. Однако когда посоветовал ему нанять новую работницу, он посмотрел на меня так, как будто я посоветовал ему совершить преступление.

И вообще у меня создалось впечатление, что он все время хочет меня о чем-то спросить, но побаивается это сделать.

Однако после очередной рюмки, набравшись смелости, он решился.

– Алекс, давно хочу у тебя спросить, что ты сделал с ликером, в тот первый день, когда мы подписывали договор?

Я пожал плечами.

– Ничего не делал, кроме того, что прочитал этикетку на бутылке.

Старик усмехнулся.

– Алекс, два месяца назад врачи нашли у меня рак легкого, сказали, без операции я долго не проживу. Я отказался, когда умру, тогда умру. Не тот возраст у меня, чтобы оперироваться. Лечащий врач сообщил, что полгода для меня крайний срок. Но в последние дни слабость появилась, пришлось даже нанимать сиделку. Из-за этого решил снова сдать квартиру, у меня же есть еще домработница, пенсии перестало хватать на все траты.

Но вечером того дня, когда я посидел с тобой за одним столом, мне вдруг стало легче. За прошедшие дни практически прошел кашель и одышка. Поэтому я сегодня смог дойти до больницы и там по моей просьбе сделали КТ легких. Алекс, все доктора в шоке, они при мне рассматривали снимки и кричали, что такого не может быть. От опухоли практически ничего не осталось. А метастазы в печени вообще исчезли. Лечащий врач начал спрашивать, чем я лечился. А что я мог сказать? Я вообще не пил никаких лекарств, только по рюмочке фернета каждый день, из бутылки, что побывала в твоих руках. Завтра меня ждут в больнице для дальнейшего обследования и на анализы. Притом, обещали ради такого случая все сделать бесплатно.

Сказав это Руис с хитрым прищуром глянул на меня. Типа, давай признавайся в содеянном.

Я пожал плечами.

– Диего, я тут совершенно не при чем. Ну, да, я держал эту бутылку в руках и что из этого?

– Понятно, – после некоторого раздумья усмехнулся Руис. – Ты ничего не делал, и рака у меня не было, врачи ошиблись. Сиделку я рассчитываю с завтрашнего дня, поэтому арендную плату с тебя брать не буду, пока живешь у меня, плати только коммунальные платежи.

Сказав это, Диего замолк, в ожидании ответа.

– Договорились, – кивнул я и поднял очередную рюмку. С моим воздействием на гормональную сферу организма, опьянение не грозило, если только я сам не хотел напиться.

Услышав мое согласие, собеседник расплылся в довольной улыбке. Я только что негласно подтвердил свое участие в его выздоровлении.

По мере убывания алкоголя в бутылке Руис становился разговорчивей. Я узнал, что Диего не всегда был пенсионером и инвалидом. Ушел он на пенсию лейтенант-коммандером военно-морского флота. Как я понял, это звание соответствует нашему капитану третьего ранга.

– Алекс, ты понимаешь, я ненавижу лайми! Ты же немец! Вы тоже не любите этих пиратас. Давай выпьем за то, чтобы Мальвины стали наши! – кричал разошедшийся дедок.

– Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что я русский? – ехидно думал я. – Наверно, поднял квартплату в два раза.

Странно, почему-то меня совсем не взволновало, что Руис вычислил, кто виноват в улучшении его здоровья.

Все-таки, здорово помогает осознание того, что я в любой момент могу сменить внешность и уйти из-под любого наблюдения.

Кстати, у меня почти три недели незаметно изменяются кости лицевого черепа. Именно в тех соотношениях, на которых основана технология распознавания лица. Для тех, кто меня знает, ничего особо не изменится, а вот умные камеры перестанут распознавать мое лицо по видео и фотографиям, возможно, имеющиеся у спецслужб.

Правда, я до сих пор не знаю, работает ли вообще такая система в Буэнос-Айресе, может, вообще зря стараюсь?

Интересно, Диего не начнет меня доставать с просьбой вылечить какого-нибудь приятеля? Не исключено, сегодня и начнет?

Естественно, я угадал. Мы посидели еще немного, разговаривая о всяких житейских мелочах, распивая матэ.

Однако когда прощались у двери, Руис смущенно спросил:

– Алекс, может быть ты посмотришь моего друга? Мы вместе служили на флоте. У него проблемы с желудком, застарелая язва. Он, как и я боится операции, а на таблетках нет никакого улучшения.

Я пристально посмотрел на собеседника.

– Диего, я хоть и врач, но здесь в Аргентине не имею права заниматься лечением больных. Поэтому могу только, как ты говоришь, посмотреть на твоего старого друга. И желательно, чтобы на столе стояла бутылка фернета.

Когда Диего ушел, я улегся на кровать с планшетом и начал просматривать новости Савоны.

Увы, обо мне в новостях не было ни слова, как будто такой доктор не прожил там почти два года. Город жил своей обычной жизнью и ему не было дела до какого-то врача. Приехал, уехал, до свидания.

– Так проходит мирская слава, – философски подумал я, переключаясь на российские новости. Там тоже не было ничего интересного. До крымских событий оставалось еще четыре года.

Отложив планшет, начал размышлять, чем мне грозит неофициальное лечение граждан Аргентины.

Оказалось вроде бы ничем. Ведь, как такового лечения и не было, его наличие еще надо доказать. А раз лечения не было, то и претензий быть не должно.

Больше волновало то обстоятельство, что слухи обо мне дойдут до тех, кто, возможно, до сих пор ищет меня. Служба безопасности Аргентины СИДЕ имеет неплохие связи с ЦРУ, так, что если я засвечусь, то вычислить, кто я такой, не представит труда. Другое дело, если СИДЕ сочтет меня полезным приобретением для государства, то вряд ли согласится отдать американцам.

А для этого, что нужно? Продолжу лечить друзей Диего Руиса, бывшие офицеры военно-морского флота, это элита государства…

Я, как в воду глядел.

Через пару дней вечером позвонил Диего и пригласил зайти в гости. Он был не один. Когда я зашел в комнату, за столом сидел седой, как лунь костлявый старик. При моем появлении он встал и оказался выше меня почти на голову. Очень импозантный старикан.

Пожатие его руки было уверенным, не подумаешь, что ему больше восьмидесяти лет.

Если Диего вообще не задавал мне вопросов о моих проблемах, то Отто фон Даберцхофен не стеснялся и быстро выяснил обо мне все, что я посчитал нужным ответить.

Чтобы сгладить неловкость, Диего Руис заметил:

– Алекс, не обижайся, Отто у нас капитан первого ранга контрразведки ВМФ в отставке. Сам понимаешь, служба наложила свой отпечаток.

Отто нахмурился, услышав слова приятеля, но затем расхохотался.

– Алекс, прости, наработанные рефлексы не уходят с годами. Ты знаешь, я скептически отношусь к словам Диего. Точнее, совсем ему не верю в отношении выздоровления, скорее поверю в ошибку врачей, но, отчего бы, не зайти к старому другу и не выпить с ним вечером, а если с нами посидит его квартиросъемщик, от этого вреда не будет. Разве не так?

– Согласен, конечно, – буркнул я. – Посидим, поговорим.

Все понятно с этим Отто, естественно, он не поверил истории приятеля о волшебном исцелении. Но человек так устроен, что надеется на чудо. Поэтому хоть и не верит, о чем поспешил заявить, но, тем не менее, он пришел в гости к своему сослуживцу с подсознательной надеждой, а вдруг получится.

Я же в это время разглядывал у него большую каллезную язву в нижней трети желудка с формирующимся стенозом привратника, удивляясь терпению этого человека, и его способности смеяться, при таких обстоятельствах.

Мы неплохо посидели, тем более что после второй рюмки фернета у Даберцхофена исчезли боли, и ему не нужно было делать вид, что у него все прекрасно.

Я же в это время думал, кого через неделю, или две приведет ко мне капитан первого ранга в отставке, когда узнает, что язвы у него больше нет.

На курсах, можно сказать, я был впереди планеты всей. И двигался вперед семимильными шагами. По крайней мере, довольно свободно разговаривал с преподавателями на бытовые темы. Две трети учащихся в группе были русские, здесь к этой категории относили украинцев, белорусов и даже двоих грузин. Я естественно считался немцем, поэтому бывшие земляки, в моем присутствии не стесняясь, перемывали мне кости.

Две дамы лет тридцати вообще несколько дней выясняли отношения, кому первой охмурять этого, похоже, не бедного немца. Кстати, они обе были замужем, что им нисколько не мешало, кокетничать со мной пока их мужья где-то зарабатывали на жизнь.

Однако я не охмурялся, и вскоре дамы прекратили бесполезные попытки, переключаясь на других более податливых мужчин типа двух бразильских мулатов, решивших перебраться в Аргентину из Бразилии.

– Слава богу, хоть эта от меня теперь отстанет! – подумал я, когда увидел, как одна из этих дам, взасос целуется с одним из мулатов прямо на улице у входа в школу.

А история с излечениями продолжала развиваться. Две недели от Руиса и его приятеля не было ни слуха, ни духа. Но затем меня посетил Отто фон Даберцхофен. Перед этим он мне, конечно, позвонил.

Пришел он не пустой. В руках у него имелся большой пакет. Поздоровавшись и спросив разрешения, он прошел в комнату и начал накрывать на стол, показывая немалую сноровку.

Видимо, перед визитом он зашел в какой-то ресторан, вряд ли сам занимался готовкой.

Мясо, вино, закуски – довольно увесистая ноша. Но и Отто сегодня выглядел по-другому. Он прилично поправился, и не выглядел костлявой вешалкой. И тащил свой пакет без особого труда.

– Знаешь, после той вечеринки я чувствую себя прекрасно, – сообщил он мне, когда мы махнули по бокалу вина. – Интересно, с чем это связано?

В ответ я лишь улыбнулся, показывая, что тоже не знаю причины.

А Отто продолжил говорить.

– Ну, я так и подумал, что не знаешь,– улыбаясь, сообщил он. – Понимаешь, Алекс, сложно поверить в эту чертовщину с излечением, даже не понимаю, как Диего смог уговорить меня на эту авантюру. Просто ему повезло, что меня здорово прижало в тот день, не соображал ничего из-за болей, поэтому согласился на его предложение.

Но пока буду считать, что улучшение моего состояния чисто случайно совпало с визитом к Руису, ну, не могу я поверить в лечение на расстоянии без лекарств! На послезавтра у меня очередное обследование, посмотрю, что скажут врачи.

Я улыбнулся.

– Так не было никакого лечения, мы же просто пили фернет, разговаривали о жизни. С чего ты считаешь, что я тебя лечил?

Собеседник улыбнулся.

– Простая логика, сразу после визита к Руису мне стало значительно легче, одно из двух, или это случайное совпадение, или ты меня вылечил.

Какое-то время мы разговаривали о пустяках, но было видно, что собеседник готовится что-то просить.

Наконец, он со смущенным видом сказал:

– Доктор, понимаешь, у меня есть внучка ей сейчас пятнадцать лет. В прошлом году ей сделали операцию по поводу порока сердца. Я не понимаю в этом деле ничего, после операции улучшение не наступило. Приступы у нее начались, падает, теряет сознание. Кардиологи говорят, что нужно оперироваться повторно. Мы с дочерью боимся, что и во второй раз операция не поможет. В общем, если ты сможешь что-то сделать, то моя благодарность будет велика.

– Давай перекусим, не будет же еда пропадать,– ушел я от ответа. – Выпьем вина, а потом поговорим на эту тему.

Хотя Отто и нахмурился, но от предложения не отказался, и мы приступили к ужину.

– Представляешь, ем и не боюсь болей, – сообщил он мне, обильно поливая мясо жгучим кетчупом. – Такого лет десять не случалось.

Через некоторое время я спросил:

– Отто, тебе Диего не говорил, что перестал с меня брать арендную плату?

Даберцхофен поперхнулся.

– Нет, не говорил, – сообщил он и положил вилку на тарелку. С минуту помолчав, он сказал:

– Алекс, я не богат, хотя моя пенсия весьма неплоха для Аргентины. Поэтому сразу скажу, мне не хватит денег расплатиться с тобой. У нас такие операции стоят сумасшедших денег. Но у меня есть другие возможности. Скажем, как тебе предложение сократить время для получения гражданства, если, конечно, ты его хочешь получить?

Размышлял я недолго и согласно кивнул. Деньги сейчас для меня были не так важны. Намного важней были доброжелательные отношения с военными пенсионерами с хорошими связями.

Наша устная договоренность была выполнена спустя пару дней.

Меня пригласили в гости в пригород Буэнос-Айреса в особо охраняемый район одноэтажной застройки.

На проходной у шлагбаума сидели два охранника с винтовками М16.

Они внимательно проверили мои документы и разрешили зайти. Такси, на котором я приехал, за шлагбаум не пропустили. Но, меня уже встречал на небольшом электромобильчике, сам Отто фон Даберцхофен.

Вместе с ним мы покатили по асфальту между рядами частных вилл. Глядя на эти здания, с трудом верилось, что у Даберцхофена не хватает денег на лечение внучки. Но я благоразумно держал язык за зубами. Кто его знает, может полковник и выполнит свои обещания. Получение гражданства вместо трех лет ожидания в ближайшие месяцы, стоило того.

Однако на вилле, куда мы зашли, особой роскоши не имелось, похоже, хозяева не могут поддерживать свое имущество в подобающем виде.

К моему приезду хозяйка с дочкой уже сидели за столом в огромной столовой.

Дочь бледная симпатичная девочка, выглядевшая лет на тринадцать, пугливо смотрела на меня. Наверно, ожидала, что я начну ее осматривать и расспрашивать.

А вот ее мама сразу привлекла внимание. Кто бы мог подумать, что у такой бледной каланчи, как Отто фон Даберцхофен дочь может быть яркой южной красавицей.

У меня на десяток секунд даже дар речи пропал от ее зрелой красоты. Женщина устало улыбнулась, видимо привыкла к мужской реакции на свою внешность. Когда она улыбнулась, показав в улыбке жемчужные зубки, я подумал:

– Кармела отдыхает.

Отто тоже заметил мое внимание к дочери и самодовольно усмехнулся. Ну, что же он имел право гордиться такой красоткой. Он тут же представил меня Инесс, так звали его дочь и мы тоже уселись за стол.

Обед прошел в довольно чопорной обстановке. Прислуга в форменной одежде, черепаховый суп в фарфоровой супнице. Смена блюд, салфетки и вилки, ложки и прочие ухищрения, делающие еду несъедобной. Все, как в лучших домах Ландона и Парижу.

К тому же я чувствовал себя скованно, сидя рядом с роскошной женщиной, от которой так и разлетались флюиды чувственности.

Девочка во время еды немного оттаяла и иногда вступала в разговор.

Я же раздумывал с чего начинать лечение. Понятно, что одними лечебными травами то, что натворили хирурги не убрать. При ушивании дефекта межпредсердной перегородки они повредили проводящую систему сердца, вследствие чего у девочки развились нарушения ритма, клинически выражающиеся в приступах носящих имена трех ученых Морганьи, Адамс, Стокса. Я впервые так внимательно следил за движением электрических импульсов в проводящих путях сердца и думал, что все-таки меня неплохо учили терапии, если я еще кое-что помню из нее после стольких лет работы психиатром.

После того как обед подошел к концу, Отто бросил на меня вопросительный взгляд. В ответ я кивнул, показывая, что выяснил все, что мне нужно.

– Эстрелита иди к себе, почитай, что-нибудь,– предложил дед внучке. Та послушно ушла в сопровождении бонны.

– Почему вы не согласились на вживление кардиостимулятора, – спросил я у матери ребенка. – Это самое быстрое решение вашей проблемы.

Инесс, удивленно посмотрела на меня. За время обеда я не задал ни одного вопроса о болезни девочки, и она явно не понимала, как я узнал о предложении врачей.

На мой вопрос поспешил ответить Даберцхофен.

– Дело в том, что Эстрелита очень возбудимая и нервная девочка. С ней очень сложно. Чуть скажешь что-то не то, она сразу падает в обморок. Мы просто боимся напоминать ей о больнице.

– Понятно, — подумал я , – единственный ребенок у разведенной женщины, свет в окошке, притом болеющий с рождения. Конечно, над ней будут трястись как над самой большой драгоценностью.

Вслух же заявил.

– Я могу попробовать улучшить здоровье Эстер, для этого мне необходимо в течение двух-трех дней просто находиться рядом с ней.

– Что целыми днями! – ужаснулась Инесс.

– Нет, всего лишь по два часа перед сном, – ответил я, улыбнувшись. – У меня ведь есть и свои дела

Женщина окинула меня недоверчивым взглядом и повернулась к отцу.

Тот невозмутимо кивнул, подтвердив мои слова.

В общем, мне особо не поверили, но согласились на мои визиты. Тем более, что я заявил, что откладывать нет смысла и можно начать уже сегодня.

Подобной работой я еще не занимался. Но наработанная практика уже имелась, усевшись рядом с лежащей на кровати девочкой, я сосредоточился и нарушенные проводящие пути начали медленно восстанавливаться. Когда Эстер заснула, пожалуй, больше половины работы уже было закончено. О чем я и поставил в известность, намекнув, что завтра девочка должна поправиться.

Особого энтузиазма на лице Инесс заметно не было, но иного и не ожидалось. Тем не менее, обратно меня довез Отто на своем Пежо. Лучше было бы уехать на такси, или автобусе. Капитан первого ранга в отставке автомобиль водил ужасно, так, что я выбрался из последнего с мокрой спиной. И вообще, пора мне тоже приобрести машину, хватит кататься на такси и ходить пешком.

Ну, с машиной пока придется подождать, не стоит тратить деньги, возможно, они пригодятся для других нужд.

На следующий день я, как и обещал, вечером снова появился у Даберцхофенов. И осматривая девочку, здорово удивился. За прошедшее время, подстегнутые моей энергией, телоциты практически восстановили общий ствол пучка Гиса. Поэтому мне осталось только редуцировать формирующийся пучок Джеймса, чтобы избавить малышку от возможной в будущем пароксизмальной тахикардии.

– Думаю, что у Эстер теперь все будет в порядке, – сообщил я матери девочки.

– Благодарю вас, сеньор Циммерман, – сухо ответила женщина. По-моему, она ни на секунду не поверила, что дочь окончательно поправилась.

Отто, стоящий за ее спиной, скорчил гримасу, намекая, что не стоит пререкаться с Инесс. Чего я и не собирался делать. В ближайшее время все и так станет ясно.

Он проводил меня до пропускного пункта и на прощание заверил, что после того, как кардиолог выдаст свое экспертное заключение о состояние здоровья внучки, он выполнит свое обещание о досрочном получении гражданства.