Текст книги "Добро пожаловать в Накки-ярви (СИ)"

Автор книги: Александр Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3. Новые встречи, странные впечатления

Уличные фонари не давали сгуститься темноте около окон квартиры. Полупрозрачные шторы позволяли свету, хоть чуть-чуть, проникать на кухню. Не включая освещения, мы молча допили коньяк, не смакуя и без закуски.

Настенные часы пробили двенадцать, но Светка уходить не собиралась. Разговор не складывался, на все мои вопросы или высказывания девушка отвечала односложными словами. По ее сосредоточенному лицу и дураку стало бы ясно, что в голове идет какой-то сложный мыслительный процесс. Сидеть с умным видом на кухне мне совершенно не нравилось, но когда я в очередной раз встал из-за стола и демонстративно стал шарить в холодильнике, Ульманен очнулась. Ее взгляд перебежал с часов на меня, затем опять на часы.

– Что-то мне боязно выходить за дверь. – Голос у Светки чуть дрогнул. – Если ты не против, я переночую у тебя.

Какие могут быть возражения, когда в квартире одна кровать, но чтобы снять все сомнения относительно предстоящей ночи, галантно спрашиваю:

– А жалеть о содеянном дама не станет? Ночь, проведенная в доме малознакомого мужчины, может звонко ударить по репутации.

– Мне не пятнадцать лет, – Светка впервые за последний час улыбнулась, – и за мою репутацию не беспокойся. Мне еще завтра на работу, а мы тут тратим время на пустопорожние разговоры.

Проведенная без сна ночь на состоянии почти не ощущалась. Во всяком случае, двух десятков минут, отданных сну, хватило, чтобы чувствовать себя более-менее нормально. Не раз и не два я замечал ранее, что если над тобой не довлеет призрак раннего подъема и обязательной после этого нудной и тяжелой работы, для сна хватает самого минимума. Вот и сейчас, не смотря на декабрьскую утреннюю темноту и достаточно раннее время, в душе ощущался деловой задор.

Светка шевельнулась во сне и, не открывая глаз, прижалась к моему плечу. По таймеру, что крупными цифрами светился на экране монитора, до пробуждения девушки оставалось минут пятнадцать. Я осторожно выскользнул из-под одеяла и отправился на кухню. Еды в доме нет, но кофе для девушки найдется всегда.

Светло-коричневая пенка поднялась над краями турки, но этот момент я не прозевал. Зачастую случалось так, что ароматный горький напиток, без которого по утрам чего-то не хватает, превращался в мутную невкусную бурду, если отвлечься от созерцания начинающей светлеть и медленно подниматься поверхности готовящегося кофе. Взбурлившись кипящими пузырями оно мгновенно выплескивалось на плиту, лишаясь половины вкуса.

– Как вкусно пахнет!

Мягкие шаги в коридоре и восторженный возглас застали меня врасплох. Едва не пролив содержимое турки себе на ногу, я повернулся. В свете маленького ночника, поставленного на холодильник, обнаженное тело девушки, возникшей в проходе, показалось самым прекрасным зрелищем, какое я видел. Без всякого стеснения Светка подошла ко мне и прижалась грудью к моему торсу, затем отстранилась и села на табурет.

– Видела бы меня мама. Наверное, все волосы б выдрала. – Девушка расправила плечи и тихо рассмеялась. – Она у меня женщина строгих правил, хоть и ведьма.

– Все женщины, немного – ведьмы. – Даже после бурно проведенной ночи я не мог оторвать взгляд от прекрасного тела. – Они завлекают своей красотой, а потом оказывается, что спустя какое-то время перед тобою стоит сварливая и далеко не прекрасная старуха. Но это не про тебя.

– Спасибо. Вот только до старухи мне еще далеко, еще лет так сорок-пятьдесят.

Часы пробили семь. За веселыми шутливыми пикировками мы провели на кухне почти полчаса, когда Светка неожиданно занервничала.

– Мне пора идти. – Уловив мой взгляд, она пояснила. – Сегодня – рабочий день, и в девять мне необходимо находиться на рабочем месте. Не расстраивайся, пятница – короткий день, и если ты не против, и у тебя нет других планов, все выходные будут наши.

От такого предложения у меня радостно заныло в груди – ближайшее будущее показалось прекрасным и очень перспективным. «А может и в самом деле пора завязывать с холостяцкой жизнью?» – мелькнула шальная мысль. По-видимому, Светка что-то уловила на моем лице. Ее глаза странно блеснули.

– Все будет хорошо. – Ласково проведя кончиками пальцев по моей щеке, она встала. – А сейчас мне необходимо принять душ и привести в себя в порядок.

В то короткое мгновение, когда Светка вошла в душевую комнату и оказалась полностью освещена, я заметил некоторую странность. Нижняя часть кобчика девушки показалась мне немного удлиненной, с боков, словно выделяя эту часть тела, тянулись продольные ямочки. И в самом деле, чем-то напоминает маленький приросший хвост. Странно, как только я его ночью не заметил?

– Сережа, если не трудно, принеси, пожалуйста, полотенце.

Светкино пожелание я принял с энтузиазмом. Приняв полотенце, девушка хотела прикрыть дверь, но я чуть ее придержал.

– Если ты – ведьма, то у тебя есть хвост. – Обезоруживающе улыбаясь, я приоткрыл дверь еще шире.

– Это – мой секрет! – Светка быстро завернулась в полотенце. На ее лице ощутимо выступило выражение паники.

Нет, так – нет. Каждый человек имеет право на личные секреты, но зачем же так паниковать. Я вернулся на кухню. Несмотря на все, настроение оставалось приподнятым, и маленький и удачный отпор со стороны Светки ни чуть его не испортил.

Вскоре, источая свежесть, девушка вернулась на кухню. Закутавшись в мой махровый халат, она плюхнулась на стул.

– Ты уж извини, но я не люблю, когда за мной подглядывают. – В голосе Светки ощущалось некоторое напряжение. – Если наши отношения продолжатся, то никаких секретов между нами не будет, а пока…

– Не хочешь меня разочаровывать? – Дернуло меня за язык, но тотчас же постарался изменить пошловатый смысл фразы. – Мне все в тебе нравится, и я с превеликим удовольствием увижусь с тобой еще не раз, если ты сама не возражаешь.

Светка улыбнулась. Я почти растаял в ее улыбке, но девушка, чмокнув меня в щеку, побежала одеваться.

Когда захлопнулась дверь, я с опозданием вспомнил о происшедших накануне событиях. Нужно было проводить ее до выхода из подъезда. Такое решение подсказывают эмоции, но здравый смысл и многолетний опыт спецопераций почему-то не дают повода для тревоги. Кто бы там ни был, но сидеть всю ночь в подъезде жилого дома в ожидании девушки он не станет. А почему – именно девушки? Та же самая гуль приходила именно в мою квартиру, и неизвестный стучался также ко мне. Есть о чем поразмыслить и продумать до встречи со Светланой. В моем распоряжении целых пять часов – мы договорились встретиться в небольшом кафе неподалеку от Светкиного института в обеденный перерыв. Что ж, в принципе, все складывается не плохо: посмотрю на контору, где девушка работает, договорюсь на счет вечера, а пока времени достаточно, чтобы решить некоторые свои дела.

Несколько кружек кофе, выпитых с утра, аппетита не убавили. Очередную попытку дойти до ближайшего магазина совершить не удалось. Словно по вчерашнему сценарию, едва я оделся, в коридоре прозвучал звонок.

– Ну, дайте же человеку поспать! Восемь ночи все-таки!

Услышанную когда-то из мультика фразу Масяни я постарался переделать на свой лад. Кто бы там ни был, но, произнесенное в нужной тональности и немного бестолково, невольно заставляет возможного врага в чем-то расслабиться и дает преимущество сказавшему. Адреналин уже попал в кровь и начал свою работу, состояние готовности к схватке включили боевые рефлексы. Все-таки что-то слишком популярной стала моя квартира за последние двадцать часов.

– Зеленые шарфы и красные колпаки, все по цене пятьдесят три копейки. – Донесся из-за двери незнакомый женский голос.

– Беру мелким оптом за девять рублей. – На специальный пароль, известный только специалистам нашего отдела, а цифрами шла привязка к дате и времени, давал право на отзыв, удостоверявший, что пароль назван нужному человеку.

– Сергей, открывай, это – я. – Знакомый мужской голос устранил все сомнения.

Вошедшие мужчина и женщина остановились в прихожей. Заместителя начальника оперативной части майора Петра Прошкина недолюбливали многие офицеры, числящиеся за отделом. Учитывая скудность штатов, он отвечал, как за некоторые оперативные разработки на территории федерации, так и за соблюдение режима в институте. Будучи человеком въедливым и принципиальным, майор попортил много крови и прикомандированным, и самим работникам «конторы». Обычно он словно паук, раскинув сети, сидел в административном корпусе, собирая данные от информаторов, и очень редко покидал Москву. У меня трений с ним по вопросам режима не возникало, а те редкие споры при обсуждении предстоящих операций не в счет, но на душе неприятно екнуло. Если Паук, именно так с моей легкой руки прозвали Прошкина, лично приперся в Питер, жди неприятностей или мой отпуск окончательно накрылся красивым медным тазом.

К тому же, не было уверенности, что замначопера простил мне один жесткий прикол, если, конечно, он знал о его авторе. Около года назад, получив указание от руководства отдела по расширению сети осведомителей, Паук развил бешеную деятельность по вербовке агентов в ряде регионов страны. Однажды на совещании он провозгласил идею о том, чтобы прикомандированные офицеры давали ему информацию по обстановке в местах проживания их семей. Такие высказывания потянули за собой ропот и недовольство. Кое-кто уже начал грозиться начистить слишком рьяному служаке рожу, но обошлось без крови. Однажды, пока Прошкин протирал штаны на одном из совещаний, на доске объявлений оперативного отдела появился плакат из серии «Пионеры-герои» с портретом и описанием подвига Павлика Морозова. Со сделанной фломастером надписью: «Требуется работа. Резюме». Плакат провисел сутки, вызывая смех и подначки офицеров, пока Паук его не увидел лично и не сорвал с доски. Обиженный замначопера накатал на имя Дяди Арчила громадную жалобу с просьбой разобраться с авторами данного опуса, но даже многоопытный полковник так ни чего конкретного доказать не смог. Компанию привлечения офицеров к своей информационной сети Прошкин замял, но пообещал устроить ответную подставу, как он выразился, «слишком шустрому юмористу». Этим юмористом был я, но ни кто ни чего не видел и признаваться в содеянном желания не возникало, хотя Мастуразде однажды в приватном разговоре дал мне понять, что вся история с плакатом навевает ему знакомый стиль работы одного идеологически невыдержанного командира группы, но свое мнение он ни куда выносить не станет.

– Ну, рассказывай, что тут у тебя произошло. – Едва поздоровавшись и даже не представив свою спутницу, Паук взял быка за рога. – Меня вчера вечером вызвал Мастурадзе и срочно оправил к тебе, даже толком ни чего не объяснив. Сказал только, что дело связано с новой оперативной разработкой.

Ох, темнишь, Петя, воистину темнишь. Зная твою скрупулезность и настойчивость, ни за что не поверю, что ты не выпытал у Дяди Арчила всю информацию по моему звонку. На память пришел случайно услышанный вопрос шефа на счет Гершвица, и в голове сложилась картинка возможной перспективы.

– Ну? – В голосе Прошкина ощутилось нетерпение.

– Извини, Константинович, сначала даму представь.

– Старший прапорщик Зеняева, в неслужебной обстановке можете называть – Альбина. Женщина представилась сама.

– Альбина Ильдусовна числится в нашей оперчасти, – пояснил Паук, – но занимается в основном агентурными вопросами. Она останется в Питере для связи с отделом, нашей агентурой, ну, и твоей подстраховкой.

Я недоверчиво взглянул на прапорщицу. С дамами мне почти не приходилось работать. Когда идут силовые операции и от каждого бойца зависит результат, многое решает умение и опыт, помноженные на высочайшую подготовку, а достичь такого уровня женщине практически невозможно – проблема в физиологических особенностях организма. Внешне Альбина выглядела лет на тридцать-тридцать пять. Мелкие морщинки уже коснулись краев век, в глазах ощущался определенный жизненный опыт, но некрашеных темно-русых волос седина еще не тронула. Одетая в облегающий джинсовый костюм и утепленную куртку, она не поражала физической мощью, хотя в движениях ощущалась некоторая хищная грациозность.

Обреченно вздохнув, представляюсь:

– Майор Рябов Сергей Иванович, в неслужебной обстановке можно называть по имени.

Рассказ занял около двадцати минут. Гости слушали внимательно и вопросами не перебивали, лишь, когда я упомянул о гули, в глазах обоих промелькнул какой-то нездоровый азарт. О ведьмовских признаниях Светки говорить не стал, как и не стал акцентировать странности ее кобчика. Все, что произошло между нами – мое личное дело, а не повод для оперативной разработки. Остатки праха, собранные вечером на половую тряпку, Прошкин немедля упаковал в герметичный пакет и сунулся было в комнату, но я его остановил:

– Там ни чего занимательного не происходило.

– Волосы вашей подруги, следы пота, может еще чего-нибудь…

– Извини, Константиныч, но я тебе в задний проход не лезу. – Грубо прервал я, закрывая перед носом Паука комнатную дверь. – Моя личная жизнь работы не касается.

– Но…

– Уймись. Я знаю традицию, и если решу на ком-нибудь жениться, тайком этого делать не буду.

Прошкин понимающе кивнул и отступил. Не помню, кем это было озвучено, но раньше в императорской армии имелась и такая традиция, как представление будущих жен офицеров на офицерских собраниях, где в неформальной обстановке командир и сослуживцы могли бы оценить выбор невесты и утвердить его. Если же офицер вопреки мнению коллектива и командира полка все-таки связывал жизнь со своей избранницей, то его дальнейшее присутствие в армейских рядах не представлялось возможным. Может, это – просто красивая байка о традициях царской армии восемнадцатого или девятнадцатого веков, но, не взирая на скептическое, а иногда и отрицательное, мнение ряда старших офицеров министерства, наш генерал такую практику своем отделе ввел.

Только наведя более-менее приемлемый, по моему мнению, порядок в комнате, я допустил туда гостей. Хрен бы я туда их впустил, но, к моему глубокому сожалению, другого способа попасть к компьютеру не имелось.

Паук свое дело знал. Шифровка сообщения у него заняла несколько минут, хотя текст он набирал почти полчаса. Затем с помощью двух отдельных флэшек, он установил еще два уровня кодировок и только после этого отправил сообщение по электронной почте. Специальные почтовые ящики для получения подобной информации имелись во всех крупных системах сети с хитроумными паролями, основанными на тринадцатичной системе исчисления. Разработанные в институте программы позволяли защитить информацию почти на сто процентов и имели специальные программы самоуничтожения, если какой-нибудь удачливый хакер все-таки пройдет хотя бы второй уровень защиты.

Я повертел мобильник в руках, а на душе, высекая искры, скребли кошки. Теперь все мои передвижения могли контролировать через спутниковую систему с точностью до нескольких метров. «Подарочек» от Дяди Арчила мне передал Паук, недвусмысленно порекомендовав с ним не расставаться. Почти такой же, что и был у меня до этого. В памяти забиты необходимые номера для связи и еще несколько прибамбасов, вроде навигатора, тревожной кнопки, электрошокера и даже ультразвукового отпугивателя насекомых. Вот только этот еще навороченее: при необходимости срабатывал самоликвидатор и телефон становился гранатой.

Сам Прошкин с чувством выполненного долга уехал на вокзал, оставив на мое попечение прапорщицу. Пожелания институтского режимника оказались общими и оттого не достаточно понятными. Конечно, руководство отдела сейчас работало с чистого листа, но я так до конца не понял, отпуск у меня или пошла обычная работа. На прямой вопрос Паук ответил неопределенно, мол, отдыхай, но будь бдителен, по возможности собирай информацию, а подстраховка, вот она, рядом, и кивнул на Альбину. Затем он взглянул на часы и, озабочено закатив глаза, откланялся. Так называемая моя подстраховка осталась стоять рядом, молча и хлопая ресницами.

– И что мне теперь с вами делать? У меня по плану через пару часов встреча с девушкой, а вечером мы, возможно, придем сюда ночевать. И вообще, в отпуске я или нет?

Последний вопрос прозвучал немного громче, чем хотелось. Женщина укоризненно посмотрела и с оттенком брезгливости на лице ответила:

– Вашу половую жизнь я контролировать не собираюсь. И жить у вас тоже. Пока вы кувыркались с потенциальным противником в постели, отдел провел огромную работу. Для меня уже снята квартира в соседнем подъезде, а сейчас должны закончить установку необходимой аппаратуры. Вопрос же об отпуске в мою компетенцию не входит, но если вы хотите услышать совет умудренной жизнью женщины, то могу посоветовать делать то, что вы и собирались. Отдыхайте, наслаждайтесь жизнью, на базу отдыха съездите. Моя же задача вас немного подстраховать.

Для обычной агентессы она казалась слишком уверенной. В ее голосе так и сквозили начальственно-покровительские интонации, как будто полковник снизошел до беседы с молодым солдатом. Да, привез Паук подмогу – фифу какую-то.

– Вы давно в отделе служите?

– Вам это очень интересно? – Удивленно вскинула брови Альбина. – С девяносто третьего года.

– Странно.

– Что мы не пересекались по службе?

– Что я вообще вас не видел.

– Зато я видела и не раз. – Женщина хитро усмехнулась, и неприятное выражение на ее лице исчезло. – Вы же – крутой спецназ, элита. По улицам и коридорам с высоко поднятым подбородком ходите, всех, кто ниже ростом не замечаете.

В чем-то Альбина, может быть и права, но лично я на память жаловаться не могу и на женин всегда обращаю внимание. Нет, все-таки есть какая-то тайна в этой даме, но желание что-либо выяснять пропало, как только посмотрел на часы.

– Что? Пора на свидание? – Заметила мое движение Альбина.

Неужто она собралась исполнять роль мамочки? Стараясь не раздражаться, я кивнул и начал собираться на улицу. Альбина оценила мое молчание и, надевая куртку, грустно улыбнулась:

– Эх, господин майор. Мне то что? Живите, радуйтесь, размножайтесь – божьи заветы актуальны для всех. Единственное, о чем я вас попрошу, это быть осторожным и бдительным. Вся ваша история слишком непонятна, и мне кажется, что мы упустили какие-то важные моменты. Надеюсь, что у нас еще будет время расставить все точки над «и», а пока живите с оглядкой и, пожалуйста, не расставайтесь с телефоном.

НИИЧАВО, как в шутку назвала Светка свой институт, занимал почти целый квартал в исторически старой части Питера. Из-за высокой кирпичной стены виднелись безлистные верхушки деревьев и металлические крашеные крыши. На глухих чугунных воротах над калиткой висела табличка «Режимный объект. Вход и въезд по пропускам». Над ними и по верху всего ограждения виднелись тонкие провода сигнализации и глазки системы наружного наблюдения. По всем признакам, денег в этот НИИ вбухали много, даже – очень много. Провести капитальный ремонт наружных стен, полностью сохранив архитектурный стиль середины девятнадцатого века, установить новейшую систему контроля и безопасности, а площадь института очень велика. А что там еще внутри? Но я не стал находиться даже рядом с институтскими стенами. Камеры слежения и так, наверняка, зафиксировали мое прохождение мимо стен этого учреждения, а привлекать к себе пристального внимания не хотелось.

С видом скучающего зеваки, я неторопливо прошествовал в сторону кафешки, в которой Светка назначила свидание. Уже, когда ворота НИИ почти скрылись за поворотом, краем глаза уловил движение около них. Небольшой автобус с надписью на борту «Накки-ярви» остановился напротив проходной, и из института вышла группа людей. Сделав вид, что прикуриваю сигарету, я искоса пригляделся. Метров с семидесяти подробно рассмотреть, к тому же одним глазом, оказалось трудновато, но даже с такого расстояния заметил, что в этих людях есть нечто странное. Четверо мужчин, одетые в долгополые пальто и надвинутые по самые брови вязанные шапки, даже под несуразной для их комплекции одеждой, казались ожившими глыбами, а три женщины, сопровождавшие их, одеянием напоминали монашек. Мешковатые хламиды не скрывали неуверенности и какой-то угловатости движений. Вышедший с ними из института мужчина, из-под куртки которого виднелись полы белого халата, что-то сказал, сопровождая слова энергичным жестом, и вся группа организованно загрузилась в автобус. Через несколько секунд он тронулся с места и развернулся в моем направлении. Попыхивая сизым выхлопом, автобус промчался мимо, и я отметил еще одну особенность – все стекла в салоне оказались тонированными до неприличия, сквозь них не улавливалось даже малейшего изображения, как будто они абсолютно не прозрачны. С рассеянным видом, с дымящейся сигаретой в руке, я двинулся дальше и, сворачивая за поворот, неожиданно, почти физически, ощутил тяжелый взгляд, направленный в спину. Искоса брошенный взгляд не выявил на мало оживленной улице ни чего подозрительного, но это ни чего не значило, все и так понятно – меня «пасут».

Кафе и в самом деле оказалось рядом, пройдя за перекрестком один дом, я уткнулся в вывеску с изображением дымящейся кружки над цокольным этажом. Светка, в компании двух дам неопределенного возраста, уже сидела за одним из столиков. Увидев меня, она недовольно сморщила ном и взглянула на часы.

– Извини, Светик, этот район я знаю плохо, и немного не рассчитал по времени. – Я виновато улыбнулся и чмокнул девушку в щеку.

– Это и есть тот кавалер, который прекрасно играет на гитаре, и заслужил интерес на клубной вечеринке? – В интонации крашеной блондинки, что сидела справа от Светки, прозвучало неодолимое любопытство, а в глазах ее явно мелькнул нескрываемый интерес.

Есть такая категория женщин, для которых любопытство является образом жизни. По-другому они просто не могут. Обычно, это неустроенные в личной жизни люди, и таким способом они реализуют недостаток общения. Что-то увидеть и услышать, сделать свои выводы, обсудить с кем-нибудь их – и на душе возникает чувство удовлетворения, а если еще и вмешаться в чьи-то дела, то вообще…

– Добрый день. Сергей. – Представляюсь дамам и присаживаюсь на свободный стул.

– Эльвира. – Блондинка учащенно захлопала ресницами, ее круглое сильно накрашенное лицо расплылось в улыбке.

– Дарья Степановна. – Назвалась другая женщина, показавшаяся полным антиподом Эльвиры.

Волосы цвета вороньего крыла обрамляли смуглое, немного скуластое, лицо. Большие фиолетовые глаза притягивали взгляд к себе и лишь немного поджатые губы придавали женщине высокомерное и брезгливое выражение.

– Мы вместе работаем в одной лаборатории. – Пояснила Светка. – Сейчас обеденный перерыв, а это – самая дешевая столовка около института.

– И кормят намного лучше. – Добавила Эльвира, которой явно не понравилось слово «дешевая».

– Значит, имеет смысл пообедать, – жизнерадостно заявил я, – а то, кроме кофе, у меня с утра во рту еще ни чего не было.

Цена соответствовала качеству, хотя зимний салат и поджарка оказались вполне съедобными, а если учитывать, что я не ел со вчерашнего дня, даже вкусными.

Женщины неторопливо попивали кофе и обсуждали какую-то Полину, совершенно не умеющую одеваться. При этом, иногда поглядывали на меня, как я понял, оценивая и делая свои выводы. Стоило лишь мне отложить столовый прибор в сторону, как внимание переключилось на мою персону.

А что вы думаете о нынешней погоде и как она связана с обещанным глобальным потеплением? А вы, в самом деле, служите на Севере? А правда ли, что в армии бардак и мздоимство? А вы знаете, что Светлана считается одним из самых талантливых сотрудников института? А что вы скажете о последнем заявлении президента? Неужели мы сильнее Америки? А за границей вы когда-нибудь бывали? А вы знаете…?

Эльвира почти сразу вывалила на мою голову ворох различнейших вопросов, при этом ее лицо сохраняло благожелательное выражение. Порой, не дожидаясь ответа, она с восхищенным видом начинала спрашивать совершенно о другом и ее прикрытые пушистыми ресницами глазки хитро поблескивали. Все попытки Светланы что-либо сказать прерывались очередным вопросом или высказыванием крашеной блондинки.

Ее черноволосая коллега, наоборот, сидела молча, и у меня создалось стойкое впечатление, что она очень внимательно изучает меня. Как я реагирую на вопрос, что и как отвечаю – все фиксировалось в ее пристальном взгляде. Иной раз мне казалось, что она пытается разглядеть что-то не только в моем лице, а также и вокруг моей головы. Почему-то создалось стойкое впечатление, что обе женщины ведут совместное изучение по определенной методике: одна морочит голову серией вопросов различной степени сложности и направленности, а другая оценивает реакцию на них. Могу заметить, что это у них, в принципе, получалось не плохо. Единственное, такой способ не мог дать им правильного результата, так как я сам не плохо владею подобной технологией изучения людей, однако к концу обеденного перерыва в душе понемногу начало накапливаться легкое раздражение.

Слава богу, все хорошо, что кончается вовремя. Перерыв на обед также ограничен во времени. Бросив взгляд на большие часы, что висели над барной стойкой, Эльвира озабоченно закатила глаза и немного суетливо засобиралась:

– Ой, извините. Я – такая болтушка, но мне всегда было интересно увидеть Светиного кавалера, а тут такая возможность. Обед почти закончился, а я вам почти не дала возможности поговорить. Вы уж простите старуху.

«Старухе», в любом случае, больше сорока лет не накинешь, но я постарался, как можно беззаботнее улыбнуться и ответил:

– Ни чего страшного. В интересной компании всегда время бежит незаметно.

Молчавшая все время Дарья Степановна неожиданно подала голос:

– Конечно – ни чего страшного. Я думаю, что мы отпустим Светочку домой. Все равно сегодня пятница и перед выходными, на данный момент, ни какой сложной работы не имеется. Я думаю, что уважаемый Сергей подождет свою даму здесь, а мы быстро переоформим пропуск, и она через десять минут будет свободна.

Кто начальник, а кто подчиненный – ясно сразу. Даже то, как в кильватер к молчаливой брюнетке пристроились остальные женщины, соблюдая некоторую дистанцию, четко указывало на жесткую иерархию.

Оставшись один, я заказал большую чашку кофе и, попыхивая сигаретой, стал оценивать ситуацию. В том, что обе Светкины коллеги – экстрасенсы, сомнений не существовало. Даже говорливая Эльвира несла в себе нечто, трудно объяснимое простыми словами, экстраординарное. За внешней безалаберностью и простотой ощущался холодный аналитический ум, а манера поведения – типичная маска. Начальница Дарья Степановна – также, штучка еще та. Что же она пыталась во мне разглядеть? И что разглядела? Уж очень она мне напоминала настоящую ведьму, во всяком случае, внешне. И в самом деле – НИИЧАВО, раз такие «разносторонние» личности в нем работают. Наверняка и Светку убедили в ее ведьмовских способностях. Хотя, чего лукавить? Основами гипноза она владеет – вчера убедился. Это со мной ей не повезло, на подобное воздействие у меня есть защита. Странно, что ни чего в Светке я и в самом деле раньше не разглядел. А может потому, что не присматривался? Вот только, глядя на лучащиеся радостью глаза, ни чего подобного и делать не хочется. С другой стороны, знаю я эту девушку не первый год и ни чего странного, ни в ней, ни в ее матери, я не замечал.

Сигарета дотлела. Я отхлебнул начинающий остывать кофе, и мне на ум пришла следующая мысль. Наличие «конкурирующих фирм» руководством нашего отдела никогда не отрицалось. В том, что они имеются, знали все, но как-то считалось признаком плохого тона, особенно среди работников нижнего звена, о них упоминать. Слишком уж замкнутым сообществом считался наш отдел, впрочем, как и все подобные организации других ведомств. Мы никогда не стремились к контактам и обмену информацией с представителями других «контор», хотя пару раз выполняли работу совместно, взять, к примеру, последнюю операцию. Вспомнился интерес шефа к личности Гершвица, а ведь наш генерал что-то знал о нем, раз дал «добро» на совместную работу по зороастрийцам. А оперативность отдела после моего звонка из дома? Словно готовились заранее или так обеспокоились моей скромной, в пределах нашей конторы, персоной, что сразу на горизонте появилась «группа поддержки». А «Гнездо дракона» с непонятными личностями потустороннего толка? А гуль? Кому я мог помешать, едва приехав в отпуск? Или дело в Светлане? Слишком много вопросов, на которые конкретных ответов у меня пока не существует. Гули! Возможно, это – зацепка. Для того, чтобы вызвать джиннью, необходимо знать и уметь слишком многое, связанное именно с укладом исламского мира, менталитетом и особенностями религиозных воззрений, а главное – с тонкостями домусульманских религиозных культов Ближнего и Среднего Востока. Нужно проникнуться духом тех опаленных знойным солнцем земель, образом жизни. Сделать же такое сидя в промозглом зимнем Питере чрезвычайно сложно. Какую силу и опыт нужно иметь, чтобы воплотить в реальность фантазию чужого народа?

– Извините, пожалуйста. – Женский голос отвлек меня от размышлений. – Вы не могли б уделить мне минуту внимания?

Первое, что привлекало к себе внимание, это глаза. Ярко-зеленые, сверкающие, словно изумруды под солнечными лучами, они притягивали к себе каким-то особым магнетизмом. Пришлось, правда, с достаточным усилием воли, на мгновение отвести взгляд в сторону, и лишь потом посмотреть, кого же нелегкая принесла в эту забегаловку.

Молодая девушка в байкерском прикиде стояла возле столика, сжимая в руке мотоциклетный шлем с торчащими из его нутра черными крагами. Кожаный костюм сидел на ней в обтяжку, что позволяло оценить красивую фигуру и грудь, наверное, седьмого размера, если не больше. Обрамленное гривой русых волос миловидное личико с большими яркими глазами сразу напомнило о вчерашнем посещении клуба. Спутница Инквизитора. Но если вчера я ее видел в шикарном вечернем платье, то сейчас передо мной стояла сексапильная девчонка-оторва, и выглядела она не менее эффектно, чем двадцать часов назад.

– Чем могу служить? – Подчеркнуто вежливо поинтересовался я.

Говоря, скашиваю взгляд на вход в кафе. Естественно, такие люди, да без охраны? Два амбала, очень похожие на здоровяков, что я видел сегодня возле проходной института, топтались около дверей. В кожаных черных косухах, надвинутых на головы шлемах того же цвета, они напоминали терминаторов и даже на расстоянии внушали уважение.

– Иннокентий Константинович просил вас в течение сегодняшнего дня позвонить. – Изящная рука с немного длинноватыми пальчиками протянула визитку.