Текст книги "Добро пожаловать в Накки-ярви (СИ)"

Автор книги: Александр Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9. Из осени в зиму

Пусть назовут мое состояние маниакальным, но обступающий лес давил. Солнце приподнялось над горизонтом, загоняя остатки тумана в мрачные ельники и болотистые низинки, верхушки деревьев вызолотились на фоне еще бледного, но набирающего синеву, неба, восторженное щебетание птиц и деловитое жужжание насекомых настраивали на беспечность, но подсознание выдавало совершенно другой настрой. Слишком хорошо все получалось, а такого не может быть, потому, что не может быть вообще.

Асфальтовая дорога с растрескавшимся покрытием плавно заворачивала в сторону, и по моим прикидкам до места, где она переходила в обычную грунтовку, оставалось около полукилометра, я остановился. Неутомимая Фелиция, челноком курсирующая по обочинам дороги, удивленно посмотрела на меня и замерла в тени большого раскидистого дерева, вознесшегося на краю асфальтовой полосы.

– Сергей, что там?

Я мельком посмотрел на Урманского, который, не смотря на мои предупреждения, все-таки заговорил, и предупреждающе поднял руку. По этой команде все послушно заняли позиции на обочине дороги. Наконец-то что-то стало получаться. Пусть неуклюже, пусть порой неправильно, но уже организованнее и быстрее. Каждый держит свой сектор наблюдения, не выпячиваясь и в готовности применить оружие, если это потребуется. Мне пришлось несколько раз останавливать движение, чтобы наш маленький отряд принял хоть какое-то подобие боевой единицы, и чем ближе мы подходили к излучине реки, где располагалась лаборатория, тем слаженнее получались действия.

К словам Псаря я отнесся не достаточно доверчиво. Уж чего-чего, но если в лаборатории сидят бойцы одной из военизированных государственных структур, которой наше существование очень мешало, значит, все равно стоит ожидать засаду, а идущие по дороги люди представляют собой идеальные мишени. Другой вариант – засада у арок, с подобным уже приходилось встречаться по возвращению от озера пару дней назад, но там нам повезло. Как гласит старая армейская поговорка: лучше перебдеть, чем недобдеть.

Показав Фелиции взглядом на дальнюю обочину, я медленно выдвинулся к повороту и осмотрелся. За изгибом дороги, пролегал относительно прямой участок, который упирался в полянку, где заканчивался асфальт. С обоих сторон густые заросли колючего кустарника, захватившего придорожные кюветы. – идеальное место для засады.

Там, где кустарник заканчивался, уступая место поляне, стояло несколько людей. Открыто, совершенно не скрываясь. Да и одежда на них ни как не соответствовала униформе спецподразделений.

На мой жест, накки понятливо кивнула и беззвучно нырнула в придорожный кустарник. Я подался назад и показал Инквизитору, где они должны находиться. Вроде бы все поняли.

Острые жесткие колючки цепляли за одежду, но я постарался приблизиться к стоящим посередине дороги людям незаметно, но как можно ближе. С каждым метрам продвижения странности этих людей все больше и больше настораживали.

Две женщины с маленькими детьми на руках, подросток и солдатик в форме старого образца. Все одеты так, словно на минуту выскочили из дома, не озаботясь, что могут задержаться на более долгое время. Женщина, что постарше, а на вид ей можно дать лет так под сорок, в легком плаще из-под которого виднелись полы выцветшего хлопчатобумажного халата, с растрепанными темно-русыми волосами прижимала к груди карапуза лет пяти, другая, значительно моложе, качала на руках завернутого в байковое одеяло младенца. Подросток был одет в школьный костюмчик серого цвета с пионерским галстуком на шее. Все они молча смотрели в сторону поляны, стоя у края асфальтовой дороги, лишь солдатик, по худобе и мешковатости формы легко понять, что в армию его призвали не больше месяца назад, удивленно крутил головой по сторонам.

– Я своего мужа почти не вижу. Целыми днями пропадает на службе. – Донесся голос одной из женщин.

– А как ты хочешь, милочка, чтобы лейтенант, да и не пахал с солдатиками? От этого и складывается карьера военного человека. – С покровительными интонациями произнесла другая. – Вон мой, пока не стал начальником, я его также только в отпусках и видела. Такова судьба у офицерских жен. Хочешь стать женой генерала, так хлебни лейтенантского лиха.

Я осторожно вылез из кустов и уже собрался сделать шаг на асфальт, как разглядел, что то, что я сначала принял за лежащие у их ног мешки, на самом деле являлись скрюченными человеческими телами в сером камуфляже и нарукавными знаками спецназа ГРУ. Солдатик повернул голову в мою сторону, и неприятный холодок пробежал по позвоночнику – белые, без зрачков, глаза уставились на меня. Женщины прекратили свой разговор и медленно повернулись в мою сторону. Несколько пар глаз, в которых даже не было намека на зрачки, скрестили взгляды на моей персоне. Точно такие же глаза имелись и у детей.

– Молодой человек, вы не поможете нам выйти отсюда? – Вкрадчиво, почти не раскрывая рта, произнесла женщина с маленьким ребенком на руках. – Мы заблудились.

Они синхронно сделали шаг вперед, и я заметил, что их ноги почти не касаются влажного потрескавшегося асфальта. На полянке, за их спинами, появилась Фелиция. Водяная дева суматошно замахала руками, открывая рот в беззвучном крике. От пронизывающего холода, словно очутился в зимней проруби, начало сводить мышцы ног. Колыхаясь от легких дуновений слабого, почти незаметного, ветерка вся группа приблизилась ко мне. Ощущение тоски и безысходности накатило с такой силой, что я не мог не принять решения и пошевелиться.

– Выведи нас. – Подросток протянул узкую ладонь к моей руке.

Что-то быстрое, сильное и тяжелое ударило меня в бок и снесло в кусты. Сквозь треск ломающихся ветвей я услышал разочарованный вой тварей, оставшихся на дороге.

– Не вздумай даже и приближаться к асфальту. – Зашептала Фелиция, слезая с меня. – Неприкаянные души привязаны к этой дороге и с нее сойти не могут.

Накки привычным жестом закинула груди через плечи и вышла к стоящим у обочины существам. При появлении водяной девы они закружились вокруг нее, словно мотыльки возле лампы. На Фелицию их гипнотические взгляды не действовали, во всяком случае, она спокойно обогнула старшую женщину, протягивающую к ней руки, и, грубо отпихнув в сторону подростка, тело которого заколыхалось словно слабонадутый воздушный шарик, побежала в сторону, где ждали остальные участники нашего предприятия. Стоило накки исчезнуть за поворотом, как те, кого она назвала неприкаянными душами, прекратили свой хоровод, и до меня донеслись их голоса:

– Для пеленочек очень хорош портяночный материал. Мой муж каждый год получает его со склада, целый рулон.

– Да что ты, милочка, из него можно шить красивые летние костюмы. Вон Лизка сама выкроила и сшила себе потрясающее платье, как в одном из журналов, что зампотыл из Германии привез.

– А в военторг завезли импортные детские костюмчики, так я…

Извиваясь, как червяк, я пролез через кусты и, когда голоса стихли, встал на ноги. Густая листва закрывала дорогу, но даже в полумраке, создаваемом густыми кронами деревьев, на душе стало чуть спокойнее. Фелиция, наверняка, предупредит остальных и выведет их сюда, минуя дорогу, в этом я не сомневался. Оставалось дождаться и привести мысли в нужное русло.

Что мы имеем на данный момент? Несколько опасных сущностей на дороге, но их можно обойти. Патруль или засада, которых направили сюда наши противники, опасности не представляют, заодно выяснилась их принадлежность. О том, что ГРУ кроме основных функций занимается делами, сходными с деятельностью нашего отдела, я убедился на последней операции, и жесткая конкуренция перешла в настоящую тайную войну. Но почему они стали «работать» на территории страны? Если за рубежом, где мы изредка пересекались, находится их главное поле деятельности, то чем их заинтересовал этот Светкин НИИЧАВО? Или они здесь, поскольку постольку, и лишь выполняют чей-то заказ? Все-таки спецназ – подразделение специфическое, а у «летучих мышей» после последней заварухи у Белого Дома воинских частей почти не осталось. Когда правительство хотело бросить пару бригад в Москву для разгона взбунтовавшегося населения, там произошел тихий саботаж со стороны офицеров этих частей. Большинство взводных и ротных командиров резко ушли в запой или сели на гауптвахту за хулиганские поступки в близлежащих населенных пунктах, и негласный приказ Верховного Главнокомандующего о переброске элитных сил спецназа оказался сорванным напрочь. Как реакция руководства страны, эти бригады расформировали, якобы по договору о сокращении стратегических вооружений, а, в самом деле, из-за недоверия и боязни правителей, для которых реальная и непредсказуемая сила стала опасностью для их власти.

Два трупа здесь, кого-то порвала стая Псаря, кто-то наверняка сидит в лаборатории, а в то, что против нас использовано много людей не верится. Скорее, какая-нибудь дежурная группа, поднятая по тревоге и действующая негласно, как та, что привез с собой Дядя Арчил. Война войной, но все-таки – Новый Год. Наверняка, располагая небольшим количеством людей, нашими врагами под контроль взяты узловые точки маршрута от лаборатории до арок. Лабораторию можно обойти, до арок добраться скрытно, а вот там…

Слух уловил треск валежника, усеивавшего траву под деревьями. С таким шумом могут идти только люди, привыкшие жить в городе и ходить по вычищенным дворниками тротуарам. Это еще одна предстоящая проблема: подобраться к аркам незаметно. Даже человеческий, отнюдь не чуткий, слух засечет нас метров за пятьдесят, если не дальше.

– Сережа! – Светка выскочила из-за спины Фелиции, возглавлявшей маленький отряд, и прижалась ко мне.

– Чего вы так переполошились? – Я мягко отстранил девушку и укоризненно посмотрел на подошедших людей.

– Она сказала, что на тебя напали ларвы. – Светка мотнула головой в сторону накки.

– Так ведь – живой.

– Заметно. Живее всех живых. – Съязвил Мастурадзе, рассматривая мое расцарапанное колючками лицо. – Запах крови живого человека очень привлекателен для хищников и для активной нежити.

– Выйдем к реке, помоюсь.

– Тогда – пошли. – Дядя Арчил перевел взгляд на Фелицию. – Веди к реке самым коротким маршрутом.

Водяная дева подняла голову и принюхалась. Ее ноздри заметно затрепетали, словно загоняя молекулы воздуха на нервные окончания в носу. Она несколько раз повернулась из стороны в сторону, затем резко выдохнула и ткнула рукой вглубь леса:

– Нам – туда!

Путь вдоль извилистой реки с каменистыми берегами, местами заросшими непроходимыми зарослями кустов, напоминавших ивняк, отнял много времени и сил. Все выдохлись за исключением Фелиции, которая вблизи воды, казалось, получила дополнительный заряд энергии, водяная дева все-таки. Два небольших привала, объявленные мною в укромных местах, позволили сохранить подобие сил слабейшим, то есть Светке, Урманскому и Мастурадзе, и все-таки, когда накки показала на ельник, темным массивом приблизившийся к берегу, заметив, что арки находятся за ним, все мои попутчики расслабленно опустились на траву.

– Пока Фелиция проведет маленькую рекогносцировку дальнейшего маршрута, можете отдыхать. Рекомендую полежать, подняв ноги. – Я оценивающе посмотрел на потрепанное воинство. Даже у меня, опытного и тренированного человека, этот участок пути отнял много сил, да и чувство голода играло свою роль в качестве дополнительного негативного психологического фактора. Привальчик бы устроить часа на два с горячим питанием и массажем нижних конечностей, но солнце, взобравшееся в зенит, показывало, что времени у нас осталось не так уж и много. Слова о том, что время здесь идет не так, как дома, и сутки длиннее, и время года не то, из памяти не пропали. Сколько там, в Накки-ярви прошло времени, с нашего ухода? Здесь мы около суток. А сколько суток или часов прошло там? Любой запас времени играет на руку нашим конкурентам и противникам.

Я пошарил по карманам жилета в поисках чего-нибудь съестного, но кроме принадлежностей, которые кажутся незаменимыми перед любым походом и обычно не используются в самом походе, там ни чего не оказалось. Ну, ничего страшного. По моим прикидкам до поляны с арками оставалось идти около километра. Дойдем, лишь бы там нас не ожидал «комитет по встрече» из конкурирующей фирмы. Впрочем, в глубине сознания росла уверенность, что мы вернемся в наш мир без серьезных проблем.

Для Светки последний участок пути по камням, через кусты и заболоченные участки берега стал самым трудным. Моя маленькая ведьмочка, неуклюже задрав ноги на мшистый валун, откинулась на спину, и ее взгляд выражал бессильную злость. Немногим лучше выглядели остальные, но они ловили минуты отдыха с присущим им прагматизмом и не тратили силы на излишние переживания.

– Сними обувь. – Я подошел к Светке и присел рядом.

– Ноги, как деревянные. – Девушка перекосила рот, словно попыталась изобразить улыбку, но это ей не удалось. – Стоптала по самое некуда.

– Ерунда. – Я помог ей освободиться от башмаков и начал массировать ступни, постепенно передвигаясь выше. – Сейчас приведем твои конечности в нормальное состояние, и ты почувствуешь себя лучше.

Мастурадзе и Урманский, глядя на нас, в меру своих возможностей попытались сами размять икроножные мышцы. Скрывая усмешку – для экстрима эти два немолодых мужика оказались все-таки не готовы, я продолжил массаж, стараясь не отвлекаться на Светкины ноги. Конечно, они божественно сексуальны, но наступившая тишина заставляла быть настороже.

Аккуратно надев и зашнуровав Светке обувь, я подложил ей под голову куртку. Все, пора немного подзаняться собой. Взгляд заскользил по берегу, чтобы найти удобное место, но какая-то несуразица, уловленная краем глаза, заставила вскинуть голову к верхушкам елей. На фоне темно-зеленой хвои колыхались мутноватые пятна. Все напоминало кусочки полиэтилена, кружащиеся под легким воздействием ветра. Именно – ветра, но у реки ни какого движения воздуха не ощущалось.

Оружие, казалось, само прыгнуло в руки. Слух уловил звуки движения за спиной, тихий мат Дяди Арчила, вопросительный шепот Инквизитора, но без всяких раздумий палец лег на спусковую скобу и короткая очередь, сопровождаемая легким шипением сжатого воздуха, отправила несколько игл к цели. Институтская разработка в очередной раз оказалась на высоте. Пронзаемые иглами мутные образования с громким хлопаньем резко уменьшались в объеме и, сморщившись, легкими бесформенными тряпками падали на землю.

– Что случилось? – Подошедший со спины, Мастурадзе, подслеповато щурясь, вертел головой. – Ты что-то увидел?

Вот тебе и номер. Что он, ни чего не видит? Я молча показал на валяющиеся поверх опавшей хвои останки мутных белесых пузырей. Дядя Арчил медленно приблизился к указанному месту, удивленно посмотрел на меня, и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, а по его лицу стало сразу ясно, что он ни черта не видит. В этот миг коричневая от засохшей хвои земля почернела, и резкий неприятный запах сероводорода разнесся по всему участку берега.

– Что за гадость? – Прикрывая рукавом лицо, Мастурадзе пошевелил носком ботинка разлагающиеся на глазах останки пузырей.

– Осторожнее, Филиппыч! – Ощущая предстоящие неприятности, успел воскликнуть я, но опоздал.

Там, где нос ботинка соприкоснулся с разлагающимися останками пузырей, кожаная поверхность обуви стала покрываться черной рябью.

– Снимай быстрее – ногу загубишь! – заорал я, нутром ощущая, что может случиться нечто непоправимое.

Подстегнутый мои воплем, Дядя Арчил не стал тратить время на расшнуровку обуви. Одним движением, словно опытный хирург, он рассек выхваченным из кармана жилета ножом все шнурки и, встряхнув ногой, сбросил ботинок.

– Ну-ка, покажи. – Незаметно приблизившийся Урманский склонился на ногой полковника.

– Да все нормально. – Вымучено улыбнулся Мастурадзе. – Успел скинуть. И что это за гадость такая?

– А хрен ее знает. – Откровенно ответил Инквизитор и, посмотрев на меня, спросил. – Скажи мне, что ты заметил, когда начал стрелять?

Поглядывая за подступающими к реке деревьями, я постарался объяснить увиденное. Мои объяснения все выслушали и признались, что сами не видели ни чего.

– Этот мир практически не изведан. Вся информация, что у нас имеется, составляет сотые доли процента от реальности. Что-то можно почерпнуть из различных эзотерических источников, что-то – из мифологии, кое-чего – из уже проведенных исследований, но, по сути дела, мы так ни чего толком об этом мире не знаем. – Заговорил Урманский. – Чаще всего мы думаем, что что-нибудь знаем, но, в самом деле, не знаем ни чего. Мы даже толком Землю нашу не изучили, где нас ждут девственные залежи и пласты знаний. И вот эта, как вы выразились, Арчил Филиппович, гадость. О таком я ни когда не слыхал, а информации у меня имеется очень много, и бывал я в этом мире не раз, но приходиться констатировать, что ни хрена я не знаю.

– Да и бог с ним. Будет время – будет пища. Осмысливать данности будем потом, да и только в том случае, если удачно выберемся домой. – Подвел итог Дядя Арчил, засовывая «освободившуюся» ногу в оторванный от куртки рукав. Затем он посмотрел на свое творение и оценил. – Похоже на гибрид чуней с мокасинами.

Тихой тенью из леса появилась Фелиция. Бесшумно ступая, ну ни как не могу понять, почему копыта не издают ни какого звука при ходьбе по сухим веткам, она приблизилась к нам и с интересом осмотрела на у чиненное Дядей Арчилом «безобразие».

– С пухликами нужно быть поосторожнее. – Проговорила она, старательно обходя почерневшие пятна. – Они разбрызгивают желудочный сок с ферментами, а потом прилипают к жертве и высасывают из нее жизнь, питаясь болью.

– Так ты знаешь, что это такое? – На лице Дяди Арчила возникло азартное выражение.

– Арчил Филиппович, вы же сами сказали, потом разберемся. – Я взял под локоть полковника и прошептал ему в ухо. – Если живыми останемся.

– Ладно, ладно. – Сварливо пробормотал Мастурадзе, с сожалением окидывая опушку взглядом. – Я понимаю, что нам уже надо идти?

– Вы правы. Время играет не на нас. – Накки повернулась в мою сторону и добавила. – До арок сейчас можно пройти без больших трудностей, но только – сейчас.

Новый бросок через лес. Островки ельника казались непроходимыми и затрудняли обзор, который и так ограничен. Оплетенные высокой травой ветки валежника путались под ногами, пронзительно треща. Нас, наверняка, слышно метров за сто, а то и более, но Фелиция нас вела по одной ей известному маршруту и в таком темпе, что приходилось просто не обращать внимания на подобную «мелочь».

Там, где наш путь пересекала сплошная полоса елей, накки остановилась и предупреждающе подняла руку.

– Ждите здесь. – Она бесшумно скользнула между нависающими еловыми лапами и пропала из вида.

– Сережа, мне как-то не по себе. – Светка прижалась ко мне. – Какое-то нехорошее предчувствие, будто я вижу впереди смерть.

К словам ведьмы нужно прислушиваться всегда, но не обязательно их воспринимать буквально. Слишком много смертей произошло на наших глазах за последние двое суток. Наверняка что-нибудь случится еще, но такова жизнь. Даже выбравшись в свой мир, нас ожидает множество проблем, и некоторые из них придется решать силовым методом.

– Сергей, подойди сюда. – Донесшийся из ельника голос Фелиции заставил Светку вздрогнуть.

– Все нормально. – Я отстранил девушку от себя и нырнул под колючий полог.

Возле полянки, на которой располагались арки лежало несколько неподвижных тел. Даже на расстоянии мне стало ясно, что жизни в них не осталось. Крупные черные вороны неторопливо топтались возле них и с недовольным карканьем били громадными клювами по головам и бронежилетам. На наше появление стервятники среагировали лениво. Не расправляя крыльев, они в перевалку побрели к противоположному краю полянки и там остановились, поглядывая на нас искоса.

Да, этим ребятам не повезло. Объеденные конечности, лица, разорванные горла. Кто-то попировал здесь на славу, но добыча оказала достойное сопротивление. Россыпи гильз, окровавленные ножи, пятна крови на них – все говорило о яростной схватке, которая произошла не так уж и давно. Странно, но мы ни какой стрельбы не слышали… если только все произошло ночью, когда мы отсиживались в Зеркальном.

– Ты мне это хотела показать? – я с недовольным видом повернулся к накки.

Водяная дева, молча, покачала головой и мотнула подбородком в сторону нашей арки. Едва заметный бугорок сбоку от взметнувшихся полукружьем ветвей зашевелился и от него донесся слабый голос:

– Подойди сюда. Не бойся, я уже ни чего тебе сделать не смогу.

Живой. Что ж, посмотрим, кто хотел нас здесь встретить. Слова словами, но ствол оружия направлен в замершего человека – на любое движение сразу же прозвучит выстрел.

Подойдя, опускаю оружие. Точно – ни чего сделать не сможет, если только гранату под себя не подложил. Не жилец, с первого взгляда ясно. Одной кисти нет, другая без пальцев, разорванная щека висит лоскутом. Как он говорить может?

– Здравствуй, Сергей. – Шевельнулись бледные губы. – Не думал, что увижу тебя здесь.

– Что случилось? – Одновременно приходит узнавание. Васька Крюков. Несколько раз выступали в единой команде по троеборью. А представлял он спортклуб МВД. Интересно, а что здесь менты делают?

– Вижу, узнал. – Крюков скривил лицо. – Твари напали, на собак похожие, но очень странные. – Здесь все странное и только идиоты или абсолютные придурки могут считать, что в этом мире прекрасно. – Они появлялись прямо из воздуха и, нанеся укус, сразу же исчезали. Хватали точно и избирательно: лицо, руки, горло. Мы успели, правда, несколько штук подстрелить, но больше ни чего сделать не смогли. Жаль… жаль, что с деньгами кинут. Вся моя группа полегла, а контракт с наемниками устный. Кинет заказчик, и семьям ни чего не достанется.

– Погоди, я тебя перевяжу, инъекцию сделаю.

– Брось. Я – не жилец. Слишком много крови потерял, да и держусь только на адреналине. Ждал кого-нибудь из наших, но пришел ты. Они, наверное, тоже погибли. Мы должны были захватить всех, кто появится здесь и тихо доставить заказчику. Значит тебя. Что ж, закономерно.

– Кто заказал? – Речь Крюкова становилась тише. – Ну, скажи не молчи.

– Ваши и заказали. Вояки. Они сами на нас несколько дней назад вышли и предложили. Дали задание, аванс и уточнили место и сроки. Подстава, блин. Если встретишься, намекни, что надо семьям заплатить.

– Знать бы кого. – Вопросительно протягиваю фразу. А ведь не гэрэушники. Кто-то третий или, даже, четвертая сила втянулась в борьбу за этот мирок. Сколько их там еще на очереди стоит? И все через кровь и смерть хотят к цели прийти.

– Он нам представился Петром Конст… – Крюков неожиданно замолк, затем прошептал совсем тихо. – Он сам не жилец, у него на лице печать смерти.

Внезапно он привстал, изогнулся и упал на траву. Машинально проверяю на шее пульс, сам прекрасно понимаю – все, кончился Вася Крюков, царство ему небесное, но на войне, как на войне. Прикрыв ему веки, поворачиваюсь на звуки шагов. А вот и наша «компания».

Мастурадзе и Урманский замедлили шаг, с брезгливым любопытством озирая место боя, а Светка испуганно прикрыла рот, понимаю, как ей нехорошо. Лишь Фелиция невозмутимо шествовала среди обгрызенных тел и ноздри ее заметно раздувались, придавая лицу хищное выражение. Ну, чего с нее взять – нежить, она и есть нежить, хотя и выглядит хорошо.

– И кто тут так постарался? – Дядя Арчил мотнул головой.

– Призрачные Псы. Псарь принял нашу сделку. – Бесстрастно проговорила накки и, неожиданно крутанувшись, задрала голову. – Нужно срочно уходить.

– Людей похоронить надо или на базу оттранспортировать. – Обозлясь выпалил я. Да что такое? Нервы начинают срываться, что ли?

– Тогда ляжем рядом. – Таким же бесцветным голосом сказала Фелиция. – С тем, кто сюда идет, нам не совладать. Запах крови разнесся далеко и сейчас придет тот, кого он заинтересовал больше всех.

– Кто?

– У него нет имени.

– Хорошо. – Я окинул взглядом полянку. – Быстро собрали содержимое карманов и жетоны, если они есть. – И сам начал обшаривать тело Крюкова.

Я и не надеялся, но к моему удивлению у всех погибших имелись документы и личные жетоны. Распихал по карманам покрытые кровавыми пятнами удостоверения и другую мелочь, как накатило чувство тревоги. Остальные, за исключением Фелиции, с вымученной деловитостью, укладывали тела около арки, но аромат цветущих лилий уже коснулся моих ноздрей.

– Бегом отсюда. – Если я и шепнул, но шепнул так, что все замерли и удивленно посмотрели на меня.

Наверное, лицо у меня было слишком выразительным. Урманский кивком головы направил накки в зеленый проход и шагнул следом. Я подхватил под руку Светку и показал Дяде Арчилу на арку:

– Быстрее, Арчил Филиппович.

Полковник передернул затвор оружия и ввалился в проход следом за Инквизитором. Подталкивая Светку, которая все еще находилась в каком-то ступоре, я шагнул в дохнувший удушливой влагой проход.

Туннель среди колючих зарослей показался коротким. Вроде бы сделал несколько десятков шагов, и вот уже – вывалился на тропинку у края бассейна.

Большое помещение, где размещалась чаша бассейна, встретило меня полумраком и тишиной. Наверху, под потолком, горели в полнакала небольшие лампы, одетые в цветные плафоны, предназначенные, по мнению владельцев базы, для создания какого-то интима. Меня ж данная ситуация устраивала – резкий переход из темноты прохода на ярко освещенное место давал преимущество любому противнику, если бы он ожидал моего появления, но полумрак сводил это к минимуму.

Мгновенно откатившись вправо, что при прицеливании давало запас в полсекунды для того, кто оказывался в положении дичи, замираю. Тишина. Да и остальные чувства тревожных звонков не дают. Медленно приподнявшись из-за скамейки, принюхиваюсь. Ассоциировать опасность с запахом цветущих лилий приходилось почти все последние дни, и мысль об этом почему-то вызвала неприятные ощущения. Обоняние страха, опасности, грядущей неприятности – разве такое можно считать профессионализмом? Такое восприятие больше соответствует женскому разуму, а я – солдат.

Сравнительные ассоциации мгновенно ушли прочь, как только до слуха донесся легкий всплеск из чаши бассейна. Кнопка предохранителя пистолета-пулемета под нажимом пальца мягко вошла в паз, освобождая спусковой механизм от стопора.

– Сергей, это я – Фелиция. – Над лесенкой, ведущей к воде, показалась голова накки.

Водяная дева взобралась на бортик бассейна и встряхнула по-собачьи всем телом, обдав меня и листья кустарника каплями воды.

– Иннокентий Константинович и твои друзья ждут у выхода. – Накки махнула рукой в сторону дверей. – В аквапарке кроме нас ни кого нет, но на базе все по-старому.

Я двинулся следом за водяной девой, стараясь не отвлекаться на виляющие аппетитные бедра. Почему-то там, за проходом, в другом мире, все «прелести» Фелиции не особо тревожили, а тут они выглядят как-то слишком волнующе.

– Ты бы оделась, а то за стенами стоит зима. Да и люди имеются в наличии.

На мое замечание накки вызывающе хмыкнула и, чуть повернув голову, заметила:

– Я в принципе и по природе не люблю одеваться. Те тряпки, которыми вы, люди, драпируете свои тела, только уродуют вас. К тому же, большинство материала, используемого для одежды, служит источником многих заболеваний.

– Особенно – простудных. – Со смешком вставил я.

– И их тоже. – Невозмутимо согласилась накки. – Но я понимаю традиции людей, так как живу среди них. Моя одежда находится у Иннокентия Константиновича. Там, кстати, и твоя куртка.

– А что такая тишина? Наверняка нас должны были ждать. – Поинтересовался я, еще раз окидывая взглядом большое помещение аквапарка.

– Уже не ждут. – Фелиция мотнула головой в сторону бассейна, где на дне виднелись два тела, одетых в камуфляж.

В свете фар стоящие по обочине деревья образовывали колоннообразный коридор. Припорошенная рыхлым свежим снегом колея едва угадывалась перед капотом машины. Чемоданообразный «Караван» почти беззвучно нес нас от базы отдыха в направлении Питера. Уставшая после приключений в другом мире Светка доверчиво прижалась к моему плечу и тихо сопела простуженным носом, погружаясь в дремоту. На переднем сидении напряженно вглядывались в ночь Дядя Арчил и Инквизитор. Сидеть вдвоем на правом сидении было не очень то и удобно, но они захотели так. На месте водителя громоздился хийси, которому Урманский необъяснимым способом придал свой облик. То есть со спины они различались без труда, но если смотреть спереди, то они напоминали двух братьев близнецов. Фелиция и еще одна накки неподвижно застыли на другом боковом сидении и бесстыдно рассматривали нас в упор.

Наш уход с «Накки-ярви» напоминал бегство. Раздумывать о странных парадоксах времени было некогда. Мы отсутствовали больше суток, а в столовой продолжался праздник, как будто минуло не больше пары часов. Сквозь окна виднелись снующие между столиками официантки, доносилась веселая музыка, заглушаемая радостными выкриками, у входа красными огоньками выделялась группа курильщиков – праздник продолжался. На фоне веселья абсолютно безжизненным выглядела вся остальная территория базы, ни случайных зевак из числа отдыхающих, ни обслуги из числа хийси и накки, ни кого. К удивлению, кроме погибших в бассейне аквапарка спецназовцев из ГРУ, возможных противников ни где не наблюдалось. Странности на этом не исчерпывались. Отсутствовали и средства передвижения. Не на ковре ж самолете они прибыли сюда? Подсознание вопило: «Сматывайся поскорее!», внутренний напряг не отпускал – ожидание пакостной неприятности давило на нервы. Предложение Инквизитора присоединиться к отдыхающим и раствориться, прислушиваясь к крамольным высказываниям, не прошло. Оно смогло бы пройти в другой обстановке, когда нет противодействия «конкурентов», а внутренние вопросы на чистоту помыслов коллег имело смысл оставить на потом. Еще одну настороженность вызвало состояние техники. Все наши УАЗы почили в бозе, а точнее оказались неисправны. Аккуратно простреленные радиаторы и аккумуляторы превратили внедорожных монстров отечественного автомобилестроения в бесполезные для оперативного использования конструкции. Та же участь постигла и большинство машин стоящих на площадке. Единственным средством передвижения, способным тронуться с места и перемещаться по дорогам, стал микроавтобус Инквизитора. Проверка, насколько возможно ее провести, наличия взрывных устройств и маячков не выявила, но желания грузиться в комфортабельный автомобиль, чтобы покинуть ставшее опасным место, у меня не возникало. Ощущение ловушки при взгляде на распахнутые двери «Каравана» ни как не оставляло меня. Даже когда без всяких препятствий мы выехали за пределы базы отдыха, это ощущение стало сильнее.