Текст книги "Пепел на ладонях (СИ)"

Автор книги: Александр Науменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

На секунду ему стало не по себе. Машина скорой помощи, символ спасения и надежды, теперь превратилась в гниющий кусок металла, бесполезный, как и всё, что осталось от прежнего мира.

Он двинулся дальше. Дождь усилился, казалось, небо решило пролить на землю всё, что у него осталось. Мужчина ускорил шаг. Вдалеке уже виднелись смутные очертания деревни. Несколько домов стояли на краю поля, их крыши покрыты слоем грязи и пепла. Света, конечно, не было. Электричество исчезло ещё в первые недели после катастрофы. Люди жгли костры, но чаще прятались в темноте, чтобы не привлекать к себе внимания. Да и самих жителей осталось не так уж и много. Не больше сотни. Одни слегли в землю по разным причинам, а иные подались в поисках лучшего места.

Наконец, он достиг первого дома. Это был старый, покосившийся сарай, который, казалось, вот-вот развалится под напором ветра. Иван обогнул его, стараясь не шуметь. Он знал, где живёт Андрей. Третий дом от края, с облупившейся зелёной дверью. Раньше, парень проживал там с родителями, которых, увы, уже не было в живых.

Когда он подошёл ближе, то заметил слабый огонёк, пробивающийся сквозь щель в ставнях.

«Значит, дома», – подумал он с облегчением.

Мужчина остановился на пороге, собираясь постучать, как вдруг сквозь шум дождя услышал крик. Он исходил из глубины дома. Не раздумывая, наученный горьким опытом прошедших месяцев, Иван скинул рюкзак, хватаясь за ружьё. Осторожно приоткрыл дверь, шагнув во мрак коридора. Шум и крики усилились. А ещё чьи-то незнакомые голоса…

– Давай, сучка, – говорил кто-то грубо. – Наконец у тебя там стало мокро.

Другой, явно подбадривал пьяно и неразборчиво.

– Вот так, просто отлично!

Сделав несколько шагов, Иван заглянул в узкую щель. Он сразу увидел Андрея, который лежал на полу с простреленной головой. Под ним растекалась лужа крови. В дальнем углу забился с испуганным видом пацан, лет десяти, брат Юли. Вовка, кажется.

Слегка переместившись, чтобы видеть другую часть комнаты, Иван наткнулся взглядом на трёх бродяг в грязном камуфляже. Нет, это были совсем не солдаты. Скорее уж зэки, если судить по наколкам.

«Откуда они здесь взялись? »

На кровати лежала Юля, голая и кричащая. Она извивалась под насильником, который двигался резко, напористо. Одна рука лежала на бедре у девушки, а другая облапила грудь. Два других стояли слегка в стороне, наблюдая, довольно ухмыляясь в бороды. Видимо, дожидаясь своей очереди. На столе красовались опустевшие бутылки.

«Животные, – с ненавистью подумал мужчина. – Убью, тварей».

Иван не стал больше ждать. Дыхание ровное, пальцы привычно сомкнулись на прикладе. Он шагнул внутрь. Первый выстрел грохнул, как обвал в штольне. Насильник, пригвождённый к Юлиному телу, дернулся и рухнул на бок, оставив на её лице кость и мозги. Девушка вскрикнула, закатив глаза, но мужчина уже не смотрел на неё. Два других оборванца метнулись к оружию, сваленному на столе.

Один успел схватить обрез. Повернулся, с дрожащим в руках стволом, но Иван был быстрее. Удар прикладом в висок. Хрустнуло сочно, как под ногой сухая ветка. Тело осело, задев котелок. Угли взметнулись искрами, осветив третьего, тощего, с перекошенным от ужаса ртом. Тот попятился к окну, споткнулся о Вовкины ноги.

– Нет, нет, подожди, братан! – захрипел, заслоняясь руками зверь.

Слов не нашлось для этого животного. Просто дважды выстрелил в упор. Первая пуля снесла пальцы, вторая вошла в живот, разрывая внутренние органы. Сразу за этим тишина нахлынула внезапная, оглушительная. Иван вновь перезарядил ружьё дрожащими руками.

Юля зарыдала, прижимая к груди окровавленную простыню. Вовка, весь дрожа, уткнулся лицом в колени. Мужчина перешагнул через лужицу крови, поднял с пола платье.

– Одевайся.

Голос сорвался, пришлось сглотнуть ком в горле.

– Собирай вещи, какие есть.

Мальчишка поднял на него испуганное мокрое лицо:

– Андрей… Он…

– Мёртвых не поднимем.

На полу один из раненых застонал, дергаясь в предсмертных судорогах. Иван прицелился в затылок. Выстрел аккуратный, будто добивал раненого зверя. Юля вздрогнула, но молча натягивала платье. В её глазах, отражавших дрожащий огонёк печки, теперь пылало что-то непонятное.

– Спасибо… – прошептала девушка, глотая слёзы, завязывая ремень на талии.

Он кивнул, уже копаясь в карманах трупов. Патроны, нож с выщербленным лезвием, полпачки прелых сигарет. Всё в принесённый рюкзак. А ещё обрез и дробовик, который и взял, а своё ружьё сунул в чехол.

– Ладно, пошли отсюда.

Дождь барабанил по капюшону и плечам, превращая дорогу в грязевую кашу. Ветер срывал с обочин мелкий мусор, швырял его в лица, словно хотел прогнать путников прочь. Иван шёл впереди, держа оружие наготове. Позади него, цепляясь за его спину взглядом, двигалась Юля, держа за руку младшего брата. Вовка старался не отставать, но грязь прилипала к ботинкам, и он то и дело спотыкался, с трудом удерживаясь на ногах.

– Ещё немного, – бросил через плечо мужчина, не оборачиваясь. – До дома рукой подать.

Юля молча кивнула, хотя он этого и не видел. Она была слишком занята собственными мыслями.

На обочине дороги, наполовину утонув в грязи, стоял покосившийся знакомый микроавтобус скорой помощи. Иван на секунду замедлил шаг, бросив на машину настороженный взгляд. Точнее, даже не на неё, а слегка в сторону.

Вовка тоже заметил скорую и тихо спросил:

– Дядя Ваня, а там кто-то есть?

– Тихо, – коротко бросил мужчина.

И в этот момент из темноты донеслось рычание. Низкое, утробное, от которого у Юли ёкнуло сердце. Она вскинула голову и прижала Вовку к себе, а Иван уже поднимал оружие.

Из-под машины выскочила первая гадина. Огромная, облезлая, с пеной на морде. За ней ещё две, потом четыре. Псы, измождённые голодом, с выпирающими рёбрами, окружили маленькую группу, клацая зубами и рыча. Другие появлялись из темноты.

«Чёрт возьми, откуда они здесь взялись? Ещё ведь полчаса назад их тут не было».

– Назад! – крикнул Иван, отступая к Юле и Вовке. – За меня! Быстро!

Девушка, не раздумывая, потащила брата за собой, прикрывая его собственным телом. Иван поднял обрез. Один из псов – самый крупный, вероятно вожак, прыгнул первым, широко раскрыв пасть. Выстрел раздался оглушительно, заглушив на секунду свист ветра. Пёс рухнул в грязь, дёрнувшись пару раз, но остальные не отступили.

– Вот дрянь! – прошипел Иван, переламывая оружие, чтобы перезарядить.

Ещё двое бросились одновременно. Мужчина выстрелил снова, на этот раз накрыв сразу двух. Один упал замертво, второго отбросило в сторону, но тот, хромая, продолжил приближаться. Иван снова перезарядил, чувствуя, как адреналин гонит кровь по венам, а руки мелко трясутся.

«Не хватало мне подохнуть от каких-то сраных псин», – подумалось ему.

– Дядя Ваня! – закричал Вовка, указывая в сторону.

Ещё три пса вынырнули из-за поваленного дерева, обойдя людей сзади.

– Чёрт... – выругался Иван, резко развернувшись.

Он выстрелил в ближайшего, но на перезарядку уже не оставалось времени.

– Держи Вовку! – крикнул он, отбрасывая ружьё и выхватывая нож из-за пояса.

Один из псов прыгнул на него, сбив с ног. Иван рухнул в грязь, но успел выставить руку, и зубы пса вцепились в рукав его куртки. Он с силой ударил ножом в шею зверя, чувствуя, как кровь брызнула на лицо. Пёс захрипел и обмяк, но второй уже был на подходе.

Юля закричала и схватила камень с обочины, изо всех сил метнув его в приближающегося пса. Камень попал в бок, и зверь остановился на секунду, но этого хватило Ивану, чтобы подняться и встретить его ударом ножа.

Последний пёс, тот, что хромал, завыл и бросился бежать, поняв, что теперь он один.

Мужчина тяжело дышал, стоя посреди дорожной грязи. Его лицо было перепачкано кровью, а руки дрожали от напряжения. Он оглянулся на Юлю и Вовку.

– Живы? – спросил он, вытирая лицо рукавом.

Девушка неуверенно кивнула, вцепившись в брата, боясь его отпустить.

– Дядя Ваня, ты не ранен? – спросил Вовка, глядя на его окровавленные руки.

Иван посмотрел на себя и покачал головой.

– Не моя кровь, – ответил он. – Ладно, идём. Надо домой, пока новые не нагрянули. Мало ли что в ночи…

Он подобрал обрез и быстро проверил патроны. Этого хватит, если повезёт. С другой стороны, в чехле его собственное ружьё, а ещё трофейный дробовик.

Через несколько минут они уже шагали в сторону бара. Холодный ветер по-прежнему яростно завывал, но Иван больше не обращал на это внимания. Главное – они живы.

Когда троица наконец добралась до двухэтажного здания, бывшего когда-то шумным баром, Иван сразу же запер дверь на засов и по привычке проверил окна. Юля усадила Вовку у камина, раздувая едва тлеющие угли.

– Жри, – коротко бросил Иван, ставя перед мальчиком банку тушёнки. – Ты сегодня молодцом был. Не испугался.

Вовка не заставил себя уговаривать. Он жадно принялся за еду, а Юля села рядом, кутаясь в старое одеяло. Иван налил ей немного самогона в стакан и протянул.

– Держи. Нервы успокоит.

Девушка молча взяла напиток, но пить не спешила. Она смотрела на огонь, погружённая в свои мысли. Иван заметил её состояние, но решил пока не лезть с разговорами.

Он встал за стойку, провёл рукой по старой деревянной поверхности, на которой когда-то стояли рюмки и бокалы. На миг замер, вспоминая, как бар гудел от голосов и смеха. Тогда жизнь была другой. Проще. Счастливее.

– Эх, как всё изменилось... – пробормотал он себе под нос, доставая из-за стойки бутылку. – Но мы ещё поборемся.

Он налил себе и поднял стакан:

– За выживание, ребята.

Юля тихо подняла голову и кивнула.

– Андрюху жалко, – пыхнул сигаретой Иван. – Завтра вернусь, похороню его по-человечески. Хороший был парень. Ещё пацаном его знал, и родителей…

Юля вся как-то напряглась, медленно повернув бледное лицо к мужчине. Губы мелко задрожали, а пальцы крепче стиснули стакан.

– Хороший парень?

Голос девушки повысился, и в нём явно слышалась злость. Она резко поставила стакан на стол, и самогон расплескался по деревянной поверхности.

– Ты серьёзно? Думаешь, он был хорошим?

Иван нахмурился, отложив сигарету в пепельницу. Его взгляд стал внимательнее, но в нём читалось удивление.

– Ну, он помогал мне иногда … – начал он, но Юля его перебила, резко вскочив с места.

Одеяло упало на пол, но она даже не заметила этого. Плечи дёргались, а глаза сверкали.

– Помогал?

Девушка засмеялась, но смех был почти истеричным.

– Он был редким ублюдком! Ты даже не представляешь, что он творил!

Вовка, до этого молча жевавший тушёнку, замер с ложкой. Его глаза перебегали с Юли на Ивана, словно он пытался понять, стоит ли вмешаться. Но Юля уже не могла остановиться. Её понесло.

– Когда мы с братом только пришли к нему, он сделал вид, что хочет помочь. Дал еду, тепло, крышу над головой. А потом…

Она замолчала на мгновение, словно боялась говорить. Но после снова продолжила, уже тише, но с ещё большей ненавистью.

– Потом он начал заставлять меня… Обслуживать его друзей. За еду. За тёплую одежду.

Иван медленно поднялся со стула. Его лицо стало вдруг каменным.

– Что?

– Да.

Юля снова засмеялась, но теперь в её глазах блестели слёзы.

– Тот самый спокойный, приятный Андрюха... Он заставлял меня трахаться. И знаешь, что самое смешное? Он приходил сегодня к тебе не просто так. Он высматривал. Планировал с теми же дружками тебя убить и забрать всё, что у тебя есть.

Иван ошеломлённо молчал. Его руки сжались в кулаки, а взгляд стал пустым, словно он пытался осмыслить услышанное.

– Но его же убили.

– Они просто что-то не поделили. Я не знаю… Произошла ссора, а потом ему выстрелили в голову.

Юля снова схватила стакан и залпом выпила оставшийся самогон. Она зажмурилась, будто бы пытаясь заглушить боль, но слёзы всё равно текли по её щекам.

– Я не могла ничего сделать… – прошептала она. – Он угрожал, что убьёт брата…

Иван подошёл к ней, медленно, словно боясь спугнуть. Он положил руку ей на плечо, но она вздрогнула и отстранилась.

– Послушай… – начал он, но она резко повернулась к нему.

– Не надо. Не надо твоих слов. Ты хотел его похоронить? Хороший парень, да, блядь?

Она снова засмеялась, но теперь это был смех, полный боли и гнева.

– Пусть его тело гниёт там. Эта мразь заслуживает такого.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Только треск дров в камине нарушал её. Вовка наконец встал и подошёл к сестре, осторожно обняв её. Она сначала сопротивлялась, но потом просто обмякла, опустив голову ему на плечо, усевшись обратно на стул.

Иван стоял неподвижно, глядя в огонь. Его лицо было непроницаемым, но в глазах бушевала буря. Он думал о том, как близко был к тому, чтобы поверить Андрею. И ведь впустил в свой дом гаденыша, в свою жизнь.

«А ведь он тогда говорил о людях, которые превратились в зверей».

Мужчине захотелось уехать куда-нибудь далеко, где спокойно, и будет прежняя жизнь. Но на всей планете, наверное, не осталось таких мест. Да и с транспортом проблемы. Если только достать электромобиль, который в соседнем городе, как ему было известно, имелись. Но покрышки долго не проживут, и будет нечто подобное, как со скорой помощью, которая навсегда приютилась на обочине. С другой стороны, пепел покрыла грязь, так что не так уж и критично. Многие нынче использовали транспорт, расходуя последние запасы.

«Здесь мой дом, родные стены, которые я строил собственными руками. Место относительно спокойное, да и припасы кое-какие имеются. Так что незачем шататься в опасные времена».

Затем он в который раз вздохнул. Как выяснилось, даже местные, давно знакомые люди, могли позариться на чужое.

«Нет. Я останусь здесь».

Ветер с моря вздымал песчинки, и гнал их вдоль берега, где некогда шумели туристы. Сейчас же всё вокруг было мёртвым – только редкие обломки, выброшенные штормами, да ветхие здания напоминали о прежней жизни. Среди них одиноким островком стоял каменный бар. Когда-то здесь звучала музыка, разливались напитки, а из открытых окон доносились смех и разговоры. Теперь же это место стало убежищем для троих.

Иван задумчиво протирал стойку, которая потеряла свой блеск ещё до катастрофы. На полках за ним находились пустые бутылки, больше для вида, чем для дела. Настоящие запасы прятались в подвале.

Юля и Вовка сидели за одним из столиков, в углу. Девушка молчала, задумчиво глядя на свои руки, а мальчик, с любопытством исследовал интерьер. Он постукивал пальцами по столу, будто пытаясь вспомнить какую-то мелодию.

Иван налил мутноватый ананасовый сок в три стакана и поставил их перед собой. Затем, вздохнув, взял один из них и кивнул Юле:

– Выпей. Это не яд.

Девушка оторвала взгляд от своих рук и посмотрела на стакан. Запах от жидкости был резким, но вовсе не неприятным. Пахло самогоном и чуть-чуть ананасом. Она осторожно взяла его, но пить не стала.

– А у вас тут… уютно, – вдруг сказал Вовка, разрывая тишину. – Как будто ничего и не случилось.

Иван усмехнулся. Его обветренное лицо на мгновение смягчилось.

– Уютно? – переспросил он. – Ну, если не считать холода, голода и того, что свет теперь только от свечей.

Он указал на огарок, который стоял на стойке.

– Но спасибо за комплимент, дружище.

Мальчик щербато улыбнулся. Юля, наконец, подняла глаза на Ивана. Её взгляд был серьёзным.

– Зачем вы нас приютили? – спросила она тихо. – Ведь сейчас каждый сам за себя.

Иван пожал плечами, облокотившись на стойку.

– А если бы я вас прогнал, что бы с вами стало? – ответил он вопросом на вопрос. – Я не могу просто смотреть, как люди страдают. В конце концов, даже в этом хаосе мы остаёмся людьми.

Девушка не ответила. Она опустила голову, а её плечи слегка поникли. Мужчина заметил, как она сжала стакан, будто пытаясь согреться от шестидесяти градусов через стекло. Мальчик, тем временем, продолжал изучать бар, попивая сок.

– Здесь, наверное, раньше было весело, да? – вдруг спросил он.

– Весело? – ухмыльнулся Иван, вспоминая. – О да, было весело. Здесь играла музыка, люди танцевали. На веранде у моря мы устраивали вечеринки. А потом…

Он замолчал, глядя куда-то в пустоту. Вовка, заметив тишину, спросил:

– А потом всё это исчезло? – спросил мальчишка, залпом допивая сок.

– Потом всё изменилось, – коротко ответил Иван. – Но знаешь, парень, мир – он ведь не только снаружи. Он ещё и внутри нас. И если внутри всё разрушено, то никакой бар, никакая музыка уже не помогут.

Юля подняла голову, и её взгляд слегка оживился.

– А если внутри ничего не осталось? – спросила она почти шёпотом.

Мужчина посмотрел на неё. В его глазах мелькнула искра, то ли сострадания, то ли ещё чего-то.

– Тогда нужно что-то создать. Даже если вокруг одни руины.

Он взял свой стакан, поднял его, словно предлагая тост.

– За то, чтобы у нас хватило сил.

Юля неохотно улыбнулась и, наконец, сделала небольшой глоток. Её лицо исказилось от крепости напитка, но она ничего не сказала.

– А что это было? – спросил Вовка, показывая на её стакан.

– Секретный рецепт, – с улыбкой ответил Иван. – Называется «Барменский самогон с ананасовым соком». Когда-нибудь, если всё это закончится, я снова открою свой бар. И у меня будет лучшее меню на всём побережье. А пока… пока приходится довольствоваться тем, что есть.

Он вновь посмотрел на Юлю. В её глазах появилась тень надежды.

– Спасибо, – тихо сказала она.

– За что?

– За то, что остались человеком!

Иван кивнул. За окнами завывал ветер, напоминая о том, что мир стал другим. Но внутри бара, пусть ненадолго, по-прежнему царила тишина и тепло.

Когда ночь достигла своей середины, они продолжали всё ещё сидеть за столиком, при одинокой свечи, обсуждая мечты и вспоминая светлые моменты из прошлого. Снаружи мир оставался холодным и безжалостным, но здесь, в этом маленьком баре на побережье Чёрного моря, царило тепло человеческого общения. И это было самое важное, что могло быть в мире, где почти не осталось места для радости.

* * *

Около трёх утра Ивана разбудил крик. Он не сразу понял, откуда доносится звук, но вскоре дверь в его комнату распахнулась. На пороге стоял Вовка, босой, взъерошенный, словно его только что вытащили из самого жуткого кошмара.

– Дядя Ваня! – выкрикнул мальчик. – Вода!

– Что? Какая ещё вода?

– Дом затапливает!

Мужчина мгновенно вскочил с кровати, отбрасывая в голове остатки тревожных снов. Босые ноги коснулись холодного пола, и он сразу почувствовал влагу. Дом действительно затапливало. Где-то внизу вода уже начала подниматься, а здесь пока просачивалась сквозь щели окон.

– Чёрт побери... – пробормотал Иван и, схватив фонарь с тумбочки, направился к двери.

В коридоре он столкнулся с Юлей. Девушка, нескладная в бушлате, освещала путь перед собой маленьким фонариком. Свет дрожал, как и её руки.

– Что происходит? – спросила она, пятясь назад, пока Иван шагал к лестнице.

– Погода совсем с ума сошла, – буркнул он. – Надо собрать вещи. Быстро!

– Мы уходим?

– Да. И поторопись.

Девушка кивнула и, развернувшись, побежала обратно в комнату. Иван тоже не терял времени. Он открыл шкаф, достал трофейный дробовик, охотничье ружьё, патроны, фонарь и небольшой рюкзак, в который сунул всё необходимое.

Через минуту все трое снова встретились в коридоре. Иван бегло осмотрел Юлю. Она держала старый туристический рюкзак, набитый едой, и прижимала к груди куртку Вовки. Мальчишка выглядел испуганным, но держался рядом с сестрой.

– Спускаемся без паники вниз, – коротко бросил мужчина, направляясь к лестнице.

На первом этаже их встретила ледяная вода. Она доходила почти до колена, и каждый шаг давался с трудом. Юля тихо выругалась, когда её ботинок зацепился за что-то под водой, но Иван не обернулся. Он уверенно шёл к узкой двери в углу комнаты.

– Что там? – спросила Юля, пытаясь перекричать плеск волн.

– Гараж, – ответил Иван, нащупывая ключ в кармане.

Холодный металл скрипнул в замке, и дверь поддалась. Внутри, на фоне серых стен, стояла зелёная «Нива», старая, но ухоженная.

– Я думала, у вас нет машины, – удивлённо сказала девушка, оглядываясь.

– Когда падал пепел, от неё толку было мало, – коротко ответил Иван, открывая водительскую дверь. – Давайте, живее.

Юля помогла Вовке забраться на заднее сиденье, а сама устроилась рядом с ним. Иван запрыгнул за руль, завёл двигатель, и в гараже раздался хриплый рёв мотора. Он нажал на педаль газа, и «Нива» с натужным скрипом выехала под открытое небо, разбрызгивая тёмную воду.

Снаружи бушевала стихия. Ливень бил по стёклам, ветер гнул ветви деревьев чуть ли не до земли. Капли дождя, похожие на мелкие осколки, с глухим стуком разбивались о лобовое стекло.

Иван в последний раз оглянулся в сторону дома. Жилище, его бар, который он строил своими руками, уже наполовину скрывался под водой. Огромные волны обрушивались на стены, срывая доски, добираясь до второго этажа.

Он почувствовал, как что-то оборвалось внутри. Долгое время это место было для него всем. Здесь он жил с Олей, здесь росла их дочь Василиса. Эти стены хранили их смех, запах свежеиспечённого хлеба, тихие разговоры по вечерам. Всё это исчезало, медленно, но неумолимо под исполинскими волнами.

«Будь проклят этот вулкан».

Иван отвернулся, стиснув зубы.

– Всё, хватит, – бросил он себе под нос. – Теперь главное – выжить.

«Нива» покатилась по грязной дороге, оставляя позади дом, который когда-то был для него крепостью.

– Куда мы едем? – спросила девушка со своего места, вертя головой.

– Подальше от побережья.

Насчёт бензина Иван не волновался. Две канистры вполне хватит, чтобы доехать из одного конца Кубани в другой. Хотя, если вспомнить, что происходило на дорогах, то…

– Но может всё обойдётся, – попыталась успокоить мужчину Юля. – Стихия успокоится и мы сможем вернуться обратно.

И как бы в ответ её словам, очередная исполинская волна обрушилась на жилище, снося крышу, выбивая окна. Ближайшее дерево от порыва ветра вырвало с корнем, а автомобиль с огромным трудом удавалось удерживать на дороге. Благо, через минуту они достигли перекрёстка и уже дальше двинулись по асфальту.

* * *

Мрачное утро встречало их серым, тяжёлым небом, будто навечно раздавившим горизонт. Низкие свинцовые тучи висели так низко, что казалось, до них можно дотянуться рукой. Солнце не пробивалось сквозь этот плотный покров, и время суток угадывалось только по часам и едва заметному свету, выдавливающемуся из-за облаков.

«Нива» катилась по дороге, оставляя за собой глубокие следы на мокром асфальте, покрытом серой грязью. Вокруг царила разруха, которая уже не выглядела чем-то необычным. У обочины стояли брошенные автомобили, многие из которых покрывал толстый слой пепла, что осел ещё в первые недели после извержения. У некоторых машин оказались выбиты стёкла, двери висели на одной петле, а внутри валялся мусор, оставленный теми, кто когда-то спасался бегством. Некоторые автомобили выглядели так, будто их кто-то расстреливал. На дверях зияли пулевые отверстия, шины были прострелены.

Дома, стоявшие вдоль дороги, казались не лучше. Почерневшие от копоти стены, выбитые окна, крыши, обвалившиеся внутрь. Где-то на обочине виднелся обугленный остов, что когда-то был магазином. От него остался только металлический каркас, торчащий из груды пепла и мусора. В одном месте дорогу почти перегородил старый автобус, завалившийся на бок. Окна отсутствовали, а внутри виднелись разорванные сиденья и какой-то мусор.

Настроение в машине царило такое же тяжёлое, как окружающий пейзаж. Иван молчал, сжимая руль так, что костяшки пальцев побелели. Его взгляд был прикован к дороге, но мысли блуждали далеко отсюда, постоянно возвращаясь к дому, который он оставил позади. Бар был не только его крепостью, но и последним напоминанием о прежней жизни. О времени, когда мир ещё существовал, когда у него была семья, когда всё казалось таким простым и ясным. Он потерял это окончательно. Вода поглотила не только стены и мебель, но и вещи Ольги и Василисы, что были для него единственной связью с прошлым. Теперь от них остались лишь воспоминания, которые с каждым днём становились всё более невыносимыми.

Юля сидела на переднем сиденье, обняв колени и уткнувшись в них подбородком. Она время от времени бросала взгляды на Ивана, но не решалась заговорить. Она видела, как тяжело ему далось это утро, и понимала, что слова здесь вряд ли помогут. Вовка тихо дремал на заднем сиденье, свернувшись калачиком под зелёным в квадрат пледом.

Иногда им на пути попадались люди. Они стояли у обочины дороги, как тени, грязные, истощённые, с пустыми глазами, которые уже ничего не ждали. Некоторые тянули руки, другие просто смотрели на проезжающую машину, не делая попыток остановить её. Иван вжимал педаль газа сильнее, не снижая скорости. Он знал, что остановка могла быть опасной. Эти люди могли быть не просто бродягами, но и теми, кто готов на всё ради еды или транспорта. К счастью, никто из них не пытался их остановить. Или возможно, у этих несчастных просто не осталось сил бороться.

– Может, поедем в горы? – вдруг нарушила молчание Юля, повернув голову к Ивану.

Мужчина не отрывал глаз от дороги.

– В горах холоднее, – ответил он после паузы. – И погода там ещё хуже, чем здесь.

Юля кивнула, но не отступала.

– А что насчёт Сочи? Там ведь теплее.

Иван усмехнулся, но в этой усмешке не было радости. Скорее, горечь и усталость.

– Сочи больше нет, – сказал он. – Видела, что там было в первые дни? Город просто смыло. Даже показывали по телевизору, до того как всё отключилось. Там теперь полная жопа.

Юля замолчала, переваривая услышанное.

– Тогда куда мы едем? – наконец спросила она.

Иван пожал плечами.

– К Азовскому морю, – ответил он. – Недалеко от Ейска у меня остался дом. Родительский. Он на возвышенности, так что затопление ему не грозит. Максимум, нижняя часть города ушла под воду, но это процентов десять. Там должно быть безопаснее, чем здесь. Да и не в сам город мы…

Юля кивнула, но в её глазах читалось сомнение.

– Ты уверен, что дом родителей уцелел?

– Не уверен, – коротко бросил мужчина и прибавил газу.

«Нива» ускорилась, оставляя за собой разрушенные дома, покинутые машины и людей, которые уже давно потеряли надежду. Впереди их ждала неизвестность, но Ивану оставалось только двигаться вперёд. Остановиться значило погибнуть.

– Вы знаете маршрут? – поинтересовалась Юля минут через тридцать, разглядывая унылую местность со своего места.

– Подай мне атлас, – попросил мужчина. – Он там, в бардачке. А так, раньше у меня путь занимал часов шесть или семь. Сколько сейчас, даже не представляю.

Девушка передала книжку, и Иван остановил автомобиль, перед этим убедившись, что никого поблизости нет. Только голые поля, засыпанные пеплом и смешанные с грязью, убегающие в обе стороны к горизонту.

– Так. Вот тут сейчас мы, – проговорил Иван, проводя пальцем по потрёпанным страницам и останавливаясь на линии трассы М-4 «Дон». – Значит, двигаемся дальше через Туапсе, потом Горячий Ключ. Тут дорога должна быть нормальная, если, конечно, мосты целы.

Юля молча кивала, наблюдая за тем, как его палец осторожно скользит по пожелтевшей бумаге.

– Краснодар, -коротко хмыкнул мужчина и ткнул пальцем чуть выше. – Туда не суёмся. Дорога через город – самоубийство. Там, скорее всего, бандиты или ещё хуже. Да и кто знает, что там теперь.

– Значит, объедем? – уточнила Юля.

– Да, – он обвёл участок дороги чуть восточнее города, – Краснодарскую кольцевую найдём. Вот тут. Она должна быть. Если повезёт, вывезет нас на трассу в сторону Тимашёвска.

– А если не повезёт? – не удержалась девушка.

Иван поднял на неё взгляд, коротко вздохнул и снова уткнулся в карту.

– Тогда будем разворачиваться. Вариантов немного. Либо через Славянск-на-Кубани пойдём, но это крюк, и там тоже может быть опасно. Если кольцевая не проходима, попробуем на юго-восток, через Кропоткин и Тихорецк, – он на секунду замолчал, словно прикидывая в голове план. – Но там дорога хуже, а топлива у нас не так уж и много.

Юля задумалась, вглядываясь в горизонт, где серое небо сливалось с выжженной землёй.

– А потом? – спросила она, когда мужчина снова начал водить пальцем по карте.

– Потом выйдем на Р-268. Тимашёвск, Каневская, Староминская…

Он говорил это так, будто сам себе напоминал, как следовало ехать.

– Должно быть спокойно, там в основном мелкие посёлки, люди держатся за землю. Бандиты туда вряд ли сунутся.

Он остановился, провёл пальцем по последней точке маршрута и постучал по бумаге.

– Ейск. Там Азовское море, там дом. Если доберёмся, будет место, где можно бросить кости.

Девушка хотела что-то сказать, но промолчала. Её взгляд остановился на руле «Нивы» и руках Ивана, крепко сжимавших карту.

– Ладно, поехали, – бросил он, убирая атлас на приборную панель. – Чем дольше стоим, тем больше шансов, что нас кто-нибудь заметит.

– А вы уверены, что дороги вообще проходимы? – спросила она, когда машина снова тронулась с места.

– Нет, – ответил он, глядя вперёд, на пустую трассу. – Но другого пути у нас нет.

– Так может, лучше отыскать место где-нибудь ближе?

– Не знаю. Посмотрим. Не будем загадывать.

Девушка закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. В голове крутились мысли о том, что их ждёт в будущем. Иван, напротив, сосредоточенно смотрел вперёд, словно пытаясь не только следить за дорогой, но и удерживать в голове весь маршрут.

– Чёртов вулкан! Раньше бы я эти пятьсот километров проделал бы с лёгкостью.

Показалась бывшая защитная лесополоса, которая превратилась в угли, как и несколько полей вокруг неё. Видимо, поджог. Прошлый год, когда произошла катастрофа, стоял довольно жаркий, так что пшеница вспыхнула с лёгкостью. И здесь, скорее всего, человеческий фактор. Правда, сейчас в основном тут всё покрывал всё тот же пепел, смешанный с грязью.

После взрыва Йеллоустоуна мир начал меняться стремительно. Первые месяцы были ознаменованы глобальными пожарами, которые прокатились по Северной Америке, уничтожая всё на своём пути. Небо над континентом заволокло тёмным дымом, а затем сернистые газы начали распространяться по планете, словно невидимый ядовитый покров. В первые три месяца после катастрофы, многие регионы земного шара испытали резкое изменение климата. В жарких странах температура начала падать, а в более холодных – морозы стали ещё суровее.

Четвёртый месяц принёс с собой новые бедствия. В Европе начались необычные осадки. Дожди смешивались с пеплом, превращаясь в чёрную грязь, которая покрывала поля, дороги и города. На юге Франции и Италии фермеры наблюдали, как их виноградники и оливковые рощи задыхаются под слоем вулканической пыли. В Германии реки замерзли раньше обычного, а в скандинавских странах снег лежал уже в сентябре.

К пятому месяцу ситуация только ухудшилась. В Азии сезоны изменились до неузнаваемости. Вместо привычных дождей пришли затяжные периоды безветренной погоды, что привело к снижению уровня воды в реках и водохранилищах. Индия и Китай столкнулись с серьёзными проблемами с продовольствием, так как посевы оказались разрушены непривычными условиями. В Австралии же продолжались масштабные лесные пожары, вызванные аномальной жарой перед тем, как планета окончательно погрузилась в холод.