Текст книги "Пепел на ладонях (СИ)"

Автор книги: Александр Науменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

7 августа 2027 года

Сегодня двадцать пять дней с момента извержения. Пепел по-прежнему покрывает город, и холод, казалось, проник в саму суть нашего существования. Однако Эми стала чувствовать себя гораздо лучше, и это вселяет надежду. Она теперь ходит по дому, занимается делами, но пока не решается выходить на улицу.

Утром, пока мы с Эми завтракали, она вдруг подняла одну странную тему. Сначала я не придал этому особого значения, но её слова застряли у меня в голове.

– Марк, – начала она, колеблясь, – ты не замечал, как Брайан на меня смотрит?

Я на мгновение оторвался от своих мыслей и посмотрел на неё, не понимая, о чём она вообще говорит.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, недоумевая.

Эми неуверенно пожала плечами, словно сомневаясь в том, стоит ли продолжать.

– Это какие-то странные, долгие взгляды, – пояснила она. – Иногда я оборачиваюсь внезапно, а Брайан смотрит на меня. Это… немного тревожит.

Я задумался. Брайан всегда казался мне человеком надёжным и честным. Я не думал, что он способен на что-то неподобающее. Но слова Эми заставили меня насторожиться. Я решил, что сегодня целый день буду незаметно наблюдать за ним, чтобы понять, есть ли в её словах правда.

Пока я пытался разобраться в своих мыслях, Эми продолжала заниматься делами по дому. Она утепляла окна, стараясь сохранить тепло, которое стало таким ценным в этих новых условиях «зимы». Её энергия и решимость восхищали меня, и я чувствовал, как в ней просыпается прежняя сила и уверенность. Она даже начала готовить, и запахи еды стали возвращать в наш нынешний дом ощущение немного нормальности.

Брайан, как обычно, был занят поисками и проверкой запасов. Он вёл себя совершенно обычно и, казалось, не замечал, что я за ним наблюдаю. Я специально оставался поблизости, прислушиваясь к каждому его слову и жесту, но ничего подозрительного не заметил. Он всегда относился к Эми с уважением и заботой, поэтому мне казалось, что это просто её воображение, возможно, вызванное стрессом последних недель.

Когда мы вечером собрались за столом, я решил не поднимать эту тему. Мне было известно, что в сложившихся обстоятельствах любой конфликт может обернуться неприятностями. Вместо этого мы обсуждали, что делать дальше. Мы всё ещё не решили, когда будем уходить, но необходимо было продумать план.

– Нам нужно быть готовыми к любому развитию событий, – сказал Брайан. – Я проверил запасы, на несколько дней нам хватит, но нужно думать о пути.

Эми кивнула, соглашаясь.

– Я не хочу оставаться здесь дольше, чем нужно, – сказала она. – Но и уходить, не зная, куда, тоже страшно.

9 августа 2027 года, 27-й день после катастрофы

Проснулся я раньше обычного, ещё до рассвета. Вокруг царила глухая тишина, которую нарушал лишь слабый скрип оконных рам под тяжестью пепла. Комната была холодной, как в середине января. В груди неприятно сжалось. Не покидало чувство тревоги. И вдруг раздался жуткий вой, вырвавший меня из полусна. Звук был протяжным и тягучим, словно кто-то сжимал в руках саму тьму. Я резко сел на кровати, сердце глухо застучало в висках.

Эми спала рядом, но даже её сон, казавшийся таким глубоким в последнее время, не устоял перед этим мрачным зовом. Она всхлипнула, потянулась ко мне, но я уже был на ногах. Подошёл к окну и осторожно отодвинул занавеску.

Во мраке, я увидел их. Волки. Они стояли на краю нашего двора, тёмные силуэты на фоне такого же цвета пепла. Четверо, может, пятеро. Один, особенно крупный, выл, задрав морду к небу, остальные молчаливо следили за домом.

Через минуту из комнаты показался Брайан. Он застыл у крыльца, держа в руках автомат, который я забрал у тех военных на ферме. Выглядел он, будто ничего не случилось, даже неестественно спокойно для той ситуации, в которой мы оказались. Следом за ним появилась Эми. Она подошла ко мне, дрожащими руками схватилась за моё плечо и прижалась к груди. Её лицо было бледным, глаза напуганными.

– Они близко, – прошептала она, не отрывая взгляда от волков.

– Я вижу, – ответил я, чувствуя, как её страх передаётся мне.

Брайан, обернувшись к нам, поднял голову и посмотрел. Этот взгляд был странным, слишком долгим, слишком внимательным. Я вспомнил, как Эми говорила о нём раньше, о том, что ей не по себе от его присутствия. Теперь этот взгляд и меня заставил почувствовать себя неуютно. Он словно изучал нас, особенно меня, когда я держал жену в объятиях.

– Надо выйти и перестрелять их, пока не напали, – громко предложил он, не отводя глаз.

В его голосе не было и тени сомнения.

Я взглянул на него, потом снова на волков. Они не двигались, просто стояли, как будто ждали чего-то. Звериные глаза светились тусклым жёлтым светом, как фонари в тумане. Или быть может мне просто казалось?

– Нет, – покачал я головой. – Не нужно. Думаю, они уйдут сами.

– Ты уверен?

Брайан напрягся, на его лице мелькнуло недовольство.

– Мы не можем рисковать.

– Я уверен, – твёрдо повторил я, хотя внутри всё сжималось от этой самой неуверенности.

С другой стороны, мы под защитой стен дома.

– Нам ничего не угрожает.

Эми крепче прижалась ко мне, и я почувствовал, как её руки дрожат. Тем временем, волки начали медленно отходить. Один за другим они скрывались во мраке, как будто растворялись в ночи. Лишь крупный, тот, что выл, задержался на мгновение, оглянулся на нас и затем тоже исчез.

– Ушли, – пробормотала Эми, выдыхая с облегчением.

Брайан постоял ещё немного, оглядываясь по сторонам, потом неохотно опустил автомат и отошёл от закрытой двери. Я проводил его взглядом, и снова появилось это неприятное ощущение. Что-то в его поведении было не так. Может, Эми права, и его беспокойство выходит за рамки обычного страха?

– Ты видел, как он на нас смотрел? – прошептала она, когда Брайан исчез за дверью другой комнаты.

– Да, – тихо ответил я, пытаясь успокоить её. – Не волнуйся. Всё в порядке.

Но внутри я знал, что не всё в порядке. Далеко не всё…

12 августа 2027 года. Тридцатый день катастрофы.

Сегодня всё пошло наперекосяк.

Мы с Брайаном вышли на поиски еды, как договаривались с утра. Эми осталась дома. После последнего обострения кашля я настоял, чтобы она не рисковала лишний раз. У неё, как и у всех нас, уже недели две лёгкие вроде бы сжимаются при каждом вдохе, но она старается не показывать, насколько ей тяжело. Я продолжал убеждать, что всё будет нормально, даже если ни черта не знал, как именно.

Шли мы молча, каждый в своих мыслях. Пепел по-прежнему сыпал, хоть и не так густо, как в первые дни. Ощущение было, будто кто-то бесконечно трясёт пепельницу над городом. Под ногами слякоть, вперемешку с грязью и льдом. В ушах, хруст и скрип. Брайан шёл впереди, иногда оглядывался, словно проверяя, следую ли я за ним.

Когда мы добрались до противоположной окраины городка, то наткнулись на склад. Большое здание, когда-то служившее продовольственным хранилищем, теперь превратилось в груду обломков. Крыша обрушилась прямо в подвальные помещения, видимо, не выдержала тяжести пепла и льда. Всё вокруг было в хаотичном беспорядке, доски, куски бетона, арматура, всё перемешалось с грязью.

– Может, там что-то осталось? – спросил я, хотя сам понимал, что это глупо.

– Спускаться туда, самоубийство, – коротко бросил Брайан, не глядя на меня.

Мы остановились на краю провала. Я вглядывался в тёмную глубину, пытаясь разглядеть что-то полезное, но там было лишь нагромождение мусора и остатков сооружения. Внизу всё покрывал лёд, и любой шаг туда означал почти неминуемую гибель.

– Знаешь, Марк, – вдруг начал Брайан, не поворачиваясь ко мне, – странное дело. Почему одним можно всё, а другим ничего?

Я растерянно посмотрел на него. В его голосе была какая-то непонятная напряжённость.

– О чём ты?

– О том, – продолжил он, – что этот мир, в котором мы жили, больше не существует. Правила изменились. Теперь каждый сам за себя. Раньше были законы, полиция, суды… А теперь? Теперь всё это не имеет смысла.

Он повернулся ко мне. В глазах его плескалась усталость, но вместе с ней что-то ещё, тёмное и холодное.

– Когда Дженни и Лиз погибли…

Его голос дрогнул.

– я понял, что мир больше не будет прежним. Я пытался их спасти, но это не помогло. Теперь я должен жить по новым правилам. И знаешь, что они говорят?

Я почувствовал, как ледяной холод прокатился по моему позвоночнику. В тот момент я уже понял, к чему он ведёт, но просто не мог поверить.

– Эти новые правила говорят, что слабые должны уйти.

Он медленно поднял автомат и направил его на меня.

– Прыгай, Марк.

Я молча смотрел на него, стараясь не делать резких движений. Внизу, яма, покрытая оледенелыми досками, арматурой, острыми обломками. Один неверный шаг, и всё, конец.

– Ты с ума сошёл, Брайан, – попытался я заговорить его. – Мы вместе столько прошли, зачем это? Ты просто устал. Это всё стресс. Он на всех так действует. Давай вернёмся, отдохнём, поговорим…

Он покачал головой.

– Я скажу Эми, что ты поскользнулся. Она поверит.

В этот момент я заметил движение за его спиной. Эми. Как она оказалась здесь, я не знал, но её силуэт приближался, закутанный в толстую одежду, лицо закрыто шарфом, который вновь заменял респиратор. Она двигалась осторожно, стараясь не привлечь внимания.

«Господи, – промелькнула у меня тогда мысль. – Что она тут делает?»

Брайан тоже заметил её. Он отвлёкся на долю секунды, и этого было вполне достаточно. Мгновенно, не раздумывая, я выхватил пистолет, который последние дни таскал с собой за поясом, и выстрелил. Всё произошло так быстро, что я даже не успел осознать сделанного. Звук выстрела отозвался гулким эхом, смешиваясь с шумом ветра и хрустом льда под ногами. Брайан пошатнулся, его глаза расширились от удивления, будто он не ожидал, что я решусь на такой шаг.

– Ты… Ты…

Он силился что-то сказать. Автомат выпал из его рук, а затем он рухнул в яму, словно кукла, потерявшая равновесие. Тяжёлый глухой удар раздался снизу, и всё стихло.

Воцарилась тишина. Только я и Эми, которая теперь стояла рядом. Мы оба смотрели вниз на тело Брайана, лежащее среди обломков и арматуры. Там, в глубине, он уже не двигался. Кровь быстро замерзала на его куртке, смешиваясь с пеплом и грязью.

– Марк… – тихо позвала Эми.

Я не ответил. Сердце бешено колотилось в груди, а в ушах звенело.

«Я опять убил человека. Брайан стал моим другом, и мы пережили вместе эти дни ада. Но он сделал свой выбор. А я сделал свой».

– Ты в порядке?

Эми осторожно коснулась моей руки. Её глаза были полны тревоги, но не осуждения. Она понимала. Или, по крайней мере, старалась понять.

– Да, – ответил я, хотя это было ложью.

Внутри меня всё кипело. Я пытался подавить чувство вины и шок от того, что произошло. Но сейчас не было времени на сожаления. Мы должны были выжить.

– Он… начал я, но не смог закончить. – Он хотел…

Слова застряли в горле, и я просто махнул рукой в сторону ямы, где лежало тело Брайана.

Эми кивнула. Её взгляд стал напряжённым, но она не задавала вопросов. Ей не нужно было объяснять. Мы оба знали, что мир изменился. Правила, о которых говорил Брайан, теперь действительно диктовались не законами, а суровой реальностью.

– Надо уходить отсюда, – наконец выдавил я.

Она снова кивнула и, не говоря больше ни слова, повернулась в сторону дома. Я последовал за ней, чувствуя, как тяжесть этого дня ложится на мои плечи.

Мы шли неспешно, молча, среди безжизненных улиц нашего маленького городка. Время от времени я оглядывался, но никого не было видно. Только пустота, мёртвый пейзаж, и замёрзшая тишина.

Когда мы вернулись домой, я закрыл за нами дверь на замки и прислонился к ней спиной. Эми уже занялась приготовлением чего-то на нашей маленькой газовой горелке. Остатки еды, которые удавалось ещё найти. Я смотрел на неё, на сосредоточенные движения, и понимал, что теперь всё изменилось. Мы остались одни. Брайан был последним из тех, кто ещё держался с нами.

«Правда, как выяснилось, из-за своих интересов».

– Что будем делать дальше? – тихо спросила Эми, не поднимая головы.

Я долго молчал, думая о том, что ответить. Мир за окнами нашего дома превратился в ледяную пустыню. Пепел продолжал падать, температура падала с ним. Мы остались наедине с этой холодной, беспощадной реальностью. И теперь, в том, что говорил Брайан, имелась своя правда. Правила действительно изменились.

– Будем жить, – наконец сказал я, с трудом выдавливая из себя эти слова. – Будем бороться до конца.

Эми кивнула, будто не ожидала других слов.

13 августа 2027. Ночь.

Проснулся посреди ночи. Темнота в комнате была плотной, будто кто-то заволок окна чёрной тканью. Не сразу понял, что меня разбудило. Тишина вокруг давила, как всегда в последнее время, но за ней я уловил слабый звук. Всхлипы. Эми.

Она лежала рядом, скрючившись под одеялом, вся в слезах. Я сразу притянул её к себе, обнял крепко, как только мог. Тело дрожало, а дыхание сбивалось. Я гладил её по голове, касался холодных щёк, пытался успокоить, но она вдруг начала говорить. Торопливо, захлёбываясь:

– Кэрол… Кэрол Тейлор… Дженнифер Уайт… Эрик Моррисон… Джеймс… Джеймс Хьюстон…

Имена и фамилии вылетали из её уст, одно за другим, как будто она пыталась вызвать к жизни тех, кого возможно больше нет. Я знал, кто это. Коллеги из фитнес-центра, где она работала. Их лица всплывали в памяти. Весёлые, улыбающиеся. Сколько раз мы вместе встречались на вечеринках, выходили на пикники. Теперь это всё казалось чем-то далёким и нереальным.

«Господи. А сколько других имён… Мои друзья, родители…»

Я прижался щекой к её волосам. Не знал, что сказать. Не знал, как вернуть её из этого места, куда она ушла мыслями. Я сам был там, в прошлом, вместе с ней.

Наш дом в Южной Дакоте… Мы жили в маленьком городке, Рапид-Сити, среди равнин и холмов. Летом там всегда стояла жара, иногда такая, что казалось, воздух плавится прямо на глазах. В такие дни солнце било в окна так сильно, что шторы приходилось задвигать с самого утра. Но мы любили этот свет, этот жаркий ветер, который приносил аромат трав и диких цветов с близлежащих полей. Вокруг нас жили добрые люди. Соседи, семья О’Нилов, всегда приносили нам свежие овощи с огорода, а мы помогали им с ремонтом старого дома. Всё было так просто и так правильно.

– Всё будет хорошо, – прошептал я, целуя её в лоб, нежно поглаживая лицо.

Мне самому хотелось верить в эти слова, даже если сейчас они казались пустыми.

– Мы выберемся. Ты помнишь, как было раньше? Мы снова будем жить, как тогда. Солнце вернётся. Мы вновь будем гулять по улицам, пить кофе на террасе…

Эми всхлипнула, прижимаясь ко мне крепче. Я обнял её сильнее, чувствуя, как слёзы пропитывают мою одежду. Её лицо было влажным, но я продолжал покрывать его лёгкими поцелуями, чувствуя, как она постепенно успокаивается. Дыхание стало ровнее, хотя слёзы ещё текли.

– Я не могу без тебя, – тихо произнёс я, понимая, насколько это правда.

Без Эми я бы уже давно сломался. Её тепло, близость, всё это держало меня на плаву даже в этом новом, холодном, пепельном мире.

– Я хочу обратно… – шептала она, почти неразборчиво, уткнувшись лицом в мою шею. – Хочу домой…– Всё было так хорошо… Почему всё это случилось?

Я молчал. Ответов не было. Только ледяная, тяжёлая ночь, которая окутывала нас, как чёрное одеяло, и холод, пробирающийся через стены. Мы были вдвоём, и это было всё, что у нас осталось.

– Мы справимся, – повторил я, чуть сильнее сжав её в объятиях, будто этим мог защитить от всего, что происходило вокруг. – Ты у меня есть, а я у тебя. Это самое главное.

Эми тихо всхлипнула. Мы что-то невнятное бормотали друг другу, будто стараясь заполнить пустоту вокруг.

16 августа 2027 года

Сегодня я снова вышел за дровами. Ветер, который не стихал уже второй день, выстужал дом до невыносимого холода. Температура за окном упала так низко, что воздух обжигал лицо. Капюшон спасал лишь отчасти, а пронизывающий холод пробирался сквозь несколько слоёв одежды, как будто костюм из зимних курток и свитеров вообще не защищал.

Идти было тяжело. Я двигался, опустив голову, глядя под ноги, чтобы не споткнуться о что-то, скрытое под слоем чёрного вулканического пепла. Он стал плотным, как ледяная корка, и каждый шаг сопровождался хрустом, будто это не пепел, а слой снега. Улицы пустовали. Никого. Иногда казалось, что всё это, просто дурной сон, из которого вот-вот проснёшься.

Добравшись до разграбленного магазина, я остановился. Оглянулся. Привычка, выработанная за последние недели. Вокруг было тихо, если не считать завывания ветра. Но тишина эта оказалась обманчивой. В нескольких метрах от меня, словно из тени, появилась стая собак. Глаза их блестели злобой и голодом. Это была грязная, измождённая свора. Некоторые псы хромали, у других шерсть свалялась, местами была вырвана клочьями. Я заметил, как их вожак, огромный пёс неясной породы, внимательно смотрел на меня. Из его пасти капала слюна.

Сердце забилось сильнее. Я замер на месте, пытаясь не делать резких движений. В голове мелькали мысли: бежать? Стрелять? Но точно знал, бежать бесполезно. Они догонят.

– Тихо… – пробормотал я сам себе, медленно опуская руку к ремню, где висел топор.

И тут, как по команде, собаки рванули вперёд. Вожак бросился первым. Я непроизвольно шагнул назад и выронил топор. Пальцы вдруг перестали слушаться. В панике схватился за автомат, перекинул его вперёд и почти машинально нажал на спусковой крючок.

Они были слишком близко. Зубы вонзились в рукав, в ноги, но одежда спасла. Они не смогли прокусить её сразу, но я чувствовал, как давление увеличивается, как они рвут ткань, пытаясь добраться до плоти. В голове гудело, руки дрожали, но я смог удержаться на ногах, хотя ещё мгновение, и оказался бы на земле, где они меня растерзали бы.

Короткая очередь разорвала воздух, пули врезались в стену ближайшего здания. Грохот вырвал собак из ярости. Свора отпрянула назад, испуганная неожиданным звуком. Момент замешательства. Я воспользовался этим. Начал медленно отступать, не спуская глаз с вожака, готовый в любой момент снова нажать на спусковой крючок.

Самое крайнее животное, что находилось слева, пригнув голову, стало медленно приближаться, не отводя от меня голодного взгляда. Не мешкая, я выпустил в неё пулю. Тело пса отбросило в сторону. Кровь брызнула на ближайшую стену.

Больше они не нападали. Собаки следили за мной на расстоянии, их голодные взгляды прожигали меня, а глухое рычание не прекращалось. Я шёл быстрее, чувствуя, как страх подталкивает меня вперёд. Наконец, добравшись до дома, захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, тяжело дыша.

– Ты в порядке? – раздался голос Эми.

На её бледном лице застыло беспокойство.

– Да… Почти, – выдохнул я, стараясь прийти в себя.

Вечером ветер усилился ещё сильнее. Казалось, что дом вот-вот сорвёт с фундамента. Мы укладывались спать в холоде, укутавшись в несколько одеял, но этого было недостаточно. Мороз проникал повсюду, вгрызаясь в кожу, несмотря на все наши старания. Я слышал, как Эми тихо ворочалась рядом, пытаясь устроиться хоть немного удобнее. Сон не шёл. Ветер злобно выл за окнами.

Ночь прошла беспокойно. Ветер не утихал, и его завывания напоминали крики, которые пронизывали тишину и не давали заснуть. Мы с Эми ворочались, пытаясь согреться и хоть немного забыться в коротких приступах сна. Одеяла не спасали, они были как тонкая бумага. Холод всё равно просачивался под них, словно был живым существом, которое стремился проникнуть в каждый уголок дома, в каждую щель.

К утру ветер неожиданно стих. Тишина, наступившая после долгого воя, казалась неестественной, даже пугающей. Наконец мы смогли вздохнуть свободнее, но расслабляться было рано. Дом всё равно оледенел, несмотря на слабый огонёк в камине, , и нужно было срочно что-то делать с теплом. Я лежал на кровати, прижимаясь к Эми, чувствуя её дрожь. Мы оба были на грани изнеможения от холода и усталости, но вставать пришлось.

Я уже собирался подняться, как вдруг услышал странный звук. Он не был похож на завывание ветра или скрип замёрзших досок дома. Это был шум мотора. Я напрягся, не веря своим ушам. В последние недели ничего подобного не слышали. Моторы почти не работали; топлива не осталось, а машины давно стояли брошенные. Но звук явно приближался. Мы оба замерли, вслушиваясь.

– Это… – прошептала Эми.

Я вскочил с кровати и подошёл к окну. На улице всё ещё было мрачно. Тучи не давали солнечному свету пробиться сквозь плотные облака, но я увидел… По дороге к нашему дому двигалась машина. Старый, побитый внедорожник, весь покрытый грязью и пеплом, но он ехал, что само по себе казалось чудом в это время.

– Кто это может быть? – прошептала Эми, подбираясь ближе ко мне.

Её рука судорожно сжала моё плечо.

– Не знаю, – ответил я, не отрывая глаз от приближающейся машины. – Но нам нужно быть готовыми ко всему.

Я быстро взял автомат, проверил обойму. В голове мелькали самые разные мысли. Кто бы это ни был, они либо такие же выжившие, как и мы, либо что-то худшее. В такие времена сложно доверять людям, даже если они кажутся такими же потерянными, как и ты сам.

Эми стояла рядом, напряжённая, но молчаливая. Мы оба знали, что любые встречи с посторонними теперь – это риск. Внедорожник остановился у дома. Из него вышли трое. Мужчины, все в тёплой одежде, закутанные до глаз. Один из них, судя по всему, водитель, подошёл ближе к дому и посмотрел в окно, где мы стояли.

– Оставайся здесь, – сказал я Эми, чувствуя, как в груди нарастает беспокойство. – Если что-то пойдёт не так, будь готова.

Она кивнула, сжав в руке пистолет, единственное оружие, которое у неё было.

Я вышел на крыльцо, держа автомат наперевес. Мужчины остановились в нескольких метрах от меня. Один из них, тот, что был впереди, поднял руки в жесте, который, казалось, должен был показать, что они не собираются нападать.

– Привет, – проговорил он хриплым голосом, перекрывая гул мотора, кивая на каминную трубу. – Мы не враги. Просто увидели дым…

Я молчал, оценивая их. Лица были уставшими, на одежде следы пепла и грязи.

– Нам нужно поговорить, – продолжил он. – Мы знаем, где можно добыть еду. И топливо.

Слова прозвучали как спасение. Еда и топливо – то, чего у нас почти не осталось. Но в тоже время это мог быть капкан. Мир стал жестоким, и люди отчаянно цеплялись за любую возможность выжить, не считаясь с жизнями других. Но следовало решать, довериться, или положить сейчас их всех, а после обыскать машину…

– Дорогой, – послышался за спиной голос Эми.

И я решился…

17 Августа – 16 сентября 2027.

Прошел месяц с того дня, как все изменилось. Целый месяц, как наш мир погрузился в пепельные сумерки. Мы с Эми больше не были прежними, как и многие миллионы людей на планете. Время будто застыло, смешавшись с плотным серым воздухом, который забивал легкие, и вгрызался в тело холодом.

В Кросс-Лейк мы прожили больше двух недель, пока нас не нашла группа людей на старом внедорожнике. Они ехали на юг, искали выживших. Один из них, мужчина по имени Джаред, сказал, что мы должны немедленно уходить, иначе нас ждёт то же, что случилось с теми, кто остался на севере.

– Нигде нет безопасного места, – покачал головой он, когда мы сидели в машине. – Голод, холод, люди друг на друга кидаются, как звери. Некоторые города просто сгорели дотла из-за пожаров. Леса вспыхивали от малейшей искры. Ты не представляешь, что там творится.

Он говорил быстро, нервно, как будто пытаясь выплеснуть всё, что накопилось в душе. Второй мужчина, Билл, почти не разговаривал, только курил и смотрел в окно. В его глазах была пустота, как у тех, кто видел слишком много и разучился чувствовать.

Они рассказали о беженцах, которые, потеряв все, бросались на чужие дома, в поисках еды и воды. Не было закона, не было порядка. Люди убивали друг друга за последние крохи пищи, за бутылку чистой воды. Говорили, что Национальная гвардия пыталась взять под контроль ситуацию, но с каждым днём это становилось всё труднее. Бандиты и мародёры чувствовали себя хозяевами жизни.

Мы ехали несколько дней, остановившись в небольшом городке по дороге. Это был Нью-Олм, как оказалось, временный лагерь для выживших. Там собралось несколько тысяч человек. Импровизированные палатки, костры, вокруг которых люди пытались согреться. У многих были обморожения и болезни, вызванные холодом и антисанитарией. Мы провели там почти неделю.

Вскоре нас с другими посадили в грузовик. Водитель сказал, что нас везут на юг, в надежде найти более стабильное место. Колонна автомобилей ехала через руины городов. Мимо разрушенных домов, почерневших от огня. В некоторых местах пепел лежал так густо, что нельзя было проехать дальше.

Мы оставили за спиной Айову-Сити, где от былой жизни почти ничего не осталось. Дома стояли пустыми и разграбленными, многие сожжённые. Оставшихся людей было немного, и те, кто не успел уехать, скрывались в подвалах или заброшенных зданиях.

Мы находились на грани. Уже в Иллинойсе, ближе к Спрингфилду, я и Эми сильно заболели. Сначала это был просто кашель, но вскоре температура поднялась так, что я буквально горел. Мы не могли есть, бессонные ночи тянулись бесконечно. В лагере, куда нас привезли, нашлись врачи, такие же выжившие, как и мы. Они помогли нам выкарабкаться, хотя ходили слухи, что по всей стране начались эпидемии. Болезни убивали людей быстрее, чем голод или холод. Врач, который нас лечил, сказал, что мы ещё легко отделались. В некоторых местах целые лагеря вымирали за считанные дни.

Мы продолжили свой путь. Грузовики двигались медленно, останавливаясь в каждом городе, чтобы забрать людей и выгрузить ослабленных. Многие места были полностью разрушены. В Сент-Луисе, где когда-то были целые кварталы небоскрёбов и шумных улиц, теперь остались лишь обломки и пепел. Города выглядели как мёртвые, пустые, опустошённые, словно их выжгли дотла бомбёжками. Стекла домов оказались выбиты, стены покрыты копотью, и повсюду находились останки машин. В воздухе стоял запах гари, смешанный с разлагающейся плотью.

Мародёры продолжали бродить по развалинам подобно шакалам. Мы видели, как несколько человек стреляли друг в друга за ящики с припасами. Один из наших попутчиков, молодой парень по имени Том, пытался вмешаться, но его ранили. Мы не могли его спасти. Пришлось оставить в одном из городков на границе Теннесси. Доктора из группы сказали, что шансов выжить у него почти не было.

Каждый день мы наблюдали, как страх и отчаяние превращают людей в зверей. Никто никому не доверял, каждый был сам за себя. В ночи раздавались выстрелы, и мы старались затаиться, не привлекая внимания.

Когда мы переезжали через Кентукки, леса, которые некогда были зелёными, теперь стояли обугленными и мёртвыми. Огонь прошёл по ним, уничтожая всё живое на своём пути. Там уже не осталось ни животных, ни птиц. Только зола от деревьев и густой пепел. Мы ехали через этот мрачный ландшафт, чувствуя, как с каждым километром силы покидают нас. Пища заканчивалась, вода становилась всё более дефицитной. В грузовике были люди, которые начали болеть. Кашель, озноб, лихорадка. Говорили, что это последствия пепла, который забивал легкие, отравляя организм. Правда или нет, не знаю.

Наконец, спустя почти четыре недели пути, мы добрались до Южной Каролины. Это был адский путь, иным словом его не назовёшь. Мы оба были сильно истощены, измождены болезнью и дорогой. Водитель сказал, что лагерь находится в Уолтерборо, небольшом городке. Там уже были тысячи, если не десятки тысяч выживших, которых свозили со всей страны. Одно из временных пристанищ располагалось в старом школьном здании. Солдаты патрулировали территорию, следя за порядком.

Когда нас привезли в лагерь, я ощущал сильную усталость. Эми тоже выглядела ужасно. Бледная, с впалыми глазами. Мы едва могли ходить. Нас сразу отвели в медицинский пункт, где врачи принялись лечить. Слава богу, здесь были хоть какие-то запасы лекарств. Нам помогли, но мы не были уверены, что сможем оправиться полностью. Болезнь отступила, но слабость оставалась.

Мы слышали, что некоторые лагеря уже закрыли из-за вспышек болезней. Но пока Уолтерборо держался, и это давало хоть какую-то надежду.

Наша группа провела в дороге месяц. Тридцать долгих, мучительных дней. Южная Каролина встретила нас серым небом и холодным ветром. Здесь было не так плохо, как на севере, но будущее оставалось туманным. Никто не знал, что будет дальше. В лагере ходили слухи, что правительство пытается стабилизировать ситуацию, но нельзя было предположить, получится ли это у них.

Сейчас я сижу в углу школьного класса, превращённого в импровизированное общежитие. Эми спит на матрасе рядом, её дыхание тяжёлое, но спокойное. Я же заканчиваю писать на сегодня, так как сил не осталось. Возможно, если будут какие-то новости, тогда снова возьму свой карандаш и блокнот… А пока спать.

27 декабря 2027 года

Шесть месяцев после катастрофы.

Шесть месяцев прошло с того страшного дня, когда Йеллоустон разорвал землю. Полгода, как целая жизнь. Мы с Эми сейчас по-прежнему в лагере для беженцев в Южной Каролине, в небольшом городке Уолтерборо. Здесь нас наконец-то приняли, дали тёплую одежду, еду и кров. И самое главное, медицинскую помощь. Простуда, которой мы оба заболели в дороге, могла бы стать для нас последней, если бы не этот лагерь и доктора, попавшиеся на пути. Но теперь мы живы, и худшее, кажется, позади.

Я часто думаю о Брайане, его выборе, о том, как мы остались одни. До сих пор Ппрекрасно помню, как через несколько дней после его смерти нас подобрал поисковый отряд. Мы уже почти не надеялись на спасение, силы заканчивались. Они нашли нас в доме. Нас сразу погрузили во внедорожник и повезли в центр эвакуации. По дороге мы встречали другие группы. Выживших было не так много. Все, как и мы, оказались на грани отчаяния.

Температура в некоторых местах упала до минус двадцати, а на западе США всё ещё хуже. Там, где раньше была Калифорния, теперь царит мрак. В районе Сан-Диего произошла авария на атомной станции. Радиоактивный выброс накрыл большую часть побережья. Люди бежали вглубь страны, но для многих это стало последним путешествием. Говорят, что целые штаты опустели, и они уже не будут пригодны для жизни.

Пепел больше не сыплет, но солнце мы так и не видим. Небо всегда серое, будто кто-то навсегда закрыл его плотной пеленой. Температура у нас не поднимается выше нуля. По прогнозам, так будет ещё несколько лет. Зима без конца и края. Крупнейшие города мира опустели, экономика рухнула. В Европе тоже не лучше. Пепельные облака дошли и до них. Продовольственный кризис, паника, миллионы погибших. И как вишенка на торте, обмен ядерными ударами между Ираном и Израилем в первые дни катастрофы, захват Южной Кореи Северной. Но всё это кажется таким далёким. Наш мир сузился до границ лагеря, и теперь вся наша жизнь здесь.