Текст книги "Генерал темной властелины (СИ)"

Автор книги: Александр Курзанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Троицу шатающихся парней, выбравшуюся на одну из центральных улиц города, да ещё и после одиннадцати вечера, не могли не заметить бдительные городовые. И стоило им увидеть гимназическую форму и учуять от нас запах спиртного, как мы немедленно были препровождены в здание полицейской управы на Базарную площадь. А когда выяснили наши личности, то в управу прибыла спешно вызванная полицмейстер. А затем, после нескольких телефонных звонков, прикатили и машины с нашими матерями.

На часах показывало второй час ночи, когда в управление, тяжело ступая, вошла княгиня Вяземская, высокая, с холодным, как лёд, и одновременно грозным взглядом, которым она оглядела вжавшую голову в плечи дежурную сотрудницу полиции за столом и нашу хмурую троицу на лавочке у стены.

Следом за ней вошла баронесса Местмахер и моя мать, княгиня Деева.

– Вот они, голубчики, – со сдержанным негодованием произнесла Вяземская, глядя на наши безрадостные лица, неторопливо стягивая с рук шёлковые перчатки, – хороши, нечего сказать. Юноши благородных кровей. Позор. Позорище!

Баронесса и моя мать промолчали, но по лицам обеих женщин было видно, что со сказанным они солидарны вполне. Судя по всему, они уже успели предварительно друг с другом всё обсудить, и сейчас мать Александра просто озвучивала единое мнение.

– Где этих красавцев обнаружили? – повернулась она к полицейской.

Та, продолжая смотреть на княгиню, как кролик на удава, торопливо зашелестела документами на столе, ища рапорт городовой.

– Ваше сиятельство, – наконец нашла она нужную, – господа Местмахер, Вяземский и Деев были обнаружены на углу Дворянской и Ямского переулка. Находились в сильном подпитии, нетвёрдо держались на ногах и не смогли объяснить, почему находятся на улице в такое позднее время. Были препровождены в управу для дальнейшего разбирательства.

С каждой фразой полицейской губы Вяземской сжимались всё плотней, баронесса багровела, а моя мать… нет, внешне она оставалась такой же спокойной, но взгляд был красноречив и ничего хорошего не сулил.

Впрочем, никто из присутствующих не собирался устраивать разбирательство прямо тут, выскажут всё что думают и определят наказание уже дома. Но кое-какие вопросы ко всем троим у них имелись.

Не слишком большое количество выпитого, стрессовая обстановка, да и прошедшее с момента употребления алкоголя время позволили моим одноклассникам частично протрезветь, поэтому на матерей они старались не смотреть, угрюмо повесив головы.

– Ну, рассказывайте, господа, – снова произнесла Вяземская, – что же вас сподвигло опуститься до подобного состояния?

Что ж, ответ на этот вопрос у меня уже был заготовлен.

– Прошу меня простить, ваше сиятельство, – произнёс я, изображая чувство вины, – всему причиной моя неуёмная радость по случаю восемнадцатилетия и желание этой радостью поделиться с друзьями. Я виноват, и только я, в произошедшем.

Стоило мне начать свою речь, как Александр заметно напрягся, бросая на меня косые взгляды, но, услышав сказанное, в некоторой растерянности замер. По всей видимости, он не ожидал, что я возьму вину на себя.

– Вот как? – вымолвила моя мать, чей взгляд заметно потяжелел, – и чем же вы эту радость заливали?

– Водкой, – произнёс я, с показным раскаянием опуская взгляд.

– Мда… не ожидала от тебя, – только и смогла произнести она.

– Прошу простить, ваше сиятельство, – внезапно подал голос сидевший справа от меня Вяземский.

От звука собственного голоса он поморщился, правильно, самогон – это вам не водка, с него голова намного сильнее бо-бо, но продолжил, глядя на княгиню Дееву:

– С водкой это была моя идея. Хотелось отметить день рождение друга как-то по-взрослому.

Брови Вяземской взлетели на лоб, когда она с изумлением посмотрела на сына.

– И где же то место, где вам спокойно её налили?

– В Кирпичах…

– Где⁈ – дружно воскликнули обе княгини.

И в этот момент с долгим вздохом, стараясь не смотреть на свою мать, голову поднял Витольд.

– Простите, – произнёс баронет, – пойти туда было уже моей идеей. Я знал, что в более респектабельном месте нам просто не нальют.

С лёгким «пф-ф» из налившейся кровью баронессы Местмахер вышел сдерживаемый до того воздух, и она неверяще покачала головой. Такое от вечного тихони-сына она не ждала.

Все три женщины переглянулись меж собой, а затем княгиня Вяземская вздохнула, подошла к полицейской и, протянув руку, коротко приказала:

– Рапорт.

Та бледно улыбнулась, но попыталась возразить:

– Никак нельзя, ваше сиятельство, документ.

Но тут вмешалась показавшаяся в дверях полицмейстер. Она, переглянувшись с княгиней, коротко той кивнула, после чего скомандовала подчинённой:

– Отдай.

Извлечённая бумага была тут же княгиней несколько раз порвана, после чего, уже нам Вяземская повелительно бросила:

– Вставайте.

И только посетовала вполголоса:

– Не благородные юноши, а какие-то жиганы с круговой порукой.

Ну а мы, изображая раскаяние, потянулись к выходу.

Парни, и правда, грамотно придумали, размазав ответственность на троих. По отдельности каждого оказалось, что и ругать вроде бы не за что, ведь без двух других ничего бы не вышло.

Оказавшись в машине с матерью, я искоса посматривал на каменный профиль княгини, что сидела, полностью погрузившись в свои мысли.

Станет выспрашивать или нет? В целом, наша история слишком нереальной не выглядела. Ну погуляли чуток, с кем не бывает. То, что подобный поступок может вызвать общественное порицание, мы же юноши, а не девчонки какие-то, меня волновало мало, один эпизод не тянет на скандальное поведение, а уничтоженный рапорт свёл почти до ноля возможную огласку произошедшего.

Опасность была только, если выяснится, что мы были не одни, а с кадетами. Но для этого нужно целенаправленное разбирательство, которое никому сейчас не нужно, наоборот, все постараются об этом забыть и не вспоминать.

Наконец, княгиня отмерла, впрочем, продолжая смотреть куда-то вперёд, но внезапно сказала совсем другое.

– Знаешь, Слава, твоя сестра приехала.

– Вика? Отпустили? – удивился я.

– Да, в краткосрочный отпуск по случаю присвоения звания поручицы.

Сестра была на пять лет старше, в этом году ей должно было исполниться двадцать три, в самом конце августа, и после кадетки она убыла на службу куда-то в район иркутской зоны прорыва, в один из пограничных гарнизонов, чтобы отслужить тот самый минимальный пятилетний ценз.

– Погоди, это что, она колдуньей стала?

Я вспомнил, что поручица – это звание, которое присваивают всем, поднявшимся на третью ступень ранга, если оно не было получено ранее.

– Так это же хорошо.

Маман рассеянно кивнула. Колдунья в двадцать три – это быстро. Этак к пяти годам службы Заклинательницей станет, сравнявшись в ранге с матерью.

– Хорошо, – негромко повторила за мной, хотя особой радости в её голосе я не услышал.

Нахмурившись, уточнил:

– Что не так?

– Что? – вынырнула она из своих мыслей.

– Спрашиваю, что с этим не так? Почему ты так странно реагируешь на повышение Вики?

– Понимаешь, сын, – вздохнула княгиня, – официра – это совсем другая ответственность и совсем другой уровень опасности. Я ранг получала аккурат по увольнении из войск, так все пять лет в унтерах и провела. А знаешь почему?

– Почему, – послушно повторил я.

– Потому что Чаровниц в порталы не загоняют. Ставят только в охранение, не давать тварям оттуда пробираться к нам. И то, даже так мы несли потери. А официрские команды ходят в порталы, чтобы их закрывать.

– И закрывают?

– Закрывают, – кивнула княгиня, – только возвращаются не все и не всегда.

– Вика сильная, – я, протянув руку, накрыл своей ладонью материну, – она справится.

Та грустно улыбнулась в ответ, но ничего не произнесла.

– А что такое эти порталы, что там за ними?

Про зоны прорыва информации было немного. В гимназии преподаватели упорно обходили этот вопрос стороной, сообщая только общеизвестные сведения о существовании особо опасных мест, где появляются различные чудовища, убивающие всё вокруг. Появляются они из спонтанно возникающих порталов. Порталы внешне всегда одинаковы, разница только в том, что таится за ними. Некоторые закрывают легко, а некоторые стоят десятки лет и даже больше. Иркутская зона была как раз таким местом, существовавшем уже больше сотни лет.

– За ними? – маман потёрла устало лоб, – другой мир, вернее часть мира. Ограниченное пространство, полное чудовищных созданий и странной магии.

– Чем ограниченное?

– Толком никто не знает, правда, у учёных есть теория, что когда группа внутри уничтожает источник магии, она не просто закрывает портал, а заставляет полностью исчезнуть этот осколок другого мира, он словно растворяется, и портал исчезает. В зависимости от размера, на это уходит от двух часов до пары суток. Поэтому, скорее всего, размер осколка ограничен силой источника магии в нём. Впрочем, иногда источник не находили, но портал исчезал, если удавалось просто убить всех чудовищ внутри.

Вот эти вот порталы меня тоже интересовали. Правда, я отдавал себе отчёт, что попасть хотя бы к одному из них будет невероятно трудно и предельно опасно с моим уровнем магии. Но информации было до обидного мало, даже изображения тварей были сделаны исключительно по памяти очевидцев, потому что после своей гибели, они быстро растворялись, превращаясь в лужицу дурно пахнущей жижи. И существа на картинках этих, честно говоря, были просто мешаниной торчащих во все стороны клыков и когтей, без какой-то симметрии и смысла. Даже химеры, какими баловались химерологи моей Госпожи, всегда создавались, исходя из задачи, логики и эстетики. Потому что это было оружие, а оружие всегда красиво, ибо оно венец инженерной мысли.

Больше я спрашивать не стал.

– Да, – внезапно добавила княгиня, – Вика не одна, с ней также прибыли ещё две сослуживицы, которых она пригласила к нам на время отпуска, поэтому постарайся вести себя не так, как ты обычно ведёшь. Особенно, что касается твоего внешнего вида.

Несмотря на глубокую ночь, в поместье горел свет, а когда мы зашли внутрь, я увидел сквозь приоткрытые двери гостиной троицу девушек, одна из которых была моей сестрой, а две другие – её боевыми соратницами. Все три в форменных кителях, отдалённо напоминавших кадетскую форму, но более основательных что ли, с дополнительными элементами, нашитыми поверх, с бренчащими на левой стороне груди медалями, а на правой, если я верно разобрал, значком, который в училище выдавался по выпуску и классностью, которую присваивали за профессиональный уровень. Классность не равна была рангу, она, скорее, свидетельствовала об опыте одарённого внутри ранга. Так, например, Колдунья класса «Мастер» означало, что это весьма искусная официра с большим боевым опытом, и, к примеру, Заклинательница второго класса хоть и была по магической мощи сильнее, но в прямом поединке могла такой колдунье проиграть только лишь в силу меньшего опыта.

Сестра моя была красивой девушкой, высокой, почти копией матери, только кареглазая и с более светлым, менее волнистым волосом.

– Нашёлся, потеряшка! – громко воскликнула она, с улыбкой вставая с кресла.

Обе её подруги тут же тоже поднялись, с любопытством меня разглядывая. А Вика, подойдя, крепко меня обняла, чмокнула в щёку, а затем, чуть отстранившись, держа меня за плечи, оглядела и хитро произнесла:

– А мальчик-то вырос!

Сдвинулась на полшага в сторону, разворачивая меня к остальным.

– Смотрите, какой у меня младший братик! Правда, красавец?

– Не то слово! – усмехнулась одна из девиц.

– Бьёт в сердце почище огненной стрелы, – кивнула вторая.

– Вырос! – хмуро буркнула княгиня, скидывая плащ на руки одной из горничных. – Уже водку пьёт.

– Да ну! – округлила глаза Вика. – Как?

Маман прошла в гостиную, небрежно плюхаясь в любимое кресло, взяла стоявшую на столе початую бутылку коньяка, налила треть стакана, залпом опрокинула в себя, а затем, хмуро посмотрев на меня, ответила:

– А вот так! Он сегодня с друзьями решил своё восемнадцатилетие отметить.

– Прямо водкой? – удивлённо перевела взгляд на меня сестра.

– Ей самой, – кивнула княгиня.

– Заметьте, не я это предложил! – Я не удержался, вклиниваясь в диалог.

– Вот да! Эти трое благородных господ очень удачно поделили ответственность: один захотел отметить, другой предложил водку, а третий привёл их туда, где им нальют, не задавая лишних вопросов.

Вика, изумлённо подняв брови, долгим взглядом посмотрела на меня, а затем, отпустив, весело рассмеялась:

– Вот даёт братишка!

Завела в гостиную и усадила на диван, сама приземлившись рядом.

– Да, – спохватившись представила мне незнакомок, – Это поручица Алексеева и поручица Воротынская, мы вместе служим, и приказ о присвоении звания пришёл в один день.

– Анна, – наклонила голову первая.

– Софья, – повторила за ней вторая.

– Святослав, – представился я в ответ.

И те, наконец, сели обратно.

Обе девушки были тоже весьма недурны, Алексеева была ровесницей Вики, а вот Воротынская постарше. Я это определил не столько по внешности, сколько по глазам. Ну, и по знаку классности с ясно видимой единицей посередине. Тогда как у сестры с Анной знаки были третьего класса.

– А ведь мы так делали в кадетке, – произнесла Вика, – как помню, попадёмся баталиоше, и сразу, чтобы не одному за всех прилетело, а всем по чуть-чуть, наперебой давай каждая на себя вину брать.

– Кадеты! – покивала головой мать. – Но не гимназисты же.

– Ну, да, – сестра снова схватила меня, затормошив, – никогда не думала, что брат у меня таким оторвом вырастет.

– Виктория! – возмущённо хлопнула по подлокотнику кресла княгиня.

А я тут же ввернул:

– Один раз не считается.

Правда, после моих слов девушки дружно захрюкали, сдерживая смех, а мать побагровела.

– Слава, следи за языком!

– А что я такого сказал? Ну, выпили один раз. Что теперь?

– Выпили в кабаке в Кирпичах! Вы бы ещё вообще за Воскресенскую гору упёрлись, чтобы вас там изнасиловали и убили. Или сначала убили, а потом изнасиловали. – не выдержала маман.

Тут я задумчиво почесал голову и переспросил:

– Это как? Ну, когда сначала изнасилуют, а потом убьют, понятно. Но если сначала убьют, то потом как изнасилуют?

– Тьфу! – княгиня чертыхнулась и снова набулькала себе коньяка, вновь залпом опрокидывая стакан, посмотрела на дочь, посетовала, – вот поэтому отец в Тихвинское и сбежал, вот от этих его словесных эскапад.

– Да ладно, мам, смешно же, – сестра тыкнула меня в бок пальцем.

– Тебе смешно, а у меня с князем ссоры каждый раз.

– Да, – спохватилась сестра, с ехидной улыбкой заглянула в глаза, – а ведь моему братику уже восемнадцать. Как прошёл твой первый бал? Понравилась какая-нибудь дама? Или, быть может, – она хитро прищурилась, – уже заключили какие-нибудь договорённости?

– Да какие договорённости? – махнула рукой маман, тяжело вздыхая, – этот на балу своим языком всех дам отвадил! К каждой нашёл, как прицепиться, чтобы вывести из себя.

– А что так? – округлила глаза сестра. – Неужели ни одна не понравилась?

– Говорит, что старые, – снова ответила за меня маман, – ему, видите ли, надо, чтобы такая же была, одногодка.

– Что? Вот прям тоже восемнадцатилетняя?

– Ну почему восемнадцатилетняя? – буркнул я, посмотрел оценивающе на сестру, затем на двух её сослуживиц. – Пойдут и такие как вы.

Поручицы немедленно подавились, а сестра удивлённо потёрла лоб.

– Что? – в свою очередь посмотрел я на них.

– Ну, – неуверенно произнесла Вика, – это как-то странно. Такие как мы все по гарнизонам службу несут. Казённый угол, ничего своего. Да и служба почти всё время отнимает.

– То есть, таким как вы муж не нужен?

– Ну нет, – смутилась сестра, – в общем-то нужен, только зачем мы ему нужны? Жалование невеликое, плюс опасность, бывает твари и за стены гарнизона прорываются.

– Ну, то есть, если я приеду к вам в гарнизон и скажу, что готов жениться на какой-нибудь поручице, желающие найдутся?

Тут Анна с Софией переглянулись, и более старшая, хмыкнув, заметила:

– Желающие не просто найдутся, там полгарнизона передерётся друг с другом на дуэли, выясняя, кто более достоин этой чести.

– Вот поэтому, – снова резко хлопнула ладонью княгиня, – мужикам и нечего делать в гарнизоне! Подрывать моральный дух и сплочённость официр.

– Понятно, – кивнул я, – вопрос снимается.

Маман фыркнула, затем посмотрела на часы, пробившие половину третьего, и строго произнесла:

– Молодой человек, а вы что здесь сидите? Вам давно пора быть в кровати.

– Ага, – не удержался я, – юноша должен ложиться в кровать в девять, чтобы к одиннадцати успеть домой.

Девушки все как одна дружно покраснели, а княгиня вздохнула и пробормотала:

– Нет, я иногда думаю, а, может, отец прав, и Славу надо побыстрее женить на какой-нибудь женщине построже, чтобы он, наконец, перестал нас позорить перед людьми?

Глава 6

На сон времени оставалось немного, но я пересилил себя и встал как обычно, собираясь на зарядку. С утра было пасмурно, поэтому поверх майки накинул лёгкую парусиновую курточку. Будем считать, соблюл материно указание одеваться менее вызывающее.

Правда, в этот раз, к некоторому удивлению, обнаружил, что не один я такой ранний.

На лужайке перед домом уже разминались все три благородные официры, включая мою сестру.

– Доброго утра, – кивком поприветствовал я их.

Приостановился, оглядывая.

Одета была троица в стандартные армейские шорты и майки зелёного цвета, плотно обтянувшие грудь и бёдра. В общем-то, всё то же самое, что и у гвардеек рода. Разве что, похоже, ткань была несколько получше, не растягивалась так, как обычная.

Тела девушек были в меру крепкими и подтянутыми, но не перекачанными. Впрочем, в этом мире их сила и скорость зависели не от мышц.

– Позвольте к вам присоединиться, – добавил я, и тут же, встав рядом, принялся тянуться, плавно разогревая связки и суставы.

Девушки переглянулись, пожали плечами и снова продолжили разминку. Правда, я нет-нет, но ловил на себе их любопытные взгляды.

Наконец, когда я плавно покачивался в поперечном шпагате, сестра не выдержала.

– Слава, перестать, ты смущаешь моих подруг.

– Да? – я сделал кувырок назад, махнув ногами в воздухе и рывком вставая на руки.

Затем снова принял горизонтальное положение. Заметил:

– Гимнастика – это просто красиво.

– Очень красиво, – кашлянула Анна.

– И приятно глазу, – добавила Софья.

– Так, – сестра немедленно развернулась к ним, уперев руки в бока, – вы, надеюсь, не всерьёз восприняли его вчерашние слова? Про женитьбу.

Те немедленно отвели взгляды, стыдливо потупившись. А Вика повернулась опять ко мне, укорила:

– Слава, не стоит играть в эти игры с моими подругами. Для тебя это шуточки, а они воспримут серьёзно. Ты потом станешь мужем какой-нибудь богатой и благородной дамы, а они будут мучиться.

Но тут уже разозлился я.

– Дорогая моя сестра, а не кажется ли тебе, что я сам имею право выбирать, когда и на ком жениться? Что я не чья-то собственность и сам должен управлять своей судьбой?

– Если бы ты был обычным парнем.

– А я и так обычный парень. Способности к магии – это мой личный бонус. А от титула можно и отказаться.

– Да что ты говоришь!

– Да, говорю.

Мы застыли друг против друга, упрямо сжимая кулаки и набычившись. Сестра гневно раздувала ноздри, буравя меня взглядом. Похоже, ей до ужаса хотелось задать мне трёпку, но останавливало только присутствие посторонних. Впрочем, мне было чем её удивить.

– Ну всё, брейк, – встала между нами Волконская, – не хватало только драки между вами.

– Правильно, – хмыкнул я, чуть расслабляясь и опуская руки, – а то проиграть младшему брату будет вдвойне обидно.

– Проиграть? – фыркнула Вика, – братишка, да я уложу тебя на обе лопатки десять раз из десяти. И даже не вспотею.

– Уверена? Может, заключим пари? – я чуть оскалился, протягивая ладонь.

– Условие? – разом собравшись и подозрительно глядя на меня, уточнила сестра, поняв, что я не шучу.

– Если выигрываю я, ты не мешаешь мне вести себя так, как я хочу. Если ты, то я исполняю все твои требования.

– Ладно, согласна, – крепко сжала мою руку она, – но не потому, что хочу надрать зад чересчур дерзкому младшему, а ради спокойствия моих подруг.

Та же Софья, покрутив головой, пари наше разбила, и мы дружно направились на полигон за усадьбой, где была подходящая для спарринга площадка.

Там было пусто, видимо, вчера залётчиц не было, и погонять неудачниц воеводе удовольствие не предоставили. Обе поручицы взяли на себя роль секунданток, а мы с Викой, выйдя на посыпанный песком квадрат, замерли в паре метров друг от друга.

Мы с ней были примерно одинаковой комплекции, с поправкой на разницу в мужском и женском телосложении, поэтому можно было считать, что борьба будет относительно равной, если не брать, конечно, в расчет двойное превышение её по рангам, что означало примерно вчетверо большую физическую силу.

Пока мы шли, она успела немного остыть, успокоиться и стала воспринимать сложившуюся ситуацию, скорее, с юмором, поэтому с лёгкой улыбкой на губах уточнила:

– Так что, братец, десять раундов?

– Ну, – подумал я, – десять много, давай три.

– Хорошо, – она заулыбалась сильнее, – пусть будет три. И ладно, если хотя бы один раз из этих трёх меня победишь, так и быть, будем считать, что я проиграла.

– Согласен, – быстро ответил я, а затем расстегнул и скинул курточку, оставаясь в майке.

Крякнула Анна, разглядывая мой обтянутый маечкой не слишком массивный, но рельефный торс, с кубиками пресса и широкими пластинами грудных мышц, а Вика только закатила глаза кверху и язвительно спросила:

– Ты что думаешь отвлечь таким образом моё внимание?

– Вовсе нет, – я отрицательно качнул головой, – просто за курточку очень легко схватить. А вообще, если вспомнить Древнюю Грецию, там борцухи боролись и вовсе голышом, обмазывая тело маслом.

– Ох, Слава, Слава! – покачала головой сестра.

– Вы готовы? – вмешалась Софья.

Мы ещё раз посмотрели друг на друга и дружно кивнули.

– Тогда начали, – скомандовала она, и Вика мгновенно с места прыгнула вперёд, стараясь меня схватить.

Скорость её тоже была выше, но меня спасло то, что я от неё этого ждал. В армии борьба была, скорее, элементом физподготовки, чем действительно серьёзным единоборством, собственно, как и в моём прошлом мире, потому что, чтобы вступить с противником в рукопашную, надо было израсходовать полностью всю свою магию, разрядить все накопители, использовать все до единого артефакты, потерять меч, шлем, перчатки, пояс вместе с ножнами, нож, а то и два, заодно разуться, оставив где-нибудь сабатоны, и оказаться в месте, где нет ни палок, ни камней, и потом ещё найти такого же раздолбая с той стороны.

Все базовые приёмы борьбы тут я давно уже прекрасно знал, наблюдая за практиковавшими ту же самую борьбу гвардейками рода. Они все были из отслуживших, и воевода не считала нужным вносить какие-то изменения в стандарты физической подготовки. Поэтому, если моя сестра думала, что я буду лёгкой добычей, она очень сильно ошибалась. К тому же, находясь в плену собственных заблуждений и не воспринимая меня всерьёз, действовала примитивно, намереваясь банально меня схватить.

Я резко присел, уходя от просвистевших над головой рук, скользнул за спину, и, потянув её за плечи на себя, ловко пнул сзади в сгиб колена. И мне почти удалось завалить сестру назад, на лопатки, но та, напрягшись, словно пружина, смогла схватить меня сама и перекинуть через себя вперёд, вбивая спиной в песок и ловко усаживаясь сверху. Плюхнулась, прижимая всем весом, чтобы не дёрнулся.

– Ну, что? – самодовольно поинтересовалась, – первый раунд за мной?

– Ф-ф-да, – полузадушено произнёс я, потому что грудью она лежала прямо на моём лице, не давая толком вздохнуть.

Поднялась, демонстративно отряхивая ладони, под одобрительные хлопки сослуживиц. Протянула руку, помогая встать на ноги мне. Но с некоторым уважением добавила:

– А ты молодец, не ожидала. Ещё немного, и у тебя могло получиться. Но больше я такой ошибки не совершу, – и она шутливо погрозила мне пальцем.

Впрочем, не смотря на шутливый тон, к следующему раунду она приготовилась куда серьёзней. И я его очень быстро и позорно слил, когда меня поймали в захват и провели классический бросок через бедро, вновь усаживаясь сверху и победно вскидывая вверх руки.

– Второй, – белозубо улыбаясь, произнесла Вика, рывком ставя меня на ноги, – ещё один, и ты исполнишь всё, что я тебе скажу.

– Хорошо, госпожа, – потупив глаза и сложив перед собой руки в молитвенном жесте, смирно произнёс я, – прошу, только будьте со мной нежнее.

Сестра опять закатила глаза, а обе наши секундантки слегка покраснели.

А затем я сбросил показную покорность и, прищурившись, добавил:

– Если! – выделив первое слово, – выиграешь. А нет, то выполнять желания уже будешь ты. Но, так и быть, я тоже буду с тобой нежен.

Поручицы от такого заалели вовсе, и даже Вика слегка смутилась. Отвела взгляд, буркнув:

– Ну хватит, пора заканчивать с этим балаганом.

– Действительно, – почти неслышно произнёс я, разминая пальцы, – пора.

Мы вновь встали друг напротив друга, но, когда Вика рывком приблизилась, хватая, я не стал пытаться уклониться, а наоборот, подался навстречу, прижимаясь всем телом и обнимая её за талию.

Наши лица оказались так близко, что мы почти касались друг-друга кончиком носа, а затем я нарисовал у неё на спине, напротив её магического ядра, завиток маленького заклинания.

Сестра охнула, непонимающе распахнув глаза, со стоном обмякла в моих руках, и я аккуратно и неторопливо положил её лопатками на песок.

– Раунд, – спокойно произнёс в установившейся тишине под обалдевшими взглядами поручиц.

– Ч-ч-что т-ты с-сделал? – слегка заикаясь, спросила Вика, пытаясь вернуть контроль над телом.

– Показал, что бывает, когда недооцениваешь противника, – ответил я, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Потерпи, совсем скоро эффект спадёт.

И правда, спустя десяток секунд сестра самостоятельно сначала села, а затем на чуть подрагивающих ногах поднялась. Вытерев покрывшийся испариной лоб, несколько раз сжала и разжала кулаки, после вновь с недоумением и опаской взглянула на меня. Спросила:

– Как ты смог… это что, была парализация? Но как? У тебя же совсем немного магии?

– Нет, – покачал я головой, – это не паралич, вернее, не классический паралич. Просто одно моё маленькое заклинание, – я начертил пальцем его структуру в воздухе, – которое я наложил на твой источник. Оно сбивает направление течения маны, создавая разнонаправленные потоки, и это отразилось на твоих физических способностях. Но, как видишь, ненадолго.

– Но достаточно, чтобы меня уложить, – хмуро буркнула Вика. – Это очень опасное заклинание.

– Не особо, – вновь качнул я головой, – во-первых, тут нужно уметь работать с очень тонкими потоками маны, недоступными абсолютному большинству одарённых, более грубое плетение не подействует на источник, а во-вторых, применить его можно лишь так, как я, вплотную к объекту. Плетение распадётся уже на расстоянии в полметра.

Обе сестрины сослуживицы, слушая мою речь, тоже поглядывали странно, словно увидев впервые. А может, и впервые, именно вот таким, отголоском моей прошлой личности. Похоже, образ эксцентричного легкомысленного юноши только что дал большую трещину.

– Вижу, что ты был действительно серьёзен, – произнесла Вика после недолгой паузы.

И я понял, что она имеет в виду мои слова, что я сам буду решать за себя.

– Предельно, – ответил я, – и готов это право отстаивать.

– Мама знает?

– Пока нет, – качнул головой.

– Не хочешь расстраивать? Правильно, – интерпретировала по-своему сестра мой ответ. – А папа?

– Нет, но, – тут я усмехнулся, – мне кажется, что он о чём-то догадывается. Не даром хочет меня быстрее сбагрить.

Вика поморщилась, но промолчала. А я, отряхнув песок, повернулся, собираясь уйти с площадки, и тут же замер. На краю, сложив руки под грудью, стояла воевода рода, внимательно меня разглядывая. И самое интересное, я совершенно не представлял, как долго она там находится и что успела рассмотреть. Но несомненно, факт моей победы на одарённой третьего ранга, какой была сестра, от неё не укрылся.

– Светлана, – поздоровался я с ней, проходя мимо.

– Ваше сиятельство, – склонила она голову, делая шаг в сторону, ничего больше не говоря.

Но всю оставшуюся дорогу до дома я чувствовал на себе, между лопаток, её острый изучающий взгляд.

* * *

В обед троица отпускниц направилась из имения в город с желанием немного развеяться. Пошатавшись по улицам Томска, ловя уважительные взгляды кадет, направленные на их офицерские кителя, украшенные медалями, и подмигивая молодым парням, они, наконец, решили остановиться в «Славянском базаре», ресторане на набережной Томи, что находился у самой Базарной площади.

Из дверей ресторана как раз вывалились две дородные купчихи, смачно лупцевавшие друг друга увесистыми кулаками, а следом половая во фраке пинками выгнала какую-то мутную личность с шубой с чужого плеча, и девушки сразу решили, что место вполне подходящее для трёх боевых колдуний.

Стоило им войти, как, оценив блеск эполет и звяканье медалей, к ним немедленно примчалась местная управляющая, склонившись в услужливом поклоне, и тут же порекомендовала дамам-официрам подняться на второй этаж в отдельные кабинеты, где их никто не побеспокоит.

Дав себя туда отвести и дождавшись половой, они немедленно заказали несколько бутылок вина и закуски посытнее, чтобы, как говорится, заодно и пообедать. Согласно прейскуранта, им были принесены: малосольная стерлядь, солёные грузди, голубцы, пельмени, караси в сметане, окорок, расстегаи и кулебяка с рыбной начинкой. Скромно, но достаточно, чтобы не уйти совсем голодными.

Разливала Софья на правах старшей. И, осушив по первому бокалу, девушки ослабили ремни, расстегнули кителя и размеренно принялись за еду, ведя неспешную светскую беседу. Впрочем, мысли их нет-нет, но возвращались к произошедшему утром.

– Твой брат очень необычный мужчина, – наконец осторожно произнесла Анна, глядя на задумчиво жующую Вику. – У меня тоже есть пара братьев, но они совсем другие.

– Вот да, – покивала Софья, закидывая в рот кусок окорока, – все известные мне парни тоже так себя не вели. Нет, были разные: и вредные, и много о себе возомнившие, но не такие. Злись, не злись, подруга, но я говорю, у него есть характер, и его позиция достойна уважения.

– Да я не злюсь, – прожевав и хлебнув вина ещё, мрачно ответила Вика. – Знаете, девочки, у меня сегодня было ощущение, что я, прожив с ним столько лет, никогда не знала его по-настоящему. У нас пять лет разницы, и мне всегда казалось, что он просто капризный мальчик, всё желание которого – как можно сильнее досадить родителям. Папу он доводил просто до белого каления. Маму тоже, но с ней он поступал хитрее, всегда знал, как подмазаться. Хитрый маленький говнюк. И то, за что меня в детстве наказывали, ему просто сходило с рук. Не поверите, как меня это поначалу бесило.