Текст книги "Генерал темной властелины (СИ)"

Автор книги: Александр Курзанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Анна ко мне так и не пришла. Ни в этот, ни на следующий день. Видимо, Софья смогла донести до неё всю ошибочность их позиций в отношении меня. И поручицы до конца своего отпуска отстали, впрочем, то и дело со странным выражением на лице на меня поглядывая.

Сестре, похоже, тоже стало известно о нашем разговоре. И в день отъезда, когда их баулы уже стояли у выхода, она постучалась ко мне в комнату.

Новые стёкла, как мать и обещала, были практически мгновенно изготовлены, и я, проведя всего две ночи в гостевых покоях, вновь обитался у себя.

– Входите, – произнёс, поднимая голову от бумаг.

С лёгким скрипом – надо бы сказать, чтобы смазали петли – дверь открылась, и в комнату зашла сестра.

– А, Вика, привет! – кивнул я. – Что, собираетесь?

Она была уже в форме, не хватало только фуражки на голове и белых перчаток.

– Да, всё, братишка, пора ехать.

Она чуть улыбнулась, а я поднялся, выходя из-за стола, подошёл и крепко её обнял. Было видно, что она за меня переживает, хотя, казалось бы, это мне надо было больше переживать за неё, ведь это она едет на границу зоны, откуда постоянно лезут различные иномирные твари, а не я.

Отстранившись и придержав меня за плечи, сестра вгляделась пристально, а затем произнесла:

– Ты береги себя.

На что я, чуть прищурившись, сам в ответ сказал:

– Это ты береги себя и не лезь там на рожон. – Тут мой тон стал серьёзным, и, взяв её за руки, строго сказал, – Я не шучу. Ты только что получила ранг. Это может вскружить голову. Но тебе до искусного владения ещё очень далеко. Вспомни наш поединок. И внимательно смотри, в команду к какой командире попадёшь.

– Да нормально всё будет, – попыталась отмахнуться от меня Вика.

Но я только покачал головой и ещё крепче сжал её ладони.

– Нет, смотри обязательно. И в первую очередь не на ранг, а на опыт. Пусть это будет колдунья, как ты, но если она водит группы не один год и прошла зону вдоль и поперёк, то всё хорошо, учись у неё, слушай её. Но если попадётся какая-нибудь молодая и амбициозная, пусть даже в ранге заклинательницы, будь максимально осторожна. Ей непременно захочется отличиться и быстренько заработать ордена и звания.

– Почему? – удивилась Вика.

– Потому что старая и опытная никогда не заведёт вас туда, откуда вы не выберетесь, потому что она чётко знает свои силы и возможности группы. А вот эта вот, молодая и чересчур верящая в свои силы, обязательно попрётся туда, откуда возврата уже не будет. Сама сгинет и вас за собой утащит. Поэтому старайся всегда иметь в голове запасной вариант. Даже если придётся бежать. Запомни: для меня твоя жизнь важнее любой другой. Ты моя сестра.

– Слава, – вспыхнула та, – бегство – это позор. Моя честь выше моей жизни.

Последней фразой она явно процитировала кого-то, и я только неприязненно сморщился.

– Давай ты эти бредни про честь выкинешь куда-нибудь, а? – ответил с толикой грубости, – запомни: нет чести в бесславной гибели, когда твой враг торжествует. Имеет смысл только победа. И чествуют победителей, а не проигравших. Поэтому старайся действовать по простому принципу «не можешь победить сейчас, отступи, стань сильнее и тогда вернись, и победи».

– Ох, и откуда в тебе только это, – попыталась улыбнуться Вика, мотнула головой. – Слава, ну что ты жути нагоняешь? Всё будет нормально. Не переживай.

– Будет, – покивал я, – будет. Главное, помни, что я сказал.

– Ах ты, – она потрепала меня по голове. – Великая воительница.

– Воитель тогда уж, – хмуро бросил в ответ.

Мы вышли в коридор, а затем спустились вниз. Я поздоровался со стоящими в холле поручицами. Затем дождались маман, что тоже решила выдать лёгкое напутствие девушкам. К слову, примерно в том же ключе, что и я сестре. Княгиня тоже не любила геройствовать, предпочитая не лезть на рожон. Тут мы с ней были полностью солидарны.

Прощание не затянулось, машина с шофёрой стояла под парами у входа, и вскоре мы с крыльца уже наблюдали, как нагруженный баулами и людьми паромобиль отъезжает от поместья.

Везти было тоже не слишком далеко, требовалось доставить всех троих на железнодорожный вокзал, откуда поездом они двое суток будут добираться уже до Иркутска.

Дирижаблем было бы, конечно, быстрее. Свой воздушный порт у Томска тоже имелся. Но младшим официрам государство оплачивало проезд до места отдыха и обратно только поездом. Вот уже от звания майоры и выше – там да, каюта на дирижабле с полным пансионом была бы обеспечена. Впрочем, как и бесплатные похороны за счёт государства, но не будем о грустном.

Что ж, одной головной болью стало меньше, как и меньше посторонних глаз. И я вновь решил поэкспериментировать со стрельбой. В этот раз, однако, вместо пистолета взяв одно из ружей в родовом арсенале.

При шатающихся туда-сюда поручицах нормально стрелять было невозможно, и вот теперь я намеревался немного компенсировать бездарно пропущенное время, и сравнить, насколько скорость ружейной пули повлияет на мощность магического взрыва. Ведь за счёт более длинного ствола, та разгонялась почти вдвое быстрей.

Но внезапно вмешался неучтённый фактор.

– Ваше сиятельство! – Алёнова появилась на пороге оружейки ровно в тот момент, когда я выходил оттуда с ружьём на плече и коробкой патронов подмышкой.

– Здравствуй, Светлан! – кивнул я ей.

– Разрешите, помогу, – потянулась она к ружью, но я только хмуро шмыгнул носом и крепче прижал оружие к себе.

– Нет уж, я как-нибудь сам.

– Тогда разрешите, составлю вам компанию.

– Ну что я, стрельбище не найду, что ли? Не потеряюсь, – я улыбнулся, всем видом показывая, что в подобных услугах нет ровно никакой необходимости.

Мне зоркий глаз воеводы был не нужен от слова совсем. Потому что сразу ставил жирный крест на всех моих экспериментах. Я не такой дурак, чтобы химичить с пулями на глазах у материной подруги, правой руки главы рода, которая непременно всё матушке доложит.

Правда, пока княгиня насчёт поединка с сестрой мне разговоры не заводила, и никак своего знания не показывала. Что могло свидетельствовать, что Алёнова из каких-то соображений ей об этом не говорила. Но если не рассказала, то это порождало новые мысли.

С чего вдруг она решила что-то утаить от главы рода? Это тоже было странно и непонятно. В общем, пока суть мотивов и поступков женщины была для меня скрыта.

– И всё-таки я провожу, – твёрдо сказала воевода.

– Ну, как хочешь, – я кивнул и, выйдя на задний двор, двинулся в сторону стрельбища.

Правда, дойдя и расположив оружие с патронами на столе, я вновь посмотрел на Светлану, но та, проследовав за мной почти по пятам, продолжала стоять и смотреть, и не думая уходить.

Ладно, делаем вид, что ничего странного не происходит. Я неторопливо прошёлся до зоны мишеней и установил несколько деревянных чурбачков на подставки. Также, не торопясь, вернулся. Снова нарочно медленно, с особым тщанием проверил работоспособность оружия, несколько раз открыв и закрыв затвор. Проверил, как сидит кристалл, несколько раз щёлкнул курком. Затем, зарядив патрон, вскинул, держа навесу, и, прицелившись, плавно нажал на спуск.

Резкий треск, отдача в плечо, и одна из чурок слетает с постамента.

– Хороший выстрел, – одобрительно кивнула женщина.

Я молча отсалютовал ружьём, зарядил следующий патрон, снова прицелился. Ещё выстрел, ещё одна сбитая чурка. И снова лёгкие хлопки от довольной воеводы.

«Да когда же ты уже свалишь?» – Подумал я, продолжая улыбаться.

Зарядил третий патрон и снова навёл на мишень, успокоился, чтобы проснувшаяся злость не мешала нормально целиться, выдохнул, плавно нажимая на спусковой крючок, и также точно поразил последнюю третью мишень.

Выбросив пустую гильзу, достал шомпол и принялся тщательно прочищать слегка покрывшийся нагаром ствол.

– Вы уже всё? – поинтересовалась Алёнова.

– Не совсем, – ответил я, – пристрелочная серия. Я же всё-таки в основном с револьвера, редко с ружья. Вот. А сейчас уже будет, так сказать, нормальная.

Я вновь прошёл к мишеням, в этот раз ставя на них совсем маленькие спилы, буквально в два пальца толщиной и высотой с ладонь. С пятидесяти метров это уже была действительно серьёзная мишень, требовавшая от стрелка очень хорошей подготовки и крепких рук, чтобы держать оружие на весу, не гуляя стволом из стороны в сторону.

Воевода всё не уходила, и приказать ей покинуть это место я тоже не мог, потому что подчинялась она только моей матери.

Было уже понятно, что сегодня провести испытания не получится. Злость потихоньку ушла, осталась лишь лёгкая досада. Окончательно смирившись, что ничего у меня сегодня не выйдет, я бросил излишне напрягаться и отстрелял в быстром темпе все оставшиеся мишени. Пару раз промахнулся, конечно, но повторного выстрела хватало, чтобы промах ликвидировать.

– Вы великолепный стрелок, с потрясающей меткостью, – похвалила меня воевода, когда я, опустошив коробку с патронами, привычно занялся чистой и протиркой оружия.

Я взглянул на женщину с некоторым сомнением, но нет, она была вполне серьёзна и не прятала за похвалой иронию.

– С игрушкой для простолюдинов, – криво улыбнулся ей в ответ.

– Неважно, – убеждённо ответила та, приблизившись на пару шагов ко мне, – я вижу и уважаю мастерство в любом деле, каким бы оно ни было.

И снова похвала. От обычно немногословной воеводы. Всё страньше и страньше. Если бы я долгое время не знал эту женщину, мог бы подумать, что она хочет завести со мной более близкие отношения. Вот только, хоть убей, не мог понять, зачем ей это.

– Ну, всё, – я вновь закинул ружьё на плечо, – на сегодня со стрельбой закончено, можем возвращаться.

Но Алёнова продолжала стоять, задумчиво меня разглядывая.

– Светлана? – спросил я, вопросительно приподняв бровь.

Поведение женщины начинало, нет, не пугать, глупо было думать, что она может сделать мне что-то плохое, но совсем не походило на неё, заставляя меня теряться в догадках.

Но та, шагнув ещё ближе, так что между нами оставалось не больше метра, не обратив внимание на мой вопрос, внезапно с каким-то жадным интересом произнесла:

– Я видела ваш поединок с сестрой. То, что вы сделали.

Интересный поворот.

– Но не стала рассказывать об этом матери, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс я. – Почему?

Пару секунд воевода молчала, глядя прямо мне в глаза, а затем ответила:

– Она не поймёт. Княгиня не видит в вас то, что вижу я.

– Что именно?

– Ты хочешь стать сильнее, – женщина как-то незаметно перешла на «ты», но я не стал её поправлять, слишком заинтересовало сказанное ею. – Но не просто хочешь, ты выкладываешься каждый день, тренируешься, преодолеваешь трудности, несмотря на то, что мужчина. Упорно идёшь к одному тебе видимой цели. И это не блажь и не прихоть, как думают остальные.

Глаза женщины внезапно сверкнули:

– Ты без магии почти добился победы над Колдуньей, несмотря на то, что уступал в скорости и силе.

– Почти не считается, – улыбнулся я, всё ещё не понимая, к чему этот разговор.

Та вновь замолчала, а затем, словно преодолев какой-то внутренний блок, произнесла:

– А потом применил то, что оказалось для девчонок, несмотря на все их погоны и гонор, полной неожиданностью. Но даже тогда они не поняли, с чем столкнулись.

Я промолчал. Алёнова продолжала говорить какими-то загадками, и мне банально не хватало информации.

– Что ты знаешь о Системе? – внезапно спросила она.

Я знал много разных систем, но про Систему, названную вот так, с большой буквы, слышал впервые.

– Ничего, – пожал плечами.

– Вот как… – протянула Алёнова, заложив руки за спину, пристально меня изучая, – впрочем, действительно, откуда бы.

Она прищурилась, взглянув куда-то поверх моей головы. Затем, решившись, тряхнула стянутыми в хвост волосами и процитировала неведомый мне документ:

– Система Палочникова – методика оперативного захвата сильных одарённых, основанная на тонких манипуляциях с магическим источником. Включает как летальные, так и нелетальные воздействия. Предназначенная для тихого захвата и задержания, в том числе в местах скопления людей.

Взгляд её снова сфокусировался на мне:

– То, что ты проделал с сестрой, это один из элементов Системы.

– Но, – спросил я, – откуда обычная армейская капитана (она же в этом звании увольнялась, насколько я помню) может знать об этом?

– Я служила не в армии, – ответила женщина, снова вызвав во мне лёгкое удивление.

– Но мать говорила…

– Она это говорила, потому что все должны думать, что я армейская капитана. На самом деле, я из другой службы, в которой нас учили работать против сильных одарённых.

Я прищурился:

– Диверсионные отряды? Уничтожать вражеских командир?

Тут уже она, в свою очередь, с некоторым удивлением взглянула на меня. Я подумал, что угадал, но Алёнова только качнула головой:

– Нет, из другой, которая борется с врагами внутри страны.

Тут до меня дошло. Я снова, теперь уже совсем другим взглядом, посмотрел на воеводу.

– Неужели боевые подразделения охранки?

Про охранное отделение информации было немного, но говорили, что именно им поручают ликвидировать предателей и противников короны.

На что женщина только утвердительно смежила веки, не став говорить ни да, ни нет.

– Понятно, – протянул я. – Вот значит откуда. И у вас эта Система применяется.

– Всё верно.

– И ты ей владеешь?

– Нет.

Вот тут ей удалось меня удивить. Видя это, воевода спросила:

– Те манипуляции, что ты тогда сделал, их бы могла повторить женщина?

– Нет, – сразу ответил я, прекрасно представляя, какой тонкости должно быть плетение.

Даже у Чаровниц манаканалы были толще. И тут до меня дошло.

– Система Палочникова же, – я щёлкнул пальцами, – её разработал мужчина!

– Да, – кивнула воевода, – только мужчины могут её освоить.

Значит, я не был первым в этом мире, кто задумывался о развитии своего дара и не собирался довольствоваться положением домохозяина.

– И ты встречала таких?

– Да, – утвердительно кивнула она, – двоих. Их называли агентами. Я была в одной из групп прикрытия. Нашей задачей было вытащить агента, если что-то пойдёт не так, либо обеспечить дальнейшую зачистку и вывоз объекта, заглушённого агентом.

– Заглушенного? – зацепился я за непонятный термин.

– Это на профессиональном жаргоне. Заглушить объект – лишить магии и обездвижить.

– Понятно…

Теперь я понимал, почему она не рассказала обо мне матери. Охранка подчиняется императрице и только ей. И там секретно всё, тем более, что касается непосредственно методики работы и привлечённых лиц. Я это понимал прекрасно. Не понимал я только, почему она рассказывает это мне. Разве что…

– Эм, а вот эти агенты, они же не были похожи на обычных мужчин?

Услышав меня, женщина улыбнулась одними губами и покачала головой:

– Нет. Их набирали только из определённой категории одарённых, тех, кто обладал нужными чертами и психикой.

– Дай угадаю, – произнёс я, испытующе глядя на женщину, – настойчивость, самостоятельность, авантюрный склад характера. А также инициативность и внимательность. Я прав?

Та вновь улыбнулась и кивнула:

– Да, такие, как ты.

И тут меня вновь пронзила догадка.

– Ты говоришь мне это, потому что хочешь предложить пойти к вам на службу в охранку?

Я счёл это достаточно обоснованным, вот только опять не угадал. Алёнова чуть помрачнела и ответила:

– Нет. В агенты не берут титулованных дворян, только одарённых из простолюдинов. Это жёсткое условие.

– Тогда почему?

– Потому… – она замолкла, затем отвернулась, глухо добавила, не глядя на меня, – потому что Система может быть опасна для тебя самого. Я видела, как готовят агентов. Неправильная манипуляция может повредить твой собственный источник. Либо вызвать магический выброс у объекта. Тебе повезло найти работающее плетение, но, двигаясь наобум, ты можешь пострадать.

– Ты так уверена, что я продолжу, и даже не попытаешься меня остановить? – невинным голосом поинтересовался я.

Она обернулась, посмотрев долгим взглядом, затем покачала головой:

– Такие, как ты, не успокаиваются. И не останавливаются. И… я слишком уважаю твоё стремление. Поэтому лучше уж со мной, чем без меня. Так ты, по крайней мере, останешься жив.

– И когда начнём?

– Могу первый урок провести прямо здесь.

Стрельбище было редко посещаемой частью полигона при поместье. Огороженное деревянным высоким забором, и вправду позволяло проводить такие занятия скрытно от посторонних. И я, не став долго раздумывать, кивнул:

– Хорошо, готов.

Сбросил на стол ружьё, вышел на середину стрельбища, подумав, расстегнул и скинул с плеч куртку. Алёнова тоже сняла свою, оставаясь в туго обтянувшей крепкий торс маечке, под которой виднелись небольшие, но отчётливо прорисованные мышцы. Если я правильно помнил, ей было что-то около пятидесяти, но уровень крепкой Колдуньи позволял выглядеть максимум на тридцать.

Остановившись напротив меня, она произнесла:

– Особенность Системы, что манипуляции почти незаметны и неожиданны. Слабый одарённый может подобраться к объекту, используя или фактор внезапности или внедрившись в его окружение и усыпив бдительность. При этом, воздействие до последнего должно быть неожиданностью для противника, чтобы он не успел среагировать. А в идеале, вообще не понял, что с ним произошло…

– Ты мне это рассказываешь, потому что… – сделал акцент я на последнем слове, пристально глядя на воеводу.

– Чтобы ты понял, что это не просто государственный секрет. Это то, в отношении чего стараются делать вид, что его просто не существует. Никто никогда и нигде не скажет, что подобное применяется, и тем более применяется охранкой. Поэтому ты должен чётко понимать: если когда-нибудь придётся Систему использовать, никто не должен понять, что это было, и кто тому причина. Либо, – голос женщины стал жёстким, – свидетелей этому не должно остаться.

Я незаметно для неё вздохнул. Вот так пытаешься развиваться, опытным путём находишь что-то перспективное, а потом оказывается, что это чуть ли не самый строгий секрет, который не то что использовать и говорить-то чревато.

– Но даже после такого ты не отступишься, – вновь произнесла Алёнова, и я только коротко кивнул.

Да, с этим козырем надо быть очень внимательным. Но очень может быть, когда-нибудь именно эти знания спасут мне жизнь.

– Хорошо, – женщина собралась и продолжила. – Во-первых, подобные магические манипуляции в системе называются знаками. Никогда не применяй на себе. Последствия бывают очень своеобразны.

Я вновь кивнул, потому что и впрямь кое-что уже об этом знал. Собственно, вот этот самый знак, которым я воздействовал на магическое ядро сестры, был случайно мною, так скажем, обнаружен, когда я пытался раскачать свой собственный источник, воздействуя на него внешней маной. Было неприятно, мягко говоря.

– Даже не буду спрашивать, откуда и как ты узнал первый знак, – вторила моим мыслям воевода. – Но начнём с того, что особенно опасны знаки, начинающиеся символами АР.

Она нарисовала пальцем в воздухе завитушки, очень похожие на строчные буквы «а» и «р».

– Такая комбинация вызовет в источнике объекта магический взрыв. Если объект рангом выше колдуньи, взрыв гарантированно уничтожает и находящегося рядом агента. Если ниже, агент с большой долей вероятности выживет, но останутся сильные повреждения магической системы организма. Постарайся такое не применять. Запомнил?

Я сосредоточенно кивнул и поинтересовался:

– А ты не можешь их нарисовать в блокноте там или тетради? Так будет быстрее.

– Нет, конечно, – улыбнулась мне, как несмышленышу. – Такое бумаге доверять нельзя. Поэтому тебе придётся запоминать так.

И правда, действительно, что это я? Тут секретнейший секрет, а я прошу какие-то бумажки. Благо, с памятью у меня всё неплохо. А та продолжила:

– Теперь, что касается твоего символа. Я не видела, что конкретно ты исполнил, но, судя по эффекту, в основе своей был знак ЖО.

Я мысленно прикинул и кивнул. Действительно, на «жо» походило.

– Это самый быстрый способ временно лишить противника магии, но ненадолго. Есть еще группа знаков ПА. Эти влияют на сознание цели. И РА – эти могут вызвать, в зависимости от места применения, сильные болевые ощущения.

– Хорошо, я запомню.

Мы стояли, глядя друг на друга, и Алёнова, подвигав плечами и покрутив шеей, произнесла:

– Ну что, пора теорию закреплять на практике?

– На тебе? – уточнил я.

– На мне, – серьёзно кивнула она.

– Я постараюсь аккуратно, – кивнул ей в ответ и шагнул, вытягивая в её сторону ладонь.

Глава 10

Расследование Абрамовой шло полным ходом. Выяснив, в каком примерно районе работала полиция и какие заведения проверяла, сопоставив это с возможным маршрутом неизвестной парочки, она принялась опрашивать местных сиделиц, у кого из них в ту ночь эти двое могли находиться.

Ну, а где ещё?

В частные дома полиция не выламывалась, рейд проводился по злачным местам. А эти двое уж явно не в доме терпимости находились. Подозревать кадету в оказании столь специфических услуг, да ещё и юноше благородного рода, было, мягко говоря, абсурдно. А вот то, что они просто решили встретиться в каком-нибудь тихом и не слишком посещаемом приличной публикой месте, это было уже вполне вероятно.

И наконец, спустя пару дней поисков, ей улыбнулась удача. Поначалу сиделица, конечно, не горела желанием делиться информацией, хотя по бегающим глазкам журналистка сразу поняла, что та что-то знает. Но пятирублевая купюра сделала своё дело.

Расставаться с такими деньгами было, конечно, жалко, но Абрамова носом чуяла, что сведения того стоят, и не прогадала. Правда, всё оказалось ещё интереснее: кадет и гимназистов было три пары, а не одна.

«Вот это поворот!», – хотелось воскликнуть журналистке, но она сдержалась, дотошно выспрашивая всё, что сиделица успела запомнить.

Как она и думала, известие о полицейской облаве заставило их немедленно заведение покинуть, причём они вынудили сиделицу провести их через чёрный ход, что ещё раз подтверждало нежелание светиться городским властям.

Был, конечно, вопрос: какая из этих трёх пар нужная. Нет, в принципе, интересовали-то все, Абрамова уже видела заголовок статьи, что-нибудь типа: «Пьяные гимназисты и кадеты с училища! Падение нравов или вызов обществу⁈»

Понятно, конечно, что подобное название было только в мечтах, никакая газета статью с таким двусмысленным заголовком на своих полосах не выпустит. Хотя самой женщине и нравилось.

Но пока надо было выяснить, какая из этих пар схлестнулась с мухинской бандой. И тут сиделица подсказала снова. Как оказалось, двое из юношей были настолько пьяны, что не могли сами стоять на ногах, и естественным образом из круга подозреваемых выпадали. Оставался один, и вот он действительно, судя по рассказу, был тем, кто ей нужен, потому что именно он заставил сиделицу им помочь. И нет, не истерил, не пытался, как это часто любят мужчины, взять горлом. Нет, он был крайне спокоен, но в то же время очень убедителен.

А ещё сиделица запомнила имя. Услышала, как парень за столом обратился к своей спутнице, – Лика. И успела разглядеть на форме девушки шеврон последнего курса Томского училища боевой магии.

И вот это уже было то, что нужно. Пусть это всё ещё не приводило к конкретным людям напрямую, но Абрамова умела работать с информацией не хуже известной детективы Шерлы Холмс, чьим похождениям были посвящены несколько бульварных английских романов. Вот только Шерла была персонажем выдуманным, а Абрамова вполне реальным.

Остальное для неё было делом техники: наведаться в училище, представиться лицом, желающим написать статью о бравых кадетах, которые очень скоро выпустятся, пополнив ряды доблестной императорской армии, и попросить с ними встречи, чтобы побывать на занятиях, понаблюдать, как те учатся, и побеседовать.

Личные дела, конечно, ей никто не показывал, но пофамильные списки каждого курса с результатами успеваемости были вывешены в коридоре, видимо, на общее обозрение, и взвод, в котором находится некая Лика Иванова, благо, имя было не самым распространённым, журналистка нашла без труда. Ну, а побывав в этом взводе на одном из занятий, при дежурной перекличке сразу же отметила в памяти нужную девушку, тщательно запоминая внешность.

Теперь оставалось только несколько дней за этой Ивановой понаблюдать.

* * *

С Ликой мы встречались через пару дней после отъезда сестры.

Я всё ещё раздумывал над тем, что узнал от воеводы, попутно потихоньку осваивая местное магическое искусство специальных агентов охранки. Но также был преисполнен уверенности, что наши занятия с кадетой нужно продолжать, потому что возможности знаков были весьма впечатляющи, но имели очень жёсткое ограничение по дистанции применения. Даже если не брать в расчёт нежелательность огласки подобных умений. Это всё-таки было почти исключительно средство для тихих операций вне зоны боевых действий.

В общем, я решил не бросать работу в вопросах повышения своей магической силы, естественно, теперь с условием сохранения возможности оперировать тонкими плетениями.

Встречались мы, как и прежде, на аллеях университетского сада. В этот раз я там оказался первым, придя чуть заранее, ещё раз всё осмотрев, чтобы подстраховаться. Чуйка молчала, и я, стараясь не светиться излишне, чуть сошёл с тропы, дожидаясь девушки.

Кадета появилась минут через пять, торопливо идя по тропинке, и, стоило мне её окликнуть, выходя навстречу, тут же обрадованно заулыбалась.

– Слава! – она схватила меня за руку, возбуждённо произнесла, – Я нашла нам место, где тренироваться!

– О! – я улыбнулся. – Отлично!

Девушка казалась слишком взбудораженной, что могло привлечь нежелательное внимание, поэтому я немедленно добавил:

– Только держи себя в руках. Мы пока ещё не вдвоём.

Она кивнула, постаралась убрать с лица так и лезущую улыбку, провела ладонями по швам, поправляя китель. А я, взяв её под локоток, неторопливо и непринужденно повёл вглубь сада.

– Место хорошее? – поинтересовался негромко.

– Да, – ответила та. – Недостроенное здание пивоварни. Там у владельца случились проблемы с финансами, и оно уже три месяца просто стоит, огороженное забором. Там в одном месте можно аккуратно доски отодвинуть и попасть внутрь. Само здание я посмотрела. Первый этаж почти готов. Правда, ни окон, ни дверей, но стены и потолок уже стоят.

– Неплохо, неплохо, – одобрил я выбор кадеты.

То, что надо для приватных занятий. Главное, не наткнуться там на нищих или беспризорников. Впрочем, стройка стоит только три месяца и в классическую заброшку, привлекающую различных люмпенов, превратиться не успела.

Дойдя до конца аллеи, мы развернулись обратно. Лика уже хотела ещё что-то сказать, порываясь полезть за пазуху за очередным, видимо, конспектом, но я коротким жестом её остановил.

Уж больно мне не понравилась идущая навстречу женщина.

Была она, в общем-то, ничем не примечательна. Неодарённая, средних лет, в невзрачном партикулярном платье. Не красавица, но и не уродина. Такая, каких в городе восемьдесят на сотню. Классическая клерка мещанского сословия со средним достатком. Но что-то меня в ней настораживало.

Она делала вид, что просто прогуливается, но её любопытный взгляд, то и дело стреляющий в нашу сторону, я почувствовал очень хорошо.

Женщина замешкалась, не дойдя до нас десяток шагов, остановилась с краю тропинки, усердно принявшись рыться в имевшемся при ней портфеле. Я снова придержал Лику, чтобы та не вздумала лишнего сказать, а когда мы прошли мимо, отойдя достаточно, чтобы не быть услышанными, буквально ощущая упёршийся мне в спину взгляд, тихо прошептал:

– Так, здесь нам оставаться нельзя, и вообще надо, пожалуй, со встречами в саду закругляться. Поэтому предлагаю сейчас разбегаться, а встретиться завтра уже у этой пивоварни. Где, говоришь, она находится?

Девушка прошептала адрес, и я еле заметно кивнул.

– Всё. Сейчас ты налево, я направо. У пивоварни в это же время. Запомнила эту женщину, мимо которой сейчас прошли?

– Нет, а что? – Лика чуть округлила глаза, дёрнулась было обернуться, но я не дал ей этого сделать.

– Не надо. Потом, как разделимся, словно невзначай, посмотришь.

Видя, что кадета ещё до конца не понимает, чего я так напрягаюсь, объяснил:

– Та дама, о которой я говорю, чересчур любопытна и мне не нравится. Запомни её и, прежде чем завтра прийти на место, постарайся убедиться, что она или кто-то ещё за тобой не следит.

– Следит⁈ – Иванова тут же насупилась. – Но зачем? Думаешь, всё-таки кто-то узнал?

Я только пожал плечами:

– Честно скажу, не уверен, узнал или не узнал. И даже будет слежка или нет. Я просто чувствую, что что-то не то. Может быть, ошибаюсь. Может быть, просто этой даме показалось любопытным, что кадета встречается с гимназистом. Простое любопытство тоже нельзя исключать. Но всё-таки прошу, будь аккуратнее.

– Хорошо. Я поняла, – решительно кивнула она.

После чего мы, дойдя до очередной развилки, мило и показательно попрощались друг с другом и пошли каждый в свою сторону.

* * *

Абрамовой проследить за девчонкой особого труда не составило. Это было даже чересчур легко.

Как только закончились занятия в училище, та понеслась, как на крыльях любви, прямиком навстречу со своим гимназистом, не глядя ни по сторонам, ни назад – только вперёд. Журналистка, конечно, не стала совсем внаглую топтать по пятам, следовала в некотором отдалении, готовая, чуть что, сразу свернуть в сторону, чтобы не вызвать подозрений. Но не понадобилось. Кадета, как всякая влюблённая дурочка, не замечала вокруг ровно ничего.

Спустя каких-то десять минут слежка привела журналистку к университетскому саду, и она тут же довольно произнесла:

– Ага! – сразу сообразив, что это и есть место будущей встречи.

Банальное и даже, на взгляд женщины, отчасти вульгарное. Влюблённые парочки здесь были частыми гостями.

С другой стороны, куда ещё податься недоучившимся юноше и девушке, у которых ни своего жилья, ни денег толком.

Углубившись внутрь сада, следя за мелькающей меж деревьев формой кадеты, она тут же заприметила, как к ней присоединился компаньон. Абрамова, конечно, не совсем поняла, откуда он возник, вот его не было, а вот он уже стоит и мило с Ивановой беседует. Но это было не так важно. Главное, встреча состоялась.

Она ещё раз умилилась, глядя, как он нежно берёт её под ручку, и они, воркуя, влюблённой парочкой прогуливаются по аллее. Однако, в душе у женщины ровным счётом ничего не колыхнулось. Она была давно и прочно связана браком со своей работой и по поводу всякой там любви только саркастически хмыкала. Для удовлетворения своих потребностей ей хватало несколько раз в месяц зайти в дом терпимости к месье Прянишникову, который предоставлял соответствующие услуги. И на этом вся любовь у женщины заканчивалась.

Она планировала не просто понаблюдать за этими двумя. В сумочке у неё лежал компактный фотоаппарат – один из последних, позволявший делать неплохого качества фото, которые она собиралась использовать в качестве доказательств. Правда, желательно было сфотографировать обеих голубок не со спины, а лицом. Вот только стоило к ним приблизиться, как Абрамова мгновенно поняла, что парень её интерес ощутил и насторожился, в отличие от продолжавшей влюблённо на него смотреть кадеты. Острый взгляд юноши пробежался по ней, и женщина внезапно почувствовала лёгкие мурашки на коже. Это было с ней нечасто, но от желания как-то украдкой их здесь пофотать она немедленно отказалась.