Текст книги "Генерал темной властелины (СИ)"

Автор книги: Александр Курзанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Ситуация парадоксальная. Я не знал никого, кто имел бы одновременно два источника магии. И вот теперь сам стал таким, с земным маленьким, со слабо выраженными каналами, и моим прошлым, судя по ощущениям, не заполненным даже и на сотую долю. Хотя убил я бывших полуросликов прилично. Впрочем, что с них взять – недомерки. Вот если бы получилось завалить того же Грифона, то с него маны прилетело бы куда больше. Но мечты, мечты…

Источник маны моего прошлого мира вёл себя инертно, ни пополнения, ни опустошения я не ощущал. И из этого вытекало сразу два логичных вывода. Первый, что наполнять я его смогу только убийствами тварей осколка, либо, если повезёт, взаимодействуя с содержащими ману предметами, а второй, что, заполнив его, вполне смогу использовать что-то из высших тёмных заклинаний, подвластных мне, будучи генералом. А это, знаете ли, как бы не повыше местной Чародеи будет. Ну, как минимум на уровне. Жаль только, ресурс конечный. Ну, да пока только начало, авось со временем что-нибудь придумается.

Правда, проверять, действует ли эта мана на Земле и как поведёт себя в условиях нового мира, я опасался. По крайней мере, пока не найду хорошо защищённое и скрытое от посторонних глаз место. Да и о собственной защите следовало позаботиться. Хоть земная магия в осколке и вела себя вполне предсказуемо, поэтому можно было ожидать обратного и здесь, что магия оттуда на Земле также будет действовать схожим образом, но я знал массу примеров, когда излишняя торопливость стоила жизни, а мне второй раз помирать не хотелось. Прежде чем рискнуть, нужно было тщательно подготовиться, ну и, конечно, уладить некоторые первоочередные вопросы.

Из комнаты я пока решил не выходить. Толком не понимаю свой статус пока. Не запрещали ничего явно, но непонятный мужчина, шатающийся по военной крепости, не то зрелище, которое воспримут спокойно. В лучшем случае быстро вернут обратно в комнату. В худшем – наябедничают великой княжне. А я пока должен проявлять покорность, ожидая вердикта её высочества. Поэтому, прикинув, что завтрак был совсем недавно, я настроился ещё часа на четыре ожидания, пока не отведут на обед. Покормить точно должны, не должны забыть.

Но в дверь постучали значительно раньше. Часа через два, едва ли позже.

«Неужели, что-то решили?» – подумал я.

Вскочил с койки и громко спросил:

– Кто⁈

– Слава! Это Вика! Твоя сестра! – Послышалось снаружи, и я немедленно шагнул к двери, распахивая её, сразу же оказываясь в крепких девичьих объятиях.

– Ох, Слава, как же ты меня напугал! – Произнесла Вика, отстранившись, после чего принялась внимательно меня оглядывать.

– Да нормально со мной всё, – тут же ответил я, за неимением других пригодных пригодных предметов мебели, показал на кровать. – Заходи, садись, что на пороге торчать?

Сестра мяться не стала, прошла, дождалась, когда я сяду первым и, примостившись рядом, взяла меня за руку, проникновенно взглянув в глаза, спросила:

– Ну, рассказывай, что произошло?

По её тону сразу сообразил, что вопрос вовсе не о том, как я оказался в их осколке, а о, скорее, первопричине всех этих непонятных событий. Не стал юлить. Смысл? И, окунувшись на секунду в собственные мысли, произнёс:

– Мама решила отправить меня в пажеский корпус.

– За что? То есть… – девушка помотала головой. – Слава, пажеский корпус – это же такая честь! Императорский двор! Зимний дворец! Столица! Впрочем… – она вздохнула. – Я уже поняла, что ничего из перечисленного тебя не прельщает.

– Вот именно, – покивал я. – А она отправила, считай, под конвоем, не спросив, хочу я этого или нет.

Вика снова вздохнула. Затем тряхнула головой, пробормотала:

– Прошло же совсем ничего, как я уехала. Что изменилось? Почему мать так решила?

Я поморщился, но ответил:

– Из-за связи с кадетой.

Целую минуту сестра в некотором шоке, отпустив мою ладонь, смотрела на меня и, почему-то перейдя на шёпот, уточнила:

– В смысле, с какой кадетой? И ты что, с ней, того?

Это вызвало у меня желание сначала сказать что-нибудь едкое, потом, правда, захотелось пошутить, но я сдержался и, покачав головой, ответил:

– Вик, не того. Я понимаю, вы тут все молодые официры только об том и думаете, но конкретно меня интересовали её конспекты по обучению и помощь в практических занятиях по магии.

– То есть вы даже не целовались? – с подозрением прищурилась сестра.

Ну, и что ей ответить? Врать не хотелось, пришлось признать:

– Ну, целовались.

– Ах целовались значит, – протянула та, покачав головой с видом раскрывшей преступление сыщицы. – Значит, всё-таки было. Понятно, почему мама тебя решила в столицу отправить. И вообще, – возмутилась девушка, – как ты мог? Ты же княжич. Честь нашего рода для тебя пустой звук, что ли?

– Да пойми же ты, – я вновь одёрнул себя, чтобы не разродиться в ответ грубой тирадой. Вздохнул пару раз глубоко, успокаиваясь. – Это не был любовный поцелуй. Это был поцелуй над телами поверженных врагов. Только и всего. Спонтанный всплеск эмоций от того, что мы остались живы и победили.

– Так, Слава, погоди, каких ещё врагов?

– Ты не знаешь, – я поморщился, но снова не стал запираться. – На нас поздно вечером в Кирпичах напала банда жиганок. Хотели ограбить. Ну, в общем, мы с Ликой смогли отбиться. А для неё это была первая схватка. Руки дрожат, грудь распирает, крышу сносит от осознания, из какой передряги удалось выбраться. Вот её и потянуло целоваться.

– А для тебя не первая? – приподняла одну бровь Вика, но не успел я напрячься, как она тут же переключилась на более важную информацию. – Постой, так значит, её Лика зовут?

Я покачал головой, усмехнулся:

– Мне иногда кажется, что ты слышишь только то, что хочешь услышать. Но это общая женская проблема. Да, Лика, фамилия Иванова, кадета последнего курса Томского училища боевой магии, уже чаровница. Это всё, что о ней знаю.

– Иванова? Простолюдинка, значит, – припечатала сестра. – Ты же княжич. Что она сможет тебе дать? Без рода и титула.

– Фу, – не выдержал я. – Я же тебе сразу чётко сказал, что она мне может дать. И давала, между прочим. И дала бы ещё, если бы не доброхоты, увидевшие нас вместе и сдавшие матери.

– Так, ладно, – сестра чуть покраснела и поспешно перевела тему. – Всё, брат, прекращаем эту тему, я вижу, что ты расстроен, и больше пока не буду задавать вопросы. Главное, что ты жив и здоров.

После чего вновь крепко обняла. Правда, практически сразу снова всполошилась и спросила:

– Слава! А мама-то знает, что ты здесь?

– Даже если не знает, думаю, скоро сообщат.

– Ну ладно, – с некоторым облегчением вздохнула Вика. – Ну, а теперь рассказывай, как ты попал за портал? Мимо нас ты точно не мог проскочить.

– А я и не мимо вас. Меня совсем из другого места забросило.

И я принялся рассказывать отредактированную и доложенную великой княжне версию моего путешествия.

Глава 18

У крепости своё стрельбище наличествовало. Сооружённое за пределами каменных стен, хотя сооружать, собственно, особо ничего и не сооружали. Просто проделали широкую, метров пятьдесят и в полтысячи длиной, просеку в тайге, расчистили, оборудовали наспех рубеж. И на этом всё.

Стрельбы здесь организовывали для солдат, коих в крепости было изрядное количество, не одним же официрам, а всем, окончившим магическое боевое училище, сразу присваивалось звание подпоручицы, служить. Имелся у гарнизона и приличный арсенал, в основном из достаточно современных трёхлинейных винтовок с магазином на пять патронов, и револьверов для унтеров и фельдфебельш, но хватало и старых систем.

Спустя пару дней её императорскому высочеству загорелось посмотреть на мои стрелковые навыки, и она приказала всё организовать для стрельб, и заодно провести это в форме соревнования, где со мной должны были свои навыки показать солдаты гарнизона.

Меня туда привела сестра, которую временно назначили моей сопровождающей, правда, мы там оказались слегка заранее, поэтому увидели с десяток проштрафившихся солдат в длиннополых шинелях. По команде широкогрудой и крутобёдрой фельдфебельши они поражали стоявшие метрах в ста мишени весьма оригинальным способом: бегали от рубежа открытия огня до неё с примкнутым штыком. Добегали, кололи, после чего вновь прибегали обратно. Фельдфебель дожидалась, когда все займут рубеж, командовала, и те вновь бежали до мишени.

– Это что у вас за бег с препятствиями? – поинтересовался я у Вики, кивая на фигурки с ружьями.

Но та только пожала плечами, по-видимому, не особо вникая в то, чем занимаются в армии неодарённые. Ответила без особой охоты:

– Наверное, стреляют плохо. Вот их через ноги и учат.

Ну, понятно, отношения у одарённых к неодарённым всегда этакие, снисходительно-презрительные. Особенно у ставших полноценными официрами. Всё же только пришедшую в войсках в звании подпоручика воспринимают несколько иначе, звание такое, конечно, не рядовое, потому что одарённую рядовой назвать совсем неприлично, но и в число официр таких выпускниц училищ записывать не торопились. В общем, этакая ни рыба, ни мясо, которое после училища ещё учить и учить. А вот уже когда послужила, вникла и была признана достойной вышестоящими командирами, да ещё если и ранг подняла, вот тогда добро пожаловать в официрское собрание с полным правом.

Что же касается неодарённой части армии, то здесь самым высшим званием было фельдфебель – командира роты. В подчинении у неё были так называемые унтер-официры, которые занимали должности от командиры взвода до командиры отделения. Ну, а батальоном командовала уже одарённая в ранге майоры. Выше фельдфебели неодарённые подняться не могли, разве что в особых случаях, при уходе на пенсию, заслуженным ветеранам могли присвоить звание обер-фельдфебели, подчёркивая заслуги перед короной, с соответствующей доплатой к пенсии.

Тут, наконец, беготня закончилась, унтерши быстро угнали провинившихся солдат обратно в гарнизон, а к рубежу вышла представительная компания из её императорского высочества и целого сонма гарнизонных офицеров. Про ближний круг я даже не упоминаю. В итоге вскоре у нас на рубеже уже кучковались два десятка представительных дам в погонах, отчего Вика слегка заробела и вытянулась.

Я вытягиваться не стал. Ну, а что мне? В гражданском платье, в число военнообязанных не вхожу. Эдакое лицо вольноопределяющееся. Разве что вид слегка портила торчащая из подмышки рукоять револьвера в наплечной кобуре. Она, собственно, больше всего внимания и привлекала. Я ещё раньше, на первом допросе, заметил интерес жандармки к моей придумке по скрытому ношению. А теперь видел, как её обсуждают негромко и другие официры гарнизона. Всё же в армии использовалась чисто поясная кобура, цепляемая на ремень сбоку, либо вообще висящая на шее и болтающаяся в районе пупка. Таким щеголяла как раз фельдфебель.

Тут прибежали ещё солдаты, быстро устанавливая на рубеже столы и суетливо выкладывая на них рядками ружья с отдельно собранными по пять патронов обоймами. Вдоль рубежа выстроился ещё десяток рядовых, включая пару унтерш, и раздававшая команды фельдфебель на прямых ногах метнулась к командире гарнизона, громко докладывая:

– Ваше высокоблагородие! Команда гарнизона для проведения соревнований по стрельбе построена!

– Вольно, – произнесла полковница.

После чего повернулась к великой княжне и доложила уже ей:

– Ваше императорское высочество! К проведению соревнований готовы!

– Замечательно, – кивнула та.

А затем, бросив на меня взгляд, с добродушной улыбкой добавила:

– Только от себя выставлю ещё одного участника. Княжич Деев, – она кивнула в мою сторону, – тоже покажет нам свои умения.

Официры гарнизона вновь переглянулись, а я подошёл, склонился в поклоне, произнёс:

– Благодарю, ваше императорское высочество, за оказанное доверие! Готов показать всё, на что способен!

Ольга заулыбалась сильнее, а полковница, сделав для себя какие-то выводы, коротко склонила голову:

– Ваше сиятельство.

На что я немедленно также уважительно отозвался:

– Ваше высокоблагородие.

– Ну что, приступим? – хлопнула в ладоши великая княжна. – Предлагаю сначала отстреляться нашим солдатам. Ну, а затем уже, так сказать, на десерт выступит княжич.

– На сладкое, – послышался чей-то ехидный шепоток из официрской толпы.

И лёгкий хохоток прошёл по рядам, впрочем, тут же замолкший после грозного взгляда полковницы.

А первая из солдат уже вышла к столам, с нарочитой старательностью снаряжая винтовку, вскинула её, прицеливаясь. Один выстрел, второй. Следившая за ней в бинокль фельдфебель только довольно кивала, отмечая удачные попадания. Отстрелявшись, солдата быстро сбегала до мишени, принеся которую, тут же карандашом обвели попадания. Мишень была стандартная: грудной силуэт с концентрическими кругами, где за попадание в центр давалось десять баллов, и по концентрическим окружностям, соответственно, чем дальше от центра, тем меньше. Расстояние было стандартное, сто метров, и для подобной дальности результат весьма недурный: две пятёрки, семёрка и тройка с однёркой. Все чуть ниже центра.

– В следующий раз бери выше, – тут же наставительно произнесла фельдфебель.

Следом также отстрелялись и остальные, примерно показывая одинаковые результаты. Затем подошла моя очередь.

– Княжич.

Я увидел, как её высочество продолжает улыбаться, глядя на меня. Подошёл к столу, взял винтовку. Открыв затвор, вставил обойму, силой вдавливая в магазин патроны. Вновь затвор закрыл, досылая патрон. А затем, чуть пошире расставив ноги, наклонился, локтями упираясь в стол. Сзади тут же послышалось невнятное покашливание, которое, впрочем, быстро прекратилось. А я, вжав ружьё прикладом в плечо, прикрыл глаза, стараясь ощутить оружие. А затем, уперев взгляд в мишень, плавно выжал на спуск. Выстрел. Не пытаясь даже понять, куда именно попал, восстановив состояние концентрации, нажал второй раз, третий, четвёртый и в конце пятый. Положил винтовку с опустевшим магазином и посмотрел на наблюдавшую в бинокль фельдфебеля.

– Что-то я не пойму, – неуверенно произнесла та, то отнимая бинокль от глаз, то снова вглядываясь.

– Ну-ка, Петрова! – дёрнула она одну из солдаток. – Принеси мишень.

Та быстро сбегала, и вскоре на стол лёг лист бумаги с одним единственным отверстием ровно по центру мишени.

Официры с полковницей и великой княжной, подошли ближе, разглядывая, затем командира гарнизона, с сомнением на меня взглянув, спросила:

– Всего одно попадание?

– Нет, – возразил я, – пять попаданий в одно.

Вслух недоверие она не высказала, но я всё понял по взгляду, поэтому залез в карман, нашарив мелочь, и высыпал монеты на стол. Пальцем выбрал самые мелкие, в копейку достоинством, и попросил фельдфебельшу:

– Будьте любезны, пусть закрепят их на мишени.

– Фельдфебель, – скомандовала полковница, – действуйте.

Та, не став передоверять рядовым, сама, схватив монеты со стола, дошла до деревяшки, на которую мишень крепилась, и, расщепив её остриём ножа, вставила все пять монеток в расщеп. Вернулась на рубеж, а я, вставив обойму, зарядил в магазин новую пятёрку патронов.

– Фельдфебель, – внезапно вновь дёрнула подчинённую командира гарнизона, – из твоих кто-нибудь сможет попасть?

– Выше высокоблагородие, не могу знать, не проверяли, – громко ответила та, но затем уже тише, с некоторым смущением, добавила, – но вряд ли, если только повезёт.

Да, пожалуй, для обычного стрелка с открытого прицела только на везение и уповать. Но я ещё дома понял, что могу чувствовать ствол, буквально ощущать, как и куда ляжет пуля. Это требовало концентрации и, неожиданно, маны, хоть я и не понимал, куда она расходуется, потому что заклинаний никаких не творил. И вне тела она не утекала, будто мой организм сам её потреблял, как пищу.

Вновь встав в стойку и оперевшись на локти, я выкинул из головы все лишние мысли. Поле зрения сузилось, а малюсенькие кружки монет, которые фельдфебель в спешке засунула в деревяшку чуть ли не наполовину, стали необыкновенно чёткими.

Плавно потянул спуск – выстрел!

– Есть! – воскликнула ротная, когда первую монетку снесло.

А я, внезапно поймав кураж, выпустил оставшиеся четыре пули друг за другом с секундной задержкой.

– Есть, есть, есть, есть, – как автомат повторяла фельдфебель, а в конце, опустив бинокль, только и смогла выдохнуть в совершеннейшем ошеломлении, – твой бать!

Официры за моей спиной вновь зашептались, а я, выпрямившись и положив винтовку, повернулся к великой княжне и чуть поклонился.

– Ну что скажете, дамы? – поинтересовалась у сопровождающих та.

– Кхым, ваше высочество, – полковница покрутила шеей затем выразила общее мнение окружающих, – и где вы только нашли этакого стрелка?

– А за порталом, – довольно прищурилась та, – княжич там в одиночку отстреливал тварей.

– Экий… храбрец, – слегка ошарашено протянула командира гарнизона, явно изначально собираясь произнести что-то другое, не совсем приличное, – и как только выжил?

«А ничего у них секретность соблюдается, – подумал я, глядя как гарнизонные официры на меня вылупились, – получается, никто из группы зачистки, что были с великой княжной, про меня ничего не сказал».

– А княжич ещё нам не всё показал. Продемонстрируй, Святослав.

Я с готовностью выхватил револьвер, привычно зарядил пулю и, найдя взглядом бесхозное бревно метрах в пятнадцати от нас, пальнул, почти не целясь. Не стал мудрствовать, поэтому плетение было простое, огненного шара. Громыхнул взрыв, полетели щепки, и женщины негромко, но впечатлённо загомонили.

– А с винтовки? – наклонила голову чуть вбок великая княжна.

– Не пробовал, – честно признался я, – но результат может быть сильнее, скорость пули выше, и форма другая.

– Ну так попробуй, – тут же предложила она, и я, убрав револьвер в кобуру, взял снова трёхлинейку.

Зарядил одним патроном, вскинул к плечу, но в тоже бревно целиться не стал, взял на мушку отдельно стоящую сосну с краю стрельбища, до которой было метров тридцать.

Выстрел. И да, я был прав. Жахнуло сильнее, раза в три, полметра ствола буквально разнесло, и оставшееся без опоры дерево сначала со стуком вонзилось размочаленным концом в землю, а затем, с шумом и треском ломаемых веток, рухнуло окончательно.

– Ваше императорское высочество, – полковница облизнула сухие губы, сглотнула и произнесла, – очень э-э, впечатляет. Сила удара на уровне Колдуньи, и это один мужчина с ружьём.

– Вот и я о том же, полковница, – Ольга была довольна, как объевшийся сметаны кот, – а если таких будет не один?

Тут внезапно среди официр разгорелся нешуточный спор. Негромкий, но весьма жаркий. И, взглянув туда, великая княжна махнула рукой и приказала:

– Так, я смотрю, появились вопросы? Готова тоже поучаствовать в обсуждении. Капитана, вы что-то хотели сказать?

– Ваше императорское высочество, – означенная официра замялась, но затем, чуть неприязненно на меня взглянув, всё же произнесла, – у нас и так есть Колдуньи, зачем нам подобный эрзац-заменитель? Тем более мужчина?

– А мужчина, по вашему, не человек? – немедленно отреагировал я.

Ольга покосилась на меня, но промолчала, давая мне возможность высказаться. Впрочем, совсем субординацию нарушать я не стал, обратился к ней:

– Ваше императорское высочество, разрешите отвечу.

– Разрешаю, – милостиво кивнула та.

– Вся разница в дальности, – я положил ладонь на ружьё, – вот вы со скольки метров попадёте огненным шаром в ростовую мишень?

Капитана задумалась, поэтому вмешалась полковница:

– Стандартная дистанция пятьдесят метров, но, фактически, вполне возможно и с сотни метров. Но если цель будет неподвижна, на такое расстояние шар летит почти две секунды, велик шанс, что противник сможет уклониться.

– А я попаду с трёхсот, – чуть растянул губы в улыбке я, – а при хорошей видимости и с полукилометра. При этом пуля летит в несколько раз быстрее, почти в десять, если быть точным, и её не видно. А ещё вспышку выстрела заметить сложнее, и стрелять я могу лёжа, замаскировавшись. Хватит столько аргументов?

– Пожалуй, хватит, – усмехнулась великая княжна, – уел, княжич, как есть уел.

– А теперь всех прошу в крепость, – поспешно заявила командира гарнизона, – по случаю проведения соревнований, организован лёгкий банкет.

– Пошли, – толкнул я в бок сестру, когда официры, оживившись в предвкушении выпить и закусить, дружно потянулись за шагавшей первой великой княжной, – а то всё съедят до нас.

– Слава, боязно как-то, я простая поручица, а там всё командование и её высочество.

– И что? Банкет по случаю соревнования же, а победитель в нём всяко я. Значит присутствовать имею право. А ты моя сопровождающая и одного отпустить не можешь. Поэтому пошли давай. Я уже проголодался.

* * *

И вновь в покоях великой княжны сидели камер-фрейлина и жандарма. Ольга, привычно полулежа с бокалом в руке, посмотрела на помощниц, затем произнесла:

– Докладывайте, полковница, что удалось узнать по нашему делу?

– Ваше высочество, пришлось подключать армейские подразделения, организовывая широкий поиск, но на вторые сутки портал нашли в Голодной степи в Туркестане. Возле портала было уничтожено несколько слабых тварей, сильных не наблюдалось. Дирижабль тоже обнаружили. Судно сильно повреждено, практически уничтожено, по предварительным оценкам экспертов, поработала какая-то крупная тварь, вполне возможно, что и Химера. Также найдены останки трёх человек, скорее всего, членов экипажа.

– А что воевода?

– Воевода рода Деева тоже была обнаружена. Живой, но в критическом состоянии. В настоящий момент находится в лечебнице, пока в состоянии комы. Целители ничего не обещают, но пока прогноз умеренно положительный. Возможно, скоро получится вывести из комы и узнать её версию событий.

– Хорошо, – кивнула великая княжна. – Что ж, ладно, с этим понятно. Матери княжича сообщили?

– Так точно, – кивнула жандарма. – Княгиню предупредили о местонахождении сына. Обещала как можно быстрее вылететь к нам.

– Зачем?

Этот простой вопрос на секунду поставил полковницу в тупик, но та всё же ответила:

– Ну, чтобы она могла его забрать домой.

– Княжич совершеннолетний, вполне дееспособный и, скажем так, весьма самостоятельный молодой человек, – произнесла Ольга, внимательно глядя на сотрудницу охранки.

Та чуть нервно сглотнула и осторожно заметила:

– Но, Ваше высочество, все же род в лице его матери имеет право определять судьбу своего члена…

Под пристальным взглядом великой княжны голос жандармы становился всё неувереннее и неувереннее, пока не заглох окончательно. Не выдержав, женщина, воскликнула:

– Ваше высочество, но так не принято, чтобы неженатый мужчина благородного сословия находился где-то вне дома без старшей родственницы. Это же неприлично!

– Думается мне? – лениво заметила Ольга. – Сам княжич об этом несколько иного мнения.

– Да кто бы его… – начала было полковница, но тут же замолчала, увидев что-то во взгляде великой княжны.

– Значит так, найдите и сообщите княгине, что пока ей приезжать нет необходимости. Княжич Святослав будет находиться при мне. Ну, а уж я, хоть и не старшая родственница его рода, но, как члена императорской семьи, вполне могу сама за ним присмотреть.

– Ваше высочество, – осторожно вмешалась камер-фрейлина, – вы, конечно, можете так сделать, но подумайте, какие слухи могут пойти, и как это может сказаться на репутации самого юноши. В глаза, конечно, ничего не скажут, но слухи могут пойти, что он…

– Ну же, – опасно заулыбавшись, поторопила помощницу Ольга. – Договаривайте. Будут говорить, что он мой любовник? Или, как это в армейской среде любят говорить, ППМ – походно-полевой муж? Так?

Камер-фрейлина и жандарма переглянулись и осторожно кивнули.

– Примерно так, Ваше высочество. Вы же сами знаете, людям только дай повод посплетничать. Даже если ничего не будет, всё равно будут считать, что было.

– Ну что же, вижу, что есть некая проблема. Впрочем, пожалуй, её можно решить. Я так понимаю, княжич не соврал, что его отправляли в Пажеский корпус?

– Так точно, – облегчённо кивнула жандарма. – Княгиня подтвердила. И из Петербурга на запрос тоже пришёл положительный ответ. Княжича ожидали для включения в списки будущих пажей.

– Ну, значит, так тому и быть. По регламенту каждой члене императорского рода положено иметь сопровождающего пажа. Я же не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, Ваше высочество, – кивнула камер-фрейлина. – Правда, это больше относится к приёмам во дворце.

– Ну, какая разница, во дворце или не во дворце? – отмахнулась Ольга. – Значит, будем считать, что княжич Святослав находится в моей свите в качестве пажа. Отправьте все документы в столицу на назначение его на эту должность.

– Но он ведь даже не прошёл соответствующее обучение!

– Всё, что мне нужно, он знает и так, а остальное выучит в ходе службы.

После чего великая княжна холодно прошлась взглядом по помощницам, отчего те слегка оробели.

– И на этом вопрос считаю закрытым. Вам ясно?

– Так точно, Ваше Императорское Высочество! – гаркнула жандарма, вновь подскакивая.

А камер-фрейлина склонилась в глубоком поклоне.

– Ну, тогда свободны. И пригласите княжича ко мне.

* * *

Вызов к великой княжне был, с одной стороны, неожиданным, но с другой – вполне ожидаемым, потому что никто, кроме неё, не мог мне ничего внятного о моей дальнейшей судьбе сообщить. Я был почему-то уверен, что она этот вопрос не отдаст на откуп чиновницам, а будет решать сама. Уж точно не после того, свидетелем чему она была на стрельбище. Поэтому, заведённый в её покои адъютаной, я немедленно склонился в традиционном поклоне:

– Ваше Императорское Высочество! Рад вас видеть.

Адъютана немедленно помещение покинула, закрыв за собой дверь, и мы остались с царевной вдвоём.

– Проходи, Святослав, располагайся.

Великая княжна, развалившись на козетке, внимательно наблюдала, как я прошёл к небольшой канапке с резными ножками и фигурной спинкой напротив, но стоило мне коснуться подлокотника рукой, как тут же покачала головой и похлопала по креслу, что стояло прямо возле неё:

– Нет! Сюда!

– Как скажете, Ваше высочество, – не стал спорить я и присел.

А та, с видимым удовольствием пройдясь по моей фигуре взглядом, заявила:

– Смотрю я на тебя и думаю, какой необычный мальчик мне попался. Любой другой, останься мы вот так вдвоём, уже давно бы краснел и смущался, а ты нет. Такой спокойный, такой уверенный в себе. Знаешь, по тому, как человек сидит, по его позе, о нём многое можно сказать. Вдобавок, красивый, прекрасно сложенный и такой талантливый. Представляю, как будут завидовать твоей жене.

– Не спешу, Ваше высочество, – немедленно отреагировал на провокационный вопрос я.

– А почему так? Нет подходящих кандидатур?

– Я бы сказал, нет подходящего настроения, Ваше высочество. Честно признаюсь, мне не хотелось бы заниматься домашним хозяйством и всем тем, что считается для мужчин империи правильным времяпрепровождением. Домохозяин – это совсем не то, кем я бы хотел быть.

– И кем же ты хотел быть? – вновь с интересом спросила великая княжна.

– Генералом, Ваше высочество.

Ольга не стала смеяться, как, возможно, сделала бы на её месте любая другая женщина, скорее, многообещающе задумалась.

– И как же ты собираешься добиваться этого звания? – она чуть прищурилась, а её левая рука словно невзначай легла на подлокотник моего кресла совсем рядом с коленом.

– Службой, – я посмотрел ей прямо в глаза, – дайте мне подготовить хотя бы десяток парней, и я навсегда изменю правила ведения войны.

– Даже так? – ладонь великой княжны соскользнула с подлокотника, а сама она, встав с козетки, задумчиво остановилась у окна.

– Святослав, подойди.

Я поднялся тоже, замер рядом, наблюдая, как по плацу маршируют солдаты. Слышались грозные окрики фельдфебели, кто-то путался, сбиваясь с шага. Молодое пополнение и вовсе с привязанными пучками сухой травы к голенищам сапог шагало под «Сено-солома» строгой унтер-официры.

– Служба, мой дорогой княжич, это не только стрельбы и бой с противником. Даже, я бы сказала, не столько, сколько каждодневная рутина из шагистики, нарядов, обходов и охраны периметра зоны. А ещё стройка, прокладка дорог, возведение укреплений – это тоже всё силами наших солдат. Армия – это в первую очередь устав и порядок. Исправная солдата ведёт себя честно, трезво, порядочно, верна своей государыне, знает твёрдо артикулы, послушна начальницам, содержит себя и амуницию во всегдашней чистоте и исправности, умеет правильно стоять, равняться, ворочаться, маршировать и ружьём своим действовать. Знает имена всех своих начальниц, сроки всем вещам, сколько получает жалованья и провианта, притом должна быть бодра и расторопна.

Царевна повернулась ко мне, глядя с лёгкой материнской улыбкой:

– И ни слова про боевые действия, понимаешь? Да, армия нужна для войны, но война и походы – лишь десятая часть того, что является службой. Смогут эти твои парни с таким, – она кивнула в сторону плаца, – справиться? И ты объяснить им, для чего и зачем они это делают? Чтобы стать генералом, мало уметь всё самому, и мало уметь учить этому других, тут нужно уметь всё это организовывать.

– Я справлюсь, – коротко ответил я.

Пять сотен лет опыта вполне хватало, чтобы говорить об этом с уверенностью. Впрочем, озвучить это вслух я не мог, и со стороны вполне можно было подумать, что я так уверен просто потому, что ни разу не пробовал.

– Ну что ж, – заметила после недолгой паузы великая княжна, – по крайней мере, я вижу в тебе решимость. А значит, что-то да выйдет. Ладно, мой дорогой княжич. Будут тебе десять парней.