Текст книги "Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]"

Автор книги: Александр Нуждаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Повернувшись на звук, Ратибор сразу же обнаружил его причину. Ковер-самолет уже перетер об сучья одну из веревок и теперь пытался проделать то же самое с другой.

– Куда? – грозно заорал Леший. – Куда прешь, скотина летучая?

Ковер поспешно опустился на прежнее место. Ратибор же принялся будить товарищей.

– Вставайте, засони, – приговаривал он при этом. – Коврик-то чуть без нас не отправился!

Муромец, вопреки собственным словам насчет крепкого богатырского сна, проснулся сразу. Едва до него дошел смысл услышанного, он немедленно кинулся к ковру и попытался придавить его собой. Видимо, спросонья богатырь забыл, что еще не так давно ковер нес и его, и еще двух нелегких мужчин, да вдобавок изрядную кучу разнообразных вещей.

Где-то спустя минуту до Ильи дошло, что ковер мирно лежит на месте и никуда не летит. Тогда он поднялся, отряхнулся зачем-то и грозно вопросил:

– Ты пошутил, что ли?

– И не думал, – ответил Ратибор. – Он действительно чуть было без нас не улетел. Правда, я его вроде успокоил, но не знаю, надолго ли. Так что лучше всего будет впредь ночевать прямо на ковре.

Муромец умиротворенно вздохнул, снова лег на мягкую ткань ковра и захрапел. Ратибор же принялся расталкивать Подосёна, который, однако, так и не проснулся, а только отмахивался, не открывая глаз, и один раз тихо зарычал.

Убедившись в тщетности своих попыток, Ратибор решил применить другой подход. Он встал посередине импровизированного лагеря и заорал командным голосом:

– Дружина, подъем!

Произведенное действие превзошло все ожидания. Подосён тут же вскочил и вытянулся по стойке смирно. Муромец сел, ошалело покрутил головой, а затем последовал примеру Подосёна.

– Друзья! – торжественно сказал Ратибор и похлопал в ладоши, привлекая внимание. – Поскольку солнце уже давно взошло, я предлагаю продолжить полет. У нас есть еще пятьдесят два дня на все про все! – И он демонстративно сделал еще одну зарубку на палке-календаре.

Это возымело нужное действие. Богатыри с ворчанием заняли места на ковре, и небывалая компания взлетела над лесом, направляясь кратчайшей дорогой в сторону Святых гор.

– Интересно, – вслух рассуждал Ратибор, устроившись поудобнее и глядя в синее небо. – Почему это коврик наш вдруг ни с того ни с сего в полет потянуло? До сих пор он приказов слушался беспрекословно, да и теперь, как я на него прикрикнул, сразу остановился… Нет, все-таки, в чем тут может быть дело? Как ты мыслишь, Илья?

Муромец, который последние полчаса, презрев собственные доводы, пытался все-таки выспаться в воздухе, недовольно заворчал:

– Ничего я не знаю. Чего тебе не терпится, друг? Летит себе и летит, а ты еще вопросы какие-то задаешь. Вот поймет он тебя неправильно, да примется отвечать – не порадуешься!

– Мы, ведуны, без вопросов не можем, – наставительно ответил Ратибор. – Только простой деревенский колдун может жить, задавая лишь один вопрос – как? Мы же должны задавать и другой – почему? И не просто задавать, а и получать на него ответы. Только тогда сможем мы обрести полное знание о мире, без которого немыслимо наше искусство.

– Ты сам-то понял, что сказал?

– Не совсем. Но так говорил учитель. А уж он знает все верно.

– Ну раз он все знает, так уймись наконец и дай мне поспать.

Глава тринадцатая

Драгомир не спеша ехал по лесной тропе, время от времени нагибаясь или отклоняя рукой ветви деревьев. Впереди, на самом горизонте, высились Святые горы. Они были не в пример ниже всех других гор, какие доводилось видеть Драгомиру за всю его долгую жизнь. Тем удивительнее казался Грозовой Пик – гигантская скала, упиравшаяся вершиной в облака в самом сердце Святых гор. Вполне возможно, что и впрямь его воздвигли человеческие руки – хотя и страшно становится, когда представишь себе, какими должны были быть эти древние строители…

Всадник еще раз окинул взглядом Грозовой Пик и усмехнулся. Даже если легенды не врут – что с того бездомному витязю? Знай себе странствуй, куда душа пожелает.

Внезапно над головой Драгомира послышался свист рассекаемого воздуха, перекрываемый воплем, причем кричал явно не один человек. Драгомир поспешно глянул вверх, но успел заметить только пронесшуюся над лесом бесформенную массу, в которой даже его наметанный взгляд не смог распознать ничего конкретного.

«Что за диво такое?» – промелькнуло в голове воина. – «С таким шумом… Да ведь оно, похоже, падало! Так… должны свалиться в озеро там, за деревьями». Драгомир поскакал к месту предполагаемого падения неопознанного летающего объекта.

Цель воздушного путешествия была уже близка. Ратибор рассчитывал, что утром следующего дня ковер уже подлетит к тому огромному пику, на котором, по словам старого ворона, еще должна была быть какая-то башня. В принципе, с таким средством можно даже и не договариваться с местным населением, а просто подлететь на самую вершину, схватить чудо-оружие и делать ноги, пока похитителями не заинтересовалось одно из пяти непобедимых чудовищ.

Это же мнение разделяли и остальные двое. Илья никогда не одобрял мирных путей. По слухам, даже встретив на распутье камень с указующими надписями, Муромец поехал именно в ту сторону, куда ездить категорически не советовалось. Но драться с чудовищами… Всегда готов, конечно, но лучше не стоит. Подосён же просто хотел, чтобы все побыстрее закончилось и можно было бы вернуться домой.

Скрестив ноги, Ратибор сидел, по привычке, на переднем краю ковра и любовался приближающейся скалой. Горы вокруг нее еле доставали гиганту до середины, но при этом пик не казался чрезмерно большим. Наверное, потому, что плавно сужался к вершине. Яловец этого великанского шлема терялся в облаках. Странно, но на всей горе не было снега, хотя по идее на такой высоте он уж обязательно должен быть…

Когда из нагромождения камней внизу выскользнула тень, никто и богатырей поначалу не придал этому особого значения. Мало ли что может случиться в дороге? Вот недавно стая воронов налетела, еле отбились. Не то даже самое страшное было, что вороны клевались, а то, что и ковер, и рубашки богатыри стирали потом в реке, угробив на это дело остаток дня. Так может ли быть что-то страшнее?

Оказалось, может. Снизу, взмахивая мощными кожаными крыльями, вытягивая длинную гибкую шею и злобно шипя, поднимался змей. Не Змей, нет, всего лишь молодая тварь, только-только научившаяся летать, и скорее всего даже не умеющая дышать огнем. Но и такой был опасен.

Как только стало ясно, что грозит ковру и его наездникам, Ратибор тут же вытащил из кучи разных вещей самострел и принялся его натягивать. Это получалось очень плохо, потому что встать в воздухе было невозможно – сдует – а сидя, трудно развить силу, нужную для натягивания толстенной тетивы. Пришлось лечь на спину, упереться в стремечко ногой, а обеими руками вцепиться в тетиву.

Ковер продолжал лететь по прямой, нацелившись на скалу вдалеке. Змей, развивший намного большую скорость, зашел наперерез, поднялся чуть выше и с пронзительным воплем спикировал навстречу добыче.

Щелкнула тетива самострела. Болт ударил змея между глаз, пробил прочную шкуру, но особого вреда не причинил – даже ему не под силу было справиться с мощным черепом летучей твари. Однако змей зашипел от боли и чуть сбавил скорость. Это спасло богатырям жизнь – ковер сумел проскочить у змея под брюхом. Муромец при этом, не удержавшись, ткнул в брюхо подвернувшимся мечом, но в спешке даже не поцарапал.

– Вниз! – заорал Ратибор. Ковер-самолет по пологой спирали начал снижаться. Под ногами мелькали деревья, деревья, снова деревья… Ни единого просвета, а садиться прямо так – верная смерть.

Змей между тем пошел на новый заход. Чудовищная пасть, в которой с легкостью поместился бы воин, хлопнула там, где только что находился ковер. Воздушная волна от крыльев швырнула летательное средство в крутой вираж. Ратибор привычным в последнее время движением вцепился в бахрому, стараясь прижаться к ткани поплотнее, как вдруг за его спиной раздался глухой удар, а затем вопль Муромца.

«Что-то тут не так», – сообразил Ратибор. – «Если бы Илья упал, звуки были бы в другой последовательности». Пока голова Лешего думала, тело работало само. Ратибор повернулся и увидел две руки, отчаянно цепляющиеся за противоположный край ковра. Подосён, сам рискуя свалиться, держал одну из этих рук за запястье и тянул вверх. Змей, похоже, куда-то исчез. Во всяком случае, вблизи его видно не было, а задумываться Ратибору было уже некогда. Он подполз к Подосёну и схватил висящего Муромца за другую руку.

От немыслимого виража все вещи, сложенные посередине ковра, свалились вниз такой же компактной кучкой, как и лежали. А от того, что все три седока оказались на одном конце ковра, этот конец перевесил, и чудесное летательное средство начало снижаться еще быстрее, причем вовсе не в ту сторону, в какую следовало.

– Скорее! – сквозь зубы сказал Ратибор, пытаясь вытащить Илью и в то же время не соскользнуть вниз. – Если он будет так дальше висеть, мы просто врежемся в землю!

Отчаянным усилием им удалось-таки восстановить равновесие ковра, но было уже поздно. Ратибор еще успел подумать: «Ну почему мне так не везет с полетами. Второй раз лечу, и второй раз в воду приземляюсь…»

Вся компания с шумом и плеском рухнула в спокойную некогда воду лесного озера. Кольчуга немедленно потянула Ратибора на дно, но он, работая руками и ногами, сумел выбраться на поверхность и определил, что до ближайшего берега рукой подать. Еще чуть-чуть – и под ногами новгородца оказалось дно, а затем Ратибор вышел на травянистый бережок и рухнул.

Полежав так чуть-чуть, Ратибор неожиданно вспомнил о друзьях. Им-то удалось ли выплыть? Скинув кольчугу и рубаху, Леший подошел к берегу, чтобы в случае чего сразу плыть на помощь.

Тут над водой показалась голова Подосёна. Когда Ратибор в последний раз с ним беседовал до своего отбытия в дружину Волха Всеславьевича, юный оборотень говорил, что плавать не умеет. Теперь, как видно, научился.

Подосён вышел на берег на четвереньках, по-собачьи отряхнулся и только после этого встал.

– А где Илья? – спросил он. – Неужто утонул?

Ратибор только вздохнул, поглядев на успокоившуюся воду. Муромца нигде не было видно, да и какой из него пловец с его-то ногами и в кольчуге вдобавок?

И тут вода возле самого берега забурлила, и из нее показался шлем. Затем вынырнула и вся голова, а потом Муромец нетвердым шагом вышел из озера. В правой руке богатырь держал при этом палицу, а левой тащил за собой ковер-самолет.

– Как ты сумел? – только и смог произнести Ратибор.

– По дну… вышел… – сказал Муромец, тяжело дыша и глядя перед собой налитыми кровью глазами.

Ратибор покачал головой. Такого он не мог ожидать даже от Ильи.

Спустя еще десять минут маленький отряд расположился на берегу на просушку. Ковер был аккуратно расстелен на траве, по кустам сушились рубахи, под кустами – сапоги, а богатыри остались в одних портах – пусть прямо на теле сохнут, не проблема.

– Слышь, Илья, – протянул Ратибор, – а как тебя угораздило свалиться-то?

Муромец промолчал, зато за него ответил Подосён.

– Он палицу схватил, да змея того по башке. Ну… и не удержался.

Ратибор свистнул и приподнялся на локте.

– Ну ты даешь! Мало того, что из озера по дну пешком выбрался, так еще такое чудище одним ударом уложил!

– Не уложил, – помотал головой Муромец. – У него башка крепкая, еще и не то выдержит. Но оглушил знатно.

– Стой! – Ратибор поднял палец и прислушался. Совсем невдалеке раздался топот копыт. Звук приближался, а затем на берег выехал всадник.

За свою жизнь повидал Ратибор всякие народы, но тут даже его опыт был бессилен определить, из какой земли происходит встреченный. Бороды у всадника не было никакой, зато усы свисали ниже подбородка. Обычай вроде славянский – Святослав, прежний князь, так делал, да и Владимир тоже. Но вот у славян не бывает таких раскосых глаз и высоких скул, да и вечной усмешки тоже не бывает. Это только степнякам свойственно. А когда всадник спешился в десяти шагах, как положено, Леший сумел углядеть, что иссиня-черные волосы того длиной до пояса и заплетены в косу. Вот и попробуй разобрать, кто перед тобой.

– Здравы будьте, – весело сказал неизвестный по-русски. – Это не вы только что по воздуху летели?

– Мы, – сказал Ратибор, на всякий случай пододвигая топор поближе. Вежество вежеством, а осторожность осторожностью. Сам-то спрашивающий вооружен до зубов – меч, ножи швыряльные на поясе, к седлу копье приторочено, сам весь в панцире пластинчатом, словно на войну собрался.

– Помочь вам ничем не нужно? – продолжал тот, словно не заметив движения новгородца.

– Да нет, – Муромец потянулся, – мы как-то сами справились…

– Ну-ну. Меня зовут Драгомир Каганович. А вы кто такие?

– Драгомир кто? Каганович? А чего так? – вместо ответа спросил Ратибор.

– Потому что по материнской линии я происхожу от последнего кагана великого народа тюрков, а по отцовской – от последнего кагана великого народа хазар, – пояснил назвавшийся Драгомиром. – Имя же ношу славянское, потому что крови тех великих народов во мне если и осталось, то на самом донышке.

По лицу Драгомира никто бы этого не сказал – печенег печенегом, даром что усы густые – но Ратибор не стал спорить.

– А мы из Киева. Направлялись в Святые горы, да по пути вынужденную посадку совершили. Сейчас обсохнем и дальше полетим.

– На чем? – изумился Драгомир. – На этом, что ли? – и он указал на ковер-самолет.

– Именно, – гордо сказал Ратибор. – Этот коврик не простой, а заговоренный. Мы на нем, считай, от самого Киева летели.

– Не повезло вам, – Драгомир присел рядом с Ратибором и покачал головой. – Разве вы не знали, что такие вещи ни в коем случае мочить нельзя, от этого их сила сразу исчезает и только через десять лет обратно возвращается? А если долго в воде лежал, то и вовсе простым ковром стать может ваш самолет.

– Врешь! – уверенно сказал Ратибор.

– Ну коли не веришь, – не обиделся Драгомир, – так попробуй его в воздух поднять. Вроде он уже высох.

За время разговора все три богатыря уже оделись (на жарком солнце все действительно высыхало быстро)Повинуясь жесту Ратибора, Подосён встал в середину ковра и скомандовал:

– Земля, прощай!

Ковер не только не взлетел, но даже и не пошевелился.

– Действительно, пропала сила, – сокрушенно сказал Ратибор. – А откуда тебе об этом известно?

– Я много где был, – Драгомир раздвинул усы в усмешке, – и многое видел, а еще больше слышал. Так значит, вам в Святые горы? Придется пешком добираться. Ближайшее селение далеко отсюда.

– Ничего не поделаешь. Вот только надо будет поискать по лесу. Никто не запомнил, где пожитки наши упали?

Муромец только хмыкнул, а Подосён почесал подбородок и задумчиво сказал:

– Вроде бы прилетели мы оттуда, – он указал рукой направление. – Все свалилось тогда же, когда Муромец змея по башке огрел. Значит, идем в том направлении. Где-то там все и должно лежать, если на ветках не осталось. Хорошо хоть, оружие при нас. Да, Ратибор, а книгу ты в сумке оставил?

Леший кивнул. Драгомир незаметно навострил уши – упоминание о книге его заинтересовало. После недолгой внутренней борьбы он спросил:

– А что за книга?

– Слушай, – проникновенно сказал Ратибор. – Мы у тебя твою подноготную не выведываем. Должны же и у нас быть какие-то секреты. Ты вроде хотел помочь? Ну так помог бы лучше вещи найти.

– А какие? – полюбопытствовал Драгомир.

– Сумки седельные. Я полагаю, такие вещи не часто в лесу с неба падают.

– Ладно. Я буду искать чуть левее, а вы – здесь, – Драгомир широко махнул рукой. – Лучше разделиться, тогда больше увидим. Начали.

Ратибор шел по лесу, глядя то на ветви над головой, то на землю под ногами. Деревья стояли часто, но не слишком, так что оставалась надежда, что пожиткам удалось-таки долететь до земли. Лазить по соснам Лешему как-то не улыбалось.

За спиной послышался топот, и из кустов вывалился Муромец. В руках богатырь держал сильно помятую и потрепанную сумку.

– Тут недалеко нашел, – сказал Илья. – Они все на поляну свалились, повезло нам. Седла, правда, где-то в другом месте. Драгомир с Подосёном там шарятся. На, держи, это твоя, там книга.

Когда обрадованный Ратибор схватил драгоценную книгу и перелистал, убеждаясь, что все листы на месте, Илья подошел поближе и тихо сказал:

– Слушай. Тебе не кажется подозрительным этот Драгомир? Явился неизвестно откуда, нас не знает, а сразу предлагает помощь. Да и вообще – по виду он степняк, говорит по-нашему чисто, слова не коверкает, а с нами встретился во-он где, у самых Святых гор. Истинно говорю, дело тут нечисто.

– Тебе везде враги мерещатся, – пренебрежительно отмахнулся Ратибор. – На заставе пересидел, вот и привык степняков бояться. Мир не без добрых людей. К тому же воин на походе братьям-воинам и должен помощь оказывать. Мы же с его народом не воюем.

О приближении Драгомира с оборотнем стало слышно задолго до того, как из-за деревьев показалась эта парочка. По дороге они вовсю болтали, словно Драгомир и сам был еще юношей.

– Ну вот, – весело доложил он. – Вроде все собрано. Проверьте, ничего не пропало?

Все найденные сумки и мешки были с вещами – запасными кольчугами, щитами (Муромец все щиты засунул в один мешок, благо они были маленькими и круглыми и вполне туда помещались). Запасы продовольствия, кажется, успели растащить вечно голодные и запасливые лесные звери. Во всяком случае, Подосён, порыскав по кустам, нашел там остатки вяленого мяса со следами мелких зубов. Оставалось только дивится, когда успели столько съесть. Бесследно исчез шлем Ратибора. Также не удалось найти ни одного самострела. Видимо, они так и остались в озере.

– Ладно, – сказал Леший, закончив считать убытки, – могло бы быть и хуже. Правда, с другой стороны, могло бы быть и лучше. Драгомир, ты как посоветуешь – искать жилье или же прямо топать к горам?

– Смотря что вам нужно. Вроде вся ваша еда делась неведомо куда – так ее, в принципе, можно и охотой добывать. Хотя какая тут охота без лука или самострела? Не будете же вы тетеревов топором глушить. Но если уж очень время поджимает… Вы не торопитесь?

– Как раз торопимся, – вспомнил Ратибор. – Из-за этого происшествия целый день потеряли.

– Слушай! – просиял Драгомир. – Мне сейчас все равно куда ехать. Я наемник, а воины везде нужны. Вы куда именно направляетесь?

– Туда, – Ратибор показал пальцем на Грозовой Пик.

Глаза Драгомира расширились, а затем он покрутил пальцем у виска.

– Ты самоубийца или просто от роду такой? К Грозовому Пику народ близко подойти боится. Говорят, странные дела там происходят.

– По доброй воле я бы и из Киева не стал уезжать, – твердо сказал Ратибор. – Это дело государственной важности. Нам нужно отыскать дивьих людей, что в горах живут.

Драгомир покачал головой. Потом основательно задумался.

– Знаешь, а это мне даже нравится, – сказал он наконец. – Люди, которые ради дела смерти не боятся… Я пойду с вами. У меня есть самострел, так что сможем охотиться. До гор еще дня три пути… Но только дивьих людей ищите уж сами. У меня никакой охоты нет связываться со всякими нелюдями. Были уже случаи. Тьфу, забыл совсем! У вас же лошадей нету! Тогда идти чуть подольше придется. Сможете все это на себе переть?

– Мы еще и не то сможем, – отозвался Муромец, вскидывая на плечо мешок.

Остаток дня увеличившийся на одного человека отряд шел по лесу. Как сказал Драгомир, местный народ называл такой густой сосновый лес «тайга».

Вообще новый попутчик знал чрезвычайно много и обо всем. Если верить его словам, родился он в каком-то городе намного южнее, с ранних лет странствовал, побывал во всех странах (даже в далекой Индии, о которой отзывался с большим пренебрежением – «уж больно жарко» – и в стране Сунь, что лежит еще дальше на востоке. Этих он, наоборот, уважал за дисциплину). Некоторое время Драгомир служил даже главе вятичей, но не так давно из-за чего-то с ним поссорился и отправился на восток, сам не зная зачем. То ли собирался снова попытать счастья в Сибири – огромной стране еще восточнее Святых гор, то ли намеревался пробраться еще куда-нибудь. Но только выбирал он почему-то самые нехоженые тропы и так вот повстречал неудачливых летунов.

Муромец, до сих пор косившийся на попутчика сумрачно, не поверил и его рассказу о себе, а потому сразу по его окончании принялся задавать вопросы, надеясь подловить Драгомира на противоречии. Но наемник с честью выдержал испытание, не сбившись ни разу.

– Вот ты сказал, что возле Грозового Пика странные вещи происходят. Все забываю у тебя спросить, а какие именно?

– Ну, – Драгомир покрутил пальцами в воздухе, как бы подыскивая примеры, – про то, что люди там пропадают, и говорить не стоит. В тайге всегда пропасть можно. Но бывали случаи и почуднее, и пострашнее. Поселится, например, какой бесстрашный мужик со всей семьей возле Пика – а там, говорят, золото чуть не на земле лежит, а уж железной-то руды и вовсе завались – начнет промышлять, а через недельку – пропал, и ни слуху, ни духу. Пойдут искать, отыщут домик, что он себе срубил, а там пусто. Ни человека, ни скотины, а из вещей ничего не тронуто. Один раз, говорят, такой вот старатель пропал, дом его нашли, а в нем на столе каша в миске и ложка. Словно прямо из-за стола ушли все. Следов, конечно, никаких. Опять, же, точно никто знать не может, но поговаривали, что нездешняя сила там хозяйничает. По-моему, конечно, сказки. Скорее всего, просто эти самые дивьи люди никого к Пику не подпускают.

– Точно, – Ратибор переложил мешок на другое плечо, – нам сказывали, за великую святыню они его почитают. И каждый год чужеземцев в жертву ему приносят, – повторил он услышанное от старого ворона, и только тут до Лешего дошел смысл сказанного.

– Так может, и старатели оттого пропадали? – Ратибор остановился и поглядел на Драгомира.

– Может, и оттого, – воин подергал сам себя за кончик левого уса. – А ты откуда знаешь обо всем этом? В смысле, о жертвах?

– Сказал один, – вздохнул новгородец, продолжая шагать. – И я ему верю.

– Дымом пахнет, – перебил Подосён. – И свежим хлебом.

– Неужто деревня? – удивился Драгомир. – Да, давненько я здесь не был. Многое поменялось. Ну, прибавим ходу, друзья! Впереди жилье!

Ратибор хотел было сказать, что Драгомиру-то на лошади легко прибавлять ходу, но удержался, вспомнив, что большая часть вещей отряда навьючена именно на Драгомирова жеребца. Несчастное животное, когда на него нагрузили сразу столько всего, только грустно фыркнуло, но протестовать не стало.

Впереди, однако, оказалась не деревня, а всего лишь хуторок – добротно срубленный дом, амбар, хлев, огород. Откуда-то из чащи доносился стук топора – его, вообще-то, было слышно и раньше, просто в лесу расстояние по звукам определить трудно. На вырубленном и распаханном участке колосилась рожь. Запах свежего хлеба сделался до того отчетливым, что у путешественников потекли слюнки. Невеликие запасы Драгомира съели еще в первый день пути, а мясом хлеба не заменишь.

– Деньги у вас сохранились? – спросил Драгомир, разглядывая хутор из-под ладони.

Ратибор кивнул, похлопал себя по зазвеневшему кошельку на поясе (по старой купеческой привычке этот важный предмет был закреплен так надежно, что не отцепился и не развязался даже во время падения в озеро) и вопросительно посмотрел на друзей.

Муромец пожал плечами и поправил свернутый ковер-самолет. Денег у него не было никогда. Подосён с сосредоточенным лицом пошарил по карманам, потом извлек оттуда серебрушку и показал Ратибору.

– Они вам не понадобятся, – пояснил вопрос Драгомир. – Что эти люди смогут купить за деньги, если от них до тех мест, где деньги в ходу, топать и топать?

Во двор вышла женщина и принялась кормить кур. Жеребец Драгомира заржал. Хозяйка, услышав, выпрямилась, увидела неизвестных и мгновенно кинулась в дом.

– Испугалась, что ли? – недоуменно спросил Подосён в пространство.

– Лихие люди везде есть, – наемник тряхнул косой. – А нас тут четверо мужиков, и все при оружии. Поехали, что ли. Хоть представиться надо.

Когда воины приблизились к тыну, им навстречу вышли пять дюжих парней, каждый из которых с решительным видом сжимал в могучих ручищах кол. Колья были одинаковые. Парни – тоже. Ратибору даже сначала показалось, что у него пятерится в глазах, и только потом он сообразил, что так просто не может быть, а перед ним близнецы.

– Кто вы такие и зачем здесь? – хмуро спросил парень, стоявший ближе всех.

– Мы путники, – вежливо ответил Ратибор. – Идем к Святым горам. По дороге на нас напал змей, и теперь вот приходится идти пешком.

– Понятно, – на лице парня появилось сочувствие. – Водятся здесь змеи, чтоб их… Прошлый год корову сожрал один. А этот почему тогда на коне? – острый конец кола направился на невозмутимого Драгомира.

– Он просто потом к нам присоединился, – пояснил Ратибор и продолжил жалобным голосом. – Мы уже второй день идем по лесу. Нам нечем охотиться и у нас нет хлеба. Помогите, люди добрые.

Парни одновременно покачали головами.

– Ладно, чего уж там, – наконец сказал один. – Заходите пока в избу. Вот придут отец с братьями, там посмотрим.

– Да сколько же вас? – выдохнул Ратибор. Перед его глазами отчетливо предстала картина: луг, ровная цепочка косарей на нем, и все косари одинаковые…

– Это братьев-то? – переспросил парень. – Ну вот, нас, – он обвел взглядом остальных, бросил кол и загнул пять пальцев на левой руке. – Потом еще с отцом в лесу, – он загнул три пальца на правой руке. – Вот столько всего.

– И все близнецы? – восхищенно спросил Подосён.

– Неее, – протянул парень, – старшие все разные, это мы вот сразу пятерней родились. Да пойдем в дом-то, чего зря торчать на солнцепеке. Устали поди.

На любом месте люди могут устроиться так, чтобы было удобно и привычно. Изба, в которую вошли воины, ничем не отличалась от многих и многих других изб в любой деревне. Вот разве что в Новгороде предпочитали амбар, хлев, а заодно и баню объединять под одной крышей, для удобства, скорости строительства и экономии бревен. Здесь же все стояло отдельно. И то сказать – что тут беречь, когда кругом сплошь строевой лес?

В красном углу сидел старик, похоже, дед или даже прадед тех парней, что встретили Ратибора и остальных. Судя по его виду, некогда он был славным работником и силачом не из последних. Леший невольно вспомнил Белояна: кабы этому вот старику да на плечи медвежью башку приспособить, вылитый княжий волхв получится.

Старик воззрился на вошедших. Ратибор почтительно поклонился, коснувшись рукой пола:

– Гой еси, отче.

– И ты здрав буди, гость, – проскрипел старик. Ратибор про себя решил – точно, прадед, небось, дед сейчас с сыном и внуками в лесу деревья валит. – Кто ты есть такой и зачем пожаловал?

– Я Ратибор, по прозвищу Леший, а это мои боевые товарищи. Идем мы из Киева по приказу князя Владимира.

– Киева? – брови старика приподнялись. – Это где – Киев?

«Небось, лет двадцать уже в лесу-то живут», – промелькнуло в голове у Ратибора. – «Дед, поди, от старости все позабыл. А впрочем, кто их знает, мужики ведь, деревенщины, дальше околицы носа не кажут».

– Киев – мать городов русских, – почтительно, но с ноткой наставления, сказал Леший. – А лежит он много западнее этого места.

– Так-так. И что же вам здесь понадобилось? – продолжил неугомонный старик.

– Идем в Святые горы. По дороге на нас напал змей, и вот теперь вынуждены добираться до цели пешком, – Ратибор почти слово в слово повторил прадеду то, что говорил его правнукам. Во всей этой хитро составленной фразе не было ни слова лжи – волхву лгать неуместно – но в то же время слова Лешего не раскрывали и всей правды. Зачем, к примеру, говорить хозяевам про ковер-самолет?

– Проходя мимо этого хутора, подумали – не дадут ли нам хотя бы хлеба в дорогу?

– Вижу я плохо, – без всякой связи вдруг сказал дед. – Ты, я смотрю, никак богатырь?

– Богатырь.

– А народу-то с тобой много. Никто из них, случаем, волхвовать не умеет ли?

– Я же и умею. Я у самого Волха Всеславьевича полгода в учениках проходил.

Про Киев старик и не слыхивал, а вот имя знаменитого богатыря ему было очень даже известно.

– Неужто? – старик достал из-под лавки клюку, оперся на нее и вдруг резко встал. Подошел к новгородцу, внимательно посмотрел ему в лицо.

Волх в свое время обучал Ратибора основам распознавания разных болезней, чтобы знать, что лечить. И теперь ему хватило одного взгляда, чтобы определить: у старика в глазах начиналась темная вода. Еще немного – и совсем ослепнет.

– Сможешь меня вылечить? – почти просящим тоном произнес старик. – Если я видеть не буду, зачем тогда жить?

– Дело сложное, – подумав, сказал Ратибор. – Взяться возьмусь, а вот выйдет ли? Одно могу сказать точно – хуже не будет.

Драгомир, до сих пор молча стоявший в дверях, вдруг покашлял, привлекая внимание, и весело сказал:

– Ну, раз пошла такая пьянка, мы, пожалуй, пойдем постреляем кого-нибудь. Ты как, Подосён?

По лицу юного оборотня было явственно видно: на охоту, да еще с Драгомиром – всегда!

– Тебе, отче, мяска из леска не принести ли? – на лице наемника снова возникла усмешка, почти никогда его не покидавшая.

Старик тоже улыбнулся.

– Принеси, сынок, принеси. Только не забудь его сначала разжевать, а то мне, вишь, нечем, – и дед раздвинул усы, показывая такие зубы, какие не у всякого молодого встретить можно.

Драгомир ценил шутку, даже самую простую и незамысловатую. Его смех еще долго слышался из-за деревьев, когда сам наемник уже давно скрылся из виду.

А Ратибор стал готовиться. Заклятье против темной воды не было ему известно, но плох тот волхв, который не сумеет составить нужное из знакомых слов! Тем более что, порывшись в книге, он нашел достаточно много заклятий на похожие темы.

Лешего смущало только одно – достаточно ли далеко они ушли от Змея, чтобы волшебство сработало? Опозориться, выставить себя самозванцем – этого только не хватало!

– Закрой глаза, отче, – сказал Ратибор, засучивая рукава. Внуки окружили новоявленного целителя, чуть ли не заглядывая ему в рот.

Внимательно, подчеркивая каждое слово, Леший произнес длинную фразу на колдовском языке. Где-то с секунду ничего не происходило, а затем он почувствовал, как из его рук выходит чудесная сила, устремляясь к закрытым глазам старика. Это был знак, что все прошло успешно. Оставалось проверить, так ли вышло, как намечал Ратибор.

Дед зажмурился еще крепче, а потом открыл глаза и осмотрелся.

– Вижу, – сказал он наконец. – Все вижу. Даже и то, чего раньше не видел. Внучек, – теперь он обращался к одному из пяти близнецов, – какие у меня глаза?

– Голубые, деда, – ответил парень.