Текст книги "Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]"

Автор книги: Александр Нуждаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Словно порыв ветра распахнул настежь дверь и окошко. Избу заволокло туманом. Ратибора неведомой силой швырнуло в угол между печью и стеной. Он больно стукнулся об печь головой, а об пол – противоположным местом. Илья вовремя спрятался под стол, и потому не пострадал. Подосён же крепко держался за лавку и не прогадал – неведомый ветер не сдвинул с места ничего из мебели.

Наконец туман рассеялся, а Леший протер запорошенные пылью глаза и смог рассмотреть человека, стоящего посередине избы.

Бабу-Ягу он представлял себе несколько иначе. Высокая худая старуха в домотканом сарафане. Седые волосы аккуратно уложены вокруг головы и прикрыты повойником, как у всякой замужней женщины (Ратибор попробовал представить себе мужа Яги, но ему стало плохо от одной мысли, кем он может оказаться). На лице Яги было сердитое выражение, как у всякой хозяйки, обнаружившей, что в ее отсутствие в дом проникли посторонние люди. Только приглядевшись, можно было заметить, что глаза у Яги разные – один карий, другой почему-то зеленый. Да, и вот еще что! Одна нога Яги была обычной, зато вторая не сгибалась и, опускаясь на пол, издавала ясно слышный сухой стук, словно была деревянной… или костяной.

– Это что еще за невежи без спросу пожаловали? – не требующим ответа тоном спросила Яга. Голос у нее оказался совсем молодой, низкий и глубокий.

Ратибор все же решил ответить. Для этого ему пришлось прокашляться, чтобы голос не дрожал.

– Хоть ты нас, матушка, и не звала, а встречай, – произнес он заговор, который услышал уж и не помнил где. – Сначала напои, накорми, в баньке попарь, а потом уж и спрашивай!

Ягу эти слова явно развеселили. Видя, что немедленная кара откладывается, Илья вылез из-под стола, а Подосён отцепился от лавки. Теперь оба снова сидели чинно, словно дети в присутствии взрослых. Яга даже не взглянула в их сторону.

– Ну нахал! – восхитилась она. – Еще и требует! А ежели я заместо того, чтобы в баньке вас попарить, в печке зажарю да и съем?

– Нельзя нас есть, – Ратибор старался говорить как можно увереннее, – мы гости.

– Ладно, – махнула рукой хозяйка, – будь по-твоему. Баньки, правда, не обещаю, но…

Она взяла в руки ухват, запустила его в совершенно пустую печь и пошла вытаскивать оттуда горшки и миски. Вскоре обширный стол оказался прямо-таки уставлен разнообразной снедью. Ратибор подсел к спутникам и взял в руки ложку.

После того, как все было съедено, посуда убрана обратно в печь (где бесследно исчезла), а гости поблагодарили хозяйку за сытный обед, она уселась напротив и сказала:

– А теперь, накормивши да напоивши, я вас и выспрашивать буду. Откуда вы такие взялись на мою голову?

– От неклюда Козодава мы, матушка.

– Вот как? – недоверчиво спросила Яга. – Неклюд Козодав тридцать лет тому, как от всех людей в лес ушел, а вас, значит, сам ко мне послал? Ну-ну. И кто вы такие будете? Не отвечай, сама знаю. Стало быть, Ратибор тебя звать. А еще ученик Волха Всеславьевича! Неужто он сам не знал, где добыть то, что вы ищете?

– Не знал, – сказал Ратибор. – И Козодав не знал. Потому и послал нас к тебе, матушка. Сказал, чего ты с сестрами не знаешь, того и боги не знают, потому как ты их постарше будешь.

Баба Яга заметно подобрела. Она любила, когда ее называли матушкой и хвалили ее мудрость и осведомленность.

– Так сразу и я не скажу, – ворчливо, но уже не сердито произнесла она, задумчиво ходя по избе. – Да и вообще, с чего я вам помогать должна? Моя избушка на курьей ножке, если хотите знать, здесь с таких времен стоит, что тогда прадеды прадедов ваших прадедов еще не родились! Много воды утекло с тех пор, много царств на этой земле сменилось. Ну, захватит Русь Змей Трехглавый. Для меня, это я вам честно скажу, ничего не изменится. Змей не настолько глуп, чтобы с родоначальницами берегинь спорить. Как жила здесь, так и буду.

– Матушка! – с чувством сказал Илья, вставая и кланяясь Яге в пояс. – Разве же тебе трудно? Всего одно словечко сказать – где да у кого!

– Словечко… – передразнила его Яга. – Тут всех моих подданных поспрошать надо. Уж так и быть. Обождите тут.

Она вышла на крыльцо. Немедленно изба с прежним скрипом поднялась над землей – куриная нога выпрямилась. Хозяйка неожиданно залихватски свистнула и уставилась вдаль, словно чего-то ожидая.

И дождалась. Из-за деревьев выбежал заяц, двумя прыжками оказался перед крыльцом и замер, преданно глядя Яге в глаза.

– Заяц серый, – нараспев сказала Яга. – Твои родичи всюду бегают, многое видят. Не встречали ли вы чудо-оружия самого Перуна где на земле?

Зверек пошевелил ушами и вдруг ответил хотя и не очень внятным (мешали зубы), но все же чистым русским языком:

– Нет, хозяйка, всюду мы бегали, многое видели, а такого не видали. – И убежал опять в лес.

Яга снова свистнула, но уже на какой-то другой лад. Спустя небольшое время в лесу тихо зашуршали шаги, и на поляну серой тенью выметнулся волк. Махнул хвостом и уселся смирно.

– Волк зубастый, – обратилась Яга и к нему. – Ты со своими братьями далеко бегаешь, всюду бываешь. Не видал ли кто из твоих чудо-оружия от самого Перуна?

– Нет, – ответил волк и вывесил язык на сторону. Странно, но говорить это ему не мешало совершенно. – Никто из нас не видал и не слыхал о таком.

После того, как и волк убежал, Бабе-Яге, видно, надоело каждого отдельно спрашивать, она присвистнула и вовсе заливисто, и началось зрелище.

На поляну, посередине которой стояла избушка, начало собираться самое разнообразное зверье. По одному от всякой лесной породы выбегали из-за деревьев и рассаживались ровными рядами перед крылечком. Лиса сидела рядом с мышью, медведь соседствовал с барсуком. Никто не издавал ни звука, и все вопросительно смотрели на хозяйку. В полной тишине та повторила свой вопрос.

Небольшое время звери молчали, видимо, вспоминая. Затем над поляной прозвучал голос. Он был именно один, словно некто невидимый говорил сразу за всех:

– Нет, Баба-Яга. Никто из нас, лесных зверей, не видал и не слыхал о том, чтобы где-то на белом свете было такое спрятано.

И в одно мгновение поляна опустела. Яга повернулась к гостям.

– Сами видели, сами слышали, – она развела руками. – Мои звери про такое не знают. Так что ничем я вам больше помочь не могу. Идите себе с миром.

– Матушка, – просительно сказал Ратибор. – А может, сестры твои знают?

– Сестры-то? – Яга глубоко задумалась. – Знаете что? Отправляйтесь-ка к моей старшей сестре. Она птицами повелевает. Чего птица не видела, того уж никто не увидит. Разве что рыба, но ведь не полезете же вы на дно морское? Кстати уж, я давно ей собиралась гостинец передать, да все времени не было. Вот вы и снесете.

Хозяйка покопалась в сундуке и извлекла оттуда вышитый платок.

– И помните: сестра моя – это вам не я, она незваных гостей не любит. И как начнет она на вас серчать – тут же доставайте вот этот платок и говорите: вот, мол, принесли от сестры подарок. Она и подобреет. Вот, вроде бы, и все. Ступайте себе. Клубок вас приведет куда надо. Да, а где клубок-то ваш?

Ратибор выглянул наружу. Возле входа лежал клок сухой травы. Клубок-проводник, данный богатырям лесным неклюдом, свою задачу выполнил и распался.

– Ну, все ясно, – устало сказала Яга. – И этим вас придется обеспечить.

Еще минута копания в огромном сундуке – и на свет появился клубок шерсти.

– Этот попрочнее будет, – с ноткой гордости в голосе сказала хозяйка. – Он вас не только туда доведет, но и вообще куда надо.

Поклонившись гостеприимной Яге, друзья вышли из избушки. Кони смирно стояли на том месте, где были привязаны. Ратибор еще успел удивиться, как их не подняло в воздух, когда избушка вставала. Маленький отряд направился дальше.

– Да, и вот еще что! – неожиданно закричала Баба-Яга, высунувшись из окошка. – Дальше дорога через людные места поведет. Так вы клубочек-то ваш спрячьте куда-нибудь в суму. Кони сами пойдут, куда он их направит.

– Спасибо, матушка, за добрый совет! – крикнул в ответ Леший.

– А как это так получается, – спросил Подосён, когда избушка давно уже скрылась за деревьями, – что Баба-Яга над всеми зверями хозяйка? Ведь вроде бы лесами лешие заправляют.

– Заправляют, – согласился Ратибор. – Просто она намного старше леших. Наверное, именно Яга и ее сестры с дочерьми-берегинями и поставили леших над лесами. Вроде как у князя есть слуги, что его терем убирают.

– Ну-ну, – с сомнением протянул Муромец. – Лешие-то в кости, случается, зверей друг другу проигрывают. И вообще, без оглядки на берегинь живут.

– А это как если бы один слуга у другого выспорил кусок пола подметать. Князю-то все равно, все едино, кто чистоту в тереме наводит, лишь бы порядок был.

На это Илья не нашел что возразить.

Как и обещала Яга, вскоре клубочек вывел путешественников на большую дорогу, кажется, даже ту самую, по которой они выехали из Киева. Мысленно благодаря хозяйку за добрые советы, Ратибор спрятал подарок старого неклюда в седельную суму. Кони некоторое время просто стояли, а потом вдруг весьма целеустремленно пошли, все вместе и в одном направлении. Надо думать, это и было нужное.

К вечеру на пути попалась большая деревня. Ратибор поглядел на солнце, что уже наполовину ушло за горизонт, и согласился наконец с доводами друзей, что уже поздно и пора думать о ночлеге. Спать на свежем воздухе никто не хотел. Оно само по себе было бы, конечно, неплохо, но комары… Какой богатырь ни будь, а от гнуса спасения нет даже самому Святогору. Потому друзья, не сговариваясь, решили переночевать в этой самой деревне.

Киевская земля здесь еще не кончилась, и на правах княжеского посла Ратибор вознамерился провести ночь в самой богатой хате. Ее хозяин оказался дома – сидел на завалинке и созерцал закат, ковыряя в носу. Это был крупный мужик, широкий в плечах и еще шире в животе. На круглой физиономии домовладельца навеки запечатлелось то приторно-добродушное выражение, что свойственно исключительно богатым и очень скупым людям. Завидев трех вооруженных всадников, направляющихся к его дому, мужик встревожился, поднялся с места и подозрительно поглядел на них.

Ратибор в ответ смерил мужика презрительным взглядом и, не спешиваясь, уронил:

– Пусти переночевать людей князя Владимира, добрый человек.

– Хе! – внушительно сказал мужик, выпрямляясь во весь свой немаленький рост и выставляя пузо вперед. – А может, вы разбойники переодетые? Грамота у вас есть, что вы его люди?

Разумеется, такой грамоты у Ратибора не было. Доводы мужика были достаточно резонными, однако отступать купеческий сын не собирался.

– А может, ты у меня еще задницу показать попросишь, смерд? – оскалился Леший. – Я сказал – пусти переночевать! Или ты пускаешь, и все идет хорошо, или не пускаешь, и тогда мы тебя на этом месте по уши в землю втопчем.

Подосён за спиной Ратибора восхищенно цокнул языком. Муромец, как всегда, все понявший правильно, многозначительно взвесил на руке палицу.

Мужик разом осознал свое положение. С одной стороны, он мог заорать, и тогда на помощь обиженному сбежится вся деревня. Но с другой – разъяренные воины, скорее всего, первым делом выполнят обещанное, а к чему ему помощь, если он будет втоптан в землю по уши? И потом, разбойники обычно сразу к делу приступают, а эти вроде грабить не собираются… Мужик еще немного подумал и согласился.

– Вас накормить или как? – осведомился он, заходя в избу.

– Или как, – ответил Ратибор. – У нас еда своя.

– Ты что? – Муромец говорил очень тихо, но его толчок локтем в бок Лешего был весьма ощутим. – Еда на походе лишней не бывает, ты же сам это повторял по пять раз на день!

– А то самое, – так же шепотом ответил Ратибор, – что подсыплет нам этот доброжелатель чего-нибудь в щи, и закончится наш поход прямо здесь. Ты не заметил, что он не горит желанием привечать нас?

Илью этот довод не убедил, но спорить дальше он не стал. Пошел распрягать лошадей. Вообще-то, как самый младший, эту работу должен был выполнять Подосён, но его лошади побаивались, и, хотя и возили, но ухаживать за собой не позволяли. А Леший немедленно расселся на лавке за столом и принялся доставать из сумы походный паек.

Вошла женщина, судя по всему, жена хозяина. Она смотрелась значительно моложе своего мужа и немедленно стрельнула в новгородца многообещающим взглядом. Ратибор, полгода даже не видевший женщин, приосанился, стал фыркать и рыть копытами землю, словно жеребец.

– Гой еси, гостюшка, – повела бедрами молодуха.

– Здоровья тебе, хозяюшка, – хрипло от волнения ответил Ратибор, потом прокашлялся и продолжил:

– Уж прости за вторжение, но не могли иначе. Спешим мы.

– Гость на порог – счастье в дом. Как можно? – возмутилась хозяйка. – Да, а откель будешь?

– Из Киева, – небрежно ответил Ратибор. – Много я там повидал, а вот такой красы не видывал, – здесь он лукавил, хозяйка никакой особенной красой не блистала. Да какой женщине неприятно слышать похвалы своей внешности! Вот и эта – не исключение, сразу зарумянилась, сделала несколько многозначительных движений бровями и вышла. Сразу вслед за этим в комнату ввалился хозяин и бдительным оком проследил, чтобы гости ели только свое и ничего не стянули.

Незваных гостей уложили на сеновале. Но Ратибор туда не явился и вообще провел ночь неизвестно где. Наутро, когда маленький отряд снова двинулся в путь, Леший выглядел помятым и невыспавшимся, но довольным. На расспросы он не отвечал, но друзья сами обо всем догадались и еще долго шутили на эту тему.

Спустя версты две клубок свернул с дороги и повел всадников куда-то вглубь леса. Лес постепенно становился все ниже и реже, а земля под ногами все мокрее и мокрее, пока, наконец, отряд не вышел к берегу большого болота.

Некогда здесь, наверное, были красивые озера. Теперь же их затянуло тиной и водяной травой так, что и поверхности воды не было видно. Кое-где образовались большие кочки, на которых росла осока, а иногда даже кусты. Неопытный путник решил бы, что перед ним простой лес с обычными полянами. Шагнул бы и пропал без следа.

Клубочек подкатился к берегу болота, покрутился немного и вдруг резво, словно и не шерстяной, запрыгал по кочкам. Удалившись чуть-чуть от берега, он остановился и замер, явно дожидаясь, пока путешественники последуют за ним.

– Что же это? – пробормотал Ратибор. – Старшая Яга посередине болота, что ли, живет? По всему видать, так. Что, други, полезем в топь непролазную?

Муромец фыркнул.

– Печенегов не боялись, перед Ягой не струсили – неужто теперь трясины убоимся? Вот только с лошадьми непонятно, что делать. Они по болоту не ходоки.

Ратибор согласно кивнул, спешился, привязал лошадь к ближайшему дереву и забормотал заговор, призванный оберечь скотину от хищника, что двуногого, что четвероногого. То же самое пришлось проделать и с остальными лошадьми. Муромец в действенность этого заговора не очень-то поверил, но на его возражения Ратибор только отмахивался:

– Всегда работало, и теперь должно. К тому же мы ненадолго. Сейчас уже и вернемся.

Подосён, окончательно почувствовавший себя дома, тем временем вырезал три крепкие палки. Вооружившись ими, путешественники пошлепали через болото.

Муромец к таким переходам был непривычен. К тому же из-за непослушных ног он только с большим трудом мог удержаться на кочках. И, разумеется, добром это не кончилось. В очередной раз споткнувшись, Муромец сорвался с ненадежной опоры и попытался опереться на палку. Раздался хруст и Илья Муромец рухнул в топь.

Хорошо еще, что Ратибор предусмотрительно велел Илье идти в середине. Вдвоем с Подосеном они вовремя подхватили его под руки и принялись ставить в устойчивое положение. Муромец ругался на русском и, кажется, хазарском языках, пытался как-то помочь друзьям, но только чуть было не утопил и их тоже.

Когда, наконец, богатырь был благополучно спасен, а спасители подобрали свои палки и принялись выкарабкиваться из густой зеленоватой грязи сами, Ратибор вдруг заметил неподалеку нечто необычное.

Шагах в десяти от них сидела здоровенная – с хорошую собаку – лягушка с длинной зеленой бородой. В одной лапе она держала пучок осоки, в другой – крепко сжимала старую, тоже зеленую (от сырости) медную корону. По всей видимости, незадолго до этого лягушка пыталась стереть с короны зелень. Сейчас же небывалая тварь оторвалась от своего занятия и во все глаза смотрела на людей, пытающихся пересечь болото.

– Эй, ты кто? – негромко сказал Ратибор.

Странная лягушка торопливо нахлобучила свою корону. На лягушачьей голове княжеский головной убор смотрелся неуместно.

– Квак это кто! – возмутилась лягушка. – Я здешний ква… водяник.

– Водяник? – переспросил Леший. – Какой же ты водяник, коли свое озеро так загадил? Болотник ты.

– А ты не ругайся! – лягушка пожелтела от ярости, а корона на ее голове угрожающе закачалась, норовя соскочить. – Ты сам-то кто такой, чтобы меня учить? Вот возьму и утоплю вас всех.

Судя по выражению морды водяника, он и в самом деле чувствовал себя виноватым в теперешнем состоянии озера, но ни за что не хотел в этом признаться.

– Ты лучше не ори, – не испугавшись угрозы, спокойно сказал Ратибор, – а скажи-ка нам: не в этом ли направлении Баба-Яга живет?

– В этом, – водяник махнул лапой как раз туда, куда друзья и шли.

Ратибр посмотрел себе под ноги и обнаружил, что пока он разговаривал с лентяем-водяным, топь засосала его ноги чуть не до колена. Торопливо высвободившись, он зашагал дальше. Илья и Подосён последовали за ним. Удалившись на почтительное расстояние, Муромец повернулся к водянику, возобновившему чистку короны, и крикнул:

– А все-таки ни один добрый хозяин в таком непорядке дом не содержит!

Водяник злобно квакнул в ответ.

Болото тянулось бесконечно. Камыши, кочки, осока, проблески открытой воды – елани, словом, все, как и положено обычному болоту. Кругом, несмотря на жаркое лето, стелился густой туман, которому вроде бы никак нельзя было здесь быть, но он был, застилая все дальше пяти шагов плотной белой пеленой. Да и холоднее над болотом было, пожалуй.

Клубочек, который Ратибор предусмотрительно спрятал за пазуху, пока не подавал никаких признаков жизни, так что о направлении друзья могли судить только по указаниям недавнего собеседника.

И, как оказалось, пришли верно. Прямо посередине болота находился маленький островок, а на нем стояла точно такая же избушка, как и та, в которой они не так давно гостили. Маленький домик крутился на огромной ноге. Единственное отличие состояло в том, что нога эта выше колена была отчетливо бараньей, хотя и заканчивалась все той же птичьей лапой. Зрелище было потрясающее, но вряд ли богатыри могли в должной степени оценить его. После перехода через болото они вообще способны были только на одно – упасть на относительно сухое место и отдышаться. Так они и сделали. Илья привалился к единственному на островке чахлому деревцу, Подосён рухнул там, где вышел на сухое и, кажется, сразу же уснул, а Леший просто присел, все еще держась за палку.

Где-то через десять минут Ратибор нашел в себе силы встать, подойти к избушке и осмотреть ее поближе. Как и в прошлый раз, ничто не указывало на присутствие хозяйки дома.

– Как мыслишь, Илья, – повернулся Ратибор к Муромцу, – входить будем али здесь подождем?

Муромец критически осмотрел то, во что превратилась его одежда, и пробормотал:

– В таком виде я бы и в собственный дом постеснялся войти. Но оставаться здесь тоже не очень хочется. Платок от младшей Яги у тебя с собой?

– У меня все с собой, – ответил Ратибор и извлек из мешка платок. Всю дорогу он старался держать поклажу повыше, потому практически ничего из вещей не промокло. И гостинец остался совершенно сухим.

Муромец, кряхтя, встал, повернулся к домику и повторил свое заклинание:

– Избушка, избушка, встань по-старому, как мать поставила – к лесу задом, ко мне передом!

И снова нога поджалась, а переставшая крутиться избушка опустилась в нормальное положение. Ратибор на всякий случай постучал в дверь. Никто, конечно, не ответил, и тогда новгородец вошел внутрь.

А внутри избушки сестер были похожи, словно две иголки с одной елки. Та же печь, тот же стол, та же лавка. Точно так же больше ничего нет.

Путешественники остановились на пороге и немного подождали. Потом Илья ахнул, хлопнул себя по лбу и направился опять наружу – соскребать грязь. Остальные, как меньше пострадавшие, в этом не нуждались – с их сапог грязь сама отвалилась чуть раньше.

О приближении хозяйки они узнали задолго до того, как она вошла в дом. Над болотом пронесся порыв ветра, смявший и разогнавший туман. Земля под ногами чуть заметно задрожала. Избушка начала беспокойно скрипеть и покачиваться.

Ратибор повернулся к двери, держа перед собой вышитый платок, словно щит. Илья и Подосён спрятались у него за спиной. Правда, у Муромца это не особенно хорошо получилось, ибо он был в полтора раза шире новгородца.

Дверь распахнулась с такой силой, словно по ней ударили снаружи бревном. На пороге стояла Баба-Яга. Старшая из трех сестер совсем не походила на мирную старушку. Богатыри увидели нечто неопределенных очертаний, высотой в полтора человеческих роста, закутанное в туман и увенчанное чем-то вроде серебряного сияния – судя по всему, волосами.

Огромная фигура чуть наклонилась, а затем сверху донесся голос:

– Кого это ко мне занесло?

– Вот, матушка, – если при разговоре с младшей Ягой Ратибор старался, чтобы не дрожал голос, то теперь все его силы уходили на то, чтобы не опозориться несколько иным способом, для воина еще более обидным. – Принесли мы тебе подарок от твоей младшей сестры.

И тут старшая Яга начала как-то странно меняться. Ее рост резко уменьшился, туман вокруг ее фигуры превратился в зеленое платье, и спустя мгновение перед изумленными богатырями стояла обычная бабка, каких двенадцать на дюжину в любой деревне. Вернее, такая же точно, как и младшая ее сестра. Только глаза старшей Яги были другой расцветки – не карий и зеленый, а желтый и голубой. Бабка взяла у Ратибора платок, повертела его в руках и осталсь вполне довольна.

– Редко ко мне люди приходят, – скрипуче сказала она, – а еще реже подарки приносят. Ну, раз уж пришли, располагайтесь. Где бы мне вас почистить? – Яга принялась озираться. – А то ведь так мне здесь напачкаете, что неделю потом избу не отскоблишь…

– Да мы, матушка, ненадолго, – вставил Подосён все еще из-за спины Муромца. – Нам только спросить…

– Знаю, – отмахнулась Яга. – Даже знаю, о чем спрашивать будете. Ни в жизнь бы не стала помогать, да уж больно подарочком вы меня порадовали. Давненько я с сестричкой не виделась… Вы из Киева будете? – неожиданно спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ведь Киев еще не был основан, когда последний раз сестра меня навещала. Ну, коли время не ждет, сейчас я своих птичек и повыспрашиваю.

С такими словами она вышла на крыльцо, но свистеть не стала, а смешно запрыгала и замахала руками. Леший улыбнулся было, но тут руки Яги как-то сразу удлинились, обросли перьями, и спустя мгновение перед друзьями стояла здоровенная цапля. Махнув крыльями, она взмыла в воздух и исчезла в небе.

– Да, – с чувством сказал Илья. – А вот у нас в деревне один мужик хотел было цаплю подстрелить, так она его стрелу клювом поймала и в него же обратно бросила. Еле из ноги вытащил. Он еще потом рассказывал, а ему никто не верил…

Остальные не успели еще пожалеть незадачливого охотника, как вдруг сверху послышался такой гам, словно там решили подраться пять-шесть вороньих стай, а еще пара сотен воробьев и прочих мелких птиц, собравшись вокруг побоища, высказывали свое по этому поводу мнение. У путешественников тут же заложило уши. Немыслимый шум продолжался еще немного, а потом цапля прямо-таки рухнула обратно на крыльцо и стала Ягой.

– Нет, гости дорогие, – сказала она. – В таком деле я вам не помощница.

– Что, – разочарованно спросил Ратибор, – и птицы не углядели нигде?

– В том-то и дело, – сердито ответила Яга, – что видели! Но никто не хочет говорить, где! От меня, своей хозяйки, скрывают. А это может значить только одно. До того нехорошее то место, что вы ищете, что ни за что на свете туда соваться нельзя.

Леший махнул рукой и просительно сказал:

– Но нам-то очень нужно, матушка! Неужели ничего нельзя сделать?

– Можно, – кивнула Яга. – Но для этого придется вам еще кое-кого навестить.

– Среднюю сестру? – немедленно спросил Подосён.

– Типун тебе на язык, болтун, – от души пожелала Яга. – Наша средняя сестричка такая – кто ее увидит, тот трех дней не проживет. К ней бы я никого не послала. А вот тут недалеко живет старый ворон. Старый и мудрый. Прожил он на свете без малого триста лет, вот я его и отпустила. Теперь облюбовал он себе дуб, в его дупле и живет. Птицы ему еду таскают, а он их обо всем выспрашивает. Уж от него-то птицы ничего не скроют. А ворон такой старый, что ничего на свете не боится. Сумеете уговорить ворона, чтобы рассказал вам, где чудо-оружие лежит – ваше счастье.

Дальше надоедать старшей Яге своим присутствием богатыри не решились и немедленно покинули избушку.