Текст книги "Завоевание 2.0 книга 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Терников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Что же, думаю, что опытные испанцы только рады представившейся возможности уменьшить свои ряды, избавиться от дураков, молодых и слабых. На долю оставшихся больше добычи достанется. Вот только они на этот раз обломятся, ничего им не достанется. Как прекрасно когда-то высказался по данному поводу русский поэт Глеб Глинка:

"Надежд сомнителен приют,

надежды юношей питают,

отраду старцам подают,

но все же постепенно тают.

И, наконец, на склоне дней

вдруг понимает человече

тщету надежд, тщету идей…

Иных уж нет, а те далече….

Остаток дня испанцы посвятили обустройству своего постоянного лагеря, располагавшегося подальше от бухты. Расположились они на юго-западе, там, где река Сан-Хуан своим болотистым устьем впадает в воды Веракруского залива, заодно наглухо заблокировав нам доступ к пресной воде и пути к отступлению в глубь страны. Что же, я где-то так и предполагал…

Диспозиция у нас теперь следующая. Севернее нас плещутся воды Веракруской бухты, на востоке в нескольких километров от нас проходит океанское побережье Мексиканского залива, идущее с севера на юг, на юго-западе испанский лагерь, преградил нам пути в глубины суши. Единственный сектор для оперативных действий у нас теперь юг и юго-восток, да и то там расположились пикеты и разъезды врага. Куда нам теперь деться с подводной лодки!

Грозной и величественной была картина развертывающегося у Веракруса испанского войска: "где была степь чистая, тут стали у нас враги, с людьми многими, клубящимися, что великие и непроходимые леса темные и дремучие. От силы той великой, у нас под Веракрусом городом, вся земля потрескалась и погнулась, вода в море-океане из берегов хлынула от той великой тяжести! И начали бусурмане по полям у нас свои шатры ставить. И палатки многие и наметы великие, и даже дворы большие полотняные, прямо как горы высокие и страшные забелилися! И от многих костров разведенных вражеских, стал огонь и дым прямо до самого неба! А от игр труб бусурманских грохот страшный поднялся несказанный! Разразилася от ворога стрельба пушечная и пищальная великая; словно стала над нами гроза страшная, будто гром великий поднялся, и молния огромадная. И вся наша крепость от той стрельбы потрескалась, и на куски малые развалилась. И солнце от того днем померкло и наступила ночь темная. И страшно нам стало с той поры, что от этой силы великой наша смерть придет!"

Вот приблизительно такую повесть мне пришлось услышать за ужином от вечно говорливого Федота, рассказывающего такую апокалиптическую картину, всем желающим его послушать. Фантастика, да и только! Но, мне очень не понравился пассаж: про осыпавшуюся землю и про великий испуг. Больше выжидать смысла нет, а то и мой народец и правда в испуг войдет. Сегодня ночью, будем мы товарищей конкистадоров щупать за вымя. Сиречь по-простому взрывать, пока есть такая возможность. А то, действительно, земля осыплется и пропадут все наши великие труды даром.

Ночью мы выпустили из ворот группы диверсантов, в общем, и дистанционно можно было все взорвать из крепости, но вдруг и правда, где земля обвалилась, а чем ближе подойдут наши к местам закладок, тем больше шансов, что все сработает, как надо. Конечно, нами применялось дублирование для одновременного поджога, но чем черт не шутит, когда бог спит. Я долго ожидал результата, вглядываясь в ночную темноту до рези в глазах. Как-то все томительно, и даже задница играет не по-детски. Страшноватенько!

Потенциально хороших мест для обустройства вражеского лагеря тут вокруг города немного, вот и мы сделали заранее две закладки: одна хорошо попала, а вторая почти промахнулась. Но нам все одно все разом взрывать, сейчас подожгут мои охотнички скрытые в канавах потаенные запальные шнуры и вернутся. А мы утром посмотрим на результат! Вот тихо открылись ворота, это возвращаются посланные команды. Теперь уже скоро, вот-вот. А там, в земляных ямах, сложены 16 больших бочек пороху, заряжали "на глазок", но это почитай полтонны взрывчатки. Оно конечно, на земле– не на воде, не утонишь, но все же мало не покажется.

Все дождались! БАБАХ! В ночи произошел оглушительный взрыв. Он так больно ударил по ушам, что заставил всех присесть и начать испуганно озираться. Меня чуть не отбросило со стены на землю, я почувствовал дикий жар со стороны испанского лагеря. Многих солдат, стоящих рядом со мной, тоже оглушило этим взрывом. Несколько человек вблизи меня, так еще и головой потряхивали, избавляясь от последствий оглушения. Да уж, наворотили мы дел! Русскому человеку только дай что-нибудь взорвать, он и рад стараться! Ни в чем удержу не знаем!

Но тут же я услышал от наших людей буквально новый взрыв радостных и ликующих криков. Народ бесновался минут десять.

– Взорвали, наконец, вот молодцы, теперь нам легче будет! – постоянно радовались вокруг люди.

Наконец, шум стал стихать. Что там, у испанцев?

Огонь освещал ночное небо. Гневные крики воинов смешивались со стонами и воплями многочисленных раненых. Почти ничего в темноте ночи было нельзя разобрать. Придется ждать до утра, тогда уж поглядим. С другой стороны все наши пороховые хитрости вышли, теперь рассчитывать можно только сила на силу, кто кого.

Утром, едва продрав глаза, и попив водички, я полез на стену. Так что там? Как бы сообразить! Будем считать живых. Где-то 1500–1600 на вскидку. Множество раненых. Что же теперь испанцам нужно или сражаться или убираться, пока еще есть такая возможность.

К чести испанцев они выбрали сражение, чтобы дать выход переполнявшей их ярости. Один из небольших транспортных кораблей они разобрали (все равно обратно вести уже некого, в песчаную и болотистую землю Веракруса испанцы уже зарыли около 450 тел). Еще человек триста у испанцев образовалось больных и раненых. Так вот разгневанные конкистадоры лихорадочно сооружали деревянные защитные щиты и штурмовые лестницы. Другие рыли траншеи и сооружали места для осадных пушек. Земляные валы помогут многочисленным испанским пушкам стрелять вверх по защитникам крепости, и в свою очередь защищать от нашего губительного огня, а в траншеях народ сможет накопиться перед решающей атакой. Что же, пару дней они так точно провозятся! Еще один день кладем на сам штурм, и значит, июль завершится. А дальше посмотрим, если еще будем живы!

Я несколько переоценил испанское трудолюбие. Враги пошли на первый штурм, когда не сделали и половины всех первично необходимых работ. Уже на второй день после взрыва. Ей богу, как маленькие дети, на что они вообще там рассчитывают. Пушек установили по уму только двенадцать, остальные просто подтащили поближе, безо всяких укрытий (я уже не говорю о том, что 1/5 часть орудий у них оказалась по факту небоеспособной), осадных лестниц наделали всего два десятка, арбалетчиков и аркебузников у противника было столько же, сколько у нас, всего около двух сотен. Но у нас большая часть стреляла конвейерным методом, к тому же немного были распространены бумажные патроны в газырях и берендейках, а значит, у нас было как минимум полуторное преимущество в силе залпа. Я уже не говорю о том, что мои люди все стреляли из-за укрытия. Пушек у нас тоже было полтора десятка, всяких, и больших и маленьких, плюс к ним тренированные команды, плюс пристрелянные сектора обстрела, плюс картузное заряжение на каждое выверенное расстояние.

Уже с самого утра было видно, что яростный приступ не заставит себя долго ждать. Испанцы лениво трудились, без большой охоты и постоянно бросали взгляды на своих трубачей, расположившихся у ставки командующего. Как видно, те должны были дать нужный сигнал. Но до обеда они провозились. После обеда, по самому пеклу, испанские полки начали строиться для своей решительной атаки. Со стороны это зрелище выглядело довольно красивым: без конца трубили в трубы, били в барабаны, развевались знамена цвета крови и золота, проводились общие собрания полков. Люди молились на коленях, наверное, клялись перед Господом, что в этот солнечный день они должны или победить или же умереть. Если бы у испанцев были крылья, то может быть какие-то шансы у них бы и были, но так – без вариантов.

Но испанцы пока не унывали. Все это разнокалиберное войско горело одним только желанием – побыстрее сразиться с "канальями-еретиками". Штурм они задумали вести по всем правилам военного искусства, нападать со всех четырех сторон, чтобы малочисленные защитники Веракруса не могли маневрировать. Впереди шла регулярная пехота, в полном боевом вооружении, наиболее приспособленная для таких боевых действий, за ней толпился остальной разнообразный сброд, взявшийся бог весть откуда. На первый взгляд, все сулило успешный исход битвы для грозных конкистадоров.

– Черт их побери, они когда-нибудь закончатся? – спросил на русском стоящий рядом со мной стрелок, судорожно сжимая свой заряженный мушкет и наблюдая за многочисленными атакующими толпами.

Пересохшие губы парня едва шевелились. Зрелище было зловещим, враги казались бесчисленными, и даже я почувствовал сомнение в глубине души. Но они же полдня мучились на пекле и солнце. Теперь я был для разнообразия даже благодарен летней жаре, которую посылали нам просторы небесные. Удушающее пекло было таким, что нормально двигаться было возможно лишь вечером, когда температура спускалась до тридцати градусов. Лица у всех покрывались крупными каплями пота, выступившими на лбу, носу и подбородке, а глаза, от яркого света приходилось постоянно прикрывать и щуриться. Мы переносили зной легче, так как у наших защитников имелось достаточно еды, соли и воды, что подтверждалось регулярным потоком людей, следующих к уборным.

– Солдаты, вы готовы? – тут громогласно крикнул я, сбрасывая оцепенение, и в ответ мне с укреплений поднялся одобрительный рев.

Все уже устали от ожидания, и даже те, кто боялся, теперь преодолели свой страх. Они просто хотели, чтобы это все побыстрее закончилось. Так или иначе. Ожидание смерти, хуже самой смерти!

Вначале дружным залпом ударили по стенам установленные на заранее укрепленных земляных позициях испанские большие осадные пушки. С воинственным кличем: "Сантьяго! Сантьяго!", завывая, словно злобные демоны, побежали к стенам штурмовые колонны, горя доблестным духом соревнования. Другие нападавшие быстро подтащили ближе маленькие пушки и тоже начинали из них стрелять. Стрелки из аркебуз и арбалетов прикрывали штурмующих частым огнем. Всего пара минут и вот, толпы испанских солдат и конкистадоров уже под самыми стенами нашего города.

Мы активно противодействовали нападавшим. Подтаскиваемые поближе небольшие пушки, встретил ужасающий и дружный залп наших ядер. Сразу произошло три или четыре метких попадания, валящих вражеские пушки на бок, и разрывающих членов артиллеристских команд соперника на куски. Стрелков противника жарко приласкали наши пищальники, особенно отличились при этом большие мушкеты, которые пробивали даже приличные латы, не говоря уже о всякой хлопковой ерунде. Но и недостатков у мушкета сейчас хватает, тяжелая бандура, с рук стрелять без упора невозможно, да и точность такая, что только при залпе можно надеяться на благоприятный результат.

Арбалетчики тоже на диво работали слаженно. Темп огня мои русские стрелки держали высоким и методичным, работая со всей возможной поспешностью. Выстрел, и вот в руках у стрелявшего опять оказывается уже заряженная пищаль, которую зарядили в задних рядах. Подбежавших к стенам испанцев встретил дружный залп мелких фальконетов, выплюнувших губительные для врага тучи картечи: каменной и свинцовой. Враги толпами валились на землю, словно побиваемые смертоносным градом. Непрерывно стреляло более трехсот аркебузов и тридцать пушек, и нельзя было понять, кто же одержит верх.

Наши соотечественники оборонялись так отчаянно, что любые слова будут бессильны, чтобы описать этот жестокий и кровопролитный бой и проявленное ими в нем мужество.

Испанцы, со всей горячностью, не взирая на свои ужасающие потери, яростно ломятся только вперед. Они с таким бесстрашием набросились на наши укрепления, что достигли их за несколько биений сердца. Вот они уже у стены, устанавливают лестницы, воины внизу у ворот, бросаются на них с оголтелым остервенением, и рубят топорами створки, а прямо под стенами несколько бешенных берсерков бьют камни наших стен кирками, молотками и даже лопатами. Верно, шарики за ролики у них совсем закатились.

Все, пора! Полсотни моих людей давно ожидали подобного момента, держа в руках керамические горшки с порохом, к которым были прикреплены горящие фитили. Все эти горшки по команде одновременно полетели под стену к бешено вопящим испанцам. А метнувшим одни горшки защитникам, тут же подали другие, и те тут же последовали за первой партией.

Прозвучала серия небольших взрывов, все смешалось, стоны сливались с криками и воплями раненых и умирающих, что привело врага в огромное смятение, но поднимающийся пороховой дым был чрезвычайно густ, и никто друг друга хорошо не видел, глаза у всех слезились, поэтому несколько кастильцев все же успели взобраться на стены по установленным лестницам, с большим обезьяним проворством, и между ними и моими людьми произошла хоть очень жестокая, но беспорядочная схватка. Испанцы перекатились через край равелина, теснились вверх по пролому и намеревались скинуть нас со стены. Ужас! Шок и трепет! Ручьи кровавые кипят, везде бушует пламя, солдаты яростно хрипят над мертвыми телами. Защитники врагов в гуще битвы без устали разили мечом и пикой. Свистели сабли, палили ружья, пощады никто не ждал и не просил. Гибель элитных частей испанской армии была и ужасна, и прекрасна одновременно.

Остальные конкистадоры, видя полный разгром своих войск, пали духом и тут же бежали обратно, не выдержав такого адского огня, бросив своих убитых, раненых и обожженных возле стен, навалив вокруг трупы в два слоя. Откатились и отползли, истекая кровью. Так за короткое время мы перебили почти всех атакующих, так как они не ожидали от нас такого сильного сопротивления.

И вот пушки смолкли, густая завеса дыма постепенно улеглась, сражение практически закончилось. Я внутренне ликовал: надменной испанской армии сегодня был дан такой решительный отпор, какого еще не знала история войн на Американском континенте! Погнали мы хваленных конкистадоров ссаными тряпками!

Убито было во время этого первого штурма три испанских командира и один кадровый кастильский подполковник Хуан де Ортега, а также погибло около двухсот двадцати рядовых солдат, некоторые из этих несчастных были буквально разорваны на части. Наверное, потери ранеными у нашего врага были не меньше, а то и больше. Наши потери были не столь велики: четырнадцать человек были убиты и двадцать восемь человек получили ранения различной степени тяжести. Вечная слава павшим героям!

Все же хорошо, что испанцы такие безалаберные. Если бы они сделали все по уму, и хорошо подготовились бы к этому штурму, то наши потери были бы намного больше. Так, я вообще не ожидал, что испанцам удастся с первого же раза взобраться к нам на стену, у меня же тут народ к рукопашным схваткам непривычный, за исключением немцев, так что, если бы забралось не два десятка, а больше, то вид бы у нас был сейчас весьма кислый. С другой стороны, чего я хотел? Это все же не настоящая крепость, а простой суррогат, и стена тут все же невысока, даже по очень скромной мерке. Надеюсь, что самых опытных и отчаянных вояк мы в этом штурме уже положили. Может быть, злобные волки уже кончались, и остались одни скромные овечки?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Итак, первый испанский приступ окончился полной неудачей. Ночь прошла на удивление спокойно, так как и мы и наш противник сильно вымотались за прошедший день. У нас, несмотря на организованный медицинский уход, ночью скончалось двое раненых, остальные, видимо, пойдут на поправку, хотя трое из них точно останутся калеками. Такова жестокая цена войны. Но все же, как по мне, так лучше умереть героем, одержав славную победу, чем безропотно сразу сдаться любому грязному бомжу кочевнику, который будет над тобой всю жизнь измываться, а потом перережет тебе горло, чтобы развлечься и почувствовать собственную значимость. И не я такой – времена нынче такие! Ничего, у испанцев на порядок больше раненых, значит, будет и больше умерших.

Следующим утром, к стенам Веракруса, стараясь держаться в отдалении, подошла пара католических священников. Бояться, значит, уважают, но пока расстояние для прицельного выстрела было велико. Они уже не требовали сдачи нашего города, (сдулись), но просто просили о перемирии, чтобы похоронить своих убитых. За убитых, которые навалом лежали вокруг стен Веракруса, кое-где даже кучами выше пояса, святые отцы предлагали заплатить золотом, чтобы предать трупы христианскому погребению. Меня прямо-таки смущает такая любезность!

Я сделал пару знаков Ефиму Оленину, и он в качестве иноземного начальника (нужно же порвать шаблон святым отцам), гордо, на ломаном испанском, предложил священникам, забрать свои трупы даром, наотрез отказавшись от всякого выкупа:

– Не продаем мы трупа мертвого никому! Не дорого нам ни злато, ни серебро, дорога нам слава вечная!

Договорились, что испанцы отправят к нашим стенам команду могильщиков, общей численностью не более двенадцати человек, если же это число будет превышено, то мы оставляем за собой право открыть огонь, так как не хотим, чтобы испанцы воспользовались нашим гуманитарным разрешением, для подготовки внезапного нападения. Испанцы поклялись на распятии Христа не нарушать заключенное перемирие.

Вот и славно, шесть пар провозятся под стенами целый день, так мы выигрываем необходимое нам время. Что же касается отказа от выкупа, то предложение испанцев в наших же интересах, уже с утра стояла жара, которая еще больше усиливала трупный запах разложения. Теперь, казалось, он витал вокруг стен Веракруса, словно туман, так и заболеть чем-нибудь скоро можно. А если трупный яд попадет в почву, и потом проникнет в наши колодцы? Нафиг нам такие сложности! Город во время осады необходимо содержать в чистоте. Хотят испанцы заниматься рядом с нами санитарной обработкой? Флаг им в руки, мы только за!

Прошедшая ночь не прошла даром и для испанцев. Уже с начала дня там начали рыть могилы для своих умерших раненых, которые не пережили эту ночь. Раненых у них было уже очень много и по моим подсчетам испанцы похоронили в течение дня около трех десятков тел. К этому числу прибавились еще и собираемые возле нашего города. Никто не таскал трупы парами на руках, как я себе представлял, все было намного проще. Санитары распределили сектора поровну, и начали таскать тела к вырываемым могилам. Обычно за ноги, за руки или же за голову, привязывалась веревка, и волоком труп тащился к испанским позициям. Когда бравые конкистадоры начали перемещать своих мертвых, в горячем воздухе усилился запах смерти. Римляне утверждали, что: "Труп врага всегда хорошо пахнет". Думаю, с этим можно поспорить!

Уборка трупов оказалась очень тяжелой работой: тела были уже обсижены мухами, которые тучами взлетали вверх, когда их беспокоили. Многие трупы лежали в кучах дерьма. Умирая, люди непроизвольно опорожняли желудок и мочевой пузырь, и теперь вонь человеческих испражнений добавлялась к запаху крови и трупов. Кроме того, на телах остались отметки, свидетельствующие о том, что местные стервятники и крысы хорошо попировали этой ночью. Впрочем, нескольких человек нашли среди мертвецов еще живыми и торжественно унесли в испанский лагерь. Не знаю, долго ли они там проживут.

А у нас были другие заботы. Испанским руководителям теперь придется призадуматься: с ходу взять Веракрус не удалось, нужно искать новые способы штурма крепости. Опыт у испанских полководцев уже к этому времени накопился огромный: Гранада и Оран, Неаполь и Милан, не могли устоять перед ними. А пока их военный совет решал, как же им быть дальше, за испанским лагерем продолжали хоронить павших.

Что же, я бы на их месте, теперь для разнообразия организовал внезапный ночной штурм. Шпионы, которые несомненно были в числе могильщиков, вблизи изучили все сильные и слабые стороны наших невеликих укреплений, выбоины, нанесенные испанской бомбардировкой нашим стенам, и все в таком же духе. Рва у нас нет, полметра земляная насыпь и два с половиной метра высоты стены (не считая зубцов) не такая уж и страшная преграда. Ночью тихо близко подошли, половина воинов руки подставила, вторая половина ногами оттолкнулась, и уже через пару секунд враги будут на стенах. Ночью на позициях, у нас дежурить будет сотня человек, то есть с одной стороны не более двадцати пяти. Сотни испанцев вполне хватит, чтобы сбросить их со стены. А дальше – враги в городе!

Так что, сегодня ночью мы выставим половину своих людей– триста человек и наш замечательный прожектор будем обязательно включать. У меня же в основном стрелки, а они обязаны хорошо видеть, куда им нужно стрелять.

Но в результате, я думаю, что мы бы справились даже и без прожектора. Передо мной было войско настоящих идиотов! Таким не жалко выдать соответствующую медицинскую справку! Испанцы пошли в тайную атаку с горящими фитилями в руках! Не знаю уж, чтобы кидать керамические гранаты, или же это были фитили для аркебуз, да и не хочу я знать такие тонкости. Мы уже в нетерпении ожидали ночного штурма, поэтому процессия маленьких огоньков, направляющихся прямиком в нашу сторону, нас, естественно, весьма насторожила. Делегация светлячков, решивших слетать к нам в гости? Неужели мой город оказался расположен на сезонных путях миграции светящихся насекомых? Если бы у меня были мозги испанца, то, возможно, я бы так и подумал. Но я то нормальный человек!

В общем, до греха, мы дело решили не доводить. Заранее подтащили на нужное место свой прожектор, понагнали множество стрелков, а далее осветили и обстреляли незваных гостей. Даже из пушек выпалили картечью, хотя еще было довольно далеко. А чего стесняться? Пороха у нас много, ресурс это возобновляемый, а картечь это обыкновенная галька. Лукавые испанцы на свету прыснули в разные стороны, как тараканы, но дружный залп наших арбалетов и пищалей все же унес свою кровавую лепту. Правда, думаю, в основном почти все ушло в молоко, но даже пара десятков раненых, это для нас уже не плохо. Такими приступами нас не взять!

Больше в эту ночь нас конкистадоры не трогали, видно, вообразили себе, что сам дьявол (которому мы, несомненно, продали свои души) предупредил нас об их намерениях атаковать. Что же, нам же лучше, если бы испанцы делали ставку на ночные бои, то нам пришлось бы тяжко.

Уже с раннего утра, по холодку, стало ясно, что испанцы решили взяться за нас по настоящему. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, а эти ловчилы все время пытались схитрить и срезать путь, или же, наоборот, объехать нас по кривой. Не получилось! Теперь началась настоящая работа. Потери врага были так велики, что испанцы не решились возобновлять приступы. Испанцы знали чего им страшиться. Порядком поредевшее войско кастильцев (теперь в строю оставалось где-то с учетом выздоравливающих и легко раненых около тысячи человек) уже в утренних сумерках принялись за земляные работы. Конкистадоры тянули свои траншеи к стенам Веракруса, сооружали земляной вал для средних пушек, чтобы постепенно продвигать его ближе к нашим позиция. Теоретически, действуя таким образом, они смогут пододвинуть свой насыпной вал прямо к нашим стенам, и с него легко взойти прямо в город. Объемы работ испанцам предстояли немаленькие, особенно, учитывая, что необходимого инструмента они запасли немного. Что же, бог в помощь, провозятся так они долго!

Но, и нас в покое они в этот день не оставляли, чтобы сбить наших стрелков со стен и минимизировать потери у землекопов, весь день работали большие осадные пушки. Двенадцать испанских орудий долбили наши хлипкие стены до самого вечера, не смолкая ни на один час. От их стрельбы пороховой дым тянулся до самого неба. Пришлось, как и было задумано, спешно укреплять южную стену с внутренней стороны деревянными срубами, в которые мы накидали гравия, камней, песка и грунта. Артиллерийские орудия за этот день сделали 27 выстрелов (заряжать такую махину очень долго), но лишь девять из них попали в крепость – почему-то испанцы целили слишком высоко, и многие их снаряды, не причинив ни какого вреда, упали на землю позади нее. Конкистадоры же целый день копали как кроты, а испанские командиры ходили по траншеям и ободряли своих воинов.

В целом день был долгим, муторным, опасным, и мало результативным. Резерв воинов, располагавшийся на случай внезапного штурма вблизи обстреливаемой стены, весь день просидел в ямах и щелях. На стене, редкие стрелки, с криками "не бойсь" противодействовали противнику. Но потерь они не сумели избежать. У нас был один убитый, один тяжелораненый (к вечеру он скончался не приходя в сознание), один средней тяжести (ему пришлось ампутировать размозженную правую руку по локоть) и трое с легкими ранениями. Испанцы на этот раз из себя мишени изображать не стали, но все равно несли потери больше наших. Трое или четверо вражеских воинов, засевших в траншее, были убиты на месте, и еще около дюжины, по прикидкам, были ранены, в результате наших успешных действий. Для этого раннего периода развития огнестрельного оружия это был новый и весьма тревожащий опыт для испанских солдат. Итак, конкистадоры интуитивно перебирая варианты, наткнулись на тот, что в принципе, мог привести их к определенному успеху.

Все же сыграл фактор времени. Сегодня у нас начался последний летний месяц, август. Скоро пойдут дожди. А это значит что? То, что никакие испанцы мне тут не нужны. И щадить я их абсолютно не намерен. Пусть убираются, если смогут. А я их еще и подтолкну.

А тянуть с этим не стоит, а то своими большими пушками сеньоры-конкистадоры в скором времени разобьют мне крепостную стену по самую подошву. Значит, сегодня ночью мы постараемся эти пушки заклепать! Я уже не говорю о том, что испанцы могут подвести к стене подкоп и, взорвав пороховую мину, ее обрушить. Этого времени мы им также не предоставим. Итак, уже за прошедший день в нашем городе враги разрушили три дома, и даже кто-то пару раз попал ядром в главную башню. Хорошо, что башенные часы, предусмотренные Кортесом, мы туда так и не купили, а то бы убытков понесли – страсть.

С тех пор как мы сели в осаду, мы демонстративно не совершали вылазок. Ни ночных, ни даже не стали добивать раненых соперников, после неудачного для врага штурма. Пусть у испанцев сложится рефлекс, что противник их боится до дрожи в коленках, и ни за что на свете не выйдет из города. А вот теперь, сегодня ночью, этот рефлекс у противника мы поломаем. И то, как я зачастую вижу, эти испанцы уже порядкам расслабились, даже часовые у них уже ночью дремлют. Дилетанты!

Итак, не откладывая дело в долгий ящик, мы совершили дерзкую и бесшабашную ночную вылазку. Был поздний час, и ночь была темна. Огней в испанском лагере было немного, дрова у наших незваных гостей уже заканчивались и топливо им приходилось расходовать крайне экономно. Если считать один костер на десять человек, то необходима сотня и даже больше костров для такой армии, а если хотя бы палить их всего один час для приготовления пищи раз в день, то вам необходимо где-то взять 10 кубометров дров. Так за неделю испанцы сожгли и остатки пирса и разобранный корабль и даже весь низкий и чахлый кустарник в округе. Загостились…

Чтобы два раза не ходить, мы решили одновременно атаковать и испанский лагерь и подведенные к городу осадные пушки. Смертельно опасно, дерзко, смело, но иного выхода у нас не было. Не умирать же в ямах и щелях! К лагерю по дуге ушло девяносто стрелков-индейцев, два десятка русских пищальников у которых аркебузы и мушкеты были с кремневыми замками (для соблюдения ночной маскировки), десяток русских арбалетчиков и к ним в помощь десяток швейцарцев-фехтовальщиков, на крайний случай. К охраняемым осадным пушкам, где предполагалась сопротивление ночного сторожевого отряда, пошли сорок швейцарцев арбалетчиков и фехтовальщиков, десяток русских с пищалями с кремневыми замками, два десятка русских с арбалетами, трое русских из бывших вояк с холодным оружием и дюжина кузнецов и мастеровых, несущих кузнечный инструмент, чтобы заклепать на месте пушки. Так как первому отряду было пробираться в ночи по расстоянию намного дальше, то начинать атаку мы собирались только после начала их действий. Правда, я сам на вылазку не пошел, достаточно уже было охотников, лучше мне поостеречься.

Уходили все наши воины из восточных ворот (южные мы открывать побоялись, испанцы могла оставить вблизи них своих наблюдателей), напутствуемые хорошим добрым словом. Ничего это тропики, тут нет коротких летних ночей, так что времени на все будет вполне достаточно. А местность вокруг города уже все за месяц на ночных тренировках изучили, так что теперь не заблудятся.

Все прошло, как по маслу. Как там в песне: "дремлет испанская сьерра, дремлет кастильская стража…" Диверсанты скользили в ночи словно призраки. Испанцы уже привыкли не обращать внимания на всякий шум вокруг: это или крысы, или кайоты, или стервятники, что там смотреть? Враг сидит в крепости, носа наружу высунуть боится. Вот наш отряд и прибыл на место. "Там вдали у реки, заблестели штыки, это белогвардейские цепи!" Так что подошедшие ближе индейцы стали пускать свои отравленные стрелы по дуге в ночное небо на испанский лагерь. Девяносто стрел ушло в темноту. На кого бог пошлет! Сразу еще и еще! Словно "рои жалящих ос, против которых бессильны пушки и сабли". Это уже был удар ниже пояса.

Когда начался шум, и наружу высыпало полсотни рассерженных мужчин с факелами, по ним отработали и индейцы и пищальники, после чего наши диверсанты бросились наутек. Немцы следовали сзади, с оружием в руках прикрывая отходящих. Деревянные стрелы без всякого наконечника, в основном сразу не убивали, и даже сильно не ранили, просто царапали, так что испанцы быстро мобилизовать людей для опора не смогли. Смотрели на легкий ночной обстрел как на шалость, типа, как бросаться тухлыми яйцами. Ребячество, не достойное настоящего воина. А вот когда прозвучали выстрелы, тут уж вскочили все. Спросонья многие ничего не поняли и метались вокруг по ночному лагерю, натыкаясь на палатки, и друг на друга. Некоторые умудрились даже ранить своих товарищей своим же обнаженным оружием.

Практически одновременно, услышав шум со стороны испанского лагеря (шум в ночи разносится далеко), наши арбалетчики тихо отработали по кастильским часовым у пушек.