Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 04"

Автор книги: Александр Громов

Соавторы: Дэвид Моррелл,Майкл Суэнвик,Дмитрий Володихин,Андрей Синицын,Дмитрий Байкалов,Андрей Саломатов,Томас Л. Шерред,Пол Ди Филиппо,Сергей Кудрявцев,Тимофей Озеров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Банк идей

Начнем с упрека, адресованного журналу. По словам одного из ветеранов конкурса, в последний год «Если» «резко снизил градус фантастичности, ставя в «Банке идей» задачи, которые можно решить уже СЕЙЧАС, без всякого полета воображения».

Что ж, не будем спорить. Возможно, мы действительно увлеклись реальной проблематикой в подспудной надежде найти ответ на те вопросы, которые ставит сегодняшний день…

Кстати, сам автор письма ответа не дал, отказавшись на этом этапе участвовать в конкурсе. Поэтому приходится обращаться за помощью к другим участникам, которые отважно пытаются решить одну из главных социально-психологических проблем нынешних мегаполисов.

Задыхаясь от давки и смрада потных тел, Тойас Мидтманн, детектив Шотган-Сити, упустил момент начала драки. Давка была такая, что приходилось работать локтями и при этом закрывать глаза, чтобы не видеть массу голов, покачивающихся в такт движению монорельса. Толпа неохотно раздвигалась, давая ему место. Коп, ненавидящий людей, не должен находиться на службе общества, думал он. Будь он львом, разгуливающим по африканской саванне, где на горизонте поднимаются горы, окутанные жарким маревом… вот это счастье!

В себя его привели всполошенные голоса.

– Ты на меня с ножом попер? – заорал молодой головорез другому. Его лицо и бритая голова были на редкость правдоподобно разрисованы сценами лесного пожара. Языки пламени обрамляли холодные голубые глаза. Он многозначительно постучал по лезвию дуэльного кинжала, висевшего на его груди.

Далее мы пересказали начало рассказа. Герой по указанию диспетчера следует в биологический институт, где в одной из лабораторий заперлась ученая дама, намереваясь совершить самоубийство. Дама, талантливый генетик и биолог, занималась несанкционированными опытами с животными и, кажется, нашла решение вопроса адаптации человека к перенаселенному миру; мало того, успела запустить механизм его реализации. Полицейский, не желая того, становится участником процесса…

Был задан один вопрос.

ЧТО ПРЕДЛОЖИЛА ГЕРОИНЯ В КАЧЕСТВЕ ПАНАЦЕИ ОТ БЕД ПЕРЕНАСЕЛЕННОЙ ЗЕМЛИ?

Пусть и не в таком утрированном виде, как в рассказе, но «плечо друга» чувствует каждый из нас, отправляясь по утрам на работу. И чаще всего оно довольно жесткое, это плечо – «не тронь», «отойди», «когда же ты выйдешь»… В результате вместо обычных 50–60 писем мы получили около сотни. Характерно, что из небольших городов и поселков откликов совсем немного. А вот конкурсанты, проживающие в крупных городах, искренне желают предложить решение, но оказывается, что в рамках «сейчас» это сделать сложно.

Вариант 1: Большинство версий (каждый участник, напомним, имел право прислать три варианта решения) связано с подавлением гена АГРЕССИИ. Этим предлагают заняться В.Долгих из Краснодара, М.Лаптева из Екатеринбурга, К.Рогулькин из Омска, В.Постникова из Красноярска и многие, многие другие. К сожалению, чаще всего конкурсанты не очень задумываются, как это можно сделать в пределах условий задачи – то есть когда сам герой за короткое время становится участником эксперимента. Зато почти все читатели вспоминают уже осуществленный эксперимент имени С.Лема. К чему это привело, им тоже хорошо известно. (Причем, заметим, писатель был более снисходителен к человечеству: на гены он не покушался.) Поэтому некоторые конкурсанты предлагают различные вариации на тему «частичного подавления гена агресии»: например, только на особей своего вида. Но все это, согласитесь, уже совсем умозрительно…

Вариант 2: Определим этот вариант как игру ума. И на вооружение, даже архивное, брать не будем. Некоторые читатели, обозначив первым пунктом агрессию, вторым советуют ПОМЕНЯТЬ ЗНАК. В качестве образца «поведенческих норм» приводится группа млекопитающих подсемейства полевок. Конечно, вы узнали несчастных леммингов, которые, размножившись в опасных количествах, без песни, но добровольно гибнут в соленых волнах. То же самое рекомендовано и человечеству. Наверное, гениальному биологу несложно включить подобный механизм самоуничтожения у человека, но так ли уверены предложившие этот вариант конкурсанты, что окажутся в той половине популяции, которая останется на берегу?

Вариант 3: В.Трунов из Нижнего Новгорода, Д.Алешин из Санкт-Петербурга, К.Масохин из Владивостока и другие читатели предлагают жить по СМЕНАМ: часть граждан «активируется» ночью, часть – днем. Эта любопытная идея не первое десятилетие занимает фантастов: достаточно вспомнить блестящий рассказ Р.А.Лафферти «Долгая ночь со вторника на среду», цикл Ф.Х.Фармера, рассказы Г.Диксона, Л.Нивена. Правда, сами упомянутые авторы сомневались, что таким образом можно решить демографические проблемы, но кто знает…

Вариант 4: Впрочем, все это – вчерашний день! Сегодня в свои объятия манит виртуальная реальность, способная подарить покой любому числу страждущих. Стоит поместить в компьютер целый город, и проблема снимется. Биологу (вспоминаем условия задачи) в этой ситуации делать нечего, но за неимением лучшего решения Д.Сухин (Минск), Л.Семаго (Новороссийск), К.Тульев (Москва) и другие готовы согласиться и на этот путь.

Вариант 5: «Широк человек, слишком широк, я бы сузил», – говаривал Дмитрий Карамазов. Его совету решили последовать Э.Ткаченко (с. Новая Безгинка, Белгородская обл.), В.Колесников (Саратов), Б.Сухоруков (С.-Петербург) и солидарные с ними читатели. А если уж уменьшать, то раз в пять или даже десять! Представляете, сколько освободится жизненного пространства в этом варианте МИНИМИЗАЦИИ. Теоретически решение интересное, но как быть с масштабами остальной фауны и флоры?

Вариант 6: С помощью различных препаратов можно изменить реактивность каждой человеческой особи: например, заставить ее пребывать в состоянии эйфории (В.Сараскина, Томск; К.Ульяшов, Кемерово, и другие), отключить «чувство личной территории» (С.Козлов, Новосибирск; В.Дмитриев, Оренбург), предложить «социальный полусон» (Н.Гордиевская, Москва). Словом, если иного выхода нет, то можно построить цивилизацию наркоманов. Вопрос лишь в том, что первое понятие с трудом сопрягается со вторым.

Вариант 7: Некоторые читатели вспоминают тяжкое наследие прошлого – коммунальные квартиры. Е.Кузьмин (Харьков), С.Долгов (г. Балашиха, Московская обл.), Р.Иванчук (Ростов) предлагают поселить в одном создании две и более личности, которые будут контролировать тело попеременно либо сумеют договориться о корпоративных действиях. Сюжет в фантастике не новый: что из этого получается, отлично рассказал Роберт Шекли, но поэкспериментировать при желании можно.

Вариант 8: Хвала конкурсантам, вспомнившим, что героиня – биолог и работает с животным миром. Нам казалось, что отсюда лишь один шаг до разгадки. Многие его и сделали, но, к сожалению, не в ту сторону. Большинство конкурсантов заинтересовала идея муравейника или роя: стоит привить человеку «гены КОЛЛЕКТИВИЗМА», как он тут же начнет трудиться на общее благо. Правда, участники, выдвинувшие эту версию, тут же предостерегают: человек, вступивший на подобный путь, лишится самосознания, его индивидуальность будет поглощена «коллективным разумом». Слишком большая плата за решение сегодняшней проблемы… В более мягком варианте конкурсанты предлагают «подстроиться» под новую среду обитания: отрастив крылья, взмыть в воздух, нарастив жабры, уйти в воду. Привлекательная идея – но, пожалуй, одному биологу ее реализовать не под силу, здесь придется поработать многим научным коллективам на протяжении ряда поколений.

Итак, многие конкурсанты приблизились к разгадке авторского решения. Большинство из них рассмотрели природу возможных ответов человечества на вызов века и описали последствия принятых решений. Но своих, «работающих» версий, к сожалению, не нашлось (может быть, члены жюри связывали с этим этапом конкурса слишком большие ожидания). Ну что ж, будем думать дальше, ведь решать эту проблему все равно придется.

В итоге победителями признаны те конкурсанты, которые точнее всех определили авторский вариант и объяснили механизм эксперимента. Призерами стали Е.Кошелев(г. Боровичи, Новгородская обл.), А.Сушинцев(г. Сарапул, Удмуртия) и Д.Куваева(Москва).

Ну а теперь давайте послушаем разгадку.

Джеймс Ван Пелт
Подвинься!

Задыхаясь от давки и смрада потных тел, Тойас Мидтманн, детектив Шотган-Сити, упустил момент начала драки. Давка была такая, что приходилось работать локтями и при этом закрывать глаза, чтобы не видеть массу голов, покачивающихся в такт движению монорельса. Толпа неохотно раздвигалась, давая ему место. Коп, ненавидящий людей, не должен находиться на службе общества, думал он. Будь он львом, разгуливающим по африканской саванне, где на горизонте поднимаются горы, окутанные жарким маревом… вот это счастье!

В себя его привели всполошенные голоса.

Он поднял глаза к камерам слежения, трем шарикам с черными линзами, свисавшим с потолка. Две подмигивали красным глазком, но одна, что висела прямо над головой, тускло мерцала. Значит, либо в самом деле отключилась, либо индикатор не работал. Однако двое крутых парней, сцепившихся всего в нескольких ярдах от него, плевать на все хотели, тем более на камеры. Тойас протиснулся мимо парочки типов в аккуратных деловых костюмчиках, старавшихся подобраться поближе, чтобы поглазеть на драку. Однако остальные попятились и окончательно его сдавили. Коп поерзал, пытаясь вытащить электрошокер из кобуры, но верзила в сером пальто навалился на его руку.

– Ты на меня с ножом попер? – заорал молодой головорез тому, кто постарше. Его лицо и бритая голова были на редкость правдоподобно разрисованы сценами лесного пожара. Языки пламени обрамляли холодные голубые глаза. Он многозначительно постучал по лезвию дуэльного кинжала, висевшего на груди чуть пониже плеча рукояткой вниз, так, чтобы можно было быстрее его выхватить.

Второй, с темной бородой, затянутый в светлую кожу, деликатно держал свой кинжал большим и указательным пальцами, то вдвигая, то выдвигая его из ножен.

– А ты тянешь на меня?!

Их окружали лица: жадные, заинтересованные, любопытные, принадлежавшие, в основном, обитателям Шотган-Сити. Все мгновенно подались назад, расчистив пространство фута в четыре. Позади счастливчиков, стоявших в первых рядах, толпились менее удачливые, привставая на цыпочки, заглядывая поверх голов. Монорельс раскачивался. Мимо окон пролетало здание за зданием.

Сцена, на миг превратившаяся в живую картину, казалось, застыла во времени и пространстве. Человек в светлой коже повернул нож так, что лезвие зловеще блеснуло. Парень с огненным лицом положил руку на рукоять.

– Стоять всем! – завопил Тойас. – Полиция!

Дуэлянт с огненным лицом повернулся к нему, и монорельс тряхнуло. Его противник рванулся вперед, держа лезвие ближе к уху.

Кто-то взвизгнул. Пассажиры толкались так сильно, что Тойас на миг задохнулся. Монорельс подкатил к платформе и остановился. Двери впереди открылись, выпуская пассажиров. Позади него двери распахнулись, впуская пассажиров. Тойаса несло вместе с толпой. Он вертел головой, пытаясь углядеть парней. Ничего подозрительного. Только множество людей, стоящих на бегущих дорожках и эскалаторах, осаждающих киоски с соевыми продуктами и напитками.

Не пройдя и десяти футов, он споткнулся о тело. Парень с огненным лицом, лежа на спине, смотрел в небо пустыми глазами. Тойас для порядка пощупал пульс, хотя знал, что он мертв. Ножевая рана слева почти не кровоточила. Лезвие прошло через сердце. На редкость меткий удар для дуэльного кинжала, длина которого по закону не должна была превышать трех дюймов.

Шея была теплой и податливой. Влажной от пота. Тойас предположил, что парень погиб еще до того, как вышел из монорельса, но толпа вынесла его и дотащила до этого места, а потом разделилась. По щекам трупа по-прежнему ползли сполохи пламени. Фосфоресцирующие картинки еще жили на мертвой коже. Фальшивый огонь. Не дающий тепла.

Какая-то женщина задела Тойаса плечом. Несмотря на ее широко раскрытые глаза, он был уверен, что она его не видит.

– Осторожнее, – крикнул он. – Здесь убийство.

Но люди все шли и шли. Скорчившись над телом, он видел мелькавшие ноги и колени. Из расплющенной бумажной чашки медленно вытекал кофе, пока кто-то не отшвырнул ее пинком.

Тойас нажал языком на переключатель рации, вмонтированный в зуб, и вызвал труповозку, а также приказал установить слежку за монорельсом и просмотреть пленку с видеокамер, хотя весьма сомневался, что много увидит, разве что море затылков и смазанные лица. Еще один труп из пятнадцати – двадцати в день только на этом монорельсовом маршруте.

Писклявые голоса зазвенели в ухе: массовые волновые беспорядки докатились до Айдахо-спрингс, в Диллоне и Шотган-Сити бандиты захватили заложников. Потом посыпалась дюжина оповещений всех постов и патрульных служб о розыске преступника. Пока Тойас ждал, еще один коп потребовал перевозку для мертвеца. И так далее и тому подобное. Монотонное перечисление совершаемых каждую минуту преступлений продолжалось. Тойас почти не слушал, сосредоточившись только на своих вызовах, но вынужденное безделье действовало на нервы.

Люди переступали через труп. Тойас, как мог, отталкивал их, молясь, чтобы труповозка поскорее прибыла. Но людские волны неустанно накатывали: стадо покорно брело своим путем.

К тому времени как Тойас прибыл в «Беллами Лэбз», где ему предстояло арестовать Ринну Лавдей за незаконные генетические эксперименты, кончившиеся попыткой самоубийства, он превратился в некое подобие автомата…

О самом здании сказать было нечего. Бегущие дорожки, матово-серебристая облицовка дверей. Тойас поднял голову: небо, светящаяся синяя лента, разрезанная переходами и мостами, простиралось над крышами зданий. Тойас помчался вверх по магнитным рельсам. Толпа снова сгрудилась вокруг него, над ним, под ним, обдавая смрадом рыбы и дезодорантов, потной кожи. И Тойас снова подумал, что здесь не место воину масаи [7]7
  Народ в Кении и Танзании. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть]. Ему бы следовало шагать по травяному ковру с копьем в руках, ощущая себя хозяином своей судьбы. Правда, вряд ли в мире остались хоть какие-то масаи, во всяком случае, на покрытых травой равнинах.

Дверной сканер дал добро на вход, и он очутился в широком коридоре, битком набитом перепуганными сотрудниками лаборатории. Молодой человек в медицинском халате резко повернулся, заслышав шаги. Что-то в его взгляде поразило Тойаса. Глаза парня растерянно бегали, а сам он буквально трясся. Нарисованная на щеке роза медленно вращалась, и Тойас вспомнил о мертвеце, по лицу которого полз огонь.

– Все будет хорошо, – утешил Тойас. – Это наша работа. Подобные случаи не так уж редки.

Младший детектив Клэнси махнул ему рукой с дальнего конца коридора. В новом мундире он выглядел совсем коротышкой, хотя нашивки полицейской академии ярко поблескивали.

– Она закрылась в задней комнате, на другой стороне лаборатории, вместе с пузырьком чего-то ядовитого. Никто не знает, что это такое.

Он вытащил электрошокер и, нервно похлопывая им по ладони, добавил:

– Я решил подождать вашего прихода.

– Ее лаборатория там?

Через узкое окно возле двери был виден еще один коридор с рядом дверей.

Клэнси кивнул и вытер рукавом лоб.

– Говорят, она взяла с собой все образцы ДНК. Может, с какими-то заразными болезнями, понятия не имею. Что-то экзотическое и неизлечимое. Вроде бы кожа слезает клочьями.

Тойас покачал головой.

– В генетических лабораториях подобного не водится. Худшее, что она сможет сделать – изуродовать твой рододендрон.

Дрожащий голос позади него выдавил:

– Ее специализация – модификации поведения животных на генетической основе и естественное ориентирование. Она находит характерные черты, которые нам нравятся в одних животных, и пытается заменить ими те черты, которые мы считаем неприятными в других.

Тойас обернулся. Еще один в медицинском халате. Близко посаженные глаза. Лет пятьдесят. На груди бейдж с именем «Хирохито Бливинс».

Бливинс протянул руку.

– Лавдей работает над проблемой голубей в городе. Превосходный ум. Чудесный человек, но чрезвычайно амбициозна. Узурпировала всю лабораторию, а это свыше ста квадратных футов площади. Остальных она просто выжила. Говорит, что ненавидит скученность. Мол, эти дармоеды ничего не делают. Обычно в лаборатории такого размера работают трое сотрудников. Но мы оставили все, как есть. Гении имеют право на эксцентричность.

Тойас попытался отступить, но коридор был чересчур переполнен.

– Не могли бы вы приказать этим людям разойтись по домам? Они мешают.

Бливинс покачал головой.

– Это почасовики. Стоит им покинуть здание, как они автоматически лишаются дневного заработка.

Тойас потер глаза, усилием воли загоняя обратно в глотку раздраженный вопль. Клэнси загрузил протокол и график личностных характеристик и профессиональных способностей Лавдей в карманный компьютер Тойаса. Коэффициент интеллекта буквально зашкаливает, но в университете особыми успехами не отличалась. Была полностью загружена все последние четыре года – редкость для большинства служащих. Безупречные характеристики. Прекрасные результаты. Должно быть, действительно ценный работник… В юности пыталась покончить с собой.

Клэнси через плечо Тойаса всмотрелся в экран.

– Какая серьезная дамочка.

На экране как раз появилось изображение Лавдей. Неулыбчивая блондинка с худым лицом, лет двадцати пяти.

– С чего это вдруг она так завелась? – спросил он.

– Я говорил с ней очень спокойно, а она вдруг словно помешалась, – принялся объяснять Бливинс. – Схватила пюпитр и швырнула мне в голову. Поверьте, без всякого повода. Она очень неуравновешенна. И всегда была такой, но без нее мы не можем обойтись.

Тойас предположил, что беседа была далеко не столь невинной, но вслух своих соображений не высказал. В протоколе значилось: Бливинс подал жалобу на несанкционированное использование компьютера. В памяти компьютера хранились записи о многочасовых исследованиях на человеческих наборах генов.

– Но ведь это вне сферы ее деятельности, не так ли? – задал вопрос Тойас.

– О, да, – кивнул Бливинс. – Совершенно иное направление. Она работает в области естественного ориентирования животных. Ее последний контракт – мутаген для ослабленной формы птичьей инфлюэнцы, необходимый в связи с проблемой голубей. Исследование людских генетических наборов не является частью ее контракта. Кроме того, она воровала компьютерное время и лабораторную площадь. Все отражено в моем докладе.

Тойас отдал Клэнси электрошокер и открыл дверь в опустевший коридор.

– А тогда? Почему она пыталась покончить с собой?

Клэнси взглянул на свой дисплей.

– Не сказано, но ее родители погибли за два года до этого. – Он стал читать дальше. – Похоже, их прикончили в ресторане. Кроме них были убиты еще шестеро. В отчете имена не упомянуты. Возможна связь.

– Дай мне час.

Дверь закрылась. Тойас прошел мимо открытых помещений к лаборатории Лавдей, вытащил наушник, и литания преступлений оборвалась. Его каблуки звонко стучали по полу, и он наконец сообразил, что не слышит людских голосов. В полицейском участке стоял непрерывный гомон, на улицах и в магазинах шел неутомимый торг, его крохотная квартирка в Шотган-Сити не могла защитить от звукового прилива ни днем, ни ночью. Ему почти никогда не удавалось побыть в одиночестве. Весь междугорный коридор, соединяющий города от Денвера до Солт-Лейк-Сити, едва не лопался под натиском людей. Толпа заполнила даже двойные туннели Эйзенхауэра, где располагался Шотган-Сити с его дорогами, домами и магазинами.

Тойас замедлил шаг, чтобы как следует насладиться тишиной. Глубоко вздохнул. Здесь воздух пах антисептиком, чистотой и немного химикатами. Не такой душный и сырой, как в монорельсе.

Он вышел на середину вестибюля и подумал, что если раскинет руки, словно крылья, то не достанет до стен. В своей квартирке он хранил пленку с фильмом: большой фламинго, взлетающий с берега озера Самбуру. Огромная птица упорно пробивается к небесам. Здесь он мог повернуться на каблуках с распростертыми руками – и ни к чему не прикоснуться.

Тойас огляделся. Клэнси и остальные пялились в стекло у него за спиной. Поэтому он держал руки опущенными, хотя впервые за сегодняшний день позволил себе расслабиться. Если бы в монорельсе не было такой давки! Если бы там было немного посвободнее, никакой схватки не случилось бы. Парень с огненным лицом и сейчас был бы жив, и языки пламени по-прежнему ползли бы по лбу и щекам. До того как началась схватка, те, кто был поближе, старались отодвинуться, но остальные напирали, не желая пропустить зрелище. Головы тряслись с каждым толчком монорельса, шеи вытягивались. Они хотели видеть, а те, кто был ближе, боялись за свою жизнь. Но никто не попытался остановить дерущихся. Тойас подумал, что всех их нужно было арестовать. Сообщники. Пособники убийцы.

Большинство людей носили кинжалы. Старики, дети, священники. Нож был модным аксессуаром. И пусть за пределами дуэльных залов его ношение было запрещено, никто не обращал на это внимания. Хорошо еще, что монорельс вовремя остановился у платформы. Давка, запах крови… вполне могла начаться цепная реакция с непредсказуемым исходом. Массовая резня… из-за чего? Из страха? Ненависти? Истерии? Неважно. Подобные вещи случались и раньше. Вроде стихийных беспорядков. Без всякого объяснения. Насилие вспыхивает в одном месте, перебрасывается в другое, оставляя за собой смерть и разрушения, и катится все дальше и дальше. Некоторые длились неделями и, подобно лесному пожару, охватывали десятки городов.

Дверь лаборатории Лавдей была прикрыта неплотно. Тойас распахнул ее ногой, позволяя панораме развернуться перед глазами, по мере того как открывается дверь. Женщины здесь не было. Длинный стол посредине чист, на полу валяется пюпитр – единственный признак беспорядка. На стене между открытыми шкафами, заполненными приборами и оборудованием, висят несколько постеров. Только оживленные животными пейзажи. Стадо коров мирно пасется на закате, спины кажутся золотистыми в косом свете. Сотня бизонов, настороженно подняв головы, смотрит в сторону, туда, где, кажется, вот-вот появится волк. Тойас коснулся постера, и он зашуршал под пальцами. Настоящий картон. Очень дорого.

– Ринна Лавдей! – позвал Тойас, подумав, что полузакрытая дверь в глубине лаборатории, должно быть, ведет в ее офис. Свет был погашен. – Меня зовут Тойас. Полиция Шотган-Сити. Ринна, мне нужно с вами поговорить. Ваши друзья тревожатся за вас.

– Бливинс не друг, – произнес голос из темноты. Горький смех. – Он жлоб, крохобор. Все подсчитывает убытки. В данный момент сокрушается о потерянном рабочем дне.

Шорох. Звон металла о металл.

– Тойас? Хорошее африканское имя. Вы крыса или змея, офицер Тойас?

Тойас присел на край стола. Ему нравилась пустая комната. Ему нравились постеры. И нет причин спешить. Пока никто не вызвал его по компьютеру, он недосягаем.

– Не знаю. Какая разница? – спросил он.

Она не ответила.

– Должно быть, хорошо работать одной в такой большой комнате?

Бливинс был прав насчет помещения: футов десять на десять, следовательно, на два фута длиннее и на четыре фута шире, чем его квартира в Шотган-Сити.

– Говорят, вы собираетесь убить себя.

Лавдей не ответила. Из лаборатории есть только один выход, а для этого нужно пройти мимо копа, так что ей не выбраться. Тойас вытянул ноги.

– Возможно, – выдавила она наконец. И при этом голос вовсе не казался напряженным. Усталым – пожалуй. Но не напряженным. – Крысы убивают себя. В отличие от змей, – добавила она.

– По какой-то определенной причине?

– Генетика. Это кроется в генах.

– Не знал, что животные способны покончить с собой, – покачал головой Тойас.

Она учтива. Вежлива. Немного сдержанна, пожалуй, но и только.

Собеседница шмыгнула носом в темноте и высморкалась.

– Не хотите выйти на свет и поговорить? – спросил он.

– Не люблю людей.

– А кто любит?

Тойас поднялся. Обошел комнату. Поразительно! Шаг за шагом без того, чтобы наткнуться на кого-то! Он легонько провел ладонью по стене.

– Змеи, – запоздало ответила она.

– Они любят людей?

– Нет, друг друга. Можете наполнить ящик змеями, и те не почувствуют разницы. Сотни змей проводят целую зиму в одной норе. Как-то писали о техасском фермере, который копал колодец и дорылся до их логова. Шар из спящих змей толщиной в десять футов!

Тойас наморщил лоб. Беседа принимала странный оборот. Но стандартная процедура в таких случаях была ясна: следует заставить предполагаемую жертву разговориться.

– Однако люди не змеи.

– Совершенно с вами согласна. По крайней мере, большинство из них, – заключила она, словно выиграла спор. – Но нельзя же их избегать! В следующем месяце я должна была отправиться в поход. Уже зарезервировала место в группе. Держала его четыре года. Три дня и две ночи в настоящем лесу. К тому же можно отделиться от группы и бродить повсюду в одиночестве. Говорят, там есть ручей и озеро. Я сама видела проспект. Представляете: один, всего один человек сидит на камне у самого края луга.

Тойас сочувственно кивнул. Последние три года он посылал запрос на разрешение посетить Маунтин-Кения-парк. Он хотел видеть Kere Nyaga [8]8
  Название горы Кения на языке кикуйя – Гора Света.


[Закрыть].

Лавдей чихнула:

– Простите, аллергия, – извинилась она, сморкаясь. – Они аннулировали мою заявку.

– Почему?

Тойас остановился перед большим компьютерным монитором: скрученные цепи и полосы сплетаются друг с другом, у каждого изгиба буквенные и цифровые обозначения. Он поднял глаза к надписи вверху: сегмент гена человека, L14d.

– Люди не стремятся на природу. Парк закрыли. И не только его. Не осталось места, куда можно было бы сбежать. Слишком много людей-крыс. Нам следует избавиться от крыс.

Тойас вскинул голову и пристально уставился на дверь кабинета. Последнее заявление прозвучало как-то странно: то ли зловеще, то ли отчаянно. Он вспомнил опасения Клэнси. Неужели тот прав, и она создала новую болезнь? Вряд ли, конечно: малейший намек на подобное событие должен вызывать сотни проверок системы… но, может, она придумала, как обвести отдел безопасности вокруг пальца.

Он сунул руку в карман, нащупал комп и нажал кнопку экстренного вызова полиции. Сейчас спецотряд изолирует здание. Видимо, одному детективу не под силу отговорить эту особу от самоубийства. Вскоре десятки экспертов начнут изучать ее заметки и память компьютера, проверяя все, над чем она трудилась за время пребывания в лаборатории.

– Поэтому вы решили покончить с собой? Потому что лишились летнего отдыха?

– Нет. Дело не в этом.

Зловещие нотки в ее голосе куда-то испарились. Сейчас он казался просто измученным.

– Эксперимент не удался. Я думала, что решила проблему, но ничего не вышло. Я не смогла изменить крысу. Врачу Крыса, исцелися сам!

– Бливинс сказал, что вы работали с голубями.

Ринна рассмеялась.

– Эти дурацкие голуби! Знаете, чего требовал от меня город? Сделать, так, чтобы голуби не гадили повсюду! Миллионы долларов в год тратятся на очистку зданий. Они заключили со мной контракт на изменение этой неприятной привычки голубей. Думаю, я решила эту проблему. Голуби – неряхи. В отличие от кошек. Разрез там, соединение здесь, и все голуби начнут закапывать свой помет в землю. Нет, мой личный эксперимент я поставила на себе. И он провалился. Я генетически резистивна.

– Как это понимать? – переспросил полицейский, в основном, чтобы заставить ее говорить, пока не подойдет подкрепление.

Она опять чихнула.

– Гены не всех людей податливы. Некоторые сопротивляются мутагенным факторам лучше, чем остальные.

Скрипнул стул. Бледная рука появилась на дверной ручке, и дверь распахнулась.

– Вы один?

Она стояла в тени.

Он кивнул.

Постояв несколько минут неподвижно, – он чувствовал на себе ее взгляд, изучающий, оценивающий, – она сказала:

– У меня агорафобия. В сильной форме. Знаете, что это такое?

– Да.

Она ступила через порог, держась спиной к стене. Изображение на компьютере ей не льстило. Даже в резком свете ламп ее лицо было мягче, моложе. На щеках два красных пятна.

– Трудно дышать, когда вы здесь.

В руках ничего не было: ни яда, ни оружия. Ничего пугающего. Но, может, в кармане халата спрятан шприц? Стоит нажать, и…

Тойас двинулся в другой конец комнаты.

– Вы всегда были такой?

Она коснулась кнопки рядом с компьютером, и на экране появилась двойная спираль.

– С самого детства. Доктора называют это посттравматическим расстройством, выражающимся в страхе перед обществом. После гибели родителей мне стало хуже. Крысы в ящике.

– Крысы?

Она впервые взглянула прямо на него: глаза воспаленные, с лихорадочным блеском.

– Крысы вполне уживаются друг с другом, но не тогда, когда их чересчур много. Тогда они начинают кусаться и даже убивать собратьев. В отличие от змей. Среди стадных животных такого не наблюдается. Они вполне мирно ведут себя в загонах. Это генетическое. Маму и папу убили в ресторане. Ножами для масла и вилками. Ящик оказался переполнен. Крысы их достали. Так кто вы, крыса или змея?

В коридоре послышался шум, и дверь разлетелась в щепки. Лавдей взвизгнула, отпрыгнув к двери кабинета, но не успела увернуться от летевшего в нее клубка. И упала, накрытая тонкой сетью, Оперативники в масках ворвались в комнату. Сколько их? Пятнадцать? Двадцать? Тойас отскочил к стене.

– Она сказала что-нибудь? – крикнул кто-то. – Угрожала?

Еще один сунул ему в руки респиратор, но Тойас не стал его надевать. Оперативники открывали ящики, совали внутрь хоботки генетических сканеров; ручные приборы всасывали воздух в крошечные автоматизированные аналитические камеры.

– Ничего, – невнятно обронил один из оперативников из-под респиратора.

– Голубиная ДНК, – вмешался другой.

– Опять голубь. И кошка. У меня тут кошка.

От двери раздался голос Бливинса, переминавшегося за широкими спинами оперативников.

– Это разрешено! У нас есть соответствующие документы!

Он следовал за офицерами, показывая свидетельства на каждую очередную находку: собака, корова, осьминог, москит, еще что-то. Но никаких змей. Тойас покачал головой. Почему нет змей? Ведь именно этим, по ее словам, занималась Лавдей. Да и о крысах что-то не слышно.

Лавдей продолжала визжать.

– Что вы ищете? – спросил Тойас, морщась от сверлящего уши звука. – Могу я помочь?

Он двинулся по стене к Лавдей. Два офицера держали ее, пока третий водил сканером по стянутому сетью халату.

– В карманах ничего. Она чиста.

Офицер, обыскивавший Лавдей, поднял глаза на Тойаса.

– Если она создала патоген, значит, нуждается в способе его распространения. Порошки, таблетки, жидкий спрей. Другая команда обыскивает ее квартиру.

Второй офицер с размаху ударил коленом в спину Лавдей, заставив ее истерически вскрикнуть. Тойас схватил его за шиворот и оттащил.