Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 04"

Автор книги: Александр Громов

Соавторы: Дэвид Моррелл,Майкл Суэнвик,Дмитрий Володихин,Андрей Синицын,Дмитрий Байкалов,Андрей Саломатов,Томас Л. Шерред,Пол Ди Филиппо,Сергей Кудрявцев,Тимофей Озеров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Равновесие
(Equilibrium)

Производство компании Blue Tulip, 2002.

Режиссер Курт Виммер.

В ролях: Кристиан Бэйд, Эмили Уотсон, Шон Бин, и др. 1 ч. 47 мин.

Давненько мы не смотрели фильмов в жанре «посткатастрофы». И вот вам мир, который только оправляется после третьей мировой войны. В одном из уцелевших городов создан социальный строй Эквилибриум (Равновесие). Под управлением некоего Отца все люди обязаны подавлять свои эмоции с помощью специальных ампул. Все книги, предметы искусства, роскоши уничтожаются (вместе с хозяевами) полицией и Служителями – элитным подразделением супербойцов. Но и Служителям свойственно сомневаться, особенно если вовремя не ввести дозу «подавителя». Так и происходит с героем фильма, поначалу абсолютно безжалостным. Отсюда прямой путь в подполье (в прямом смысле – подпольщики живут под землей) к Чувствующим.

Рэя Брэдбери нет в титрах, но на его месте я бы подал в суд за плагиат. И наследникам Оруэлла с Замятиным предложил бы присоединиться к иску. Впрочем, и братья Стругацкие также пострадали: только Башни заменены на наркотик. В фильме настолько перемешаны сюжетные линии многочисленных антиутопий, что все происходящее выглядит штампом величиной с небоскреб. В первых кадрах мы видим уничтожение «Моны Лизы» – чем не рассказ Брэдбери «Улыбка». Да и Служители весьма напоминают Пожарных из «451° по Фаренгейту», только они гораздо круче. Вот и главный герой повествования (его играет набирающий сейчас популярность Кристиан Бэйл, еще ребенком дебютировавший в «Мио, мой Мио» Грамматикова) в качестве выхода из ситуации выбирает не бегство в лес, а, подобно Максиму Каммереру, с боем прорывается к «кощеевой игле» – логову Отца нации.

Несомненное достоинство фильма – боевые сцены, снятые в стробоскопно-рваном, клиповом ритме, столь модном после «Матрицы». Финал неоднозначен: герой нарушил равновесие, но стало ли от этого лучше? Сорок лет назад, чтобы доказать, что общество столь плохо, было достаточно показать, как сжигают книги. Теперь, по мысли создателей фильма, зрителей этим не заденешь, поэтому Служители сжигают и старые патефоны, и комиксы, и даже диски с компьютерными играми. А чтобы вызвать окончательную ненависть, безжалостно расстреливают милых щенков.

Тимофей ОЗЕРОВ

Карлик нос

Производство компании «СТВ» и студии «Мельница» (Россия), 2003.

Режиссер Илья Максимов.

Роли озвучивали: Альберт Асадуллин, Евгения Игумнова, Иван Краско, Виктор Сухорукое, Наталья Данилова, Игорь Шибанов. 1 ч. 20 мин.

Полнометражные мультфильмы, предназначенные не для телепоказа или выпуска на видео, а для полноценного кинопроката, появляются у нас крайне редко. Тем интереснее почин питерской студии «СТВ», известной своими игровыми постановками «Брат-2», «Кукушка», «Олигарх».

В основе сюжета этого анимационного фильма достаточно вольный пересказ классических сказок Вильгельма Гауфа «Карлик Нос» и «Маленький Мук». Причем драматургически эти сказки сочетаются в ленте без заметных смысловых «швов». Злой колдунье, живущей в заколдованном замке, понадобился сын сапожника Якоб – только он прикосновением руки может оживить древнее каменное чудовище, с чьей помощью колдунья мечтает обрести власть над миром. Но Якоб отказывается и превращенный в карлика с большим носом вновь появляется в городе, где за это время прошло семь лет…

По качеству прорисовки персонажей и по уровню анимации «Карлик Нос» не уступает полнометражным мультфильмам Голливуда, хотя бюджет рядовой диснеевской ленты превышает бюджет «Карлика…» на два порядка. Сегодня анимация – удовольствие дорогое. Особенно впечатляют скрупулезной проработкой задники и антураж (средневековый город, королевский дворец, замок злой колдуньи), а также яркие, сочные, насыщенные цвета. Под стать картинке и саундтрек – полноценный «долби» с искрящейся музыкой, голосами популярных актеров и мельчайшими звуковыми эффектами.

Увы, без ложки дегтя обойтись все же не удастся. Для современного зрителя, приученного диснеевской и спилберговской «семейной» анимацией к постоянной игре со смыслами, двойному дну в сюжете и постмодернистской пародийности в диалогах, мультфильм может показаться простоватым. Да, в «Карлике…» есть несколько по-настоящему смешных гэгов, но, наверное, их могло бы быть и больше. Чтобы родители, приведшие чад на сеанс, получили от просмотра и свою толику удовольствия.

Ефим ЛЕТОВ

Атлас

Сергей Кудрявцев
Голливуд смотрит в будущее?

«История фантастики – это история студий», – подобный тезис неоднократно озвучивался зарубежными кинокритиками. В какой-то степени это верно, ведь каждая студия обладает своим стилем и своими принципами отбора «исходного материала». Однако разобраться в этом может только специалист. Мы же предлагаем вниманию читателей короткий обзор, который, возможно, позволит самим сделать выводы о приоритетах и творческих спорах крупнейших компаний, занимающихся фантастикой.

У истоков американской фантастики стояла студия «Universal», породившая в начале 30-х годов четыре основополагающих ленты – «Дракула» Тода Браунинга, «Мумия» Карла Фройнда, «Франкенштейн» и «Человек-невидимка» Джеймса Уэйла. Позже инициатива перешла к компании «RKO Radio Pictures», которая не только сняла первого «Кинг Конга», но и поддержала в 40-е годы малобюджетные фильмы ужасов вроде «Людей-кошек» Жака Турнера. Появление недорогих картин независимых фирм оказалось настолько успешным, что все 50-е годы прошли под знаком подобного кинематографа, многие образцы которого (такие, как, например, «Нечто», «Вторжение похитителей тел») превратились позднее в крупнобюджетные римейки. А отдельные масштабные фантастические проекты больших кинокомпаний («Цель – Луна», «Война миров» и «Машина времени» продюсера Джорджа Пала, реализованные соответственно на «Universal», «Paramount» и «MGM») тогда чаще всего не оправдывали затрат.

Но постепенно приобщился к фантастике такой «мейджор» Голливуда, как «Twentieth Century Fox», создав в 50-е «День, когда Земля остановилась» Роберта Уайза и «Муху» Курта Нойманна, а в 60-е – «Фантастическое путешествие» и «Доктор Дулитл» Ричарда Флейшера, «Планету обезьян» Фрэнклина Шефнера. Кстати, последняя пользовалась особой популярностью, благодаря чему возникли четыре продолжения, снятые другими режиссерами. Поэтому «Fox» следует считать первооткрывателем фантастических киноциклов, наиболее прославленный из которых, разумеется, «Звездные войны». Своеобразный сериал, растянувшийся с 1977 года, остается самым кассовым в истории. Вместе с ним «XX век Фокс» с успехом перебрался в век двадцать первый, попутно выпустив циклы «Чужой» и «Хищник». В настоящее время начинает складываться киносериал «Люди Икс», заново сделаны ленты «Доктор Дулитл» (даже в двух сериях) и «Планета обезьян». Среди других коммерчески успешных проектов «Fox» в разные годы есть «День Независимости», «Большой», «Особое мнение», «Кокон», «Молодой Франкенштейн», «Бездна», «Предзнаменование».

Как можно убедиться, картина весьма пестрая – от научной фантастики до мистики. То же самое характерно и для компании «Warner Brothers», которая, помимо прежних циклов «Супермен» и «Бэтмен», ныне обзавелась (причем надолго) правами на экранизацию книг о мальчике-волшебнике Гарри Поттере, а также выпустит в 2003 году сразу два сиквела «Матрицы». Недавними хитами оказались «Скуби-Ду», «Дикий, дикий Вест», «Контакт», «Космический бросок». А если вспомнить, что на счету студии «Warner Brothers» находятся «Они» и «Музей восковых фигур» в 50-е годы, «Заводной апельсин», «Изгоняющий дьявола» и «Сияние» в 70-е, «Блейд-раннер», две серии «Гремлинов», «Битлджус» и «Иствикские ведьмы» в 80-е годы, то это вполне сопоставимо с достижениями «Fox».

Похуже сейчас обстоят дела у компании «Paramount», чей десятый (!) фильм из цикла «Звездный путь» существенно уступил по сборам предшествующим сериям. Но все можно поправить, подготовив давно обещанную четвертую часть самого популярного киноцикла этой студии – сериала об Индиане Джонсе. Кроме того, на смену авантюристу-археологу пришла из мира компьютерных игр его коллега в женском обличье Лара Крофт, о приключениях которой снимается вторая серия. А еще в коллекции «Парамаунта» есть «Призрак» (у нас предпочитают переводить как «Привидение»), «Столкновение с бездной», две части «Семейки Аддамс», «Без лица», «Сонная Лощина», римейк «Кинг Конга» и, наконец, классическая мистическая лента «Ребенок Розмари».

Фирма «Universal», почти два десятилетия гордившаяся первым местом в списке рекордсменов проката, которое занимал «Инопланетянин» Стивена Спилберга, теперь надеется уговорить мастера суперзрелищного кино на четвертую часть не менее успешного «Парка юрского периода». Может быть, пора подумать и о четвертой части фантастической комедии «Назад в будущее» Роберта Земекиса? Также «Universal» обладает двумя обновленными сериями «Мумии» и примкнувшим к ним «Царем скорпионов», двумя современными частями «Чокнутого профессора», такими кассовыми картинами, как «Каспер», «Смерть ей к лицу», «Как Гринч украл Рождество». И даже сверхзатратный «Водный мир», чуть было не потопивший эту студию, в итоге все-таки окупил себя с помощью телевидения.

Кстати, среди разорившихся компаний, успевших внести вклад в развитие кинофантастики, надо назвать, в первую очередь, «TriStar», являющуюся дочерней по отношению к «Columbia Pictures», которая, в свою очередь, принадлежит теперь «Sony Pictures». «TriStar» выпустила фильмы «Терминатор 2: Судный день», «Вспомнить все», «Капитан Крюк», «Короткое замыкание». A «Columbia» причастна к появлению «Доктора Стрейнджлава», «Близких контактов третьего вида», двух серий «Охотников за привидениями». На счету нынешней «Sony Pictures» – «Человек-Паук», две части «Людей в черном» и «Стюарта Литла», римейк японской «Годзиллы», «Дракула Брэма Стокера», «Джуманджи», «Волк» и «Пятый элемент».

Компания Уолта Диснея, прежде занимавшаяся производством и прокатом анимационных сказок и фильмов для семейного просмотра, конечно, продолжает это занятие и сейчас, уже в компьютеризированном виде («Корпорация монстров», «Лило и Стич», «Динозавр»). Но она входит составной частью в фирму «Buena Vista», пристрастия которой разносторонне и подчас далеки от детского кино. Достаточно привести перечень наиболее успешных лент – «Шестое чувство», «Знаки», «Армагеддон», «Кто подставил кролика Роджера», две серии «Санта-Клауса», «Феномен», «Дорогая, я уменьшил детей», «Дорогая, я увеличил детей», «Всплеск», «Арахнофобия».

Наконец, подлинным проводником «новой линии» следует считать независимую студию «New Line Cinema», которая добилась первых успехов благодаря циклу «Кошмар на улице Вязов», сделала резкий кассовый прорыв, сняв три серии «Подростков-мутантов черепашек-ниндзя». Далее последовали «Маска», «Смертельная битва», «Майкл». Существенно упрочили позиции киностудии три части «Остина Пауэрса». Ныне же «New Line» чувствует себя мировым триумфатором, ожидая выхода третьего «Властелина Колец». Вдобавок эта компания произвела две части «Блейда» и «Затерянные в космосе».

Большой успех последней серии о Джеймсе Бонде (картина «Умри, но не сейчас» относится к фантастическим в «бондиане», также, как и более ранние «Живешь только дважды» и «Мунрейкер») заставил воспрянуть духом давно объединившуюся фирму «MGM/United Artists». А ведь ей принадлежит такой шедевр кинофантастики, как «2001 год: Космическая одиссея» Стенли Кубрика, намного опередивший свое время. Кроме того, студия причастна к созданию «Военных игр», трех серий «Полтергейста», «Звездных врат», двух частей «Особи».

В любом случае, шансы каждой из перечисленных студий на ниве научной фантастики, «фэнтези» и мистики могут еще не раз измениться. А может, какая-нибудь новая крупная фирма (например, «DreamWorks», одним из совладельцев которой является Стивен Спилберг) или вообще никому не известная вдруг вырвется вперед и начнет диктовать моду на то, как должно выглядеть грядущее.

Сергей КУДРЯВЦЕВ

Проза

Александр Громов
Корабельный секретарь

Глава 1
НИЧЕГО КРУПНЕЕ МУХИ

Горело где-то на востоке, еще далеко, но запах дыма уже чувствовался, примешиваясь к резкой вони земляной смолы. К извечной, неистребимой вони. Потому жители островов и называют эту землю Потеющим континентом, что она и вправду потеет. Всегда. Непрерывно.

Черная смола – пот земли. Островитяне называют смолу битумом, хотя подчеркивают, что это все-таки не совсем битум в традиционном понимании и даже не очень-то мазут, а, скорее, недоделанная нефть, впрочем, тоже не такая, как на Земле. Во всяком случае, местный битум горит куда охотнее битума земного. Островитяне любят сравнения с Землей и до сих пор чувствуют себя землянами-колонистами, а не аборигенами. С их точки зрения, настоящие аборигены – жители материка, и даже не потому, что они забыли о Земле, а потому что они грязны, питаются всякой пакостью, какую удается выкопать в липкой от смолы земле, ведут беспрерывную борьбу за существование и сильно смахивают на озлобленных дикарей. Древний штамп: при слове «абориген» воображение первым делом рисует дикаря. «Туземец» – то же самое. Дикий нрав, изуверские ритуалы, кольцо в носу.

Слухи о людоедстве аборигенов сильно преувеличены. Во всяком случае, попавшего к ним старика, называвшего себя профессором, не убили и не съели. Он умер сам, не выдержав тяжелой жизни, но прежде чем он умер, жители материка узнали от него много нового, бесполезного для выживания, но любопытного. Старик любил поболтать и досадовал на себя, когда надолго заходился в кашле и не мог разговаривать. Потом он умер. И даже тогда он не был съеден, хотя не был и похоронен. На Потеющем континенте покойников кремирует сама земля.

Она вечно горит, то тут, то там, и чаще всего в нескольких местах сразу. Над Потеющим часты грозы; удар молнии воспламеняет земляную смолу, и по плоской унылой равнине начинает расползаться широкое огненное кольцо. Внутри него для огня уже нет пищи, и пламя спешит пожрать то, что вовне.

Земляная смола воспламеняется с важной медлительностью, дымное пламя не бежит по ней, а ползет. От надвигающегося огненного вала ничего не стоит убежать или даже уйти пешком. Весь ужас в том, что уйти, по сути, некуда – расширяющееся кольцо огня не остановится до тех пор, пока не наткнется на морской берег или на другие огненные кольца. А тем временем внутри кольца обожженная земля мало-помалу вновь начинает потеть смолой. Проходит несколько недель, и она опять готова дать пищу огню.

Старик профессор рассказывал странные сказки. Мол, в глубокой древности, так давно, что этого не может помнить никто, потому что люди тогда не жили здесь, на месте Потеющего материка расстилалось огромное мелкое море, наполненное всевозможной живностью со смешным названием «планктон». Умирая, планктон превращался в земляную смолу, и так длилось многие, многие века. Потом из воды поднялся континент, моря не стало, а суша оказалась перенасыщенной смолой. Когда-нибудь, говорил старик, избыток смолы окончательно выдавится на поверхность и сгорит, вот тогда-то всем станет хорошо. Жаль, что это произойдет еще очень нескоро…

Ясное дело, старик был полоумным. Как можно знать о том, что было тогда, когда люди здесь не жили? Кто мог им об этом рассказать, если не было никого? Без сомнения, старик выжил из ума. Такое может случиться только с островитянином – на материке люди не доживают до постыдной дряхлости ума и тела.

Безумный старик врал, утверждая, что бывает синее пламя, прозрачное пламя, бездымное пламя. Кто, где и когда видел такие чудеса? Пламя горящей земляной смолы всегда красно-багровое, а дым от него черный и жирный. Затмевая солнце, он поднимается высоко над пылающим кольцом, и только там, в вышине, его понемногу размывает ветер и, превратив в грязную дымку, уносит далеко-далеко. По силе ветра и густоте дымки любой подросток уверенно скажет, как близко к рингу подобралась стена огня.

Рингов – два, одним не обойтись. Каждый окружен рвом и земляным валом, хотя этой защиты недостаточно. Она нужна только для того, чтобы время от времени выжигать потеющую смолой землю внутри ринга, лишая пищи страшный внешний огонь. Сухой земляной вал – смола стекает с него в ров, – как правило, достаточное препятствие для того, чтобы выжечь ринг, не подпалив всю равнину. Иногда, очень редко по недосмотру, безалаберности или просто случайности нарочитый пожар все же вырывается наружу, и тогда всему племени приходится искать убежище во втором ринге.

Главное – выжигать тот и другой всякий раз, как только потеющая земля вновь обретает способность гореть. И внешний пожар лучше пережидать внутри того ринга, который был выжжен позднее.

На востоке пылала земля. Сгустившаяся дымка выдавала приближение огненного кольца надежнее, чем показали бы глаза, если бы кто-нибудь сумел подняться над равниной, как умеют это островитяне в своих диковинных железных птицах. Ветер дул с востока, а значит, огонь был еще далеко. Когда он приблизится, ветер переменит направление и начнет дуть на огонь. Огню всегда мало воздуха, он жадно всасывает его и глотает, сколько сможет.

С рассветом Хуум приказал перебираться в другой ринг, и никому не пришло в голову возразить. Чем раньше, тем лучше. Меньше спешки. От одного ринга до другого идти всего ничего, однако поздно заниматься переездом, когда стена огня и дыма уже стоит на горизонте – сам-то спасешься, но половину скарба не убережешь. Разумное слово вожака лишь констатировало необходимость, и, повинуясь необходимости, люди споро, но без ненужной суеты увязывали кожи кровель и водосборников, разбирали каркасы шалашей, вьючили на спины запасы пищи и бурдюки с водой. Матери несли детей. Стена огня была еще далеко, когда переезд закончился. И неспроста: запас времени лишним не бывает. Иногда то там, то тут земля вдруг начинает потеть не обычной, а особой, легкой смолой, иначе пахнущей, более текучей и куда охотнее горящей. Огонь по ней распространяется быстрее ветра, от него не убежит и самый быстроногий бегун. Такое случается чрезвычайно редко, но и редкостями не стоит пренебрегать. Беспечный, но везучий человек еще может прожить отпущенный ему природой срок – беспечное племя не имеет будущего.

Потому-то и нет на материке беспечных племен.

Никто не задумывался, существовали ли они когда-то давно, беспечные племена. Какая разница! Что толку думать о глупцах, если от них не осталось даже костей! Два, три пожара – и нет ничего, кроме праха. Пройдет дождь – и прах смешается с землей. После нескольких дождливых сезонов оплывут валы опустевших рингов, жидкой грязью заполнятся глубокие некогда рвы, и спустя еще несколько лет самый внимательный глаз не отыщет место, где жили люди.

Чавкала под ногами жирная смоляная земля, шуршал жиденький ковер отмирающих трав-эфемеров. Низкорослые, едва по щиколотку, растеньица успели пробиться, отцвести и дать семена в промежутке между двумя пожарами. Но этим семенам не было дано прорасти. Лишь сильный ливень из пришедших с моря туч мог выручить их, но ветер гнал не тучи, набрякшие от желанной влаги, а дым приближающейся стены огня.

Не страшно: после пожара травы взойдут снова. У них могучие корни там, в глубине, куда не достигает жар огня. Пусть несколько поколений трав даром разбросают семена на потеху огню – неважно, какому-нибудь поколению непременно повезет. И в следующем сезоне равнина вновь зазеленеет мириадами травинок – бесполезных, но радующих глаз. Огонь беспощаден, но жизнь все равно берет свое.

– Стея, смотри! – пискнул маленький Иай, влекомый за руку старшей сестрой. – Тут еда.

Сразу несколько мужчин обернулись на голос. В самом деле, в жухлом ковре внимательный глаз мог заметить чуть более светлое пятно. Если здесь вырыть яму глубиной по пояс взрослому человеку, наверняка наткнешься на зреющую земную манну. Один большой клубень или несколько мелких. Хорошая еда. А еще лучше заметить место и вырыть пищу после того, как над ней пройдет стена огня. Так вкуснее. Полоумный старик профессор нес какую-то чушь о колониях подземных микроорганизмов и поначалу даже отказывался брать манну в рот. Глупец! Чем же еще питаться? Съедобными корнями? Они лежат глубже, хуже утоляют голод, и не всякий человек, даже и не профессор, отличит съедобный корень от ядовитого, годного только для поделок, когда он высохнет на воздухе и затвердеет.

Потом-то, конечно, старик привык есть то, что дарует земля. Всякий перестанет привередничать, как только проголодается как следует.

И все-таки странно. Неужели на островах совсем нет земной манны? Да не может такого быть! Чем же питаются те странные, кто там живет?

Один из мужчин вырезал костяным ножом пласт липкой земли и положил его в центр пятна. Метка. Как только остынет земля, можно будет выкопать теплый клубень и перекусить.

Никто не сказал вслух, что чумазый карапуз Иай окончательно определил свою судьбу – со временем быть ему разведчиком и добытчиком, очень хорошим, может быть, самым лучшим в племени. Не носильщиком, не копателем, не гонцом – разведчиком. Как его отец, давным-давно сгинувший в степи. Один только долговязый Каар, баюкая уязвленное самолюбие, пробурчал, что, мол, не диво видеть каждую былинку тому, кто возвышается над этой былинкой от силы на локоть.

– А тебе, дядя Каар, с твоей высоты смотреть не страшно? – невинно поинтересовалось дитя.

Грохнули смехом. Стея шлепнула брата за непочтительность к старшим, но и сама не удержалась – прыснула. Каар набрал было в грудь воздуху, но не нашел слов, махнул рукой, рассмеялся сам. Мальчишка молодой, да ранний, с ним еще натерпишься, но не вступать же в перебранку с молокососом на виду у всех! Себе дороже.

Жирный дым полностью затянул горизонт. Последней подняли на вал слепую старуху Миану, втянули за ней ременную лестницу, стали ждать. Без команды вожака люди начали собирать в центре ринга каркасы шалашей и громоздить на них скупо смоченные водой кожи. Дети, старики и беременные женщины пересидят пожар в шалашах, остальные перетерпят и так. Не впервой.

Кое-кто из мужчин мочился на шалаш, стараясь брызнуть повыше. Плохо, что в конце сухого сезона мало воды, бурдюки не наполнены и на четверть. От жара сохнет и портится кожа, ломается на сгибах и долго не служит. Давно пришла в негодность и была брошена в пищу огню кожа полоумного профессора. Люди Потеющего материка не едят покойников, но забирают их кожу, и каждый знает, что будет освежеван после смерти. Так надо, чтобы племя жило. Нужны бурдюки, водосборники, нужна защита от огня. Что остается делать, если шкурки подземных роющих животных (которых к тому же трудно поймать) малы и непрочны, а на поверхности живут лишь мелкие крылатые существа не крупнее мухи?

И умершего хоронят дважды. В первый раз уносят подальше в степь тело, во второй раз отдают огню пришедшую в негодность кожу. И после первых похорон человек еще долгие годы продолжает приносить пользу племени.

А значит, он не ушел совсем, а еще жив какой-то своей частью. Поэтому племя оплакивает ушедшего во время вторых похорон, а не первых.

Нет хуже проступка, чем небрежно швырнуть кожу на землю или оскорбить ее каким-нибудь иным злобным и бессмысленным действием. Провинившийся должен просить прощения у племени и у души умершего, и нет никакой гарантии, что ему удастся вымолить прощение.

Наказания за серьезные проступки бывают двух видов – казнь и изгнание. Изгнание хуже – та же верная смерть, только приходит она медленнее, и изгнанный знает: племя, в котором он родился и вырос, считает его таким негодяем, что брезгует его кожей. Нет кары страшнее. Случается, что отчаяние убивает изгнанного раньше, чем голод, жажда и идущий по пятам огонь.

Если нет – все равно одному долго не уцелеть. Изгнанника не примет иное племя, он нигде не найдет укрытия. Да, от ревущей стены огня можно уйти пешком, но рано или поздно бездомный одиночка будет зажат огнем со всех сторон – ведь сухие грозы бывают повсюду, и если земля достаточно вспотела, каждая молния порождает расширяющееся огненное кольцо.

Прошло немного времени, и небо из серого сделалось черным. Сначала горячий воздух наполнился гудением – мириады крылатых существ не крупнее мухи спасались от жара и дыма. Центр стаи, похожий на крутящийся смерч, прошел стороной, и это было только к лучшему. Бывает, что от слитного движения неисчислимого множества ничтожных козявок перед огненной стеной рождается настоящий смерч, от которого добра не жди. Покойный профессор очень интересовался данным явлением. Быть может, насекомые инстинктивно провоцируют рождение торнадо, чтобы быть вознесенными выше огня и ядовитого дыма?

Если и так – кому это интересно? Насекомые не годятся в пищу и не стоят специального внимания. Унеслась стая – и была забыта. Затем фронт огня подступил к самому рингу, подпалил смолу, скопившуюся на дне рва, жадно облизал вал, пытаясь с ходу перемахнуть через насыпь, не справился с препятствием, обтек его и пошел дальше.

Никто из людей племени, пережидающих жару и духоту в шалашах, ямах, а то и просто на корточках, спрятав голову между коленями, не смотрел вверх. Впрочем, если бы кому-нибудь из них пришла в голову странная мысль взглянуть на бурлящее жирным дымом горячее небо, он вряд ли сумел бы заметить в нем быстро растущее пятнышко совсем иного пламени. А главное, это ровным счетом ничего не изменило бы в судьбе людей, спасающихся от огня за рвом и валом одного из двух рингов, принадлежащих племени.

В черной точке, венчающей факел небесного огня, из двух десятков человек, соперничающих между собой вычурностью одежд, выделялись двое. Оба носили скучную серую форму и сидели за переборкой, отделяющей их от пестрой массы пассажиров.

– Кажется, нам придется жарковато, – сказал один из них, скосив глаза вниз. – Кругом полыхает. Не сгорим?

– Небольшие проблемы со сбросом тепла, и только, – возразил второй. – Шлюпке – что. Вот туристы вспотеют и будут недовольны.

– Мы, кстати, тоже вспотеем.

– Мы – не они, ясно?

Оба пилота понимающе переглянулись: куда уж ясней. Туристы не простые. Элита. Соль земли не должна ощущать температурный дискомфорт. Кто когда-нибудь видел потеющую соль?

– В конце концов, они сами этого хотели, – рассудительно сказал первый. – Требовали, чтобы мы посадили их точно в огонь, ну и будет им огонь. Пусть любуются. А наш корабельный секретарь еще наврет им с три короба насчет реальной опасности сгореть заживо. Адреналиновым наркоманам это полезно.

– Им не страшно. Он ведь с ними. Защитник.

Оба засмеялись.

– Кстати, что он там делает? Не взглянешь?

– Языком мелет. Как всегда.

– И слушают?

– Раззявя рты. Просто удивительно.

– А чего ты хочешь? Нас бы с тобой они слушать не стали – скучно. Мы-то спецы, а он такой же лопоухий чайник, как и они сами. Чего не знает, о том наврет, и наврет красиво. А главное, он одного поля ягода с ними. Тоже соль земли, хотя и э-э…

– Низкосортная?

– Вот-вот. Залежалая и подмоченная.

Второй фыркнул. Шлюпка чуть заметно качнулась.

– Набок нас не урони, – попросил первый.

– Учи ученого…

– И поучу… Куда это тебя понесло?

– Вон там круглый пятачок, – кивком показал второй. – Огня нет. Наверное, там скальный выход или что-то вроде этого. Иду туда.

– Там даже два пятачка…

– Угу, вижу. Сажусь на правый.

– Хм. А почему не на левый?

– Надо же выбрать один какой-нибудь.

– А по-моему, левый симпатичнее…

– А по-моему, ты специально выводишь меня из себя. Будь добр, умолкни на пять минут, не бухти под руку…

Касание получилось достаточно мягким – тряхнуло лишь чуть-чуть сильнее, чем при посадке на автоматике по антиграв-лучу. Но откуда на Потеющем материке взялась бы антигравитационная установка, хотя бы самая примитивная?

Космическая шлюпка села на маршевых, и в течение примерно двадцати секунд пламя внутри ринга бушевало даже сильнее, чем вне его.