355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Анфилатов » Утро нового мира » Текст книги (страница 4)
Утро нового мира
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 15:08

Текст книги "Утро нового мира"


Автор книги: Александр Анфилатов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Глава 6

Между тем Ярослав не мог сидеть, сложа руки, пошёл на завод устраиваться на работу. Предприятие в округе было одно – большой завод оборонного назначения, где когда-то делали ракеты, теперь неизвестно, чем занималось, но народ разогнали. Пришёл в контору.

– Есть места?

– Есть, – говорят ему, – вот грузчиком можешь, охранником, а слесарем ни-ни, не нужны.

Согласился охранником – дело знакомое. Пропустили на территорию. И тут такое началось! Покидал он завод год назад – был завод. Пришёл теперь – нет завода. Всё какие-то личности по территории шныряют, КАМАЗы, груженные лесом, толпятся в воротах. Посередине площади, где был сквер, штабеля брёвен до неба взметнулись – не завод, а нижний склад какой-то. Пошёл по месту приписки. Оказалось, сборочный цех. В нём ещё его отец слесарем-сборщиком работал. Как сейчас помнит Ярослав, отца, идущего с ним мимо рядов контейнеров с ракетами. Чистота, кафельный пол, а с потолка шторы прозрачные свисают, от пыли каждое из драгоценных изделий защищают, и тишина, люди в белых халатах меж шторами ходят, что-то делают, словно колдуют. Такие у него остались детские впечатления.

Что увидел, войдя в этот цех? Кафель на полу тот же, но помещение с высокими потолками пусто, в углу притулились одинокие столы, сваленные в кучу, да в дальнем конце пилорама распускает брёвна. Штабеля леса окружают её и визг циркулярных пил, кажется, что в голову проникло шило, и вонзается в самый болезненный нерв. Идти приходится по кучам опила, в некоторых участках цеха они достигают метровой толщины, в углах – выше человеческого роста, – их никто не вывозит. Попытка преодолеть барханы ни к чему не приводит, ноги тонут в мелком опиле. К горлу подступает ком. Неизвестное доселе чувство охватывает внутренности, их словно выворачивает наружу. Боль пронизывает все члены, из глаз готовы брызнуть слёзы, но их нет, а потому и нет облегчения. Боль вынуждает остановиться, ноги не слушаются.

Как? Как такое может быть? Здесь в этом святом для него месте, где ступали ноги его отца, может быть такое? Какое святотатство, уничтожение всего, что творили руки его отца, тысяч, таких как он. Только теперь Ярослав понимает, почему его отец так рано ушёл из жизни, оставив их с матерью одних. Его сердце, сердце старого большевика, честнейшего и добрейшего человека, не укравшего в жизни не то что гайку, но даже не помышлявшего о том, не выдержало, оно просто не могло жить. Видя, как разрушается плод всей его жизни, весь смысл его жизни, оно просто остановилось. Проклятый девяносто третий! Вслед за отцом ушла в могилу и мать, нестарая ещё женщина, и Ярослав остался один. Была ещё сестра Ольга, но сейчас и её не стало, теперь он совсем один. Они их просто убили, без пуль, без войны, но убили. Они – это серая безликая масса, кровожадная, как гиена.

В этот миг он понял, что уйдёт от сюда на всегда и никогда не вернётся обратно. Успокоившись, вышел, зашагал к старому своему цеху, где раньше работал, гул станков бальзамом пролился на раненую душу. Он встретил старых знакомых, просил взять к себе, его поняли, пожалели и даже нашли работу – ночным сторожем. Внешней охраны теперь не было, и цеха охранялись в меру собственных сил. Постепенно тоска прошла, появились перспективы, можно было подрабатывать слесарем. Из цеха убрали много лишнего оборудования, на месте его сделали склады с материалами, но пустого места было много. Слесарей и станочников осталось мало, человек двадцать изготавливали то, на что находился спрос. Руководитель метался в поисках заказов, хватался за любые, лишь бы платили. Оборудование, хоть и старое, но исправное, могло выполнять практически любые работы. На штампах изготавливали тазы. Токаря точили метизы. Кузнецы ковали скобяные изделия. О прецизионных пресс-формах больше никто не помышлял. Сам Ярослав подрядился сторожем и одновременно подрабатывал станочником, делал для цеха авто-крепёж. Затем, уже днём, его варили сварщики. В результате получались неплохие фаркопы и автобагажники.

Работая как-то ночью и одновременно охраняя, он заметил в одном из смежных пустующих залов припрятанный самодельный автоприцеп. Начальство здесь не появлялось должно быть, года два. Помещение было завалено металлоломом и частями станков, и кто-то из рабочих мастерил вдали от чужих глаз транспортное средство. Идея эта очень понравилась. Зачем ему покупать повозки из дерева, чтобы они развалились через ближайшие двести километров, не лучше ли сделать их из металла? И пускай Олег трындит о запретных технологиях, какие тут технологии? Просто металл. И возьмёт он не простую сталь, а титан, зачем размениваться на мелочи! Титан на заводе есть и сейчас, ещё не всё растащили. А из него для ракет трубопроводы делали и корпуса двигателей, так что найдём. Сказано – сделано. Зарядил ребят-сварщиков. Нашли место на складе подальше от чужих глаз. Ребята удивления не проявили – каждый зарабатывает сейчас, как может. Титан нашли на складе: хоть и под замком, но учёта никакого. Смазали кого надо: от кладовщика до начальника цеха, работа закипела.

Вначале готовились долго – гнули листовой металл, нарубали заготовки. Сложно было изготавливать колёса, раму проще. Колёса нужны были большие в диаметре, и чем крупнее, тем выше проходимость. Ступицы колёс и валы пришлось ковать из самой лучшей стали. Кузнец Тимофеевич ковал. Субъект подозрительный. Смеялся над блажью товарища.

– На кой хрен тебе, Славка, титановые повозки, вокруг света на них собрался?

– А хотя бы и вокруг. Тебе-то что? Какое дело? Ты давай работай, да помалкивай, – попрекал его Ярослав. А тот не унимался, да и ребят подзуживал.

– Коли вокруг света, – говорил, – бери меня с собой, посмотреть далеко ты на них уедешь.

Так над ним смеялись, но он не обижался и помалкивал. Только слова, что говорил кузнец, на заметку взял.

Повозки выходили на славу: лёгкие, прочные, с автомобильными тормозами, встроенными в ступицы, с поворотными колесами, как у автомобиля, а не у телеги. На сами колёса были изготовлены широкие резиновые бандажи, крепящиеся к ободьям болтами, торсионные рессоры делали ход ровным и мягким, что в дальнем пути немаловажно. Вся рама была покрыта шпоном на клею и вид создавала совершенно деревянный. На ступицы задних колёс установлены были ремённые передачи на электрогенераторы в герметичных корпусах. В передней части фургона – крепление для автомобильных фар.

Не было смысла сами фургоны делать из металла, да и титана было не так много, как могло показаться. Слава богу, хватило на самые ответственные детали. Выбор пал на стеклопластик. Стеклоткань пришлось покупать, смолы же была целая бочка. На каркас натянули стеклоткань, пропитали, и так в несколько слоёв. Получилось дёшево и сердито, а ещё очень легко. Для большей конспирации и фургон оклеили тончайшим шпоном. Придраться было просто не к чему. Вся повозка была деревянная, окромя колес и мелких деталей, но это уже частности. Но самое интересное, повозки вышли необычайно лёгкие. Один человек мог оторвать пустую повозку от земли или свободно катить её в любом направлении. И ещё одна особенность: фургон, сделанный из стеклопластика, был герметичен или легко герметизировался. Эдакая лодка на колёсах – снял её с рамы и плыви. Возможно – никто не взвешивал – фургон удержит на плаву и раму с колёсами, так как рама сама обладала собственной плавучестью. В завершение ко всему был найден новый тент от грузовой машины защитного пятнистого окраса, и из него выкроили тенты для повозок.

Все эти работы, на словах многочисленные, на деле выполнялись в кратчайшие сроки и с отменным качеством. К примеру, на заготовку деталей ушла неделя. На изготовление колёс два дня. На сборку рамы с колёсами один день, и на окончательную сварку и сборку один день. В довершение – неделя на клейку фургонов и окончательную доработку. На первый взгляд, может показаться, что постройка столь экзотических телег была блажью Ярослава. Совсем наоборот. В условиях современного предприятия при наличии подходящих материалов, высококвалифицированной рабочей силы, изготовление, казалось бы, сложной машины было экономически и технически выгоднее. И наоборот традиционная деревянная повозка потребовала бы значительных затрат, времени, денег, и сил. Получилась бы кустарной, слабой и ненадёжной.

В начале апреля, в ситуации с подготовкой к экспедиции, постепенно складывались новые тенденции, и возникали новые потребности. Группа состояла из шести человек, добавился ещё один, найденный через Интернет. Если быть точнее, через местную сеть. В прошлом для Ярослава компьютер был лишь игрушкой и печатной машинкой, теперь, когда поиск новых людей, сопряжённый с необходимостью определённой конспирации, стал насущной необходимостью, приходилось искать новые пути. Интернет с его анонимностью давал некоторые дополнительные возможности. Результат небольшой, но был получен – молодой парень клюнул на его предложение в форуме. Они встретились, обсудили возникшие вопросы, и мальчишка согласился. Натурой он оказался романтической. На путешествие согласился в надежде на приключения. Звали его Женя по кличке Труба, шестнадцати лет, ученик десятого класса. Кличку такую получил за высокий рост, субтильное сложение, и громоподобный голос. Впрочем, наши могли и Шлангом назвать, так что легко отделался.

И все эти спутники, включая самого Ярослава, на данный момент были безоружны, если не считать топоров и ножей. Путешествие обещало быть небезопасным. Оружия требовалось много. Тут были два пути решения – это покупка или изготовление оружия самостоятельно. Выбрать один из них – обречь себя на неудачу. Пришлось идти обоими путями. В Воронеже был знакомый оружейник – Игорь, человек известный в определенных кругах, изготавливал копии холодного оружия для Центрального Исторического музея, мастер высочайшего класса (а вы, наверное, думали, что на витринах сплошь подлинники лежат?). Ему были заказаны бастард и парный леворучник, даже скорее дага, чем леворучник. Московскому мастеру Шалову заказали бранк. Бранк – если кто не знает, ранний тип двуручного меча. Всё остальное необходимо сделать самим. Ярослав хотя и был сам дока в обработке металла, но без хорошего кузнеца и он обойтись не мог.

И тут возник Станислав Тимофеевич, ехидный мужик и хороший мастер. Подкатили к нему. Тот ни в какую.

– Бреднями твоими заниматься не буду, – говорит.

– За деньги ведь будешь работать, – уговаривают его.

– Ублажать тебя не хочу.

Пришлось выкладывать всё начистоту. Доходило до него с трудом, но когда дошло, он потерял дар речи. Поняв, сколько народу в этом участвует, и какие выгоды будут в перспективе, изъявил желание не только работать, но и ехать вместе со всеми, его специально не звали. Подобная подмога была весьма неожиданна, искали более молодых людей, а тому было сорок лет, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Взяли и его. Тем более что Тимофеевич пришёл не один, а со всей семьёй – с сыном Антоном, семнадцати лет и женой Людмилой. Жена Станислава, дама тихая и послушная, ни в чём мужу не перечила, и профессия у неё была нужная – зоотехник-ветеринар.

Таким образом, полный комплект дружины. Только оружия имелось мало, начали мудрить. Из титановых болванок шлемы на токарных станках развальцовывать, щиты из стеклоткани клеить, шпоном покрывать, наподобие деревянных. Также из титана выколотили три круглых щита-баклера и три кирасы. На том лафа с лёгким металлом закончилась, его просто больше не было. Хотя оставались мелкие куски-обрезки, подобрали всё вчистую. Далее пришлось делать из более тяжёлой стали, ставку сделали на кольчуги. Пресс-форма рубила кольца, люди вручную собирали полотно, варили лазером, затем калили. Процесс изготовления доспехов оказался длительным, даже к лету не всё успели. Легче обстояли дела с колюще-режущим инструментом. Тимофеевич в достатке снабдил экспедицию топорами, мечами, кинжалами, копьями всевозможных типов. Товар изготавливался быстро, был приемлемого качества, хотя и простой отделки. Пиком совершенства их предприятия стал полный комплект пластинчатых доспехов на Ярослава, и две бригандины, крытые чёрным атласом. Остальным пришлось довольствоваться кольчугами, да простейшими пластинчатыми накидками, актеонами.

Метательное оружие также страдало недостатками; лишь два арбалета, из двадцати двух в наличии, можно было считать полноценными. Дуги арбалетов, выкованные из рессорной стали, были излишне хрупкими и при длительном использовании разлетались, грозя убить осколками любого на своём пути. Такие обстоятельства вынудили изготовить как можно больше дополнительных дуг на замену вышедших из строя и приспособить плотные кожаные бандажи, дабы избежать увечий. Казалось бы, лучше купить арбалеты, их сейчас продают повсеместно, но не тут-то было. Продают спортивные и охотничьи с усилием не более ста килограммов, а им нужны мощные боевые от пятисот до одной тысячи килограммов усилия. Таких в продаже нет, не было и не будет, потому как это криминал. В вопросе выбора метательного оружия Ярослав стоял за мощный боевой арбалет, способный на большом расстоянии поразить противника. Олег, в отличие от Ярослава, предпочёл снабдить своих людей луками, изготовленными в Англии по спецзаказу за большие деньги. Ярослав не отказывался от луков совсем, и даже купил два комплекта, но считал, что его люди, не имеющие опыта в обращении с луками, будут в более выгодном положении с арбалетами в руках, нежели с малознакомыми палками.


Глава 7

Время неумолимо: кажется, ещё впереди пять месяцев, есть возможность всё сделать. Но нет, вот уже и сроки начинают поджимать, и стрелки часов как-то быстрее бегут, а всё ещё столько дел, и ничего не успеваешь, и суетишься, и пытаешься стронуть воз проблем, ан нет, стоит, не хочет двигаться, идёт помалу, чуть-чуть. Вот уже последний месяц, уже лето, и события, не всегда желанные дают о себе знать. Вначале тревожит Олег. Звонит, понукает:

– Время идёт!!! Ты готов?

– Не готов, – виновато отвечает Ярослав, – нет продовольствия, одежды, медикаментов, лошади не кованы. Нет договора на перевозку.

– Чего ты ждал до сих пор!! – возмущается, – тебя никто не будет ждать. Осталось две недели. Первого июля ты со своими людьми должен быть в посёлке Краснозаводск Московской области. Тебя встретят, разместят, сообщат долгожданное время прибытия. И не вздумай чего-нибудь забыть, перепутать!! – не удерживается, срывается на крик. Нервы подготовкой совсем расшатаны.

– Постараюсь, – уклоняется Ярослав. Но дела не так хороши. Возможно, от всего придется отказаться.

Несчастья обрушились, как водопад, охладив пыл и буйную голову, они пришли оттуда, откуда не ждали. Однажды вечером Ярослав, возвращаясь с работы, заглянул к тёте Жене, она после смерти дочери была совсем плоха. Вот так угасала и его мать после смерти отца, а они с тётей Женей сёстры. Но об Анюте тетка заботилась, водила в детский сад, кормила. Возможно, любовь к внучке пересилит горе утраты, оставалось только надеяться. Открыла дверь тётя Женя.

– У нас гости, – прошептала она, указывая на дверь маленькой комнаты.

Вошёл. На диване сидит Хасан. Живой, но не совсем здоровый – нога в гипсе, похоже, сломана. Смотрит зло, рот его кривится, словно оскал зверя.

– Вот так встреча! – вырывается выдох удивления, – вот уж кого не ждали, так не ждали.

– Не ждал? – цедит сквозь зубы беглец, – не ждал, и квартиру мою продал.

– Послушай, Хасан, тебя не было пять лет. Ольга распорядилась продать, – Ярослав попытался уклониться от конфликта.

– Мне плевать, она не имела права продавать мою квартиру, – он соскакивает с дивана, неуклюже хромая, хватает Ярослава за грудь, – ты не должен был продавать мою квартиру! Где деньги?

Ярослав пытается высвободиться от хватки, но его противник держит цепко.

– Убери руки, Хасан, – с угрозой в голосе пытается образумить наглеца, – денег нет, ты их не получишь.

– Зарежу!!! – дико, как бык, взревел бывший муж. – Зарежу!!! – пытается ударить, но кулак скользит по виску, и не достигает цели.

– Уйди от греха, – орёт на него Ярослав, уклоняясь от нового удара, но уже не столь удачно.

– Вы мне всё отдадите, – кричит Хасан, – дом продашь, – и неожиданно переламывается пополам, хрипит, падает на диван, получив короткий удар под вздох. В злобной ярости пытается встать, и снова ударить. Ярослав бьёт вторично, но неудачно, противник уже готов к удару. Тут как-то неожиданно его рука скользит под подушку.

– Нож, – молнией мелькает мысль.

Ярослав бьёт по руке, стараясь опередить опасность. Подушка мешает, но удар, хотя и слабый, достигает цели, из рук врага выпадает пистолет, с глухим стуком ударяя по полу.

– Хорошо подготовился, скотина, – вырывается вздох облегчения. Ярослав хватает Хасана за руку, заламывает её, валит извивающееся тело на диван, наваливается всем весом, пытается прижать и обездвижить.

– А-а-а, пусти руку, сломаешь, – стонет тот,

– Слушай, Хасан, зачем ты приехал? Тебя не было пять лет. Где ты был? Ты требуешь денег? Ты ни чего не получишь, они принадлежат твоей дочери, и я отдам их ей, когда она вырастет. Где ты болтался? В Чечне или в Турции? Оставил их одних, без помощи, без денег, а они тебя ждали, четыре года ждали. Какой ты чеченец, если бросил собственного ребёнка? Позор! У тебя убили жену, остался один ребёнок, а ты кричишь – отдай деньги.

– Я заберу Анну! – кричит в бессильной ярости бывший отец.

– А я тебе её не отдам, – вторит Ярослав.

– Не имеешь права, она моя дочь.

– Ничего не получишь, ни Анну, ни деньги, ты ей больше не отец, недостоин ты, быть отцом. Позор! Всему твоему роду позор, – Ярослав пытался надавить на психику, – а теперь убирайся, и чтобы духу твоего не было! И к ребёнку не смей подходить!

В конце концов, ему надоели душеспасительные беседы, схватил за шиворот одной рукой, другой – за руку, и вытащил Хасана на лестничную площадку. Тот слабо сопротивлялся.

– Ничего, мы ещё встретимся, – зло прорычал тот.

Ярослав захлопнул перед ним дверь. Возбуждение постепенно спадало. Хотя и удалось на время избавиться от этого мерзавца, но от того, что он отец Анюты, уйти не возможно. Когда Ярослав исчезнет, он вернётся. Тётя Женя уже не в том состоянии, чтобы воспитывать ребёнка. Оставлять с ней племянницу нереально. Детский дом не катит, родной отец появился – не возьмут. Брать с собой опасно, хотя в его группе уже двое детей, но один из них довольно взрослый. С другой стороны у них две женщины, небольшой присмотр будет. А что её ждёт здесь? Конечно, Хасан сейчас говорит, что возьмёт дочь, которая его ни когда не видела, как и он её, только младенцем, но что будет потом, через год или два? Он никогда не считал её своей дочерью. Трудно сказать, обманывала его Ольга или нет, но русая головка говорила сама за себя. Возможно, все проблемы в семье были построены на этом. Решение не приходило. Согласившись на участие в экспедиции, повернуть назад Ярослав уже не мог, но и оставить Анюту одну, тоже. Оставалось одно – брать с собой.

Последовавшие затем события только укрепили это мнение. В середине июня органы УВД выдали тело сестры для похорон. Похороны прошли в день выдачи. Сразу повезли в церковь, затем, после службы, на кладбище. Гроб был закрыт, открывать не разрешали, только через стеклянное окно можно было видеть лицо. Двое в штатском сопровождали весь процесс – убийцу до сих пор не нашли. Ярослав опасался провокаций со стороны Хасана, собрал всех своих людей, и дополнительно помощь с завода – одних мужчин было человек пятнадцать. Хасан появился только под конец на кладбище, угрюмый и спокойный. В сопровождении двоих земляков, ни с кем не общался. Бросил горсть земли. Дружки злобно зыркали по сторонам. Но страх численного превосходства удерживал от необдуманных поступков. Ещё до окончания церемонии, когда священник стал окроплять гроб святой водой, чечены сели в машину и уехали. К Анюте так и не подошёл, а та, в свою очередь его не знала, да и не до того ей было, она плакала. Говорила:

– Вам, взрослым, легче, а как быть мне? Я ведь маленькая, – и в слёзы.

Тётя Женя плакала долго и тихо.

Не зря говорят: пришла беда – открывай ворота. Через две недели после похорон дочки, умерла и её мать – тётя Женя. Анюты с ней уже не было, её перестали водить в детский сад. Попросили позаботиться о ребёнке Людмилу, жену Тимофеича, у них она и жила. Тётя Женя не смогла пережить смерть единственной дочери, и, хотя с ней была её внучка, это не спасло. Сердце было и так слабое, оно не выдержало. Врачи признали инфаркт, вот так точно умерла и мать Ярослава, спустя два года после смерти отца. А теперь и тётя Женя, но ей пришлось тяжелее – она похоронила и мужа, и дочь. Похороны прошли на последней неделе перед отъездом. Ярослав постарался всё организовать достойно, но всё равно как-то прошло сумбурно и скомкано. Родственников не было, один Ярослав. Были немногочисленные соседи по дому, работе.

Подготовка вошла в заключительную фазу, начались сборы. А дело это хлопотное и мелочное, не только описать, но и запомнить, что было сделано, трудно. Необходимо только отметить некоторые моменты. Для погрузки всей оравы пришлось нанять три КАМАЗа-трейлера – два под лошадей, один под повозки – и три легковые машины для людей. Всё это влетело в копеечку. В самый последний момент пришла посылка из Воронежа, уже никто и не надеялся получить её. Когда её открыли, там обнаружились настоящие шедевры кузнечного ремесла.

Пришлось выполнить немало юридических формальностей. У многих оставалась здесь недвижимость, только у Ярослава две квартиры и дом. Притом квартира тёти Жени требовала вступления в наследство несовершеннолетней, а это было ой как не просто. На оформление документов в срочном порядке, на адвокатов, нотариусов уходили последние деньги. А ещё пришлось искать фирму для сдачи в аренду жилья и нанимать ответственного за эксплуатацию, оформлять договоры об аренде, и это всё должно было быть юридически законно. И была квартира в Москве, а там то же самое. Голова шла кругом. Лошадей пришлось перековывать заново, тоже морока. И ещё вся сбруя, все сёдла поступили, можно сказать, в последний момент, на последней неделе. Хотя заказаны шорникам были ещё в феврале, но те делали не шатко не валко, их торопили, а им хоть бы что.

Но, как говорится, под лежачий камень вода не течёт, постепенно и это всё рассосалось. Наконец, 28 июня двинулись в путь. Дорога не заняла много времени. Выехав вечером, утром в восемь часов уже были на месте, недалеко от Сергиева Посада, как раз по дороге на Вологду. Свернули с трассы к посёлку Краснозаводск, прибыв на место, позвонили Олегу, тот разразился бранью.

– Зачем раньше времени приехали? – возмущался он,

– Позже не могли, у всех много дел в Москве, – защищался Ярослав,

– Ты понимаешь, вся конспирация летит к чёрту, вы своим табором, как бельмо на глазу, – не унимался он.

– Где нам размещаться?

– Где хотите, исходный пункт раньше первого числа не скажу, незачем было приезжать, вообще пойдёте последними, у меня забот полон рот, вас ещё не хватало.

Пришлось располагаться подальше от людей. Под Москвой народу кишмя кишит. Делать нечего, разгрузились, где придётся. Запрягли повозки. Загрузили их скарбом, двинулись просёлочными дорогами подальше от людских взглядов. Плутать пришлось полдня, благо погода стояла сухая и жаркая, самый пик лета. Лошади дружно взбивали пыль на просёлочной дороге. Впереди повозок ехал Ярослав на своей девятке, искал подходящее место, не съезжая с просёлка. В конце концов, остановили свой выбор на небольшой поляне посреди редкого леска. Поляна со стороны проезжей дороги была не видна, на ней и разместились, стали готовиться к ночёвке. Из специальных палаток была только одна, двухместная. Поэтому сняли с повозок тенты и собрали из них импровизированные палатки. Ночлег под крышей был всем обеспечен. Женщины взялись готовить обед. Тут и маленькой Анюте дело нашлось – поддерживать огонь в костре. Когда все разместились, устроились, насытились, настало время Ярослава ехать в Москву. У него там было ещё много дел.

В первую очередь поехал к Георгию, те уже были готовы. Они заранее созвонились, семья ждала его приезда. Вещей имелось немного, погрузили их быстро. К утру Георгий с семьёй были уже в лагере. Едва позавтракав и поспав утром пару часов, необходимо было снова ехать. Мальчики просили взять их с собой, но у них не тур-поездка, всем отказал, мало ли что может случиться, здесь, в куче, спокойнее. Поехал во второй раз один. Вначале заехал к кузнецу за оружием, оно было почти готово. Не хватало некоторых элементов, он к утру обещал всё закончить. Ярослав расплатился и приступил к самой трудной части – это, будь оно неладно, юридическое оформление московской квартиры. Ярослав никак не хотел пускать дело на самотёк, природная подозрительность и мелочность, вкупе с жадностью, не давали просто бросить её. Жаба душила, что будут потеряны деньги. У Георгия этот вопрос был решён, у вологодских ребят тоже, оставался только он. Все три дня до отбытия были убиты на решение этих проблем. Наконец, первого июля, в пятницу, были поставлены все подписи и все печати. Ярослав убывал в сторону своего лагеря, предварительно затарив машину продовольствием и необходимыми в пути расходными материалами, убывал со спокойным сердцем, что он сделал всё, что было возможно в его положении. Вёз законченный к этому времени бранк. Меж тем жизнь в лагере имела свой размеренный ход, налаженный без его участия. Последние часы проходили относительно спокойно, сидели у костра, ужинали. Ярослав сожалел, что у него не так много людей, полевую кухню иметь нерационально, иначе он её обязательно приобрел бы. А так приходилось готовить на костре, что в походе очень неудобно, уходило много времени. Вечер был тёплый, светлый, стояли самые короткие ночи года. Все ждали событий. Звонили Олегу, тот указаний не давал, говорил:

– Не ваша очередь, ждите, – собрали лагерь, сняли палатки, спрятали и разукомплектовали машину. Запрягли, оседлали лошадей, приготовили всё, что можно, сели ждать. Уже темнеет. Люди начинают заметно нервничать. Вдруг в одиннадцать часов звонок:

– Выдвигайтесь в район посёлка Сиротино, там буду лично, – и никаких пояснений. Посмотрели – по карте пятнадцать километров. Сообщили Олегу, тот торопил:

– Двигайтесь быстрее, времени осталось совсем мало, к утру Врата захлопнутся.

Бросились в повозки, на лошадей. Быстро взнуздали и подцепили к повозкам дополнительные пары. Теперь каждую из них тянули четвёрки лошадей, пошли быстрым аллюром. Кто плохо ездил верхом, перебрались в фургоны. Теперь перешли на быструю рысь. Включили освещение, фары тускло освещали просёлочную дорогу и крупы впереди скачущих лошадей. Два часа в потёмках добирались до места встречи. Ещё полчаса искали Олега, который верхами где-то блуждал в перелесках. Созвонились с ним, но тщетно искали друг друга. В конце концов, вышли на линию электропередач. Вновь созвонились и только тогда, определив место нахождения, поехали навстречу. Через минуты три встретились.

Олег был на вороном жеребце. Не здороваясь, скомандовал:

– За мной!

И скачка продолжилась. Лошади стали уставать. Из просеки свернули на пересекающее ее асфальтовое шоссе, долго ехали по нему, слава богу, не было машин. Затем свернули на просёлочную, после грунтовой дороги пошли некошеными полями. Была уже глухая ночь. Олег на расспросы отвечал лишь одним матом, видно, его допекло. Из членораздельной речи было ясно только то, что осталось немного. Небо затянули тучи, пошёл мелкий дождь, быстро намочивший землю. Так, под дождём, спустились в какой-то лог, где с трудом преодолели дорогу, разбитую тяжёлыми колёсами. Тьма стояла такая, что хоть глаз выколи. Где они находятся, определить невозможно. Уставшие лошади с трудом вытянули повозки на взгорок, пошли шагом. Дождь усиливался. Под дождём в непроглядной темноте, непонятно по каким ориентирам тащились ещё час. Совершенно неожиданно поездка закончилась. Вначале свернули направо, к темневшему недалеко лесу. И тут фары осветили одиноко стоявшие телеги и лошадей. Все люди вздохнули с облегчением: кажется, приехали.

– Всё!! – крикнул Олег, – приехали, располагайтесь здесь, – и сразу ускакал во тьму.

Вся езда заняла четыре часа. Поставили повозки, распрягли, и стреножили лошадей. Повалились спать, как были, не думая, где они, совершенно забыв, куда они, собственно, ехали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю