Текст книги "Изумрудная долина (СИ)"
Автор книги: Александр Анфилатов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– Всемилостивые Боги! – воскликнула Миэле, всплеснув руками.
Энол продолжал свой рассказ:
«В те дни мне повезло дважды! Наш корабль на всех парусах уходил от преследователей в обратном направлении. Теперь ветер был попутный, и мы быстро возвращались назад к долинеЛасу и устью реки. Высказывались мнения, если не удастся оторваться от преследователей, идти обратно в залив и встать под стенами крепости. Возможно, Дхоу защитит крайншен.
…Надежды не сбылись. Враги к парусам добавили многочисленные весла и быстро нас нагоняли. Вначале была перестрелка, в которой нападающие понесли большие потери, но затем, обозленные, они пошли на абордаж. Все воины Вашего брата Нур–ниса Клодоальда проявили достойное мужество и бесстрашие, сражались, как львы, каждый против десятка, но силы были неравны. Один за другим они падали под ударами злобных, нечестивых врагов, которые к тому же были хорошо вооружены и имели для защиты панцири…».
– Что стало с моим братом? – перебила его взволнованная Миэле. – Что с крайншеном? Он достался врагу?
«…К сожалению, благородная Нур–ниса, не знаю. Раненый, я сражался в одном ряду со всеми, и так случилось, что просто вывалился за борт. Корабли быстро уходили на юг, и я не знаю, что стало с командой, Вашим братом и крайншеном! Но бой был кровавым, и маловероятно, что кто‑то выжил. Издалека я видел, как затонул корабль, а наши враги победителями ушли на север в отдалении от меня. Да я и не имел желания встречаться с ними вновь.
Затем течение и ветер прибили меня к побережью долины, где я благополучно скрывался в течение двух недель, пока эти… – энол кивнул головой на овчарок колонистов, – не нашли меня… Я не видел ни убитых, ни раненых в море, так же, как и на берегу, вероятно, все утонули вместе с кораблем».
– Дхоу Аослав, – попросила Миэле умоляющим голосом, – позвольте развязать листе Навило, ему некуда бежать! Он ранен и искусан собаками, позвольте оказать ему помощь.
Но Ярослав не согласился.
– …это для его же блага! Он может сбежать в джунгли, где полно злобных войо… – и обращаясь к воину: – …Вам, листе Навиоло, повезло трижды и даже четырежды. Вы, можно сказать, родились заново, как говорят у нас. Вас не убили в бою, вы не утонули в море и не погибли от руки разбойников. И вас не нашли войо, которые целым отрядом шныряют вокруг города, иВам повезло еще раз, когда вас поймали наши собаки, потому что теперь вас никто не убьет, не зажарит на костре и не съест. Миэле, Листе Навиоло будет находиться под стражей, вероятно, несколько дней, пока его не допросят, и я не удостоверюсь, что он не сбежит. Затем он будет свободен и даже сможет отплыть с попутным кораблем на родину в Намгейл. А пока ты можешь оказать ему помощь по собственному усмотрению.
Но энол поступил не в родственные руки Миэле, а под охраной был отправлен к врачу.
– Не беспокойся за него, – говорил Ярослав, – наш целитель окажет всю необходимую помощь. Ольга Николаевна – прекрасный человек и знающий врач. По свойствам характера, человечности и доброте к ближнему ей нет среди нас равных. В прошлом ей уже не раз приходилось лечить нелюдей, и листе Навиоло будет в надежных руках!
– Нелюдей?! – удивилась принцесса.
– Да, – с готовностью подтвердил Ярослав, – вуоксов, войо и даже кровососов.
– Даже войо! – презрительно фыркнула она. – Этих гадких мерзких ничтожеств!
– Для Ольги любое живое существо, будь то войо или ночной демон – божье творение, испытывающее боль, как и мы с тобой, а потому достойное сострадания и помощи.
Миэле удивленно вскинула брови:
– Я понимаю сказанное, но принять… – она покачала головой, – кровососы – такая мерзкая гадость! Когда человек или энол принимает это в себе, изменяется не только тело, но и душа, она становится такой же гнусной, как и дела этих существ. Их все презирают, и помогать этому, – энола вновь отрицательно, с отвращением замотала головой, – никогда!
– Не принимай так близко к сердцу, – вновь сделал попытку успокоить возмущение энолы Ярослав и даже коснулся ладонью ее талии, – когда ты лучше узнаешь Ольгу, ты без сомнения ее полюбишь! А пока мы можем пройти в дом и подождать. Многие ее приемы являются тайной для посторонних и непосвященных, но могу тебя уверить, – они эффективны!
* * *
Трагедия с кораблем исключительно сильно опечалила Миэле. Неизвестность судьбы брата усугубляли ее настроение, но все попытки Ярослава как‑то утешить или отвлечь энолу от грустных мыслей давали временный результат.
В своих словах он старался проводить мысль, что рано хоронить принца Клодоальда, он сильный и смелый воин, потому мог, подобно листе Навиоло, спастись и даже прихватить крайншен с собой.
«…Быть может, – говорил он, – принц Клодоальд сейчас сидит на скале Лисьего хвоста, строит планы, как добраться до Рассветного леса или даже может быть до Изумрудной долины. Ждет удобного случая, или, может быть, рискуя жизнью, пробирается через долину Бурути на север к устью реки Мары. Думаю, он был бы недоволен своей сестрой, оплакивающей его раньше времени…»
Миэле улыбалась на столь откровенные и явно оптимистические прогнозы. Чувствуя искреннее желание Ярослава помочь и облегчить печаль, брала его руку в ладони и прижимала к своей щеке, как это делают энолы в минуты отчаянной тоски и безмерной благодарности.
Близость прекрасной принцессы, ее голубые глаза и расплетенные темно–русые косы, тяжелым водопадом ниспадающие на высокую грудь, не могли удержать естественных чувств Ярослава. Охраны не было, дом был пуст, и даже на внутреннем дворе не слышалось обычного гомона.
Миэле повернула голову и в упор посмотрела на Ярослава. Оба чувствовали одно и то же, близость, спаянную сверхъестественным желанием, которому противиться не в силах живое существо. Что это? Любовь? Сглаз? Может быть приворот? Они не отдавали отчета! Ярослав приблизился к ней, обнял и поцеловал. Она оставалась холодна, как лед. Он целовал ее глаза, волосы, шею и губы. Потом уронил на кровать, все так же страстно и неистово целуя. Вдруг она словно ожила, повернулась и поцеловала в ответ, но ее руки уперлись в его грудь, не позволяя совершить нечто большее. Ярослав опешил от неожиданности.
Миэле лукаво улыбнулась:
– Человек, ты совершенно не знаешь энолов…
Ярослав удивился еще сильнее и до такой степени, что это стало видно на его лице.
Миэле пояснила, совершенно не смущаясь:
– Если ты продолжишь свое желание, то принесешь мне только боль!
– Но… – выдохнул Ярослав, совершенно не понимая причин отказа.
Мелькнула мыль: «…Может, у нее не было мужчин…».
– Энолы – не люди! – вновь повторила она мысль. – За долгую жизнь нам приходиться расплачиваться! Это не может происходить чаще, чем раз в несколько месяцев, и мы настолько разные, что у людей и энолов не может быть детей. Ты должен все знать заранее. У нас не будет семьи!
– Но мы можем… – неуверенно спросил, приходящий в себя Ярослав, – конечно, при твоем положительном…
– Да! – прервала его Миэле. – И я скажу, когда это будет возможно.
Неожиданно Ярослав спохватился:
– Но как наш договор, мы обязались перед твоими братьями сохранить твою честь!
Энола искренне и весело рассмеялась, ее звонкий голос отдавался в каменных стенах комнаты.
– Как ты глуп! Тебя провели! У нас даже нет такого слова! Есть честь воина, есть народа энолов, но энолы… – Ты меня насмешил!
Глава 79
Поздним вечером сто двадцать воинов выступили из крепости. Один за другим они спустились со стены форбурга в самом укромном месте, укрытом от взоров со стороны предполья и леса. Сложенная из камней и бревен башня в самой северной его части надежно укрывала спускающихся по приставной лестнице людей. Затем колонна вытянулась вдоль внутренней стороны городской стены, и, прикрываясь ею, как непроницаемой завесой, направилась к заливу в восточной части города. Войны шли молча, без шума и бряцания оружия. Все ненадежные предметы вооружения, способные вызвать нежелательный звук или стук, были обмотаны тряпками или удалены вовсе. Не имелось здесь и животных и даже собак, все необходимое: щиты, копья, запасы стрел, – люди несли на своих плечах. Возглавлял колонну Шестопер с отрядом мечников из второго взвода, где‑то по пути следования рассыпались разведчики Жигана, а арбалетчики замыкали растянувшуюся на сотню метров колонну. Им приходилось тяжелее других, большие щиты–павезы, по два тяжелых арбалета, броня, копья, мечи, а главное, немалый запас болтов, затрудняли движение. Конечно, в третьем взводе уже имелись специальные ручные тачки для перевозки тяжестей, но в условиях местных зарослей они становились бесполезны. Поневоле приходилось все тащить на себе.
Ярослав спустился со стены последним. Прощаясь с ним, Тимофеич пожал руку, по–отечески пожелал удачи:
– С Богом! Смотри там не расслабляйся, если что не так, вертай назад!
В ответ Ярослав беззаботно кивнул головой и исчез в сумерках приближающейся ночи. Уже в темноте он догнал колонну и присоединился к своим. Идти приходилось в кромешной тьме, густые дождевые тучи глухо скрывали тусклый свет лун при регулярно возобновляющем морох дожде.
За все время движения тревога не покидала Ярослава, затеянное предприятие во многом походило на авантюру и зависело от множества случайностей на пути, а в особенности от скрытности похода. Когда колонна достигла восточной оконечности стены, встретили первый секрет разведки во главе со старым знакомым Лимоном и двумя его подчиненными – аборигенами. В ответ на молчаливый вопрос командира, бывший урка прошептал:
– Секи, начальник… – и указал на заросли с внешней стороны стены, – …две макаки в тех кустах! Их можно обойти по краю залива.
Без лишних слов Ярослав послал людей в воду, причем выступ с кустарником, в котором сидели обнаруженные разведкой соглядатаи войо, пришлось осторожно обходить в непосредственной близости от врагов. Тяжело нагруженные люди шли буквально по уши в воде, в топком иле, среди густых водорослей и зарослей низко склонившегося к воде мелколесья. Шли медленно, но тихо, буквально сознавая, насколько зависит успех от осторожности каждого.
Через пятнадцать–двадцать минут миновали опасное место и вышли на дорогу, ведущую к устью реки, по которой возили в город собранную там траву для удобрений. Просека позволяла. Мокрым, грязным и уже успевшим устать людям хотелось быстро добраться до реки, где надлежало отдохнуть в спокойной обстановке, но Ярослав не разрешил. Открытое пространство сулило опасность быть обнаруженными, и он свернул колонну в густые заросли поймы реки. «Так спокойнее», – мрачно заявил он, и никто не посмел возразить. Теперь, чтобы достичь реки, уставшим людям предстояло пройти более двадцати километров в кромешной тьме под проливным дождем по непролазным джунглям долины. И люди шли, падали и спотыкались, цепляясь за ползучие растения, роняли оружие, матерились, разбивали носы и лбы о непонятно каким образом возникшие на пути толстые ветви. Опыта по движению больших групп воинов в джунглях ни у кого не было: ни у землян, ни у местных, – все, в том числе и модоны, и ласу, происходили из северных равнинных мест, и тропический лес для них был в диковинку, как и для землян. Передние ряды пытались расчищать дорогу от вьюнов и зарослей древовидного папоротника, но быстро выбились из сил, да и прорубание тропы сильно задерживало движение, потому каждый шел на свой страх и риск, а точнее наощупь, держась чуть видной во мгле спины шагающего впереди товарища. И только вуоксы вголове колонны не давали сойти с тропы и заплутать.
* * *
Несмотря на все трудности и неудобства пути, через пять часов выбрались к реке. Ярослав объявил привал на полчаса, измотанные люди повалились, где стояли. Многие сразу уснули, и им никто не мешал. Стояла глубокая ночь. Неожиданно небо прояснило, на его иссиня–черном куполе сверкали звезды, а три луны мертвенно–бледным светом озарили девственные заросли, отражаясь тусклыми всполохами в ленивых волнах реки. В кронах деревьев метались тени, подобные взмахам крыльев гигантских птиц. Река оставалась границей, севернее которой раскинулась территория, подконтрольная ночным демонам. Туда не рисковали соваться ни колонисты, ни их враги войо. Несмотря на то, что отряд остановился на южном берегу, никто не мог гарантировать от нападения чудовищ. Устье реки служило их охотничьими угодьями. Ярослав даже поежился от воспоминаний, неожиданно холодной волной пробежавших по спине. Он на мгновение представил поход в долину мертвых, стаи взбесившихся гарпий и жуткую гибель Дениса. Из забытья, навеянного воспоминаниями, его вывело легкое прикосновение. Перед ним стоял вуокс Реур и делал недвусмысленные жесты рукой, приглашая осторожно пройти с ним. Они не столько отошли в сторону от колонны, сколько встали в такое место, откуда свет лун отчетливо выделял прибрежные заросли на фоне черных, мрачных джунглей. Ярослав сразу заметил то, на что указывал молчаливый вуокс: на ветвях вольготно расположились знакомые чудовища. Они внимательно следили за людьми, время от времени взмывая в воздух на больших сильных крыльях, меняя позицию и постоянно находясь вне поля зрения людей. Благодаря чуткости вуокса, его способностям лесного жителя, люди были предупреждены об опасности, таящейся на берегу. И хотя Ярослав не заметил большого количества гарпий (он насчитал от силы пять монстров), людям угрожала реальная опасность, особенно тем, которые вынужденно находились в хвосте колонны. Ярослав жестом поблагодарил наблюдательного вуокса и осторожно направился назад, по пути соображая, что можно предпринять. Первое, что приходило на ум – это как можно быстрее покинуть место стоянки, но люди устали, блуждая по джунглям, а предстоит пройти еще много километров, прежде чем они ступят на тропу вуоксов и выйдут к поселкам. Однако оставаться на берегу опасно, поэтому он решил немедленно отвести воинов вглубь леса и там дать основательный отдых. Подойдя к голове колоны, Ярослав поднял людей сообщением об опасности и приказом удалиться от реки. Спустя несколько минут уставшие воины вновь двинулись в путь.
Понимая, что идущие в хвосте колонны могут подвергнуться нападению, он поставил туда лучших и вооружил сообразно предполагаемой тактике борьбы с гарпиями. Трое самых ловких модонов помимо копий и щитов несли свежесрубленные бамбуковые деревья. Им в помощь шли двое землян с длинными трехметровыми копьями и несколько лучников. Сам Ярослав шел предпоследним с арбалетом и коротким копьем. Идея борьбы с демонами заключалась в попытке удержать ночных хищниц на расстоянии с помощью ветвистых бамбуковых стволов, пока копейщики и лучники их не прикончат.
Не прошло и пяти минут, как колонна покинула место стоянки, в ночном небе мелькнули черные тени. Несмотря на то что преследователи оставались невидимы и бесшумны, присутствие злобных существ ощущалось спинами идущих людей. Среди вершин слышались непонятные шорохи и всхлипы, более похожие на скрип ветвей на ветру и шелест листвы. Счастье, что не было дождя, иначе тьма стала бы совсем непроглядной, а так даже через густую крону яркие луны подсвечивали лес тусклым рассеянным светом.
* * *
Атака демонов оказалась неожиданной, несмотря на готовность людей дать серьезный отпор. Без крика и шума, без предупреждающих возгласов, прямо с нависших над тропой ветвейнесколько хищников свалились на головы воинов. Ярослав, видя, как невдалеке рухнуло на человека нечто, не успел даже понять, что произошло, – настолько стремительным оказалось нападение. Ему оставалось только вскинуть арбалет и выстрелить на крик убиваемого лучника. Не слыша на выстрел ответного визга раненого зверя, Ярослав с копьем наперевес бросился в темноту с единственным желанием спасти человека от смерти.
Рукопашная схватка началась раньше, чем ожидал Ярослав, крепкие крылья ударили в шлем, а в броню наручей впились острые зубы. Но удача его не покинула. Почувствовав на себе зверя, он изо всех сил вонзил копье в то место, где предположительно должно было находиться тело монстра. Раздался резкий шипящий крик, – копье достигло цели! И тут же гарпия бросила своюпрошлую жертву, обратив острые, как кинжалы, когти к закованному в броню человеку. Они с яростной силой рванули сталь бригандины, цепляясь за кольца хауберка и застревая в них, как в рыболовной сети. Ярослав, в свою очередь, бросил копье и, не медля ни мгновения, повалил легкое воздушное существо наземь, придавив массой своего тела. Быстро выхватив кинжал, сталрезать верещащее в предсмертном ужасе злобное создание. Гарпия молотила крыльями, рвала броню когтями, зубами пыталась добраться до горла врага, но прочная миланская рукавица не отпускала пасть зверя, а кинжал ударял и ударял, нанося глубочайшие колотые раны.
Наконец, издав протяжный вой, гарпия затихла, а Ярослав молниеносно вскочил на ноги, пытаясь понять происходящее. Сейчас он видел нескольких мечников, которые, прикрываясь щитами, добивали одного монстра в середине колонны; а в ее хвосте складывалась отчаянная ситуация, когда несколько воинов–аборигенов с трудом отбивались от трех ночных демонов. Бамбуковые деревья служили хорошую службу, когда существо на могучих крыльях взмывало вверх, делая попытку атаковать сверху. Кто‑то из модонов препятствовал нападению с помощью куста, принуждая легковесного врага вновь опуститься на землю или взмыть выше. Копейщики все это время кололи гарпий, пытаясь нанести хотя бы рану, но ловкие демоны успевали вовремя отскочить, увернуться, одновременно продолжая атаковать, но без напрасного риска. Наконец, одна из гарпий вскрикнула, дернулась, – в нее попала стрела Бегиша. Люди окружили раненую тварь и немедленно прикончили. Две другие, видя бессмысленную опасность дальнейших попыток поживиться человечиной, взмыли в воздух и исчезли из вида, растворившись во тьме.
Пришло время подсчитать потери. Были убиты три гарпии, люди же в первые мгновения схватки потеряли троих воинов. «Неплохой счет, – печально подумал Ярослав, – если учесть, что нападавших было всего пять! А что будет, если сотня?!» Он приказал забрать с собой все шесть трупов, не собираясь оставлять останки людей на поживу хищникам. Трупы прирезанных гарпий также заставил унести, несмотря на протесты и ропот. Воины устали от долгих хождений по ночным джунглям и не желали тащить на себе еще и падаль. Но трупы были нужны для изучения врага, и потому Ярослав настоял, а народ скрепя сердце вынужден был согласиться.
* * *
Тропа долгое время тянулась вдоль берега, и опасность нового нападения все время держала народ в напряжении, а то обстоятельство, что колонну пришлось вести в километре южнее берега, только затрудняло движение. По этой причине опоздали на несколько часов к месту встречи с нарядом разведки во главе с Уиром.
Опытный вуокс качал головой, ничуть не жалея о потерях людей:
– Плохо, Ногата Дхоу! Плохо! До поселка далеко. Доберемся, будет не утро, – день!
– Предлагаешь ждать ночи?
– Нет, Ногата Дхоу! Это опасно. Войо хитрые, надо идти сейчас!
Почти без отдыха колонна свернула на тропу вуоксов и углубилась в лес.
До поселков добрались в самое неурочное время, – в первой половине дня. Солнца стояли высоко, и, по сведениям разведки, пройти незамеченными мимо постов охраны не удастся.
Воины советовали:
– Ждать ночи! Если пойдем сейчас, всех положат стрелами, а семьи войо разбегутся. Только угроза семьям заставит воинов сложить оружие!
Но Ярослав, поддержанный вуоксами и частью своих людей, выдвинул идею большей опасности для провала операции, если будет задержка наступления. Если люди в течение дня станут топтаться на месте, вблизи поселков и постов, то вероятность обнаружения неизбежна. По словам вуоксов, днем множество войо постоянно болтаются по округе и не заметить сотню мужчин, спрятанных в лесу, невозможно. Вполне возможно, что они уже обнаружены, и тогда оставаться на месте смертельно опасно: войо подтянут воинов из других поселков, окружат и перебьют.
Ярослав поставил точку:
– В ином случае я ждал бы ночи. Но так как исключить вероятность обнаружения нельзя, приказываю атаковать поселок немедленно, несмотря на риск больших потерь.
Колонна рассыпалась по лесу и большим полумесяцем двинулась к поселку. Действовали небольшими группами человек по пять–десять, стремясь охватить все поселение. На самом дальнем его краю орудовали разведчики отдельными парами. Где‑то там был Жиган со своими людьми. Их целью было не столько связать боем бегущих из поселка войо, сколько изображатьполное окружение, которого на деле не было.
Ярослав шел среди своих людей на левом фланге. Правый возглавлял Шестопер. Двигались вначале осторожно, медленно, боясь спугнуть периметр охранения и успеть убить стражу. На их пути, по сведениям разведки, имелся стационарный пост из двух воинов, к которому подходили особенно осторожно, желая снять врагов бесшумно, но где‑то далеко в стороне, метров за сто, раздались крики. Собственные охранники, естественно, услышали и рванули со всех ног в поселок. Их догнали арбалетные болты, но тайна нападения была раскрыта, и Ярослав жестом скомандовал как можно быстрее ворваться в поселок. Арбалетчики бросились вперед и через минуту были посреди улиц поселка и их сложенных из необработанных камней полудомов–полуземлянок. В первое мгновение поразило полное отсутствие войо и ожидаемой суеты женщин и детей, которая обычно бывает при внезапном налете. Улицы оказались пусты: никто не вопил от ужаса, не метались выскакивающие из домов полураздетые воины, не было режущего слух плача детей и бессмысленного шараханья женщин.
Тишина, зловещая и угрожающая, словно острие ножа ночного убийцы, встречала Ярослава и его людей на улицах поселка. По отсутствию криков можно было понять, что тоже самое творилось и на участке Шестопера.
– Тысяча чертей! – выругался Ярослав, ясно осознавая причину тишины. – Это то, чего я больше всего опасался!
– Может, они попрятались в домах? – с сомнением предположил следовавший по пятам командира Труба.
– Или две сотни войо ждут, когда мы войдем в пустой поселок! – сделал более мрачный прогноз Молчун.
– Думаю, скоро все прояснится! – стараясь показать в голосе бодрость, пытался поддержать товарищей мрачный от предчувствий Ярослав. Получилось не очень…
Что делали войо, узнали быстро. Но не оправдались ни самые мрачные ожидания, ни самые радужные. Баррикада, сложенная из древесных стволов и свежесрубленного кустарника, преградила нападавшим доступ в промежуток между двумя каменными, крытыми соломой низкими домами. Вероятно, все население поселка сейчас укрылось за этой импровизированной защитой.
У Ярослава отлегло от сердца: появился шанс не проиграть войну. Но и в этом случае все обстояло не так хорошо, как хотелось бы. Эти дома стояли на широкой площадке, а подходы к ним простреливались. Увидев людей, защитники начали метать стрелы, на что арбалетчики, прикрывшись большими щитами, попрятались в тень домов. С соседних улиц также стремительно вырвались люди Шестопера и, в свою очередь, попав под обстрел, поспешили укрыться. Через пару минут постройки и их защитники оказались плотно окружены людьми.
Спустя пару минут состоялся совет.
– Надо что‑то придумать, чтобы зря не терять людей, – задумчиво предложил Силыч.
– Надо поджечь солому на домах! – охотно вставил слово его брат Борис.
– После ливней может и не загореться, – задумчиво и резонно заметил Шестопер. – А может подойти к ним черепахой, а? Как думаете? Собрать все большие щиты в передние ряды; навесом стрелять здесь трудно, слишком близко.
– Маловато у нас щитов, на всех не хватит, – уточнил Ярослав, качая головой. – Все равно часть людей останется беззащитной перед стрелами. Мое мнение: надо собрать в один кулак всех тяжеловооруженных и быстрым ударом ворваться за баррикаду. В это время лучники поддержат огнем…
– Да поджечь сараи надо! – напирал Борис. – Сколько б дождей ни было, внутри солома все равно сухая!
– Хорошо! – прервал его Ярослав. – Мы так и сделаем в первую очередь. Но!.. – он привлек внимание всех. – Вначале предложим им сложить оружие, возможно войо предпочтут уйти из долины без боя.
Все закачали головами, выражая несогласие с командиром.
– Маловероятно, – выразил общее мнение Шестопер, – не те они существа! Одно слово – дикари!
– Возможно! – согласился Ярослав. – Но попытаться стоит, а вдруг их осенит.
– Пробуй…
* * *
Ярослав не замедлил исполнить свое предложение: срубил ветвь погуще и, прикрывшись щитом, начал махать ею так, чтобы войо видели, он парламентер, показывая перевернутое вверх подтоком копье. Из‑за стены ему ответили тем же: кустом свежесрезанной зелени и подняли подток. Войо не были так уж дики, как это казалось на первый взгляд. Может быть, где‑то там, в дремучих лесах севера, и были настоящие дикари войо, но это племя тянуло на вполне цивилизованное. Во всяком случае, пользу переговоров оно явно понимало. А сейчас дела и у тех, и у других были не самые лучшие. Колонисты не могли взять баррикады без тяжелых потерь, а войо, находясь в плотном кольце, выбраться из него без помощи извне также не могли. Конечно, воины в состоянии прорвать жалкие цепи людей, но в этом случае им придется бросить семьи, что для них неприемлемо. Ни для тех, ни для других не находилось способа выйти из ситуации без серьезных потерь.
Ответ последовал без проволочек. Из‑за нагромождения ветвей, бревен и камней появилась седая голова самого Навси–ла–рад–амона, вождя всех войо Изумрудной долины. Вид его был подстать моменту: в одних штанах, с голым торсом, как простой воин, без обычного богатого вооружения, он сжимал в одной руке простой боевой лук, в другой – пучок стрел. С него сошла гордость и спесь верховного вождя, морда выражала не столько гнев, сколько недоумение, как будто он задавал один простой вопрос: «Как такое могло произойти?» – и не находил ответа.
– Что надо Дхоу людей? – крайне раздраженно рыкнул он. – Или еще не все законы добра и справедливости нарушены? Мало того, что силой проникли на нашу землю, вы решили уничтожить наши дома и наши семьи? Что ты хочешь предложить? Разве у тебя остались еще слова?
В конце своей речи вождь выражался особенно яростно и эмоционально, его слова походили на речь обвинителя своих убийц. Навси–ла–рад метал громы и молнии на головы ненавистных людей.
Ярослав выкрикнул столь же резко:
– Твои мордовороты убили пятерых поселенцев, из них троих детей! Причем, совершенно ни за что, ради пары корзин продуктов! И ты говоришь о справедливости и добре! Мы пришли отомстить! Сложи оружие и выдай нам убийц или убирайтесь прочь из долины! Мы не хотим жить рядом с теми, кто не различает добра и зла!
Неожиданно последовала пауза. Навси–ла–рад что‑то спрашивал у своих, затем обратился к Ярославу:
– Когда это произошло?
– Третьего дня…
Вновь последовала пауза и заключение:
– У нас об этом ничего не известно. Ты обманываешь нас. Хочешь оправдать свое вероломное нападение!
– Почему вероломное?! – недоуменно воскликнул Ярослав. – Разве мы установили мир и поклялись его соблюдать? Разве вы не осаждали нас в крепости?..
– Мы ушли!..
– Выжидали!!! Дай вам возможность, перерезали бы всех! Говорю в последний раз: сложите оружие, и мы сохраним вам жизнь, иначе пеняйте на себя.
– Убирайся, человек, нам немного осталось продержаться до прихода наших соседей. Тогда мы вас переловим в джунглях, когда вы будете убегать, как трусы, к себе в крепость.
– Надейся, вождь! Думаешь, где сейчас вторая часть моих воинов?.. В крепости? Нет! – врал по необходимости Ярослав.
Вождь быстро понял намек Ярослава, что помощи от соседних поселков может и не быть. Если люди оголили свою крепость, то другая их часть сейчас ждет в джунглях воинов войо, которые, узнав о нападении, естественно, бросятся на выручку, но будут подходить разрозненно, мелкими группами, и станут легкой добычей засады.
Навси–ла–рад в сердцах раздраженно рявкнул:
– Убирайся, или я убью тебя!
* * *
Ярослав более не рискнул раздражать великого воина войо. Переговоры переговорами, но могут и стрельнуть! Он спрятался за ближайшим укрытием. Его окружили воины, ожидая долгожданного приказа пойти в атаку. В их глазах горел боевой огонь. Люди жаждали поквитаться с врагом, который уже полгода не давал покоя. Но в то же время все осознавали, что схватка будет кровавой. У Навси–ла–рада пять десятков лучших воинов, они дорого отдадут свои жизни. Сознавая, какие противоречивые чувства испытывают сейчас люди, Ярослав отыскал глазами Бориса:
– Кто‑то жаждал поджечь эти копна соломы…
Борода встрепенулся:
– Будет сделано!
Он стремглав бросился исполнять собственную идею, наконец, поддержанную командиром.
К сожалению, обильные дожди напитали влагой соломенные покрытия домов, которые никак не хотели разгораться. В них метали зажженные стрелы, пронзая крыши на большую глубину, где солома оставалась сухая. Но внутри войо выискивали очаги пожара и тушили. Бросали на скат крыши горящие головни, но те только шипели и тлели, если не скатывались вниз. Хороший результат дал другой способ: люди с риском для жизни накидали зажженных поленьев к стене дома. Разведя заранее костер, люди с большого расстояния из‑за укрытия стали их бросать в стену. Накидав, таким образом, сотни две (целый костер), пламя поднялось высоко и охватило сухую солому под застрехом. Кровля занялась, задымила резким пахучим облаком. С такой силы пожаром войо уже не смогли справиться.
Оба дома, меж концов которых войо выстроили баррикады, выгорели за полчаса–час. Солома горит быстро, но внутри построек не было пищи пламени. Крыши сгорели, оставив только каменные стены. Несмотря на пожар, войо сумели спасти свои семьи, выведя их из домов, преднамеренно обрушив кровли, чем сократили распространение огня и жара. Этому способствовало и то обстоятельство, что люди не смогли поджечь оба дома одновременно, а лишь по очереди: пока один занимался, второй уже прогорел. Таким образом, войо сумели избежать потерь. Однако, поджог и страх, вызванный им, надломил волю войо сражаться до конца. Вой женщин и плач детей раздавался из‑за баррикад все время, пока дома не прогорели окончательно, и только позже стихли. Однако, эффект, оказанный пожаром, не заставил себя ждать. Кострища прогорели, и люди могли свободно простреливать периметр баррикад (ранее им мешали высокие крыши домов). Из‑за стен замахали ветвями. Теперь уже войо желали переговоров.
* * *
Ярослав подобрался ближе к баррикаде, прикрываясь щитами так, чтобы не быть убитым предательской стрелой. Войо в отчаянии могли не посмотреть, что это переговоры, и расстрелять главного врага. Он приблизился на расстояние, откуда можно было уверенно слышать речь войо с баррикады. Навси–ла–рад был более сговорчив, но безмерно раздражен,
