Текст книги "Изумрудная долина (СИ)"

Глава 74

Для людей в крепости состояние осады переставало быть чем‑то необычным, за последние месяцы их трижды пытались взять с бою, и люди постепенно сживались с неудобствами. Многие, ранее непривычные вещи, такие как ограничение в питании, ежедневные караулы, работа на укреплениях, общая скученность, – сейчас воспринимались без напряжения. Каждый, памятуя прошлое, знал свои обязанности, без понукания и вопросов шел и делал требуемое. Войны, офицеры, женщины, даже дети знали место приложения своих рук, не то что безропотно, а без напоминания исполняли дело, порученное возможно еще в прошлые осады.

За последние пару месяцев были проведены небольшие, но основательные работы по укреплению стен. Сухие парапеты заменили на прочные, сложенные на извести с бойницами и зубцами, что усилило защиту людей на стенах. Были построены дополнительные деревянные наблюдательные вышки и продолжено строительство воротных башен. Впрочем, последние так и оставались в зачаточном состоянии. Поднято несколько десятков тяжких каменных плит, что ненамного усилило оборону. Только по окончании, примерно к концу лета, можно было ожидать серьезный результат, тем не менее, удалось перекрыть воротные пролеты лесами и уложить своды. Были так же устроены вторые створки внешних ворот, что, несомненно, становилось серьезным препятствием при прорыве врага.

С новых высоких вышек открывался прекрасный вид на окрестности замка и города. Сейчас практически вся растительность вблизи и внутри была вырублена (по большей части на дрова), не давая укрытия лазутчикам, которых в тревожное время предостаточно. Ярослав лично сам наблюдал как отряды войо, не особо скрываясь, отдыхают на западной опушке леса, а отдельные группы перелазят через стены в город. Вид на очищенные от зеленки прясла городских стен открывался великолепный, не укрыться, но войо и не прятались, демонстративно и неспешно подымаясь на стену по приставным жердям, затем скрывались в лабиринте руин.

– Не таятся! – горячо и возмущенно воскликнул Станислав, глядя в бинокль, как наглые войо, видя, что на них смотрят, показывали языки.

Ярослава особо поражал тот факт, что практически все войо прекрасно понимали, что люди видят их с большого расстояния и для чего служит устройство, прикладываемое к глазам. Прекрасно понимая, что такое подзорная труба, молодые повесы демонстрировали наблюдателям не только языки, но и голые зады, а так же все остальное.

– Эта наглость неспроста! – обеспокоено протянул Ярослав.

– Дают понять, что им не до нас. Они, мол, в город лезут по делу! – отрезал Тимофеевич.

– Скорей, приколоться хотят! – сухо уточнил Шестопер, глядя совсем в другую сторону. Затем через паузу: – Похоже, твои друзья снова пожаловали, – и указал на место, где к крепости шла группа энолов.

Ярослав, убрав от глаз бинокль, взглянул в указанном направлении. Там виднелось шесть фигур, одетых в лиственный цвет с горитами за плечами.

– Я спущусь, – сказал он, отдавая бинокль воину–наблюдателю, – узнаю, что им нужно.

– Может сыграть тревогу?! – предложил обеспокоенный Станислав.

Командир задумался, глядя вдаль на приближающиеся пестрые фигуры:

– Думаю, не стоит зря тревожить людей, но ты, Шестопер, подтяни мечников к воротам.

Через несколько минут двое энолов отделились от группы и подошли вплотную к воротам. Ярослав узнал в одном принца Клодоальда, вторым был неизвестный пожилой воин, приказал приоткрыть створку ворот и вышел навстречу. Сейчас он был в полном вооружении, в черной шелковой бригантине с серебряными заклепками, в белоснежном актеоне с ярко красным крестом во всю грудь, кольчужный капюшон ниспадал на спину. В руках он нес шлем арме, на поясе меч бастард. Чистая одежда, броня с ног до головы, резко контрастировали с пестрым нарядом рослого энола, от долгого путешествия мятым и несвежим, местами замызганным.

– Сакора Мирано оуна наватаро Нур–ниса–инаят! – величественно произнес он, делая неглубокий поклон без широких жестов, свойственных модонам (просто ему мешали шлем и оружие).

Энол смотрел на Ярослава гордо, но несколько удивленно, он еще помнил пленника, человека грязного и испуганного.

– Сакора Мирано! – неуверенно молвил принц и жестом пригласил отойти от ворот. – Прошу Вас, Дхоу, позвольте поговорить наедине.

Ярослав кивком головы согласился, и они отошли к парапету пандуса. Их не могла слышать стража, а энол остался далеко позади своего господина.

– Оуна наваторо Дхоу! – начал разговор принц спокойно, но несколько смущенно. – Я не по своей воле здесь и в других условиях ни за что не пошел бы навстречу, но осмелюсь сообщить, что Нур–ниса–инаят Миреиэль находится сейчас здесь, среди нас, и от своего имени передает просьбу обменять ее на пленных энолов. Она надеется на вашу благосклонность и благодарностьи что вы не забыли услуг, оказанных ее семьей.

Ярослав остолбенел от сказанного. В первый момент он даже не мог ничего ответить, только подался всем телом вперед, сделал пару шагов к парапету и положил на него шлем. Он чувствовал, что энол ждет, но решил не торопиться и все как следует обдумать.

Энол ждал…

Ярослав смотрел на волны залива, плещущие о скалы берега, и вспоминал лицо девушки. Грязная, вымазанная сажей мордашка, большие серые глаза с пушистыми ресницами, небесная улыбка и смущенный взгляд. Она машет ему рукой, неуверенно повторяя чужие движения. Может ли он согласиться на подобный обмен? Втянуть невинное создание в глупые взрослые игры? Конечно, нет! Он вспоминает решительный взгляд чумазого спасителя и понимает, что энола – смелая девушка, способная на отчаянные поступки. Может ли он отказаться от подарка судьбы увидеть Миэле снова, слышать ее певучий голос, наконец, заполучить в свои лапы такой козырь, как принцесса рассветного леса, когда он идет к нему сам? Конечно, нет!

– Видите ли, Наватаро Нур–ниса Клодоальд, – начал он издалека, – я безмерно благодарен вашей семье и лично вам, – он глубоко поклонился, – и благородной Нур–нисе за спасение жизни. Я буду помнить об этом до конца своих дней, и всегда ваша семья найдет во мне преданного и благодарного слугу, но, надеюсь, вы понимаете мою ответственность за жизни нескольких сотен людей за этими стенами. Будь моя воля, я отдал бы вам пленных и Ваше писание без всяких условий, но если я так сделаю, меня не поймут. Я лишусь положения, а значит ивласти. Брошу на произвол судьбы людей, что доверили мне свои жизни. Прошу понять меня, Нур–ниса Клодоальд! Я знаю, Вы ждете от меня отказа! Вам дорога сестра, но будьте уверены, под моей защитой она будет более спокойна, нежели под Вашей.

Принц Клодоальд расширил глаза:

– Я думал, что Вы из благодарности окажетесь.

– Нур–ниса Миериэль сделала это предложение мне! – уверенно поправил Ярослав. – Значит так надо! Значит, она этого желает! Я не могу отказать! Даже вызвав гнев ее брата, которому я обязан не менее.

– Вы готовы на обмен, Дхоу? – окончательно уточнил расстроенный принц.

– Готов!

– Сможете обеспечить условия, достойные Нур–нисы?!

Ярослав задумался, и после короткой паузы добавил:

– Мы переселенцы и обеспечить условия, равные с Древним лесом, не в состоянии, у нас просто нет столь старых деревьев, но у Нур–нисы будет собственный дом, прислуга из людей, постоянная стража. По нашим меркам, это роскошно.

– Вы сократите срок плена?!

– Пребывание принцессы нашим гостем будет зависеть от политики Майоринга и Намгейла в отношении моего народа, как только будет гарантировано ненападение, отпустим немедленно, но не более семи лет…

После того, как энол откланялся, Ярослав еще некоторое время стоял в задумчивости на пандусе, размышляя о том странном положении, которое сложилось на данный момент: с одной стороны энолы со своей гордыней, с другой – остающийся неразрешенным конфликт с войо, а где‑то маячат бурути с обещанием поквитаться. Не слишком ли это много, и нет ли здесь связи? Вопрос есть, а ответа нет. И что делать?! Впрочем, сейчас Ярослава удерживал на пандусе не извечный вопрос его народа, а бросающий посреди залива якоря корабль.

«И несет же кого‑то нелегкая… – в сердцах думал он, – …только этого нам и не хватало»!

Впрочем, корабли постепенно переставали быть редкостью, за последние месяцы залив и город посетило несколько купеческих кораблей, обычно прибытие каждого в начале сопровождалось небольшой паникой. Ну а этот, судя по большому количеству голов, торчащих из‑за фальшборта, явно не был обычным купцом.

«Ну вот, третья сила пожаловала»! – думал Ярослав в тот момент, когда его окликнули с башни и от ворот, требуя немедленно убраться с пандуса.

* * *

Ярослав, поспешил в крепость за прочные и надежные створки ворот. Миновав утыканное столбами пространство лесов, поднялся на недостроенную воротную башню, откуда открывался прекрасный вид на город, залив и стоящий посреди него корабль. Множество крупных лодок, приведенных на буксире, говорило, что воины на корабле основательно приготовились к десанту. Из‑за фальшборта торчали, сверкая на солнце, типичные бронзовые шлемы аборигенов, люди разбирали копья, подтягивали к борту лодки, собираясь в них садиться.

Впрочем, пришельцы не торопились, спокойно и основательно вооружились и расселись на веслах. Через пару минут тяжело груженая шлюпка рассекала волны залива, а люди на стенах умирали от неизвестности, кого на этот раз принесла под их стены нелегкая судьба. Когда маленькое судно преодолело половину расстояния до берега, Ярослав четко заметил, что вооружение воинов типично бурутийское, однако, с некоторыми исключениям. Рослый худощавый воин на носу лодки в белом льняном хитоне и коротком чешуйчатом панцире поверх него, в синих бурутийских шароварах, встав во весь рост, приветственно вскинул руки и замахал, обращаясь в сторону угрюмых стен с защитниками, готовыми к встрече любого, самого грозного врага. Лодка быстро сокращала расстояние, и на стенах сначала несмело, а затем все громче и громче раздались радостные крики.

– Агеронцы! Это наши агеронцы!

Лодка прошла под стенами до самых ворот под рукоплескания и вопли обезумевших защитников. Никто не ожидал подобного поворота, никто даже не мог помыслить, что так неожиданно придет помощь с родины от братьев из долины реки Мары. А к воротам уже бежали ликующие толпы, взоры людей устремлялись к Ярославу, ища поддержки у командира. Но тот не спешил. Полтора десятка людей вполне могут захватить и удерживать башню. Он дождался, когда вновь прибывшие подойдут к воротам, и его люди из числа Агеронцев найдут знакомых. Ответ пришел быстро! Высокий молодой воин оказался родным братом Ибирина, и тот с соседнего прясла стены кричал во все горло, что это свои, и среди высадившихся его брат и много рыбаков с побережья.

Наконец, удостоверившись, что подвоха нет, Ярослав скомандовал:

– Открыть ворота!

Толпа рванула, высыпала на пандус, окружая соплеменников. Ярослав поспешил спуститься вниз. Его встретили ликующие люди, и во главе всех Ибирин в обнимку с молодым парнем.

– Это мой младший брат Зенон! – громогласно орал старый моряк, стараясь перекричать толпу.

– Оуна наватаро Дхоу! – почтительно поклонился парень.

– Оуна наватаро! – небрежно кивнул в ответ Ярослав. – Неужели сработало наше с тобой письмо, Ибирин! Неужели Дрегон не подвел и передал Апию?

– Сработало, Дхоу! – гаркнул Ибирин, ударяя брата по плечу и обнимая. Лицо старого разбойника светилось радостью.

Зенон, смущенный радушной встречей, отвечал:

– Соверешнно верно, Дхоу. Письмо Апию тайно привез некий бурутиец, о котором никто ничего толком не знает…

– И вы решились?! А если ловушка?!

– Тяжелый голос моего брата слышался в письме, никто не усомнился, что написано с его слов. Колебания, конечно, были, поэтому решили послать пятьдесят человек с проверкой, а семьи остались в Агероне. Если здесь все в порядке, капитан передаст, и они прибудут после окончания сезона дождей, это примерно двести пятьдесят человек на шести кораблях.

– Рад слышать! Вы для нас просто герои–спасители и прибыли как нельзя вовремя, мы просто задыхаемся от нехватки людей, город в осаде от энолов Намгейла, впрочем, и с местными войо не дружим. Можно сказать, находимся промеж двух огней. Поэтому ваши копья и мечи очень кстати.

– Тогда может быть высадиться, и сразу в бой?! – с энтузиазмом воскликнул Зенон, быстро уяснив, что люди с прибытием подкрепления становятся сильнее. Ибирин также с надеждой взглянул на командира. Окружившие их воины, прибывшие с кораблем, и местные колонисты, внимательно слушавшие диалог, насторожились, всем очень хотелось кому‑нибудь накостылять.

Ярослав, понимая желание людей, тем не менее, постарался остудить энтузиазм:

– Я не допущу бессмысленных потерь, энолы – прекрасные воины, возможно, нам удастся их прогнать в море, но убитые того не стоят!

Народ с сожалением внимал советы командира, прибытие агеронцев моментально подняло боевой дух. Видя приподнятое настроение и радость встречи с соплеменниками, Ярослав постарался уточнить некоторые детали:

– Вы привезли с собой продовольствие? У нас острая нехватка, и зимние месяцы обещают стать голодными, потому с вашими семьями следует доставать максимальное количество запасов.

– Мы думали об этом, Дхоу, – уверенно отвечал Зенон, – корабль загружен до отказа, но основные запасы прибудут позже, сейчас на борту много людей, груз – только по возможности.

– Хорошо, – похвалил Ярослав, – сейчас отведите корабль с середины залива к стенам. У энолов есть корабль, вполне возможно нападение.

Зенон сделал попытку послушно исполнить приказ, но в следующий момент опомнился:

– Вам, Дхоу, я привез несколько посланий от знакомых агеронцев!

– Замечательно, – воскликнул Ярослав, – тащи сюда!

Отдав необходимые распоряжения, он удалился к себе, куда спустя некоторое время Зенон принес письма и, что неожиданно, посылку. Письма представляли собой небольшие деревянные шкатулки, запечатанные восковыми печатями. Однако их количество – четыре – вначале сильно удивило. Откуда у Ярослава взялось столько знакомых? Но парень успокоился, большое количество было лишь мерой предосторожности, и, вероятно, не в каждом есть послание, но одну из шкатулок Зенон выделил особо:

– Апий говорил, она самая тайная!

* * *

После его ухода Ярослав вскрыл печати.

«С уважением Апий своему господину. Приказание исполнено. Лифидец, что обвинил вашего человека в воровстве, зовется Наврусом. Он вновь объявился в Агероне, встал на постой подле храма у трактира, где хозяин Бах–таресец. По наблюдению, очень нелюдим, но ведет себя иногда странно. По словам трактирщика, не ест острую нурату, что за лифидцами водится. Бах говорит, он не лифидиец, что ему виднее, а я не знаю. Покинул город, и с начала осени в Бурути, где вновь поселился при храме. Был принят при дворе деспота, где, по рассказам, имел успех в спорах.

Деспот, поговаривают, благоволит ему, а что еще денег храм по приезде Навруса дал деспоту. Но правда ли, не знаю! Без приказа не посмели тронуть, но если последует, в Бурути найден человек, все исполнит мастерски. Его сын ушел из дома в храм, бросив семью и детей, отчего был зол без меры.

При Агеронском храме шестеро жрецов, шестеро жертворезов и шестеро гадателей, полсотни постоянной охраны и столько же людей с палками, которые наводят порядок на скамьях. Однако, как удалось узнать, в храме хранится две сотни комплектов брони, щитов, шлемов и копий, и если вооружат сторонников, то будет большая сила.

Всем заправляет главный жрец, он руководит жертвоприношением и объявляет волю богов, народ сидит на скамьях, внимает, молится. Или просит бога. После приношения гадатели читают ответы на внутренностях жертвы. Затем все привязывают, «Асмания, восстань». На том служба заканчивается. Чужой веры или иных посторонних на действо не допускают, потому даже малые сведения добыть затруднительно.

Порой к главному жрецу приходят люди. Путь держат, в основном, с запада, иногда с севера. Удалось узнать, месяц назад такой человек увел из Агерона сотню жителей неизвестно куда. В их семьях плач и горе, но сделать никто ничего не может, все ушли добровольно. По словам жреца, где‑то на побережье строят они великий храм, и нужны добровольцы строители, их собирают во всех общинах. Жрец обещал, что люди вернуться…»

«Надейтесь?! – думал Ярослав, закончив чтение. – Будет очень славно, если все сложится действительно так. Значит, последовали Асмаила заняты строительством. Интересно узнать, где идет это «строительство» и кто всем заправляет? Да и в Бурути стоит написать, волшебник Ольверо – человек на первый взгляд честный, может, что узнает?

Он достал из сложенных в живописном беспорядке вещей шкатулку–малярню. С мыслью, что не зря потратился, открыл крышку, достал из ячейки чистый лист бумаги, чернильницы и громко позвал:

– Ноки, быстро подгони мне кого‑нибудь из сыновей старика Колтука!

Исполнительная девушка кивнула головой и шмыгнуа за занавеску.

Меж тем как девчонка ищет грамотея, он с трудом читал другие письма. Второе оказалось от того же Апия, но не содержало ценных сведений, в основном, рассказ о сборах людей и переселенцев, о настроениях в Агероне, разные городские сплетни. В общем, явно отвлекающее письмо. Впрочем, читать его было интересней, рассказчик Апий был неплохой, а письмо значительно длиннее первого. Затем Ярослава заинтересовала посылка – деревянный, пропитанный воском ящик, сделанный явно так, что попади он в море, не утонет, пока насквозь не сгниет. Его пришлось взламывать, ни запоров, ни крышки, герметичен. То, что увидел, поразило в самое сердце, несмотря на то, что в ящике было много пустого места, заполненного стружкой, на дне обнаружился сверток с книгами, подарок от маляра Урогонта–агеронца, и записка. В ней он сообщал, что по просьбе Ярослава приобрел пару писаний, одну «Жития святых волшебников», а вторую «О богах», что обошлись они недорого, и Апий уже оплатил два золотых. Посылает список книг при храмах, которые можно заказать в перепись, а иные дубликаты купить, и если Дхоу пожелает, Урогонт исполнит. Далее шел список из сотни наименований…

Закончив с посылкой, вскрыл остальные. Первое оказалось неожиданностью для Ярослава! Писал священник из храма, который посещали они с маляром–агеронцем. Суть долгого и пространного письма заключалась в том, что через месяц по уходу переселенцев приходил человек, интересовался, не приносил ли ему некий индлинг книги необычные, потому как сам читать не может. Священник сознавался, что по простоте душевной признался, что так и было, но позже раскаялся и теперь пишет, стараясь предупредить, что книгу ищут, и надо быть осторожней, потому как человеку тому убить, что выпить глоток воды.

В заключение добрый старец упомянул, что по собственной инициативе интересовался книгой и даже воспроизвел по памяти несколько рун, спрашивал у монахов святилища животворящего бога лекаря Эргулапа о книге, а люди они, всем известно, знающие и поучил некоторые переводы и обозначение рун, которые и прилагает. Предупредил, чтобы Ярослав был осторожен с книгой, не воспроизводил текста и не говорил вслух писанного, потому как, по словам монахов, в книге есть поучения по призыву потусторонних духов, созданию живых мертвецов, воскрешению и другой подобной богопротивной мерзости…

Ярослав был рад подробному письму наивного старичка и благодарен за предупреждение, а уж он‑то будет очень осторожен.

Последним оказалось официальное послание правителя Агерона! Ярослав с удивлением замечал, сколькими знакомыми обзавелся среди аборигенов, а он‑то, наивный, считал себя незаметным, аки мыша, и много сил потратил на обеспечение скрытности похода! Впрочем, разве можно нечто утаить в большой деревне?!

Пришла Ноки с писарем, Ярослав еще плохо знал язык, чтобы писать, да и читал с трудом, далеко не все понимая.

– Садись! Пиши! – командовал он.

Парень сел за стол, обмакнул стальное перо, вопросительно взглянул на вождя. Ярослав взглянул в потолок, ища там ускользающую мысль, молвил:

– Сакора Мирано Дхоу! Руано шиковато Наватаро Агерона…

* * *

К вечеру разгруженный корабль пустился в обратный путь, а внутри крепости назревал праздник по поводу прибытия соплеменников. Несмотря на то, что веселились по большей части агеронцы, а земляне пускали слюни на стенах в карауле, Ярослав был вынужден присутствовать на гуляньи. Только как следует повеселиться не удалось. В момент, когда большинство публики немного захмелело (у Ярослава ни в одном глазу) и начались обычные в этом случае показательные танцы девушек, к нему подошли и попросили прерваться. Воин–мечник из отряда Шестопера сообщил, что в крепости необычный посетитель и он попросил о встрече с Ярославом.

Смеркалось. Слегка навеселе он шагал к воротам, размышляя о том, что ему, похоже, никогда более не дадут отдохнуть душой. Чуть только расслабишься, как происходят события совершенно некстати. В плохом расположении духа он подходил к воротам, для себя решив, что если только его подняли, как водится по пустякам…

Увидев хрупкую фигуру, плащ–накидку, Ярослав на мгновение потерял дар речи, он никак не ожидал встретить энолу у себя в крепости, а предложение брата Клодоальда расценивал как шутку, не более, и сейчас оторопело хлопал глазами…

– Сакора… Мирана… – с трудом выдавил он, не веря случаю, – но ваш брат… Вы здесь?! Наватаро Нур–ун–ниса–Инаят, какая честь!

– Сакора Мирана Дхоу наватаро, – уверенно произнесла Миэле без тени акцента на чистом модонском, – вы получили мои предложения?

– Да, – недоуменно согласился Ярослав, не зная что сказать от неожиданности, – но ваш брат…

– Нур–ниса–инаят Клодоальд передал мне ваше согласие на обмен, и вот я здесь, Дхоу. Вы готовы исполнить обещание?

Наконец Ярослав опомнился и вежливо отвечал.

– Не смею отказать принцессе! – он низко поклонился. – Разрешите заметить, что принц Клодальд против обмена, и ваши действия вызовут неудовольствие. Я поражен и не вижу воинов–энолов, как такое случилось, что Нур–нису оставили без охраны в чужом краю, где полно кровожадных войо? Смею предположить, ваш брат не в курсе действий принцессы!?

– Я бежала! – прямо в лоб отрезала энола.

Ярослав сделал удивленную физиономию и весьма преувеличенно воскликнул:

– Это большой промах со стороны стражи принца, их следует примерно наказать!

Миэле улыбнулась, а Ярослав продолжал.

– ...Надеюсь, мои люди будут более бдительны! – он сделал легкий жест в сторону молодцов Шестопера.

Энола смерила презрительным взглядом рослых мужиков в броне, увешанных режуще–колющими предметами с ног до головы:

– Может быть, Дхоу перестанет держать Нур–ниса в воротах и найдет для продолжения разговора более подобающе место?

– Прошу прощения за мою невежливость, виной тому неожиданность вашего визита, – он широким жестом руки предложил пройти за ним, – просто не успели подготовиться!

Уже на ходу Ярослав заметил:

– Прошу прощения, благородная Нур–ниса, но осмелюсь заметить, бегство и обмен ваших соплеменников без одобрения принца может вызвать войну, что никак не может нас устроить.

– Дхоу хочет отказаться от обещания? – с некоторой осторожностью спросила энола.

– Нет, – поспешил заверить ее Ярослав, – для нас не принципиально, кто конкретно будет заложником, но мне и моим людям желательно обезопасить себя от ненужных стычек и недовольства энолов.

– Дхоу не ценит спасение собственной жизни?! – неожиданно остановившись, Миэле попыталась надавить на Ярослава.

– Ценю, – слегка смущенно попытался оправдаться он, – но жизни моих людей дороже! И если принц против, я не могу идти у вас на поводу.

Миэле сделала грустную физиономию, и как бы вспомнив, радостно посоветовала:

– В таком случае, немедленно отошлите пленных энолов, обмен станет необратим, а их родственники ни за что не согласятся все изменить назад!

– Я учту ваше предложение, Нур–ниса, а пока предлагаю вам остановиться в моей комнате, лучшего здесь просто нет.

Они прошли по извилистым переходам, внутренним помещениям дворца и оказались в комнате, занимаемой Ярославом с самого начала приезда. В дверях их встретила Ноки, оторванная от своего обычного занятия.

– Первое время эта девушка будет вам помогать!..

Северянка в полной панике уставилась на уши Миэле, не понимая, что происходит.

– …а пока я обязан вас покинуть, необходимо срочно обсудить некоторые вопросы обмена…

Миэле кивнула, расстегивая золотую пряжку накидки.

– …Стража будет постоянно при вас, здесь в коридоре, – он грозно взглянул на ухмыляющихся мечников.

И добавил уже на ходу:

– Стеречь пленницу с усердием, головой отвечаете! Смотрите у меня, от сохранности объекта зависят жизни многих людей! – он сунул кулак под нос, сбив кислые ухмылочки.

Из прихожей высунулась заспанная физиономия Анны и совсем сонная Анюты.

– Что случилось! – пискнула девушка, натягивая сапоги, трудное время учило бдительности, Анюта была уже одета.

– Анна, – скомандовал он, – разыщи Станислава, Петровича, старика Колтука! Сбор всей верхушки на женской половине!

– А что сказать?!

– Ничего, просто сбор командиров.

* * *

Буквально через пятнадцать минут Ярослав доложил собранию о свалившейся напасти. Присутствовал сугубо ограниченный круг людей: Станислав, Петрович, Ольга, от агеронцев Ибирин с братом и от нидамцев Банула Наростяшно, Колтук с сыном представляли ласу.

– …пребывание в заложниках принцессы сулит нам определенные выгоды, это вам не рядовой воин, жизнью которого можно пренебречь! Как, впрочем, и немалый риск! Возможны попытки освободить пленницу, даже несмотря на ее собственное нежелание…

– Но, Ярослав! Зачем нам вообще связываться с этими эльфами, отдать пленных, книгу… и пусть… на все четыре… – взмахнув рукой, перебила Ольга.

– И пусть катятся… – поддержал ее Петрович.

Разговор по большей части шел на русском, и модоны многого не понимали, приходилось переводить. Узнав о желании индлингов отдать пленных без всяких условий, агеронцы замотали головами. Общее мнение выразил Ибирин.

– Удивляюсь вашей наивности, – без уважения расхохотался моряк, – энолы – такая хищная т…рь. Повернитесь к ней спиной, и она ударит вас кинжалом. Дхоу прав, их остановит только сила. Лучше всего никого и ничего не давать, вооружится и ночью спалить корабль, а потом переловить в гелеях по одиночке…

– ...Можно и не ловить, – с грустью пояснил он, – войо перебьют!

Он громоподобно расхохотался собственной шутке.

– Не будем впадать в крайность, Ибирин! Мы не знаем наверняка, сколько энолов на корабле. По сведениям Уира и его вуоксов, сорок луков. Жиган утверждает, корабль большой, может вместить сотню, и уверен, энолов больше сорока. При атаке на корабль неизбежно будут потери, а это не катит.

– После прибытия агеронцев нас стало больше, – спокойно заметил Наростяшно.

– Но не настолько, чтобы иметь подавляющее превосходство, – возразил Ярослав.

– Двести пятьдесят воинов против сорока воинов. Сколько еще надо? – развел руками Ибирин. – Довольно быть трусами!

– У нас не одни энолы ходят во врагах, кроме войо есть еще бурути и неоправданные потери ни к чему, тем более, когда есть возможность покончить дело миром.

– Мы выглядим трусами! – повторился моряк, с трудом подавляя желание спорить с вождем.

Голосования не было, народ высказался, и Ярослав решил:

– Все, решение принято! Мы не можем отпустить пленников просто так, энолы потеряют узы и принесут много вреда и смертей. Их длинные луки бьют на большое расстояние, им ничего не стоит засыпать крепость стрелами. И тут нет никакого рационального подхода. Только месть! В бой идти не с руки, понесем лишние потери. Поэтому приказываю: отпустить пленных энолов…

Через полчаса лазутчики были примерно выпороты (чтобы было неповадно), раздеты догола и выпихнуты за ворота.

* * *

Только утром принц Клодоальд узнал о бегстве сестры. Появление предыдущим вечером на корабле пленников, униженных и жалких, вызвало в душе не только поддержку всеобщего возмущения против подлых людей, но и подозрение в бегстве сестры. Чувствуя неладное, принц бросился в шатер и нашел энолу мирно спящей. Зная ее способности к обману, не поверил глазам и, разогнав тьму шатра фонарем, осторожно коснулся. Сестра спокойно спала, полуприкрытая покрывалом. От сердца отлегло!

Утро принесло разочарование, Миэле продолжала спать! Когда откинули полог шатра и яркие лучи солнца коснулись постели, где, не шевелясь, лежала кукла, а в воздухе стоял резкий запах алхимических препаратов, пришло осознание, что сестра умудрилась провести всех.

Клодоальд был вне себя, он в ярости схватил, смял и выбросил за борт восковую маску, заменявшую кукле лицо. Какой же он был дурак, когда вчера принял ее за живую энолу и был настолько уверен в увиденном, что даже не решился разбудить.

– Это магия! – уточнил присутствовавший при этом стражник. – Нур–ниса с младенчества занимается, чувствуете запах?

Конечно же, принц чувствовал и сам догадался, что не обошлось без магии, причем, их собственной, семейной магии, передаваемой от отца к сыну и от матери к дочери! Похоже, Миэле превзошла в хитрости всех, и это еще юная энола, а что будет позже?

Немедленно последовал приказ всем вооружится и выступать.