Текст книги "Счастье волков"

Автор книги: Александр Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

9 октября 2020 года
Турция, побережье Черного моря
Район Арнауткей (албанский)

И где-то здесь начинается рай…

Район Арнауткей находился на побережье Черного моря, от него Стамбул как бы начинался. Считалось, что где-то здесь заканчивались большие Балканы, которые когда-то принадлежали Османской империи целиком. Да и теперь… все больше и больше турецких бизнесменов в Албании, Боснии.

Подполковник армии Турции, военный разведчик Мустафа Хикмет оставил взятую у друга на несколько дней машину на стоянке, у самого берега. Больше часа слонялся по набережной, пил кофе, присматривался. Только потом, выпив несколько чашек чая у разных торговцев, он решился. Пересек набережную, поднялся по улочке, настолько крутой, что пешеходная ее часть представляла собой ступени, позвонил в дверь. Ему открыли.

– Нация и свобода!

– Да будет так…

Хикмет поднялся на второй этаж, его уже ждали. Ветерок шевелил шторы, их трепал настойчивый, ласковый ветер с Черного моря…

– Мы давно тебя не видели, брат.

– И долго ждали…

Хикмет отмахнулся:

– Пришлось покружить. Я не был уверен, что за мной не следят.

– У нас есть вопросы к тебе. Тебя видели с каким-то человеком. Говорят, это был русский.

– Это правда.

– И какие у тебя дела с русскими?

– До недавнего времени не было никаких.

– А сейчас?

– А сейчас дела появились. Русские многое знают, как оказалось. Например, о том, что у нас есть. И о том, что мы собираемся сделать.

– Это ты им сказал?! – вскочил самый молодой из всех присутствующих.

– Многое они сами знали. Но да, я рассказал им про стадион.

– Ты предатель!

– Осторожнее в словах!

– Я говорю, что думаю.

– Тогда скажи мне, где брат мой! – зло сказал полковник. – Что ты с ним сделал?

Тургут как-то сник, не нашел, что ответить.

– Я дал русским номер телефона Вахида Захара, – сказал полковник, – от него давно пора избавиться. Это лучше сделать руками кяфиров. Пусть русские это сделают.

– Он тебе не поверил, – сказал пожилой, в очках, видимо, старший.

– Поверил. В любом случае все готово. Только место надо перенести, на всякий случай. Бородатые могли узнать про это место.

– Но как?

– Неважно…

10 октября 2020 года
Район проспекта Багдади
Пригород Стамбула
Бредущие во тьме

Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед Пророк его.

Так говорят все мусульмане мира, но вот что они говорят дальше – это сильно различается. Кто-то молит всевышнего о мире, о милости к рабам своим, чтобы для голодных нашлась пища, для больных лечение, для страждущих утешение, для тех, кто идет по пути Аллаха, – открылась истина. А кто-то молит о смерти. О смерти отступникам, о смерти неверным (кяфирам), о смерти всем вокруг. Эти люди дошли даже до того, что начали говорить «Аллах покарает вас нашими руками», то есть они как бы уравнивали этим Аллаха всевышнего и их самих, говорили, что только они знают Его волю и могут проводить ее в жизнь.

Что ж, путь их крив и темен, и в конце каждый получит по заслугам своим. Кто-то думает, что идет путем Аллаха, но на самом деле бредет во тьме тропой шайтана…

Вахид Захар был одним из таких, и такой была вся его семья, весь его клан.

Он происходил из семьи, довольно влиятельной при султанах. Родом она была из современной Албании, его предков звали арнаутами. Из его рода происходили даже несколько великих пашей восемнадцатого века, министров девятнадцатого. При республике они потеряли все, и только тот факт, что они всегда были мусульманами, помог им остаться в Стамбуле, в то время как армян и греков выгнали силой.

В семье Захара всегда проклинали республику. Под видом, в общем-то, светских людей воспитывали радикальных экстремистов. Которые просто ждали своего часа.

Но было и еще кое-что. Вот уже много лет семья Захара поддерживала связи с британскими спецслужбами.

Это началось еще с прадедов, и прапрадедов, которые работали на европейцев в комиссии, которая занималась сбором и распределением таможенных сборов и акцизов в пользу европейских кредиторов Турции. То есть грабили собственную страну и ее народ в угоду иноземному оккупанту. Они не попали под наблюдение потому, что в свое время не поддержали младотурков. Ататюрк вышел из их среды, но потом они стали врагами. Потому-то эта семья в очередной раз сумела сойти за надежную и преданную.

Сам Вахид Захар учился в Великобритании, но пока там был, все время ходил в радикальную молельню. Слушал там ваххабитские проповеди, давал деньги на джихад. Там-то он и познакомился с проповедником из Бирмингема, который понравился ему тем, что сумел радикально осовременить ислам, сделать его политическим орудием элит. Дать исламу новое будущее.

Ведь чем всегда проигрывал ислам? Он всегда был орудием бедноты, религией бедноты. В нем не было развитой и не противоречащей религии концепции политической власти. Турция в свое время очень близко подошла к тому, чтобы создать новый, политический ислам, но не создала. Но его создал шейх. Именно он первым из известных проповедников провозгласил отказ от концепции неприятия любой светской власти как таковой, просто потому, что это не прописано в Коране. Он заявил, что светскую власть нужно захватывать, а не уничтожать, и приспосабливать под свои нужды, создавая теократию. Другие проповедники моментально обвинили его в искажении ислама, назвали бидаатчиком, но кое-где и прислушались. В Ираке, где баасистские полковники и генералы, оставшиеся в живых, искали способ вернуться к власти. В Сирии, где не всех устраивал светский, женатый на мусульманке Башар Асад.

Так родилось Исламское государство.

Вахид Захар не просто побывал в Ракке – он встретил там старых знакомых. Сотрудников британской и американской разведки. Вместе они разрабатывали большие планы по перекройке всего Евразийского континента, и Вахид Захар стал скромной частью этого плана. Сначала он прошел через лагеря, где американские волонтеры раздавали книжки, отпечатанные в типографии Свидетелей Иеговы, деньги и учили, как попасть в Европу, добраться до Германии или Франции и подать на беженца. Потом он вернулся в свой родной город с набранными в лагерях и завербованными в Ракке людьми, готовыми на все.

Вахид Захар выполнял как указания британских спецслужб, так и Совета по безопасности и разведке Исламского государства[38]38
  В ИГ семь родов войск: пехота, снайперы, противовоздушная оборона, спецназ, артиллерийские силы, армия невзгод (МЧС) и армия халифата.


[Закрыть], агентом которого он являлся. Целью ИГ было уничтожение Турции как светского государства, кровавая расправа над всеми европеизированными турками и восстановление в Турции шариатского правления. Цель британской разведки была та же самая, просто они думали дальше. Падение Турции и перспектива восстановления Османской империи должны были дестабилизировать весь Ближний Восток. Создать вал беженцев в Россию с Кавказа – из-за угрозы повторного геноцида армян, геноцида грузин, осетин, всех христианских народов Кавказа и вообще всех, кто откажется подчиниться новым хозяевам с их пониманием ислама. Создать новый вал беженцев и в Европу, за счет прорыва ближневосточных банд на Балканы.

Главный вопрос был – зачем? Исламское государство знало ответ на этот вопрос и никогда особо этого не скрывало. В Коране есть признаки скорого конца света. После которого шариат должен был распространиться на весь мир, настал бы конец войнам и весь мир жил бы по шариату Аллаха. Исламское государство делало все, чтобы наступил конец света. Что же касается Британии – отделившись от ЕС, она тайно принялась воссоздавать свою империю, но на новых принципах. Чтобы британские базы были везде, чтобы британские солдаты охраняли шейхов, а шейхи держали деньги в банках Лондона. Ну и Россию разрушить. Давняя мечта.

Сейчас Вахид Захар как никогда был близок к мечте, выношенной еще в Ракке, когда там не хозяйничали мунафики и кяфиры. Запалить пламя священной войны, джихада в своем родном городе – и пусть это пламя взметнется до небес.

И эта мечта была написана у него на лице. У него у единственного было открыто лицо, у остальных лица были скрыты масками. За их спинами находились карта Турции и черный флаг Исламского государства.

Брат у камеры дал отсчет от пяти, пальцами. Когда последний оказался согнут и рука оператора превратилась в сжатый кулак, Вахид Захар заговорил.

Как долго он ждал возможности сказать эти слова, заявить о своей религии и о своей ненависти прямо, больше ни от кого не прятаться и не лицемерить…

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, Господа миров, того, кого Аллах направил, того никто не собьет, а того, кого Аллах сбил, того никто не направит. Я Вахид аль-Турки, амир Истамбульского вилайета, от своего имени и от имени всех своих моджахедов подтверждаю тавбу праведному Халифу Исламского государства Абу Бакру аль-Багдади и заявляю, что действую только по воле Аллаха, выраженной словами и делами Халифа.

Говорят, что Исламское государство потерпело крах, но это миф. Мы и есть Исламское государство. Исходя из установлений Корана, гласящего «Я послан с мечом до самого судного дня, пока не будут покинуты все ширки и не установится поклонение только Аллаху» [39]39
  Маджмуьатур-Расаиль уаль-Масаиль ан-Надждийя, 5/495.


[Закрыть] , мы объявляем тотальный джихад всем многобожникам, безбожникам, лицемерам и угнетателям на священной земле Османской империи и будем вести его до того, пока не свергнем куфарскую власть людей рва [40]40
  Люди рва – так называют тех, кто притесняет мусульман. Считается, что их удел – ров, наполненный горящей жидкостью.


[Закрыть] и не установим шариат Аллаха на каждом клочке этой земли.

О мусульмане! Вспомните, кто вы есть! Вспомните, как Аллах милостью своей отдал вам половину Европы, когда ваша вера была искренней, и как он унизил вас и лишил всего, когда вы отошли от веры и стали лицемерами, когда для вас роскошь этой жизни стала важнее воздаяния в жизни загробной. Вы едете унижаться и работать на кяфиров, в то время как ваши предки, чей иман [41]41
  Совокупность деяний, совершенных человеком во исполнение законов шариата, характеризующая его как мусульманина. Иманистый – то есть человек, который подтвердил крепость своей веры делами, чаще всего участием в джихаде и терактах.


[Закрыть] был несравним с вашим, продавали взятых с набега кяфиров как скот на базаре. Вставайте! До тех пор, пока над вами властвуют кяфиры, Аллах не явит вам своей милости! До тех пор, пока вы униженно выпрашиваете подачки у кяфиров вместо того, чтобы сказать Ла иллахи илла Ллах, я полагаюсь в своей жизни на одного лишь Аллаха, – до тех пор вы будете бедны и унижены, до тех пор вы будете считать каждый куруш в своем кармане. Кяфиры никогда не дадут вам стать богаче, чем они.

Мы подтверждаем, что совершенные нами амали [42]42
  Дословно – усилие, то есть некое действие на пути джихада.


[Закрыть] есть часть джихада, который мы ведем с куфаром и ширком на этой земле, и если куфарская власть не уйдет и не уступит место власти, установленной по воле и законам Аллаха Всевышнего, мы будем продолжать. Мы также будем убивать всех кяфиров – русистов, амрикаи, алемани – всех, и военных и гражданских – везде, где их встретим, пока они не уберутся с земли мусульман.

Мы предупреждаем всех полицейских и военных, всех угнетателей и мучителей мусульман, что у них еще есть время покаяться. После установления шариата Аллаха каждый из угнетателей, кто издевался над мусульманами, кроме тех, кто покаялся и примкнул к нам, будет найден и казнен. Тот, кто не верит, пусть спросит у знающих, что произошло с угнетателями в Мосуле и других местах, какова была их судьба.

О мусульмане моей многострадальной Турции. Каждый из вас может присоединиться к нам, каждый из вас может объявить войну окружающему его безбожию, изгнать хозяйствующих на вашей земле туристов-кяфиров, которые пьют харам, делают блуд на ваших глазах, совращают ваших дочерей, делают ваших сыновей содомитами. Любой амаль, сделанный вами на пути Аллаха, будет вознагражден в семьдесят раз, как то утверждает Коран.

Реджеп Тайип Эрдоган! Когда-то ты был правоверным и страшился Аллаха и гнева его, но теперь ты стал одним из мучителей, угнетателей мусульман. Мы даем и тебе шанс покаяться, оставить свои ложные убеждения и вернуться к шариату Аллаха, ведь Аллах – прощающий. Если ты этого не сделаешь, тебя ждет смерть от наших рук, и всю твою семью тоже ждет смерть, и все твои соратники тоже умрут. Мы предупредили тебя.

А что же касается кяфиров, которые полюбили ездить на земли мусульман, издеваться там над нашей верой – мы предупредили и вас. Каждый угнетатель умрет. Каждый, кто не следует шариату, тоже умрет.

Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!

Красная лампочка на камере погасла, оператор резко опустил руку и оторвался от видеоискателя – знак того, что снято.

– Ну, как?

– Саульская флешка…

– Хорошо сказал.

– Аллаху Акбар!

– Хватит болтать! – пристрожил Вахид своих моджахедов. – У нас джихад меча, а не джихад языка! Идите, проверьте еще раз оружие!

Подошел к оператору.

– Все нормально? Звук как?

– Отлично получилось. Объем большой.

– Тогда давай. Как новости дадут, так сразу сбрасывай в сеть. Потом уходи.

– Хорошо. Аллах с тобой, брат.

– С нами. С нами…

Вахид кивнул и пошел к моджахедам…

– Такбир, братья!

– Аллаху Акбар!

– Такбир!

– Аллаху Акбар!

– Такбир!

– Аллаху Акбар!

Среди тех, кто полукругом стоял перед Вахидом Захаром, выделялись… подростки. Их было большинство… некоторым по виду и шестнадцати не было, но автоматы есть у всех. Это джайш аль-Кадр, фронт могущества и предопределения. Возможно, самое страшное из всего, что смогло сделать Исламское государство.

Изо всех стран на джихад в Сирию, на запах рая, как они говорили, устремлялись правоверные, которым было тесно и душно жить в своих странах. Они привозили с собой семьи. В которых были дети. Много детей. Потом – новоявленные джихадисты гибли. А дети оставались.

Вот тогда совет разведки и безопасности Исламского государства и решил создать лагеря для детей. Любых детей – сирот, купленных, похищенных. Таких детей было так много, что лагерей пришлось создать несколько. Каждый на несколько сот человек.

Детей учили убивать. Убивать за Аллаха. Учили, что смерть – это жизнь. Загробная жизнь – как воздаяние за смерть в этой.

Их не учили тому, чему учат детей нормальные люди в нормальных семьях. Что нужно быть честным, справедливым, трудиться, что надо уважать старших, нельзя обижать младших… там учили совсем другому. Нет бога, кроме Аллаха. Главный на земле – халиф, его приказы надо выполнять. Кто не верит в Аллаха, тот кяфир. Кто не подчиняется халифу, тот хуже кяфира, он мунафик, то есть лицемер. Кяфира надо казнить. Мунафика надо казнить. Во имя Аллаха надо убивать, и чем больше, тем лучше.

Их учили убивать легко и весело, не задумываясь и не мучаясь угрызениями совести. Убивать во имя веры, во имя будущего, во имя шариата. Для них убийство должно быть частью жизни. Как сказал в свое время один палестинец: я убиваю – значит, я существую…

Учили недолго. Многих. Некоторых долго, по особой программе. Их учили, что они должны будут жить в мире куфара и ненавидеть его. Ждать, пока придет ДЕНЬ.

То видео, когда четырехлетний ребенок охотничьим ножом отрезает голову игрушечному мишке, – это из этих лагерей. Их учили, что отрезать голову – это нормально, так и надо поступать.

Теперь Исламского государства не было. Но дети были. Некоторые уже действовали – недавно девятилетняя девочка прошла в полицейское управление Мосула и подорвалась, погибли не только иракцы, но и американские советники. Никто просто подумать не мог, что девятилетняя девочка может быть смертницей.

А она была.

– Сегодня настал день, который вы ждали. День могущества и предопределения.

…

– По воле Аллаха, вы покараете сегодня своей рукой тех, кто отнял жизни ваших родителей, чьи самолеты бомбили наши города. Вы будете убивать русистов и убьете столько, сколько позволит Аллах! Ваши родители уже в раю, они получают свой удел у Господа, обещанный им, а также всем, кто стал шахидом на пути Аллаха. Сегодня вы тоже станете шахидами и присоединитесь к вашим родителям в раю.

…

– Главный у вас будет Вахид. Вы должны слушаться его, как слушались бы самого халифа. Такбир!

– Аллаху Акбар!

Вахид – у него было такое же имя, как и у лидера террористической группы, – уже был готов. Он был самым безобидным на вид из всех, потому ему и доверили роль учителя, который привез детей из отдаленного горного района Турции посмотреть вживую футбольный матч их любимой команды. План был прост и циничен – обыскивать будут каждую машину, но не автобус, полный детей. Так они пройдут все полицейские посты и окажутся рядом со стадионом.

Дальше дети рассредоточатся и в нужный момент откроют по людям огонь. В толпе будут сотни, если не тысячи жертв. Это вызовет панику и активирует план массовой эвакуации: направления эвакуации Вахид Захар знал. Именно на них, за пределами полицейского оцепления, и будут стоять машины с боевым отравляющим веществом. Когда баллоны откроются в толпе – погибнут десятки тысяч.

– Вахид…

Захар протянул ему коробку с новыми сотовыми.

– Раздай всем. Проследи, чтобы каждый включил. Начать надо будет одновременно, не раньше и не позже. Понял?

– Да, эфенди.

Захар хлопнул подручного по плечу, подошел к стоящим в стороне людям из второго отряда. Их было меньше, намного меньше.

Отряд Аль-Фуркан – снайперский отряд и школа, в которых были только русские и русскоязычные. Этот отряд упоминался даже в документах НАТО как представляющий особую опасность.

Отравляющие вещества еще надо было отбить.

– Все готовы?

– Да.

– Тогда поехали. Аллах с нами.

Когда они садились в машины, один из пацанов вдруг побежал к ним. Он совсем не походил на турчонка – у него были светлые волосы. Возможно, потому что его отца, до того как он принял радикальный ислам и встал на джихад, звали Михаил и он жил в Тюмени.

– Амир, возьмите меня с собой! Ради Аллаха, возьмите!

Террористы переглянулись, один из снайперов сказал:

– В лагере он был лучшим из всех.

Вахид Захар кивнул:

– Залезай, живо…

10 октября 2020 года
Стамбул, Турция
Район проспекта Багдади
Пригород Стамбула

Логово Серых волков – обезумевших от ненависти и злобы, готовящих гражданскую войну турецких фашистов – по иронии судьбы было всего в нескольких километрах от осиного гнезда джихадистов. Всего несколько минут на машине.

Там была фабрика, когда-то на ней производили шляпы. Шляпы в Турции были очень нужны, потому что Ататюрк в свое время издал специальный указ, что каждый мужчина в Турции должен носить шляпу. Это для того чтобы не носили фесок – национальных головных уборов[43]43
  Турецкий пример показателен на фоне Украины. Ататюрк был жестоким турецким националистом, он преследовал нацменьшинства и расчищал жизненное пространство для турок. Но его слова, что Турция хочет в Европу, были не просто словами – он через колено ломал все народные традиции, вводил европейское законодательство, запрещал носить национальный костюм. Украинцы же хотят в Европу, но носят вышиванку.


[Закрыть]. Но потом шляпы вышли из моды, и шляпная фабрика обанкротилась. Ей уже и не владел никто – Серые волки просто вселились в пустующий склад, подновили забор и…

Ибрагим был одним из тех, кто жил на складе постоянно – там все время должен был кто-то быть, потому что товар был слишком ценным. Вот он сейчас услышал что-то, вышел из здания бывшей конторы при заводе и увидел парнишку лет пятнадцати.

– Ты кто такой?

– Простите… я, кажется, заблудился.

У Ибрагима в голове тут же мелькнула нехорошая мысль… и не одна. Дело в том, что он любил не девочек, а маленьких мальчиков, и в сирийской пограничной зоне, где он воевал, всегда находил способ удовлетворить свои нездоровые потребности.

– Ты откуда? Ну-ка, погоди…

Ибрагиму не составило никакого труда догнать и схватить мальчишку.

– Говори правду, что тебе тут надо?

– Не бейте, уважаемый… меня отец послал посмотреть, нет ли тут чего на продажу… если я ничего не найду, он меня изобьет…

Ибрагим ослабил хватку.

– Ты что, из Сирии?

– Да, мы оттуда. Мы не можем сесть на лодку в Европу, потому что у нас нет столько денег…

– Так тебе нужны деньги?

– Да, эфенди…

– Пойдем… я расскажу тебе, как их заработать. Есть хочешь?

И тут его что-то обожгло… ноги… прямо рядом с пахом… ноги, о Аллах…

– Что ты…

– Мне не нужна твоя еда, проклятый мушрик…

Ибрагим вдруг почувствовал, что ноги его уже не держат… и все штанины были мокрыми от крови…

Его крови.

– Кылыч, смотри!

Тюркер показал в окно, там подросток, надрываясь, тащил к дому Ибрагима.

– Что происходит?

– Помогите! – донесся едва слышный крик.

– Ты слышал?

– Пошли!

Схватив автоматы, они выскочили из спасительной тьмы бывшей конторы – и тут же умерли. Оба.

Снайпер выстрелил дважды быстрее, чем обычный человек сможет выстрелить один раз. Опыт Мосула, когда он отстреливал бойцов иракской федеральной армии, не прошел впустую. Как и опыт снайперской школы особого назначения под Москвой, где он прошел полный курс подготовки как снайпер таджикского ОМОНа[44]44
  Бывший командир таджикского ОМОНа Гулмурод Халимов, проходивший подготовку в России и в США, принял радикальный ислам, выселился в Исламское государство, стал там «министром войны». Вместе с ним ушли и некоторые его сослуживцы, что частично было связано с очередными разборками в высших эшелонах власти Таджикистана. Именно присутствию Халимова Ирак обязан тем, что освобождение Мосула заняло несколько месяцев и повлекло чудовищные потери, в том числе был почти полностью уничтожен подготовленный американцами спецназ, «Золотая дивизия». По мосульской операции сейчас пишут учебники.


[Закрыть].

Подросток сбросил с себя тушу Ибрагима, какое-то время постоял, сознательно подставляя себя под пулю. Затем подошел к тем двоим, на всякий случай полоснул каждого ножом по горлу, заглянул внутрь помещения, из которого они вышли. Достал телефон.

– Здесь все чисто…

Две машины – старый «Форд Эксплорер» и микроавтобус «Дачия»[45]45
  В Турции довольно своеобразный транспортный поток, турки почему-то обожают небольшие микроавтобусы и «каблучки», то есть вместительные и с высокой крышей машины на пять человек, типа «Рено Кангу» или «Шкода Румстер». Из седанов вне конкуренции «Рено Символ» и «Дачия», такая же как у нас. А вот дорогих машин очень мало, Турция все же бедная страна до сих пор.


[Закрыть], довольно привычный для здешних дорог, – появились примерно через час.

– Стой!

Мустафе что-то не понравилось… все-таки он воевал в Курдистане и знал, как бывает, когда что-то не так. Он перегнулся через сиденье и достал автоматическую G3, лежавшую между первым и вторым рядом сидений. Щелкнул предохранителем, приводя винтовку в боевую готовность.

– Давай помедленнее.

Они покатились к воротам…

– Почему никого нет?

Ворота были закрыты.

– Посигналь.

Резкий сигнал полицейской крякалки, которую Серые волки поставили на свою машину незаконно, разорвал тишину. А здесь была тишина почти библейская, поверить было сложно, что в пятидесяти километрах – Стамбул.

Никто не отозвался.

– Ладно, пошли.

Они вышли из машины, пока водитель пытался открыть замок, Мустафа махнул через забор… в Сирии чему только не научишься, оставаться на открытом месте опасно, так что от того, как быстро ты укроешься за забором или даже за машиной, зависит твоя жизнь…

Пройдя всего несколько шагов, он увидел все, что должен был увидеть: примятую, высохшую под беспощадным солнцем траву, кровь, след волочения…

– Назад! – выкрикнул он.

Тут же раздались выстрелы. Неблизко… его частично прикрыл забор, ну и реакция сработала. Не раз побывав под обстрелом курдских снайперов, большинство из которых были женщинами, Мустафа научился сначала падать и искать укрытие, а потом уже разбираться, что к чему.

Несколько раз перекатившись, он укрылся за забором. Потом пополз. На въезде под воротами была щель, он, ползя, выглянул – и наткнулся взглядом на безжизненные глаза своего водителя. Кровь не впитывалась пересохшей землей, а собиралась на ней, стремительно мутнела, покрываясь пленкой. Черная как деготь…

Снайпер выстрелил, пуля с металлическим звуком ударила в ворота. Просто напоминает, что он здесь, приглашает поиграть…

Мустафа дополз до сторожки и привалился к ней. Только сейчас у него появилась возможность хоть несколько секунд передохнуть. Машинально он проверил винтовку.

Двадцать патронов. Запасных магазинов у него нет. Хорошо, что противник, видимо, только один, и плохо, что у него нет оптического прицела.

Но есть…

Он улыбнулся, доставая из кармана куртки китайский монокуляр. Он подобрал его у убитого курда, подивившись – маленький, удобный, а шестнадцать крат. Как приехал, так и не избавился от привычки носить его с собой, как прирос к куртке. У СВД, а противник бьет из нее, скорее всего, четыре или шесть. Значит, хоть какое-то преимущество у него есть.

Снайпер сейчас будет менять позицию. И ему не мешает.

Поиграем?

Взяв винтовку за ремень у передней антабки – так часто делали коммандос, – Мустафа пополз…