Текст книги "Счастье волков"

Автор книги: Александр Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Может, не стоит так о родных?

– Стоит. Стоит! Ты такой же, как и они, получается. Семья превыше всего. Все в семью, верно?

Я кивнул.

– Ну вот.

Поговорили…

На въезде в Стамбул все было тихо. Я опасался постов, но их не было. Здесь вообще не стоят по дорогам, дань не взимают – не принято это.

– Куда тебя подвезти?

– Ближе к Таксиму, если не трудно.

– Не трудно…

Таксим – это европейская часть. Мы пересекали Босфор по громадному мосту, и я думал. Турки ведь многое сделали в двадцатом веке. Как и мы. Один этот мост… громадный, взметнувшийся над Стамбулом мост, который сейчас назван в честь жертв попытки последнего переворота, а ведь он не один, и метро под Босфором еще пустили, выполнили мечту еще последних османских султанов. Но сколько бы мы ни построили мостов, дорог и домов – общество остается тем же… мы не становимся другими. И это, наверное, плохо.

У Таксима я остановился, где можно было. Там пешеходная зона, нельзя дальше.

– Спасибо.

Комиссар открыл дверь машины.

– Это тебе спасибо…

Б…, а еще говорят – тринадцать войн.

Что дальше будет? А хрен его знает. Надо думать.

Мне пришло в голову – проследить комиссара до его дома. Не то чтобы… просто мало ли, как и когда понадобится. Я все-таки на работе – по-прежнему. И моя работа здесь. Я потерял источник в стамбульской полиции, и мне нужен новый. А комиссар Назим Хикмет перестал верить в то, что делает. И перестал верить в свой народ.

На Таксиме всегда толпа, потому мне удавалось идти почти вплотную, в нескольких шагах. Я следил за комиссаром, боясь, что потеряю его в толпе, – и не видел, что происходит вокруг…

Мы вышли к какой-то улице… а на площадь Таксим выходят главные улицы как относительно бедных, так и богатых районов… комиссар прошел несколько шагов, а я все еще был в толпе… и тут загремела автоматная очередь…

Стрелял какой-то молодой парень… у него был скутер, и он явно ждал свою жертву. Я навсегда его запомнил – патлатый, волосы почти как у бабы, черная куртка, безумные глаза. У него был автомат… «Узи», кажется.

Он уже отстрелялся и собрался бросить автомат и удирать на скутере, когда я толкнул какого-то мужика, мешавшего мне, и выхватил пистолет.

– Стой!

Парень посмотрел на меня… безумные глаза, то ли фанатик, то ли наркоман, а потом он повернул в мою сторону автомат, и выбора у меня не оставалось. Я выстрелил… парень повалился вместе со скутером как подкошенный, затих.

С улицы бежали полицейские, и я понял, что лучше и не пытаться уйти. Пристрелят. Потому я просто бросил пистолет и поднял руки.

28 сентября 2020 года
Стамбул, Турция

Привезли меня в полицейский участок. Хорошо хоть не били по дороге, хотя наручники надели. Заперли в одиночку – небольшое такое помещение, довольно чистое.

Я думал, что дальше. На первый взгляд, не все так плохо. Единственное, что мне могут предъявить, – незаконное хранение оружия. Не слишком тяжкая статья. Могут и закрыть на это глаза – я все-таки убил убийцу полицейского, который начал стрелять из автомата в центре города.

Но это если мне удастся выскочить быстро, почти сразу. До тех пор, пока информация не дойдет до Анкары и пока убийцы из Центральной организации МВД не поймут, что я убил их людей и что я единственный свидетель их преступлений. Тогда мне не жить.

Я начал думать о том, как мне подкупить полицейского, притом что с собой у меня ничего не было, но все решилось само собой.

Дверь отперли, в комнату вошел мужчина лет сорока, загорелый, чисто выбритый. Черная кожаная куртка, джинсы – типичный бандит или экстремист. И в его лице было такое… что я понял, кто он, еще до того, как он заговорил.

– Меня зовут Мустафа Хикмет. Я хочу знать, как умер мой брат… – С этими словами он достал «глок» и направил его на меня. – И если ты солжешь, я тебя убью прямо сейчас…

Как умер Назим Хикмет? Хороший вопрос…

А еще лучше пистолет у бандита – в комнате полицейского участка.

Или он не бандит? Откуда я знаю, что он бандит – только из обмолвки комиссара Хикмета? Может, это было ругательство, а не профессия?

В любом случае выбора мне не оставалось.

Я заговорил. Я рассказал почти все, что знал, ну за исключением того, что рассказывать было нельзя. Мустафа Хикмет во время рассказа едва сдерживался, темнел лицом. Потом он не выдержал.

– Хватит!

Я замолчал. Мустафа вскочил и нервно заходил по комнате, едва не сталкиваясь со стенами. Как слепой. Потом выкрикнул, ни к кому не обращаясь:

– Ублюдки! Вы же обещали!

– Твои друзья? Они националисты? Это они убили твоего брата, хотя обещали не делать этого?

– Заткнись!

…

– Заткнись.

Мустафа уставился на меня, что-то решая для себя, потом пистолет его опустился.

– Ты ведь из русской мафии, так?

– Допустим, – ответил я.

– И тебе не все равно, что произойдет с русскими в этом городе?

– Не все равно.

– Тогда слушай, русский. Я сейчас выведу тебя из участка и отпущу. Иди к своим в посольство и расскажи, что скоро произойдет в этом городе, да? Здесь есть террористы. Они собираются совершить теракт на стадионе во время игры «Спартак» – «Фенербахче». Скажи это своим, и пусть «Спартак» не приезжает, а тех, кто собирается это сделать, арестуют.

Я не поверил своим ушам.

– Ты серьезно?

– Вполне, русский. Этот план разрабатывался давно. Те, кто собирается это сделать, убили моего брата. Я только сейчас понял – они прослушивали наш телефон дома, потому что не доверяли мне и хотели убить моего брата. Я хочу убить их руками русских. Или мафии, мне все равно. Пусть они умрут, русский. Сделай это.

Я думал, как мне поступить. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Мустафа во мне усомнился. Иначе я могу получить пулю в голову прямо сейчас, чтобы никто не узнал о том, что он мне рассказал.

– Хорошо, – медленно сказал я, – но что ты дашь мне за то, что мы расправимся с твоими врагами?

Мустафа недоуменно уставился на меня.

– Разве это не твои люди, русский? Не твоя футбольная команда? Что ты хочешь?

Типично турецкий вопрос. Турок за свою футбольную команду убьет.

– Хочу знать, кто убил наших на теплоходе. Скажи мне. И этим ты оплатишь смерть своих врагов.

Мустафа смотрел на меня, раздумывая.

– Это они сделали.

– Кто?

– Исламисты. Проклятые бородачи.

– Мне нужны имена. Ты же их знаешь, так?

Мустафа нехорошо посмотрел на меня, и я подумал – пережал… п… ц. Но оказалось не так.

– Это исламисты. Заказчик – шейх Кораи.

Я снова не поверил своим ушам.

– Правоверный из Бирмингема?!

– Он самый. Только его уже выслали, он сейчас, кажется, в Тунисе.

– Он же васатист[34]34
  Аль-Васатыйя – умеренное движение, спонсируется Кувейтом.


[Закрыть].

– Он лжец. Как и все его люди. Он сумел обмануть даже кое-кого из наших. Он собирает деньги за счет того, что его считают умеренным, и переправляет их на подготовку смертников. У него лагеря в Ливии, в Египте, в Йемене, в горах Радфан, Аллах знает где еще. Этот человек делает то, что он делает, потому что хочет, чтобы наступил конец света!

– Зачем шейху было убивать наших людей?

– Не знаю, русский. Но думаю, чтобы освободить место для своих людей. Людей шейха Кораи все больше в Стамбуле, они собирают закят и переправляют его шейху. Теперь закята будет больше.

Я не поверил. Но кивнул.

– Имена?

– Главный у них здесь – Вахид Захар. Косит на умеренного.

Так и есть!

– Кто стрелял?

– Я не знаю точно, русский. При этом не присутствовал. Но думаю, Огюз.

– Кто это?

– Он все время с Захаром, они из одной деревни, там вся деревня – фанатик на фанатике. У Огюза большая семья на границе, думаю, он хоть сколько мог стрелков в город привезти. Дело-то нехитрое.

– Кто навел?

– Этого я не знаю, русский. Найдешь Захара – у него и спроси.

Я кивнул:

– Хорошо, Мустафа. Я проверю, и если это правда, то смерть своих врагов ты оплатил. Но только если это правда.

– Это правда, русский. И поторопись. Матч твоего футбольного клуба – послезавтра. Если ты их не остановишь – умрут сотни, может, и тысячи.

– Назови имена.

– Главный – Мурат Огеддир. Его группа. Еще Тургай Азатлык. Его задача собрать как можно больше болельщиков. Он готовит массовую драку.

– А полиция?

– Там тоже они.

Вот народ… у нас к матчам стадионы окружают, пропускают с металлоискателями, отбирают стеклянную тару, целый список запрещенного к проносу. Здесь…

– Я тебя понял.

– Иди за мной. Руки держи за спиной.

К моему удивлению, Мустафа Хикмет действительно вывел меня из участка. На выходе он просто показал какое-то удостоверение и сказал, что забирает меня по государственной необходимости. Удивительно, но это прокатило – без документов, безо всего, просто так забрал задержанного по делу об убийстве – и все. Ну и бардак…

Мы вышли на улицу, Мустафа показал на небольшой фургон «Форд».

– Садись.

Я подчинился. Мы поехали к берегу… фургон был маленький, с обычную легковушку.

– Назим… ты разговаривал с ним? – спросил Мустафа, управляя машиной. – Он тебе говорил что-то обо мне?

Я покачал головой.

– Назим… он был лучше меня, – задумчиво сказал Мустафа, – он был честным. Он всегда поступал правильно. Не то что я.

И тут мне в голову пришло… не знаю, как мне пришло в голову так рискнуть. Будь у меня время подумать – я бы не решился…

– Ты ведь понимаешь, что нас связывало с твоим братом?

Мустафа покачал головой.

– Назим помогал нам. Братве. И уже давно. Мы платили ему. Мы встречались много раз, это был не первый.

Мустафа ударил по тормозам… сзади нас даже легонько стукнули, засигналили на разные голоса, но он не обращал внимания. Несколько секунд… я думал, он в меня выстрелит. Но Мустафа… он расхохотался.

– Брат… ну тихоня… брат… значит, он был вашим человеком в полиции?

– Да, – подтвердил я.

И солгал. Но это ничего. Потому что Мустафа мне тоже солгал. Он идиот. Думает, что я не догадаюсь, что он сдает своих.

Или просто таким образом успокаивает свою совесть. Но мне плевать. И на его совесть. И на него самого.

01 октября 2020 года
Стамбул, Турция

Когда ты читаешь про историю, связанную с отравлением в Солсбери, первое, что поражает – это непрофессионализм тех двух идиотов, кем бы они ни были. У них не оказалось даже проверяемой легенды на случай раскрытия. Я подозреваю, что они были спецкурьерами, должны были что-то забрать или отдать. Подозреваю, что деньги. Операции со спецкурьерами и раньше готовились наскоро, а теперь – тем более. Купили билеты, прилетели, добрались до места, там ничего не было, пошли на запасную точку, там тоже ничего – решили, что операция сорвалась, и улетели. Им и невдомек было, что кто-то их все время вел и приурочил к их короткому и бесславному визиту в Соединенное Королевство попытку отравления бывшего шпиона.

У нас, в СВР, все давно отработано. Сигнал о необходимости срочного контакта оставили на русскоязычном форуме, посвященном путешествиям, – в виде поста, в котором на одной из фотографий, помеченной условным знаком, было фото места контакта. Контактер прилетел в Стамбул из России – скорее всего, либо как турист, либо как журналист. С этим нет никаких проблем, если сделана домашняя работа. То есть у вас нормальный, а не полученный по списку паспорт, есть проверяемая биография в виде места работы и страниц в соцсетях. Если все это есть, то вы всего лишь один из сотен тысяч туристов, и никакие big data вам не страшны.

Местом встречи была новая линия фуникулера Кабаташ – Таксим, открытая всего несколько лет тому назад, стамбульцы зовут его просто «новым» или «новым туннелем» (здесь произносят коротко – тунель). Линия очень востребована – снизу причал Кабаташ и трамвай, с верхней станции вы попадаете на площадь Таксим, и с нее можете выйти на самую туристическую улицу Стамбула – проспект Истикляль (Независимости). Здесь он занимает то же место, как в Питере Невский проспект. Хотя проспектом из-за его ширины Истикляль именуется лишь постольку-поскольку…

На место я приплыл на обычном турецком пароме. Идти там до нижней станции всего ничего. С парома я вышел одним из последних, чтобы проследить, кто останется на пароме без видимых причин и не выйдет, пока не выйду я. Таких не оказалось. Турки, кстати, очень безалаберны, и как только паром подходит к пристани – они с борта перепрыгивают на пристань, даже несмотря на висящие везде таблички с просьбой этого не делать.

На фуникулер стояла очередь, очень туристический маршрут. Я попал в ее конец и в первый фуникулер не попал – надо ждать второго. Ничего, подождем…

Полковника Хамроева нигде не было видно.

– Извините…

– Да?

– Не подскажете, мы правильно идем к проспекту Истикляль?

Мне под нос сунули туристический путеводитель. Там ручкой было обозначено место предполагаемого контакта.

– Да… как только выйдете на Таксиме – вот в эту сторону…

Точкой контакта была обозначена одна из туристических шаурмятен на Истикляле. Я вместе со всеми вышел на Таксим, прошел на Истикляль, но вместо того, чтобы стоять за шаурмой, встал у соседней тележки и купил себе типично стамбульское лакомство – жареную свежевыловленную рыбу в разрезанной пополам булке. Ко мне подошел местный кот, жирный, черный и наглый, я поделился с ним рыбой и принялся есть оставшееся, посматривая по сторонам.

Контактер появился через несколько минут, какой-то встрепанный.

– Прошу простить, немного задержался.

– Ничего. Та девица… с которой вы были? Ваша жена?

– Нет, она из Академии.

Я заметил ее на фуникулере – привлекательная особа. Раньше такое обычно не допускали, чтобы действующие сотрудники путешествовали с выпускницами Академии СВР.

– Завидую. Что произошло?

– Аварийная ситуация. Кстати. Я должен был сказать, что я от Хамроева.

Я кивнул.

– Сказали. Дальше.

– У вас были контакты в МВД. Надо передать информацию.

Я выругался про себя.

– У меня больше нет контакта в МВД, я же сказал. Моего контакта убрали вместе со всей семьей.

Бардак. Они что, не внесли информацию?

Контактер явно такого ответа не ожидал.

– И что же делать? – просто сказал он.

Идиот.

– Какую информацию надо передать? О чем?

– О том, что Стамбул находится под угрозой террористической атаки. Цель атаки – футбольный матч «Спартак» – «Фенербахче» на стадионе Фенербахче…

Я протянул руку – с картой памяти от телефона.

– Все на носителе. Мои соображения – там же.

Вечер 1 октября 2020 года
Москва, Россия
Кремль
Экстренное заседание
Совета безопасности РФ в сокращенном составе

На то, чтобы обработать поступившую информацию и доложить ее наверх, ушло чуть меньше часа. Во многом то, что произошло, потом зависело от одного-единственного фактора: Турция стояла у аналитиков в приоритете из-за Сирии и сбитого самолета, так что входящие сообщения из этой страны обрабатывались в приоритетном порядке. Через тридцать семь минут информация из Стамбула была доложена директору СВР, который в это время был на работе. Оценив ее, он позвонил напрямую президенту по сотовому, номера которого не знал почти никто. А уже через час в одном из залов Кремля собрались руководители спецслужб, причем совещание собирали настолько быстро, что на столе не было ни графинов с водой, ни минералки, ни даже бумаги для записей.

Президент, который только что вернулся с Валдая, вошел в кабинет бодрой, уверенной походкой, занимая место, кивнул, не адресуясь ни к кому.

– Можно начинать.

Встал директор СВР.

– Товарищи (господа тут почему-то не приживалось), поступило экстренное сообщение из Стамбула. Источник сообщает, что группа экстремистов, среди которых есть и офицеры турецких служб безопасности, послезавтра, примерно в девятнадцать ноль-ноль по московскому времени намерена совершить террористический акт в городе Стамбул с применением оружия массового поражения. По сообщению источника, террористы намерены атаковать стадион Фенербахче, на котором в это время должен будет проходить футбольный матч «Спартак» Москва – «Фенербахче». Предположительная цель террористов – дестабилизация обстановки в стране с целью провоцирования военного переворота, массовые беспорядки и в конечном итоге – захват власти…

Повисло молчание. Все прекрасно помнили, как в 2016 году произошла попытка переворота, а кое-кто даже знал, кто позвонил Эрдогану по сотовому, и тот, ничего не перепроверяя, немедленно скрылся с курорта, на котором он отдыхал. За полчаса до того, как там высадилась группа спецназа, верная заговорщикам, с целью его захвата и возможной физической ликвидации.

А если это знать, то становится более понятной и та странная история со сбитым российским бомбардировщиком, и то, почему в верхушке Турции одни говорили – это мы приказали, а другие лихорадочно звонили по московским номерам извиняться и говорить, что они тут ни при чем. Сбили военные – те, кто поддерживал идею военного переворота. Сбили националисты, которым отнюдь не по душе был нынешний курс Турции. А действующая власть оказалась меж двух огней. Принять на себя ответственность – поссориться с великим северным соседом с непредсказуемыми последствиями. Откреститься от содеянного, извиниться – навлечь на себя обвинения в национальном унижении и сыграть националистам на руку.

– Откуда такие данные? – спросил министр обороны.

– Из надежных источников, – отмахнулся директор СВР, – организаторы теракта, по всей видимости, в среднем офицерском звене турецкой армии, исполнители, вероятней всего, исламисты. Цель – как предполагает наш источник – дестабилизация обстановки в стране, создание условий для государственного переворота и военной диктатуры. Но не исключено, что и среди офицеров есть тайно сочувствующие исламистам. Костяк группы, скорее всего, сформировался в районе боевых действий в Сирии. Среди них, как и среди нас, хватает людей, психологически травмированных и готовых на агрессивные действия.

– Предполагает? Не исключено? Мы не можем полагаться на источники в таком вопросе, возможны провокации.

– Провокации? Какие? Информация есть в том виде, в каком она есть, времени для выстраивания реакции у нас нет. Нас готовятся ударить, и нам нужно принимать ответные меры, немедленно. Есть простой способ ответа – «Спартак» не едет на матч.

– Да, и ему засчитывают техническое поражение, – сказал заместитель министра обороны и директор ГРУ, – этого только не хватало.

Директор ГРУ был футбольным болельщиком, но скрывал это. Он даже вел статистику по матчам.

– Зато все останутся живы.

– Не факт. Болельщики уже в Стамбуле. Террористы могут принять решение атаковать, даже если клуб не приедет. Болельщики остаются как цель.

– Товарищи, – сказал директор СВР, – предлагаю заслушать товарища Оздоева Мустафу Булатовича, много лет проработавшего в Турции на нелегальной работе. В настоящее время он ведет это направление в штаб-квартире, и у него есть интересные мысли по поступившему сообщению.

Президент сделал разрешающий жест рукой, один из сотрудников девятки вышел за дверь и вернулся с приглашенным. Проводил до кафедры, настороженно встал рядом. Человек, у которого нет допуска, априори опасен.

– Товарищи…

…

– Для начала кратко о текущем состоянии дел в Турции. – Ведущий тюрколог внешней разведки России поправил очки. – Оно характеризуется нарастающей нестабильностью, разочарованием и потерей режимом своей традиционной социальной базы. Если углубляться в прошлое, то приход к власти умеренных мусульманских лидеров стал возможен лишь ввиду их значительных успехов в либерализации экономики и взятого курса на вступление в Европейский союз. Однако кампания по достижению членства в Европейском союзе не увенчалась успехом, а с восемнадцатого года резко обострилась и экономическая ситуация в стране. Таким образом, от режима стали отходить все более широкие слои городского населения, раздраженные тем, что власти не удается продолжить политику ускоренного экономического развития.

В этой связи в прошлом и нынешнем году в деятельности режима стал все более заметен исламский и популистский крен, нарастающий на фоне серьезных экономических трудностей и девальвации лиры. Дошло до того, что нынешний президент страны публично заявил о возможности ускоренного предоставления гражданства миллионам беженцев из Сирии, что вызвало широкое народное возмущение и сыграло на руку националистам. По всей видимости, кампания по массовому предоставлению гражданства связана с желанием правительства получить новую опору в лице миллионов деклассированных, изгнанных из своих мест элементов, которые к тому же еще и глубоко религиозны.

Однако нужно констатировать и то, что режиму, воспользовавшемуся провалом попытки переворота 2016 года, в целом удалось эффективно зачистить и взять под контроль ранее недоступные ему структуры армии и госбезопасности. В настоящее время находятся под следствием, судом и отбывают наказание более двухсот офицеров высшего ранга от полковника и выше, подобной ситуации не было еще никогда.

Надо отметить и тот факт, что дестабилизация Турции на данном этапе выгодна и извечным противникам националистов – исламистам. Для исламистов дестабилизация Турции означает возможность взять реванш за поражение в Сирии, возродить структуры Исламского государства, которые ждут своего часа, начать джихад в стране, население которой превышает сирийское почти в десять раз, а также создать предпосылки для дестабилизации всего региона с разжиганием религиозной войны почти на половине южных границ России.

В связи с чем я оцениваю как вполне вероятную информацию о том, что группа офицеров среднего ранга самостоятельно или в сговоре с радикальными исламскими группами намерена совершить резонансный теракт с целью общей дестабилизации обстановки в стране, возможно, силового освобождения своих лидеров и начала вооруженного восстания с потенциальным переходом в гражданскую войну. Сейчас обвальная дестабилизация обстановки в Турции выгодна очень многим внешним и внутренним игрокам.

Директор СВР сделал нетерпеливый жест рукой, означавший – покороче.

– Источник упомянул в качестве организатора террористической атаки шейха Караи. Шейх Ахмадалла Караи родился в Лондоне в одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом в состоятельной семье, отец владел текстильной фабрикой. Пятый и младший сын в семье, закончил Лондонскую школу экономики, пытался работать на фабрике своего отца. В тридцать пять лет ушел в ислам, стал помогать радикальным исламским группам, переехал в Египет и закончил университет Аль-Азхар, имеет степень в фикхе. Примкнул к умеренному движению Аль-Васатыйя, стал проповедовать в Великобритании. Свою штаб-квартиру он организовал в неблагополучном районе Бирмингема, за что и получил прозвище «Проповедник из Бирмингема». Организовывал подпольные молельные комнаты, делал упор на привлечение в ислам белых европейцев, этнических англичан из неблагополучных, рабочих районов. Радикализовался примерно в двенадцатом году после начала Арабской весны, в 2015 году выслан из Великобритании по решению МВД как лицо, представляющее серьезную общественную опасность. Точное его местонахождение неизвестно, но предположительно шейх перемещается по странам Северной Африки, выкладывает в сеть видео с проповедями и уроками в фикхе.

…

– Шейх Караи считается умеренным, он не связан ни с Аль-Каидой, ни с Исламским государством, его банковские счета в Великобритании не заблокированы, сам он и его организация не признаны террористическими, несмотря на то что есть свидетельства финансирования им боевиков «умеренной мусульманской оппозиции» в Сирии и Ливане. В две тысячи шестнадцатом в интернете всплыла информация, что в США за государственный счет готовили исламских боевиков для завершающего удара по режиму Асада, подбором и переправкой боевиков занимался шейх Караи. Развития скандал не получил.

Деятельность шейха Караи, его проповеди во многом противоречат исламу. В частности, основной направленностью его интересов является соединение политического ислама и радикального национализма, снятие безусловного запрета шариата на любые проявления национализма и использование национальной ненависти, межнациональных противоречий вкупе с исламским радикализмом как тарана для взламывания многонациональных государств с исламским меньшинством или многонациональных государств с исламскими народами. Такие государства сосредоточены прежде всего в Средней Азии, таким же государством является и Российская Федерация. Показательно, что шейх резко активизировался с две тысячи шестнадцатого года, призывая к джихаду против Российской Федерации на основании того, что РФ ввела войска в Сирию. После разгрома Исламского государства шейх использовал свои логистические и финансовые возможности для вывоза уцелевших в страны Африки, в частности, в Ливию, Нигерию, Кению, что уже привело к обострению обстановки в этих странах. Характерно, что и там шейх Караи продвигает трайбалистскую, племенную версию ислама, что позволяет ему находить взаимопонимание с местными племенными лидерами лучше, чем кто-либо другой из исламского джихада.

…

– Таким образом, по совокупности можно заключить, что шейх Караи, скорее всего, является законспирированным агентом британских спецслужб и действует в их интересах. Возможно, и американских тоже. Именно шейх Караи мог найти общий язык с находящимися в зоне боевых действий в Сирии турецкими военнослужащими и парамилитарными группами, и именно шейх Караи является наиболее вероятным кандидатом на роль лидера и объединителя радикальных исламских и националистических групп Турции. В частности, именно шейх Караи единственный называл курдов собаками и плохими мусульманами, что противоречит Корану, но не может не привлекать националистов…

– Хорошо, – сказал директор СВР, прерывая речь, – у вас все? Спасибо…

Когда лектор-тюрколог, не имевший допуска, чтобы присутствовать на заседании Совбеза, покинул зал, снова воцарилась напряженная тишина.

– То есть источник, скорее всего, прав, – подытожил президент.

– Скорее всего.

Следующий вопрос никто не осмеливался задать, а президент не задавал.

Что делать?

Картину, в общем-то, представляли все. Сообщение могло быть чем угодно – правдой, провокацией, ловушкой… чем угодно. Турция – член НАТО, активные действия в ней рискованны вдвойне. Нет никаких гарантий того, что это не очередная провокация британцев, которые ищут casus belli – повод для войны. Причем ищут так, чтобы подставить одного из самых сомнительных и ненадежных членов НАТО и одновременно с тем самых сильных. Турция! Страна со второй по численности армией НАТО после США. И одновременно с этим – не европейская страна, которую не жаль пустить на распыл в геополитической топке, поссорив заодно Россию и с исламским миром.

Сообщить туркам? Но кому? Какова гарантия, что на той стороне сообщение не примет один из заговорщиков и, поняв, что основной план раскрыт, не задействует запасной? Всякое может быть, борьба в высших эшелонах власти в Анкаре обострилась до предела, а военные уже много лет как крысы загнаны в угол и готовы на все. Звонить напрямую на самый верх? А если эта игра и санкционирована с самого верха? Или предатель будет в числе тех, кто получит приказ из президентского дворца?

Как вообще можно быть в чем-то уверенным в Турции, если ее власть раскололась на несколько смертельно ненавидящих друг друга лагерей, которые уже готовятся схлестнуться?

Оставить все как есть? Даже под каким-то предлогом не пустить «Спартак» на этот матч? А что, если это часть большой игры, призванной спровоцировать войну России и Турции? Если не остановить это сейчас – найдется новый повод, новый casus belli. Только об этом никто знать уже не будет, пока на Первом канале не появится заставка экстренного выпуска. В Турции хватает россиян, это дешевая и приветливая страна. Даже когда прямого авиасообщения не было, все равно, кружными путями, добирались. А ведь это все – цели для атаки.

Но самое страшное – если теракт случится и два общества, русское и турецкое, начнут требовать крови.

Они ее получат…

Президент думал о том же самом… о войне, о крови… о той трясине, в которой безнадежно барахтались они все. Этот конфликт на Украине… его можно было бы урегулировать… через год… через два. Цинично, грязно, подло, наплевательски – как это всегда делалось и делается у нас. И делаться будет. Так, как заморозили Абхазию, Карабах, Приднестровье. Пусть грязный и бесчестный – но мир. И тут был бы мир. Через пару лет все наплевали бы и забыли.

Если бы не два народа, которые день ото дня, месяц от месяца, год от года множили и множили вражду, не давали забыть, не давали политикам предать.

А только предательством и решается… иначе их не отвлечешь.

Вот, народ как львица встает и как лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и не напьется крови убитых… [35]35
  Числа, 23.


[Закрыть]

Это народ. Придурок тот, кто говорит, что нет в России демократии. Есть, только демократы тут такие, что… какие демократы, такая и демократия, короче.

Семь лет идет война. Семь.

А если то же самое начнется и с Турцией? Если два народа возненавидят друг друга и захотят крови?

Впервые Турция и ситуация в ней заинтересовала по-настоящему Кремль после начала событий в Сирии и сбитого российского бомбардировщика. До этого Турция представлялась не слишком-то интересной страной на южном фланге, не слишком-то сильной, чего говорить, у них на вооружении до сих пор есть «Фантомы». Были заказаны несколько серьезных исследований по этой стране, как открытой, так и закрытой тематики. Президент читал их. Скорее всего, тот, кто сейчас перед ними выступал, был одним из авторов этих исследований. Президента поразила одна высказанная мысль, он даже по карте проверял. Турция – единственная страна, которая отделяет Ближний Восток от России, Балкан и стран Южной Европы. Он еще раз проверил по карте – да, так и есть. Светская, модернизированная, стремящаяся в Европу Турция есть то единственное, что отделяет, скажем, Ирак от Черного моря и выхода к самым уязвимым точкам России. Города на Черном море, Сочи, Новороссийск, Крым. Кавказ. Со стороны Европы – Болгария, Румыния. Выбить эту пробку – и уже через несколько дней на южном побережье Черного моря окажется ваххабитская орда, а ситуация вернется в семнадцатый век, когда Суворов отбивал у турок северное побережье, когда обустраивались там города. А ведь это главное российское экспортное направление, Новороссийск – ключевой порт региона, загружен на сто процентов, и уже сейчас на подмогу к нему готовится Тамань, построенный в чистом поле огромный экспортный порт на замену украинским – Новороссийск уже не справляется, и расширять некуда. Один-единственный теракт, одно нападение на порт – и пиши пропало. Взлетят ставки фрахта, сразу станет менее выгодным наш груз, десятки миллиардов, потраченные на обустройство самих портов, путей к ним, огромная работа по расшивке узких мест, расширению и электрификации путей… а сделали теперь так, что в порты составы прямо под магистральными локомотивами заходят, без перецепки – так вот все это пойдет прахом. А ситуация вернется к началу Первой мировой, когда Турция то и дело перекрывала Проливы, и в портах Юга гнил наш основной тогда экспортный товар – наш хлеб. Ведь во многом из-за этого, в отчаянной попытке любой ценой открыть для нас Босфор и Дарданеллы, сорвать, наконец, удавку с шеи России, и решился Николай II на вступление в войну. А теперь – вернуться туда, откуда начали?