Текст книги "Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Юрий Новиков,Лев Бараг
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Три копеечки
№217 [169]169Место записи неизвестно. Сказка издана Афанасьевым без конца.
AT 842 C* (Честная копейка: не тонет в воде и доставляет счастье) + отчасти 1651 (см. прим. к тексту № 116) + 465 C + 465 B. Первый сюжет учтен в AT только в литовском и русском материале. Русских вариантов «Честной копейки» – 6 (из них 3 в сборнике Афанасьева), украинских – 5, белорусских – 4. Известны также латышские сказки 842 C* (Арайс-Медне, с. 134) и башкирская сказка (Башк. творч., II, № 31). Традиционной для восточнославянских сказок типа 465 C вступительный эпизод – «Герой получает жену от бога за то, что благоухание сожженного им ладана дошло до неба» встречается тоже только в болгарских сказках (см.: Horalek K. Pohádkoslovne studie. Praha, 1964, 5. 19).
[Закрыть]
Жил-был мальчик-сиротинка, кормиться нечем, пошел к богатому мужику и нанялся в работники: в год за одну копеечку порядился. Целый год работал, получил копейку, приходит к колодезю и бросает ее в воду: «Коли не потонет, так возьму! Значит, я верно служил хозяину!» Копеечка потонула. Остался на другой год в работниках, опять получил копейку, бросил ее в колодезь – опять потонула. Остался на третий год; работал-работал, пришло время к расчету; хозяин дает ему рубль.
«Нет, – говорит сиротинка, – мне твоего не надобно; давай копеечку!» Получил копеечку, бросил ее в колодезь, смотрит – все три копеечки поверх воды плавают; взял их и пошел в город.
Идет по улице, а малые ребятишки поймали котенка и мучают. Жалко ему стало: «Продайте мне, ребятки, этого котенка». – «Купи!» – «Что возьмете?» – «Давай три монетки». Вот сиротинка купил котенка и нанялся к купцу в лавке сидеть; пошла у того купца торговля на диво: товару напастись не может, покупщики живо все разбирают. Собрался купец за море, снарядил корабль и говорит сиротинке: «Дай мне своего котика, пусть на корабле мышей ловит да меня забавляет». – «Пожалуй, хозяин, возьми; только коли загубишь, я с тебя дешево не возьму...»
Приезжает купец в чужестранное государство и остановился на постоялом дворе. Хозяин заприметил, что у него денег-то много, и отвел ему такую комнату, где мышей да крыс видимо-невидимо водилось: «Пусть-де его совсем съедят, мне деньги достанутся!» А в том государстве про кошек и не ведали, а мышь да крыса всех крепко одолевала. Купец пошел спать и котика с собой взял; поутру хозяин входит в эту комнату – купец живехонек, держит в руках котика, гладит по шерстке; котик мурлыкает да песенки распевает; а на полу целый ворох мышей да крыс надавлено! «Господин купец, продай мне этого зверька», – говорит хозяин. «Купи». – «Что возьмешь?» – «Да недорого: на задние лапки зверька поставлю, за передние подниму, засыпь его кругом золотом – с меня и того довольно!» Хозяин согласился; купец отдал ему котика, забрал целый мешок золота и, справивши свои дела, поехал назад.
Плывет он по морю и думает: «Что мне отдавать сироте золото? За простого котика да столько денег отдать – жирно будет! Нет, лучше все себе возьму». Только решился на грех, вдруг поднялась буря, да такая сильная – вот-вот корабль потонет! «Ах я, окаянный! На чужое польстился. Господи, прости меня, грешного! Ни копейки не утаю». Стал купец молитву творить – и тотчас ветры стихли, море успокоилось, и приплыл корабль благополучно к пристани. «Здравствуй, хозяин! – говорит сиротинка. – А где мой котик?» – «Продал, – отвечает купец, – вот твои деньги, бери все сполна».
Сиротинка взял мешок с золотом, распрощался с купцом и пошел на взморье к корабельщикам; сторговал у них за свое золото целый корабль ладану, свалил ладан на берегу и зажег во славу божию: пошло по всему царству благоухание, и явился вдруг старичок. «Чего хочешь, – спрашивает сиротинку, – богатства или жену добрую?» – «Не знаю, старичок!» – «Ну, ступай ты в поле, там три брата землю пашут; спроси у них, что тебе скажут».
Пошел сиротинка в поле: видит – мужики землю пашут. «Помогай бог!» – «Спасибо, добрый человек! Что тебе надо?» – «Послал меня старик, велел спросить у вас, чего пожелать мне: богатства али доброй жены?» – «Спроси у большого брата; вон на той телеге сидит». Подходит сиротинка к телеге и видит ребенка малого – как бы трехлетка. «Уж ли ж это старший брат?» – подумал сиротинка и спрашивает у него: «Что повелишь мне взять: богатство али добрую жену?» – «Возьми добрую жену». Сиротинка воротился к старику. «Велено, – говорит, – жену просить». – «Ну и ладно!» – сказал старик и с глаз пропал.
Сиротинка оглянулся, а возле него стоит красавица: «Здравствуй, добрый молодец! Я, – говорит, – твоя жена; пойдем искать места, где бы можно жить нам». Пришли они в деревню и нанялись работать у одного помещика. Барин как увидал этакую красоту, сейчас в нее влюбился и задумал, как бы извести ее мужа... (Конец такой же, как в сказке «Мудрая жена»).
№218 [170]170Как видно сохранившейся в архиве ВГО рукописи (р. XXIX, оп. 1, № 61, лл. 15 об. – 17 об., 1848), сказка записана в Пермской губ. штатным смотрителем Кунгурского училища С. Буевским. Между тем Афанасьев ошибочно отнес место записи к Архангельской губ. (см. также прим. к тексту № 174). Ошибка Афанасьева была установлена Д. К. Зелениным в его «Описании рукописей Ученого архива Русского географического общества» (вып. III, Пгр., 1916, с. 1032—1033).
AT 842 C* + отчасти 1651.
Своеобразными подробностями отличается финальный эпизод, отчасти напоминающий сказки о правде и кривде (AT 613).
Стилистические изменения, введенные Афанасьевым в текст, в комм. ко II т. сказок изд. 1938 года не отмечены. Они следующие:
Страница и строка = = Напечатано: = = Рукопись:
136 3 св. = = Проработал = = Проработавши
5 св. = = а работник = = работник
5—6 св. = = одну копеечку, идет = = копеечку и идет
6—7 св. = = Если, говорит = = говорит, если
9 св. = = проработал = = проработавши
9—10 св. = = опять дает ему денег, сколько надо, а работник опять берет = = дает денег, сколько ему надо, работник опять берет
10—11 св. = = старое место и бросает в воду. Копеечка утонула = = то же место, бросает копеечку, она опять утонула
11 св. = = проработал = = проработавши
12 св. = = больше = = более
12 св. = = службу = = работу
13 св. = = берет опять одну копеечку = = тот берет опять только одну копеечку
13—14 св. = = бросает ее в воду; глядь – все три копеечки = = бросает ее на то же место, куда бросил первое, и видит, что все три копеечки
14 св. = = взял их = = их взял
16 св. = = к обедне едет = = ехавши к обедне
16—17 св. = = дает тому купцу копеечку и просит свечку образам поставить = = тому купцу дает копеечку поставить образам свечу
17 св. = = взошел = = когда взошел
18 св. = = обронил ту копеечку = = копеечку, которая дана была работником на свечи, обронил в церкви
19 св. = = огонь возгорел = = загорел огонь
20 св. = = спрашивают = = и спрашивают
20 св. = = копеечку = = эту копеечку
22 св. = = А работник тем временем продолжает свой путь = = Между тем работник продолжает путь свой
22 сн. = = попадается ему другой купец – на ярмарку едет; работник = = попадается опять купец, работник
20 сн. = = на ярмарке = = в ярмарке
136, 16—19 сн. = = И вспомнил про копеечку. Вспомнил и не знает, чего бы на нее купить. Попадается ему мальчик, продает кота и просит за него ни больше, ни меньше, как одну копеечку, купец не нашел другого товару и купил кота = = и вспомнил, что не купил товару на копеечку, которую ему дал работник. Не знает, что бы на нее купить, попадается мальчик, и продает кота просит за него копеечку, купец не нашел на копеечку купить другого товару, купил кота
13—15 сн. = = Поплыл он на кораблях в иное государство торг торговать; а на то государство напал великий гнус. Стали корабли в пристани; котик то и дело из корабля выбегает, гнус поедает. Узнал про то царь = = поплыл на кораблях домой, корабли вдруг останавливает гнус (крысы), котик выбегает из корабля и поедает весь гнус. Царь узнавши это
9—10 сн. = = Воротился купец назад, а работник вышел на рынок, нашел его и говорит = = После того работник ходит по рынку и ищет купца: купил ли он ему на копеечку товару, находит купца и говорит
5—7 сн. = = Работник взял три корабля и поплыл по морю. Долго ли, коротко ли – приплыл к острову; на том острове стоит дуб = = работник взял их и поплыл по морю, тут видит лыжи, надел их на ноги и пошел по воде, приходит к острову, на нем стоит дуб
3—4 сн. = = Ерахта своим товарищам, что вот завтра среди бела дня он украдет у царя дочь = = Ерахта между своими товарищами, что он завтра украдет среди дня у царя дочь
137, 1—4 св. = = После того разговора они ушли; работник слез с дуба и идет к царю, пришел в палаты, вынул из кармана последнюю копеечку и зажог ее. Ерахта прибежал к царю и никак не сможет украсть его дочери. Воротился ни с чем к братьям = = Когда они после разговора своего ушли от дуба, работник сходит с него и идет к царю, когда пришел в палаты, вынимает копеечку из кармана, зажог ее, чтобы Ерахта не утащил у царя дочь. Ерахта прибегает к царю, и не может украсть его дочери; приходит обратно к братьям
6—7 св. = = А работник женился на царевне и стал себе жить – поживать, добра наживать = = [в рукописи этой заключительной формулы нет]
В Примечаниях Афанасьев поместил следующий рассказ, характеризующий, по его мнению, связь представлений о деньгах с представлениями об огне: «В Астраханской губернии ходит такое сказание о чертовом городище (в имении г-жи Милашевой): «Ехал однажды мужик по воде ночью; ночь была темная, он и заплутался. Вот плыл, плыл и пристал к берегу, вылез из лодки и стал поглядывать, что за место такое? Ходил, ходил, и усмотрел бугор, а в бугре аки выход (подвал). Вошел в отворенные двери и крепко испугался; впереди сидит женщина – словно татарка, а по всему выходу насыпаны груды денег. А та глянула на него и бает: «Почто пришел сюда?» – «Да я, – бает, – заблудился». – «Ну что ж, не бойся! Бери себе денег сколько хошь, а в другой раз сюда не ходи». Вот мужик стал набирать деньги да в карман класть; много наклал, сколько могуты поднять хватило, и потащил в лодку. Сложил деньги в лодку, да и бает сам себе: «Дай еще пойду! Этого в другой раз не сыщешь». Вишь глаза-то наши завистливы! Пришел к бугру, туда-сюда – нет больше выхода! Ну, точно и не было его! Воротился назад к лодке, глянул – и тут неудача: то были деньги, а теперь стали уголья!»
[Закрыть]
Жил-был купец именитый; в одно время приходит к нему неведомый человек и наймывается в работники. Проработал год и просит у купца расчету; тот ему дает заслуженное жалованье, а работник берет за свою работу только одну копеечку, идет с ней к реке и бросает в воду. «Если, – говорит, – я служил верой и правдой, то моя копейка не утонет!» Копеечка утонула. Он опять пошел к тому же купцу работать; проработал год, купец опять дает ему денег, сколько надо, а работник опять берет одну копеечку, идет с ней к реке на старое место и бросает в воду. Копечка утонула. Пошел в третий раз к купцу работать; проработал год, купец дает ему денег еще больше прежнего за усердную его службу, а работник берет опять одну копеечку, идет с нею к реке и бросает ее в воду; глядь – все три копеечки поверх воды! Он взял их и пошел вдоль по дороге в свое место.
Вдруг ему попадается купец – к обедне едет; он дает тому купцу копеечку и просит свечку образам поставить. Купец взошел в церковь, дает из кармана своего денег на свечи и как-то обронил ту копеечку на пол. Вдруг от той копеечки огонь возгорел; люди в церкви изумились, спрашивают, кто копеечку обронил. Купец говорит: «Я обронил, а мне ее дал на свечу какой-то работник». Люди взяли по свече и зажгли от той копеечки. А работник тем временем продолжает свой путь вперед.
На дороге попадается ему другой купец – на ярмарку едет; работник вынимает из кармана копеечку, отдает купцу и говорит: «Купи мне на эту копеечку на ярмарке товару». Купец взял, накупил себе товару и думает: чего бы еще искупить? И вспомнил про копеечку. Вспомнил и не знает, чего бы на нее купить. Попадается ему мальчик, продает кота и просит за него ни больше, ни меньше, как одну копеечку; купец не нашел другого товару и купил кота.
Поплыл он на кораблях в иное государство торг торговать; а на то государство напал великий гнус[171]171
Мыши, крысы.
[Закрыть]. Стали корабли в пристани; котик то и дело из корабля выбегает, гнус поедает. Узнал про то царь, спрашивает купца: «Дорог ли этот зверь?» Купец говорит: «Не мой это зверь; мне велел его купить один молодец», – и нарочно молвил, что стоит трех кораблей. Царь отдал три корабля купцу, а котика себе взял. Воротился купец назад, а работник вышел на рынок, нашел его и говорит: «Купил ли ты мне на копеечку товару?» Купец отвечает: «Нельзя потаить – купил три корабля!» Работник взял три корабля и поплыл по морю.
Долго ли, коротко ли – приплыл к острову; на том острове стоит дуб; он взлез на него ночевать и слышит: внизу под дубом хвастается Ерахта[172]172
Черт.
[Закрыть] своим товарищам, что вот завтра среди бела дня он украдет у царя дочь. Товарищи ему говорят: «Если ты не утащишь, то мы тебя всего железными прутьями исхлещем!» После того разговора они ушли; работник слез с дуба и идет к царю; пришел в палаты, вынул из кармана последнюю копеечку и зажег ее. Ерахта прибежал к царю и никак не сможет украсть его дочери; воротился ни с чем к братьям, а они давай его хлестать железными прутьями; хлестали-хлестали и бросили в неведомое место! А работник женился на царевне и стал себе жить-поживать, добра наживать.
Морской царь и Василиса Премудрая
№219 [173]173Записано в Воронежской губ.
AT 313 (Чудесное бегство). Варианты сюжета, имеющие вступительный эпизод «Человек спасает птицу и она уносит его в заморское царство», отнесены в AT к разновидности B, а варианты с добавлением в конце – юноша, вернувшись домой забывает невесту, но потом они соединяются – к разновидности С. Данный текст сочетает обе разновидности: 313 B, C. Сюжет принадлежит к самым популярным во всех частях света. Русских вариантов – 133, украинских – 59, белорусских – 18. История сюжета связана с обработками мифа об аргонавтах в сочинениях античных писателей – Аполлония Родосского (III в. до н. э.), Аполлодора Афинского (II в. до н. э.), Овидия Назона (43 г. до н. э.). Мотивы сюжета развиваются в «Катхасаритсагаре» («Сомадеве»). Из западноевропейских литературных сказок типа 313 самой известной является сказка Базиле («Пентамерон», III, № 9). К 1831 г. относится конспективная запись Пушкина подобной сказки Арины Родионовны (Пушкин. Прил., I, № 2), и в том же году была создана В. А. Жуковским стихотворная «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване Царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи Царевны, Кощеевой дочери». Исследования: Иохельсон В. И. «Магическое бегство» как общераспространенный сказочно-мифологический эпизод. – «Сборник в честь 70-летия Д. Н. Анучина». М., 1913, с. 155—166; Aarne A. Die magische Flucht. Eine Märchenstudie (FFC, N 92), Helsinki, 1930; Пропп. Ист. ск., с. 319—323; Левин И. Г. Этана. Шумеро-аккадское предание. Л., 1967; Новиков, с. 131—132 (отчасти); Аникин, с. 98—100. В других сказках, представляющих разновидность 313 C, встрече героя с орлом предшествует повествование о войне царя птиц с царем зверей (см. тексты № 220 и 221). Необычен для сказок этого типа эпизод прихода на пир к водяному царю Опивалы и Объедалы, напоминающий сюжет о шести чудесных товарищах (AT 313 A. Ср. тексты № 137, 138, 144). Изложение сюжета в данном варианте обстоятельное и в основном характерное для русской сказочной традиции.
К тексту Афанасьевым даны следующие сноски:
После слов «сундучок на передном дворе» (с. 138) отмечено: «В одном из списков, бывших у нас в руках, рассказывается, что орел жил у крестьянина три года и съедал в день по три печи хлеба, по три туши бараньи да по три туши бычачьи. Выкормил, выходил мужик птицу, и зовет его орел в гости. А мужик весь на него прожился, стало быть ему все равно – куда ни идти, хоть по миру! Близко ли, далеко ли – добрались наконец. Говорит орел мужику: «Здесь моя старшая сестрица живет; подойди к окну, постучись и говори: «Сестрица родимая! Выкупай, мол, братца милого из неволи великия; он у меня три года жил, в день по три печи хлеба съедал, по три туши бараньи да по три туши бычачьи». Она тебя спросит: «Что же тебе дать, добрый человек?» А ты говори: «Дай лошадку, на которой к обедне ездишь». Она тебе скажет: «Хоть лошадь отдать, да братца достать». Мужик получил от старшей сестры лошадь, которая могла из себя деньги выкидывать; у средней сестры выпросил сумочку – только открой, и бери какие хочешь наряды; а у меньшой – скатерть-самобранку».
К описанию встречи царевича с бабой-ягой (с. 139) дан вариант: «Идет царевич по бережку. Навстречу ему старая баба: «Куда путь держишь, царевич?» – «Отвяжись, старая! И без тебя тошно». Пошла баба своей дорогой, а царевич пораздумал: «Ведь старые люди рассудливы! Эй, – говорит, – воротись, бабушка! Всю правду тебе скажу». Воротилась старуха...»
К словам «Оборотила она коней колодезем...» (с. 141): «коней дремучим лесом, себя – колодезем, а царевича – старцем».
Вариант ответа старика погоне (с. 141): «Как я молод был, этот лес сажал».
После слов «Тут и дух испустил» (с. 142) – вариант: «Василиса Премудрая оборотила царевича соколом, а себя – ракитовым кустом. Водяной царь бросился к ракитову кусту, хотел все сучья обломать; отколь ни возьмись сокол, налетел на него и выклюнул ему оба глаза. Поплелся водяной царь в свое царство ощупью, а царевич с Василисою Премудрою...»
После слов «не целуй сестрицы» (с. 142) дан вариант: «Не целуй невестки (или: целуй всех в левую щеку; а коли в правую поцелуешь – меня позабудешь)».
[Закрыть]
Жил-был царь с царицею. Любил он ходить на охоту и стрелять дичь. Вот один раз пошел царь на охоту и увидел: сидит на дубу молодой орел; только хотел его застрелить, орел и просит: «Не стреляй меня, царь-государь! Возьми лучше к себе, в некое время я тебе пригожусь». Царь подумал-подумал и говорит: «Зачем ты мне нужен!» – и хочет опять стрелять. Говорит ему орел в другой раз: «Не стреляй меня, царь-государь! Возьми лучше к себе, в некое время я тебе пригожусь». Царь думал-думал и опять-таки не придумал, на что бы такое пригодился ему орел, и хочет уж совсем застрелить его. Орел и в третий раз провещал: «Не стреляй меня, царь-государь! Возьми лучше к себе да прокорми три года; в некое время я пригожусь тебе!»
Царь смиловался, взял орла к себе и кормил его год и два: орел так много поедал, что всю скотину приел; не стало у царя ни овцы, ни коровы. Говорит ему орел: «Пусти-ка меня на волю!» Царь выпустил его на волю; попробовал орел свои крылья – нет, не сможет еще летать! – и просит: «Ну, царь-государь, кормил ты меня два года; уж как хочешь, а прокорми еще год; хоть займи, да прокорми: в накладе не будешь!» Царь то и сделал: везде занимал скотину и целый год кормил орла, а после выпустил его на волю вольную. Орел поднялся высоко-высоко, летал-летал, спустился на землю и говорит: «Ну, царь-государь, садись теперь на меня; полетим вместе». Царь сел на птицу.
Вот и полетели они; ни много, ни мало прошло времени, прилетели на край моря синего. Тут орел скинул с себя царя, и упал он в море – по колени намок; только орел не дал ему потонуть, подхватил его на крыло и спрашивает: «Что, царь-государь, небось испужался?» – «Испужался, – говорит царь, – думал, что совсем потону!» Опять летели-летели, прилетели к другому морю. Орел скинул с себя царя как раз посеред моря – ажно царь по пояс намок. Подхватил его орел на крыло и спрашивает: «Что, царь-государь, небось испужался?» – «Испужался, – говорит он, – да все думал: авось, бог даст, ты меня вытащишь». Опять-таки летели-летели и прилетели к третьему морю. Скинул орел царя в великую глубь – ажно намок он по самую шею. И в третий раз подхватил его орел на крыло и спрашивает: «Что, царь-государь, небось испужался?» – «Испужался, – говорит царь, – да все думалось: авось ты меня вытащишь». – «Ну, царь-государь, теперь ты изведал, каков смертный страх! Это тебе за старое, за прошлое: помнишь ли, как сидел я на дубу, а ты хотел меня застрелить; три раза примался стрелять, а я все просил тебя да на мысли держал: авось не загубишь, авось смилуешься – к себе возьмешь!»
После полетели они за тридевять земель; долго-долго летели. Сказывает орел: «Посмотри-ка, царь-государь, что над нами и что под нами?» Посмотрел царь. «Над нами, – говорит, – небо, под нами земля». – «Посмотри-ка еще, что по правую сторону и что по левую?» – «По правую сторону поле чистое, по левую дом стоит». – «Полетим туда, – сказал орел, – там живет моя меньша́я сестра». Опустились прямо на двор; сестра выступила навстречу, примает своего брата, сажает его за дубовый стол, а на царя и смотреть не хочет; оставила его на дворе, спустила борзых собак и давай травить. Крепко осерчал орел, выскочил из-за стола, подхватил царя и полетел с ним дальше.
Вот летели они, летели; говорит орел царю: «Погляди, что позади нас?» Обернулся царь, посмотрел: «Позади нас дом красный». А орел ему: «То горит дом меньшой моей сестры – зачем тебя не примала да борзыми собаками травила». Летели-летели, орел опять спрашивает: – «Посмотри, царь-государь, что над нами и что под нами?» – «Над нами небо, под нами земля». – «Посмотри-ка, что будет по правую сторону и что по левую?» – «По правую сторону поле чистое, по левую дом стоит». – «Там живет моя середняя сестра; полетим к ней в гости». Опустились на широкий двор; середняя сестра примает своего брата, сажает его за дубовый стол, а царь на дворе остался; выпустила она борзых собак и притравила его. Орел осерчал, выскочил из-за стола, подхватил царя и улетел с ним еще дальше.
Летели они, летели; говорит орел: «Царь-государь! Посмотри, что позади нас?» Царь обернулся: «Стоит позади красный дом». – «То горит дом моей середней сестры! – сказал орел. – Теперь полетим туда, где живут моя мать и старша́я сестра». Вот прилетели туда; мать и старша́я сестра куда как им обрадовались и примали царя с честью, с ласкою. «Ну, царь-государь, – сказал орел, – отдохни у нас, а после дам тебе корабль, расплачусь с тобой за все, что поел у тебя, и ступай с богом домой». Дал он царю корабль и два сундучка: один – красный, другой – зеленый, и сказывает: «Смотри же, не отпирай сундучков, пока домой не приедешь; красный сундучок отопри на заднем дворе, а зеленый сундучок на переднем дворе».
Взял царь сундучки, распростился с орлом и поехал по синему морю; доехал до какого-то острова, там его корабль остановился. Вышел он на́ берег, вспомянул про сундучки, стал придумывать, что бы такое в них было и зачем орел не велел открывать их; думал-думал, не утерпел – больно[174]174
Очень, сильно.
[Закрыть] узнать ему захотелось: взял он красный сундучок, поставил наземь и открыл, а оттудова столько разного скота вышло, что глазом не окинешь, – едва на острове поместились.
Как увидел это царь, взгоревался, зачал плакать и приговаривать: «Что же мне теперь делать? Как опять соберу все стадо в такой маленький сундучок?» И видит он – вышел из воды человек, подходит к нему и спрашивает: «Чего ты, царь-государь, так горько плачешь?» – «Как же мне не плакать! – отвечает царь. – Как мне будет собрать все это стадо великое в такой маленький сундучок?» – «Пожалуй, я помогу твоему горю, соберу тебе все стадо, только с уговором: отдай мне – чего дома не знаешь». Задумался царь: «Чего бы это я дома не знал? Кажись, все знаю». Подумал и согласился. «Собери, – говорит, – отдам тебе – чего дома не знаю». Вот тот человек собрал ему в сундучок всю скотину; царь сел на корабль и поплыл восвояси.
Как приехал домой, тут только уведал, что родился у него сын-царевич; стал он его целовать, миловать, а сам так слезами и разливается. «Царь-государь, – спрашивает царица, – скажи, о чем горьки слезы ронишь?» – «С радости», – говорит; побоялся-то сказать ей правду, что надо отдавать царевича. Вышел он после на задний двор, открыл красный сундучок – и полезли оттуда быки да коровы, овцы да бараны, много-много набралось всякого скота, все сараи и варки[175]175
Загороженные места, куда загоняют скот.
[Закрыть] стали полны. Вышел на передний двор, открыл зеленый сундучок – и появился перед ним большой да славный сад: каких-каких деревьев тут не было! Царь так обрадовался, что и забыл отдавать сына.
Прошло много лет. Раз как-то захотелось царю погулять, подошел он к реке; на ту пору показался из воды прежний человек и говорит: «Скоро же ты, царь-государь, забывчив стал! Вспомни, ведь ты должен мне!» Воротился царь домой с тоскою-кручиною и рассказал царице и царевичу всю правду истинную. Погоревали, поплакали все вместе и решили, что делать-то нечего, надо отдавать царевича; отвезли его на взморье и оставили одного.
Огляделся царевич кругом, увидал тропинку и пошел по ней: авось куда бог приведет. Шел-шел и очутился в дремучем лесу; стоит в лесу избушка, в избушке живет баба-яга. «Дай зайду», – подумал царевич и вошел в избушку. «Здравствуй, царевич! – молвила баба-яга. – Дело пытаешь или от дела лытаешь?» – «Эх, бабушка! Напой, накорми, да потом расспроси». Она его напоила-накормила, и царевич рассказал про все без утайки, куда и зачем идет. Говорит ему баба-яга: «Иди, дитятко, на́ море; прилетят туда двенадцать колпиц, обернутся красными девицами и станут купаться; ты подкрадься потихоньку и захвати у старшей девицы сорочку. Как поладишь с нею, ступай к морскому царю, и попадутся тебе навстречу Объедало да Опивало, попадется еще Мороз-Трескун – всех возьми с собою; они тебе к добру пригодятся»,
Простился царевич с ягою, пошел на сказанное место на́ море и спрятался за кусты. Тут прилетели двенадцать колпиц, ударились о сырую землю, обернулись красными девицами и стали купаться. Царевич украл у старшей сорочку, сидит за кустом – не ворохнется. Девицы выкупались и вышли на берег, одиннадцать подхватили свои сорочки, обернулись птицами и полетели домой; оставалась одна старшая, Василиса Премудрая. Стала молить, стала просить добра молодца. «Отдай, – говорит, – мою сорочку; придешь к батюшке, водяному царю, – в то времечко я тебе сама пригожусь». Царевич отдал ей сорочку, она сейчас обернулась колпицею и улетела вслед за подружками. Пустился царевич дальше; повстречались ему на пути три богатыря: Объедало, Опивало да Мороз-Трескун; взял их с собою и пришел к водяному царю.
Увидал его водяной царь и говорит: «Здорово, дружок! Что так долго ко мне не бывал? Я устал, тебя дожидаючи. Примайся-ка теперь за работу; вот тебе первая задача: построй за одну ночь большой хрустальный мост, чтоб к утру готов был! Не построишь – голова долой!» Идет царевич от водяного, сам слезами заливается. Василиса Премудрая отворила окошечко в своем терему и спрашивает: «О чем, царевич, слезы ронишь?» – «Ах, Василиса Премудрая! Как же мне не плакать? Приказал твой батюшка за единую ночь построить хрустальный мост, а я топора не умею в руки взять». – «Ничего! Ложись-ка спать; утро вечера мудренее».
Уложила его спать, а сама вышла на крылечко, гаркнула-свистнула молодецким посвистом; со всех сторон сбежались плотники-работники: кто место ровняет, кто кирпичи таскает; скоро поставили хрустальный мост, вывели на нем узоры хитрые и разошлись по домам. Поутру рано будит Василиса Премудрая царевича: «Вставай, царевич! Мост готов, сейчас батюшка смотреть придет». Встал царевич, взял метлу; стоит себе на мосту – где подметет, где почистит. Похвалил его водяной царь. «Спасибо, – говорит, – сослужил мне единую службу, сослужи и другую; вот тебе задача: насади к завтрему зеленый сад – большой да ветвистый, в саду бы птицы певчие распевали, на деревьях бы цветы расцветали, груши-яблоки спелые висели». Идет царевич от водяного, сам слезами заливается. Василиса Премудрая отворила окошечко и спрашивает: «О чем плачешь, царевич?» – «Как же мне не плакать? Велел твой батюшка за единую ночь сад насадить». – «Ничего! Ложись спать; утро вечера мудренее».
Уложила его спать, а сама вышла на крылечко, гаркнула-свистнула молодецким посвистом; со всех сторон сбежались садовники-огородники и насадили зеленый сад, в саду птицы певчие распевают, на деревьях цветы расцветают, груши-яблоки спелые висят. Поутру рано будит Василиса Премудрая царевича: «Вставай, царевич! Сад готов, батюшка смотреть идет». Царевич сейчас за метлу да в сад: где дорожку подметет, где веточку поправит. Похвалил его водяной царь: «Спасибо, царевич! Сослужил ты мне службу верой-правдою; выбирай себе за то невесту из двенадцати моих дочерей. Все они лицо в лицо, волос в волос, платье в платье; угадаешь до трех раз одну и ту же – будет она твоею женою, не угадаешь – велю тебя казнить». Узнала про то Василиса Премудрая, улучила время и говорит царевичу: «В первый раз я платком махну, в другой платье поправлю, в третий над моей головой станет муха летать». Так-то и угадал царевич Василису Премудрую до трех раз. Повенчали их и стали пир пировать.
Водяной царь наготовил много всякого кушанья – сотне человек не съесть! И велит зятю, чтоб все было поедено; коли что останется – худо будет. – «Батюшка! – просит царевич. – Есть у нас старичок, дозволь и ему закусить с нами». – «Пускай придет!» Сейчас явился Объедало; все приел – еще мало стало. Водяной царь наставил всякого питья сорок бочек и велит зятю, чтоб дочиста было выпито. «Батюшка! – просит опять царевич. – Есть у нас другой старичок, дозволь и ему выпить про твое здоровье». – «Пускай придет!» Явился Опивало, зараз опростал все сорок бочек – еще опохмелиться просит.
Видит водяной царь, что ничто не берет, приказал истопить для молодых баню чугунную жарко-на́жарко; истопили баню чугунную, двадцать сажо́н дров сожгли, докрасна печь и стены раскалили – за пять верст подойти нельзя. «Батюшка, – говорит царевич, – дозволь наперед нашему старичку попариться, баню опробовать». – «Пускай попарится!» Пришел в баню Мороз-Трескун: в один угол дунул, в другой дунул – уж сосульки висят. Вслед за ним и молодые в баню сходили, помылись-попарились и домой воротились. «Уйдем от батюшки водяного царя, – говорит царевичу Василиса Премудрая, – он на тебя больно сердит, не причинил бы зла какого!» – «Уйдем», – говорит царевич. Сейчас оседлали коней и поскакали в чистое поле.
Ехали-ехали; много прошло времени. «Слезь-ка, царевич, с коня да припади ухом к сырой земле, – сказала Василиса Премудрая, – не слыхать ли за нами погони?» Царевич припал ухом к сырой земле: ничего не слышно! Василиса Премудрая сошла сама с доброго коня, прилегла к сырой земле и говорит: «Ах, царевич! Слышу сильную за нами погоню». Оборотила она коней колодезем, себя – ковшиком, а царевича – старым старичком. Наехала погоня: «Эй, старик! Не видал ли добра молодца с красной девицей?» – «Видал, родимые! Только давно: они еще в те́ поры проехали, как я молод был». Погоня воротилась к водяному царю. «Нет, – говорит, – ни следов, ни вести, только и видели, что старика возле колодезя, по воде ковшик плавает». – «Что ж вы их не́ брали?» – закричал водяной царь и тут же предал гонцов лютой смерти, а за царевичем и Василисой Премудрой послал другую смену. А тем временем они далеко-далеко уехали.
Услыхала Василиса Премудрая новую погоню; оборотила царевича старым попом, а сама сделалась ветхой церковью: еле стены держатся, кругом мохом обросли. Наехала погоня: «Эй, старичок! Не видал ли добра молодца с красной девицей?» – «Видел, родимые! Только давным-давно; они еще в те́ поры проехали, как я молод был, эту церковь строил». И вторая погоня воротилась к водяному царю: «Нет, ваше царское величество, ни следов, ни вести; только и видели, что старца-попа да церковь ветхую». – «Что ж вы их не́ брали?» – закричал пуще прежнего водяной царь; предал гонцов лютой смерти, а за царевичем и Василисою
Премудрою сам поскакал. На этот раз Василиса Премудрая оборотила коней рекою медовою, берегами кисельными, царевича – селезнем, себя – серой утицею. Водяной царь бросился на кисель и сыту, ел-ел, пил-пил – до того, что лопнул! Тут и дух испустил.
Царевич с Василисою Премудрою поехали дальше; стали они подъезжать домой, к отцу, к матери царевича. Василиса Премудрая и говорит: «Ступай, царевич, вперед, доложись отцу с матерью, а я тебя здесь на дороге обожду; только помни мое слово: со всеми целуйся, не целуй сестрицы; не то меня позабудешь». Приехал царевич домой, стал со всеми здороваться, поцеловал и сестрицу, и только поцеловал – как в ту ж минуту забыл про свою жену, словно и в мыслях не была.
Три дня ждала его Василиса Премудрая; на четвертый нарядилась нищенкой, пошла в стольный город и пристала у одной старушки. А царевич собрался жениться на богатой королевне, и велено было кликнуть клич по всему царству, чтоб сколько ни есть народу православного – все бы шли поздравлять жениха с невестою и несли в дар по пирогу пшеничному. Вот и старуха, у которой пристала Василиса Премудрая, принялась муку сеять да пирог готовить. «Для кого, бабушка, пирог готовишь?» – спрашивает ее Василиса Премудрая. «Как для кого? Разве ты не знаешь: наш царь сына женит на богатой королевне; надо во дворец идти, молодым на стол подавать». – «Дай и я испеку да во дворец снесу; может, меня царь чем пожалует». – «Пеки с богом!» Василиса Премудрая взяла муки, замесила тесто, положила творогу да голубя с голубкою и сделала пирог.
К самому обеду пошла старуха с Василисою Премудрою во дворец; а там пир идет на весь мир. Подали на стол пирог Василисы Премудрой, и только разрезали его пополам, как вылетели оттудова голубь и голубка. Голубка ухватила кусок творогу, а голубь говорит: «Голубушка, дай и мне творожку!» – «Не дам, – отвечает голубка, – а то ты меня позабудешь, как позабыл царевич свою Василису Премудрую». Тут вспомнил царевич про свою жену, выскочил из-за стола, брал ее за белые руки и сажал возле себя рядышком. С тех пор стали они жить вместе во всяком добре и в счастии.
