Текст книги "Слёзы Лимба: Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Александр Нефёдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Сложно было поверить, что к Мышке Джексон, низкорослой сутулой девочке в круглых очках, через какое-то время привезут человека, который когда-то дал ей это прозвище. Он нуждался в ее лечении, молил о помощи. И она согласилась, проникла внутрь его по-прежнему горячего тела, выпустила ароматную красную жидкость наружу, а после, полюбовавшись внутренностями, зашила разрезанную надвое кожу, сделала записи, а тело поместила в морозильную камеру, где-то должно лишиться последних капель жизни. Женщина никогда не забудет этого пациента, даже если захочет. Не выкинет из головы этого высокого шатена с веселыми зелеными глазами. «Мышка Джексон!» – она полюбила эти слова, даже не думала о том, что они когда-то произносились с издевкой, без каких-либо добрых намерений. Стив смог изменить интонацию, обидное прозвище приобрело вид ласкового. Он увидел в ней главный недостаток, ее замкнутость, социопатию, выделил эти черты и полюбил их, возможно, не сразу, но эти чувства возникли и никуда не исчезли.

– Мышка Джексон, – усмехнулась Кристина и с наигранным облегчением вздохнула. – Являюсь ли я ею сейчас? Осталось ли во мне хотя бы немного этой наивной девочки?

С Себастьяном они познакомились еще в школе. Его отец был преподавателем по истории. И в один прекрасный момент их обоих посадили за одну парту и поручили заняться совместным проектом. Себ был слишком идеальным парнем, чересчур правильным. Одно лишь его присутствие вызывало в Кристине чувство раздражения, непонятную нервозность. Рядом с ним девушка была не в своей тарелке. И это ощущение не пропало до сих пор, даже спустя более тридцати лет. Их отношения в школьные годы сложно было назвать дружескими. Они не гуляли, не разговаривали, как это обычно делали друзья. Взаимоотношение между ними закончилось спустя несколько месяцев после завершения общего проекта. И когда это случилось, Себастьян надолго исчез из ее повседневной жизни. Они больше не сидели за одной партой, не приходили друг к другу в гости. Девушка начинала верить, что она с Себастьяном не была знакома вовсе.

У нее не было друзей. И тогда глупо было надеяться, что такой крутой парень, как Себастьян, хотя бы на мгновение посмотрит на нее. Она была тенью среди всех. И не имела способности обрести ярких очертаний. Это ей было не суждено, по крайней мере, в то время Кристина обладала твердой уверенностью в этом.

Но Себастьян не желал выходить из головы, не покидал ее ни на секунду. Через какое-то время обычные мысли стали превращаться в фантазии, весьма противоречивые. Она хотела, чтобы тот прикоснулся к ней, хотя бы плечом, ненароком. И делала все возможное, чтобы это случилось. Позже ее фантазии сильно видоизменились, стали более чуждыми, неправильными, как она сама считала. Кристина хотела, чтобы он трогал ее, специально, настойчиво. Ночью, плотно закрыв дверь, она ложилась на кровать и начинала ладонями водить по холодной бледной коже тела, представляя, что это делает Себастьян. Сначала это были обыкновенные поглаживания, ничего особенного. Но чем дольше это продолжалось, тем слабее Кристина контролировала свои мысли. Через какое-то время ее ладони добрались и до ее вагины, и этот момент она не может забыть до сих пор. Еще никогда Кристина не чувствовала ничего подобного, столь ярких эмоций в ее голове до того момента не было. Сначала девушка касалась этого места осторожно, особенно в первый день. Она не знала, к чему это приведет, боялась последствий. Ее пугали те ощущения, что доставляли эти прикосновения, мысли, что посещали голову. Кристина понимала, что хочет, чтобы вместо ее руки там оказалась ладонь Себастьяна. Но знала, что это было невозможно, осознавала, как это глупо и неправильно. После каждого такого раза она ненавидела себя за подобные действия, обещала себе, что больше никогда не станет этим заниматься. Но в следующую ночь все продолжалось снова. И с каждым разом пальцы проникали все глубже и глубже. И делать это бесшумно уже было практически невозможно.

Кристина мысленно возвращается к тем событиям с самоиронией. Ей было всего лишь одиннадцать. Она была девочкой, которая ничего не знала ни о сексе, ни о мужчинах, но на подсознательном уровне изучала эти пока еще запретные для нее вещи, даже не понимая, чем те являются на самом деле.

Вряд ли она вычеркнет из памяти тот день, когда ее тело не пожелало слушаться, дало самый серьезный сбой в жизни. Кристина помнит, что тогда был конец мая, на улице стаяла поистине беспощадная жара, поэтому многие мальчишки не постеснялись оголить свои торсы. Ей было двенадцать. И она по-прежнему сидела поодаль ото всех под одиноко стоявшим деревом, прижав к себе ранец и потертый учебник по истории. Но ее глаза не желали читать напечатанный мелким шрифтом текст, все внимание было устремлено на Себастьяна. По правилам ей нельзя было находиться слишком близко к игровому полю, так как очень часто мяч выходил из игры и улетал в сторону случайного прохожего. Но Кристина не могла справиться с очередной фантазией, которая на этот раз стала более неправильной, пугающей. Она разглядывала его тело, изучала каждый изгиб, проглатывала взглядом каждую капельку пота, возникшую на его крепком теле. Кристина догадывалась, чего хочет ее тело, но не могла удовлетворить себя здесь, это было невозможно.

Себастьян явно почувствовал, что та на него смотрела, и ему словно это нравилось. Мальчик передал мяч одному из своей команды, после чего громко выдохнул и в упор посмотрел на Кристину, широко улыбнувшись. Девочка от неожиданности вздрогнула и уронила свои очки. Со стороны игравших мальчишек послушались громкие смешки, явно адресованные ей. Кристина сделала вид, что ничего не заметила, вернула на нос очки и посильнее открыла книгу, отчего та угрожающе затрещала, чуть не разломившись на две части, как ломоть хлеба. Девочка притворилась, что увлеклась чтением, но понимала, что ей вряд ли кто-либо сумел поверить. Она любовалась Себастьяном слишком долго, чтобы вот так просто в очередной раз спрятаться в тени.

Внезапно Кристина ощутила, как к ее голове прикоснулось что-то тяжелое, этот предмет двигался с большой скоростью и с легкостью вынудил девочку упасть на бок, на короткое время лишив ее возможности ориентироваться в пространстве. Со стороны поля донеслись взволнованные голоса, и рядом стали различаться многочисленные шаги. Кристина прижала ладонь к месту удара и с большим трудом приподнялась, пытаясь не показывать никому, что она испытывает не самые приятные эмоции от прилетевшего к ней мяча.

Себастьян быстро подбежал к ней и сел рядом на корточках, с беспокойством поглядывая на Кристину. В его глазах было столько вины, что можно было ошибочно подумать, что это именно он запустил мяч в ее сторону.

– Ты в порядке? – это единственные слова, которые Кристина запомнила. Сейчас сложно восстановить в голове все события того дня.

Женщина до сих пор не знает, почему она тогда притворилась, что плохо себя чувствует. Но догадывается, что сделала это специально, ради того, чтобы Себастьян дотронулся до нее и чтобы его касания длились как можно дольше. И ей удалось этого добиться. Мальчик донес ее на руках до класса и усадил за парту. Он не пробыл с ней слишком долго, ему явно было неловко находиться рядом с ней, но Кристине было и этого вполне достаточно, чтобы сполна удовлетворить свои разыгравшиеся фантазии. Когда тот вернулся к друзьям, девочка еще какое-то время сидела посреди пустого класса совершенно одна. Она не сразу ощутила неприятное прикосновение внезапно взмокших трусиков, но это здорово ее напугало.

«Себастьян был первым мужчиной, который заставил меня кончить» – с самоиронией вспоминает Кристина. – «Ему не нужно было даже входить в меня, чтобы добиться этого результата. Он лишь случайно коснулся моей груди. Этого хватило, чтобы запустить процесс».

Она никому не рассказывала об этом, боялась осуждения. Да и вряд ли кто-либо захочет знать подробности ее сексуального становления. Кристина познавала себя самостоятельно, делала это настойчиво и смело, совершенно не стесняясь собственного тела. К четырнадцати годам девушка перестала онанировать в одежде. Повесив на дверь своей спальни замок, она садилась около зеркала, раздвигала свои худые ножки и начинала делать с самых первых секунд резкие уверенные движения в самом чувствительном месте свое тела. Чуть позже она стала свободной рукой массировать и набухшие соски. Ей нравилась собственная грудь, она была без ума от нее. Кристина просто обожала наблюдать, как ее тело изгибается от получаемого удовольствия. Все реже и реже она закрывала глаза, практически не представляла, что это делает Себастьян. Девушка старалась думать лишь о получаемом удовольствии, о собственном теле, которое в тот момент находилось под полным ее контролем.

«Не знаю, что так изменило мои фантазии. В первое время они казались такими банальными, такими невинными. Я совершенно не имела понятия, что делаю, что испытываю. Полученный оргазм поначалу пугал. Он был слишком яркий и напоминал прошедшийся по телу заряд электричества. И я и не могла представить, насколько сильно стану зависима от этого. Я перестала думать о мужчинах, они перестали меня возбуждать. Мне было достаточно взглянуть на обнаженную себя, чтобы ощутить приятное чуть ниже живота».

В первый раз она дотронулась до пениса в шестнадцать. И это был член вовсе не Себастьяна. Она не запомнила имя этого парня. Да и тот момент не кажется таким уж особенным, так как тогда не произошло чего-то такого, что стоило бы запоминать. Пенис этого паренька был коротким, сморщенным, не вызывал никаких симпатий. Но Кристине нравилось смотреть, как она заставляет этого худощавого мальчугана стонать, втягивать живот. Она мастурбировала ему в течение пары минут, надолго его не хватило. Он кончил совершенно незаметно, сперма упала на ее ладони в виде пары вязких белых капель. Но и этого было достаточно, чтобы испытать наслаждение от этого процесса. Кристина впервые ощутила власть над чужим телом, она получила контроль над другим человеком, над его эмоциями, мыслями. Девушка в любой момент могла остановиться, прервать эти забавные постанывания, нелепые подергивания бедер. И одна лишь мысль об этом переворачивало в ней все с ног на голову.

Но первые фантазии так или иначе продолжали посещать ее голову, редко, но этого было достаточно, чтобы вызвать неприятную тоску. Ей было шестнадцать, она в выпускном классе. А Себастьян уже давно ушел в колледж. Она не была рядом с ним, не видела его безупречную улыбку каждый день. Его образ остался лишь в ее воображении, расплывчатый и чересчур идеализированный.

Кристина до сих пор не может забыть, как она стала рисовать его. Голый крепкий торс, усеянный капельками пота, заполонил едва ли не каждую страницу ее толстого альбома. Эти страницы на какое-то время заменили зеркало, на пару месяцев. Но год закончился. И Кристина покинула школу. А вместе с тем из ее памяти пропал Себастьян. Парень, который не давал ей покоя столько лет. Маленькая девчонка, замкнутая в себе, нашла себя в собственных извращенных фантазиях, это одновременно успокаивало и пугало. Чем старше она становилась, тем сильнее понимала, что одного прикосновения собственной руки уже недостаточно. Кристина желала большего.

Будущая Мышка Джексон поняла, что вымышленный мир необходимо воплотить в реальность. Кристина и поныне удивляется своей объявившейся настырности в те годы. Она изменилась, открылась, стала по-настоящему взрослой девушкой, которая знала, что хотела, и уже не пряталась от неизвестных явлений. Первым шагом стало поступление в тот же колледж, куда направился Себастьян. Сделать это было не так уж и просто, если учесть, что Кристина совершенно не планировала связывать свою жизнь с медициной. Но ею двигали совершенно другие мысли, те, что так долго копились в ней. Порой она не узнавала себя, начала даже бояться смотреть на собственное отражение. Изменения в ее теле происходили такими огромными движениями вперед, что сознание девушки попросту не успевало за ними.

В первую студенческую ночь она попробовала алкоголь. Ее напоила соседка по комнате. И впервые Кристина ощутила нечто новое, доселе неизвестное. Девушка стала изучать это огромными рывками. Она не помнит, сколько выпила в ту ночь. Но знает точно, что часть ее сексуальных фантазий воплотились в реальность. Первый ее секс случился с девушкой. И это до сих пор вызывает странные спазмы во всем теле, чувство не утихавшего стыда.

«Я знаю, что в тот момент не могла поступить иначе. Слишком долго во мне копилось это желание. Наверное, ни у одной девушки из того колледжа не было такого безумного хотения кого-нибудь трахнуть. Мне было все равно, с кем это делать. Я лишь хотела, чтобы меня удовлетворил кто-то посторонний, чтобы это сделала не я».

Себастьян стал вторым партнером. И ту ночь она уж точно не забудет. Парень не помнил ее. От той низкорослой простушки не осталось и следа. Он хотел ее, Кристина чувствовала это. Себастьян не знал ни ее имени, ни ее мыслей. Парень видел лишь ее облик и боялся заглянуть внутрь. Девушка в тот вечер чувствовала себя странно. Она будто находилась перед совершенно чужим ей человеком, которого не знала вовсе. Кристина оказалась в его спальне с такой легкостью, не приложив при этом никаких усилий. Ей было достаточно обмолвиться с ним парой слов утром, чтобы ночью оказаться перед ним в одном нижнем белье. Кристина видела в его глазах, что эта встреча воспринималась им как что-то случайное, мимолетное. Девушка, что стояла перед ним, виделась ему обыкновенным красивым существом, которое утром бесследно исчезнет. Возможно, таких существ у него было много. Каждую ночь появлялось новое. Но Кристине это было неважно, она желала лишь получить долгожданный контроль над его напрягшимся мускулистым телом, заставить его испытывать то, что испытывала она в своей спальне пару лет назад.

Они встретились вновь, совершенно не зная друг друга. Кристина с неприязнью возвращается в ту ночь, единственную и последнюю для нее и Себа. Больше между ними подобного не повторялось. И вряд ли повторится. Девушка лишь удовлетворила свою потребность, огромный голод, копившийся годами. Голод был силен, следственно это привело к самому страстному сексу в ее жизни. Она не помнит, сколько за ту ночь ей удалось кончить. Но никто после Себастьяна так и не смог ее удовлетворить. Даже Стив, ее покойный муж, который был не так уж и плох в постели. Удовольствие от секса зависело от эмоций, и они после той ночи с Себастьяном покинули ее.

«Возможно, я была влюблена. Не знаю. Но я не ощущала эмоциональной привязанности к Себастьяну. У нас не было общих тем для разговора, мы не могли найти общий язык. Все началось с банального подросткового сексуального влечения. На нем это все и закончилось. Мои запретные фантазии остались в той ночи. И я не горю желанием их возвращать в свое сознание. Они больше не принадлежат мне. Я повзрослела. И поняла, что без них мне будет жить гораздо проще. Я перестала творить непростительные глупости. Я вновь стала тихой мышкой, правильной и скромной внутренне и внешне».

Кристина спустилась в подвал, где находился морг, переодела халат в подсобном помещении, так как предыдущий успел впитать в себя аромат мертвых тел, которые женщина исследовала ранним утром. Она не могла работать в грязной одежде, даже если на белом халате обнаружится хотя бы малейшее пятнышко, женщина тотчас же заменяла его на чистый. В ее шкафу в подсобке был целый набор больничных халатов, количество которых наверняка приблизилось к трехзначному числу. Многие ее коллеги не понимали столь странный характер светловолосой женщины и часто возмущались, когда та без разрешения забирала из их шкафов лишние халаты и присваивала себе. Но и возразить не могли, так как Кристина была замечательным специалистом, без нее тут вряд ли сдвинется с места хотя бы одно важное дело.

Патологоанатом в этом полицейском участке был на вес золота, Кристина была едва ли не единственным подобным специалистом в этом месте. Вторым человеком, кто так же, как и она, связал свою жизнь с анатомией, был довольно пожилой мужчина, который не позволял себе вскрывать больше трех тел за день, так как старческое здоровье уже начинало огромными темпами сдавать позиции. Поэтому Кристине доставляли наибольшее количество трупов, иногда приходилось возиться с мертвечиной чуть ли не до полуночи, так как затягивать очередные расследования было непозволительно. Был и третий патологоанатом, молодая девчонка лет двадцати четырех, которая совсем недавно закончила обучение. Ей не доверяли серьезные случаи. Чаще всего к ней на стол попадали жертвы уличных убийств: ножевые и пулевые ранения, смертельные переломы в области шеи и т.д. Кристина же довольствовалась самыми запущенными случаями, коих за последние месяцы накопилось довольно много.

Часто это были странные смерти во сне без каких-либо признаков насилия, также имелось достаточно бедолаг, чьи тела съела какая-нибудь заморская болезнь. Женщина каждый раз рисковала своей жизнью, занимаясь очередным вскрытием. Был большой риск заразиться тем, что убило очередного ее пациента. Малейшая неосторожность могла привести к необратимым последствиям. Кристина старалась все операции проводить в марлевой повязке и в плотных перчатках, но и эти меры защиты были малоэффективными. Каждый раз, видя перед собой очередное посиневшее тело, она молилась всем знакомым богам, чтобы не оказаться на этом же столе в ближайшее время. Это был один из наибольших страхов женщины, Кристина боялась даже думать о том, что и ее тело когда-нибудь начнут резать чьи-то грубые руки и станут копаться в ее внутренностях. Худший кошмар на свете.

Она долго думала, почему выбрала эту работу. Возвращалась в детские годы, вспоминала те извращенные фантазии, что когда-то охватывали большую часть ее мозга. Кристина не была золотым ребенком, наука давалась ей крайне тяжело. Многие учителя называли девочку безнадежной, ленивой, критиковали ее скромность и молчаливость. Кристина не знала, правы ли были эти люди насчет нее, воплотились ли их утверждения в реальности, стала ли она той, кем ее все считали долгие годы?

Детская мастурбация, ставшая для Кристины самой настоящей зависимостью, оправдывалась в ее сознании как желание получить положительные эмоции, контроль над ситуацией, над самой собой. Во время этого процесса в ее власти было все тело, каждая клеточка. Она управляла всем. Позже она стала удовлетворять и других. И тогда Кристина осознала, что можно с такой же легкостью контролировать и окружающих. Достаточно лишь надавить на нужную точку. И человек полностью растворяется в тебе, становиться частью твоего тела и не может выбраться из этой липкой паутины. Мужской оргазм был для нее наивысшей степенью власти над человеком, парни полностью откидывали все свои мысли, они не думали ни о чем правильном, им было все равно, кто делает это с ними, никто из них не был в силах остановиться, прервать столь шикарные ощущения. И это доставляло Кристине самое настоящее удовлетворение. Секс стал для нее способом контролировать человека, абсолютно любого. Но Себастьян забрал у нее эти силы, лишил ее столь желанного дара. В ту далекую ночь он получил над ней контроль, впервые женщина ощутила себя слабой и беззащитной. Она с боязливостью вспоминает, как его сильная рука забиралась под ее нижнее белье, трогала буквально все, до чего могли дотянуться пальцы. И она не могла это прервать, лишилась такого права.

Себастьян нагло отобрал у нее все, что долгие годы было при ней, женщина больше не могла контролировать ситуацию, управлять чужими эмоциями. Он вытащил наружу то, что спряталось в Кристина настолько глубоко, что это можно было с легкостью посчитать безвозвратно потерянным. Мужчина открыл в ней женственность, слабость, присущую ее полу, дал ей понять, что только парень может контролировать половой акт, но никак не женщина. И Кристина не смогла оспорить его заключение.

И сейчас. Спустя столько лет после той ночи она стоит над мертвым телом, у нее есть возможность дотронуться до него, до совершенно любого места, и этот человек не сможет ее остановить. Кристина полностью контролирует его, может делать с телом буквально все: двигать, трогать, резать, изучать каждую часть, как обыкновенный предмет, не имеющий никакой значимости. Поэтому она стала патологоанатомом. Кристина хотела вернуть тот контроль, который у нее забрал Себастьян. Да, женщина знала, что это самое глупое объяснение ее выбора, но другого варианта она не находила. Вся ее жизнь строилась на детских фантазиях и держалась на них до сих пор. И от этого уже невозможно убежать. Слишком поздно.

Себастьян привел ее к этой жизни, предопределил этот путь. Возможно, он даже не подозревает об этом, не помнит ту страшненькую очкастую девочку, сидевшую под деревом с учебником по истории, но мужчина невольно получил над ней полный контроль, безграничную власть.

Кристина громко и тяжело вздохнула, очнувшись от воспоминаний, и вышла из подсобки, вновь очутившись в ярко освещенном прохладном помещении. Все морозильные камеры были закрыты на ключ, чтобы исключить риски пропадания тел. После того, как тело Ломана было возвращено на место, женщина стала бояться за каждого своего пациента. С самого раннего утра она повелела их местному мастеру повесить на каждую камеру замок, а связку ключей оставить только ей и никому более. Дубликат ключей Кристина спрятала в один из халатов, вряд ли кто-то найдет их там, даже если захочет.

Она на всякий случай открыла каждую камеру и проверила наличие тел. Все были на месте. Тело Доктора Ломана за ночь сильно иссохло, влага стала стремительно уходить из его организма, отчего кожа потеряла былую упругость и стала напоминать испортившееся желе, в котором можно было с легкостью сделать вмятины, если сильно надавить пальцем. Вскрытие старика было доверено ей, но женщина до сих пор боялась прикасаться к телу после прошлой ночи. Ей казалось, что мужчина вновь откроет глаза, поднимется на ноги и с яростным криком бросится в ее сторону. В его лбу до сих пор красовалась дырка от пули Себастьяна, а оттуда сочилась вязкая кровь, так и не сумевшая застыть за несколько часов.

Женщина все утро пыталась найти объяснение пропаже этого тела. Но каждая мысль воспринималась абсурдной и лишенной какой-либо логики. Это был первый случай в ее профессиональной деятельности, когда труп с такой легкостью вынесли из полицейского участка. Во-первых, тело было похищено в то время, когда большая часть сотрудников была на своих рабочих местах. Во-вторых, из подвала наружу ведет только одна дверь и один коридор, других путей, по которых можно было незаметно покинуть помещение, нет.

«Татьяна полагает, что убийца обладает способностью психологического воздействия на человека, он словно гипнотизирует окружающих и заставляет их видеть то, что на самом деле не находится перед ними. Этой теорией она объяснила множество странных происшествий. Себастьян очень доволен этим предположением. И подстроил под него предыдущую ночь».

Кристина не могла не согласиться с этим. Она до сих пор помнит, как это помещение заполнилось мутной красной водой, как мертвые тела оживали и направлялись в ее сторону. Как только они с Себастьяном покинули эту комнату, весь беспорядок исчез. Все вернулось на свои места. Из-за этого тело Доктора Ломана пролежало на операционном столе до самого утра и подверглось сильному разложению, отчего по возвращению сюда в воздухе стоял тошнотворный запах.

«Если Татьяна права, убийца вчера находился здесь, рядом со мной… Я видела кого-то… Он был передо мной, разговаривал. Рассказывал о странных вещах. Но я ничего не запомнила, словно кто-то вырезал этот диалог из моей головы утром. Помню лишь ожоги на его теле. Он был на кого-то похож… На того, кого я когда-то знала. Но не могу вспомнить. Себастьян считает, что это были всего лишь галлюцинации. Он полагает, что убийца использует наркотик, который разносится по воздуху с помощью травяных свеч. Так считала и Татьяна. Но… Все воспринималось таким реальным. Я с такой легкостью верила во все это. Что если этот человек вновь вернется сюда?»

Женщина подошла к операционному столу и взглянула на тело, скрытое под плотной простыней. Петр уже начинал неприятно пахнуть, его нужно было как можно скорее засунуть в морозильную камеру. Кристина слегка обнажила часть тела и еще раз внимательно изучила его, но уже из любопытства, будто надеялась увидеть на обожженной коже что-то интересное.

– Поверить не могу, что ты лежишь передо мной в таком же состоянии, что и Стив. Только у тебя есть одно характерное отличие, Петр, – прошептала женщина и со вздохом села на табуретку рядом. – На твоей руке осталось обручальное кольцо. У моего же мужа не было никаких признаков, по которым я смогла бы его опознать. Передо мной было лишь донельзя обгоревшее тело, полностью лишенное человеческих черт. Огромный кусок расплавленных костей, обтянутый черной зловонной плотью. Я не смогла подтвердить, что это Стив. И моего мужа признали пропавшим без вести. Но что-то внутри меня подсказывало, что мой супруг мертв, что передо мной лежало именно его тело, все еще теплое после огня. Твоя смерть сделала меня похожей на Татьяну, нас смело можно считать сестрами. Только она смогла смириться, а я нет. Я продолжаю верить. Ждать, что Стив постучит в дверь и скажет, что спасся и только сейчас смог выйти из тени. Я увидела в тот день на операционном столе увидела что-то знакомое, но сознание не пожелало это узнавать. Стало отрицать очевидное, неоспоримое. Мой сын видел эту смерть, наблюдал, как Стива связывали и кидали в огонь. А я не поверила… Не смогла принять это. Мне так хочется оказаться на месте Татьяны, хочется быть уверенной, что смерть любимого человека наступила на самом деле и что ничего изменить нельзя. Невозможно жить надеждами. Мечтами. Это не жизнь. Это существование подобно смерти, ты будто находишься среди призраков и видишь в них живых людей. Медленно сходишь с ума…

Кристина дотронулась до руки мужчины, на котором по-прежнему красовалось обручальное кольцо, и с большим трудом стянула с пальца Петра драгоценный предмет, который из-за пожара потерял свою идеальную форму и слегка вытянулся, отчего едва не врос в кожу. Женщина осмотрела кольцо в свете лампы и надела его на безымянный палец правой руки. Она долго любовалась сиянием драгоценного металла и рассматривала блики под разным углом.

– Когда-то и я носила такое же, – прошептала она и, с грустью опустив глаза, сняла с себя кольцо и убрала в карман халата. – Мне кажется, эта вещь должна находиться у Татьяны. Я знаю, ты был ей дорог, – вновь обратилась Кристина к обезглавленному Петру. – За последние два месяца ты смог сделать ее счастливой. Она вряд ли сумеет это забыть.

Кристина поднялась со стула и бережно переложила тело на тележку, после чего перевезла тело мужчины к морозильным камерам и поместила в свободную. Закрыв тяжелую дверцу на замок, женщина направилась к камере, в которой находился Доктор Ломан. Ей следует как можно скорее провести вскрытие, которое так и не было завершено вчера. Разумеется, вновь оказаться наедине с Доктором Ломаном было крайне неприятно. Ужас, произошедший с ней вчера, до сих пор витал в воздухе, словно это случилось пару минут назад.

На ее коже и сейчас чувствовались прикосновения ледяной воды, руки зудели от ударов по металлической двери. Все это было. Это не могли быть галлюцинации. Она не верила в это. Не желала верить. Кристина знала, что видела. И не хотела этого отрицать, как это сделали остальные. Если она посчитает, что произошедшее было лишь плодом ее воображения, то с такой же легкостью женщина перестанет доверять всей реальности, начнет видеть в ней подделку. Почему она так уверена, что сейчас находится в морге и стоит перед камерой? Почему не предполагает, что в данный момент перед ней новая галлюцинация? Что заставляет Кристину доверять собственным глазам?

Женщина вставила ключ в замок и открыла морозильную камеру. Доктор Ломан сильно заледенел, из-за чего стал гораздо тяжелее. Поэтому пришлось изрядно постараться, чтобы положить тело на тележку, а после и на операционный стол.

«Как Себастьяну удалось выстрелить в голову Чарльза Ломана, если во время галлюцинаций старик находился в совершенно другой части комнаты? И как такое возможно, что они с Себом видели одни и те же видения? Разве это возможно? Неужели человеку подвластно контролировать сознание сразу нескольких людей одновременно?»

Женщина зажгла операционную лампу и направила ее свет на тело Ломана, из-за чего труп в буквальном смысле засветился, словно полностью состоял из льда.

– Новую запись создавать нет смысла, – сказала самой себе Кристина и достала из ящика фонограф. – Поэтому продолжу то, на чем закончила вчера.

Кристина обошла тело со всех сторон и попыталась найти пропущенные признаки смерти, но ничего нового, кроме пулевого ранения, она не обнаружила. Женщина перевернула тело на спину и стала изучать тело с этого ракурса.

– На спине наблюдаются порезы, возникшие совсем недавно из-за падения с большой высоты. Они многочисленны и покрывают большую часть кожного покрова. Также виднеются крошечные осколки стекла. Мужчина словно выбросился из закрытого окна, пробил своим телом толстое стекло. Очень странно. Он упал спиной вниз, следовательно, и выпрыгивал вслепую, – женщина устало провела рукой по заспанному лицу и прочистила горло. – Здесь у меня возникает сильное сомнение. Чтобы пробить стекло, ему следовало разогнаться, чтобы удар был сильным. И вряд ли у него хватило бы сил, чтобы достичь необходимой скорости. Тело лежало слишком далеко от окна. Осмелюсь сделать предположение, что Чарльз Ломан не имел возможности сделать подобный прыжок без посторонней помощи. Возможно, мы имеем дело с запланированным убийством.

Кристина провела рукой по ссадинам на спине и неожиданно заметила странную особенность кожи в месте, где располагался позвоночник. Здесь кожа имела странное углубление, появившееся, скорее всего, не так уж и давно.

– В области спинного мозга наблюдаю небольшую деформацию, напоминает недавно зашитую рану, с которой сняли швы. Напоминает ранение… от пули. Возникло оно явно пару месяцев назад. Швы также сняты недавно.

Кристина взяла операционный нож и сделала небольшой надрез в заинтересовавшем ее месте. То, что она увидела под кожей, сильно удивило ее.