Текст книги "Слёзы Лимба: Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Александр Нефёдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Молодой человек увидел, что тела мальчиков начали постепенно рассыпаться, как фигуры из песка. Порывистый ветер, что путешествовал здесь без каких-либо ограничений и не боялся даже столкновения с деревьями, за пару мгновений унес эти сверкавшие в свете луны песчинки, оставив после невинных ребят лишь горсточку сухой земли, которая внешним видом напоминала пепел. Еще очень долго частицы, ранее являвшиеся детьми, витали высоко в небе, создав что-то в роде карты звездного неба, которая указывала путь в глубь чащи. Самая большая звезда давала ориентир на восточную часть леса. И лошадь, все еще преданно тянувшая за собой повозку, следовала за этим ярким объектом на небе, словно заранее знала, куда следует привезти своих оставшихся пассажиров.

Теперь рядом с молодым человеком сидела только темнокожая девочка, которая с печальным видом разглядывала толстые стволы деревьев, явно пугаясь их внешнего вида.

– Я еще не была рождена. Время пока не пришло, – произнесла она и громко вздохнула. – Мою первую маму сожгли еще во времена правления Птолемея. И разрушили наш дом, так как мы не были в состоянии платить налоги. Меня схватили и отвезли в пустыню, где изнасиловали, а позже закопали в песках Египта, оставив на поверхности только голову. Я была еще жива пару дней. Но позже очнулась здесь. И встретила своих новых братьев. Теперь я снова одна. И жду второго рождения. Проводники-сироты перерождаются. Это неизбежно. У тебя будет сложный выбор. Но меня пугает эта участь. Я скучаю по своей прежней жизни. Да, это было очень давно, почти двадцать столетий назад.

– Ты боишься? – заботливо спросил ее Эрван и сел рядом с ней. – Боишься находиться здесь в одиночестве?

– Я боюсь теней. Мне приходится прятаться по ночам, они боятся только света. Я впервые гуляю по этому лесу ночью, – девочка со страхом в глазах оглядела макушки деревьев и всем телом прижалась к молодому человеку. – Я слышу их дыхание, чувствую взгляд голодных хищных глаз. Они рядом. Будь осторожен. Не потеряй свет. Они боятся света.

Эрван пододвинул керосиновую лампу поближе к себе, словно опасался, что та тоже рассыплется в воздухе, как песчаный замок. Если этот желтоватый свет под стеклом их единственная защита от напастей этого жутковатого мрачного места, то нельзя позволить, чтобы они его лишились из-за собственной неосторожности.

– Не спи, тебе нельзя спать. Это убьет тебя, – прошептала девочка и, закрыв глаза, уткнулась носом в теплую грудь молодого человека и тихо умиротворенно засопела.

Юноша улыбнулся и погладил ее по волосам, почувствовав к этому невинному ребенку такие приятные эмоции, словно он был с ней знаком уже целую вечность и не мог представить и дня, чтобы она была вдали от него. Возможно, что-то похожее испытывают родители к своим детям, молодой человек не был знаком с родительским инстинктом, так как никогда не выступал в роли отца. Но сейчас ему пришлось столкнуться с этим чувством. И оно было крайне приятным. И не поддавалось объяснению.

– Тебе нельзя спать, – парень потер пальцами переносицу и резко встряхнул головой, пытаясь отогнать от себя остатки сна, но те наваливались на него таким весом, что находиться в бодрствующем состоянии становилось практически невыносимой задачей.

Запахло мятой. Этот запах был невероятно резким. И заставлял глаза слезиться, отчего из них градом посыпались слезы. Молодой человек посмотрел на землю под ними и увидел причудливые кустики, выглядывавшие из влажной почвы. Возможно, это и есть те самые травы, о которых ему рассказывали ребята. И именно они могли вызывать столь сонливое состояние, опьяняющее разум. Эрван снова встряхнул головой и быстро заморгал, пытаясь сфокусировать свое внимание на чем-нибудь одном, чтобы желание погрузиться в сон отошло на второй план. Но ничего не получалось.

Глаза продолжали закрываться. Звуки исчезли. Он стал проваливаться в пропасть.

– Нельзя спать. Нельзя! Это убьет тебя!

Он чувствовал их боль, слышал крики, которые вырывались из далеких глубин. Они были настоящие, живые, объемные, словно находились здесь, рядом. До них можно дотянуться рукой, почувствовать их жар, плавящий кожу. Возник свет, горячий, как и все вокруг. Молодой человек прикрыл глаза рукой и увидел перед собой комнату. Голые каменные стены, глиняная посуда, скудная деревянная мебель, состоявшая из одного стола и пары плетенных стульев, а на полу лежали две подстилки, на которых, как он понял, совсем недавно спали люди. Рядом с подстилкой находились скомканные шкуры животных, служащие их хозяевам в качестве одеяла. И вряд ли Эрван обратил бы на них внимание, если бы не почувствовал острый запах крови, человеческой, совершенно свежей. Он склонился над местом ночлега жильцов этого строения и провел рукой по соломенной подстилке. На пальцах отпечаталась кровь, хотя самой ее нигде не было видно. Эрван ощущал лишь ее аромат.

– Пожалуйста, пощадите нас! Мы все вернем! Дайте нам немного времени! Прошу вас! Нет!!! – донесся едва уловимый женский голос. – Эмми! Не трогайте ее! Не трогайте мою дочь! Ублюдки! Осирис вас покарает! Уже ничто не спасет вашу ка! Ничто!

Молодой человек вздрогнул, почувствовал колющую боль в висках, и прищурился от яркого солнечного света, который проникал в единственную комнату в доме через крошечные вырубленные в стенах окошки.

– Это уже случилось. Если здесь кто-то и был, то он замел следы, – прошептал Эрван и поднялся на ноги. – Почему я это вижу? Что же здесь произошло?

– Бездна была сильна, но действия прежней Старшей ослабили ее, сделали беспомощной, донельзя уязвимой. Она была таким же живым существом. И пыталась найти защиту. Во мне. В моем сердце. Я видел то, что видела она. Я чувствовал то, что чувствовала она. Я стал ею. Стал Бездной. И мне следовало принять это как данное. Как самый щедрый подарок. Но страх во мне доминировал. Моя прежняя сущность пыталась взять все в свои руки. Но Бездна подавляла ее, тратила на это последние силы. Ей следовало показать мне правду в самые краткие сроки.

– Мама! – раздался голос девочки. – Мамочка! Пожалуйста! Не трогайте ее! Мама!

Эрван различил звуки борьбы, едва уловимые крики. Он приблизился к двери и прислушался, пытаясь интуитивно осознать, что происходило снаружи. Несколько взрослых мужчин били женщину, рвали на ней одежду, смеялись. Но та уже не сопротивлялась, лишь беспомощно мычала что-то неразборчивое. А в комнате слышался детский плач, ребенок находился в доме. Ждал, когда все закончится. Эрван ощущал ее присутствие, но не видел. Девочки здесь больше не было. Это уже произошло. Она давно покинула этот дом. И больше сюда не возвращалась.

Молодой человек толкнул дверь и неуверенно перешагнул через порог. Его ноги коснулись горячего песка, высокая температура которого ощущалась даже через толстую подошву ботинок.

Песок. Повсюду был только он. Бескрайняя пустыня и палящее солнце, зависшее так высоко, что приходилось запрокидывать голову, чтобы разглядеть его яркий диск. Молодой человек оглянулся назад и с удивлением обнаружил, что дом неизвестным образом исчез, не оставив после себя ничего, кроме рыжеватой пыли, витавшей в воздухе от слабого ветра.

– Мама! Мама!

Молодой человек двинулся вперед. Каждый шаг давался с большим трудом, ноги буквально проваливались в песок, словно Эрван шел по болотистой почве, утопая в вязкой глине и тине. Голос девочки доносился где-то впереди. Она была рядом. Ее крик постепенно переходил в плач. Эрван слышал ее страх, боль, отчаяние. Девочка боролась, тратила на это последние силы. Но уже было слишком поздно.

Юноша нашел ее кудрявую голову, торчавшую из песка. Кожа уже давно слезла, остался лишь голый крохотный черепок и малая часть некогда пышных кудрявых волос, которые грациозно продолжали развиваться на ветру. Рядом с ней из песка выглядывали сломанные маленькие пальцы. Возможно, ей удалось освободить одну руку. Но тяжесть земли не позволила обреченному созданию продолжить борьбу. Она умерла от жажды.

Эрван сел на колени рядом с детским телом и осторожными движениями засыпал крошечный человеческий скелет раскаленным песком, завершив погребение невинной. Он почувствовал ее спокойствие, слова благодарности. Теперь эта жизнь оставит душу бедной Эмми. Больше не станет мучить и возвращаться в ее сны.

– Теперь ты свободна, Эмми. Тебя ждет новая жизнь, – прошептал Эрван и с улыбкой посмотрел на сооруженную им могилу, которая была совершенно незаметна среди бескрайних просторов африканской пустыни.

– Бездна отныне была умиротворена. Ее дитя, самое невинное и беззащитное, обрело покой. Эмми была свободна. Ее душа должна переродиться. Стать частью нового существа, такого же особенного и светлого. Новая жизнь отнимет у нее всю боль, все страдания, что она здесь пережила. Но тем самым сделает меня уязвимым. Проводникам не суждено переродиться. Перерождение подобно проклятью. Лимб не оставит их в покое. И заставит страдать. Рано или поздно им придется умереть. И вновь стать частью этого мира. Это неизбежно. Их участь предопределена. Они не были рождены ради жизни.

Молодой человек упал рядом с Эмми, поджал под себя колени и зарыдал, как новорожденное дитя. Он ничего не чувствовал, ни горя, ни страха, ни сожаления. Это было иное ощущение, чужое, доселе незнакомое. Тело словно связали цепями и продолжают сжимать, сдавливая кости, вынуждая их хрустеть, как печенье. Это была внутренняя боль, душевная. Она находилась глубоко, в самом потаенном месте. Плакал не он. Плакала Бездна. И Эрван делал это вместе с ней, стал одним целым с этой невидимой сущностью. Он не понимал причину своих действий, эмоций. И не хотел понимать. Это уже не имело никакого значения.

– Почему я плачу? Почему чувствую такую боль к человеку, которого видел лишь один раз в жизни? Что со мной происходит, черт возьми? – всхлипнул он и перевернулся на спину. – Что я вижу? Где нахожусь? Почему здесь все такое… бессмысленное?

– Иногда смысл не нужен, чтобы понять истину, – рядом с ним сидел он, он сам и улыбался самому себе.

Другой Эрван выглядел значительно старше и вообще как-то по-другому. Молодой человек мог даже и не признать в этом объявившемся перед ним человеке иную версию себя, если бы не голос. Тот самый голос, который он слышал с момента своего пребывания здесь постоянно. Этот властный гордый тембр, легкая озлобленная ухмылка на лице, все это было до боли знакомо и в то же время пугало очевидной чуждостью. Эрван поднялся на локтях и взглянул на другого себя, на этого мужчину в длинном черном плаще, с узкой повязкой на лице, которая скрывала его глаза от посторонних.

– Я расскажу тебе одну историю, – другой Эрван поднялся на ноги и, заведя руки за спину, стал расхаживать вокруг могилки Эмми. – У жены одного известного хирурга родилось двое сыновей, близнецов. Она любила их больше жизни. Но видела в глазах мужа сомнение, ненависть к этим невинным созданиям. Задаешься одним вопросом, – он резко остановился и повернул свою голову в сторону сидевшего на песке молодого человека. – Ведь он мечтал о них, молился Богу, чтобы роды были успешными. Но после рождения все изменилось. Молодой отец забирает одного из сыновей и покидает дом, оставив жену и второго сына совершенно одних, в огромном богатом доме. Что же стало причиной такого поступка? Что побудило любящего супруга отказаться от семейного счастья? Позже женщина выставила дом на продажу, а после переехала жить в Россию, где вышла замуж за обедневшего дворянина, который едва сводил концы с концами? Никто и подумать не мог, кем станет эта молодая беззащитная женщина, – он посмотрел на видневшиеся из-под песка клочки детских волос и тихо ухмыльнулся, будто его что-то позабавило в этой картине. – Теперь ты знаешь ее секрет, ее слабость. Ты должен пользоваться этим, как оружием. Она никогда не признается тебе в этом, ведь ей известны все твои помыслы.

Он сидел на песке, молчаливо и как-то задумчиво смотрел на крошечную могилку маленькой девочки, которую давным-давно заживо закопали в этой безжизненной пустыне. Обжигавший кожу ветер вихрем разносился по округе, поднимая высоко над землей крупицы земли, превращая их в нечто похожее на дождь, что после с мелодичным хрустом осыпалось на землю. Часть песка была украдена ускорившимся движением воздуха у места захоронения Эмми, поэтому вскоре макушка черепа вновь увидела солнечные лучи, но и так же быстро лишилась их, так как новый порыв ветра вызвал небольшую песчаную волну, которая снова скрыла голову девочки под слоем сухой светло-рыжеватой почвы. Так продолжалось несколько раз. Было ощущение, что скелет ребенка болтается в мутной воде, изредка всплывая на поверхность, а после вновь скрываясь от человеческих глаз.

– Эмми приходилась дочерью обыкновенной крестьянке, внучкой изгнанной жрице. На их семью обрушилось несчастье, после которого ни один человек не оставил их в покое. Бабушка девочки была оклеветана теми, кто пытался не допустить Клеопатру к власти; священного быка отравили, и тот умер. На следующий день скончалось несколько человек, которых жрица очень долгое время лечила от болезней. Эта пожилая женщина являлась ангелом во плоти, жертвовала собой ради других. И была идеальным кандидатом на роль козла отпущения. Людям внушили, что от жрицы отвернулись боги и наслали на нее проклятье, из-за которого будут страдать все, кому та попытается помочь. Ее изгнали из храма вместе с семьей. Запретили жить среди людей. Она построила хижину посреди пустыни неподалеку от оазиса, который позволил им прожить безмятежной жизнью еще какое-то время. Жрица молилась богам до самого конца жизни, так как знала причину несчастий и принимала это как испытание перед смертью. Дочь жрицы хотела добиться правды и внушить людям, что их обманывают, промывают мозги, заставляют верить в то, чего попросту нет. Большинство ей поверили. И в одном из небольших городов случилось восстание. Мать Эмми уличили в организации митинга и за это убили. Но по непонятной причине предъявили совершенно глупое обвинение. Женщину изнасиловали семеро мужчин. Они говорили ей, что если та не будет сопротивляться, то Эмми никто не тронет. Но никто так и не сдержал слова. Дочь жрицы забили камнями, оставив на съедение диким животным у берегов Нила, а саму Эмми закопали в пустыне рядом с ее домом. Это и есть то самое место. Место, где все началось. Первый разлом со времен Потопа случился здесь. Он был вызван смертью невинных. Эмоции Эмми наслали на этот мир болезнь. Все, кто причинил боль ее семье, ушли в мир мертвых в течение двух дней из-за страшной болезни. В их головной мозг через нос проникли личинки неизвестного насекомого и быстрыми темпами пожрали орган. Солдаты все это чувствовали и умерли от боли, полностью обезумев перед кончиной. С тех пор местные жители верят, что жрица была невиновной и наслала проклятие на город, чтобы отомстить за обиды.

Эрван поежился, словно почувствовал холод, что было довольно необычно, если учитывать, что он находился посреди пустыни, где низкие температуры попросту не существуют. Молодой человек поднял ладонью горсть песка и пропустил сквозь пальцы, пронаблюдав, как ветер уносит маленькие песчинки подальше от него.

– Я вижу твое сомнение. Чувствую твою неуверенность во всем происходящем. Я и сам не верил. Долгое время. Но позже ты привыкаешь, когда понимаешь, что этот мир не уходит, как дурной сон. Он становится частью тебя, неотделимой. И от него невозможно избавиться. От Бездны не убежишь. Я пытался… Не вышло. Я заперт здесь навеки. Верю, что ты не повторишь мою участь, не пройдешь через те муки, через которые мне пришлось пройти. Я здесь ради этого. Мне запрещено вмешиваться в свою судьбу. Но Бездна умирает. И мои действия уже никто не ограничивает. Этот мир полностью под моей опекой. Я убил в себе все то, что делало меня прежним собой. Стал темной стороной самого себя. Мои глаза заполнились пустотой. Я перестал видеть, лишь чувствую мысли, образы вокруг себя.

Другой Эрван снова возник перед ним из песчаного вихря и стал задумчиво расхаживать на месте, скрестив руки на груди. Его длинный черный плащ грациозно развевался на ветру, словно пытался стать крыльями мужчины, но притяжение земной поверхности напрочь убивало мечтания этого красивого предмета одежды.

– Я хочу подготовить тебя, тем самым обрекая себя на скорую гибель. Малейшее вмешательство может полностью разрушить меня, причинить чудовищную боль, сделать уязвимым к оружию обыкновенного смертного. Мое тело не должно быть найдено, ни при каких обстоятельствах. Пока оно спрятано – я неуязвим. Ему не страшны внешние воздействия, оно столетиями будет нетленно и скрываться под толстыми слоями ила. Никто не должен обнаружить твою могилу.

Другой Эрван посмотрел куда-то вдаль и напрягся, словно увидел нечто опасное, что приближалось к ним.

– Песчаная буря. Она скоро будет здесь. Вместе с ней придут тени. Будь осторожен. Не забывай, они боятся света. Ищи его в самых темных уголках. Он никогда не возникнет на поверхности, – это были последние слова повзрослевшего Эрвана, глаза которого были скрыты под плотной черной повязкой. Произнеся это, он вновь растворился, оставив после себя лишь поднятую в воздух кучу сухого песка.

Молодой человек поднялся на ноги и посмотрел вперед, пытаясь разглядеть приближавшееся ненастье, о котором поведала ему другая версия его самого. Огромное песчаное облако стремительно закрывало само небо, становилось выше самой высокой горной вершины в мире. И его скорость приближения была неумолимой. Парень впервые за это время почувствовал страх, то самое чувство, которое все это время в нем отсутствовало. Опьяненное состояние рассеялось, и к нему вернулся разум, тот самый, живой и неподдельный.

– Я схожу с ума, – прошептал молодой человек и со всей силы начал бить ладонями по голове. – Этого не может быть на самом деле. Этого не существует. Это просто сон. Дурной сон.

Ничего не происходило. Он все еще здесь. Посреди этой бескрайней пустыни, которая в скором времени будет поглощена страшной бурей. Эрван остался наедине со стихией. И не сможет от нее убежать. Он беззащитен.

– Свет, – в испуге стал оглядываться Эрван. – Лампа... Нет... Она исчезла...

Вой ветра заложил уши, парень перестал слышать даже собственные мысли. Он сделал попытку бежать, но быстро осознал, что многокилометровая стена из песка настигнет его в любом случае, нет смысла тратить силы. Юноша сел на колени рядом с могилкой Эмми и лег на живот, закрыв руками голову. И стал выжидать. Ждать неизвестного исхода.

– Эрван, ты должен проснуться. Это обычный кошмар. Ты ведь знаешь, что все это бессмысленно. Этого не может произойти на самом деле. Очнись! Очнись! Господи…

Мощный удар поднял его тело высоко над землей и отбросил на много метров в сторону. Молодой человек болезненно приземлился на один из камней и почувствовал жгучую боль в груди. Буря настигла его, он оказался в самом центре разъяренной стихии. Прикрывая лицо ладонью, он попытался увидеть хотя бы что-то впереди себя, но дальность обзора приблизилась практически к нулевой отметке. Он видел лишь песок, который в резвом танце кружился над ним и, словно острые игры, впивался в кожу.

– Сосредоточься, Эрван! Тебе ничего не угрожает. Скоро все это исчезнет. Прошу тебя, очнись! Перестань думать, что это происходит на самом деле! Боже, Эрван! – закричал он самому себе и попытался подняться на ноги, но песчаная буря вновь и вновь вынуждала его падать на спину, как неустойчивое дерево посреди бескрайнего поля.

Ветер полностью выкопал могилку темнокожей девочки и заставил крошечные кости двигаться вперед. Скелет полностью потерял целостность, и его части за пару мгновений покинули место своего длительного пребывания и вскоре исчезли из виду.

Эрван, преодолевая одолевшую его слабость и боль, впился пальцами в песок и начал ползти к видневшемуся впереди высокому валуну, надеясь там спрятаться от непогоды. Но буря настойчиво оттаскивала его назад, не давая приблизиться к своей цели даже на сантиметр.

– Даже если это происходит не на самом деле, я не сдамся, – стиснув зубы, прошептал он и начал двигаться вперед более усердно.

Внезапно рядом с ним раздался крик. Он напоминал человеческий, но в то же время был схож с голодным рыком дикого животного. После небольшого затишья звук вновь повторился и на этот раз с двух противоположных сторон. Эрван с большим трудом все же добрался до большого валуна и прижался к нему спиной, пытаясь отдышаться.

– Проснись, Эрван. Проснись. Ты сходишь с ума… – прикрыв глаза, прошептал юноша.

Рядом с ним пронеслась тень. Высокая, на двух ногах. Эрван прищурился, чтобы разглядеть детали этого существа более подробно, и пришел к выводу, что это был человек. Но незнакомцу была не страшна буря, та совершенно не ограничивала его действия, наоборот, тот чувствовал себя в ней совершенно комфортно, о чем говорили его быстрые действия. Чуть позже пронеслось еще несколько похожих силуэтов. И все они бегали вокруг него, словно дразнили и забавлялись его напряженностью.

Молодой человек поднялся на ноги и, с трудом держа равновесие, оглянулся, надеясь вновь увидеть эти бегавшие тени. И ждать их появление долго не пришлось. Одна из них немного осмелела и вышла к парню, показав себя во всей красе. Это был человек, безусловно, но выглядел он, мягко говоря, странно. Если бы Эрван не видел, как тот двигается, то с легкостью бы подумал, что это мертвец, который пролежал под палящим солнцем не один день. Кожа у этой личности стала разлагаться и местами отделяться от тела, глаза отсутствовали, а одежда покрывалась кусочками высохшей грязи и пятнами крови. Даже трудно было определить пол данного человека из-за отсутствия волос и обвисшего обезображенного лица. Человек как-то странно сгорбился и стал водить носом из стороны в сторону, будто пытался принюхаться. И тут он застыл, словно смог учуять Эрвана. Пару мгновений полной тишины, и неожиданно незнакомец с яростным криков бросился в сторону парня, хаотично размахивая руками. Молодой человек чудом успел увернуться и с большим трудом устоял на ногах.

В этот момент к ним вышла еще одна личность, практически идентичная. Только на этот раз в ней прослеживались черты женщины. Та тоже не подарила Эрвану доброжелательное приветствие и попыталась наброситься на замешкавшегося от ужаса парня. Юноша в самый последний момент увернулся и со всей силы ударил нападавшую ногой в живот, отчего та на время покачнулась и чуть было не упала на спину, но удержалась на костлявых ногах и лишь усилила свою ярость.

Эрван бросился вперед и сделал попытку удрать, но тут он увидел впереди себя новую порцию незваных гостей. На него мчалась целая армия людей, орущих что-то непонятное, и не смела останавливаться ни на шаг. Юноша был окружен. Бежать было некуда. Буря тем временем усилилась и растворила озлобленных личностей во мгле, оставив после них лишь голодные крики, которые заставляли сердце бешено колотиться из-за охватившего тело ледяного страха.

– Свет. Ты должен найти свет. Они боятся света, – прошептал Эрван, устало прикрыв глаза.

– Эрван, помоги мне! Эрван! – послышался плач маленькой девочки где-то позади него, но из-за песчаной стены невозможно было увидеть никого, кто мог бы находиться поблизости. Лишь редкие размытые тени, которые хаотично гуляли в воздухе, дразня Эрвана своим присутствием.

– Эмми! – закричал он, но ветер не позволил его голосу уйти вперед хотя бы на пару метров.

Он почувствовал удар в спину. Потеряв равновесие, юноша упал на землю и почувствовал тяжесть чьего-то тела на себе. С помощью удара ноги, ему удалось перевернуться и увидеть противника лицом к лицу. И это было отнюдь не самая симпатичная мордочка, которую ему удалось здесь увидеть. Физиономия этого человека практически полностью лишилась кожи, и наружу выглядывали высохшие на солнце мышцы, в которых прорыли многочисленные туннели трупные черви. Молодой человек попытался отдалить это обезображенное лицо от себя, но противник оказался таким сильным, что едва не впился своими гнилыми зубами в его шею. Парень из последних сил ударил напавшего на него монстра кулаком, выиграв немного времени, после чего немного отполз назад и выставил перед собой ладонь, надеясь отразить очередной удар.

Ни с того ни с сего наполовину разложившийся мертвец остановился и будто скорчился от боли. Эрван почувствовал тепло в своей руке и зажмурился, так как глаза ослепила мощная вспышка белого света. Раздался крик, и монстр, в буквальном смысле, загорелся, пытаясь из последних сил сбить со своего гнилого тела пламя. Его сородичи, находившиеся неподалеку, замерли на месте и стали отходить назад, будто Эрван сделал что-то такое, что их до смерти напугало.

Эрван поднялся на ноги и с удивлением посмотрел на свою руку. Она почернела, будто была испачкана углем и пощипывала, что обычно бывает после сильного ожога.

– Что за?.. – прошептал он и посмотрел на лежавшее перед ним тело, которое через какое-то время стало рассыпаться на глазах, оставляя после себя только рваные лохмотья, некогда являвшиеся одеждой.

Юноша устало провел рукой по лицу и попытался прийти в себя, осознать, что только что произошло.

– Эрван! – голос Эмми вновь послышался где-то поблизости. – Эрван. Не оставляй меня одну. Не уходи! Пожалуйста!

Песчаная буря начала немного затухать, постепенно приобретая вид обыкновенного сильного ветра. Острый песок по-прежнему царапал глаза, но уже не приходилось прикрывать лицо рукой, чтобы иметь возможность видеть что-то впереди себя, достаточно было просто прищуриться. Жаркая погода неблагоприятно влияла на потоотделение. Жажды на удивление не было, зато сам Эрван превратился в самый настоящий фонтан. Пришлось снять с себя рубашку и идти по пустыне в одних брюках с голым торсом. К счастью, солнце не жгло кожу, поэтому опасаться кожных ожогов он перестал спустя какое-то время и уже не закрывал плечи свернутой одеждой.

Позже Эрвану пришлось снять и ботинки, чтобы без затруднений продвигаться вперед, так как обувь неожиданно стала натирать стопу, отчего каждый новый шаг сопровождался болью. Он не знал, почему они резко стали ему некомфортны, ведь молодой человек проносил их довольно огромный промежуток времени. Но в данный момент его совершенно не волновала привязанность к предмету гардероба. Песок хотя и был раскаленным, как поверхность кочерги, которую только что вытащили из печи, но идти по нему было не такой уж неприятной затеей, его горячие прикосновения стали даже приятными, и легкие пощипывания кожи стоп напоминали легкую щекотку.

Голос Эмми внезапно стих, девочка растворилась среди песчаного тумана. Но молодой человек продолжал идти вслед за ее зовом, стараясь держать в голове то самое направление, откуда доносились жалобные ослабшие крики. Но пустыня выглядела слишком одинаковой, и молодой человек очень быстро потерял единственную цель, последнюю зацепку, которая могла хотя бы немного объяснить причину всего творившегося вокруг него. Юноша остановился и обессиленно сел на песок, поджав под себя ноги.

Парень изо всех сил пытался понять, найти истину всего происходящего вокруг, понять смысл бессмысленного. Его окружали образы, доселе незнакомые. Он никогда не был в пустыне, тем более не слышал историй об этом месте, ведь уроки истории и философии еще будучи школьником парень намеренно прогуливал, предпочитая вместе с такими же, как и он, прятаться в соседнем переулке и выкуривать несколько сигарет вместе с рабочими близ расположенной фабрики, которые ничуть не смущались, что им составляли компанию десятилетние ребята. Его подростковая жизнь не была мирной, спокойной. Каждый день случалась новая драма, из которой он все чаще и чаще выходил совершенно сухим, что только сильнее побуждало его продолжать подобные времяпрепровождения. Позже начались кражи, разбои, уличные драки. Эрван впервые ощутил вкус крови, запах палёного человеческого мяса когда ему было всего лишь одиннадцать. Молодой человек вместе со своей компанией под покровом ночи разбили витрину местной булочной и вынесли оттуда практически половину всей выручки. Но их уход с места преступления был затруднен хозяином, который в тот день решил переночевать на своем рабочем месте. Эрван до сих пор прокручивает в голове эпизод, где он вонзил в руку округлившегося мужчины нож, а после совершенно автоматически включил плиту и намеренно вынудил хозяина поджарить запястье. Им удалось убежать. Но Эрван никогда не забудет те надрывные крики, которые еще очень долго слышались на улице. Хозяин не видел лицо парня, так как подросток скрыл свою мордашку под самодельной маской. Эрван больше не появлялся в той булочной, так как боялся, что глаза его попросту выдадут, расскажут всю правду. И тогда наказания вряд ли удастся избежать.

Но молодой человек имел интересы и в науке, коих было намного меньше, чем у большинства людей, но они присутствовали, что, собственно, не удивляло его самого, так как глупым парнем он себя отнюдь не считал.

Математика была его любимым предметом. И он полностью отдавал себя ей, в первые годы обучения даже представляя в голове, что в будущем ему удастся достичь чего-то высокого, стать таким же, как его отец, который был замечательным инженером и участвовал в строительстве мостов в Берлине. Он не считал родителя героем или своим кумиром, так как знал, что тот являлся обыкновенным тихим человеком, ничем не выделявшимся из толпы. Но господин Стрингини мог с легкостью вдохновить своим трудолюбием даже самого безнадежного лентяя Германии, мужчина практически не появлялся домом, что, собственно, неблагоприятно отразилось на его общении с сыном, который, фактически, с раннего возраста обитал сам по себе. Мать Эрвана ушла от них, когда мальчику исполнилось шесть. Она была городской проституткой, и отец маленького Ричи насильно женил ее на себе, когда узнал, что та беременна от него. Изначально мужчину мучили сомнения, он не верил слезам этой красивой хрупкой женщины, которая едва ли не в молитве клялась, что ребенок появится на свет от его семени. Но стоило мальчику родиться, и вся неуверенность отпала. Темноволосый малыш был копией своего отца, что трудно было не заметить. Возможно, первый год его брак с молодой женой был счастливым. Та оставила свой прежний образ жизни и занялась родившимся ребенком, что, возможно, случилось из-за усилившегося материнского инстинкта. Но через пару лет она вернулась в прошлое. И тогда Эрван впервые почувствовал одиночество. Он стал сиротой при живых родителях.