355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Волков » Пять песен мира (СИ) » Текст книги (страница 5)
Пять песен мира (СИ)
  • Текст добавлен: 25 августа 2020, 18:30

Текст книги "Пять песен мира (СИ)"


Автор книги: Александр Волков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

Фарвелл едва не ухмыльнулся. Мягко Ривз стелил, нечего было возразить, не к чему было придраться. Хотя, конечно, отношение Ривза к людям, и его убежденность в том, что они сами во всем виноваты, раздражали. Но были логически подкреплены. Доводами. Статистикой. В общем, всем сугубо политическим, чему простая совесть Фарвелла активно возражала.

– Лучше скажите, – Ривз решил сменить тему. – В каком состоянии крепостные орудия?

– Крепостные орудия Демьяна находятся на техобслуживании, и в ближайшее время не смогут быть активными. ВВС Третьего кольца переведены в режим повышенной боевой готовности….

– Да дайте же людям отдохнуть. Звуковики давно не приближались к барьеру. Изобретения Валериана Хилтона оказались безумно полезны, – Ривз с удовольствием откинулся на спинку стула, и сцепил пальцы в замок за затылком. – Мелким тварям просто не по силам его пробить. Даже самую слабую его часть, прикрывающую Демьян.

– А что, если есть крупные твари? – тут же выпалил Фарвелл. – Есть такая гипотеза. И это может закончиться плохо.

– Господин Фарвелл, есть вещи, в которых лучше не делать, эм, гм…. – Ривз задумался, пытаясь подобрать подходящую фразу. – Резких движений. Вы предлагаете тратить миллиарды ди, чтобы чувствовать защищенность горожан от гипотетической угрозы? Серьезно? Вот этим, кстати, мне нравилась Американская судебная система, работавшая еще во времена существования США. Она строго основана на системе прецедентов. И в данном случае, думаю, хорошо так же полагаться на прецедентную систему. Вам не кажется? Больших тварей никогда не видели. Никогда не слышали. В целом не существует ни одной причины беспокоиться о возможности их появления, и тратить на их купирование несправедливо огромные ресурсы.

– Пожалуй, вы правы, – с напором аргументов Фарвелл может быть и мог бы справиться, мог бы возразить, но не стал. С начальством спорить ему не хотелось.

Если сегодня искать правды у начальства, то завтра придется искать другую работу.

Возвращаться в Демьян Фарвелл не хотел, хотя и понимал, что переживали живущие там люди. Оттуда он ни на что не смог бы повлиять.

– Если позволите, – продолжил Фарвелл, – я закончу доклад.

– Конечно, – улыбнулся Ривз. – Продолжайте.

– Крепостные орудия Демьяна находятся на техобслуживании, – продолжил Фарвелл с места, где остановился. – Крепостные орудия Омеги и Альфы в полной боевой готовности. Использовать их можно в разных ритмических величинах. От двух вторых до шести тридцать вторых….

– Увольте меня от технических деталей, – Ривз раздраженно отмахнулся, и сделал глоток виски. – Хотя, конечно, шесть тридцать вторых звучит интересно. Это как?

– Синхронизированный и сверхскорострельный залп всех кольцевых орудий, создание акустической точки с предельно мощными звуковыми волнами, и их концентрированный выброс в определенном направлении. Обладает крайней разрушительной эффективностью. Таким залпом можно Дираксис уничтожить.

– Полагаю, выстрел такой мощности будет очень дорого стоить, – задумчиво изрек Ривз, и почесал переносицу, считая в голове цифры. – Последствия для города?

– Однозначно – временное выведение из строя источников электроэнергии. Залп требует колоссальные объемы электричества.

– Всех источников? – уточнил Ривз, и прищурился, будто бы подозревал, что Фарвелл решил вытащить у него мятую купюру из кармана. – А в каком состоянии будут сами орудия после такого мощного выстрела?

– Всех, – кивнул Фарвелл. – Орудия, скорее всего, будут выведены из строя, и восстановлению подлежать не будут. Только полная замена всей акустической системы. Возможно, только ствольная коробка уцелеет.

– Очень дорого. Очень, – недовольно произнес Ривз, побарабанив пальцами по столешнице. – Пожалуй, я распоряжусь применять ритмическую величину в шесть тридцать вторых только в самом крайнем случае. Боюсь, нам дешевле будет оправиться от полноценного вторжения и возместить ущерб. Отключение электростанций еще ладно, пусть это и приведет к нежелательным экономическим последствиям, но полная замена крепостных орудий…. Дорого. А моей дочурке требуется новый дом.

Фарвелл с трудом смог сдержать возникшее презрение и оставить взгляд спокойным. «Вот же ублюдок. Пару минут назад говорил, что способен обеспечить каждому гражданину достойную жизнь, а теперь жмется, потому что хочет сделать подарки ребенку за государственный счет» – размышлял Фарвелл, а так же удивлялся бесстрашию Ривза, самого себя уличавшего в хищении средств из государственного бюджета.

– Вы спокойны, господин Фарвелл, но я знаю ход ваших мыслей, – Ривз спокойно взглянул на Фарвелла, но при этом во взгляде его все равно чувствовалась тяжесть. Тяжесть, под давлением которой Фарвелл мог выстоять, но она давала ему понять, что не в свои дела нос лучше не совать. – Просто мысли вслух. У меня достаточно большое жалованье, чтобы я мог позволить себе определенные привилегии. Как, впрочем, и вы. Не так ли?

– Так, – кивнул Фарвелл.

– Отлично, – снисходительно улыбнулся Фарвелл. – Значит….

Заболтались они с Ривзом знатно. Фарвелл в процессе беседы взглянул в окно, увидев, что фонари уже зажглись, и разгоняли тьму, опустившуюся на городские улицы. Вид с этого этажа резиденции открывался обширный. Почти все кольца Дираксиса попадали в обозрение, и, казалось, тянулись до самого горизонта. Они будто были покрыты золотистой паучьей сеткой, сплетенной из освещенных фонарями проезжих частей.

Фарвелл засмотрелся, и даже на короткий промежуток времени перестал слышать, о чем бормотал Ривз. Настолько его захватил вид ночного города. И едва Фарвелл успел впасть в состояние гипноза, как тут же взвыла городская сирена, выдернув его из этого состояния и заставив оцепенеть.

Ривз моментально побледнел, сделавшись как поганка, и побелевшими от напряжения пальцами вцепился в скрипучую кожу подлокотников кресла.

В груди Фарвелла защемило. Не от страха, от злобы, скорее. На фоне всего, что они с Ривзом обсуждали сегодня, он совершенно точно понял, что в случае вторжения могло погибнуть много людей.

Фарвелл медленно покосился на Ривза, не отворачиваясь от окна, и из-за этого лицо Фарвелла выглядело особенно мрачно.

На лбу Ривза проступили капельки пота, и он медленно вытер их рукавом пиджака, будто бы боялся сделать резкое движение.

– Это запланировано?

Лампочки в кабинете стрельнули, и свет потух. Следом померкла и золотистая паутина улиц за окном. С ниспадающим гулом перестали работать генераторы, но вскоре взревели двигатели резервных, и стол вместе с округлившим глаза Ривзом высветило тревожным красным светом. Ривз будто попал в луч прожектора, оставшись последним актером в театре, где с пыльных кресел на него смотрели мертвецы. Он дрожал, стуча зубами, но с трудом ему удалось найти в себе силы, чтобы еще раз спросить:

– Эт-то…. – он сипло дышал через рот, и слова из его уст выходили долго и тяжело, словно звенья толстой корабельной цепи. – За…. Заплан-нионо? – последнюю часть слова он проглотил вместе со скопившейся во рту слюной.

– Нет, – мрачно пробасил Фарвелл. – Учебная тревога в план не входила.

Когда коммутатор проводной связи на столе Ривза тренькнул, и спроецировал над столешницей окно входящего вызова, Ривз взвизгнул и подскочил со стула, застыв, как статуя, и скрючив руки, будто бы закрывался от летящего в тело камня.

Переведя дух, Ривз, не переставая дрожать, рухнул обратно в кресло. Испуг, казалось, вытянул из него все силы. Превозмогая оцепенение, охватившее тело, он нажал на голограмму иконки принятия вызова.

– Господин верховный консул. Настоящим докладываю, что Демьян атакован крупным скоплением звуковиков. Барьер третьего защитного эшелона снят, второй и третий эшелон функционируют исправно. ВВС первого кольца мобилизованы, но с выполнением боевой задачи не справляются, – мужской голос в динамике дрожал и искажался помехами. – Какие будут указания?

Фарвелл хотел вмешаться, но Ривз жестом остановил его, и Фарвелл перечить не решился.

– Отстыковать Демьян от Дираксиса, – сказал Ривз максимально сдержанно, и при этом неотрывно смотрел в глаза Фарвелла. – Отстыковать Демьян.

– Там десятки тысяч людей. Как же эвакуация?

– У нас нет времени спасать чернь! – взвизгнул Ривз на фальцете, и стукнул кулаком по столу. Бокал с виски перевернулся, и янтарный напиток разлился по столешнице. – Сбросить кольцо! Немедленно! А весь освободившийся объем электропитания задействовать для усиления второго и первого барьера! Это во имя человечества! Если вы ослушаетесь – умрете! И ваша семья на Омеге тоже!

Гнетущая пауза. Спустя секунд пять дежурный затравленно ответил:

– Слушаюсь, – и завершил звонок. Монитор погас.

– Чего вы уставились? – Ривз с едва ли не открытой ненавистью взглянул на Фарвелла. По покрасневшей щеке Ривза скользнула капелька пота, и он сдвинул брови на переносице. – Идите! Приступайте к выполнению своих обязанностей! Займитесь защитой Омеги!

– Есть, – равнодушно ответил Фарвелл, и вытянулся в струнку, стукнув себя кулаком по груди. В глазах его совсем ничего не изменилось. Взгляд оставался спокойным и невозмутимым.

Когда Фарвелл вышел из кабинета в коридор, двери за ним закрылись. Два бойца, охранявшие ее, тут же стукнули себя кулаками по груди.

– Господин Главнокомандующий! – хором отчеканили они.

– Оставить, – скучно отмахнулся Фарвелл. – Интересные грядут времена. Интересные.

Бойцы с непониманием переглянулись, но отвечать ничего не стали, продолжая стоять с кулаками у груди, как воинские статуи.

Фарвелл зашагал по коридору, и направился к высокому окну, чувствуя на спине непонимающие взгляды. Рядом с окном висел проводной телефон, кнопочный, в нем даже сенсорных технологий не использовали. Его тут повесили на случай, если беспроводная связь накроется, и повесили очень предусмотрительно.

Фарвелл, обычно, никогда не перечил Ривзу, и всегда качественно выполнял все его приказы. Однако в критической ситуации Ривз показал себя впервые. И показал с наихудшей стороны. Впрочем, думал Фарвелл, чего еще было ожидать от трусливого политика?

Даже как-то не верилось, что Ривз приказал сбросить жилое кольцо с населением в сто тысяч человек. И ладно бы, муки совести, так ведь Ривз и об экономическом ущербе такого решения не подумал. «Верховного консула волнует исключительно собственная шкура, – с неприязнью подумал Фарвелл. – Нет. Такой приказ если и выполнять, то не совсем так, как Ривзу захотелось. Скинуть бы жирного борова с престола. Он явно не достоин народа, которым управляет. Но…. Весь Правительственный совет у него под ногтем. В доле практически все. Кормушкой никто рисковать не захочет. А инициативу со сбросом тоже поддержат все. Звуковики появились так внезапно…. Страх перед ними затуманит рассудок людям. Всем. Всем, кроме меня. Мне следует искупить грехи, совершенные в прошлом, и это идеальный момент хотя бы немного очистить совесть перед Линдой».

Фарвелл понимал, что настало время менять что-то в действующем правительственном режиме. Еще минуту назад он бы даже не подумал о таком, но слова Ривза обо всем…. Об экономических реформах, о том, что он на самом деле видел в собственном населении, о том, что на бюджетные деньги он собирался купить Ирме особняк. Тут даже гением не надо было быть, чтобы понять, что Ривз собирался покрывать дорогие подарки не из своего кармана.

Когда Фарвелл задумывался, то окружающие смотрели на него с интересом, и представляли, наверное, одно и то же. О высокой степени технического склада ума Фарвелла ходили байки и легенды, а кто-то даже полагал, что в его голове находился искусственный мозг, в котором вращались шестеренки.

Фарвелл о чем-то подумал недолго, снял трубку телефона, набрав нужный номер и нажав на кнопку вызова.

– Дежурный Демьяна на связи, господин Главнокомандующий. Докладываю – связи с Демьяном нет, Альфа и Омега питаются от резервных генераторов. Что прикажете делать?

– Значит так. Слушай мою команду, – с силой начал Фарвелл, да с такой, что у дежурного даже мысли не возникло ослушаться. – Сейчас ты, без лишней суеты и паники, связываешься с полицейскими экипажами на маршрутах, и передаешь распоряжение лично от меня: «С помощью громкоговорителей оповестить всех и каждого о ситуации, сложившейся на Третьем жилом кольце. Попутно вести поиск и отправку выживших к эвакуационным пунктам рядом с посадочными площадками. ВВС Демьяна мобилизовать полностью. Из самых умелых и опытных пилотов организовать заградительные отряды, которые должны перетянуть внимание противника на себя. Менее умелых посадить за штурвалы грузовых аэролетов, и отдать приказ заниматься переброской выживших на аэродромы Альфы кольца. Приказы Ривза и его заместителей игнорировать, оправдывая это отсутствием электроэнергии и проблемами со связью».

– Господин Главнокомандующий, связи с Демьяном нет. Как я свяжусь с полицией?

– Идиот? Телебашня, по-твоему, зачем стоит? Под ней станция проводной связи, которая подключена ко всем стратегически важным объектам Дираксиса.

Фарвелл вспомнил, что Дираксис имел три кольца, отделенных друг от друга на значительное расстояние, именно потому наземная эвакуация была невозможной. Сообщение между кольцами доступно лишь по воздуху. Правда, кое-что, все же, кольца соединяло, а именно – оптоволоконные кабели, в экстренном случае способные обеспечить связь. Из-за них казалось, что на этих тоненьких проводках держались кольца, хотя на самом деле их удерживали магнитные двигатели.

Ривз отказывался снабжать все средства связи электромагнитной защитой. Говорил, мол, зачем? Откуда у звуковиков возможность применить электромагнитный импульс? Дорого. Недопустимо. Но Ривз, тайком, выделил денег из собственного кармана и обеспечил электромагнитной защитой проводную систему связи, и связной центр под телебашней Демьяна тоже удалось защитить.

Фарвелл увидел в стекле отражение своего лица, погруженное в волнующие тона красного тревожного света, и задумался. Стоило ли ему идти наперекор Ривзу? Стоило ли нарушать приказ? Фарвелл чуть наклонил голову вперед, и его глаза прикрыло полоской мрачной тени.

Конечно, было целесообразнее беспрекословно подчиниться, но Фарвелл смотрел на себя в стекле и понимал, что это не лицо человека, способного бросить невинных на верную смерть. Из-за него, в прошлом, многие пострадали, и он не хотел допустить этого снова.

И ладно, если бы Ривз принял решение экономически правильное, но так он и от этого был крайне далек. Ему хотелось не только сбросить вниз несколько сотен тысяч человек. Он без страха собирался пожертвовать целым рядом важных стратегических объектов, и противоречил сам себе.

Все из-за страха перед угрозой, с которой никогда не сталкивался.

Нет. Решение Ривза казалось иррациональным с любой точки зрения. И с экономической, и с моральной.

Оставалось понять, как было провернуть операцию так, чтобы никто этого не заметил. Радиосвязь широкого диапазона опасна – прослушать ее достаточно просто, даже если она вскоре стала бы активной. Локальной радиосвязи слишком мало, уж очень узок охват.

«Тогда как же мне организовать….» – задумался Фарвелл, и тут же нужная мысль вспыхнула в его голове, будто удар молнии.

– Господин Главнокомандующий? – Дежурный не постеснялся напомнить о себе. – Это все?

Фарвелл понимал, что вряд ли кто-то подумал бы о том, что нужно анализировать эфир на наличие проводных переговоров. Хотя, даже если подумали бы, то до этого момента времени будет предостаточно на проведение операции.

Даже если Государственная служба безопасности и обнаружит побочный канал связи в эфире, то предпринять никто и ничего не успеет.

– Еще не всё….

Фарвелл подробно расписал дежурному схему установки связи между патрулями и эвакуационными пунктами. К счастью, телебашня была подключена к старой сети электропитания, которая, как и резиденция, питалась от резервных бензиновых генераторов, которые с помощью электромагнитного импульса из строя не вывести.

Началась операция гладко. Определенное количество потока беженцев удалось наладить через оповещение патрулями с помощью громкоговорителей служебных машин. Но спустя считанные минуты после начала вторжения телебашня рухнула, не выдержав сейсмической активности. Центр связи тоже накрыло. Благо, что удалось согласовать порядок действий с ВВС Демьяна, удалось кого-то вытащить, но это было от силы десять или пятнадцать тысяч человек, что много меньше, чем планировал Фарвелл.

Спустя какое-то время он стоял на балконе штаба аэродрома Омеги, и, скрестив на груди руки, наблюдал, как первые аэролеты плавно садились на посадочные площадки, и как оттуда высыпали беженцы. Весенний ветер обдувал щеки Фарвелла короткими порывами, но нес с собой отнюдь не аромат цветущих деревьев и эманации романтики. Ветер пропитался запахом гноившихся ран, запахом пота, и доносил до ушей жалобные звуки человеческого плача и слезных молитв.

Как много людей пострадало из-за трусости одного человека.

Непозволительно много. Конечно, Фарвелл сделал все, что мог. Ему было не за что себя винить, и он это четко осознавал.

Глава 8

Если бы не тщеславие и трусость Ривза, то огромного количества жертв можно было избежать. «Какой же он лицемер» – подумал Фарвелл, невольно стиснув зубы от злобы. Он совершенно точно понял, что ни в коем случае и никогда больше не хотел допускать повторения подобных инцидентов.

Он понял, что должен был сделать что-то и с Ривзом, и с установившимся режимом. Фарвелла просто сжигала мысль о том, что таким же образом, без суда и следствия, могли сбросить Омегу, так же погубив десятки тысяч жизней.

Грудь Фарвелла щемило от гнева, и, не соглашаясь с решением Ривза, Фарвелл медленно качал головой, представляя перед мысленным взором это гадкое, пухлое и вспотевшее лицо. Эти напуганные глаза, эту дрожь, эти истеричные крики. Ривз точно был недостоин править Дираксисом.

Значит, надо было поручить такую ответственную задачу кому-нибудь другому.

– Мне, например, – озвучил Ривз мысли. – Мне.

***

Свет солнца падал на цветущие деревья, рассаженные вдоль тротуаров. Открытые курилки, по типу беседок, находились совсем рядом с плацем. Большим плацем, окруженным квадратом из армейских зданий. Невзрачные такие здания, скучные, однотонные, с серыми стенами.

Алекс стоял, прислонившись поясницей к перилам курилки, и задумчиво смотрел прямо. Он не вглядывался особо, казался абсолютно равнодушным к происходящему, но, все же, кое-что замечал краем глаза. Из казарм выходили курсанты в военной форме, и разбредались по территории призывного пункта, отправляясь к купившим их командирам.

Алекс заметил, как двое курсантов вошли в здание, рядом со входом в которое висела большая табличка с надписью «Столовая».

В животе Алекса проурчало, но на его лице даже мускул не дрогнул. Более того, он совсем не думал о том, что смертельно проголодался. Лишь ощущал это, но физиологию организма игнорировал.

– Как ты? – Алекс вдруг ощутил на своем плече тяжесть ладони Данни, но даже не шевельнулся. – Ал? Ты совсем не разговариваешь.

– Всё в норме, – коротко отчеканил Ал, сфокусированный на чем-то очень своем, и очень тяжелом. У него в голове вихрем кружились мысли о звуковиках, о погибших людях, о погибшем отце. О доме, который он потерял, и о гневе, который испытывал. – Всё в норме, – обращался он при этом куда-то в сторону.

Данни вздохнул. Ему печально было видеть друга, впавшего в такое апатичное состояние. Раньше Алекс любил поболтать, был задирой, инициатором всяких приключений, в которые друзья попадали, а теперь его будто и след простыл. Айрис сидела в курилке на лавочке, рядом с толпой болтавших курильщиков-новобранцев, и смотрела на Данни с Алексом. Изменения в поведении Алекса даже она отметила, хоть и дела ей до этого не было.

После падения Демьяна, и смерти Валериана, она о многом задумалась. Как оказалось, или точнее, как она догадывалась – Алекс ей симпатизировал. А, быть может, и испытывал более глубокие чувства. Сказать честно, мысль эта ей совсем не нравилась, как и сам Алекс.

Ну, как не нравилась. Было приятно. Было приятно дружить с Алексом. Воспринимать его, как брата, однако ни о чем большем речи идти не могло. А вот в теплых чувствах к Данни она убедилась окончательно. Встреча со звуковиком и эвакуация, опасность, угрожавшая Данни, то, что они с Алексом пережили…. Всё это повлияло на ее психику, и некоторые вещи в ее голове вдруг обрели острое осознание.

Чувства и эмоции, о которых ей рассказывал Валериан, о влечении к мальчикам, вдруг стали немного понятнее. Однако, о влечении к девочкам он ничего не говорил. Разве так могло быть? Айрис вспоминала женщину-инструктора, которую видела по приезду в призывной пункт.

Василиса. Кажется, так ее звали. Говаривали, что ее прозвище Кровавый лебедь. Между курсантами ходила молва. Они рассказывали друг другу истории о том, как Василиса вернулась с одной из летных операций единственной выжившей. Она, сама по себе, была человеком достаточно оптимистичным и креативным. Потому даже позволила себе вольность покрасить аэролет в белый цвет, чтобы он как бы выделялся, но ей за это ничего не сделали.

А не сделали потому, что она была блестящим пилотом. Настоящим асом. Наверное, одним из лучших среди летного подразделения забарьерных ВВС. Ей восхищались, а если не любили, то старались помалкивать.

Некоторые до сих пор помнили, как ее аэролет сел на пустой аэродром. Единственный. Из сотни пилотов уцелеть удалось лишь ей одной. Дежурные, находившиеся в мониторной вышке диспетчерской, с замиранием сердца наблюдали за пятнами крови, которые покрывали ее аэролет практически полностью. По темноватой пигментации пятен было понятно, что кровь принадлежала звуковикам, и можно было только догадываться, сколько тварей она перебила прежде, чем выбраться.

Но это не самое удивительное.

Удивительное случилось тогда, когда она распахнула крышку кокпита и спрыгнула на бетон посадочной площадки. Ее красные, грязные от длительного перелета волосы шевелило ветром, глаза прикрывала длинная челка, и на скрещенных у груди руках сидел, и оглядывался, лебедь.

Настоящий лебедь.

Живая птица. А ведь всегда говорили, что никаких птиц даже в помине не осталось.

Василиса, подняв голову, и показав опустошенный взгляд в прорехах прядей челки, улыбнулась. Командиры, застывшие от нее в нескольких метрах, были ошеломлены. По щеке ее медленно скользнула слеза, и она произнесла тихонько, шепотом:

– Лебедь. Представляете? – она крепче обняла птицу, и прижала ее к себе. Всхлипнула, шмыгнула носом, и еще раз прошептала: – Лебедь. Живой, – она оскалила зубы, и заплакала, наклонив голову. Волосы ее свисли как штора, и скрыли лицо. Было видно только оскаленные зубы, и подбородок, по которому градом катились горькие слезы. – Живой…. – всхлипнула она. – Живой….

Рухнула на колени.

Спустя десять секунд командиры решились подойти к ней. Не потому, что боялись непредсказуемости ее состояния. Потому что были по-настоящему шокированы появлением птицы, и даже не знали, как поступить.

По каким-то неведомым причинам Василису отстранили от полетов. А информацию о птице строго настрого скрыли. Никто не знал, где именно Василиса нашла птицу, никто не знал, откуда она вообще взялась, но информация о ней достаточно быстро просочилась в казармы, а затем и на территорию Дираксиса.

С тех пор Василиса получила прозвище Кровавый лебедь. Как-то быстро оно прицепилось к ней. Ведь при виде девушки, вылезающей с птицей из забрызганной кровью боевой машины, никакая другая фраза на ум просто никому не пришла. Да и фамилия у нее была созвучная – Лебединец.

Айрис восхищалась ей. Восхищалась за отточенные навыки пилотирования, восхищалась за отвагу, и за то, что ей одной удалось вернуться с задания, откуда выбраться практически никому не удалось.

А еще, Айрис очень любила смотреть на фигуру Василисы. Вот, даже сейчас, когда Василиса шагала от столовой к курилке, стуча по бетону каблуками военных ботинок. Красивый летный китель обтягивал ее небольшую, но манящую взгляд грудь, а офицерские штаны подчеркивали соблазнительные формы упругих ягодиц.

Айрис прикусила губу.

Василиса остановилась недалеко от курилки, и окинула новобранцев безразличным взглядом. Впрочем, ей даже рассматривать никого не хотелось, не хотелось ни во что вникать. Она знала, что большинство из них отборочный экзамен не пройдет, не говоря уже о том, чтобы получить право пилотирования.

– Строиться! – крикнула Василиса, и голос у нее был достаточно громким и впечатляющим, Некоторые новобранцы с перепуга даже сигареты изо рта выронили. – Быстро! В две шеренги – становись!

Упрашивать никого долго не пришлось. В основном, призывниками были парни, и поглазеть на столь сексуальную женщину-офицера им чрезвычайно хотелось. Как и было велено, призывники построились в две шеренги, и несколько десятков любопытных глаз стали разглядывать Василису с головы до ног.

Некоторые уже мысленно раздели ее, и вытворяли в воображении такие вещи, признаваться в которых неприлично.

– Здравия желаю! – поприветствовала Василиса, и приложила ладонь к козырьку летной кепки.

Призывники ответили ей нестройно, и разрозненно. Впрочем, построены они были точно так же, нестройно. И сами по себе они выглядели нестройно. Жалкое, признаться, зрелище.

Василиса подошла к правому краю строя, и медленно проходила мимо каждого призывника, иногда пристально заглядывая некоторым в глаза.

– Я не буду никого пугать, – улыбнулась Василиса, проходя мимо очередного курсанта. – Не буду ни на кого кричать, – она на миг остановилась, задумавшись. – Не буду кричать, если те, кто попадут в мое летное отделение, не будут меня бесить. Вы же не будете меня бесить? – Василиса без капли злобы окинула призывников взглядом.

Те загомонили в ответ, бросая разные фразы, и качая головами. Мол, что вы, нет, конечно. Как такую красотку можно разочаровывать и злить? Как можно бесить настолько милого летного инструктора? Да тут большая часть людей мечтает попасть к вам на обучение, а вы думаете!

– Отставить треп! – внезапно крикнула Василиса, и взгляд у нее стал жесткий, агрессивный. Столь быстрая перемена настроения многих удивила, и никто не осмелился возмущаться. Еще полминуты назад она казалась безгранично доброй и милой, а теперь вызывала на спине ледяную дрожь. Кожу между лопаток стягивало. – Замолчали!

Тишина.

Неморгавшие и опущенные взгляды призывников.

Кто-то громко сглотнул скопившуюся во рту слюну, не веря, что подобная милашка могла за доли секунды превратиться в безжалостного тирана и пугающего диктатора.

Василиса вздохнула, достала из нагрудного кармана небольшую фляжку, и открыла крышку. Запах из фляги показался Данни приятным, но даже это не могло скрыть алкогольное происхождение напитка, спиртом пахло отчетливо.

Василиса глотнула из фляги, во фляге булькнуло, и Василиса убрала ее обратно в карман, застегнув клапан.

– Как хорошо, – улыбнулась она, снова успокоившись, и, вроде бы, опять став милой. – Значит, слушайте внимательно. Впереди вас ждет нелегкий курс молодого бойца, и интенсивная военная подготовка длительностью в год. Затем пройдет отборочный экзамен, который установит ваше право и пригодность пилотировать аэролет. Не буду врать, что в пилоты попадают только лучшие из лучших, – Василиса остановилась у центра строя, прямо напротив Алекса, и стояла к нему боком. Руки сцепила за спиной, и, ей богу, ее осанка казалась идеально ровной. Безупречной и офицерской. Она покосилась на Алекса, посмотрев ему в глаза, но взгляд его оставался невозмутимым. Василиса усмехнулась, а затем зашагала дальше, продолжив речь: – Порой, экзамен удается сдать редкостным дегенератам, но в реальном бою они быстро сепарируются от жизни, и численность их сокращается стремительнее, чем кончаются презервативы в борделях, а это много. Сдохните вы только потому, что учиться будете через жопу, с помощью хитростей и взяток, а вот те, кто возьмется за голову, обретет минимальные шансы вернуться домой.

Василиса язвительно усмехнулась, подумала о чем-то, и затем отработанным строевым движением повернулась к призывникам.

– Итак, сейчас я загляну в душу каждого из вас, и решу, кто попадет именно в мой летный корпус. Я готовлю людей для полетов за пределы звукового барьера. Сейчас летные подразделения раскупят вас, как баранов на убой, но, в целом, я считаю, повезет тем, кто не попадет ко мне, – жутко сказала Василиса.

Эту процедуру Василиса считала чем-то похожим на игру. Игру, в которую она играла долго, и играла мастито, с большим умением и сноровкой. Она не спеша шагала мимо строя, и косилась в глаза курсантов, определяя для себя что-то свое, непонятное никому из присутствующих. Но она прекрасно понимала, зачем заглядывала людям в глаза, потому что видела там то, чего другие увидеть не могли.

Ей это удавалось интуитивно. Она останавливалась у курсанта, косилась ему в глаза, и тут же считывала то, что было у него внутри. Рослый бритоголовый парнишка, грозный на вид, широкоплечий и крепкий, а в душе…. Зал ночного клуба, спина легкодоступной женщины, в которую он входил сзади в клубном туалете, и наблюдал, как по коже на ягодицах шли волны от ударов бедрами. Не то. Мажоры, ведущие разгульный образ жизни, Василисе совсем не подходили. Хмыкнув, Василиса шагнула дальше, и остановилась у следующего курсанта.

Низкорослый парень, нос сплющенный, но не от бокса, а просто от того, что так над ним пошутила природа. В глазах беззаботность, безалаберность, и никакой ответственности. Игровая приставка в гостиной уютной квартиры, бутылка пива на столе, на который он клал ноги и скрещивал их, пока играл в игры, усиленно давя на кнопки джойстика. Кулаки сбиты, но об стены в приступе алкогольного опьянения. На человека неразборчивого такой произвел бы впечатление бойца, но Василиса видела людей насквозь. Кроме своей девушки на гражданке этот парень вряд ли кого-то бил.

Бесполезен.

Очередной шаг. Василиса остановилась рядом с Алексом, и покосилась ему в глаза, внимательно разглядывая содержимое души. Нет, она не буквально видела то, что происходило внутри человека, в его мыслях. Просто чувствовала, а на основании чувств уже воображала, какую примерно жизнь кандидат вел.

Перед Алексом она вынужденно задержалась, ощутив в груди неприятное защемление. Да. То, что нужно. Алекс смотрел на нее непоколебимо, даже как-то отстраненно, и виднелась в его взгляде ненависть. Перед мысленным взором Василисы возникли улицы, в которых сновали звуковики, и разрывали людей на части. Возник дом, в котором на полу лежал растерзанный мужчина, испачканный собственной кровью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю