Текст книги "Русская идея от Николая I до путина. Книга III-1990-2000"

Автор книги: Александр Янов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

А вот вчерашний кумир западных интеллектуалов (помните «Зияющие высоты»?) Александр Зиновьев: «Запад хотел руками немцев разрушить Россию. Не удалось. Теперь Запад пытается сделать то же самое под видом борьбы за демократию, за права человека и прочее. Идет война двух миров. На чьей ты стороне – вот в чем вопрос». (Это Вы, Мартин, пытаетесь разрушить Россию?)

А вот один из самых серьезных идеологов оппозиции, театральный режиссер Сергей Кургинян: «Россия не должна вступить на западный путь – и потому, что это чужой путь, по которому она идти не сможет, и потому, что этот путь осознан как тупиковый самими идеологами Запада, и потому, что ее на этот путь просто не пустят. Действительный принцип политики Запада в отношении России – это неразвитие, неразвитие и еще раз неразвитие, а далее опускание в «Юг». Нынешние процессы в нашей стране – это не реформа, это война против России, это – деструкция, дезинтеграция, и регресс, ведущие к национальной катастрофе» (Вот что такое в глазах реваншиста ваша «монетизация», Мартин).

Вот, наконец, митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн, один из высших иерархов православной церкви, опубликовавший тогда же, в 1993 году, послание к верующим под вполне светским названием Битва за Россию. «Против России, против русского народа ведется подлая, грязная война, хорошо оплачиваемая, тщательно спланированная, непрерывная и беспощадная. Пришло время предъявить к оплате копившиеся веками счета».

Обратите внимание, Мартин, на два обстоятельства. Во-первых, не маргинальных недоучек-неудачников я здесь цитировал, а вполне состоявшихся интеллектуалов высшей пробы: математика с мировым именем, прославленного писателя, маститого режиссера и высокое духовное лицо. И все они-профессиональные, можно сказать, ненавистники Запада. Во-вторых, для всех них без исключения выход из кризиса связан даже не просто с войной, но с Войной с заглавной буквы, с «войной двух миров», по мнению одного, с войной, «где ставка – существование человечества, а может быть, и всего живого», по мнению другого. А ведь Россия ядерная сверхдержава, Мартин. И по данным военных социологов, подтвержденных опросом Всероссийского центра изучения общественного мнения, «национал-патриотических» взглядов, созвучных только что высказанным, придерживалось в 1992 году 70 % офицерского корпуса России.

Что же у нас получается, Мартин? Обратите внимание, что 28 марта 1993 года, когда лишь чудом (50 голосов не хватило) контроль над ядерным арсеналом России не перешел в руки «партии войны», никто в Америке и не вздрогнул. Все были убеждены, как вы, что, поскольку «общество монетизировано» и коммунизмом больше не пахнет, победа одержана, Россия с нами. А на самом деле была она тогда еще дальше от нас, чем при Брежневе. Тогда, по крайней мере, в «войну двух миров» никто давно уже не верил. Даже для Брежнева это была не более чем привычная риторика. А для реваншистов это искренняя новообретённая ВЕРА. Так похоже ли то, что происходит с Россией сегодня, на выкарабкивание Америки из депрессии?

Фиаско

Как видит читатель, я положил на стол все свои карты. Мне интуиция подсказывала, что если Россия выйдет из крушения своей вековой империи самостоятельно, то выйдет она совсем другой страной. И, опираясь на свой ядерный арсенал, попытается снова противопоставить себя миру, ничуть не менее агрессивно, чем при коммунистах. Вот почему, пока еще не поздно, пока Ельцин еще способен контролировать ситуацию, России нужна помощь, срочная, серьезная помощь. И не только материальная, пусть даже в масштабах «плана Маршалла для России», но и идейная, помощь в гражданской, если хотите, психологической войне, развязанной реваншистами.

Европейская Россия к контратаке не готова. Вместо того чтобы воевать с реваншистами, она воюет с Ельциным. И, кроме западной интеллигенции, как бы она себя ни называла, помочь ей исправить эту трагическую ошибку некому. Короче, отказывая России в помощи, убеждая Запад, что «Ельцин преуспеет», вы делаете вредную работу, Мартин. Что будет после Ельцина, Вы подумали?

Ответ был, с моей точки зрения, жалким. Вроде того: «А откуда вы знаете, что идиотские тирады процитированных вами авторитетов – не пустая риторика? В Америке времен великой депрессии хватало своих фашистских демагогов-и где они сейчас? И почему мы должны доверять вашей интуиции? У коммунистов была хорошо разработанная, содержательная идеология, способная завоевать мир, а у ваших демагогов-что? Ничего ведь, кроме ненависти неудачников к успеху других, вы же умный человек, Алекс, как вы можете не видеть очевидного?»

Короче, вердикт был: России в помощи отказать. Мы сами выкарабкались из своей депрессии, и русские выкарабкаются из своей, залогом чему «монетизация общества». Александр Николаевич Яковлев подвел итог тому, что из этого вердикта получилось: «В трудную минуту реформации надежного спасательного круга ни от США, ни от других членов "большой семерки” России не поступило. Схематически рисуется такая картина – стоит на берегу тренированный пловец, а в бурных водах барахтается человек. И слышит крики с берега: греби сильнее, энергичнее, и руками, и ногами. Ничего, что вода холодная. Выплывешь. А я пока сбегаю, поищу где-нибудь спасательный круг».

Для меня это было полное фиаско! Немало было у меня в жизни неудач, но эта запомнилась, как одна из самых тяжких. Как сказал мудрец: «Глас вопиющего в пустыне хуже всего слышен в оазисах». И то, что, в конечном счете, интуиция меня не обманула, нисколько этого не облегчает. Единственное, что утешает: я сделал все, что мог. Впрочем, об этом судить читателю.

Об ошибке тогдашних российских либералов поговорим в следующей главе.

Глава 13

ОШИБКА ЛИБЕРАЛОВ

Это лишь продолжение главы «Как бы не повторить старые ошибки». Она, как помнит читатель, о том, что изрядная доля вины за нынешний успех сил реванша лежит на ошибках Запада и отечественных либералов, допущенных во времена ельцинского «либерального окна». Обещал объяснить и то и другое. С ошибкой Запада мы, кажется, в предыдущей главе разобрались. На ошибку либералов не хватило места. Между тем она не менее существенна. И когда еще одно «окно» откроется после Путина (а в том, что оно откроется, я не сомневаюсь, так, по крайней мере, обстояло дело в русской истории на протяжении столетий, исключений до сих пор не было: после каждой диктатуры оттепель в России неминуема), важно старые ошибки не повторить: слишком дорого они обошлись. Так что в этой главе просто исполняю обещание.

Начнем с того, что вернемся на минуту в год 92-й, в послеавгустовскую Россию, во времена всех этих Русских национальных Соборов, Фронтов национального спасения и «маршей пустых кастрюль», с которыми мы подробно познакомились в предыдущих главах. Ведь все это не на пустом месте происходило. В России бушевала гиперинфляция, развязанная Центробанком и Верховным Советом, страна корчилась от боли, митинговала, стремительно нищала, проклинала свое прошлое, ужасалась настоящему-и не имела ни малейшего представления о будущем. Она была в глубокой депрессии, жила без надежды. «Сатанинское время, – писал кинорежиссер Говорухин, – скоро люди будут умирать только от одного страха перед будущим. Уже умирают. Столько отрицательных эмоций ежедневно-чье сердце выдержит? И это мы называем демократией?».

Все были согласны, что Россия на полпути – но куда? Конфигурация политической реальности менялась почти поминутно, как в детском калейдоскопе. Сегодня события двигались, вроде бы, в сторону демократизации, завтра в обратном направлении, а послезавтра-вообще в никуда. Зыбкое, неверное время, словно нарочно созданное для рождения мифов. Во что угодно готовы были поверить люди.

У Ричарда Никсона не было сомнений, что «в августе 91-го в Москве совершилась великая мирная революция». В 1992-м Джордж Буш заверял свою страну, что «демократы в Кремле могут обеспечить нашу безопасность, как никогда не смогут ядерные ракеты». Но кто должен был обеспечить безопасность «демократам в Кремле»? И демократы ли они?

А. Ф. Дунаев

Вот в этом как раз были у российских либералов большие сомнения. Справедливости ради, скажем, что были у них для этого серьезные основания. Как всякую революцию, тем более такую, что случилась, по сути, внезапно (и в этом смысле в корне отличалась от большевистской, которую Ленин готовил пятнадцать лет, тщательно отсеивая группу единомышленников, пришедших вместе с ним к власти), августовскую революцию с первых дней преследовала тяжелая «кадровая болезнь», если можно так выразиться. Непонятно было, кому можно доверять, а кому нет. Массовый переход депутатов-«перебежчиков», вчерашних демократов, на сторону сил реванша был тому неоспоримым свидетельством.

Ведь, в сущности, это было массовое предательство. И связано оно было, конечно, с происхождением революции. Эти люди вышли из купели позднего брежневизма, когда моральная деградация общества достигла крайних пределов. Верность ИДЕЕ, да что там, просто человеческая порядочность перестали быть ценностью. С той же легкостью, с какой эти люди изменили коммунизму, готовы они были изменить демократии. То было, если хотите, время измены.

В. П. Баранников С. Ю. Глазьев

Революционная смена правящих элит сделала появление «наверху» случайных, неверных людей из бывшей номенклатуры практически неизбежным. А откуда еще мог взять президент людей, способных возглавить Министерство внутренних дел, Министерство обороны, Службу государственной безопасности, Контрразведки, Прокуратуру, Конституционный суд, да и просто опытных управленцев? Из вчерашних диссидентов? Так не было среди них ни управленцев, ни генералов. Каждое назначение превращалось в мучительный процесс проб и ошибок.

Вот и оказались двурушниками и председатель Конституционного суда Зорькин, и Генеральный прокурор Степанков, и первый зам. министра внутренних дел Дунаев, и глава МБ Баранников, и даже Глазьев, министр внешнеэкономических связей в правительстве Черномырдина. Эти и вовсе на следующий день после увольнения оказались, как мы помним, на той же должности у Руцкого. И, узнав об этом, Ельцин, по свидетельству Олега Попцова, воскликнул: «А я ведь верил им, как себе!»

 

С. А. Ковалев А. А. Собчак

Добавьте к этому политическую неопытность избирателей, не привыкших еще к обращению с таким обоюдоострым инструментом, как альтернативные свободные выборы, что нередко делало их жертвами дешевой демагогии. Добавьте также известную «слабость» Ельцина и его почти невероятную психологическую глухоту, неспособность разбираться в людях, приведшую на вершины власти таких зловещих персонажей, как начальник службы охраны президента, бывший майор КГБ Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков или первый вице-премьер Олег Сосковец (об этой троице мы, впрочем, еще поговорим отдельно).

Сложите все это вместе, и вы увидите, что основания для вопроса: «За что боролись?» – у либералов, бесспорно, были. И станет понятно, почему искреннейший из них-и самый прямолинейный тоже-Юрий Буртин, «святой демократии», как назвал его Дмитрий Фурман, мог писать: «Демократическая революция добилась победы-но почти сразу же утратила ее плоды. Хуже того, она переродилась, тем самым опошлив само понятие «демократии», подорвав доверие к тому, что только и может нас спасти».

  

Г X.Попов  А. М. Мигранян  С. А. Караганов

Понятно и почему издали либералы свой знаменитый том «Год после Августа» и один из его авторов, Леонид Баткин, так объяснял замысел: «Мы присутствуем при тупике, исчерпании послеавгустовской ситуации, которая воплощена в посткоммунистической номенклатуре. Так оно и будет, пока у власти будут «демократы», те же хозяева жизни, что и раньше, необюрократический слой, поглощенный самосохранением и личным жизнеустройством». И пояснял в журнале Столица. «Да, это уже не проклятая партийная власть, не те, о ком мы говорили, чокаясь: «Пусть они сдохнут!». Не те. Но и не подлинно другие. Не тоталитаризм, но и не демократия».

Так в чем же ошибка-то?

В том же, чего не понял Мэлиа: демократическая революция не одномоментное событие (избавились от коммунизма – остальное семечки), а ПРОЦЕСС, нескорый, мучительный, хаотический, опасный процесс, конечный результат которого еще долго, очень долго, будет неясен. Но Мэлиа был далеко, за океаном, ему простительно. Как, однако, могли не заметить того, что происходит вокруг них, все эти безупречно честные, рафинированные, искренне преданные демократии люди? Не заметить всех этих Конгрессов, Соборов и Фронтов, где реваншисты собирали силы для свержения президента, который, что ни говори, оставался символом демократической революции? Подготовки процедуры импичмента не заметить? Оголтелой враждебности Верховного Совета, чреватой мятежом, по сравнению с которым сам августовский путч покажется фарсом?

Но не только этого не заметили либералы. Еще и того, что помощники президента-Юрий Батурин, Михаил Краснов, Георгий Сатаров, Александр

Лившиц, Людмила Пихоя, – все, как один, были безукоризненными демократами. И из одиннадцати членов Президентского совета лишь трое (Гавриил Попов, Андраник Мигранян и Сергей Караганов) оказались впоследствии двурушниками. Остальные – Сергей Ковалев, Егор Гайдар, Анатолий Собчак, Юрий Рыжов, Даниил Гранин, Юрий Карякин, Сергей Алексеев, Отто Лацис – отвечали самым строгим либеральным критериям. И колючая пресса была свободна в хвост и в гриву критиковать и президента, и его чиновников. Не так уж, выходит, безнадежно обстояло дело с этим «квази-демократическим» режимом.

Это правда, во времена чеченской войны, жесточайшей ошибки Ельцина, которая заслуживает отдельной главы нашей повести, большинство из этих людей выйдет из Президентского совета в знак протеста. Но это будет лишь в 95-м-начале 96-го, а либералы-™ создали свою «Независимую гражданскую инициативу» (НГИ) и писали в кавычках само слово «демократ» – в 92-м!

Странное совпадение

Я собственными ушами слышал, как один из лидеров Демократической партии России, член НГИ, просил на представительном собрании: «Пожалуйста, не называйте меня демократом, мне это неприятно». Каково? И Буртин писал в Независимой газете в резкой статье под названием «Чужая власть», что «с этой нынешней властью нам не по пути, ее нужно менять». Он, надо полагать, и не подозревал, что несколькими месяцами раньше в газете День того же требовал некий Юрий Липатников, фюрер очередного «коричневого» Русского союза, причем в статье с тем же названием «Чужая власть».

Конечно, Липатников аргументировал свое требование иначе: «Русские вымирают. Полтора миллиона человек в год-наш шаг в историческое небытие. Что же с нами? Нас загрызает чужая оккупационная власть!». Разумеется, цифры были взяты с потолка. Но ведь никто в либеральном лагере их не оспорил. Зато требование «эту власть нужно менять» и заголовок «Чужая власть» совпали буквально. Голубой воды либерал и «коричневый» вождь добивались ОДНОГО И ТОГО ЖЕ. Не странно ли? Как можно было не обратить на это внимание?

Тем более что это было, отнюдь, не единственное совпадение. Вся пропаганда Дня сводилась, по сути, к этому-либеральному! – требованию: «власть надо менять». И либералы не попытались объяснить эту почти немыслимую загадку. Хотя ее объяснение и лежало на поверхности: либералы отрекались от президента, олицетворявшего демократическую революцию, в трудный и опасный для нее час. Во имя чего отрекались? Лидер НГИ Юрий Афанасьев не колебался: «Чтобы выбраться из ложной альтернативы «Ельцин или правые», создать возможность выбора в пользу подлинной демократии, не надеясь на квази-демократическую власть, нам необходимы серьезные интеллектуальные усилия. Правительство на них явно неспособно. На прорыв в цивилизацию должны найти в себе силы мы сами. Общество должно само избавиться от иллюзий в отношении послеавгустовских политиков, само отыскать путь своего становления. Мы обязаны сами найти в себе силы…» (выделено мной,-А. Я.).

«Сами», «сами» – я будто слышу голос Мэлиа: «Коммунизма больше нет, ничто не мешает прорываться к цивилизации». Проблема лишь в том, что на практике в бой-то идти пришлось бы на два фронта-против президента («квази-демократическая власть») и против Верховного Совета (авторитаризм с сильным нацистским душком). Другого выбора не было: в противоборстве именно двух этих сил решалась судьба страны. Импичмент ведь назревал, затем референдум, а затем и октябрьский вооруженный мятеж. Хочешь-не хочешь, на практике приходилось выбирать между ними. Хотя бы потому, что не справились бы либералы «сами» с макашовскими боевиками, штурмовавшими Останкино, и с баркашовскими чернорубашечниками в Белом доме.

По свидетельству Олега Попцова, «Решение о штурме Белого дома принималось трудно. Коллегия Министерства обороны, Генеральный штаб заседали несколько часов. Грачев не решался брать ответственность на себя, требовал президентской защиты: с военным трибуналом не шутят». А что могли бы гарантировать всем этим генералам Афанасьев с Буртиным? «Прорыв в цивилизацию»?

Ю. Г. Буртин

Да ведь иначе и не могло быть в стране с вековым имперским прошлым. Это Мэлии позволено было думать, что все зло в коммунизме. Людям, выросшим в России, следовало бы знать страну, в которой они живут. Знать мощь ее патерналистской традиции. Знать, что, в отличие от Америки, свобода для большинства ее населения есть нечто почти марсианское. И поэтому выкарабкиваться из депрессии они будут совсем не так, как Америка. У той имперского прошлого не было, векового патернализма тоже. И поэтому мощного реваншистского движения не могло быть там по определению.

Ю. В. Липатников

Только длительная-и терпеливая-дезинтоксикация большинства могла маргинализовать реваншистов. И «квази-демократическая власть», не возражавшая против практически неограниченной свободы слова, создала все условия для такой дезинтоксикации. Для первого этапа демократической революции это много, очень много. Было бы только кому этим всерьез заняться.

Ну, допустим на минуту, что в октябре 93-го Ельцин потерпел поражение. Как обстояло бы в этом случае дело с «прорывом в цивилизацию» – с Руцким в качестве президента и с нацистами, которым он был бы обязан своей победой? И с резким ограничением свободы слова (Верховный Совет и до того перессорился практически со всей прессой). Я знаю, могут сказать, что, в конечном счете, десятилетие спустя Россия все равно обрела эквивалент Руцкого. Но Путин, по крайней мере, получил власть не из рук нацистов и ничем не был им обязан. И в результате мы все-таки имеем «гибридный» режим, при котором возможны и Новая газета, и Эхо Москвы и невозможны Глазьев в качестве премьера и Дугин в качестве официального идеолога режима. Нет сомнения, некоторые читатели большой разницы в этом могут и не увидеть. Единственное, что я могу таким читателям порекомендовать, это посмотреть материалы Избор-ского клуба.

Упущенные возможности

Мне кажется, что в эпоху «либерального окна», каким, несомненно, было ельцинское десятилетие, главной обязанностью, если хотите – функцией российской интеллигенции, оплота отечественного либерализма, должно было стать не стремление «менять власть», а ПРОСВЕЩЕНИЕ-как собственного населения, так и Запада в отношении России. И в первую очередь следовало использовать свое интеллектуальное превосходство для того, чтобы камня на камне не оставить от мифов, которыми кишела реваншистская оппозиция, раздавить их, прежде чем она внедрила их в массовое сознание, прежде чем стали они, говоря словами Маркса, материальной силой. А то, что такая оппозиция непременно появится после крушения империи (так же, как и то, что будет она непримиримой), должно было приниматься как данность: она просто не могла не возникнуть в России.

Сегодняшние события, в частности массовая поддержка вторжения в Украину, где против России якобы сражаются «американские легионы» и американский флот готов был с минуты на минуту завладеть базой в Крыму, и массы в эту абракадабру поверили, свидетельствуют, что во времена ельцинского «окна» либеральная интеллигенция свою функцию НЕ ВЫПОЛНИЛА.

Хотя тогда это было, как мы сейчас увидим, довольно несложно и, будь она меньше занята всепоглощающим стремлением «менять власть», а больше своим непосредственным просветительским делом, не исключено, что ничего подобного тому, что происходит сегодня, вполне могло и не быть. Во всяком случае, не накрыла бы эта туча страну.

Покажу это на примере. Нет нужды, я думаю, повторять, что движет реваншистами-ненависть. И главным ее объектом были тогда вовсе не Ельцин или демократы (эти изображались лишь мальчиками на побегушках у «мировой закулисы»). Врагом № 1 с самого начала был Запад. Там написан был сценарий развала великой державы. Даже путчисты играли в нем, как мы помним, «заранее расписанные роли», что уж говорить о демократах? Поначалу, однако, общепринятая версия рождавшегося на глазах мифа состояла в том, что Запад торопился с развалом СССР потому, что вот-вот готов был рухнуть без природных богатств России.

Вот официальный политический документ, озаглавленный «Отвечает оппозиция», суммировавший ее точку зрения на ситуацию в мире в 1992 году: «Не все знают, что экономика США и крупнейших стран Запада переживает тяжелый кризис. Сейчас она держится на плаву лишь за счет энергетических и сырьевых ресурсов России, перекачиваемых на Запад по бросовым ценам. За период деятельности правительства Гайдара Россия через поставки дешевого сырья сделала вливание в экономику Запада в размере 40–50 миллионов долларов. Не Запад помогает России, а Россия спасает экономику Запада за счет обнищания собственного народа». И День уверенно уточнял: «Без наших природных ресурсов все нынешнее благосостояние Запада мгновенно рухнет».

Любой грамотный экономист при помощи нескольких цифр мгновенно обратил бы в пыль этот миф о злодее-Западе, спасающемся от краха за счет ограбления России (естественно, при содействии Гайдара). Хотя бы одним фактом, что мировой товарооборот исчислялся и в ту пору в триллионах (!) долларов, и даже подари Гайдар Западу русское сырье даром, это все равно было бы каплей в море.

И подумайте, как легко могла бы либеральная пресса на всю страну высмеять этот смехотворный ляп реваншистов, похоронив миф при самом его зарождении! Увы, никому и в голову не пришло оспорить «Ответ оппозиции». Какой серьезный человек, рассуждали, станет спорить с очевидным вздором? Но для уралвагонзаводских масс это вовсе не было вздором. Им нужно было как-то объяснить самим себе, почему вдруг подломились колени у вчерашней грозной сверхдержавы. И реваншисты предложили им удобное и понятное простому человеку объяснение. А либералы не предложили: слишком заняты были доктринерской нуждой «менять власть». Вот и стало реваншистское объяснение первым камнем в фундамент массовой ненависти к Западу. Вот вам упущенная возможность изменить судьбу страны.

А вот еще одна возможность высмеять на весь мир, на этот раз Запад, за глухоту, мистифицирующую всю его политику в отношении России. 1 августа 93-го Нью-Йорк Таймс опубликовала редакционную статью «Новая русская империя?» В ней справедливо отмечалось, что «националистические оппоненты правительства президента Ельцина и отдельные фракции в армии мечтают о реставрации русской империи. И не только мечтают. Некоторые командиры в новых республиках начали действовать». Далее перечислялись соответствующие акции этих командиров в Таджикистане, в Азербайджане, в Грузии, в Прибалтике и на Украине. «Если националисты, – продолжала газета, – сумеют направить крупнейшее в Европе государство с самым большим на континенте военным ядерным потенциалом на курс экспансионизма, перспективы международной безопасности могут трансформироваться за одну ночь».

Верно. Опубликуй газета такую статью сейчас, когда «курс на экспансионизм» стал государственной политикой России, цены бы ей не было. Но той осенью, когда два месяца оставалось до вооруженного мятежа, которому предстояло решить вопрос о самом существовании «правительства президента Ельцина», действия «некоторых командиров», могли означать лишь одно: у президента, занятого центральным конфликтом 93-го, противоборством с Верховным Советом, руки не доходили до того, что происходило на окраинах страны. Так или иначе, проблема, поднятая редакцией Нью-Йорк Таймс, была совершенно очевидно маргинальной по сравнению с почти невыносимым напряжением, в котором жила в ту пору столица России.

Но самое интересное было дальше, когда редакция начала рассуждать о том, что же все-таки делать Западу перед лицом вроде бы намечавшегося курса России на реставрацию империи: «Вашингтон может использовать как пряник, так и кнут, чтобы помочь м-ру Ельцину отбить вызов националистов».

Бог с ним, с «пряником», мы уже знаем, что о действительно важном для будущего страны «вызове националистов» из Верховного Совета газета понятия не имеет. Но что имела она в виду под «кнутом»? Оказывается вот что. «Нужно ясно предупредить националистов, что продолжающееся военное вмешательство в политику нерусских республик может привести к экономической изоляции России».

Но позвольте, мы ведь только что читали «Ответ оппозиции». И в редакции, надо полагать, читали. Знают, стало быть, что реваншисты только и мечтают об «экономической изоляции России», которая, по их мнению, означала бы гибель Запада. Это ИХ угроза, ИХ кнут. Чтобы у туповатого Запада не осталось в этом никаких сомнений, День заказывает огромную, опубликованную в двух номерах статью «Эра России». И кому заказывает? Хорошо уже известному нам «наци» Баркашову. И тот подробно разжевывает для нью-йоркской газеты, словно для несмышленыша, очевидную для него истину.

«Россия-то, – разъясняет «наци», – экономический бойкот Запада запросто переживет. Наших собственных ресурсов вполне хватит для автономного развития в любом случае. А вот переживет ли Запад бойкот с нашей стороны? В результате прекращения поставок нашего сырья в США и на Западе наступит резкий спад производства. А если, следуя нашему примеру, захотят сами распоряжаться своими ресурсами и другие сырь-едобывающие страны, выхода из кризиса для США не будет (выделено автором). Сотрясаемые расовыми и социальными волнениями они, скорее всего, развалятся на ряд небольших государств. Когда это произойдет, в мире останется только одно самое могучее во всех отношениях государство – и это будет наше государство. Впереди эра России – и она уже началась!»

Голубая мечта русского «наци», не имеющего даже отдаленного представления ни о политике, ни об экономике? Дичайший вздор? Все так. Но реваншисты-то, как видим, верили в него свято. И поэтому пытаться остановить их угрозой «экономической изоляции России» выглядело, согласитесь, очевидной бессмыслицей. И, тем не менее, ведущая американская газета именно ее предлагала в качестве «помощи м-ру Ельцину». Какой простор для российской либеральной прессы повоспитывать западное общественное мнение и заодно раздавить в зародыше реваншистский миф при самом его зачатии! Увы, сколько я знаю, едва ли кто-нибудь в России, и тем более на Западе, вообще заметил эту неувязку.

Кладбище упущенных возможностей – вот что открывается нам при взгляде на эту картину. Интеллигентское высокомерие: кому взбредет в голову читать эту мерзость-День? Да и времени для этого не было: следовало срочно «менять власть». Я не говорю уже, что ни от Афанасьева, ни от какого бы то ни было иного лидера либеральной оппозиции никто никогда не слышал объяснения, как именно, с помощью каких социальных сил и опираясь на какие политические альянсы, могло бы «общество само прорваться в цивилизацию». Как показали первые же выборы в Думу 12 декабря 93-го, самое большее, на что могли рассчитывать в парламенте демократы, тем более – расколотые на три партии: Гайдара, Явлинского и Шахрая, – это 30 % голосов, по сути, та же треть, что в Верховном Совете. Не с Жириновским же, в самом деле, не с коммунистами и аграриями было «прорываться в цивилизацию». Нет, похоже, «менять власть» не было тогда делом либералов. Просвещение – было. Но им они, как мы видели, пренебрегли.

Говоря словами Талейрана, это было больше, чем преступление, это была ошибка. Постараемся не повторить ее после Путина?

Глава 14

ЧЕЧЕНСКИЙ ЭКЗАМЕН В НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ РОССИИ

Что сильнее всего поражает в новейшей истории «Русской идеи» – от партийных аппаратчиков к реваншистской оппозиции, от Горбачева к Ельцину (и к Путину) – это бездна ошибок. С обеих сторон. Какая-то вакханалия ошибок! Ошибается коммунистическое большинство первого Съезда народных депутатов РСФСР в мае 90-го, выбирая председателем Верховного Совета своего будущего непримиримого противника Ельцина. Ошибаются реваншисты и с импичментом, и с референдумом, и вообще со всем, что они делали-от августовского путча 91-го до октябрьского мятежа 93-го. Не отстает и другая сторона. Ошибается Горбачев, отвергая свой последний шанс – программу Шаталина, ошибается Запад, теряя интерес к России, едва миновал страх коммунизма, ошибаются отечественные либералы, забывая о своей миссии просвещения большинства, отдавая ее реваншистам.

И особенно как-то безнадежно все это выглядит потому, что предстоит мне сейчас описывать еще одну ошибку. На этот раз Ельцина. Жестокую – и кровавую – ошибку, вторжение в Чечню, так, на первый взгляд, напоминающее сегодняшнее вторжение в Украину.

Впрочем, эта последняя аналогия, как скажет вам каждый историк, лишь кажущаяся. Ошибка ошибке рознь. И разница между ними важна. В данном случае-для понимания особенностей русской истории-важна первостепенно. Остановимся на ней на минуту, она того заслуживает. Потому что на самом деле не ельцинскую ведь ошибку повторил Путин, а куда более древнюю, николаевскую (речь, конечно, о знаменитой крымской эпопее Николая!). И дело не в том лишь, что у ельцинской ошибки была хоть видимость оправдания-«ликвидировать очаг всероссийской преступности», «предотвратить вторую кавказскую войну», а у путинской и видимости не было. В чем-то другом, куда более важном, разница.

Ошибка Ельцина, безусловно, непростительна для лидера переходившего, казалось, к демократии государства. Но все же нашел он в себе силы осознать свою ошибку, положить конец войне-пусть под угрозой провала на выборах, – не поддался соблазну диктатуры, вернулся к переходу. Да, к «испорченному», искореженному олигархическим хамством, но все же переходу к демократии (то есть, в моем представлении, к обществу без произвола власти), чего реваншисты, стоявшие стеной за «войну до победного конца», никогда ему не простили.