Текст книги "«Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века"

Автор книги: Александр Наумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глобальные западные и арабские СМИ целенаправленно внедряли в сознание обывателей в государствах, по которым прокатилась «арабская весна», имидж богатых и преуспевающих западных стран, роскошной жизни западного населения и всех тех благ, которые сулит обществу демократия. В результате у многомиллионных масс молодежи, сравнивавшей собственную бедность с процветанием на Западе, возник разрыв между ожиданиями благосостояния и действительностью, что и спровоцировало их впоследствии на активное противодействие правящим режимам. Причем зачастую реальное положение вещей было не столь катастрофическим, как его представляли зрителям СМИ.

Особенно ангажировано вели себя арабские спутниковые телеканалы. С самого начала протестов против режимов Бен Али и Мубарка со стороны персидских монархий началась настоящая информационная война. Искажение информации носило самый разнообразный характер, начиная с характера и масштаба антиправительственных выступлений и развития ситуации на местах и вплоть до фабрикации репортажей о судьбе тех или иных индивидов. СМИ, как правило, старались подчеркнуть их массовость и мирный характер и показать, насколько беспощадно с этими мирными демонстрантами расправляется режим[369]369
  Вестфрид М. Итоги «арабской весны»: анализ причин и особенностей // Право и управление. XXI век. № 1 (30)/2014. С. 62–63.


[Закрыть].

Особенно следует отметить деятельность флагмана «теле-революции» в арабском мире – Al-Jazeera, которая благодаря новаторскому стилю вещания обладала гигантской популярностью у населения стран Магриба. И, принадлежа эмиру Катара, активно использовала свои преимущества: в подаваемой информации светский тунисский (а затем и египетский) режим представлялся душителем свободы и прав человека, а оппозиционные силы, в свою очередь, преподносились как мученики за свободу собственного народа в частности и всего арабского мира в целом. Характерен пример трагедии М. Буазизи, ставшей благодаря регулярно повторяемым репортажам Al-Jazeera символом социальных несчастий Туниса. Можно согласиться с американским исследователем М. Линчем, что шаг Буазизи не являлся спонтанным актом отчаяния, каким его пытались преподнести, а был хорошо просчитанным политическим ходом, нацеленным именно на ту реакцию, которую он в итоге и получил[370]370
  Lynch М. Op. cit. Р. 75.


[Закрыть]. Необходимо в этой связи упомянуть о весьма натянутых и сложных взаимоотношениях между тунисским режимом и Al-Jazeera и его владельцем. Официальный Тунис не раз блокировал работу телеканала в стране, а в 2006 году и вовсе закрыл посольство в Дохе в знак протеста против «враждебной кампании» телеканала. Al-Jazeera, однако, даже в таких условиях удалось создать целую сеть собственных агентов в Тунисе, которые с началом «жасминовой революции» активно снабжали телеканал самой актуальной информацией с мест.

Тем временем, массовые протесы из Сиди-Бузида перекинулись на другие города на юге страны. В ходе столкновений с представителями правопорядка среди митингующих появились первые жертвы. Различные организации высказались в поддержку протестующих; с открытой критикой режима выступили юристы, журналисты и даже рэп-музыканты. Генеральный союз трудящихся Туниса, который в течение многих лет устраивал забастовки шахтеров, учителей и других профессиональных групп, организовал всеобщую стачку в крупнейших городах страны, что во многом способствовало увеличению количества митингующих, а также перемещению протестной активности с периферии в центр страны[371]371
  Голдстоун Дж. Ук. соч. С. 165.


[Закрыть].

Режим ответил дальнейшими репрессиями, о которых тут же сообщали зарубежные спутниковые телеканалы и, особенно, социальные сети. Распространявшаяся через Facebook и Twitter информация буквально открыла шлюзы для массового протестного движения в стране. Около двух миллионов (!) тунисских пользователей Facebook использовали в своих профайлах революционную тематику[372]372
  Chomiak L., Entelis J. The Making of North Africa’s Intifadas // Middle East Report. Vol.41 (Summer 2011). P. 13.


[Закрыть]. Правительство отвечало повальным закрытием аккаунтов в социальных сетях и других сайтов, через которые оппозиционеры поддерживали связь. В ответ Facebook создал зашифрованный канал доступа к сайту для пользователей из Туниса. А тунисский посол в Вашингтоне был вызван в Государственный департамент США, где ему выразили протест против действий по ограничению доступа к электронным каналам связи[373]373
  Исаев Л. М., Шишкина А. Р. Египетская смута XXI века. М., 2012. С. 23.


[Закрыть].

Международные новостные средства массовой информации изображали события в Тунисе как противостояние пользующегося Интернетом, но жестоко преследуемого населения, с одной стороны, и жадного и коррумпированного правителя – с другой. Традиционные партнеры и союзники Бен Али на Западе – США, Франция и другие – полностью отказали ему в поддержке. Так, американский президент с первых дней революции выступал с осуждением применения насилия режимом Бен Али против демонстрантов, «храбростью и достоинством» которых Б. Обама «восхищался». В ходе развития «жасминовой революции» глава Белого дома призвал тунисского президента соблюдать и уважать права человека, и как можно скорее «провести честные, свободные и справедливые выборы для того, чтобы отразить истинную волю тунисского народа и удовлетворить его просьбы». Ему вторили и европейские союзники США. Президент Франции Н. Саркози убеждал, что «только диалог сможет обеспечить демократический и надежный выход из нынешнего кризиса», а Верховный представитель Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности К. Эштон от лица ЕС заявила, что Брюссель «выражает поддержку и признание тунисскому народу и что все демократические устремления должны быть достигнуты мирным путем»[374]374
  См.: In quotes: Reaction to Tunisian crisis // BBC News. URL: http://www.bbc.com/news/world-africa-12197681


[Закрыть].

Учитывая подобное давление извне, режиму Бен Али было крайне сложно решиться в полной мере использовать собственное право на легитимное насилие. Следует отметить в этой связи, что в «жасминовой революции» не принимали участия исламисты (к этому времени Бен Али разгромил главную исламистскую партию «Ан-Нахда» и выслал из страны ее лидеров), и в отсутствии исламистской угрозы западный мир открыто поощрял борьбу молодых демонстрантов против стареющего диктатора[375]375
  Голдстоун Дж. Ук. соч. С. 165.


[Закрыть].

«Революционеры» же посредством публикации материалов в Facebook и Twitter вели прямой репортаж с мест протестов, координировали их ход, рассказывали и показывали в социальных медиа факты применения насилия против безоружных демонстрантов. Эти кадры вдохновляли прежде аполитично настроенные группы населения, которые спешили присоединиться к антиправительственным демонстрациям. Выходя на улицы, такие участники социальных сетей превращались в реальных противников режима, число которых постоянно росло. Во время акций протеста в микроблогах цитировались масс-медиа, в результате чего каждый пользователь мог стать самостоятельным вещателем информации, а читатель – наблюдать за множеством независимых друг от друга комментариев, погружаясь в идиллию плюрализма мнений[376]376
  Априянц К. В. Ук. соч. С. 120.


[Закрыть]. Более того, Интернет-активисты специально посещали даже удаленные регионы страны, чтобы освещать посредством социальных площадок происходившие события. Яркие образы масштабных демонстраций, транслируемые блогерами, способствовали преодолению многими жителями Туниса барьера страха перед активными действиями «офф-лайн».

К началу января массовые волнения охватили всю страну. В городах Касерин, Тала и Рагеб прошли демонстрации и ожесточенные столкновения молодежи с полицией, приведшие к гибели нескольких десятков человек (в Тале были убиты пять демонстрантов; в Кассерине снайперы застрелили двадцать одного протестующего). Прежде звучавшие экономические лозунги сменились политическими, главным из которых был немедленный уход президента Бен Али.

10 января 2011 года Бен Али выступил по национальному телевидению, обвинив в беспорядках враждебно настроенные иностранные силы и пообещав решить проблему безработицы путем создания более трехсот тысяч дополнительных рабочих мест.

12 января в Twitter появился ярко выраженный призыв к антиправительственным выступлениям в столичном Тунисе. В группе #sidibouzid появилось сообщение: «Истинная сила тунисцев (будет видна), если завтра мы все соберемся в центре города, чтобы показать наш гнев»[377]377
  Беляков Н. В., Прохватилов В. В. Ук. соч. С. 39–40.


[Закрыть]. 13 января на улицы вышли десятки тысяч человек – это была крупнейшая демонстрация «жасминовой революции». Стало ясно, что единственной надеждой Бен Али осталась армия. В столицу и ее пригороды были введены войска, вечером в городе был объявлен комендантский час. Глава Генерального штаба генерал Р. Аммар заявил, однако, что армия не будет нарушать профессиональный кодекс и стрелять по согражданам.

14 января 2011 года в столичном Тунисе и других крупных городах вновь прошли многотысячные демонстрации под лозунгами «Восстание продолжается!», «Скажем “нет” Бен Али», «Бен Али, убирайтесь!», «Спасибо, Бен Али, с нас хватит», «Хлеб и вода – да, Бен Али – нет».

В столице правящая партия – «Демократическое конституционное объединение» – организовала контрдемонстрацию в поддержку Бен Али, однако она сильно уступала по массовости оппозиционным митингам. Ведя антиправительственную пропаганду и координируя революционные выступления через Facebook и Twitter, «революционеры» захватили основные коммуникационные артерии государства. В столице восставшие блокировали президентский дворец и правительственные здания.

Силы безопасности, снявшие утром согласно распоряжению президента оцепление столичных улиц, сначала не препятствовали прохождению демонстраций. Однако когда протестующие попытались прорваться к правительственным зданиям, Центробанку и телецентру полицейский спецназ начал разгон демонстрантов с применением слезоточивого газа. В этих условиях армейские подразделения заняли ключевые позиции в тунисской столице, а на всей территории страны было введено чрезвычайное положение.

В 17.00 14 января по местному времени под давлением массовых протестов и нейтралитета армии, покинутый внешнеполитическими партнерами, президент 3. Бен Али предпочел не рисковать собственной судьбой (а, возможно, и жизнью), оставил страну и вылетел в Саудовскую Аравию. Бегство Бен Али вызвало ликование и победную эйфорию у протестующих. В столице тем временем начались погромы и мародерство: был сожжен железнодорожный вокзал, грабежу и разорению подверглись магазины, кафе и крупные торговые центры, а также дома зажиточных граждан. Всего в ходе столкновений, которыми сопровождалась «жасминовая революция», погибло семьдесят восемь человек[378]378
  В результате насилия в Тунисе погибли 78 человек // Интернет-канал «Вести. ru». URL: http://www.vesti.ru/doc.html7icU421208.


[Закрыть].

Власть в стране оказалась в руках военных, а функции главы государства взял на себя премьер-министр М. Ганнуши. 17 января он объявил о создании временного коалиционного правительства, ключевые посты в котором (министров обороны, МВД, МИД, финансов) сохранили представители режима Бен Али. Это вызвало новые протесты и демонстрации с требованием ухода всех представителей старого режима. 20 января были взяты под стражу более тридцати родственников свергнутого президента. 27 января Ганнуши отстранил от власти всех членов бывшей правящей партии, кроме себя. Спустя ровно месяц ушел в отставку и сам Ганнуши, премьер-министром стал Б. Каид ас-Себси. В конце октября 2011 года в стране прошли выборы в парламент, на которых большинство мест получила исламистская партия «Ан-Нахда».

Общественно-политический кризис в Египте и падение режима президента Хосни Мубарака были вызваны практически теми же факторами, что привели к «жасминовой революции» в Тунисе: безработица и бедность, неэффективность государственного и муниципального управления, гипертрофированный уровень коррупции, демографические и продовольственные проблемы, слабое социальное обеспечение, авторитарный характер правления, клановость и непотизм правящей верхушки. В этой связи интересно мнение отечественного исследователя М. З. Ражбадинова, который отметил, что «если в отношении революции в Тунисе можно использовать выражение французского общественного деятеля и политолога Алексиса де Токвиля – “Революции вспыхивают не тогда, когда массы живут хуже в абсолютном смысле, а тогда, когда их положение несколько улучшилось, вызвав, однако, значительный рост ожиданий”, то египетские события вполне вписываются в фразу русского теоретика анархизма Петра Кропоткина – “Если отчаяние и нищета толкает народ к бунту, то надежда на улучшение ведет его к революции”»[379]379
  Ражбадинов М. З. Анатомия египетской революции – 2011. Египет накануне и после политического кризиса в январе-феврале 2011 года. М., 2013. С. 391.


[Закрыть]. Между двумя странами, конечно, существовали определенные различия, а именно: размер территории и численность населения (Египет превосходит Тунис в шесть раз по размеру территории и более чем в восемь раз по количеству жителей), уровень урбанизации (67 % в Тунисе и 43 % в Египте), роль армии в жизни общества, особенности внутренней и внешней политики, значение государства для арабского мира и т. д.

Как и Тунис, Египет к началу «финиковой революции» 2011 года явно не находился в критическом положении. В годы правления Мубарака египетская экономика развивалась вполне динамично, показав за тридцать лет рост в четыре с половиной раза, что являлось одним из лучших показателей для стран Третьего мира. Несмотря на негативное воздействие мирового финансово-экономического кризиса, египетская экономика продолжала демонстрировать неплохие показатели: в 2008 году рост ВВП Египта снизился, но составлял очень приличные 4,6 % в год. А в 2010 году экономический рост в Египте снова ускорился[380]380
  Коротаев А. В., Зинькина Ю. В. Египетская революция 2011 года. Структурнодемографический анализ // Азия и Африка сегодня. 2011. № 6. С. 10–11.


[Закрыть].

Политические реформы, правда, сильно отставали от экономических, а высокий уровень коррупции и традиционная египетская бюрократия препятствовали поступательному развитию рыночных отношений в стране. Как отмечает А. М. Васильев, «любая бумажка в государственном учреждении, получаемая из рук мелкого чиновника, могла стоить пятьдесят – сто фунтов при зарплате текстильщика триста пятьдесят фунтов в месяц (примерно семьдесят пять долларов США – А. Н.)…Взятки на высшем уровне исчислялись миллионами и десятками миллионов фунтов»[381]381
  Васильев А. М. Цунами революций // Азия и Африка сегодня. 2011. № 3. С. 12.


[Закрыть]. Несмотря на позитивные экономические сдвиги в результате проведенных в нулевых годах неолиберальных по духу реформ, проблемы социально-экономического характера к моменту начала «арабской войны» сохранились и даже обострились.

Значительная часть населения Египта проживала за чертой бедности (хотя, как отмечают А. В. Коротаев и Ю. В. Зинькина, «египетская бедность – явление достаточно специфическое»). 40 % египтян жили менее, чем на два доллара в день, в то время как состояние президента Хосни Мубарака оценивалось в два-три миллиарда долларов США. Начавшийся в 2008 году рост мировых цен на продовольствие на фоне очень высокой зависимости Египта от продовольственного импорта привел к резкому падению жизненного уровня населения страны; за считанные месяцы за чертой бедности оказалось около трех миллионов египтян. Еще более увеличился итак внушительный разрыв в доходах между богатыми и бедными гражданами арабской республики[382]382
  Gelvin J. L. Op. cit. Рр. 35, 41.


[Закрыть].

Уровень безработицы в Египте к началу «финиковой революция» был по мировым меркам не особенно высоким – порядка 9 %, или около двух с половиной миллионов человек. Но почти половину из этой армии безработных составляла египетская молодежь в возрасте 20–24 лет, часто получившая диплом колледжа или университета (всего среди безработных в Египте было 43 % людей с высшим образованием). В ходе событий начала 2011 года эти безработные, молодые и образованные люди и составили ударную силу протестов. В целом, как справедливо полагают исследователи вопроса, сочетание многочисленной неустроенной высокообразованной молодежи и миллионов египтян, оказавшихся за считанные месяцы ниже уровня бедности, и создало социальный взрывчатый материал для свержения X. Мубарака[383]383
  См., напр.: Коротаев А. В., Зинькина Ю. В. Египетская революция 2011 года. Структурно-демографический анализ // Азия и Африка сегодня. 2011. № 7. С. 21.


[Закрыть].

В политическом отношении египетский режим, как и режим Бен Али, представлял собой «фасадную» и коррумпированную «управляемую демократию». Но он был гораздо более авторитарный, нежели тунисский, так как к моменту «финиковой революции» Египет почти тридцать лет находился в состоянии чрезвычайного положения, которое было введено после убийства президента А. Садата в 1981 году и которое Мубарак обещал отменить перед президентскими выборами 2005 года, но так и не сделал этого. Данная ситуация, в свою очередь, способствовала почти полной бесконтрольности сил безопасности (по оценкам экспертов к моменту «финиковой революции» в той или иной степени в аппарате спецслужб режима Мубарака состояло до двух миллионов египтян), в массовом порядке применявших насилие по отношению ко всем недовольным действиями властей. Не добавляло популярности правящему режиму и упорно распространявшиеся в стране слухи о желании правившего уже двадцать девять лет X. Мубарака выдвинуть своего младшего сына Гамаля, чье имя прямо ассоциировалось с гигантской коррупцией в правящей верхушке Египта, в качестве преемника на президентских выборах 2011 года (Гамаль Мубарак вызывал неприязненное отношение даже у египетских военных)[384]384
  Gelvin J. L. Op. cit. Р.39; Долгов Б. В. Ук. соч. С. 20.


[Закрыть].

Надо заметить, что к этому времени в Египте уже активно распространялся Интернет. Из восьмидесяти миллионов населения страны пятьдесят шесть имели мобильные телефоны, а двадцать два обладали возможностью выхода в Сеть. Причем доступ к Интернету для египтян (в основном образованной молодежи) был совсем необременительным; средняя цена доступа в Интернет-кафе составляла три-пять египетских фунтов (не более одного доллара США) за час. Благодаря такой информационной открытости (по арабским меркам, конечно) многие факты злоупотребления властей, реальные или мнимые, становились достоянием гласности и вызывали общественное возмущение.

Ряд экспертов считает, что свою роль в разжигании конфликта, как и в соседнем Тунисе, сыграл сайт WikiLeaks, в изобилии публиковавший секретные материалы о внутриполитической ситуации в Египте. В частности, там упоминалось о намерениях президента Мубарака в 2008 году назначить директора Службы общей разведки (главной гражданской спецслужбы Египта) Омара Сулеймана своим преемником. Также на данном сайте были опубликованы депеши американских дипломатов из Каира с сообщениями о подготовке Вашингтоном государственного переворота в Египте[385]385
  Исаев Л. М. Шишкина А. Р. Египетская смута XXI века. С. 24–25.


[Закрыть]. Забегая вперед, отметим, что спустя три дня после начала «финиковой революции», 28 января 2011 года в британской газете The Daily Telegraph появилась статья под названием «Протесты в Египте: США тайно поддерживали лидеров, стоящих за восстанием». В публикации излагалось содержание выложенной на сайте WikiLeaks той самой секретной депеши, отправленной в конце декабря 2008 года послом США в Каире М. Скуби в Вашингтон. В ней говорилось, что объединение оппозиционных групп подготовило план по свержению президента X. Мубарака и установлению в 2011 году в Египте демократического режима. The Telegraph сообщала также, что в Facebook создана группа активистов, которая привлекала к сотрудничеству молодых образованных участников и использовала сайты социальных сетей для того, чтобы дирижировать протестами. Указанный документ, опубликованный WikiLeaks, касался также вопроса о счетах египетской верхушки, которые рекомендовалось использовать как средство давления на администрацию президента Мубарака[386]386
  Egypt protests: secret US document discloses support for protesters // The Telegraph. 28 Jan. 2011. URL: http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/africaandindianocean/egypt/8289698/Egypt-protests-secret-US-document-discloses-support-for-protesters.html.


[Закрыть].

Но все же ключевую роль в начале антиправительственных протестов в Египте, скорее всего, сыграл «эффект домино». Быстрая, бескровная и успешная «жасминовая революция» в соседнем Тунисе произвела колоссальное впечатление на египетское общество, особенно молодежь. Поверив в возможность оперативной и ненасильственной смены режима, противники Мубарака получили мощный стимул для организации протестов в надежде повторить тунисский опыт и вынудить легитимного президента уйти в отставку.

Реакция египетской оппозиции на «жасминовую революцию» в Тунисе была однозначна. Представители оппозиционных партий и молодежных движений, а также «Братья-мусульмане» пропагандировали тезис о том, что произошедшее в Тунисе – вполне естественный результат политического недовольства народных масс полицейским режимом и монополизацией власти в руках одной партии[387]387
  Исаев Л. М. Шишкина A. P. Египетская смута XXI века. С. 28–29.


[Закрыть]. Не случайно в ходе антиправительственных демонстраций можно было заметить не только египетские, но и тунисские национальные флаги. Тунисский сценарий вселил уверенность в оппозиционные движения в Стране пирамид (и не только), позволив египетскому активисту В. Рашиду заявить, что «Тунис – это та сила, которая привела в движение Египет, а он, в свою очередь, приведет в движение весь мир»[388]388
  Kirkpatrick D., Sanger D. A Tunisian-Egyptian Link That Shook Arab History // The New York Times. Feb. 13. 2011. URL: http://www.nytimes.com/2011/02/14/world/middleeast/14egypt-tunisia-protests.html?pagewanted=all&_r=0.


[Закрыть].

Однако призыв египетских оппозиционеров повторить опыт «жасминовой революции» не являлся спонтанным эмоциональным порывом. Напротив, этому предшествовала кропотливая работа, занявшая не один год. Еще осенью 2004 года в Египте была создана оппозиционная группа «Кифайа». Учредительная конференция новой структуры была проведена 22 сентября 2004 года. По свидетельству одного из основателей организации, в ней приняли участие более пятисот человек, представлявших различные спектры оппозиционных сил Египта[389]389
  Sha’ban A. The Butterfly Effect: Kefaya. Past and Present. Cairo, 2006. P. 65.


[Закрыть]. По сути, «Кифайа» изначально являлась коалицией разнородных политических сил от прозападных либералов и христиан-коптов до коммунистов и исламистов. Именно эта надпартийная ориентация и стремление «служить всем гражданам Египта» разительно отличала организацию от других оппозиционных структур и, по крайней мере, на первых порах обеспечивала ее популярность среди населения. В ряды «Кифайи» вливались как люди рабочих специальностей (каменщики, водопроводчики, плотники, уборщики и др.), так и представители среднего класса (студенты, журналисты, преподаватели, бухгалтеры, доктора, бизнесмены, артисты и др.) и даже некоторые члены политической и финансовой элиты Египта[390]390
  Oweidat N., Benard С., Stahl D., Kildani W., O’Connell E., Grant A.K. The Kefaya Movement. A Case Study of a Grassroots Reform Initiative. URL: http://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/monographs/2008/RAND_MG778.pdf. Pp. 11–12.


[Закрыть].

Уникальной была и выбранная «Кифайей» тактика борьбы с режимом Мубарака. В переводе с арабского название буквально переводится как «Хватит», что полностью соответствует названиям аналогичных групп – главных действующих лиц «цветных революций» в Сербии («Отпор»), Грузии («Кмара») и Украине («Пора»). «Кифайа» выступала за кардинальное обновление всей системы управления – установление парламентской республики с четким разделением властей, независимостью судебной системы, подотчетным парламенту правительством и т. д. Особенно рьяно активисты «Кифайи» были настроены против попыток X. Мубарака остаться на еще один президентский срок или передать власть своему сыну Гамалю. «Нет пятому сроку и нет наследственному правлению» – так звучал первоначальный лозунг движения. В целом, «Кифайа» выступала за смену политического режима в Египте, но предполагала сделать это ненасильственными методами. По признанию самих членов организации, на них большой влияние оказал опыт мирного демократического транзита политических режимов в Восточной Европе и Центральной Азии, особенно «революция роз» в Грузии и «оранжевая революция» на Украине[391]391
  Ibid. P. 14.


[Закрыть].

Среди слагаемых успеха «Кифайи» можно выделить ясность и простоту их лозунгов; способностью к мобилизации и формированию широкой коалиции участников протестных действий; ненасильственные характер протестов (что в египетских условиях оказалось эффективнее прямого столкновения с силовыми структурами, заранее обреченное на провал); умелое взаимодействие с западными и арабскими СМИ. Но главной «фишкой» организации, на наш взгляд, стало использование в своей деятельности новейших информационных технологий – продуктов Интернета. Именно с движением «Кифайя» исследователи связывают начало использования блогосферы в качестве платформы протестной активности египетского общества против действовавшего режима. Попытки распространения народного недовольства через Интернет и его перенесения в реальную жизнь, как правило, подавлялись силами государственной безопасности, однако опыт и знания, приобретенные на ранних этапах широкого использования социальных медиа антимубаракской оппозицией, сыграли важную роль в подготовке и проведении «финиковой революции»[392]392
  Шишкина А. Р., Исаев Л. М. Арабский мир в цифровую эпоху: социальные медиа как форма политической активности. С. 46–47.


[Закрыть].

«Кифайя» провела ряд масштабных кампаний, организовав, например, массовые выступления в связи с проведением 25 мая 2005 года референдума о введении прямых альтернативных выборов президента, что в реальности открывало дорогу Мубараку для пятого шестилетнего срока на посту главы государства. Однако согласно проведенному в 2008 году известным западным аналитическим центром RAND Corporation исследовании, к этому времени «Кифайя» по целому ряду причин (главными из которых стали репрессии со стороны властей и внутренние противоречия) была дезинтегрирована и ее активность почти сошла на нет[393]393
  Oweidat N., Benard С., Stahl D., Kildani W., O’Connell E., Grant A.K. Op. cit. P. 27.


[Закрыть]. Тем не менее, именно «Кифайя» вдохнула новую жизнь в протестную активность в Египте, продемонстрировав возможность сопротивления правящему режиму инновационными методами.

Тогда же из «Кифайи» выделилась группа во главе с Ахмедом Махером и рядом других молодых активистов, которой было суждено сыграть немаловажную роль в «финиковой революции», – «Молодежное движение 6 апреля». Организация была названа в честь забастовки рабочих египетского города Эль-Махалла-эль-Кубра весной 2008 года. Махер создал группу единомышленников в Facebook, которые посредством Интернета оказывали моральную поддержку бастующим, призывали своих участников одеваться в черное и оставаться дома в день забастовки. Блогеры и независимые журналисты – участники движения использовали Facebook, Twitter, блоги для привлечения внимания общественности к своим действиям, информирования СМИ о ходе забастовки, предупреждения участников о действиях полиции и организации их правовой защиты.

Ориентируясь на опыт сербского «Отпора» (некоторые члены нового движения посещали Сербию для стажировки у ветеранов сербской «бульдозерной революции» 2000 года) и труды идеолога ненасильственных революций Дж. Шарпа, участники «Движения 6 апреля» приступили к подготовке выступления против правления Мубарака. По примеру «цветных революций» главной тактикой борьбы с режимом это движение (в отличие от традиционных египетских политических партий) сделало ставку на ненасильственное сопротивление властям, а символом стало заимствованное у сербских «коллег» изображение сжатого кулака. Параллельно были установлены контакты с созданной египетскими репатриантами в Катаре неправительственной организацией «Академия перемен», также пропагандировавшей идеи ненасильственной смены власти по рецепту Шарпа, и рядом других организаций, получавших американские гранты (по подсчетам исследователей в 2009–2010 годах на развитие гражданского общества и финансирование НПО в Египте только один американский Национальный фонд в поддержку демократии потратил почти четыре миллиона долларов)[394]394
  Фитуни Л. Л. «Ук. соч. С. 88.


[Закрыть]. «Движение 6 апреля» стало наиболее активной молодежной группой, по сути, застрельщиком «революционных» событий в Египте. Ее страница на Facebook использовалась для распространения первичной информации и координации действий активистов протестных движений.

В 2009 году движение наладило взаимодействие с другой молодежной группой во главе с Ваэлем Гонимом – руководителем отдела маркетинга компании Google на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Его группа ориентировалась на экс-главу МАГАТЭ Мохамеда эль-Барадеи. Так протестное молодежное движение в Египте, в полном соответствии с механизмами и логикой «цветных революций», получило в свои ряды хорошо узнаваемую и принимаемую на Западе фигуру, а к организации восстания в Египте, по сути, подключилась одна из крупнейших Интернет-компаний мира.

Вскоре топ-менеджер Google, большую часть времени проводивший в Дубае, создал на Facebook страничку под названием «Мы все Халед Саид» в память о египетском Интернет-активисте и блогере X. Саиде, насмерть забитым полицейскими 6 июня 2010 года в Александрии. На ней Гоним начал размещать видеоклипы и печатные материалы о полицейском насилии в стране. В короткие сроки его детище привлекло тысячи пользователей, а к началу протестов в январе 2011 года на странице было зарегистрировано почти полмиллиона человек! Сам В. Гоним стал виртуальным, «электронным» лицом «финиковой революции», а после делегирования тысячами пользователей социальных сетей права выступить на площади Тахрир – и вполне реальным символом протестов против режима Мубарака.

Победа «жасминовой революции» в Тунисе 14 января 2011 года послужила сигналом для кибероппозиционеров и других молодежных антиправительственных групп. В Египет для подготовки свержения Мубарака прибыли инструкторы из Туниса, опытные активисты из Сербии и специалисты из «Академии перемен», которые делились опытом противостояния с силовыми структурами и в целом помогали разрабатывать тактику и стратегию «финиковой революции».

Египетское политическое руководство, однако, не придало должного значения событиям в Тунисе. 17 января 2011 года в англоязычной египетской газете Daily News Egypt глава МИД Египта Ахмед Абу аль-Гейт категорично заявил о невозможности реализации тунисского сценария в других странах региона. «Разговоры о распространении случившегося в Тунисе на другие страны – нонсенс, каждая страны обладает собственными условиями развития – заявил министр. – Если тунисский народ решил избрать данный подход – это их личный выбор»[395]395
  Egypt says fear of Tunisia-style revolt ‘nonsense’// Daily News Egypt. 17.01.2011. URL: http://www.dailynewsegypt.com/2011/01/17/egypt-says-fear-of-tunisia-style-revolt-nonsense.


[Закрыть]. Силы безопасности Египте все же были приведены в состояние повышенной готовности. Но правящая элита страны во главе с Мубараком, на протяжении последних тридцати лет подавлявшая все оппозиционные выступления, не могла (или не хотела) поверить в возможность скорого краха казавшегося незыблемым режима под натиском возмущенных народных масс. Лишним подтверждением прочности режима явились прошедшие 28 ноября – 5 декабря 2010 года парламентские выборы, которые хоть и продемонстрировали апатию подавляющего большинства населения, но опять прошли под диктовку правящей партии и не вызвали сколько-нибудь серьезных протестов.

Как показали дальнейшие события, Мубарак и его окружение фатально заблуждались. 17 января 2011 года, в тот самый день, когда египетский министр иностранных дел убеждал мировое сообщество, что повторение тунисского сценария в Египте невозможно, пятидесятилетний собственник небольшого ресторана в городе Кантара близ Исмаилии Абдель Муним Камаль в знак протеста против политики по исключению собственников ресторанов из списка людей, которым предоставляются субсидии на хлеб, прямо перед входом в здание египетского парламента совершил акт самосожжения.

За день до этого на странице «Мы все Халед Саид» был опубликован первый отчетливый призыв к массовым антиправительственным акциям. На странице в Facebook подробно излагались инструкции по организации и проведению протестного движения: давались рекомендации, как работать со СМИ, как распространять в Интернете информацию, видео– и фотоотчеты о событиях, как работать с людьми старшего возраста, как организовывать явку на акцию и т. д.[396]396
  Беляков Н. В., Прохватилов В. В. Ук. соч. С. 42–44.


[Закрыть]. Вскоре здесь же появился призыв к всеобщей забастовке 25 января 2011 года – «Дню гнева». По сути, впервые в истории началась заранее объявленная революция. Ее «тараном» оказалась именно молодежь, узнавшая об этом из Интернета, а либеральная и исламская оппозиция, в руководстве которой преобладали политики старой формации, оказалась застигнута врасплох.