Текст книги "Оберон - 24. Часть вторая."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Там был спортзал, – уклончиво отвечал я.

Поразил я и все мишени, без особого усилия растягивая луки своих друзей.

– Может, ещё поборемся? – шутя, спросил Дэн.

– Куда мне против тебя! – смеялся я, но Дэн не отставал, сказав, что никто не узнает о моём поражении. Тем более, если даже и узнают, не зазорно проиграть сыну вождя. Юлик даже запрыгал от радости.

– Чур, за хвосты не хватать! – закричал он. Я застыл, совсем забыв про хвосты, а Дэн сказал, ничуть не смущаясь, что это будет не честно, поскольку у меня нет хвоста.

Юлик захотел посмотреть.

– Юлик! – сказал я, – Ты же лежал в больнице, где один был с хвостом!

– Мы там не ходили голыми! – резонно возразил мальчик.

Одеты мы были в кожные юбочки, без мягкой повязки между ног.

– После борьбы будем купаться в речке, там увидишь, – успокоил я паренька.

Ребята расстелили попоны на траве, примяли их, образуя своеобразный татами, и мы вышли в центр, босиком.

Дэн был тяжелее меня, зато я быстрее. Всё-таки натаскали меня в спортзале, к тому же во сне я учил теорию новейшей борьбы, и помнил кое-что из прошлой жизни.

Покружив по шкурам, мы примерились друг к другу, и Дэн попытался схватить меня. Но только хлопнул ладонями по тому месту, где только что стоял я.

Оказавшись позади него, несильно толкнул его ногой под коленку, и Дэн упал.

Тут же перекатился, и снова напал. Я провёл бросок, потом ещё. Дэн не знал приёмов, которые можно проводить с такой скоростью, он рассчитывал на силовые захваты. Зато выносливости ему было не занимать. Я же начал выдыхаться. Решив, что надо заканчивать схватку, я провёл серию молниеносных бросков, и взял его на силовой приём. Дэн терпел.

– Дэн, не советую терпеть, это же не война, сдавайся, – предложил я, – это же игра, никто не узнает.

Дэн признал своё поражение.

– Не ожидал от тебя, – сознался он, растирая руку.

– Меня бы Тон не победил! – гордо сказал Юлик, и все его поддержали.

Бахар решил побороться с победителем. Я отдохнул, сбегал в ковыль, и вышел навстречу батыру.

Батыр решил, что изучил мою тактику, и старался не даваться мне в руки, но был ещё медлительнее Дэна, так что, если с Дэном я осторожничал, то Бахара приложил о землю со всей дури, совершенно забыв, что это не маты.

Испугавшись, тут же начал делать ему искусственное дыхание.

– Ты так всех моих воинов покалечишь! – покачал головой Дэн, опять потирая пострадавшую руку.

– Извини, Бахар, – говорил я, поднимая друга на ноги, – совсем забыл, что здесь голая земля. Мы занимались на матах.

– На чём? – переспросил Дэн.

– Такие матрасы, набитые ватой.

– Прикажу такие сделать, будешь нас тренировать! – решил сын вождя.

Собравшись, поскакали на речку, где, раздевшись догола, стали купаться, веселясь, как маленькие дети. Юлик не отходил от меня, изучая мой крестец.

– Красиво! – вздохнул он.

– Тебе не пойдёт! – быстро возразил я, – Тебе с хвостиком гораздо лучше.

– Знаю я, – согласился мальчик, разглядывая свой хвостик с мягкой кисточкой на конце.

Оказывается, у них ещё были рожки, которые прорезались в день совершеннолетия. Сейчас были небольшие шишечки на голове, скрытые под волосами.

– Если вы несовершеннолетние, почему вам разрешают так рано жениться? – задал я волнующий меня вопрос.

– Сейчас у нас активная жизнь короткая, – махнул рукой Дэн, – пока дождёшься совершеннолетия, пыл угаснет. Поэтому мы и просим тебя посодействовать нашему возрождению.

– Да я-то не против, – уныло ответил я, – Я с ума сойду из-за Кати.

– Да не обижу я твою Катю! – засмеялся Дэн.

– Не понимаю, зачем она тебе нужна? – всё пытался я его отговорить.

– Так положено, – ответил Дэн, – за нами будут следить старейшины. Думаешь, мне легко расстаться со своей женой? Просто понимаю всю необходимость этого. Да и нравишься ты мне, знаю, моему Ветерку будет хорошо с тобой.

Ребята расстелили достархан, и мы отлично пообедали, опять мне достался приятный кисло-сладкий сок, прекрасно утоляющий жажду и немного тонизирующий.

– Тон, ты со мной будешь завтра бороться? – спросил Юлик.

– Завтра Тоника не будет с нами, – сказал Дэн, – завтра он будет с Ветерком и её подругами.

– Как, с подругами?! – чуть не подавился я, – мы так не договаривались!

– Надо, Тоник, надо…

– Я ещё в плохой форме! – пытался я отбиться.

– Девочки восстановят тебе форму, иначе тебе самому придётся от них бегать! – ребята дружно заржали, даже Юлик. Мне оставалось только краснеть и есть сыр с лепёшкой.

Если мы с Катей прошлой ночью спали в шалаше, то теперь нам поставили отдельную кибитку, с новыми войлоками, мягким широким ложем на половину кибитки. На низком столике был приготовлен ужин.

Всё бы хорошо, вот только Кати нигде не было. В груди неприятно засосало, начинались ревнивые судороги.

Ко мне в кибитку вошли сразу три смущённые красавицы, в их числе была и Утренняя Роса.

Они выглядели так же, как и я, скованно и нерешительно.

Первая начала проявлять инициативу Роса. Она давно бросала на меня заинтересованные взгляды, а теперь и вовсе раскраснелась, глазки загорелись, она присела перед столиком, налила мне в пиалу какого-то напитка из бурдюка, набрала в чашку сладких сушёных фруктов в меду.

– Тоник, попробуй, мы так старались!

Я выпил какого-то напитка, съел фрукты в меду, после чего заинтересованно посмотрел на красавиц.

Как и все девочки и девушки, кроме кормящих матерей, они носили только набедренные повязки, оставляя открытой маленькие аккуратные грудки, слегка, своей изящной формой, отличавшихся от более грубых мужских. Однако я убедился, видя, как кормят детей, что молока у них хватает.

Чем больше я смотрел на девушек, тем больше поднималось моё настроение, а когда выпил ещё чашечку напитка, понял, для чего они здесь.

Первой, по праву старшинства, мне досталась жена Дэна. И я забыл про всё на свете.

Уже под утро они засунули меня в чан с водой, и, хихикая, начали отмывать от пота и крови…

Да, две подружки оказались девственницами. Когда я спросил их, как же теперь им быть, они ответили, что их женихи предложили отправиться ко мне, чтобы их первенцы были со свежей, чистой кровью, и чтобы они были такими же смелыми и сильными, как гость.

Оказывается, наша шуточная борьба с ребятами оказалась не тайной, слухи поползли самые невероятные. Оно и понятно: что знают двое, знает и свинья.

Мои девочки, отмыв меня и высушив мягким полотенцем, уже нисколько не стесняясь, а, только, помахивая в нетерпении своими изящными хвостиками, предложили прогуляться перед завтраком. Пришлось согласиться.

Мы оседлали лошадей, и умчались в утренний туман, поднявшийся над рекой.

Прискакав на песчаную косу, где стоял шалаш, девчонки, спешились, пригласив и меня сделать то же самое. Затем расстелили скатерть и накрыли его лёгкими заедками, для меня поставили блюдо со свежей, мелко нарезанной кониной, налили чашу напитка, и мы начали завтрак на свежем воздухе.

Девчонки с восторгом смотрели на меня, я на них, пока не раздался стук копыт, приглушённый песком, и к нашему достархану выехали четверо всадников. Впереди восседала моя законная жена, Катя. Ноздри её шевелились, я видел, как она еле сдерживается от гнева.

– Смотри, Дэник, как хорошо здесь устроились твоя жена и мой муж! Пожалуй, не будем им мешать, тоже поищем себе укромный уголок, отдохнём там! – Катя развернула своего коня, хлестнула его плёткой так, что конь с обидой заржал, взвился на дыбы, и рванул вперёд.

Дэн криво усмехнулся, и поскакал, вместе с моими друзьями, вслед за Катей.

Я вскочил и застыл, глядя, как уезжает от меня моя любимая. Ком застрял у меня в горле и в груди.

Постояв, я снова сел, задумчиво выпил ещё напитка, закусил кониной, и снова забыл про всё на свете, отдавшись подругам.

Потом я купался в речке, наслаждаясь тёплой ленивой водой, а девчонки остались лежать в шалаше, объяснив мне, что боятся вымыть сокровища, что я им подарил.

Вспоминая Катю, я всё больше мрачнел.

К вечеру мои подруги оставили меня, сказав, что им пора к своим любимым.

Когда я вошёл в свою кибитку, там уже сидела Катя за накрытым столом.

– Привет, мой милый! – улыбнулась она хищной улыбкой.

– Катя, что ты злишься? – покраснел я, – Ты же знала, на что мы идём, ты сама с Дэном…

– Я с Дэном! – презрительно скривила губы девушка, – На вот, выпей, поешь, а то все силы растратил на своих девочек, на меня, наверно, ничего не осталось.

Я выпил, поел. Мы улеглись на ложе, раздевшись. Я целовал её бесчувственные губы, пытался расшевелить сосочки, но меня будто сглазили. Я не смог. А ласки Катя допускала лишь до уровня груди.

– Так я и знала! – с сарказмом сказала Катя, – Все твои уверения в любви – только слова. Девочки уверяли меня, что ты в постели бесподобен. Ну и понятно, их ты любишь!

Слова Кати больно ранили меня, я даже не подумал, что, Катя не успела встретиться и поговорить с девчонками.

Какая разница?! Я выглядел жалко.

– Жаль, что у Дэна сегодня жена, вот кто настоящий мужчина! – добила меня Катя. Я отвернулся к стене, пряча катившиеся по моему лицу слёзы досады и обиды.

Катя отвернулась от меня, и больше мы не общались до утра. Я всё-таки уснул, а когда проснулся, Кати уже не было. Мне приснилось только, будто Катюша перед уходом поцеловала меня и прошептала: «прости, любимый, так надо».

Сегодня с утра ко мне пришли Юлик с пацанами. Они попросили обучить их моим искусством борьбы.

После лёгкого завтрака ребята расстелили самодельные маты, и я начал обучать ребят правильному падению, движениям и стойкам. За этими занятиями я только развеялся от мрачных мыслей, как увидел, что, Катя с Дэном, весело смеясь, вспорхнули на лошадей, и, в сопровождении друзей, умчались в широкую степь. Посмотрев им вслед, я вздохнул, поняв, что теряю любимую, и занялся воспитанием ребят, чтобы отвлечься от страшной ревности. Простите, ребята, за боль, что вам причинил, растягивая ваши неокрепшие ноги и руки! Завтра вы будете не бегать, а ковылять.

– Несмотря на боль, делайте с утра разминку, которую я вам показал! – сказал я на прощанье, отправляясь к реке, чтобы смыть пот и грязь. Ребята стайкой двинулись за мной.

Выкупавшись, мы разошлись по домам. Меня опять обслуживали девчонки, на этот раз другие. Неизменной осталась жена Дэна. Я почувствовал себя жеребцом-производителем.

Но перед этим я видел вернувшихся с прогулки Катю и Дэна. Они буквально сияли от счастья.

Невыносимую душевную боль я смыл напитком, который принесли мне девчата. Я уже перестал смущаться, не стал обращать внимание, что мне приводили девственниц. Я представлял, что играю с Катей, и мне становилось немножко лучше.

На другой вечер снова ко мне пришла Катя. С постным лицом она угостила меня ужином, разделась и легла на лежанку. Мы не разговаривали. Я сделал безуспешную попытку, отвернулся к стене и долго лежал, предавшись своему горю.

– Зачем ты приходишь ко мне? – наконец спросил я, – Мучить меня?

– А где мне спать? На улице? – спокойно спросила она меня. Я промолчал, глотая слёзы.

Так прошла неделя. В следующий раз, когда пришла Катя, я даже не посмотрел на неё. Выпив напитка, поскольку очень хотелось пить, я сразу улёгся на лежанку, отвернувшись к стенке.

Слёзы катились у меня из глаз, а я не замечал их, думая, что пора всё это прекращать.

Я уже с Юликом и его товарищами объехал ближайшие окрестности, тайком выведал у друга Юлика, Листика, где находятся скалы с пещерой. Однажды даже, издали, я видел вершину скалы!

На лошади можно было добраться часа за два-три. Однако надо было уходить пешком. Ковыль высокий, человека скрывал полностью. На лошади же меня можно было выследить очень легко.

Катя присела рядом со мной, силой повернула меня к себе, поцеловала моё заплаканное лицо и легла спать. Мне стало ещё больнее. Что ж, если ты предпочла этого дикаря… я уйду, не буду мешать вашему счастью. Слёзы потекли ещё обильней, я сдерживал рыдания, как мог.

– Тоник, успокойся! – вдруг сердито сказала Катя, но я не мог сдерживаться, тогда она легла подальше от меня.

На другой день мы с мальчишками взяли луки, стрелы, и отправились в степь, на охоту.

В зарослях водилась мелкая и крупная дичь, мы настреляли немало добычи.

У меня созрел план.

Мы составили расписание с ребятами, с утра бегали по песчаному берегу реки, купались, потом, переодевшись в мягкие набедренные повязки, отрабатывали приёмы. Позавтракав, отправлялись в степь, на конную прогулку, вооружившись луком со стрелами и пиками, на случай встречи с диким кабаном. Нападать нам строжайше запретили, только для необходимой обороны.

Прогулявшись и подстрелив несколько крупных птиц, возвращались, обедали, и снова тренировались. Потом я шёл в свой шатёр, отрабатывать договор.

На другой день я сказал ребятам, что хочу проверить себя, побродив в зарослях один.

Ребята согласились, однако выделили одного верхового, который издали, смотрел, чтобы я не заблудился. Экзамен я выдержал с честью, добыв несколько жирных перепелов.

Вечером, когда пришла Катя, я был в приподнятом настроении, поздоровался с женой, шутя, поцеловал ручку, и принялся за ужин. Катя настороженно смотрела на меня, но ничего не говорила. Наевшись, я сытно рыгнул, пожелал спокойной ночи, и улёгся на своё место, не снимая нижней повязки.

– Эй! – позвала Катя, – К тебе, между прочим, жена пришла, а ты спать ложишься, даже не раздевшись.

– Зачем тебе бесполезный муж, когда у тебя такой любовник есть?! – почти весело ответил я, не поворачиваясь.

– Что ты задумал?! – пристала ко мне Катя, – Ну ка, сознавайся, – она повернула меня к себе.

– Катя, тебе доставляет удовольствие мучить меня? Когда я не плачу, тебе плохо? Я спать хочу, отстань от меня! У меня каждый день тренировки с ребятами, я устаю, это ты развлекаешься с ребятами… – я повернулся к ней, внезапная догадка молнией вспыхнула у меня в мозгу, я даже сел на лежанке:

– Так ты… ты… со всеми?!

– А ты? – спокойно спросила меня Катя. Я лёг, отвернулся к стене. У меня внутри что-то оборвалось, я почувствовал страшную пустоту и усталость, закрыл глаза и больше не реагировал ни на что. Слышал, Катя что-то говорила, я не слушал и не слышал. Мне стало всё равно.

Мне снова снился сон, будто бы Катя целовала меня перед уходом, шептала ласковые слова, но, проснувшись, никого не обнаружил возле себя.

«Вот и всё!» – подумал я, собираясь. Выйдя из своей кибитки, увидел, что моя команда уже ждала меня, для пробежки. Я посмотрел всё-таки, как Катя с Дэном, о чём-то весело щебеча, собирались в степь. Катя глянула на меня, и тут же отвернулась, вскочила на коня, и ускакала, друзья кинулись за ней. Я вздохнул и повёл ребят на разминку. Оставив их отрабатывать приёмы, я забежал в свою кибитку, собрал вещи: старое бельё, шорты с майкой, одежду из клиники, аккуратно сложил всё в вещмешок, потом завернул в тонкую шкуру вяленого и копчёного мяса, флягу воды, лук, стрелы, боевой топорик. Вздохнув, решил, что после обеда, когда все будут отдыхать, отправлюсь, якобы на охоту, а на самом деле к скале, где лежат наши скафандры.

Что с ними? Влезу ли я в свой детский скафандр? Ничего я этого не знал. Не получится, так не получится. Возвращаться я не собирался, слишком сильна боль, выжигавшая меня изнутри.

Так я и сделал. Поглотав, не жуя, обед, предупредил Юлика и Листика, что пойду, поброжу по степи. Может, еще, кого добуду. Понравилось мне это дело.

Сначала пацаны хотели идти со мной, но я отговорил, сказав, что хочется побыть одному. Ребята, с облегчением, согласились остаться.

Прикинув направление, я неторопливым шагом отправился в путь. Солнце уже было высоко, я сделал себе бандану, чтобы не напекло голову. Как-то раз уже схватил тепловой удар, даже не заметил, как из носа хлынула кровь, резко ослабел, голова закружилась. Хорошо, ребята были рядом.

Теперь я один, позаботиться обо мне некому. Спасать должен себя я сам.

Шагалось весело, набрав хороший темп, шагал, чувствуя, как стало легко на душе. Когда принимаешь решение, всегда делается легче. Впереди цель, позади сомнения и разочарование.

Главное, не сковырнуть корку слегка затянувшейся раны. Не думать, не вспоминать!

Так я и шёл, раздвигая ковыль, ориентируясь по солнцу, на восток, глядя под ноги, чтобы ненароком не наступить на змею, или не провалиться в чью-нибудь нору.

Я уже начал подумывать о привале, когда услышал позади себя конский топот. Оглянувшись, увидел, что меня настигает всадник, скачущий галопом на коне. Всадник низко пригнулся к гриве лошади, так что разглядеть его я не успел, только шарахнулся в сторону, чтобы разгорячённый конь не стоптал меня. Лошадь проскакала мимо, а всадник слетел с седла, напал на меня, и мы покатились по сухой земле. Напавший оказался сверху, оседлал, и начал бить меня по лицу.

Разбил мне губы, из носа побежала кровь. Я закрыл глаза, и не сопротивлялся. Пусть хоть убьёт.

– Что, решил меня здесь бросить?! Размазня, предатель, тупой ревнивец! – кричала Катя, не уставая избивать моё неподвижное тело.

Потом наклонилась, и впилась губами в мои разбитые губы. Я понял, что мне конец.

Во-первых, губам стало очень больно, во-вторых, нос был залит кровью, дышать стало невозможно, в глазах потемнело, и я потерял сознание.

Очнулся, когда мне на лицо полилась вода.

– Ты что, идиот? – испуганно спросила Катя. Я тупо смотрел на неё, ничего не понимая. То душит, то спасает. Или придумала такой изуверский способ казни: придушить, оживить, потом ещё что-то придумать. Ну и пусть. Я отвернулся, глядя в небо без единого облачка, выгоревшее до белизны. Где-то в вышине парил стервятник. «Скоро на ужин прилетит», – подумал я, но опять Катя отвлекла меня, похлопав по щекам.

– Ты там как, живой? – я молчал.

– Я с тобой, негодяй, разговариваю!

«А я нет» – лениво подумал я.

– А! Ты подумал, что я… – Катя захлебнулась от негодования, – Хочешь, я тебе докажу, что я честная?! – Катя начала раздевать меня. Я не сопротивлялся. Пусть доказывает. Катя раздела меня догола, разделась сама. Взгляд мой прояснился, увидев её необыкновенно красивое тело.

– Ну вот, оживаешь! – радостно сказала Катя, начав осторожно целовать меня. Руки мои, независимо от меня, обняли это прекрасное тело, я опрокинул Катю на брошенные вещи, стал сам нежно целовать своими разбитыми губами её сладкие уста…

– Ай!! – возглас отрезвил меня, но Катя меня не отпускала, пока я опять чуть не потерял сознание от жгучего наслаждения. Упав рядом с Катей, я не мог ничего понять. Ведь Катя жила с Дэном?!

– Как же я тебя люблю, Тоник! – наконец произнесла-прошептала Катя, – Даже боль сладкая, когда я с тобой! Не могла даже подумать, что так может быть! Ещё?

– Катя, надо, наверно, отсюда убираться? Нас же найдут!

– Не торопись… О! Да мой Тоник голос подал! Пришёл в себя? Тоник, ну, ответь.

– Да, Катя, только я не понимаю, к чему было всё это?

– Тоник, я тебе сейчас всё объясню, только успокойся. Думаешь, мне было легко?! Я готова была убить тебя из ревности, поэтому мне удалось тебя так разыграть. И не только тебя. За нами следили, и, если бы что-то заподозрили, случилось бы непоправимое. Я узнала, что невесту лишает девственности только муж. Пока он этого не сделал, его жена неприкосновенна. Понял, теперь?

– Не-а.

– Какой-то ты тупой. Пока ты развлекался с девочками, я берегла свою честь, теперь понял?

– Что-то начинаю понимать. Слезь с меня, нам надо смыть кровь, а то пожалуют хищники!

Стервятник начал снижаться. Неужели почуял? Или увидел нашу борьбу?

Мы, отвернувшись друг от друга, обмыли свои ноги, надели набедренные повязки.

– Тоник, ты можешь объяснить мне свой поступок? – стала пытать меня Катя.

– Ты издевалась надо мной, Катюша, – пробормотал я.

– Издевалась? Да, наверно. Когда тебя ослепляет ревность, чего только не сделаешь. Не знаю, как тебя не придушила ночью.

– Я думал, ты настигла меня для того, чтобы убить, – признался я.

– А, это! – засмеялась Катя, – Я не подумала, что у тебя нос не дышит. А ты? Даже не дёрнулся!

– Думал, что так надо.

– Какой ты дурачок! А ещё говоришь, что одну жизнь уже прожил!

– Прожил, Катя, но всё равно дурачок, когда дело касается любви и ревности.

– Да, – едко усмехнулась Катя, – меня приревновал, только подозревая, чуть не бросил здесь, одну. А я видела, видела! И терплю. Почему, скажи?

– Катя, ты знаешь, чем отличается мужчина от женщины?

– Ну, знаю, примерно, и что?

– Мужчина создан для того, чтобы… чтобы оплодотворять. Природный инстинкт, он очень силён. К тому же у нас рождается клеток очень много. За один раз выделяется от ста пятидесяти до двухсот миллионов сперматозоидов. Погибнут все, или выживет один там, или два, нам до этого совершенно нет никакого дела, они извергаются даже самостоятельно, во сне. А женщины? Одна яйцеклетка в месяц. Поэтому вы так бережёте её. Когда теряете, испытываете боль. А мужчины стараются передать вам именно свои гены. Даже животные, насекомые, стараются оставить обязательно своё потомство. Потому мы так сильно переживаем, чтобы у вас не завёлся кто-то посторонний.

– А нам, значит, всё равно, у кого появятся ваши дети?

– Вы их, скорее всего, никогда не увидите, как и мы, – пожал я плечами, – а мы, ваших, увидим обязательно, и нам придётся их воспитывать.

– Ты, ты…

– Знаю, циник. Но это моя точка зрения, Катя, я просто очень люблю тебя, даже прикосновение другого мужчины к тебе, меня бесит.

Катя ничего мне не ответила, свистнула своего коня, мы взгромоздились на него, и поехали к пещере.

Когда подъехали, из-за скалы выехал Дэн.

– Ну, наконец-то! Мы уже заждались, – у меня дрогнуло сердечко. Это что? Всё сначала? Дэн теперь в своём праве?!

– Тоник, спокойно, не зажимайся, всё в порядке. Я приставила к тебе Юлика и Листика, чтобы ты не наделал глупостей, поэтому наши друзья здесь, – Юлик и Листик выехали из-за скалы, в сопровождении друзей Дэна, все с ослепительными улыбками.

– Катя, я всё равно не пойму! Почему Дэн так был счастлив с тобой?!

– Э, Тоник, я тебе потом всё расскажу. Позже, сейчас не то место, и не то время.

– И почему у меня с тобой ничего не получалось, а сейчас получилось, и с девчонками, тоже было всё хорошо? – Катя странно посмотрела на меня: – Тоник, ты, действительно, дурак, или притворяешься?

– Наверно, да, дурак.

– Ну, так я тебе скажу, – вздохнула Катя, – я поила тебя «успокоителем», а девочки – «возбудителем». Теперь понятно?

Я промычал что-то невразумительное. Надо же! Всё так просто, а я напридумывал себе невесть чего!

Осталась одна тайна… Оказалось, тайна не одна, потому что из-за скалы, ухмыляясь, выехал, на чудесном вороном коне, Уранбатыр.

– Странно, что ты открыто вышел, а не стреляешь из-за угла! – съязвил Дэн.

– С вами это ни к чему, – махнул рукой Уран, – вы все тут честные до тошноты. Ну что? Будем сражаться?

– Теперь можешь вызвать на бой Тона, он уже может за себя постоять, – предложил Дэн.

– Никого не надо вызывать, – вдруг сказала Катя Уранбатыру, когда из-за скалы появились ещё два батыра, из рода Урана, – я поеду с тобой. А ты, – обратилась Катя ко мне, – сиди здесь, жди меня. Дэн, не спускай с него глаз, пока он опять не стал чудить.

– Слушаюсь, моя госпожа! – шутливо поклонился Дэн, усаживая меня на удобный камень, нагретый солнцем. Сквозь кожаную набедренную повязку камень не обжигал.

Катя смело подошла к Урану, протянула руку. Уран легко посадил её перед собой, и ускакал вместе с ней в неизвестном направлении. Никто за ними не поехал.

Я сидел, опустив голову, не зная, что думать. Между тем друзья Урана спешились и перемешались с нашими друзьями, о чём-то переговариваясь. Мне не было до них дела. Мне казалось, что я опять потерял Катю.

Кати не было около часа. Она вернулась одна, на вороном. Легко спрыгнула с него, небрежно подала поводья людям Урана

– Там, возле старого кургана, – ответила она на немой вопрос. Потом подошла ко мне, подняла на ноги, осторожно поцеловала мои распухшие губы:

– Вот и всё, Тоник, тебе понятна последняя моя загадка? Где мы пропадали с Дэном, и почему он был так счастлив?

Я отрицательно покачал головой.

– Какой же ты!.. – не закончила обвинение Катя, снова целуя меня, – Мы выследили Урана! Я думала заманить его в эту ловушку, когда будем уходить, но ты чуть не сорвал всё дело! Чтобы ребята успели его предупредить, мне пришлось лишиться девственности! – счастливо засмеялась Катя.

– А Уран? – глупо спросил я.

– Что, Уран? – нахмурилась Катя.

– Что с ним?

– Получил то, к чему всегда стремился. Теперь он у старого кургана. Отдыхает.

– Ты его?..

– Не надо, Тоник, – тихо сказала Катя, – лучше поцелуй меня.

Я целовал Катю, она дрожала у меня в руках от счастья, мне тоже было хорошо, только одна мысль не давала мне покоя:

– Кто ты, Катя?

– Катя, Тон, – услышали мы насмешливый голос Дэна, – вы про нас не забыли?

Мы обернулись. Наши друзья смотрели на нас, все улыбались.

– Может, ещё останетесь? – задал вопрос Дэн, – Будете на этот раз, как муж и жена, никакого обмена.

– А если всё прошло неудачно? – опасливо спросил я, не выпуская Катю из рук.

– Там всё нормально, – заверил меня Дэн, – Ичубей проверил.

– Дэн, а вот эти девушки, ты же говорил, что первым должен быть муж?

– Ты был и остаёшься им первым мужем, – огорошил меня Дэн, – а их возлюбленные будут считаться вторыми мужьями. У Ветерка ты второй. Так что, заходи в гости! Посмотришь на своих деток.

– Только попробуй! – прошипела Катя, – Теперь точно придушу!

– Дэник смеётся! Успокойся, Катюша! Дэн, – обратился я к другу, – мы решили идти, прощайте!

Юлик сделал скорбное лицо, Листик откровенно заплакал, не стыдясь:

– Кто нас теперь будет учить?!

– Кое-что вы узнали, остальное сделают ваши старшие товарищи.

Мы обнялись со всеми ребятами, неожиданно ставшими нам родственниками, и пошли искать свои рюкзаки. Как ни странно, наши скафандры тоже подросли, только мой пришлось немного подтянуть на груди, и Катин, тоже. Мы, смеясь, помогли друг другу, нашли вход в пещеру, шагнули, ожидая, что окажемся ещё в каком-нибудь Мире, но оказались возле «Мальчика». Мы встретили его, как родного. Включив все системы, которые радостно заработали, как будто мы покинули его вчера, задали программу возвращения.

Выехав из многогранного шара, увидели, что день продолжается. Здесь мы остановились, выпустили разведчиков, сами полюбовались на чудеса цветовой феерии.

Вернувшиеся дроны нарисовали «Мальчику» маршрут, и мы тронулись в обратный путь.

Въехав в ангар, мы не стали задерживаться, бегом добежали до шлюза, быстро провели дезактивацию и дезинфекцию, помылись, надели свежее бельё, и бросились в кают-компанию, навстречу друг другу. Пока я находился в скафандре, моё лицо приобрело почти нормальный вид, губы не болели. Мы постояли, не в силах оторваться друг от друга, потом побежали в мою каюту.

Мы долго ласкали друг друга, любовались любимыми лицами, пока не проголодались.

В кают-компании Катя заказала обильный обед, и, съев его, наконец, опомнились.

Наша Хранительница очага стояла на своём месте. Мы стали перед ней на колени, и стали шёпотом молиться, каждый попросив у неё что-то своё.

– Слушай, Катя, какой день сегодня по времени Станции? – пришла мне в голову мысль.

Катя проверила, потом перепроверила, обернулась ко мне и сказала:

– Прошло два часа, как мы уехали отсюда.

Я, если и удивился, то не очень, посчитав время на поездку и нашу игру, убедился, что мы вернулись в тот же час, как ушли.

– У нас ещё есть время? Катя, – я обнял девушку… уже законную мою жену, за плечи, поцеловал.

мы опять побежали в мою каюту, ласкались, я хотел поцеловать всё её прекрасное тело, но Катя закрыла свой животик простынёй:

– Не надо, Тоник...

– Почему? – удивился я.

– Я ведь девушка, стесняюсь… – мне стало смешно.

– Не смейся, любимый мой, лучше иди сюда…

Мы долго лежали рядом, с любовью глядя друг на друга, потом Катя стала задумчивой, и сказала:

– Мне надо в Родовую камеру.

– Зачем? – удивился я.

– Тебе тоже надо бы посетить мужское отделение.

Я сделал вопросительное лицо.

– Тоник, ты ещё ребёнок? Или хочешь им быть? Рано нам ещё заводить настоящую семью.

– Да понял я, – с досадой сказал я, представив детей, наших детей, бегающих по Станции.

Поднявшись, Катя провела меня в один отсек, где я ещё ни разу не был. После того, как раскрылась мембрана, мы оказались в стерильном помещении, там пришлось ещё раз помыться, потом я прошёл в дверь с пиктограммой мальчика. С намёком.

Впрочем, сама капсула почти не отличалась от той, что была в клинике Натаниэля, и повторяла все анатомические формы мальчика. Я лёг лицом вниз, сверху закрылась крышка. Потом капсула перевернулась. Зазвучала лёгкая музыка, я стал засыпать.

Проснулся я не так, как в клинике, опустошённым, а наоборот, бодрым, голодным, при этом чистым и посвежевшим. Все эти ощущения я отнёс к достижениям нашей, более развитой цивилизации, несмотря на то, что эльфоиды так кичились своим происхождением, считая нас низшей расой.

Я, между прочим, и хвостатых считал себе равными. Хотя..., я поскрёб затылок: они намного древнее людей. Интересно, а почему мы можем смешиваться? У нас что, правда, один, общий предок? Или создатель?

Но больше всего меня беспокоил Город. Что это? Почему наши космонавты не нашли ни одного гуманоида в космосе, а здесь, за каждой дверью, их несметное количество? Столько рас, как в сказках, или в фэнтези. Конечно, многое у нас про них насочиняли, особенно по поводу орков. Вполне милые существа, почти как люди, только цвет лица зеленоватый. Знаете, почему? Они перерабатывают солнечную энергию в хлорофилл! Да, как растения, могут жить за счёт солнечной энергии! Так что, про мощные людоедские клыки нафантазировали зря.

А может, это были и не орки, я с ними мало общался. Не будешь же спрашивать, как называется твоя раса! Точно, за дикаря примут.

Пока раздумывал о странностях бытия, оделся в свой домашний наряд, в шортики и маечку. Сначала не обратил внимания, что одежда пришлась мне впору. Я ведь вырос! Наверно, Станция сняла с нас мерку, когда вошли.

Пройдя в кают-компанию, заказал ужин для двоих, дождался Катю. Катя пришла, какая-то грустная.

– Кать, не грусти! Я рядом, вкусная еда есть, сейчас покушаем, отдохнём, и в спортзал, да? Побегаем?!

Катя немного оживилась, улыбнулась мне, и принялась за еду. За нашу, русскую, мне уже надоела иноземная кухня. Я прислушался к себе: надоела иноземная кухня! На мёртвой планете!

Я покачал головой, и вгрызся в кусок мяса.

Посетив спортзал, я удивился сам себе: в прошлый раз ни один снаряд был мне не по силам, а сейчас я легко крутился на турнике, поднимал полупудовые гири, со смехом мы бегали друг за другом, играя в пятнашки, практически не уставая. Потом так же как раньше, валялись на матах, совсем по-другому глядя друг на друга. Мы повзрослели.