Текст книги "Оберон - 24. Часть вторая."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Глава первая

Близнецы

1 Тортик

– Саша пригласил на день рождения, ему исполняется одиннадцать – Сказала Катя, болтая ногой.

Мы сидели за столом на летней кухне, пили чай с вареньем. За окном стояла жара, большая зелёная муха билась, в окно, бесконечно жужжа. В такую жару совершенно ничего не хотелось делать.

На пляж не пускали, мы наказаны в очередной раз. Подумаешь, заигрались. С кем не бывает?!

Ну, пришли, когда уже ночь настала, так что, за это надо за ремень хвататься? Ещё и врезали по попе. Мне. Катя избежала наказания, потому что спряталась в смородине. Я тоже, когда отшлёпали, нашёл её, мы забрались в халабуду, которую там построили, и сидели в ней, не отзываясь на грозные окрики родителей.

Слыша, что к нам пробирается наш брат Саша, мы осторожно перебрались в кусты крыжовника, заросшие бурьяном выше нашего роста. Там нас никто искать не будет. Темно, но вдвоём нам было ничего не страшно. Мы сидели на досточке, рядышком, пока не задремали.

Проснулся я в корыте, куда мама засунула нас, отмывая от дневной грязи. Засунула, конечно, по очереди, вдвоём мы уже не помещались. Мы любили мыться в этом корыте, пока были поменьше, играли в морские сражения, брали с собой разные игрушки, сидели, пока вода не остывала. Тогда мама драила нас мочалкой, Саша помогал обливать чистой водой, потом относили в кроватку.

Год назад мы спали в одной кроватке, нам было очень хорошо вдвоём, не скучно, рассказывали друг другу разные сказки, дурачились. Теперь спим отдельно, но нас так и подмывает прибежать в соседнюю кроватку, побыть рядышком. Нам плохо, когда разлучают.

За все вчерашние дела нас и наказали.

Чтобы мы не перегрелись на солнышке, нам дали задание поработать с утра в огороде, и то, повязав косынки на головы. Потом пообедали, и сидели на летней кухне, задыхаясь от жары. За калитку нам выходить нельзя.

Так бы мы поиграли с игрушечным большим грузовиком, который вчера отремонтировали, но он остался на заброшенном песчаном карьере, который находился на пляже, рядом с болотом.

Вчера, когда стало совсем темно, мы спрятали грузовик, и побежали домой, теперь туда нам ходу нет.

– Что мы ему подарим? – загорелся я. Я любил ходить на день рождения к друзьям. Там угощали разными вкусностями, которые бывали на наших столах только по праздникам. Особенно я любил кушать торт! Его делали в нашей поселковой столовой по заказу, и был он необычайно вкусен и нежен, прямо таял во рту. Мысленно я уже облизывался.

– Я уже приготовила подарок, – сказала мне сестра, – попросила маму купить...

– Вот хорошо! – обрадовался я, – Не надо голову ломать. У него, когда день рождения?

– Сегодня, – сказала Катя, – Саша сказал, в четыре приходить, чтобы светло ещё было.

– Так… – сказал я, задумавшись, – давай оденемся, в одинаковые шортики, как раньше ходили? Они ещё нам впору, и рубашечки такие хорошенькие. Тебе очень идёт сиреневая, к бантику!

– Нет, Саша, я хочу надеть новое платье, мне мама купила. Лёгонькое, бело – розовое, я заплету одну косичку, как большая девочка, у меня ещё есть белые босоножки.

– А мне что надеть? Мне надо что-то в тон к тебе, как мама учила. Что у меня есть?.. – задумался я.

– Костя, Саша меня одну пригласил.

– Что? – я подумал, что ослышался.

– Саша попросил извиниться перед тобой, попросил, чтобы я одна пришла. Это ведь его день рождения, приглашает, кого хочет. Он обещал оставить для тебя кусочек торта…

Я вытаращился на Катю:

– Чево? Торта? Да пусть он подавиться этим тортом! И ты не ходи!

– Коть, он же пригласил, я подарок купила…

– Что? Подарок? – я понял: – Так ты давно знала, что пойдёшь одна?

– Ну, Котя… – опустила глаза Катя. Я знал, что Саша нравится Кате. Мне он тоже нравился, я бы хотел, чтобы он был моим другом. Но, почему-то с Катей он дружил, а со мной водился, как с её братом.

Я резко соскочил с табуретки и пошёл в сад, в заросший угол, где вчера мы прятались от расправы.

Значит, Катю мама отпускает, а я наказан? Ну и пусть. Я сел на дощечку, обнял ноги и уткнулся подбородком в свои сбитые коленки.

Подошла Катя.

– Котя! – села она рядом, – Ну, что ты обижаешься? На один вечер, я могу сходить к другу?

– Сходи, – тусклым голосом ответил я.

– Правда? Ты на меня не обижаешься? – обрадовалась Катя.

– Нет, – ответил я, не глядя на сестру.

– Спасибо, Котик! – чмокнула меня Катя в щёчку, и убежала. А я остался, с комком в горле. Я его глотал, глотал, пока не потекли слёзы из глаз. Тогда я сердито вытер глаза рукой, и решил прополоть

крыжовник, а то ягоды не будет. Крыжовник я любил, он мне ещё не надоел.

Я встал, и стал выдёргивать сорняк. Сорняк держался хорошо, рукам стало больно.

Тогда я вспомнил, что в сарае у папы, где он хранит столярный инструмент, есть белые нитяные перчатки. Я пошёл во двор, Кати нигде не было. Наверно, примеряет своё дурацкое платье, подумал я, открывая дверь в сарай. На верстаке, действительно, лежали перчатки, и нож.

Вот, подумал я, буду срезать сорняки, выносить на тропинку.

Мой взгляд упал на моток бечёвки, и я вспомнил про грузовик.

Зачем носить сорняки? Буду возить на грузовике! Теперь, когда меня предала родная сестра, мне уже ничего не было страшно. Пусть наказывают, всё равно теперь я остался один. Обида разъедала мне душу, я не верил, что прощу Катю за измену. Я взял клубок, отмерил верёвочку, сколько мне надо, чтобы привязать машинку, отрезал ножом.

Карманов на моих трусиках не было, я обвязал бечёвку вокруг пояса. Засунул за неё перчатки, и решительно пошёл к калитке.

– Костя, ты куда? – услышал я Катин окрик, но даже не обернулся, – Вернись!

Когда закрывал калитку, увидел, что, Катя стоит в своём новом платье.

«В своей обновке не побежит!» – подумал я удовлетворённо, и неспешно отправился на карьер, за машиной.

– Костя, вернись! – ещё раз услышал я Катин голос, но упрямо шагал своей дорогой. Втайне я надеялся, что, Катя догонит меня, и попросит прощения, но этого не произошло.

Мне стало ещё горше. Я понял, что долго буду дуться на неё, а без Кати, какая жизнь? Но и не мог её простить за предательство. Я бы никогда не пошёл к своему другу на день рождения один.

Или с Катей, или никуда. Мне Катя дороже всех друзей. А Кате, наверно, Саша дороже меня. Ну и пусть теперь гуляет со своим Сашей!

С такими горькими раздумьями я добрался до карьера, нашёл в зарослях череды, которая радостно вцепилась мне в одежду, самосвал, вытащил его на дорогу, и стал привязывать к бамперу машинки верёвочку.

– Котька! – услышал я. Оглянувшись, увидел ещё одного Сашу, Павленко. Мы с ним дружили.

– Привет, Саша! – сказал я, вставая.

– Ты чё один? – оглядываясь, спросил Саша, – Где Катя?

– Катя дома, на день рождения собирается.

– К кому, к Сашке? А ты что, не захотел?

– Меня не пригласили, – грустно сказал я.

– И что? Катя пойдёт одна?! – раскрыл глаза и рот Саша, – Вы же даже на горшок вместе ходите!

– Ей Саша стал дороже брата, – сказал я, с трудом подавив дрожь в голосе. Я взял самосвал, стал набирать в кузов песок. Привезу, думаю, песок домой, и грузовик не станет переворачиваться по дороге.

Саша проводил меня до дома, спросив, не хочу ли я с ним искупаться, но я сказал, что наказан, потому что вчера заигрался здесь с Катей, домой поздно пришли.

– А мне одному купаться не разрешают, – пожаловался Саша, – и наших пацанов нигде нет.

Я посочувствовал ему и пошёл домой, таща за собой самосвал.

Мама была уже дома.

– Ты где это был? – рассердилась мама, – Я что сказала? Дома сидеть!

– Я за самосвалом ходил, крыжовник полоть буду, на самосвале траву возить. Мама, дай мне нож, буду резать сорняки, а то не могу вырвать с корнем.

– Ты что, на день рождения, не собираешься?

– Не хочу, – глядя в сторону, сказал я.

– А Катя что? Идёт? – я кивнул, отвернувшись.

– Вы поругались с Катей? – удивилась мама.

– Ничего мы не ругались. Хочет идти, пусть идёт, что, я её держать буду? Дай лучше нож.

– Возьми, только не порежься. Как это вы? Вы же всегда были вместе?

Я уже не мог сдерживаться. Чтобы мама не увидела моих слёз, я нырнул в сарай, вытер глаза, взял нож, и поторопился в сад, прихватив машину.

Устроившись там, надел перчатки, которые были мне очень велики, стал резать пучки бурьяна и складывать в кузов машинки.

Оттуда я видел, как вышла нарядная Катя, о чём-то поговорила с мамой, и ушла.

Я решительно взялся за работу, начал играть в шофёра. Скоро игра захватила меня, никто не мешал, я не знал, смотрит на меня мама, или нет, упорно сражался с сорняками.

– Костя! – услышал я мамин голос, – Иди кушать!

– Я не хочу! – крикнул я, не желая отрываться от игры.

– Ну, как знаешь, – ответила мама, – Другой раз не буду греть.

Ну и ладно, подумал я, здесь меня никто не любит, буду ночевать в халабуде.

Работал я до вечера, потом зашёл в летний душ, помылся, как мог, обтёрся какой-то тряпкой, и залез в халабуду, в которой мы всегда сидели вместе с Катей.

Теперь я был один. Зато теперь можно было лечь, свернувшись. Так я и сделал. Здесь меня и нашёл Саша, мой старший брат.

– Кот, ты, что здесь сидишь? – удивился он, – Ушла сестра, так что? От меня тоже часто Юрка убегал к друзьям, ну и что?

Я сел, привалившись к стенке, опять уткнувшись носом в коленки. Саша, Саша! Ничего-то ты не понимаешь!

– Понимаю, вы же близнецы, – вздохнул Саша, присаживаясь рядом и обнимая меня за плечи.

– Ты должен радоваться за свою сестру, а не злиться на неё.

Радоваться? Злиться? Да мне никакого дела до неё нет!

– Я здесь спать буду! – буркнул я.

– Перестань дурака валять, пошли, покушаем, я тоже ещё не ел, мама за тобой послала.

– Мама? – удивился я, – Она сказала, что больше не будет греть мне еду.

– Мне же будет, заодно и тебе дадут, покушать, – весело сказал Саша, потрепав по моей, так и не постриженной, голове.

Завтра же пойду в парикмахерскую, подумал я. Без Кати, один схожу, пусть она со своим Сашкой гуляет.

Мы выбрались из зарослей, и пошли кушать. Мама умыла меня, оттёрла руки от зелени какой-то жидкостью, и посадила за стол. Наложила пюре с жареной горячей камбалой, я начал ковыряться в тарелке.

Мама посмотрела на меня, но промолчала.

– Что-то Катя задерживается, – с тревогой сказала мама, выглядывая из окна, но тут звякнула калитка, и во двор вбежала весёлая Катя. Он забежала на кухню, с улыбкой подняла коробку:

– Вот, к чаю принесла!

– Ну, иди, переодевайся, – сказала мама, – кушать будешь?

– Не, я в гостях наелась, пойду, переоденусь! – и нарядная, весёлая Катя, при виде которой у меня разлилось приятное тепло в груди и животе, убежала в дом.

Съев свою порцию, я попросил чаю. Мама налила мне в кружку, в это время прибежала Катя, сразу взяла табуретку, поставила рядом с моей, как ни в чём не бывало, села рядом со мной.

– Мама, положи тортика Котьке, он так его любит!

Мама, взглянув на нас, взяла блюдце, отрезала по кусочку, мне и Саше.

– Катя, будешь?

– Налей мне тоже чаю, мам! – попросила Катя. А я смотрел на неё, хотел сердиться, и не мог. Мне так радостно было, что моя сестрёнка рядом со мной, что вся обида куда-то делась.

Вот только торт, несмотря на его запах, выгоняющий слюну, я есть не мог. Если бы купили для нас, я бы первый накинулся на него, а это был Сашкин, именинный торт, из-за него я сегодня целый день был один.

– Кушай, Котя, так вкусно! – предлагала мне угощение Катя, глядя на меня весёлыми, радостными глазами, отправляя в свой прелестный ротик, ложечкой, кусочки тортика.

– Саша меня поругал, за то, что я тебя не взяла, сказал, что так невежливо, тебя Настя, оказывается, ждала. Я уже было хотела за тобой бежать, да далеко больно. Прости меня, а, Котик?

А я её давно простил. Как только увидел.

– Котя! – капризно спросила меня сестра, – Почему не кушаешь моё угощение? Я так старалась! Ты же сказал, что не сердишься на меня? Открой рот, закрой глаза!

Я послушался, и Катя положила мне на язык кусочек лакомства. Я забыл про всё. Разжевал, запил чаем, и ещё раз обернулся, так и не открыв глаз. Мама и Саша засмеялись, а Катя, вместо тортика. подарила мне поцелуй. Я не уклонялся, не удержавшись от счастливой улыбки, а Катя обхватила меня за плечи, прижавшись ко мне, сказала:

– Ты такой хороший, Котичек! Как я скучала по тебе!

– Да, – проворчал я, тоже обняв сестру, – а прибежала, такая счастливая!

– Я же к тебе бежала, Котик! Если бы не боялась споткнуться, и упасть, ещё быстрее бы бежала!

– Неужели тебе не понравилось у Саши? – удивился я.

– Почему, понравилось, – отстранилась от меня девочка, – только у Саши было много гостей, и он должен был со всеми разговаривать, мы ни разу не остались вдвоём. Я так горько пожалела, что не взяла тебя с собой! Но там была ещё Настя, забрала бы тебя… – вздохнула Катя.

– Я тебя ни на кого не променяю! – твёрдо сказал я.

– Променяешь! – сказала Катя, – Правда, мам?

– Правда, дочка, – вздохнула мама, – разлетитесь, кто куда, и останемся мы с отцом одни. Катенька, помоги маме с посудой?

– Да, мама! – Катя не удержалась, и погладила меня по голове, потом пошла к маме, мыть посуду.

– Костя, пойдём завтра рыбу ловить? – спросил меня Саша.

– Только с Катей, – ответил я, глядя на сестру.

– Конечно, с Катей, – согласился брат, – а то опять убежит к своему Саше… – я сердито глянул на Сашку.

– Да смеюсь я, – пошёл он на попятную, – возьмём, конечно, если захочет.

– Не захочет, всё равно возьмём! – всё ещё сердито сказал я.

– Конечно! – вздохнул Саша, непонятно, почему.

Мама с Катей помыли посуду, и мама опять обратила на меня внимание:

– Костя!..

– Да, мама, стричься, – перебил я маму, – но завтра нам некогда, мы завтра с утра идём на рыбалку!

– На рыбалку? – удивилась мама? – С кем?

– Со мной, – сказал Саша.

– Ты же всегда отказывался их брать?

– Они уже большие, не будут от меня убегать. Не будете? – спросил он у меня.

– Нет, конечно! – заверил я брата.

– Не будем! – пропищала Катя таким правдивым голосом, что я сразу понял, что она что-то задумала.

После ужина мы пошли в свою комнату. В доме было холодно, несмотря на жаркий день.

Папа сегодня был на вахте, и никто не протопил печь.

Мы с Катей забрались на мою кровать, и начали играть, разъезжая на вездеходе, сделанном нам когда-то братом Вовкой, по скомканному одеялу.

Одеяло было ровное, мама заправляла, это мы его скомкали.

Пришёл Саша:

– Во что играете?

– Мы с Катей ездим по пустыне на далёкой-далёкой планете.

– Как планета называется?

– Оберон – 24.

– Почему двадцать четыре? – удивился брат.

– Не знаем. Наверно, их уже двадцать четыре, Оберонов… Саш, а что такое, Оберон?

– Ну… – смутился брат, – это спутник, по-моему, Юпитера…

– Во, Котька! Я же говорила, что это солнце называется Юпитер!

– Не просто Юпитер, а с номером. Наверно, тоже двадцать четыре?

– Наверно, если планета двадцать четвёртая, то и солнце, тоже…

– А что на остальных Оберонах? – спросил нас Саша, – мы пожали плечами:

– Мы там не были.

– А на этом были? – засмеялся Саша.

– На этом были, – ответила Катя.

– Ну и фантазёры вы! – обнял нас Саша. Мы напали на него, и устроили весёлую возню, окончательно перевернув всю мою постель.

– Завтра чтобы заправили свои кровати! – сказала мама, входя к нам, – Холодно?

– Мам, можно, мы с Катей сегодня вместе поспим? – попросил я, – И печку не надо топить.

– А тебе, Саша, не холодно?

– Не, мне нормально, – Саша спал на веранде.

– Ладно, Котята, спите вместе, а то полдня врозь, и соскучились. Костя даже плакал.

– Правда, Котик? – спросила Катя, внимательно разглядывая меня. Я прятал глаза, пробурчав что-то вроде «ну вот ещё…», а Катя обняла меня, прижала к себе, и почему-то вздохнула.

Улеглись спать вместе, уже никого не опасаясь. Катя долго шептала мне свои рассказы о жизни в интернате искусственных человечков. Я слушал, затаив дыхание, иногда даже начиная верить, что всё, что рассказывает сестра – правда.

2. Рыбалка

Разбудил меня Саша рано, ещё солнце не поднялось.

Я потянулся, толкнул сестру, но Катя даже не пошевелилась.

– Не хочет, пойдём без неё, – громко сказал Саша, – пошли, Костя!

– Я вам пойду, без меня! – неожиданно совсем не сонным голосом сказала Катя, и открыла глаза.

Я посмотрел в эти чистые глаза, и засмеялся от радости, что утро, что, Катя, что сейчас пойдём с Сашей ловить рыбу!

– Вставай, Котька! – толкнула меня Катя, потому что я спал с краю.

– Да, идите, умывайтесь, мама уже приготовила нам завтрак.

– А что на завтрак? – зевнула Катя.

– Гречневая каша с подливкой.

– У-у, вот бы Вовка приехал! Он так любит гречку! Саш, когда Вовка приедет? – спросила Катя, вставая, и, невероятно – начиная заправлять мою постель!

– Не знаю, Кать, они, наверно, тоже в колхоз поедут, или на практику.

– А Витя? – Саша только плечами пожал, – Скорее бы Юрка приехал, а то вы вдвоём, а я один.

– Играй с нами, а то Юрка уже взрослый, он уже с девчонками гуляет. А ты, Саша? – с хитрецой спросила Катя, заканчивая заправлять постель.

– Что я? Я ничего, вот ты уже вовсю за мальчиками бегаешь! – Саша поспешил убежать.

– Ну, Сашка! – погрозила ему вслед Катя крохотным кулачком, потом встретилась со мной взглядом, и смутилась: – Пойдём уже, Костя. Давай теперь опять вместе спать? И тепло, и весело, и кровать надо только одну заправлять, – я кивнул, и мы побежали умываться.

Пока покушали, солнышко вышло из-за сопки. Саша ещё с вечера приготовил сачки, два штуки.

Нам он не доверял, будет один с ними управляться, хотя я тоже не слабак, могу быстро вытягивать сачок, который поменьше, конечно.

Мама уложила в маленький вещмешок нам с Катей смену трусиков, потому что мы всё равно намокнем. Или свалимся в воду, или искупаемся, если будет жарко.

Взяли воды в бутылке, редиски, зелёного луку и немного хлеба. Вещмешок достался мне, сачки – Саше, Катя у нас девочка, шла налегке.

Дойдя до ДОТа, Саша начал раздеваться.

– Давай, я помогу, – сказал я, снимая трусики и маечку, а то Саша стесняется Кати, а ходить целый день в мокрых штанах – то ещё удовольствие. А нашу Катю даже мои ровесники, и ребята поменьше, не стеснялись, считая её своим пацаном. Других девчонок стеснялись, а её, нет.

Взяв сачок, я осторожно вошёл в воду, начал собирать морских ежей, иногда окунаясь с головой.

– Костя, вода холодная? – спросила Катя, поёживаясь от утренней прохлады.

– Не очень, – ответил я, – но ты лучше не лезь, простудишься ещё!

Набрав один сачок, я, дрожа, пошёл собирать ещё. Пока в воде, не так холодно, как на воздухе.

Ежей было много, Саша уже хотел сам прийти ко мне на помощь, переживая за меня, как бы я не заболел, замёрзнув, но я убедил его, что не стоит ему лезть в воду.

Набрав ежей и вылезши из воды, я понял, что мы забыли полотенце. Натянув на мокрое тело одежду, мы с Катей, предоставив Саше тащить, ставшие тяжеленными, сачки, побежали дальше, ловко прыгая с камня на камень.

Саша отстал, когда мы добежали до камня, с которого собирались сделать первый, пробный, заброс.

Камень назывался «Броневик». Был он прямоугольной формы, состоял из двух отдельных больших камней, образуя между собой и берегом небольшой заливчик.

Здесь плавали стайки мальков. Не знаю, что за рыба это была, но мы, как-то, набив острогой, ударяя ей плашмя по воде, рыбок, собрали их в баночку из-под консервов, потом дома мама их пожарила.

Вкусные просто невероятно! Но было жалко их убивать.

Слева от «броневика» была образована неглубокая, заросшая морской травой, лагуна, окружённая со всех сторон жёлтыми рифами. С другой стороны рифов вода была тёмная, там была глубина, именно в ту сторону Саша будет забрасывать сачки.

Пока ждали Сашу, мы обежали все камни, прыгая через протоки, весело смеясь.

Потом пришёл Саша, выбрал место на камне, высыпал ежей, бросил в сачок камень для груза, затем раздавил трёх ежей, бросил в сачок, и стал ждать.

Мы с Катей заворожённо смотрели за Сашиными действиями.

– Пора уже, тяни! – не выдержала Катя, но Саша снарядил второй сачок, поменьше, отошёл на другую сторону камня, и забросил его туда.

Немного погодя, он взял верёвку, примерился, и быстро вытащил первый сачок.

Мы с Катей закричали от восторга: в сачке бились сразу четыре немаленьких ленка!

Саша вынул рыбу, пустил их в каменную лунку, полную воды. Потом вытянул второй сачок. Там билась только одна рыбка.

Понаблюдав за рыбной ловлей, мы с Катей решили исследовать лагуну. Солнышко уже поднялось высоко, начало припекать наши голые плечи.

Зайдя по колено в уже прогревшуюся воду, мы стали изучать жизнь морских обитателей.

Вон, в траве прячется малёк ленка, а вот крохотный гребешок, изо всех сил хлопая створками, пытается скрыться от нас. Куда ты? Мы поймали его, посадили на ладошку Кате. Какой маленький!

Даже не верится, что из таких маленьких вырастают огромные гребешки, которых доставал наш самый старший брат Витя, ныряя с аквалангом. Мы потом ели их, когда мама пожарила пятаки с мантией на большой сковородке, на сливочном масле.

Отпустив гребешка, увидели креветку, мы называли её чилим. Я попытался поймать его, но он не уплыл, а просто исчез.

– Катя, Котя! – услышал я, и увидел Сашу Батянова, у которого вчера была в гостях Катя.

Катя тоже увидела его, заулыбалась и замахала рукой:

– Иди к нам, Саша!

Саша припрыгал по камням к нам.

– Привет, – подал он мне руку, – чё вчера не пришёл? Тебя там Настя заждалась.

– Некогда было, – соврал я, – меня наказали.

– Да, я просила, просила маму, – вдохновенно сочиняла Катя. Я смотрел на неё и удивлялся.

А они с Сашей начали вместе играть, бултыхая руками в воде. Я посмотрел на них, и решил не мешать, а пойти к Саше, поучиться ловить рыбу, а то уже большой, Саша в мои годы уже ходил на рыбалку с Юркой.

Саша разрешил мне управляться с маленьким сачком, и я неожиданно увлёкся ловлей рыбы, тем более, что рыба стала попадаться. Одна, две, а то и три сразу!

– Костя, а где Катя? – вдруг спросил Саша. Я взглянул на то место, где оставил Сашу с Катей, и сердце моё упало: там никого не было!

Я, молча, бегом побежал на берег, потом за скалу, которая закрывала вид на берег за поворотом, и увидел, что Саша с Катей уже перелезают на другую сторону следующей скалы, отделяющий наш каменистый берег от пляжа, сплошь покрытого голышами. Саша, наш брат, говорил, что, если здесь будет плохо ловиться, пойдём туда, там, на самом окончании мыса, иногда неплохо ловилось, сейчас там уже были какие-то мальчишки.

Но сейчас Катя идёт туда без нас, со своим другом, Сашей! Причём, вчера, наврала мне, что он пригласил только её, на день рождения!

– Катя! – крикнул я, – ты куда?

– Мы погуляем, и придём! – отозвался Саша, а Катя сказала:

– Котька! Ну, что ты всё время за мной таскаешься?!

Я вздрогнул, как будто меня ударили.

– Катя… – сказал Саша, начиная возвращаться назад.

– Катя! – крикнул и наш брат, – Ну-ка, иди сюда!

А я повернулся, и пошёл назад. Придя к «броневику», не пошёл туда, сел на ближайший камень, и разревелся, размазывая слёзы по щекам.

– Коть… – это Саша, Катин друг. Я не слушал. Катя молчала.

– Я же говорил, надо было спросить, – вздохнул Саша.

– Да, Котька бы захотел с нами, – сказала Катя.

– Не захотел бы, ловил бы рыбу с Сашкой.

– Котя, ну что ты ревёшь? – с досадой спросила Катя, – Не разрешаешь ни с кем дружить…

– Саша! – подошёл к нам брат, – отведи её домой, а мы с Костей рыбы ещё половим, правда, Костя?

Я не ответил, мне было всё равно.

Саша с Катей ушли. Я перестал плакать, но на душе было так гадко, что всё казалось противно: и солнечный день, и рыбная ловля, и тёплое море.

Однако, немного ещё посидев, я пошёл помогать Саше.

Долго не ловили, собрав рыбу, мы, с испорченным настроением, пошли домой. По дороге не разговаривали, как бывало. Я подумал, что наша десятилетняя дружба с самым дорогим мне человеком разрушена, мне было очень обидно, хотелось плакать.

– Что-то вы мало наловили, – сказала мама, когда мы пришли, – а где Катя?

– Я её домой отправил, с Сашей, – удивился Саша, – не приходили?

– Нет, – ответила мама, – вот ведь, маленькая мерзавка, получит у меня! Костя опять плакал? – пригляделась она к моему лицу, – Что случилось?

– Да, ничего особенного, – не стал выдавать сестру Саша. Я тоже молчал, опустив голову.

– Тогда идите, умывайтесь, пора обедать.

Кати не было почти до вечера. Пришла, тихая, как мышка, умылась, села за стол.

– Мам, я кушать хочу…

– Ремня ты хочешь! Сейчас придёт отец, он тебе всыплет! Где шлялась?!

– С Сашей гуляла. Что, нельзя?

– Почему без спросу? – спросила мама, наливая ей борща.

– Саша нас отпустил, – ответила Катя, взяв ложку.

– Я вас домой отправил! – возмутился Саша.

– Вот мы и пошли домой. Ты же не сказал, куда. Мы дома у Батяновых играли с Сашей, ему всякие игры подарили, конструктор, – Катя упорно не смотрела на меня. Я почувствовал себя лишним, и ушёл в свою комнату. Там я залез под одеяло, потом пришёл Саша, и выгнал меня мыться.

– Не лезь с грязными ногами под одеяло! Иди, Катя уже помылась.

Конечно, думал я, Кате всегда достаётся тёплая вода, а мне холодная.

– Не ной, – ответил на мои мысли Саша, – закаляться надо! Он сам прихватил для меня полотенце и чистое бельё.

Помывшись, я снова пошёл в дом, Катя сидела на кухне с мамой, видно было с улицы, потому что там был включен свет. Они о чём-то разговаривали.

Я залез в постель, закрыл глаза, отдавшись своей печали.

– Подвинься! – услышал я, уже почти заснув, – Разлёгся тут! – Катя забралась ко мне, крепко обняла меня, сказала: – Котичек, ты самый мой любимый братик, не обижайся на меня, ладно? Мне Саша сильно нравится. А ты, между прочим, Насте нравишься. Вот что ты губы дуешь? Погулял бы с ней.

– Мне никто, кроме тебя, не нужен, – буркнул я.

– Ты ещё совсем маленький, – вздохнула Катя, – повернись ко мне.

Я подумал, и повернулся. Катя опять обняла меня, поцеловала в намокшие глазки.

– Глупенький. Я же сестра твоя, всегда буду рядом. А Саша мой друг, мне и с ним тоже хочется побыть. Котичек, я теперь всегда буду тебя спрашивать. Ладно? – я кивнул, шмыгнув носом.

– Ну, не плачь, хороший мой, любимый братик.

Но я не мог сдержать слёз, они сами катились из глаз.

Катя шептала мне что-то хорошее, обещала больше никогда-никогда не обижать меня.

– Я не знала, что ты так обидишься, – сказала она в конце, – если бы знала, никогда бы так не сделала.

Мне показалось, что она говорит неправду.

3. Поход в парикмахерскую.

На другое утро нас никто не будил, и мы опять проспали, пока я не проснулся сам. Солнышка не было, на небе были серые облака. Однако, посмотрев на мирно спящую возле меня Катю, почувствовал тёплую радость от её присутствия. Мы не поссорились, Катя вчера вечером просила прощения у меня, успокаивала, как могла, вытирала мне слёзки. Я сильно люблю свою сестричку.

Вот она вздохнула, перевернулась на бок, лицом ко мне, и открыла глаза.

– Ой, Котик! – и улыбнулась.

– Будем вставать? – улыбнулся я в ответ, – Сегодня солнца нет, пойдём в парикмахерскую, если мама не забудет.

– Не забудет, Котик, я напомню!

– Ах, так! – я схватил подушку, и замахнулся, но не ударил, увидев, как беспомощно сжалась Катя.

Но, видя такое дело, она сама схватила свою подушку, и стала со мной драться.

Потом бросила её в меня, и побежала из комнаты, с криком, что сегодня моя очередь заправлять постель.

Улыбаясь про себя, я заправил кровать. Пришлось полностью её перестилать, настолько мы её разворотили. С трудом справившись, пошёл на двор. Катя уже управилась со всеми делами, и сидела на лавочке, поджидая меня. Я побежал в сад, потом к умывальнику.

– Катя сказала, что вы собрались в парикмахерскую, – сказала мама.

– Да, мам, – вздохнул я, посмотрев на небо. Между тем, я заметил, что облака стали тоньше, начала появляться синева.

– Тогда идите, кушайте, и собирайтесь

Мама нажарила наших вчерашних ленков, таких вкусных, что мы с Катей в шутку подрались за последнюю рыбку. Потом по-братски её поделили. Остальную рыбу съел Саша, он сегодня опять ушёл в школу. Попив чаю, начали собираться. Надели с Катей одинаковые шортики и рубашки.

Мама посмотрела на меня, и сказала:

– Костя, тебе надо надеть другие трусики, эти немного выглядывают из-под шортиков. Некрасиво.

Мы зашли в дом, мама поискала, и предложила надеть Катины чёрные плавочки.

– Катины? – удивился я.

– Ну да. Вообще, лучше светлые, не будут просвечивать.

– Ладно, мама, только не в цветочек, – вздохнул я.

Носить девчачьи, по мнению пацанов, цвета, было позорно. Мы предпочитали чёрные, или синие трусы, семейного типа, плавки не были в ходу. Но мама сказала, что шортики короткие, и, когда буду сидеть на стуле, кое-что может выпасть.

Я покраснел, и выбрал серые плавочки. И не просвечивают, и не совсем девчачьи. Тем более, раздеваться не собирался, домой придём, переоденусь, может, даже на пляж отпустят.

Собравшись, пошли с Катей в парикмахерскую.

Когда поворачивали на дорогу, ведущую в сопку, нас, как всегда, облаяла соседская собака.

Бабушка Катя, которая была во дворе, увидев нас, улыбнулась, она тоже очень любила нас, когда мы были маленькими, всегда у неё находился для нас гостинец.

– И куда вы, такие красивые? – улыбнулась баба Катя.

– Костю стричь, – ответила Катя, тоже улыбаясь, – видите, уже стал похож на девочку.

– Правильно, – покивала баба Катя, – чего летом лохматым ходить. Умница, Катя!

Почему это Катя умница, а не я? – подумал я, потом понял. Мы шли, по привычке держась за руки, вот баба Катя и подумала, что сестра ведёт меня стричься. Деньги, кстати, мама тоже отдала Кате.

Пройдя по улице Сейнерной, мы немного прошли вниз, там стояло двухэтажное здание КБО.

Подойдя с торца, зашли в парикмахерскую. Здесь уже была очередь. У нас была общая парикмахерская, один мастер стриг и взрослых, и детей. Впрочем, что нас стричь? У пацанов были две стрижки: под ноль, и с чубчиком.

Заняв очередь, мы постояли, потом Катя кого-то увидела.

– Настя, привет! Ты что здесь делаешь?

– Катя? Костя с тобой?

– Да вот же он! – удивилась Катя, показывая на меня.

– Ой! – сказала Настя, и покраснела. А я заметил, что Настя очень хороша собой.

–Котя, – обратилась ко мне Катя, – пока вы стоите в очереди, я сбегаю в одно место?

Я понял, что она хочет сбегать к Сашке домой, подумал, и согласился: что ей здесь, с нами, париться?

Тем более что денёк начал разыгрываться.

– Да, Катя, сбегай, – разрешил я, и Катя убежала. Сегодня она не заплетала косички, распустила волосы, и мы с ней стали опять похожи.

Когда она убежала, я вспомнил, что деньги остались у Кати.

– Настя, – сказал я, – а мои деньги убежали…

– У меня тоже нет лишних, – покраснела Настя, – давай, я отдам тебе свои, сама потом зайду.

– Да ну, – испугался я, – лучше я пойду в другой раз. Не хочу стричься…

– Тогда что? Домой пойдёшь?

– Не хочу домой. Мама или работать заставит, или снова пошлёт сюда. Да и что я про Катю скажу?