Текст книги "Антропологический детектив. Боги, люди, обезьяны..."

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

ГОСУДАРСТВА НАСЕКОМЫХ

Если мы внимательно присмотримся к миру насекомых, то обнаружим, что их сообщество представляет из себя замкнутую систему живого. Они прекрасно бы обошлись без птиц, рыб, насекомоядных, которые постоянно их поглощают в огромных количествах. «Нюхали» бы цветы и жили бы не тужили в свое удовольствие. К примеру, в воде пищевой цикл личинок насекомых совершается очень быстро. Питательное и ценное, что содержит в себе пищевой продукт, употребляется полностью и без остатка. К примеру, съела листок какая-нибудь личинка насекомого, образовались фекалии. Личинки ручейников специально сплели сеть, чтобы эти фекалии не пропали даром. Они будут выловлены и съедены во второй раз. Новую порцию фекалий уже поджидает личинка мошки, она лежит на спине, процеживая воду особым веером, выросшим у нее прямо на голове. Иными словами, в мире насекомых идет постоянная борьба за отходы, а само существование этого мира строится по принципу безотходной технологии: и полезно, и экологично.

Американский учёный У. М. Уилер для определения сообщества насекомых предложил термин «сверхорганизм». Социум насекомых, как и социум людей, состоит из отдельных особей, каждая из которых не может существовать без других. К примеру, в сообществе людей с человеком произойдет что-то нехорошее, как только он материально и духовно обособится от общества. У насекомых это выражено еще жестче. Посадите муравья или пчелу в банку, и они вскоре погибнут в ней, несмотря на обильное питье и еду. Погибнут в банке и две, и три особи, только двадцать смогут выжить. И дело не только в коллективном принятии пищи, когда муравей или пчела в одиночестве не может самостоятельно питаться. Большое значение имеет «привычка» жить миром.

Обычно в семье термитов, насчитывающей от нескольких сотен до миллиона особей, есть одна яйцекладущая самка (царица) и оплодотворяющий ее самец (царь). Именно они в молодости заложили новое гнездо, вырыв небольшую ямку. Когда ямка в земле вырыта, самка откладывает немного яиц, из которых выходят личинки. Малюток кормят и «воспитывают» родители, а когда они подрастут и их станет больше, добывание пищи вменяется в обязанность уже им. По мере роста колонии заметно меняется самка, у нее атрофируются не только крылья, но и конечности, и даже ротовой аппарат. Самка становится неподвижной, всецело зависящей от кормящих ее детей-рабочих. Зато прогрессивно растет переполненное яйцами брюхо, которое увеличивается в десятки раз. Плодовитость самки просто потрясающая. У некоторых видов термитов самка за 24 часа откладывает свыше 3 тыс. яиц. Этакая живая яйцекладущая машина. Она и живет многие годы, откладывая за свою жизнь десятки миллионов яиц. Наверное, она счастлива, она получает удовольствие в десятки миллионов раз большее, чем ее сыновья и дочки. Они представляют из себя недоразвитых в половом отношении самцов и самок, на чьи не по-детски сильные плечи ложится груз по выкармливанию не только царицы с царем, но и огромного количества личинок, которым так же, как и им, предстоит стать рабочими.

Касты у термитов: царица с царем, солдаты и рабочие.

Особы из числа приближенных к телу царицы постоянно слизывают с ее боков специальные вещества (надо думать, что это все-таки не амброзия). При этом царь нисколько не противится тому, что его жену облизывают. Слизанные вещества в виде пищевых добавок раздаются личинкам и взрослым жителям термитника. Они содержат феромоны, затормаживающие или ускоряющие цикл развития личинок. Именно от наличия этих веществ в рационе питания зависит появление разных каст насекомых. Под их действием появляются солдаты, особая категория специализированных рабочих. Для солдат характерны мощные челюсти и крепкая голова, которые пускаются в ход всякий раз при визитах непрошеных гостей. Солдаты из-за непомерного развития челюстей сами питаться не могут, их как малых детушек кормят те же рабочие либо выделениями изо рта, либо своими экскрементами, в которых еще достаточно питательных веществ.

В термитнике существует несколько десятков каст. Некоторые касты специализируются на выращивании плесневых микрогрибов на органических остатках. Тела работников парников мягкие, и сквозь прозрачные покровы видны все внутренние органы насекомых. Это каста термитов-земледельцев, подобно муравьям-листорезам, они разводят целые «грибные сады» в специально построенных для этого помещениях, в которых поддерживается определенный микроклимат: постоянная влажность и сквознячок. Грибы высеваются и растут на скоплениях экскрементов, кусочках пережеванной древесины и иных органических остатках, обильно смоченных слюной. Грибную поросль скармливают молодым термитам и личинкам. Экскрементами, полученными после поглощения грибного деликатеса, питаются рабочие, следующим поколением экскрементов – солдаты и т. д. Так изысканное кушанье проходит через ряд кишечников, пока полностью не усвоится колонией. Как показали опыты с мечеными атомами, капля пищи, попавшая в гнездо, уже через 20 часов распределяется между сотнями особей. С пищей у общественных насекомых передается информация о соотношении каст: низшие касты подъедают за высшими.

У термитов и муравьев существует каста «медовых бочек». Эти особи накапливают в себе питательные вещества и превращаются в огромные раздувшиеся бочонки. Они висят рядком на потолке специальной камеры, прицепившись к нему ногами. Их регулярно поят и доят обслуживающие рабочие. Таким образом общественные насекомые делают запасы пищи на черный день. Если «медовая бочка», не выдержав веса переполнившего ее «меда», срывается с потолка камеры и падает на пол, то брюшко ее не выдерживает и разрывается. «Бочку» обслуга списывает, а ее содержимое подъедает и раздает населению как дополнительный паёк.

Существует каста муравьев-теплоносцев. Нагревшись на солнцепеке, теплоносец спускается в гнездо и там остывает. Другая каста – каста открывателей и закрывателей дверей. Эти муравьи поддерживают в муравейнике постоянную температуру, открывая и закрывая входы в гнездо. Третьи изменяют склон муравейника, добиваясь нужного освещения его стен солнцем. Имеется также каста личинконосцев. Эти муравьи постоянно переносят личинок, подбирая для них галереи с наиболее оптимальным режимом. Термиты даже во время лесных пожаров поддерживают в своих домах необходимую температуру, так как у них существует каста, которая начинает оплевывать слюной стенки термитника, влага испаряется и температура понижается. Есть у термитов и свои спецподразделения – химические войска. У представителей этой касты в отростке головы проходит канал железы, через который на противника выбрызгивается клейкая ядовитая жидкость, парализующая нарушителя.

Существуют и чисто военные сообщества насекомых. Таков, например, муравей-амазонка. Среди этих муравьев нет рабочих и работниц, одни только воительницы. Время от времени дамы-разведчицы, вернувшись с очередного задания, начинают суетиться у входа в муравейник. Все гнездо приходит в возбуждение, и вот уже мощная колонна амазонок отправляется в поход к обнаруженному разведкой гнезду обычных муравьев. Сломив сопротивление противника, амазонки устремляются внутрь муравейника и начинают вытаскивать куколок и взрослых личинок. И вот уже колонна движется в обратный путь. Каждая из амазонок несет в челюстях приемное дитя. Но кровожадные воительницы, возвратившись домой, не будут есть свою добычу. Они выкормят их в рабочих муравьев, которые будут выполнять хозяйственные работы для амазонок. Такая форма эксплуатации называется так же, как и у людей, – «рабовладельчество». Существует и «работорговля». Это когда виды муравьев, также не имеющие собственных рабочих, выменивают за сладкие пищевые капельки чужие куколки и личинки, покупая себе «детей» за толику хмельного напитка. Причем покупают именно детей, а не взрослых, их удобнее всего «воспитать» в соответствии с требованиями новых хозяев, пользуясь тем же излюбленным приемом опаивания «молоком матери», хотя бы и приемной.

Однако вся эта стройная и многоярусная кастовая система приходит в движение, и общество насекомых захлестывают революционные преобразования в тот момент, когда «верхи» уже не могут ырабатывать особые вещества – феромоны, влияющие на развитие личинок. И происходит это потому, что стареющая самка под воздействием неумолимых возрастных изменений делается неспособной к дальнейшему производству яичек. Когда насекомые перестают получать свою законную долю «опиума для народа», они уже «не хотят» жить по-старому. Молодые рабочие и солдаты неожиданно начинают развиваться дальше и превращаются в половозрелых особей, способных иметь собственное потомство. Рабочие муравьи могут с распростертыми объятиями принимать у себя на дому самку любого близкого вида, которую раньше просто-напросто убили бы, даже не взглянув на ее «красоту». Все происходящее сродни сексуальной революции. Рабочие и солдаты свободно и повсюду совокупляются с доразвившимися половозрелыми самками, которые раньше, лакая опьяняющее зелье своей матери – единственной самки, так и оставались на всю жизнь недоразвитыми нимфами. Сексуальная революция захватывает все слои общества насекомых. Тут происходит как бы цепная реакция: оковы рабства сброшены – да здравствует свобода! Рабочие самочки медоносной пчелы и лесных муравьев начинают сами откладывать яйца. Рабочие галиктов начинают «воспитывать» из личинок не рабочих, как они, а настоящих самок. Помимо прочего, молодые самцы и самки, выйдя из-под гнета «недоразвитости», обзаводятся двумя парами крыльев и в определенные дни покидают свой родной дом. Огромные стаи крылатых муравьев, термитов и других насекомых роятся над землей в эти радостные и одновременно трагические дни. Радостные они потому, что насекомые вырвались из плена и познали ни с чем не сравнимое чувство полета и любви, а трагические потому, что многие из них во время роения гибнут, делаясь легкой добычей птиц, уносятся ветром и попадают в воду. В воздухе встречаются крылатые самцы и самки, они садятся и спариваются. У них обламываются крылья, и уцелевшие от птиц, пауков, многоножек и других хищников пары начинают подготовку нового гнезда. Они роют ямку, которая и станет началом великой, грандиозной стройки – нового дома. Тех же крылатых, кто захочет вернуться в свой старый дом, ждет крупная неприятность. Солдаты отлавливают и убивают всех крылатых. Пока те летали, дома произошел дворцовый переворот, место стареющей матки заняла новая молодая матка – ее преемница. Рабочие и солдаты, присягнувшие ей на верность, уже напились ее выделений и тем самым оскопили себя, лишившись возможности когда-либо полюбить и обзавестись крыльями.

Город-термитник, наполненный множеством потомков некогда живших венценосных родителей, может достигать нескольких метров в высоту и иметь гигантскую сеть поземных коридоров. Глубина колодца доходит иногда до 60 м! А все начиналось с маленькой ямки, вырытой двумя влюблёнными…

Помимо прочего, древние Веды утверждают, что многорукие божества кроме своей многорукости обладали еще одним ценным качеством. Они летали по воздуху с помощью крыльев, и крыльев было шесть (не отсюда ли шестикрылый серафим?). Палеонтологи, изучая ископаемые останки насекомых, утверждают, что и у них было 6 крыльев. Передняя пара крыльев у современных четырёхкрылых атрофировалась. А бескрылые формы: вши, блохи, пухоеды – раньше были крылаты.

На вопрос, откуда взялись насекомые, дарвинисты отвечают, что произошли они от многоножек около 300 млн. лет тому назад. Многоножки вздумали залезть на деревья, откуда часто падали. Чтобы не ушибаться, они и «придумали» крылья. Конечно, можно предполагать все что угодно, но недавно были обнаружены окаменелые насекомые, возраст которых намного превышает заветную дату в 300 млн лет. Кроме того, древние насекомые были огромных размеров. Например, размах крыльев стрекозы достигал 1 м. Поэтому мало верится в то, что гигантская многоножка училась прыгать с деревьев, постепенно отращивая крылья.

Когда человек влюблен, у него как бы расправляются за спиной крылья. В эти счастливые мгновения жизни человеку дарована способность понять высший смысл жизни, заключенный в таинстве любви. Средневековые мистики утверждали, что крылья прорастают от лопаток. В самом деле, зачем нам лопатки на спине, как не для того, чтобы от них отрастали крылья. А может быть, лопатки – это и есть рудименты крыльев? Эльфы – красивые маленькие крылатые человечки, которые водят хороводы в лунном свете и обитают на деревьях, – известны нам из германских сказаний. Возможно, именно в них воплотились поверья наших предков о том, что раньше люди были крылаты. В конце концов и ангелы тоже выглядят, как крылатые люди. То, как описываются первые люди в Ведах, вполне может натолкнуть на мысль, что первые жители Земли были бесплотные ангелы. Крылатыми существами полнятся мифы всех народов. Почему бы не предположить, что когда-то давно Земля была заселена ими. Они и сейчас витают над грешной Землей, только мы не можем их видеть. По утверждению средневекового мистика Сведенборга, ангелы на небесах все время создают некие сообщества, внешне и по укладу жизни напоминающие жизнь в муравейнике…

Совершенное социальное устройство общественных насекомых наталкивает на мысль, что устройство это насекомые позаимствовали от своих более совершенных предков, которые пользовались им вполне осознанно, не то что насекомые, жестко запечатлевшие свое социальное поведение в наследственных программах. Вполне можно представить себе и самого первого человека – Ману, разумно устроившего сообщество своих многочисленных потомков и давшего им Законы Ману [Законы Ману – сборник предписаний и правил, регламентирующих поведение человека в частной и общественной жизни. ] для успешного управления этим идеальным обществом. Однако можно видеть и другое: за сотни миллионов лет такое общество выродилось в жалкую пародию, и все потому, что куда-то девался, испарился разум индивида. Жизнь особи, отданная на благо всех и невозможная без себе подобных, постепенно затухала, пока та особь не превратилась в функционирующую единицу, полностью лишенную своей индивидуальности.

Как бы мы ни восхищались устройством муравейника или термитника, надо признать, что оказаться на месте муравья захочет далеко не каждый из нас. И все потому, что мы считаем себя слишком самобытными и индивидуальными, чтобы пожертвовать своей личностью во имя слаженной работы государственного аппарата. Никто из нас не хочет всю жизнь изображать простой винтик. У каждого имеется собственное мнение и есть свобода выбора. Нам органически необходимо ощущать свободу, даже если мы ею и не пользуемся. И это выгодно отличает нас от всех прочих животных. Мы ведь люди, не так ли?

ВОЙНА МИРОВ

Кто с кем может воевать на Земле? Да кто угодно, но главная великая война идет, не прекращаясь, между представителями разных цивилизаций, или даже миров, – позвоночными, в том числе людьми, и членистоногими. Эти два столь непохожих представительства живых существ схлестнулись в непримиримом противостоянии, которое длится уже не одну сотню миллионов лет. Одни берут числом и уникальной организацией, другие умом и хитростью, но успеха в этой затяжной битве не может одержать ни одна сторона.

Взять, к примеру, обычного комара. Это создание специально приспособилось пить кровушку, чтобы досадить людям и зверям. Причем пьют ее исключительно самки. Ну что им стоило по примеру своих вегетарианцев-мужей питаться нектаром и соком растений? Нет, им подавай свежую кровь! Интересно, чью кровь они пили, когда, по утверждению дарвинистов, на планете не было ни одного теплокровного животного с тонкой кожей. Да и дубленую шкуру зверя, покрытую шерстью, комарам проткнуть нелегко. Складывается впечатление, что самочкам комара с самого начала приглянулась тонкая и нежная человеческая кожа. Ради нее одной они и соорудили у себя на морде зазубренное шило. Как же страдают от него люди! И не столь больно, сколь опасно. Здесь и малярия, и прочие вирусные и инфекционные заболевания. А уж как комары досаждают своим писком по ночам – просто словами не передать. Они чувствуют человека по запаху и слетаются к его усталому телу со всей округи. Не так уж много крови выпьют, а спать не дадут. Но если бы только комары…

Борьба миров.

Взять хотя бы слепней. В летний жаркий день эти бестии просто не дают никому прохода. Страдают от них люди и овцы, коровы и собаки, лошади и козы, грызуны и даже птицы. У этих больших мух кровь пьют тоже только самочки. Хорошо ещё, что наши слепни не такие, как муха цеце, которая пьёт кровь африканцев и их домашней скотины. На мухе цеце сидят мелкие паразиты, которые вызывают у людей и животных сонную болезнь. Оводы хоть и помельче слепней, но характер имеют еще более мерзкий. Некоторые из них откладывают яйца на кожу груди или ног, которую чешут зубами ослы, лошади и козы. Личинки овода, попав в рот, внедряются в язык, где они всей когортой развиваются, а созрев, через пищеварительный тракт выходят наружу.

Самки некоторых насекомых весьма искушены – они прямо на лету вбрызгивают своё потомство в ноздри или глаза животным и человеку. Чтобы избавиться от этих непрошеных гостей, приходится иногда делать операцию. Иначе хищные личинки выгрызут под кожей ходы. Иные предпочитают обитать в носоглотке, а созрев для полета, выходить через ноздри.

Лошади, косули, коровы еще издалека чувствуют овода. Взбрыкивают и, мотая головой, пускаются наутек. Человек овода не чувствует, и в этом его слабость. Да и пристало ли «венцу творения» взбрыкивать и бегать сломя голову от какой-то там мухи? Он борется с оводом с помощью своего ума, придумывая различные способы борьбы. Но все они пока не в силах избавить человека и животных от этой напасти.

А взять хотя бы клеща. Вот уж зараза-то! Если присосался, то будет пить кровь, пока не напьется. Некоторые клещи раздуваются от крови до невероятных размеров. Но главная опасность в том, что они вместе со своими якорями-челюстями вносят в ранку всякие инфекции, к примеру клещевой энцефалит. Чем клещей только не посыпали, сами чуть не отравились, а они все живут и здравствуют. Домового клеща так просто, как лесного, не разглядишь и, в случае чего, не выдернешь из ранки пинцетом. В нашей уютной любимой кровати может обитать целая их популяция, состоящая из 2 млн. особей. Бороться с постельным клещом, похоже, совершенно безнадежное предприятие. И то утешает, что питаются клещи отслужившими чешуйками кожи, а свежее «мясцо» или кровушку не трогают. Однако их экскременты и трупы постоянно залетают нам в горло вместе с потоком воздуха, даже тогда, когда мы спим с закрытым ртом.

Вспомним и о саранче. В 1987–1989 гг. огромная стая саранчи, съев всё зелёное и съедобное от Марокко до Индии, перелетела в Новый Свет, преодолев за десять дней 5 тыс. км.

Центром возникновения стай саранчи считается Мадагаскар и Аравия. Почему это так, никто не знает. Саранча во врага посевов и насаждений превращается из безобидного кузнечика, как показал русский натуралист Уваров. Возможно, однако, что кузнечик является недоразвитой саранчой, который мирно живет до тех пор, пока под влиянием извне не пробуждаются дремлющие саранчовые гены, которые и превращают безобидных стрекачей в грозного врага рода человеческого. У кузнечиков отрастают крылья, меняется характер, а тело приобретает боевую окраску. Саранчевая стая – это слаженный единый организм, который перестраивается на марше, собирается в огромные армии, чтобы, затмив солнце, темной тучей устремиться в свой дальний полет, сметая все на своем пути. Как это ни удивительно, сложным полетом саранчи управляют всего два нейрона головного мозга. Странно, откуда два нейрона (нервные клетки) знают, куда лететь? Может быть, полетом саранчи управляет все тот же великий инстинкт предков, что управляет и поведением общественных насекомых?

О том, что осы и пчелы кусаются, знает каждый. А разговоры о том, что у пчел хороший характер, подогреваются интересами самого человека. Если бы пчелы не давали мед, никто бы и не вспомнил, что у них хороший характер.

В отношении тараканов говорят, что у них мерзопакостный характер. Хотя тараканы так, вероятно, не считают. Тараканов можно тоже отнести к общественным насекомым, только общество их приспособилось жить с человеком бок о бок, являясь для него постоянным источником отрицательных эмоций. Похоже на то, что людям все-таки придется смириться с тараканьей напастью как с неизбежным злом. Несмотря на грандиозный научно-технический прогресс, любые самые изощренные и современные средства просто пасуют перед слаженностью тараканьего войска. Оно всегда готово отведать приготовленное и расставленное по углам «лакомство». Но через некоторое время тараканы возвращаются, потому что искренне и нежно… любят человека и чувствуют характер своего хозяина. У робкого или равнодушного к ним они смелые и сытые. У нетерпя-щего их появления они торопливые и злые. Но таракан, как известно, всегда таракан. Своих привычек он не оставляет никогда. Ему все равно, по чему лазать, где гадить и что есть. К тому же тараканы очень любят совокупляться и делают это без всякого стеснения в присутствии интеллигентных людей и детей, рождая у первых неприятные ассоциации, а у последних многочисленные вопросы.

О том, что тараканы едят наш хлеб, может догадаться каждый, а вот то, что мы «едим» тараканов, знают только специалисты. Их высохшие мумии перетираются в порошок домашними тапками и в виде хитиновых пищевых добавок входят в наш рацион, оседая на пище, попадая в нос и рот вместе с воздухом. Надо ли говорить, что вместе с тараканами мы «едим» массу микробов, которые, очутившись у нас внутри, могут сильно подорвать наше здоровье. О том, как бороться с тараканами, написана масса книг, но борьба пока идет с перевесом на стороне тараканов. Возможно, это они борются с нами, а не мы с ними.

О том, что мухи – переносчики заразы, знает каждый. Новым здесь будет то, что они делают своё чёрное дело специально, из-за желания досадить людям. Недаром Великий кормчий Мао сказал, что мухи – классовый враг. Истреблять их, конечно, надо. Но липучка с трупиками мух, до недавнего времени свисавшая с потолка магазинов, и в гигиеническом, и в эстетическом отношении вряд ли является лучшим решением проблемы. Кардинально не решают проблему и новейшие химические средства.

Если посмотреть на проблему шире, не ограничиваясь только взаимоотношениями человека и насекомых, то перед нашими глазами предстанет захватывающая картина. Все позвоночные животные, а по нашей концепции – потомки людей, неусыпно и неустанно ведут борьбу с насекомыми и еще шире – со всеми членистоногими. Они их поедают в огромных количествах (только ими и живут птицы, амфибии, ящерицы и т. д.). Они устроили из своих желудков и кишечников настоящее кладбище для «иноверцев». Даже порой кажется, что они превратились в узких специалистов по поеданию насекомых ради священных принципов этой борьбы. Если это так, то люди деградировали в животных, а многорукие существа деградировали в членистоногих исключительно из-за того, что между ними завязалась великая схватка, грозящая, однако, превратиться в вечную… Никто из её участников уже не помнит причин ссоры. Вероятно, виновата ксенофобия (неприятие чужака). Все действующие лица схватки поступают вполне автоматически, нисколько не задумываясь над содеянным. Раскаянье за убийство у них не наступает, а наоборот, их переполняет чувство выполненного долга. У всех присутствует желание вести борьбу до победного конца.

Хорошо бы было предложить долгожданный мир. Но скорее всего многочисленные бойцы, так хорошо приспособленные к этой борьбе, попривыкли и попритерлись друг к другу. Так что если насекомые и животные прекратят хоть на миг свое сражение, то в тот же миг умрут от голода и безысходности, так как превратиться обратно в людей они уже не смогут никогда! Как переделать клювы, крылья, клейкие языки и лапы в человеческие руки, ноги и лицо? А комариные стилеты, муравьиные челюсти – в благообразные лики многоруких ангелов? Не говоря о хищных привычках, циклах развития, жалах и ядовитых железах…

С человеком сложнее. Ему ни в коем случае нельзя идти дорогой, проторенной его деградировавшими предшественниками, уповая на всесилие технического прогресса. Надо встать над схваткой. Может быть, с членистоногими можно договориться по-хорошему… Ведь это только нам кажется, что они не понимают человеческого языка.