Текст книги "Отважные (Сборник)"

Автор книги: Александр Воинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Он говорит, что с отцом уже несколько раз ловил кобр и что они этим зарабатывают деньги… Кто его знает, может быть, это и правда? Он требует ящик и доски. Не знаете, ребята, где их тут достать?

В это время из рощи показались Виктор и Мергелян. В руках у Виктора была волейбольная сетка.

– Это вы, товарищ лейтенант, за коброй охотитесь? Вам такая сетка не подойдет? – спросил он и в этот момент заметил Мухаммеда с рогаткой в руках. – Смотрите-ка, – удивился он, – вот, оказывается, кто тут могучий охотник!.. Это что, серьезно?

– А шут его знает! – Лейтенант с опаской глянул себе под ноги, словно увидел змею. – И влетит же мне от капитана, если с мальчишкой что-нибудь случится!..

Над рощей с шумом вспорхнули птицы. Из-за деревьев донеслось шипение. Лейтенант побледнел, но остался стоять на месте.

– Кобра! – выдохнул Виктор и невольно подался назад, комкая сетку в руке.

Смотревшие из окна Костя и Самвел затаили дыхание. И только Мухаммед, казалось, оставался спокойным. Приподняв плечи и вытянув вперед голову, он напряженно вглядывался в зеленый сумрак рощи. Лицо его как-то вдруг обострилось и повзрослело.

Вот шевельнулись ветки, и черная голова выглянула из листвы. Через мгновение она исчезла и появилась снова.

В другой стороне рощи послышались возбужденные голоса солдат.

– Дайте автомат!.. – крикнул им Мергелян.

Кобра медленно выползла из рощи на самый солнцепек. Это была большая, сильная змея. Она неторопливо свивалась в клубок, высоко поднимая свою голову; в раскрытой пасти мелькал темный язычок.

Направив на змею рогатку, Мухаммед стал медленно наступать на нее.

Кобра заметила Мухаммеда и зашипела еще более грозно.

И вдруг случилось то, что заставило всех ахнуть.

Мухаммед внезапно упал на землю. В тот же миг над ним серой стрелой пронеслась змея. Едва коснувшись земли, она тут же хотела скользнуть обратно в рощу, но Мухаммед снова встал на ее пути, направляя на нее свою рогатку.

– Надо пристрелить ее! – крикнул лейтенант.

Но в этот момент Виктор бросил вперед сетку.

Бросок был точен. Сетка развернулась в воздухе, бесформенной массой упала на кобру и зашевелилась, как живая. Ее подкидывало то вправо, то влево, она пузырилась, как будто закипала, и опять опадала. Будь она немного шире, змея наверняка запуталась бы в ней окончательно. Но вот из сетки показалась острая голова змеи, а затем и ее толстая шея.

Мухаммед схватил с земли камень и быстро метнул в нее. Лейтенант и Виктор последовали его примеру.

– Кидайте все! – закричал Виктор.

Из-за деревьев выскочили солдаты, и удары посыпались на змею со всех сторон. Зашипев, она вновь спрятала голову под сетку. И тут же тяжелые камни придавили ее.

Не в силах дольше оставаться только наблюдателями, Костя и Самвел выскочили в окно и тоже стали швырять в змею камни.

С автоматом в руках подбежал Прошин.

– Подожди!.. Возьмем живой!.. – остановил его Мергелян.

Но тут змее удалось снова высунуть голову наружу. В одно мгновение Мухаммед вытянул вперед свою палку и прижал голову змеи к земле.

Кто-то из солдат притащил ящик, и Виктор накрыл им шевелящуюся сетку.

Для верности Прошин вскочил на ящик. Держа в руках автомат, он выбил на ящике веселую чечетку. Костя и Самвел бросились обнимать Мухаммеда. Тот улыбался и смотрел на них веселыми глазами.

– Молодец, Мухаммед! – Виктор хлопнул мальчика по плечу так сильно, что его тщедушное тельце чуть не пригнулось к земле. – Я за тебя здорово перетрусил.

Все подходили к Мухаммеду и жали ему руки, а он улыбался и беспокойно поглядывал на окно.

– Не беспокойся! – сказал Самвел, угадав, о чем он думает. – Отдадим тебе твои монеты!..

Лейтенант перевел его слова мальчику. Тот радостно закивал головой.

– И зачем ему эти монеты? – удивился Костя.

– А кто его знает! – сказал Самвел. – Может, хочет кому-нибудь подарить.

Полчаса спустя после того, как удачно закончилось сражение с коброй, на заставу вернулся вездеход.

Дежурный обстоятельно доложил капитану обо всем, что здесь произошло. И Марина, которая вышла из машины с руками, полными свертков, ахала, и удивлялась, и радовалась тому, что спасенный ею Мухаммед оказался таким молодцом.

– Я, кажется, уже ревную тебя к Мухаммеду! – шутливо сказал Виктор, освобождая ее от свертков. – Хватит о нем заботиться! Позаботься теперь обо мне.

– Сейчас, только отдам ему обновки, – ответила Марина. – А где же Мухаммед, ребята?

Костя и Самвел оглянулись. Мухаммеда поблизости не было.

Они нашли его дома.

Он стоял у стола и, разложив на скатерти монеты, строил из них небольшую пирамиду.

Глава восьмая

Сидя в беседке, Марина перешивала пуговицы на костюме Мухаммеда. Костюм был ему хорош, но широковат в поясе.

Рядом шла веселая игра. Мальчики, набрав в горсть камешков, по очереди бросали их на стол. Надо было, тщательно прицелившись, сбить одним камнем другой. Промазал – и очередь переходит к следующему. И так до тех пор, пока на столе не останется ни одного камня. Кто сбил меньше всех камней, получает три щелчка в лоб.

Сначала щелчки доставались Мухаммеду. Но он довольно быстро научился попадать в цель и теперь подставлял свой лоб реже других. Мухаммеду очень нравилось выигрывать. Он делал страшные круглые глаза, гортанно что-то кричал и устрашающе поднимал над головой правую руку для щелчка. Щелкал Мухаммед совсем не больно, но его грозный вид заставлял всякий раз беспокойно биться сердца Кости и Самвела, и глаза их закрывались сами собой.

Игра в камешки вдруг прервалась. В роще послышался шум. Из зарослей высунулась свирепая собачья морда, и собака громко тявкнула.

– Ой, мамочка! – вскрикнула Марина, выронив из рук костюм.

Раздался громкий смех, и Виктор, довольный своей проделкой, вышел, держа Факела на поводке.

– Злодей! – набросилась на него Марина. – Мало того, что я жду тебя целый час, ты еще хочешь, чтобы я стала заикаться!

Продолжая смеяться, Виктор уселся на перила беседки. Факел опустился у его ног и стал старательно лизать свою лапу.

– А где это, между прочим, ты весь день пропадаешь? – спросил Виктор.

– Как видишь, занимаюсь международной политикой – налаживаю наши отношения с Турцией.

– Ну и как? Удается?

– Осталось пришить две пуговицы, и турецкий гражданин Мухаммед – кажется, впервые в жизни – наденет приличный костюм.

Прерванная появлением Виктора игра в камешки снова возобновилась. Мухаммед, оскалив зубы, щелкал по лбу Самвела, а тот втянул голову в плечи и зажмурил глаза.

– Рядом с тобой назревает международный конфликт, – заметил Виктор. – Как бы он не кончился ревом обеих сторон!..

– А совсем и не больно! – сказал Самвел. – Это же игра!

– Хотите, я вам сейчас другую игру покажу, – предложил Виктор и крикнул в сторону дома: – Прошин, готов?

– Готов! – донесся голос Прошина.

На дорожке показался человек, в котором не сразу можно было узнать молодцеватого Прошина. Несмотря на жару, на нем были надеты стеганая куртка и ватные штаны, а поверх еще натянута старая шинель.

– А теперь все за мной! – скомандовал Виктор. – Покажу вам, как работает Факел. Быстрее! Не отставайте!..

Марина подошла к Мухаммеду с новым пиджаком. Он привычным движением подставил руки – за это время пиджак примерялся уже раз пять.

– Кажется, ничего, а? – спросила Марина, любуясь Мухаммедом, как собственным творением.

– Красавец! – воскликнул Виктор. – Такого во всей Турции не сыщешь.

Примеркой пиджака дело не ограничилось. На Мухаммеда надели коричневые, в красную искорку брюки, новые желтые ботинки и клетчатую рубашку. Маленький турок совсем преобразился. Он и сам был доволен собой, осматривался, ощупывал все вещи и особенно долго любовался ботинками.

– Кончай смотрины, а то я задохнусь от жары! – потребовал Прошин, которому действительно было жарко в его ватной одежде.

– Молчи, диверсант! – пригрозил Виктор. – У Факела уже чешутся на тебя зубы!

В воротах к ним присоединился Мергелян. Он пошел рядом с Мариной.

– Сейчас увидим, как Факел будет потрошить диверсанта Прошина, – сказал он посмеиваясь.

Прошин шагал впереди всех. Факел не знал, что это его будущий враг, и миролюбиво шел вслед за Прошиным, натягивая поводок, который держал Виктор.

Дорога поднялась на холм и, повернув, пошла вдоль берега Аракса. На турецкой стороне купались мальчишки.

Мухаммед остановился. Он был хорошо виден издалека. Однако барахтавшиеся в воде мальчишки не узнали его. Тогда Мухаммед помахал им рукой и крикнул несколько слов по-турецки.

– Мухаммед!.. Мухаммед!.. – раздался пронзительный крик, и среди мальчишек поднялся гвалт – они показывали на него пальцем, громко кричали и звали его к себе.

– А вдруг он прыгнет в воду и поплывет к ним! – испугался Самвел.

– Не надо было нам сюда с ним идти! – сказал Костя. Он оглянулся на старших. Виктор подошел совсем близко к Мухаммеду и не спускал с него глаз. Забеспокоилась и Марина и другие пограничники.

Но сам Мухаммед не проявлял никакого беспокойства. Он снова помахал мальчишкам, что-то прокричал им по-своему, повернулся и пошел по дороге вместе со всеми.

– Мухаммед не хочет возвращаться! – обрадовался Костя. – Он останется с нами!

– Он просто не хочет от нас бежать, – сказал Самвел. – Он нам верит!

Во время этой суматохи куда-то исчез Прошин. Теперь уже Виктор шел впереди, и Факел, чувствуя, что ему сейчас придется искать след, беспокойно оглядывался по сторонам и рвался вперед.

– Нет ничего интересного в том, чтобы охотиться на человека, – сказала Марина Мергеляну. – Смотрите, как изменился Виктор. Будто зверя выслеживает.

Мергелян иронически усмехнулся:

– Представьте себе, что какой-то человек хочет поджечь ваш дом. И он это обязательно сделает, если его не обезвредить…

Виктор сошел на обочину, поднял с земли какой-то предмет и дал его понюхать Факелу:

– Факел! Фас!..

Пес завертелся на месте. Потом, уловив запах, стремительно потянул за собой Виктора в сторону от Аракса.

– Пошли за ним! – сказал Мергелян.

Пригнув голову, Факел бежал, изо всех сил натягивая поводок. Скорость его все нарастала. Поспевать за Виктором становилось все труднее. Мальчишками овладел азарт: каждый хотел обнаружить Прошина первым. Даже Мухаммед, которому, наверно, было жарко в новеньком костюме, не хотел отставать от других. Он не понимал, куда стремится собака, кого она ловит, и воспринимал все это, как новую веселую игру.

Первой отстала Марина. Остановился и Мергелян, чтобы не оставлять гостью в одиночестве.

Вскоре веселое оживление стало затихать. В конце концов выдохлись ребята. Воздух, пропитанный зноем, обжигал легкие.

И только двое бежали упорно, не сбавляя темпа. Они бежали бы так и в тропическую жару, и в ледяную стужу. Ведь смысл того, что они делали, как раз и заключался в движении, упорном и стремительном.

Вдруг Факел остановился, злобно залаял и тут же рванулся вперед так резко, что поводок выскочил из руки Виктора. Захлебываясь от лая, Факел бросился в щель между камнями и намертво вцепился в шинель прятавшегося там Прошина. Прошин локтем загораживал лицо, защищаясь от рассвирепевшего пса.

– Факел, ложись! – властно крикнул Виктор.

Пес нехотя повиновался. Запах Прошина волновал и раздражал его. Однако голос хозяина приказывал лежать. Глухо рыча, Факел лег рядом с Прошиным, не сводя с него немигающих глаз.

– Поймал! Поймал!.. – закричали ребята.

Испуганно, расширенными глазами смотрел Мухаммед на Прошина. Он сочувствовал ему и готов был броситься на помощь.

Мергелян подбежал к камням и заглянул в щель.

– Вылезай! – сказал он. – А то еще с мальчонкой плохо будет – смотрите, даже в лице изменился.

Прошин осторожно выглянул из-под шинели, которой он накрывал голову.

– Ну и дьявол!.. – сказал он, поднимаясь. – Чуть не загрыз, сатана. В следующий раз две телогрейки под шинель надену.

– Почему так плохо спрятался? – недовольным голосом сказал Мергелян. – Надо было по камням попрыгать. Пусть бы он поработал.

Прошин стягивал с себя одежды и из толстяка постепенно превращался в стройного человека.

Вернулись на заставу еще до темноты. К ужину Яремчук постарался – накормил всех до отвала. А больше всех досталось Факелу, сверх своей порции он еще получил добавку – ребята подбрасывали ему свои куски.

Когда все поужинали и, отяжелевшие, встали из-за стола, Мухаммед стащил с ног ботинки и опустился на колени.

– Что это он? – удивился Костя, глядя, как кланяется и что-то бормочет про себя Мухаммед. – Физзарядку делает, что ли?

– Молится, – объяснил Виктор. – Будь он дома, ему бы сейчас здорово попало от родителей.

– За что? – удивилась Марина.

– Он пропустил час молитвы. Солнце-то ведь уже зашло.

Помолившись, Мухаммед снова надел ботинки.

– Эх, жаль, переводчик уехал! – сказал Виктор. – Поболтали бы с ним сейчас по душам. Славный мальчонка!

– Его уже завтра передавать будут, – сказал Костя, – и мы больше его не увидим!

– Ничего не попишешь! – вздохнул Виктор. – В разных государствах живем!

Глава девятая

Пламя жадно глотало сухие сучья. Красные отблески мерцали на скалах. Глухая беззвездная ночь накрыла Араратскую долину.

Баграт, закутавшись в бурку, сидел на камне и смотрел на огонь. Он не шевелился, и, если бы в отсвете пламени не сверкали его черные глаза, можно было подумать, что он спит. О чем думал он? Какие события своей большой жизни перебирал в памяти?..

У ног Баграта дремал Усо. Возле на овечьих шкурах лежали Самвел и Костя. Самвел спал, а Костя молча следил за тем, как язык пламени лижет дерево, торопясь скорее испепелить его. Он вспоминал все, что произошло за этот день.

Еще утром на заставу пришел подпасок Мартирос, двоюродный брат Самвела. Он сказал, что его вызывают в Октемберян на свадьбу друга, и попросил Самвела подменить его на пастбище. Как только Костя об этом узнал, он, конечно, тут же побежал к отцу просить разрешения отправиться вместе с Самвелом.

В канцелярии, куда вошел Костя, кроме отца, были майор и подполковник, прибывшие из штаба отряда.

– Иди! Иди! – поспешно сказал отец, едва Костя сказал ему о своей просьбе.

Офицеры беседовали между собой и не обращали внимания на мальчика, который топтался у двери, не зная, разрешил ли отец ему идти на пастбище или просто от него отмахнулся. Переспросить он не решался.

Водя карандашом по разложенной на столе карте, подполковник говорил:

– …Обратно обезьяна перешла в трех километрах от того места, где она якобы сбежала от своего хозяина… Так? – он вопросительно взглянул на майора, и тот кивнул головой. – Значит, на этом участке! – Подполковник постучал карандашом. – А теперь посмотрим на дело с точки зрения врага. В то время как обезьяна бегает по нашему берегу, он ждет, что будет с ней…

– Не только ждет, но и крутит шарманку, – сказал майор. – И все время находится с ней в контакте…

– То есть вызывает обезьяну назад, – уточнил капитан.

Костя замер. Так вот, значит, какую обезьяну они поймали! Теперь ему во что бы то ни стало надо было дослушать разговор до конца!..

– Да, вызывает, – подтвердил подполковник. – Но для чего? А для того чтобы она бежала на звук вдоль берега. Таким образом, сразу изучался большой участок…

– Но ведь шарманка привлекла и наше внимание, – заметил капитан.

– Да, привлекла! Но кто может помешать человеку делать на своем берегу то, что ему нравится? Не хочешь слушать – заткни уши! Весь их расчет, по-моему, был на то, что шарманка отвлечет внимание наших пограничников. Если этот участок охраняется плохо, обезьяна вернется. Если обезьяна исчезнет – это для них плохой признак. Если на границе поднимется тревога, начнутся шум и суета, залают собаки, поднимутся в воздух ракеты, зажгутся фонари, – значит, они ошиблись местом: здесь перебросить шпионов опасно, нужно искать другое направление…

Подполковник положил карандаш, он сказал все.

– А шум на границе был? – спросил майор капитана.

– Побегали! – признался отец.

– И все-таки обезьяна к ним вернулась, – сказал подполковник. – На этом основании Костромин считает, что Мак-Грегори собирается организовать переброску где-то в этом районе…

– А мне думается другое, – перебил его капитан. – На моем участке невыгодное направление для прорыва: до ближайших деревень далеко, кругом камни, холмы, выжженная солнцем земля…

– Но, может быть, именно это и привлекает Мак-Грегори! – воскликнул майор. – Он понимает, что все наши удобные участки хорошо прикрыты. Он же не дурак!..

– Пожалуй, это верно, – согласился капитан.

Серые глаза майора скользнули по Косте, но не

заметили его, какая-то мысль беспокоила майора и мешала ему видеть окружающее.

– А как, Василий Гаврилович, здесь может быть осуществлена переброска? – спросил он, обращаясь к подполковнику. – Пойдут через Аракс?..

На его широком, уже немолодом лице стянулись морщины. Он старый разведчик, и много твердых орешков пришлось ему разгрызть на своем веку. Конечно, Мак-Грегори не может не понимать, что следы обезьяны обнаружены. Трудно думать за противника! Но это единственная возможность избежать ошибок.

Трое офицеров курили и молчали. Костя хотел бы им помочь. Он старался, думал, но ничего не придумывалось. И Костя тяжело вздохнул…

Этот вздох привлек внимание отца. Он обернулся и увидел сына.

– Зачем ты здесь? – крикнул он. – Уходи сейчас же, слышишь!..

Костя влетел в беседку сам не свой от обиды. Отец накричал на него при всех! А он так хотел им помочь!..

– Что с тобой? – спросил Самвел.

Костя не ответил. Он никогда не жаловался на отца. Сидевший на перилах Мухаммед участливо заглянул Косте в лицо, потом схватил его за волосы и весело потрепал их. Это должно было означать: не вешай носа!..

Вдруг на дорожке заскрипел гравий. Отец быстро шел к беседке.

– Я, может, грубовато обошелся с тобой… – сказал он Косте. – Но получилось нехорошо. Разговор-то был секретный, а ты стоял и вроде подслушивал.

Лицо отца было усталое, под глазами лежали темные тени.

– Я только хотел спросить, можно ли мне с Самвелом…

– Можно, можно, – разрешил отец. – На Баграта я полагаюсь… А ты все, что слышал, – никому…

Костя кивнул головой. Отчего это отец никак не поймет, что он, Костя, уже не маленький? Он умеет молчать и никогда его не подведет.

– Можно и Мухаммеда взять с собой? – спросил Самвел.

– Нет, его оставьте на попечение Марины, – ответил отец.

…Когда пламя, сожрав толстые ветви, начало гаснуть, Самвел проснулся, встал и вернулся с охапкой сухих сучьев кустарника. И опять ярко вспыхнул костер.

– Я слышал, – нарушил молчание Баграт, – что у вас с отцом большая беда… Скажи мне, что это была за волна? Как она затопила целый остров?

– Это была ужасно большая волна – целых тридцать метров высоты! – сказал Костя. – Такая волна бывает, наверно, раз в сто лет.

– Тридцать метров высоты! – повторил Баграт и посмотрел на вершины окружающих гор. – Нет, это не очень большая волна. Тридцать метров – совсем маленький холмик…

Да, деду Баграту, который никогда не видал моря и высоту мерил по горам-великанам, не понять того, что довелось узнать Косте…

Горел огонь костра, мирно трещали цикады, и спокойно, уже без прежней боли, рассказывал Костя о том, что пережили они с отцом. Баграт и Самвел слушали Костю. Старик то и дело вздыхал.

Когда Костя умолк, костер уже догорел. Самвел лежал рядом, тесно прижавшись к Косте и обняв его за плечи. Он не умел иначе выразить свое сочувствие. Им было хорошо. Хорошо оттого, что есть дружба, оттого, что так тихо и спокойно вокруг, оттого, что мир, огромный и добрый, простирался над ними.

– Ты спишь? – тихо спросил Самвел.

– Нет, – отозвался Костя.

– Пойдем за ветками вместе?

Темная фигура Баграта шевельнулась.

– Спите! – сказал он. – Скоро уже рассвет…

Ох, и тепла же овечья шкура, сладко спится на ней мальчикам!..

В разрыве туч сверкнула звезда. Одна-единственная на все небо! Но что это? Какая-то тень закрыла собой звезду, бесшумно пронеслась по небу и, как показалось деду Баграту, опустилась где-то невдалеке, за камнями… Совсем близко зашуршал кустарник.

– Вставайте!.. – Дед Баграт разбудил ребят. – Смотрите, что это там такое?

Снова погасла звезда. Теперь Костя и Самвел увидели – что-то темное, плотное, похожее на шар пронеслось над ними и опустилось неподалеку, за грядой камней; стукнули камни, потом ветер донес чей-то тихий шепот, пес вскочил на ноги и глухо заурчал.

– Ложись, Усо!.. – тихо приказал Баграт.

Нет, ошибки не было!.. Среди камней появились люди. Они тихо разговаривали.

– Дедушка, кто это может быть? – шепотом спросил Самвел.

– Тише!

Старик сполз с камня и лег рядом, накрыв ребят просторной буркой.

Донеслось легкое шипение, словно из проколотого мяча выходил воздух. Темные шары постепенно уменьшались, опадали.

Вдруг предательский порыв ветра раздул в погасшем костре искру. Тоненький язычок пламени вспыхнул и стал торопливо доглатывать ветку. Баграт стукнул по нему шапкой. И снова тьма. Среди камней там, откуда доносились звуки, наступила полная тишина.

Недоброе предчувствие овладело Костей. Он вспомнил все, о чем говорили офицеры. Не потому ли так нервничал отец? Может, он нарочно отослал их с Самвелом подальше от заставы, чтобы уберечь от опасности? Нет, надо бежать на заставу!.. Надо немедленно сообщить отцу обо всем, что здесь произошло!..

Баграт словно понял, о чем думал Костя. Он тихо прошептал:

– Бегите вместе на заставу.

– А может, Самвел с вами останется? – спросил Костя.

– Нет, одному нельзя, одному страшно будет.

– А ты, дедушка, не боишься здесь оставаться? – спросил Самвел.

Дед погладил внука по голове:

– Не бойся за меня!..

Ребята, пригнувшись, побежали по склону холма. Уже внизу они услышали, как остервенело залаял Усо и сразу раздался мужской крик. Нет, это не был голос Баграта. Затем истошный визг собаки. И все смолкло…

Ребята спрятались за камень и замерли. Обоим стало страшно.

– Скорей! Скорей!.. – опомнился Костя.

Он выбежал из-за камней и тут же метнулся назад: на них надвигался человек. Он шел, сгибаясь под тяжестью большого тюка. Ребят он не заметил…

Ветер дул в лицо, но ребятам казалось, что какая-то могучая сила толкает их в спину. Они бежали, падали, поднимались, помогали друг другу, и бежали снова…

Один раз Костя, падая с размаху, больно ударился коленкой об острый камень. Застонал. Но тут же зажал рот ладонью.

Опомнились они только у старого монастыря.

– Стой! Руки вверх! – раздался властный окрик.

– Это мы! – закричали ребята, узнав голос Виктора.

Ребят окружили пограничники. Они выскочили с разных сторон: из кустов, из-за камней, из придорожного кювета. Виктор на коротком поводке держал Факела, Мергелян сжимал в руках автомат. Перебивая друг друга, ребята рассказали все, что знали.

– Ясно, – сказал Мергелян. – А теперь так. Разобьемся на две группы, одну поведу я, другую – Серегин. Наша группа выдвинется к оврагу и будет ждать вас там, а группа Серегина прикроет Аракс, чтобы никто не мог от нас сбежать. Капитан поднял в деревне дружинников. Дальние холмы будут оцеплены. Действуйте!.. А вы, ребята, скорей на заставу!

Ребята снова пошли вдвоем по темной дороге. Во мраке Араратской долины загремели выстрелы… Один… Другой… Простучала автоматная очередь…

– Бой! – прошептал Костя.

У ворот заставы ребята увидели часового.

– А где отец? – спросил его Костя.

– А где же ему быть? На границе! Только что уехали по верхней дороге с майором и подполковником…

Дома ребята застали Марину. Она сидела за столом в ярко освещенной комнате, подперев голову ладонью. Мухаммед, сжавшись в комочек, крепко спал на своей койке, не ведая, какие бури потрясают сейчас границу.

Увидев ребят, Марина вскочила. Она сразу заметила, что нога у Кости исцарапана и на ней запекшаяся кровь.

– Ранили?.. – ужаснулась она.

– Упал, – сказал Самвел.

– Вы бежали?.. Спасались?

– Нет, я просто оступился. – Костя поморщился от боли. – В шкафу у папы лежит бинт.

Марина быстро нашла бинт, вату, йод и стала осторожно очищать рану от грязи. Костя кривился, но молчал.

– Скажите мне, мальчики, почему стреляют? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Костя.

– Мы ничего не видели… – сказал Самвел.

Они молча следили за тонкими пальцами Марины, которые осторожно обвивали ногу бинтом. Нога теперь болела гораздо меньше.

– Где Виктор? – спросила Марина.

Самвел отвернулся и стал поправлять одеяло, которым был покрыт Мухаммед.

Костя вдруг вспомнил, как отец успокаивал мать, когда она начинала о чем-то беспокоиться. Он обнимал ее за плечи и говорил: «Ну, старушка, заведи-ка патефон, давай потанцуем». Конечно, патефон так и продолжал молчать на этажерке. Но мать начинала улыбаться, и морщинки на ее лбу разглаживались…

– На охоту пошел! – вдруг выпалил он.

Нет, лгать Марине было нельзя, просто невозможно. Она смотрела так пронзительно и в голосе звучало столько тревоги, что Костя невольно отвел глаза. Марина обняла Костю за плечи, крепко сжала их и приблизила свое лицо к его лицу. Не мигая, она смотрела ему прямо в зрачки…

– Ведь он, наверно, там, где стреляют?

Издалека донеслась автоматная очередь. Одиночные выстрелы. Тупой удар разорвавшейся гранаты. И все смолкло…

Марина закрыла лицо руками и заплакала. Забинтованная Костина нога лежала у нее на коленях. Он медленно опустил ее на пол. Ведь и отец теперь там, где Виктор!..

– Не плачьте, тетя Марина! – сказал Костя. – Пожалуйста, не плачьте!

У каждого из них там, на укрытых ночью холмах, был близкий человек. И выстрелы, гремевшие в долине, могли сразить и Костиного отца, и Виктора, и деда Баграта.

Костя и Самвел прижались к Марине, и они все сидели молча, прислушиваясь к каждому звуку, который долетал до них издалека…

Наконец выстрелы затихли, но им все казалось – вот-вот опять загремят снова…

А Мухаммед спал, раскинув руки, и чему-то улыбался во сне.

Вскоре за окном послышалось тихое урчание вездехода. Яркий свет осветил двор.

– Вернулись! – воскликнула Марина и бросилась к дверям.

Но мальчики опередили ее – они выскочили во двор через окно.

Фары уже погасли, и в рассеянном свете, падавшем из окон канцелярии заставы, можно было разглядеть немолодого человека в темном пиджаке и высоких сапогах. Он стоял со связанными на спине руками. Его волосы были взъерошены, пиджак порван. Рядом стоял Виктор, держа на весу автомат.

– Витюша! Ты жив! – радостно крикнула Марина. – Как я счастлива!..

Возле крыльца толпились пограничники. Костя услышал возбужденный шепот Прошина:

– Он на меня сзади как прыгнет! Я нагнулся – раз его через голову. Он за нож, а я…

Костя не дослушал. Он пробежал по коридору и распахнул дверь в канцелярию.

Отец сидел за столом. Окровавленная гимнастерка на его плече была разорвана, и Мергелян неумело бинтовал раненую руку. Костя замер на пороге, чувствуя, что дыхание в его груди остановилось.

– Войди! – спокойно сказал отец. – Сядь в углу!

Очевидно, Мергелян в этот момент причинил ему боль – отец закрыл глаза и помолчал.

За стеной раздался голос дежурного. Он докладывал по телефону:

– Да, вернулись… Один убит, другой захвачен живым… Начальник заставы ранен… Здесь он сейчас, в канцелярии. Его перевязывают… Слушаюсь! Сейчас!

В дверях показался дежурный по заставе:

– Товарищ капитан, на проводе начальник отряда… Можете вы подойти к телефону?..

Мергелян крепко затянул узел. Капитан, морщась, поднялся и вышел в соседнюю комнату.

– Докладывает начальник заставы капитан Корнеев, – четко сказал он. – На участке заставы была попытка прорыва. Два диверсанта на воздушных шарах-прыгунцах стремились проникнуть в глубь нашей территории, но были своевременно обнаружены. При задержании оказали сопротивление. Один убит, другой жив и находится на заставе! – Капитан помолчал немного и вдруг ответил уже обыденным голосом. – Да так, царапнуло меня немного. Стрелял из пистолета… Чуть выше локтя… Нет, кость цела. Майор Ушаков и подполковник Семыкин остались на местности. Производят осмотр. Идут поиски снаряжения и радиостанции… Слушаю, товарищ начальник.

Стукнула трубка.

Капитан вернулся в канцелярию и сел на свое место за столом. Костя не отрывал глаз от кровавого пятна, расплывшегося по марлевой повязке на плече отца.

Отец взглянул на него прищуренным острым взглядом и чуть улыбнулся.

– И тебя, значит, поцарапало? – показал он на забинтованную ногу Кости. – Сегодня вся наша семья с боевыми ранениями! Болит?..

Костя отрицательно покачал головой.

– И у меня прошло, – сказал отец, перехватив Костин взгляд. – А кровь вот еще не просохла… – Он повернулся к Мергеляну: – Введите задержанного. Пусть посидит здесь… Из штаба за ним уже выехали.

Мергелян вышел, приоткрыв за собой дверь. Отец и сын остались вдвоем. Вдруг Костя сорвался с места и бросился к отцу:

– Папочка, тебе плохо?

Отец привалился к спинке стула. Глаза его были закрыты. Раненая рука безвольно упала на колени.

Дверь распахнулась, и отец открыл глаза. Первым вошел Виктор. Воротник его гимнастерки был разор-ван, левую щеку прорезала глубокая царапина. Он недобро взглянул на человека со связанными руками, который вошел вслед за ним. Но тот не испугался его взгляда. Из-под нахмуренных бровей он оглядывал комнату, подолгу останавливаясь на каждом предмете. Где-то в глубине его черных зрачков пряталась усмешка, словно он был уверен, что с ним ничего не случится.

– Задержанный доставлен, товарищ капитан, – доложил Мергелян, вошедший в комнату последним.

Мергелян выложил на стол вещи диверсанта: советский паспорт на имя Нагопета Агабяна, прописанный в Ереване, авторучку, маскировавшую миниатюрный пистолет, запонки, под перламутровой пластинкой которых таились крупинки цианистого калия, тонкую полоску белой рисовой бумаги, вынутой из распоротого пиджака. По тому, как неожиданно дернулся человек, все поняли, что этот листок бумаги хранит важную тайну.

Капитан внимательно исследовал каждый обнаруженный у диверсанта предмет. Силы, казалось, снова вернулись к отцу.

– Вы говорите по-русски? – спросил он.

Диверсант промолчал. Лицо его стало напряженным. Он был готов к любой внезапности, но все же не ожидал, что придется вступить в бой сразу, да еще при таких неблагоприятных обстоятельствах. Напарник погиб в первые минуты схватки. Все пути обратно оказались отрезанными. А ведь Мак-Грегори несколько часов назад говорил ему, что главное – это не оставить следов на самой границе, а уж в километре от нее можно чувствовать себя вполне спокойно. В чем же ошибка?

– Значит, русского языка не знаете, – сказал отец, – а в паспорте расписались по-русски. Как же так?..

Диверсант продолжал молчать.

– Ну что ж, постойте, подумайте. Мы не торопимся… – Капитан посмотрел на сына. – Ну вот, сынок, – сказал он, – видишь я совсем хорошо себя чувствую… Так что иди домой и не беспокойся…

Косте очень хотелось остаться – не каждому удается увидеть настоящего, живого шпиона! Но он по-нимал, что возражать бесполезно. Он вышел из комнаты, сошел с крыльца и остановился. Из открытого окна доносился голос дежурного Федорова: