355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Исаев » Мои стрелецкие Университеты (СИ) » Текст книги (страница 4)
Мои стрелецкие Университеты (СИ)
  • Текст добавлен: 29 августа 2017, 15:00

Текст книги "Мои стрелецкие Университеты (СИ)"


Автор книги: Александр Исаев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

9. Школа

Первый учитель. В нашей семье был в почете культ знаний. Отец закончил ЦПШ (церковно-приходскую школу). Мама ходила в эту школу только две зимы, умела читать по слогам и расписываться печатными буквами. Несмотря на всю малограмотность, хотела и стремилась к тому, чтобы дети учились. Хорошо знала тяготы безграмотной жизни и понимала, что путь к хорошей жизни через учебу. В стране в то время велась большая работа по ликвидации безграмотности «Ликбез». За школьные парты по вечерам садилось практически все взрослое население. Перед войной, Петр учился еще в начальной школе, мама дала ему задание: «Научи Сашку читать, за это получишь конфет». Сколько я уже не помню. Учеба началась с освоения букваря. Память у меня была хорошая. Все запоминал с первого раза. Букварь я выучил наизусть, а технику чтения по складам не освоил. Когда пошел в школу, то читал я, вроде, бойко. На самом деле это был запас заученных наизусть слов.

В первый класс я пошел в сентябре 1941 г. Мне сшили холщевую сумку с лямкой через плечо, положили в нее букварь, ломоть хлеба и отправили в школу. Она располагалась рядом, между двух поселков, на краю дубовой рощи в деревянном домике. В нем была одна классная комната и комната, где жила учительница с мужем.

С приходом немцев учеба в школе прекратилась. Всю зиму 1941 – 42 гг. я практически просидел дома на печке. Школа возобновила работу при оккупантах с сентября 1942 года. Учительницей была та же. Была она дочкой священника, замужем за бывшим церковным сторожем. С первого класса основным предметом стал закон божий. Помню, как она задала учить 12 заповедей «Верую». У меня это не получалось. Я начинал плакать. Отец расстраивался, и возмущался. Как учитель, он хорошо знал методику обучения первоклассников, говорил: «Как можно ребенка заставлять учить молитвы, когда он не освоил букварь».

Летом 1943 года у меня заболели глаза. Глазное яблоко стало красным. Глаза гноились, было больно смотреть на яркий свет. Я должен был идти во второй класс, но вместо школы меня отвезли в Орел к сестре Натальи. Там показали окулисту. Назначили лечение. Я весь учебный год пробыл в Орле и не учился.

Очередной учебный год я начал в третьем классе, т.к. учеников во втором классе не оказалось. Учительница не захотела со мной одним заниматься по программе второго класса. Пропущенный второй класс, пробелы в знание программы, особенно русского языка, сказались на моей дальнейшей учебе.

В начале учебы в третьем классе с нашей учительницей Антониной Васильевной случилась беда. Ее сильно помяла соседская корова, когда учительница пыталась прогнать нарушительницу со своего огорода, та поедала ее капусту. Корове не понравилось, что ее прогоняют с такого вкусного места, и она покатила нашу учительницу. Учительница попала в больницу. Пролежала в больнице около двух месяцев. Мы в это время не учились.

В четвертом классе мы сдавали экзамены, по арифметике, русскому, истории и географии. Экзамены ходили сдавать в Болотовскую неполно-среднюю школу (семилетку). Экзамены я сдал хорошо. Это был первый послевоенный 1946 год. В пятый класс мне надлежало ходить в д. Болотово. Это за 5 км от нашего поселка. Родители решили отправить меня учиться в Орел к сестре Натальи. Школа, в которой мне пришлось учиться, размещалась на ул. Пионерской в одноэтажном здании. Занятия проходили в три смены. Я ходил в III-ю смену, к 15 час. 30 мин. Перед началом занятий вся смена во дворе делала зарядку. Выполняли комплекс из девяти упражнений. Занятия заканчивались поздним вечером. А, если проводилось школьное мероприятие, то приходил на квартиру в 22 часа. В пятом классе уроки проводили учителя предметники. Учителя русского языка и математики устроили нам контрольные. Диктант я написал на двойку, по математике то же двойка. В условиях задачи надо было определить стоимость одного килограмма яблок. Я стал общую сумму делить на количество килограммов, но у меня при делении получался остаток. Я просидел весь урок, так и не решив задачу. Вечером, придя на квартиру, я рассказал, что задачку не решил. В это время в Орел приехал отец. Рассказал ему содержание задачи. Он говорит: «Надо было рубли перевести в копейки, и сумма разделилась бы без остатка». Я до такой простой вещи не додумался. Сосед мне не подсказал, и я сам не спросил.

Утром отец пошел в школу справиться о моей учебе. Классный руководитель ему говорит: «Мы вашего сына вынуждены отправить опять в четвертый класс». Отец попросил этого не делать, мотивируя это тем, что мальчишка из села и ему трудно привыкать к новой обстановке. Попросил повременить и присмотреться, как он будет осваивать программу обучения.

Я сознавал, что для того чтобы удержаться в пятом классе мне нужно хорошо постараться, проявить максимум прилежания к учебе. Мои старания позволили прилично закончить учебный год, но по русскому языку дальше тройки не продвинулся. Такой пример, у доски бойко излагаю правило склонения. Учитель просит написать на доске слово подтверждающее, это правило, делаю ошибку, т.е. зазубрил без понятия.

За время учебы в г. Орле школа, в которой я учился, сменила несколько мест. Вначале она размещалась на улице Пионерская, потом на ул. 7-го ноября. Это здание сохранилось, по сей день, входит в комплекс Областной детской больницы. С 7-го класса мы посещали новую типовую школу №19 на ул. М. Горького. После войны в Советском районе было две средних школы: Мужская №19 и Женская №17. Мальчики и девочки учились раздельно. Сейчас в Советском районе не менее семи школ. В них ведётся совместное обучение.

По окончании седьмого класса, где мы сдавали 11 экзаменов, все предметы, которые мы изучали. Со своими друзьями Юрой Андриановым и Сашей Никитаевым подали документы в Машиностроительный техникум. Изложение я написал на двойку, а математику на тройку. Мои друзья вступительные экзамены тоже не сдали. Мы с Юрой вернулись в 8-ой класс, а Саша Никитаев пошел на завод учеником токаря. Учеба в 8-ом классе проходила не ровно, без особого прилежания, уже пробовал курить, иногда прогуливал уроки, вечерами стал ходить в городской сад. По русскому языку экзамен за 8-ой класс я не сдал. Меня оставили на осень. Все лето я должен был заниматься русским языком, а осенью сдать экзамен. К этому времени в п. Стрелецкий открывалась трехгодичная агрономическая школа. По совету брата Николая, я подал документы в эту школу. Сдал вступительные экзамены и был зачислен на 1-ый курс.


10. День Победы

Хорошо помню то тихое солнечное весеннее утро 9 мая 1945 года. Мы тогда жили за 20 км от г. Орла в поселке Первомайском, в народе его звали «Исаевский». Радио и телефона, естественно, не было, новости мы узнавали от пришедших из города и нарочного сельсовета.

В то памятное утро мы с другом Сашей Рыжковым направлялись в третий класс начальной Красниковской школы. По дороге в школу узнали, что кончилась война. Эту новость принесла женщина соседского поселка, пришедшая из г. Орла.

Когда мы пришли в школу, учительница Антонина Васильевна Сафронова уже знала радостную новость, сказала: «Дети, занятий сегодня не будет. Война кончилась». Мы вернулись домой. На поселке царило радостное возбуждение. Чтобы излить свои чувства, женщины заставили нас из красной наволочки и палки соорудить флаг. Мы трое мальчишек и несколько женщин ходили с красным флагом по поселку и пели «По долинам и по взгорьям». Женщины непрестанно повторяли: «Господи, наконец-то кончилась эта война».

На завтра был общеколхозный праздничный обед. Председатель разрешил зарезать барашка, со склада выдали муки еще какие-то продукты. Поселок был небольшой всего 14 дворов. Все взрослое население разместилось за одним столом. Пели песни, многие плакали. Ведь из 13 мужчин, ушедших на фронт, на восьмерых пришла «похоронка».

Возвращение к мирной жизни проходило трудно. Немцы, отступая, сожгли весь поселок. Люди жили в землянках, но верили: «Остались живы. Живая кость мясом обрастет».

11. Агрошкола

По решению правительства в 1950 году в стране, для ускоренной подготовки специалистов сельского хозяйства, учредило трехгодичные агрономические школы. Они имели статус техникума. По их окончании выдавался диплом о среднем специальном образовании. Такая школа была открыта под Орлом по Наугорскому шоссе в поселке Стрелецкий (в народе Лесково), бывшие имение лесовода Лясковского.

Поселок расположен в живописном уголке природы. Особую красоту придает посаженный еще Лясковским парк. Сохранившиеся до нашего времени вековые дубы, липы, ясени, лиственницы, заросли душистой сирени радуют и привлекают жителей и гостей поселка. Растут в парке несколько деревьев Канадской сосны и маленькая роща Сибирского кедра.

До агрошколы здесь функционировали два подсобных хозяйства МВД и КГБ. Работали на фермах и полях в основном заключенные. Жили они в двух бараках, в которых и поселились первые агрошкольцы. В первом наборе нас было две группы по 25 человек. Это были юноши и девушки в основном из сельской местности. Среди нас первокурсников выделялись несколько фронтовиков и демобилизованных. Староста второй группы был Алексей Щербаков, демобилизованный старшина, командир орудия, награжденный грамотой Верховного Совета СССР за отличную стрельбу на учениях. Было еще несколько взрослых слушателей, успевших поработать на производстве. Они задавали тон в учебе и жизни нашего небольшого коллектива. Надо иметь в виду, что всего пять лет назад кончилась Великая Отечественная война. Страна залечивала раны, вставала из руин. Все жили очень скромно, большинство бедно, особенно в деревнях. Среди агрошкольцев я выделялся своим коричневым костюмом. Его мне мама купила за 700 рублей. Деньги на костюм она набрала за счет продажи самогонки. Она ее гнала из корней сахарной свеклы и продавала нашим деревенским мужикам. Этот костюм у меня одалживал Сентяев Алексей, когда ездил домой или ходил в гости. Жили все трудно.

Возглавлял школу и преподавал агрохимию Горбунов Дмитрий Михайлович участник войны, инвалид, у него был один стеклянный глаз. Его жена заведовала нашей библиотекой. Русский язык и литературу вёл Шиликов Василий Гаврилович, ветеран войны, инвалид. Первое занятие он посвятил работе И. В. Сталина «Марксизм в языкознании». На следующем уроке он вызвал отвечать Нину Булгакову. Во время ее ответа задал вопрос: «Как между собой общались наши первобытные предки». Жестом она ему ответила: «С помощью железа». Он умышленно подхватил ее промашку и спрашивает: «Так с помощью жесточек и общались?» Она отвечает: «Да». В классе раздается смех. Девушка в полном смятении. Позже, много лет спустя, мы с Ниной вспоминали этот эпизод. Она сказала: «Он меня спровоцировал на такой ответ». Запомнился преподаватель математики Беленький Владимир Владимирович, фронтовик со многими боевыми орденами, рослый блондин, любимец женщин. Когда от нас через месяц ушли три девушки, из-за неуспеваемости он сказал: «Ребята, если бы легко было учиться, то все бы имели высшее образование. Учеба – это тяжелый труд». На первом курсе мы прошли программу средней школы. В некотором сокращении мы одолели основные предметы: математику, русский язык, литературу, физику, химию. Программа нашего обучения была напряженной. Занимались мы по 8 часов шесть дней в неделю. Каникулы только один месяц в сентябре.

Однажды, зимним утром, агрошколу облетела пикантная новость. Наш директор выгнал из дома нашего преподавателя математики и свою жену. Дело в том, что связь с городом Орлом была пешей, и в лучшем случае, на лошадке. Автобус не ходил. Наш преподаватель В. В. Беленький жил в Орле, его ежедневно привозили и увозили домой на лошади. Обычно ездил за ним наш слушатель Селеверстов Николай. Зимой, когда бушевала метель и дорогу в г. Орел заносило сугробами, Владимир Владимирович оставался в агрошколе. На правах хозяина директор Д. М. Горбунов приглашал его на ночлег в свой домик. Еще с фронта Владимир Владимирович пристрастился к спиртному. Подвыпивши, заглядывал в наш клуб на танцы. Демонстративно оказывал знаки внимания нашей симпатичной и бойкой студентке Ире Шестопаловой, заявляя: «Это маскировка №1». Что означала эта фраза, стало понятно позднее.

Ночевки в директорском доме, закончились тем, что между Владимиром Владимировичем и женой директора возникли чувства. Однажды директор застал их за любовными утехами. Произошел скандал. Любовникам пришлось покинуть гостеприимный дом. Маскировка №1 не сработала. Ночью Владимир Владимирович разбудил своего возника студента Николая Селиверстова и попросил отвезти в г. Орел. Утром это событие стало известно всему поселку. Наш учитель математики к нам больше не появлялся. Прошел слух, что он с новой женой куда-то уехали. С Дмитрием Михайловичем остались два сына подростка. Позже наш директор сошелся с директором Сотниковской школы и прожил с ней до конца жизни.

Учеба на 1-ом курсе давалась мне легко. Сказались занятия в 8 классе. Большинству учащихся программа была новой, а для меня пройденной. Вечерами на самостоятельных занятиях я помогал сокурсникам разобраться в доказательствах теорем и прочих математических сложностях. Помогая другим, я сам глубже понимал изучаемый предмет. Как в анекдоте. Учитель сетует: «Ученики попались бестолковые. Им раз объяснил – не понимают, два не понимают. На третий раз сам понял, они опять не понимают».

За первый курс мы прошли программу 8-10 классов по основными предметам в сокращении. Со второго курса начали изучать специальные предметы, растениеводство, зоотехнию, механизацию, мелиорацию и еще кучу.

Среди преподавателей были прошедшие войну и молодые выпускницы сельхоз ВУЗов. Запомнились преподаватели: по растениеводству Валентина Михайловна и по зоотехнии Ольга Ивановна – выпускницы Тимирязевской с-х академии. Кроме программного материала, рассказывали о самой академии ее музеях (почвоведения, коневодство), о Москве. Они интересовались нашей жизнью, были нашими наставниками.

На втором курсе мы с другом Колей Селиховым накануне экзаменационной сессии задумали заполучить доступ к экзаменационным билетам. Вечером проникли в учительскую, нашли билеты предстоящего экзамена. Стали думать, как заметить нужные нам билеты, по ним хорошо подготовиться. Билеты были напечатаны на тетрадочных листах в клеточку. Обратили внимание, что на некоторых билетах рисунок клеточек был отличным и легко выделялся от остальных. Мы номера этих билетов запомнили. Оставалось только основательно подготовиться по вопросам 5 – 6 замеченных билетов, вместо того, чтобы все 25. Встал вопрос: «Как получить нужный нам билет, чтобы он не достался другим сокурсникам?»

Решили – надо попасть в первую тройку экзаменующихся. Обычно преподаватель спрашивал: «Кто желает отвечать без подготовки?». Вызывался отвечать я. Брал замеченный билет. Отвечал обстоятельно. Получал отлично. На сокурсников это производило впечатление. Они восхищались моими «способностями». Это длилось до тех пор, пока преподаватель животноводства Ольга Ивановна, после того, как мы с Колей ответили по «своим билетам» обронила: «А билеты уже у кого-то побывали в руках?», мы сильно струхнули. Однако никакого расследования не последовало. И, мы с Колей прекратили заниматься такими махинациями с билетами.

Между тем, имиджу способного ученика надо было соответствовать. Было стыдно потерять его в глазах сокурсников. Благо мозгов для этого хватало, и память была хорошей. Помниться, перед Первомаем, готовили концерт самодеятельности. Мне в журнале «Художественная самодеятельность» встретилось стихотворение Исаковского «Царь, поп и мельник». Оно было достаточно большим, несколько страниц. Я решил его выучить к праздничному концерту. Наш староста Иван Ильин выразил сомнение: «Не успеешь». До 1-го мая оставалось два дня. Мы с ним поспорил на 200 граммов водки.

На первомайском концерте я продекламировал это стихотворение, со своей припиской.

 
Я поспорил с дядей Ваней,
Что я выучу этот сказ.
Рассказ на Первомае,
Вот, как видите сейчас.
А, теперь, я торжествую
И хожу по всем доскам,
Потому что, дядя Ваня
Мне проспорил 200 грамм.
 

Наш быт был организован без удобств. Отопление печное, воду брали из родника, все остальное на улице. Для нас была организована столовая. Размещалась она отдельно в «красном доме» – бывшая барская оранжерея. Вечерами, особенно осенью поход в столовую проходил в кромешной темноте. Идти нужно было через парк, где от войны остались, капониры, окопы, воронки, в которые частенько оступались. Возвращались из таких походов облепленные репьями. Лопухов по парку росло предостаточно. Меню в столовой состояло из супа, каши и стакана молока. В агрошколе была своя молочная ферма и молоком нас обеспечивали.

Одна из комнат барака была отведена под клуб. В ней проходили наши репетиции, концерты художественной самодеятельности, танцы. Нашим художественным руководителем была жена директора, пока не сбежала, ставили пьесы, дирижировала хором, аккомпанировал на гармошке сам директор. В этой комнате – клубе проходили по вечерам танцы. На гармошке играл фокстроты, вальсы наш сокурсник Леня Беляев. Каждый танец он играл подолгу. Директор, когда заходил в наш клуб, говорил гармонисту: «Леня, зачем ты долго играешь один танец? Сыграл пять минут и играй другой танец». На танцах девчата научили меня танцевать вальс и краковяк. До этого я не умел танцевать.

Занятия длились по восемь часов. Через четыре часа занятий был получасовой перерыв. Мы его обычно использовали для танцев. На занятия и танцы я ходил в валенках, которые мне сваляли на заказ. Недели через две в этих новых валенках, я заявлялся домой. Мама посмотрела на растрепанные валенки, говорит: «Плохие валенки свалял, обманщик». Я ей не признался, что разбил их на танцах.

Время было тяжелое, голодное, но мы были молоды, верили в лучшее будущее. Активно участвовали в различных общественно-полезных делах. Душой нашего коллектива был директор агрошколы. Дмитрий Михайлович, живя с нами в поселке, был в курсе наших дел и проблем, генератором общественно-полезных дел. Мы с ним сажали деревья, строили на речке плотину, тянули ЛЭП. О последнем несколько подробнее. В поселке электричества не было. Близлежащая трансформаторная подстанция располагалась за 3 километра в п. Биофабрика. Осень. В первый год обучения после занятий мы копали ямы под электрические опоры. С помощью багров и верёвок ставили столбы. Ямы под опоры обмерзали и столбы, скользя по обмерзшим стенкам падали обратно. Процедура повторялась. Командовал работами наш староста Иван Ильин, бывший военный связист. Весной электрики смонтировали электролинию и 1-го мая 1951 года у нас засветились электролампочки.

Жестокая засуха 1946 г. заставила правительство страны принять постановление по борьбе с ней, получившее название «Сталинский план преобразования природы». По этому плану проводились лесопосадки на обширных территориях. На пути юго-восточных суховеев в Заволжье сажали огромные лесные массивы, на Волге и других реках строился каскад плотин и ГЭС.

По этому плану в средней полосе были посажены тысячи гектар полезащитных полос, построены, пруды и водоемы. Они преобразили наш ландшафт, сделали его разнообразней и комфортным для жизни. Комсомольцы агрошколы участвовали в закладке полезащитных лесополос. 2 мая 1951 г. РК ВЛКСМ объявил ударник по посадке лесополос. Мы всем курсом приняли в нем участие. На заранее размаркированной полосе, вручную по пять желудей клали в гнездо и засыпали землей. Через 50 лет эта дубовая красавица радует нас, является надежным пристанищем для пташек и зверюшек. Таких полос по области тысячи. Жаль, что последнее время в них без жалости хозяйничают браконьеры.

Наряду с теоретическими знаниями, мы работали на полях и фермах хозяйства. Занимались уходом и уборкой урожаев зерновых и овощных культур. Дежурили на фермах, кормили и чистили скот. Пробовали доить коров. Мне нравилось подавать снопы в барабаны МК-1100, завораживал гул этой машины. Нас готовили к работе агронома в хозяйствах области.

В апреле 1952 года Орловский РК ВКП(б) принял меня кандидатом в члены партии. 9 июня я получил повестку, ушел на 4 года служить в армию. Агрошколу пришлось заканчивать после службы. К этому времени школу переподчинили совпартшколе. В ней готовили в основном будущих руководителей хозяйств. Из старых преподавателей осталась только растениевод В. М. Емельянова, остальные занятия вели преподаватели партийной школы. Наш директор ушел в СПТУ.

Решением педсовета совпартшколы меня и еще несколько выпускников включили в 5% выпуска, с правом на поступление в сельскохозяйственный институт без вступительных экзаменов. Случилось так, что я поступил в агрошколу с первым набором учащихся и закончил ее с последним. Наша агрошкола просуществовала всего 8 лет. Судьба ее выпускников разная. Часть из них, как и я, и Паша Бойцов стали учеными-аграрниками. Некоторые героями труда, известными руководителями хозяйств. Некоторые ушли работать на промышленные предприятия. Судьбы получились разные.

Моя дальнейшая судьба связана с Мичуринским плодоовощным институтом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю