Текст книги "Василий III"

Автор книги: Александр Филюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Важнейшим элементом церковной жизни были чудеса, происходившие у святых икон, во время погребения святых и т. д. Воскресенская летопись поместила под 1518 и 1519 годами целые разделы «О чудесах Алексея чудотворца», в которых описывается ряд исцелений и каждый раз подчеркивается, что это произошло «в дни благочестивого и христолюбивого великого князя Василия Ивановича всея Руси». Чудеса происходили и в построенной по приказу Василия III Введенской церкви.

И конечно, православный государь должен был быть миссионером. Василий III не располагал большими возможностями для крещения окрестных народов: поблизости язычников уже не наблюдалось, оставались только северные, приуральские и сибирские народы, до которых было далековато. Татары, как правило, были тверды в мусульманской вере, во всяком случае в своей массе, а отдельные выкресты погоды не делали. Однако некоторые миссионерские акции все же удавались. Так, в 1526 году по приказу Василия III были крещены поморы и лопари.

Дела жалованные

Еще одна сфера деятельности государя, связанная с церковью, – раздача земель и выдача льгот церквям и монастырям. Она, конечно, тесно смыкалась с земельной политикой. В глазах служилой знати именно монарх являлся главным источником материальных благ, дающим земли и льготные условия держания вотчин и поместий. Церковь ждала от верховного правителя того же: земельных пожалований и разного рода налоговых, административных и судебных привилегий.

Каков был механизм наделения землей и льготами со стороны государя? Решения о выделении тому или иному владельцу сел, деревень, земель, которые только начинали осваиваться (починков), пустошей и диких земель готовились в государственном аппарате. Чаще всего, видимо, они проводились через дворецких. Земли для монастырей и церквей мог просить митрополит или другие церковные иерархи. Конечно, были и многочисленные просители, челобитчики, но тут все зависело от того, до какого уровня государственной власти им удавалось дойти. Видимо, какая-то часть раздач монастырям и церквям носила обетный характер или делалась в качестве подарков, исполнения обещаний, данных во время богомольных поездок Василия III по обителям.

Степень личного участия Василия III в выдаче этих жалованных грамот установить невозможно. Все они выдавались от его имени. В то же время вряд ли государь вникал в имущественные проблемы каждого удаленного монастыря или любого служилого человека, наделяемого поместьем. И раздачи земель, и выделения поместий осуществляли чиновники, работники государственного аппарата. Видимо, какая-то их часть делалась по личному распоряжению монарха или с представлением перед ним принятого решения (процедура такого представления называлась доклад, а принятое по нему постановление – приговор). Но, конечно, далеко не все. И имя Василия III как лица, якобы выдавшего ту или иную грамоту, здесь не должно вводить в заблуждение.

Кроме земельных пожалований, властями выдавались различные разрешения на льготы. Собственно говоря, одного права на держание земли было мало. Землевладельцы стремились получить независимость в некоторых сферах от центральных и местных властей – такое право учеными называется феодальным иммунитетом.Он бывал административным– когда землевладелец получал право принимать некоторые управленческие решения на своей территории, например, не пускать туда каких-то лиц (скоморохов, попрошаек, незваных гостей и т. д.). Особенно часто о праве выгонять чужаков просили обители, судя по грамотам, изрядно страдавшие от внезапных приездов местных гуляк на бесплатные монастырские трапезы и их бесчинств, смущающих монахов и монашек.

Иммунитет мог быть фискальным– его-то чаще всего и добивались: освобождение на время или навсегда от уплаты различных видов податей и несения повинностей. Среди главных надо выделить дань– налог, который платился великому князю. Вероятно, судя по названию, его корни надо искать еще во временах ордынского владычества, когда князья собирали с населения дань для татарских ханов. Теперь он целиком оставался у представителей верховной власти. По всей видимости, к ордынской эпохе восходит предыстория и другой повинности – так называемого яма, обязанности предоставлять лошадей и все необходимое для гонцов, послов и других перемещающихся по территории княжьих порученцев. В средневековье был известен татарский ям– поставка лошадей для татарских послов. Позже из ямавырастет российская вестовая и почтовая служба.

Крестьяне-земледельцы платили оброк с сохи(сохой называлась единица измерения земельной площади). В разных уездах и бывших удельных княжествах размеры сохи и платежа с нее были разными, при Василии III они колебались от одного до трех рублей. Это зависело от исторических традиций данной территории, и великий князь, по крайней мере в начале XVI века, считался с ними. Кроме того, крестьяне исполняли разнообразные повинности, связанные с великим или удельным князем и его деятельностью: косили для него сено, участвовали загонщиками в охоте, собирали и платили так называемый тук– корм для княжеских собак и лошадей. Простолюдины занимались постройкой мостов, гатей, устройством прудов, нанимались в уже упоминавшиеся «чернорабочие войны» – посоху, заготавливали камень и известь для строительства и т. д. Кроме того, платились разнообразные пошлины с жизненных событий (например, знаменная пошлина– с мужчины, вступающего в брак, и другие свадебные пошлины). С перевоза товаров и торговых операций брались таможенные пошлины: тамга, мыт и померное.Отдельная плата взималась за перевозы через реки и болота, за клеймение коней ( конское пятно). Особняком стояли дополнительные платежи наместничего кормаи выплаты землевладельцу.

Единой налоговой системы при Василии III еще не было. Как нестабильным был и состав адресатов выплат: тот же монастырь мог получить право взимать плату за перевоз через речку, на которой стояла монастырская деревенька, или просто ежегодно получать какую-то сумму от доходов местной таможни – в качестве государева пожалования. А остальные деньги шли в государеву казну. Поэтому именно предоставление фискального иммунитета или перевод на себя части выплат было вожделенной мечтой и светских, и церковных землевладельцев. В течение всего правления Василия III они стремились добиться для себя как можно больше подобных льгот.

Здесь, однако, желания феодалов противоречили курсу на централизацию государственной власти. А централизация власти всегда есть в первую очередь централизация финансов, перевод всех денежных потоков в исключительное ведение верховной власти. Кому, как не великим князьям московским, было знать, что деньги, проходя через руки, имеют тенденцию к ним прилипать. Как они прилипали к рукам Калитичей, десятилетиями собиравших дань для Орды и во многом на этом построивших могущество московского великокняжеского дома. Как известно, Иван Калита – первый московский князь, который сам стал собирать дань для татар, – в итоге накопил столько денег, что 14 соседних земель просто купил.

Поэтому с 1491 года, еще при Иване III, власть берет жесткий курс на ограничение фискального иммунитета и светских, и духовных феодалов. Как показал историк С. М. Каштанов, вплоть до середины 1511 года правительство «чрезвычайно строго придерживалось принципов иммунитетной политики, выработанных в последние 15 лет княжения Ивана III. Особенно касалось это податного иммунитета. В великокняжеские грамоты 1505-го – середины 1511 года, за редчайшими исключениями, не помещались статьи, фиксировавшие свободу феодальных владений от податей и пошлин» [112]112
  Каштанов С. М.Социально-политическая история… С. 244.


[Закрыть]. Позже курс Василия III меняется, он начинает жаловать монастыри в том числе и освобождениями от налогов и повинностей. Но это получило развитие уже во второй половине его правления, когда местного финансового сепаратизма можно было уже совсем не опасаться и фискальные льготы монастырям только укрепляли авторитет государя.

В документах также часто фигурирует судебныйиммунитет – когда люди, жившие на земле феодала, оказывались по некоторым видам преступлений неподсудны центральному и местному воеводскому суду. Как правило, в ведении землевладельцев оставляли только незначительные имущественные преступления, но это была существенная льгота, привлекавшая к держателю земли крестьян – он их защищал от произвола властей, которого всегда хватало на Руси. Акт, вводивший освобождение от наместничьего или княжеского суда, назывался несудимой грамотой.При Василии III такие привилегии давались довольно широко.

Как можно оценить политику по выдаче жалованных грамот, раздаче земель и иммунитетов Василием III? Ведь, собственно, в этой деятельности – рутинной, почти повседневной – и проявлялся государь как хозяинсвоей страны, который помнит о подданных, помогает им, дает им средства к существованию и к лучшей жизни.

С. М. Каштанов считал действия Василия III в области выдачи жалованных грамот результатом продуманной концептуальной политики. Смысл этой политики был в наступлении государства на церковное землевладение и, по возможности, его сокращении и ущемлении. На 1505–1507 годы приходится 48 известных нам грамот (почти шестая доля от всех актов). В эти годы, согласно мнению ученого, дьяки Волдырь Паюсов и Данила Киприянов по приказу Василия III проводили частичный пересмотр старых жалованных грамот с целью ограничения содержащихся в них иммунитетных привилегий. То, что при этом происходила раздача земель, административных и судебных привилегий, ученый объясняет тем, что они были «…лишь видимостью пожалования новых привилегий духовным корпорациям. На самом деле это мероприятие прежде всего преследовало цель сокращения старых прерогатив феодалов» [113]113
  Там же. С. 248.


[Закрыть]. Прежде всего изымалось право монастырей за деньги клеймить лошадей – право монастырского пятна.

До 1514 года Василий III продолжал начатую Иваном III политику ограничения налоговых и податных льгот духовных и светских феодалов. Но потом он дрогнул и в 1515–1518 годах выдал «серию» грамот с разного рода привилегиями, в том числе фискальными [114]114
  Каштанов С. М.Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 20–21.


[Закрыть]. Вплоть до 1522 года правительство «вынужденно идет на уступки духовным корпорациям» [115]115
  Каштанов С. М.Социально-политическая история… С. 253–255.


[Закрыть]. В этих действиях ученый видит продуманный план: усиливать положение московских монастырей-вотчинников в удельных (и бывших удельных) землях и тем самым добиваться ослабления уделов и возвышения великокняжеской власти. С помощью раздач жалованных грамот создаются зоны привилегированного землевладения, которыми окружаются уделы. Эти меры оказались успешными, удельные землевладельцы были ослаблены. В 1522–1533 годах имел место третий период земельной политики Василия III, компромиссный, когда какие-то монастыри получали привилегии (Троице-Сергиев, Иосифо-Волоколамский и др.), а в отношении остальных вводились ограничения.

Как уже говорилось, в это время на Руси шли споры нестяжателей и иосифлян о церковных имуществах, в том числе и о земельных владениях. С. М. Каштанов и поддержавший его А. А. Зимин были склонны считать, что Василий III сперва сочувствовал нестяжателям, потому что ему нравилась их идея, что церковь не должна иметь имуществ – а значит, все церковное имущество должно отойти государству, персонифицированному в государе. Но потом иосифляне разработали идеологическую доктрину верховной власти, неоднократно помогали Василию III в различных трудных политических ситуациях, истово служили монарху, не брезгуя клятвопреступлением, интригами, лживыми клятвами, а нестяжатели, напротив, выступали против некоторых действий Василия III. И он щедро наградил иосифлянскую церковь раздачами земель, льгот, привилегий, освобождений от налогов и т. д. А лидеры нестяжателей оказались за решеткой [116]116
  Зимин А. А.Россия на пороге… С. 233–235.


[Закрыть]. С. М. Каштанов писал, что 1512–1513 годы «явились кульминационным моментом союза Василия III с нестяжателями. Летом 1511 г. митрополитом стал видный последователь Нила Сорского Варлаам. Очевидно, при поддержке Варлаама правительству Василия III удалось каким-то образом приостановить рост монастырского землевладения». Именно в эти годы распространяются ружные грамоты – ругой, то есть хлебным и денежным государственным жалованием пытались заменить для обителей земельные раздачи. Но Василий III разошелся с Варлаамом в вопросе расширения или сокращения судебного иммунитета монастырей, после чего обратился к иосифлянам. «Перемена политической ориентации великокняжеского правительства не замедлила сказаться и на отношении его к монастырскому иммунитету» [117]117
  Каштанов С. М.Социально-политическая история… С. 257–258.


[Закрыть].

Думается, что в этих построениях нет ответа на два очень важных вопроса. Во-первых, совершенно отсутствует религиозная мотивация поступков Василия III и его правительства. При всем уважении к политикам XVI века, думается, что в их поступках было куда меньше рационализма и куда больше желания преподнести дар святой обители, монахи которой потом будут молить Бога за щедрого монарха. Во всяком случае, раздачи земель и льгот 1520–1530-х годов непременно надо связывать с многочисленными в это время молитвами Василия III о чадородии, благодарением о рождении наследника. Если в честь этого ставились храмы, то почему в земельной политике этих лет надо видеть исключительно поиск экономической выгоды и скрытое, но горячее желание отобрать у церкви земли и привилегии?

Второй момент, который не получил почти никакого объяснения, – большое число жалованных грамот, исходящее от удельных князей. Ведь они в совокупности выдали почти треть от известных нам грамот Василия III (приблизительно 100 против 300) – а при этом их материальные возможности по сравнению с великокняжескими были куда скуднее. Ученые видели в их поступках в основном козни против центральной власти, попытки заручиться поддержкой церкви в борьбе удельных сепаратистов против Русского централизованного государства. Конечно, в действиях удельных правителей несомненно проглядывало желание получить благосклонность высших церковных иерархов, ведущих монастырей, влиятельных архимандритов и игуменов. Но только ли политическими интригами, намерением «подкупить» церковь было вызвано это желание? Ведь удельным князьям тоже было за что молить Бога…

Необходимо, на наш взгляд, сделать еще одну ремарку. К сожалению, нам с высоты XXI века очень сложно судить о внутренней политике московских государей и даже о том, была ли, собственно говоря, в этих земельных и льготных раздачах какая-либо определенная политика. Чего в самом деле здесь было больше: продуманного социально-экономического курса, игры на материальных интересах феодалов, пожалования храмам и монастырям со стороны могучего светского, но притом глубоко верующего государя? Или в той или иной мере присутствовали все эти мотивы?

Для этого обратимся к документам. По подсчетам С. М. Каштанова, известно 247 иммунитетных грамот, выданных церквям и монастырям от имени Василия III, из них 226 жалованных и 21 указная. Последние архивные изыскания позволили немного расширить этот список, но не принципиально: сегодня известно немногим менее трехсот таких документов. К этому надо добавить около ста жалованных грамот удельных князей (Федора Волоцкого, Дмитрия Угличского, Юрия Дмитровского, Андрея Старицкого), выданных церквям и монастырям в первой трети XVI века.

При распределении грамот по годам и местностям становится очевидно, что это не все документы, а только какая-то их часть. Причем какая – установить невозможно. Соответственно, восстановление целостной и полной картины земельной политики Василия III нереально – перед нами только фрагменты документальных комплексов, уцелевшие по прихоти судьбы. И делать по этим обрывкам уверенные глобальные выводы, выделять четко датируемые этапы, на наш взгляд, не всегда обоснованно.

Дела судебные

Русский государь имел образ справедливого судьи, последней инстанции в спорах слабых с сильными мира сего. Об этой социальной роли верховного правителя говорилось в Чине венчания на великое княжение Дмитрия-внука 1498 года: «Суди людей твоих правдою». Это связывало государя с образом библейского царя Давида – православным идеалом правителя («И царствовал Давид над всем Израилем, и творил Давид суд и правду над всем народом своим» – 2 Цар. 8: 15; «Господь, по вечной любви Своей к Израилю, поставил тебя царем, творить суд и правду» – 3 Цар. 10: 9; и т. д.).

Под «судом и правдой» понималась не только абстрактная высшая справедливость, но и совершенно конкретные судебные разбирательства, заступничество за правых, но слабых, перед лицом сильных, но неправедных. От государя ожидали именно такого поведения. И летописи содержат примеры, когда Василий III эти чаяния оправдывал. Другой вопрос, насколько эти официальные оценки совпадали с реальным положением дел.

Приведем несколько эпизодов. 6 сентября 1518 года Василий III издал указ о судебной реформе в Великом Новгороде, «слышав, что наместники притесняют людей сильно и их чиновники (тиуны) судят, беря взятки». Справедливость была восстановлена по классическим канонам обращения к «земле», то есть к угнетенному народу: «из улицы» было выбрано 48 человек, которые принесли присягу, поцеловав крест, и стали судебными чиновниками – целовальниками. Теперь вместе с наместником в суде заседал новгородский купеческий староста, а с тиунами судебные процедуры осуществляли выборные целовальники, по четыре человека, которые ежемесячно ротировались [118]118
  ПСРЛ. Т. 4. С. 540.


[Закрыть]. Тем самым Василий III действительно сильно ограничил административные возможности мздоимства.

В роли спасителя от засилья криминальных элементов Василий III выступил в Новгороде в 1531 году. В город по его приказу приехали дьяки Яков Шишкин, Афанасий Фуников и Митя Великий. Они разметили улицы, перегородили их через определенные промежутки решетками. С 1 октября по улицам уже нельзя было свободно ходить по ночам: у решеток горели огни и стояла стража, которая проверяла благонадежность прохожих. Раздолью воров на улицах ночного Новгорода был положен конец. Летописец об этом пишет так: «Прежде было в городе много злых людей, грабежей, воровства и убийств, и всяких злых дел, и с тех пор наступила милость Божия и великая тишина по всему городу от лихих людей, хищников и убийц, и многие злые люди из-за той крепости градской убежали прочь, и пропали без вести, а иные покаялись и обучились честному труду» [119]119
  ПСРЛ. Т. 13. С. 60.


[Закрыть]. Тем самым на Новгород был распространен успешный московский опыт борьбы с уличной преступностью.

Но главным, конечно, была повседневная юриспруденция. При Василии III должен был действовать Судебник 1497 года, принятый Иваном III. Правда, здесь кроется некоторая загадка. Дело в том, что в делопроизводстве нет прямых следов этого кодекса. Если, скажем, Судебник Ивана Грозного 1550 года, несомненно, применялся – дошло несколько десятков его списков со следами использования, дьячими пометами на полях, приписями и т. д., то ни одного подобного экземпляра Судебника 1497 года не существует. Он вообще дошел в одном-единственном списке, который ученые датируют в промежутке между 1543–1554 годами и связывают с московским Новоспасским монастырем [120]120
  Плигузов А. И.О списках Судебника и духовной Ивана III // Судебник 1497 г. в контексте истории российского и зарубежного права XI–XIX вв. М., 2000. С. 137–148; Клосс Б. М., Назаров В. Д.Судебник 1497 г.: рукопись и текст // Там же. С. 53–75.


[Закрыть]. Текст дефектен, из чего историки делают вывод о существовании «десятков списков» кодекса: мол, только тогда могли бы возникнуть ошибки, невозможные при переписывании с единственного экземпляра. Правда, эти «десятки» до нас не дошли.

Всего за 1500–1547 годы в актовом материале известно около двадцати отсылок на некое «уложение» или «судебник», под которыми, видимо, надлежит понимать Судебник 1497 года. Из них восемь приходятся на время правления Василия III. Видимо, все же в первой трети XVI века судопроизводство по централизованному великокняжескому закону еще только переживало свое становление. Судили не только по Судебнику, но и по уставным грамотам – локальным законодательным актам, данным великим князем отдельным областям, по конкретным государевым указам, наконец, с учетом местных обычаев и здравого смысла.

Судебник 1497 года, действовавший и при Василии III, предусматривал три типа судов: великого князя и его детей, бояр и окольничих, местный суд наместников и волостелей. Случаи прямого великокняжеского суда, видимо, были редкими. Гораздо чаще его участие в судопроизводстве выражалось в выдаче указных грамот о назначении тех или иных лиц судьями для разбирательства конкретного дела. Такой указ содержал имена назначенцев и краткое описание дела и давался от имени Василия III. В дальнейшем, ссылаясь на данное распоряжение, судья мог действовать «государевым словом». Как и в случае с жалованными грамотами, такие документы готовились в государственном аппарате, и ссылки на монарха не должны вводить в заблуждение. Но они придавали высшую легитимность самому суду, который осуществлялся как бы от имени Василия III.

Сам судебный процесс и принятое решение описывались в специальном документе – так называемой правой грамоте.Она содержала имена судей, истцов и ответчиков, описание сути конфликта, показания участников процесса и свидетелей, описание способа установления истины, мотивов принятия судебного решения и самого решения. Правая грамота могла даваться с докладомВасилию III, то есть в ряде случаев он ставился в известность об итогах судебного разбирательства.

Также мог последовать прямой указ государя – рассудить дело так или иначе, одернуть зарвавшихся местных администраторов, чинивших произвол. Так, 11 августа 1511 года Василий III приказал владимирским городовым приказчикам вернуть Ивану Бородину несправедливо отобранную у него пожню [121]121
  Кистерев С. Н.Владимирский Рождественский монастырь в документах XVI – начала XVII века // Русский дипломатарий. М., 2000. Вып. 6. С. 92–93. № 2.


[Закрыть]. 9 августа 1532 года Василий III приказал расследовать в Рязани тяжбу о земле Филиппова Корь [122]122
  Сметанина С. И.Материалы к каталогу актов Русского государства. Вотчинные архивы Рязанских духовных корпораций XIII – начала XVII в. // Русский дипломатарий. М., 2000. Вып. 6. С. 256. № 21.


[Закрыть].

Но иной раз надлежало и побудить местных администраторов к действию. 5 февраля 1533 года Василий III писал в Рязань Ф. И. Ромоданову, чтобы он прогнал с монастырской земли крестьянина Ивана Ботурина, злостного неплательщика оброка. В течение месяца злодей должен был собрать вещички и убраться восвояси, в противном случае – «ты б его однолично выметал вон» [123]123
  Акты исторические. СПб., 1841. Т. 1. С. 195. № 134.


[Закрыть].

Конечно, степень личного участия Василия III в принятии подобных решений трудноустановима. Но для нас важно подчеркнуть, что фигурирование в документации судебных решений от имени государя формировало в сознании современников его определенный образ, символическую фигуру справедливого судьи, выше которого только Бог.