Текст книги "Семья незнакомцев (СИ)"

Автор книги: Александр Никулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

  Годы назад

  Медленно и аккуратно, чтобы не побеспокоить засыпанные снегом ветки, держась в отдалении от опушки, сиюминутно поглядывая в сторону элеватора, человек замыкал очередной круг. Стоящий на изгибе рельефа, окружённый полями и пустырями, без единого кустика на сотню шагов, элеватор выглядел неприступным. Ржавые жестяные стены, дыры, прикрытые плоским шифером, барабаны для отделения шелухи, сорванные с петель двери, трубы и ленточные конвейеры, дощатая пристройка, стоящая на высоких сваях. Наст вокруг был девственно цел, зимующие внутри совы не издавали ни звука, даже в самую холодную ночь, запах дыма не выдавал присутствие, но охотник знал, что его цель внутри.

  Он выслеживал её три недели а, затем, не сумев прикончить, преследовал четверо суток. Не по следам, лишь по косвенным зацепками, признакам, исходя из того, как поступил бы сам. Элеватор был идеальным местом. С одной стороны западня, с другой, крепость.

  Делая очередной круг, охотник не переставал думать.

  – Так вышло случайно, или он намеренно шёл именно сюда? Есть ли внутри запасы, или потайной выход, а может там убежище, берлога? Сколько людей внутри? Бросил ли он своих? Может, отправил с весточкой, пока сам выманивает на живца, или оставил наблюдать в стороне?

  Боясь упустить загнанную дичь, он не выпускал строение из вида. То и дело приникая к прицелу, в поисках малейших признаков движения. Всякий раз, заслышав стоны колышимого ветром металла, замирал, ожидая, что вот сейчас по нему откроют огонь, он час сменял другой, и нечего не менялось. Хруст снега под ногами, запах хвои, трепетания меховой оторочки капюшона. Сев на поваленный ствол, он закурил.

  – Я убью тебя. – еле слышно усмехнувшись, он кивнул собственным мыслям. – Убью, чего бы, не стояло. – хриплый, искажённый голос, напоминал помехи на исцарапанной пластинке.

  Мало-помалу, слепящая белизна дня померкла. Налетевшие тучи закрыли солнце. Неспешно, по одной с неба начали падать искрящиеся снежинки. Крупные, очень красивые. Всё больше и больше, до тех пор, пока видимость не уменьшилась до нескольких сотен метров. Тут то, из пелены и показались нежданные путники.

  Их было пятеро. Плотно закутанные в бесформенные, светло серые плащи, поверх пухлых курток, они тащили за собой массивные сани, закрытые плотно подбитым пологом. Держа путь вдоль границы поля, там, где под снегом лежала дорога, на север. Легко скользя на лыжах по запорошенному насту, глубоко вонзая палки, они тянули нелёгкую ношу, в ровном, давно выработанном ритме. Не останавливаясь, группа прошла мима заветного здания, и успела удалиться на границу видимости, когда ведущий вскинул руку. Медленно опустившись, рука указала на что-то, затем в обе стороны от находки.

  Зло ударив кулаком о дерево на котором сидел, охотник вскочил на ноги. Он знал, что они нашли. Знал, что не заметённые следы, приведут их к нему. Бежать, уходя от цели, или драться, выдав себя? Оба варианты портили план, отдаляя конец. Он задумался, затем поведя головой, цыкнул и, сняв со спины почти пустой рюкзак, положил его на землю, взяв в руку оружие.

  Путники поступили не так, как он ожидал. Они сделали куда хуже. В место того, чтобы пойти по следу, группа развернулась, направившись к зданию. Подбежав к опушке, охотник залёг, приникнув к прицелу. Треугольная риска была чуть больше человеческих фигур, примерно соответствуя дистанции двухсот метров. При взгляде с другого ракурса, у каждого за спиной обнаружилось по чехлу, заставив ещё раз обдумать решение. Всё гуще падающий снег застил обзор, размывая очертания. Палец, лёгший на спуск всё медлил. Взгляд из-за прицела, дабы оценить расстояние, снова через окуляр. Щелчок предохранителя вставшего в дежурное положение. Издав нечленораздельный, озлобленный звук, охотник поднялся с земли и, вернувшись на места, не отряхиваясь, уселся на дерево, продолжив ждать.

  Оставив ношу, хрустя снегом и наледью, несколько силуэтов обошли дом по кругу, аккуратно заглядывая в щели и бреши, после чего собрались в круг. Неразборчивый диалог, шелест задубевшей ткани, лязг мёрзлого железа, скрип отворяемой двери. Неспешно, перемещаясь от одного механизма к другому, пристально вглядываясь в полутьму, пришлые обследовали будущий ночлег.

  – Сверху. – резко, но спокойно.

  Сориентировавшись по стволу заметившего, повернулись и остальные, ещё не вполне различившие цель. Стоя на решётчатых мостках, идущих от пристройки, до каждого из механизмов, обитатель элеватора безмолвно и бездвижно наблюдал за людьми в серых плащах. Настороженное молчание продлилось чуть больше минуты.

  – Ты один? – заговорил самый высокий среди пришедших.

  Дёрнувшись от речи товарища, один из путников чуть не нажал на спуск. Закутанный так, что были видны одни лишь глаза, он походил на тряпичную куклу.

  – Нас трое. Я и моя семья. – искажённый холодом и долгим молчанием голос, казалось, был голосам самого строения.

  Не отводя оружия, все заозирались.

  – Пётр. – скомандовал высокий.

  Кивнув, человек с длинноствольным автоматом перестал замер за укрытием, сосредоточившись на обитателе, в то время как остальные продолжили обследовать тёмные закутки.

  – Они там. – медленно отняв руку от поручня, на который опирался, Фокус указал на один из механизмов.

  Расположившиеся в небольшом углублении, на высоте пары метров, невнятные силуэты пришли в движение. Среди соломы и рванья, укутанные с головы до ног, щурясь от бьющего в лицо света, ёжилось двое подростков.

  – Что вы здесь делаете?

  – Пытаемся не умереть от голода. – двигаясь также медленно, он указал на расчищенный от снега раскоп, на краях которого угадывались оставшиеся с осени зёрна.

  Скептически взглянув на палку-копалку, ржавый обломок мастерка, и заострённый штырь, оставшиеся на месте последней добычи, закутанный по самые глаза в задумчивости опустил оружие. Двигавшийся по стенам, луч чего-то фонарика остановился на небольшом люке, под самой крышей.

  – Что там?

  – Доски, трубы, коробки, много рваных мешков, гнёзда птиц.

  Оглядев все углы, пришлые собрались у ворот. Короткое совещание закутанного с высоким, и последний направился к лестнице.

  – Спускайся.

  Отец подчинился.

  – Доставай оружие, где бы оно у тебя не лежало.

  Снова подчинился.

  – И то, что у твоих детей.

  Из гнезда появилась рука, держащая пистолет за ствол.

  – До тех пор, пока мы здесь, подчиняешься мне. Ясно?

  ***

  Скрипнув полозьями в последний раз, сани замерли на железной решётке зерносброса. Разойдясь по элеватору, двое принялись укреплять периметр, приматывая и подпирая отвалившиеся листы жести, затворяя двери, занавешивать то, что не удавалось закрыть. Остальные занимались обустройством стана. На расчищенном пяточке расстелили лежанки, разожгли костёр, закрепив углы на чём придётся, растянули закрывавший груз тент, отгородившись от быстро темнеющего неба.

  – Чтобы не глядели на нас голодными глазами. – буркнул мужик с оспинами на раскрасневшемся лице, отдав отцу небольшой свёрток.

  Внутри было три початка кукурузы, несколько горстей мелкого картофеля, мешочек крупы и пара консервов. Передав еду детям, отец накинул на себя кусок шерстяного одеяла и, вернувшись наверх, продолжил наблюдать.

  Окончательно обустроившись, пришлые приступили к обеду. По мере того, как их тела согревались, а животы наполнялись пищей, до того тихие, голоса становились всё громче, а речь проще и обыденней. Высокий, был лидером группы. Человека с бакенбардами звали Пётром. Сняв с себя две верхних куртки и балаклаву, чернокожий заговорил без капли акцента. Последние двоя, приходились друг другу, то ли родственниками, то ли близкими друзьями, говором выдавали деревенское происхождение.

  – Эй! Ты так и будешь там стоять и пялится? – не выдержав, выкрикнул Пётр.

  – Кто-то же должен. – безразлично, даже не удостоив его взглядом.

  – Давай, спускайся. И детей своих сюда веди. – миролюбивым, но в тоже время командным голосом произнёс высокий.

  Нахмурившись, в последний раз посмотрев куда-то перед собой, отец подчинился. Через пару минут, троице сидела на самодельной лавке возле костра.

  – Ну, рассказывайте. Кто такие, откуда родом? – без затей начал Пётр.

  – Мы никто, родом с запада. – жёстко и коротко, но немного подумав, оглядев не удовлетворённых слушателей, Фок внезапно, и очень добродушно улыбнулся. – Шли к дамбе. Там говорят тихое место, и есть работа. Но не успели. Слишком много снега. Вот, пережидаем здесь.

  – Вы хотели дотянуть до весны на этом? – кивок в сторону границы раскопа.

  – Дети сильно вымотались. Нам нужно всего лишь перевести дух, и набрать припасов для последнего рывка.

  – До дамбы больше полутора сотен. Сомневаюсь, что вы дотянете.

  – Мы давно в пути. Уже привычны. А если не получится... – с тоской в голосе. – Другого выбора у нас всё равно нет.

  Снегопад усилился. Проникая сквозь бреши в крыше, редкие снежинки, огибая натянутый полог, падали на плечи и головы путников, таяли, недолетая до костра. Оставленные за стеной следы, стали почти незаметны. Зашевелившись, девушка сняла с головы капюшон, и оглядев собравшихся, остановила свой взгляд на отце. Сразу поняв, он тонко улыбнулся, но взгляд его потерял прежнюю уверенность.

  – А куда идёте вы? – обращаясь к Петру

  – Новотарманский. – будто не замечая, настороженные взгляды попутчиков. – У них был хороший урожай в этом году. Обменяем его на то, что уже кончилось и хорошо заработаем.

  – Вижу дороги нынче опасные. – взгляд отца указал на оружие, а возвращаясь на миг зацепился за дочь. – Мы же, предпочитаем не ввязываться. Идём лесами и прячемся при первом шорохе. Наше дело маленько. Было бы чего поесть, и где укрыться. – чем дальше он говорил, тем менее напряжёнными становились лица торговцев зерном. – Едим то, что удастся найти на полях и старых амбарах. Иногда поймаем кого. Рыбу там, зайца или птицу. Ищем место, где бы осесть.

  – Говоришь давно в пути. Никак не найдёт подходящее место?

  – Почему же, бывали хорошие места. Но я, ищу специфическое...

  – Отец, хочет вернуться в прошлое. – Кристина. – Не буквально... Хотя возможно и так.

  Фокус насторожился. Путники лишь усмехнулись.

  – Мой дед, учитель истории, утверждал. Всё циклично. – заговорил чернокожий. – Империи появляются вокруг лидера, и распадаются с его кончиной. На пепле вулкана всегда прорастает трава. – обернувшись к отцу. – Нам не вернутся к утерянному светлому будущему. Нужно создавать его под себя.

  Не выдержав спокойного и уверенного взгляда, Фокус резко отвернулся. Короткий взгляд на дочь, в сторону закрытой двери, на залетающий под воротами снег.

  – Опять ты со своей заумной болтологией. – возмутился рябой, почёсывая сальные патлы.

  – Иди лошадок покорми. – беззлобно, косо стрельнув хитрыми взглядом.

  Пришлые рассмеялись.

  – Он у нас отвечал за лошадь, кормил, ухаживал... – объясняя, сквозь смех. – Проще только говно лопатой кидать, а он... её... – новая вспышка общего смеха.

  – Теперь, наверное уже до самой весны, мощность нашей повозки, исчисляется в человеческих силах. – чернокожий.

  – А у вас есть карта? – обратилась к нему Кристина.

  – Какая тебе нужна?

  – Та, на которой есть мы и то, что южнее.

  Негр обернулся к старшему. Тот кивнул. Среди скарба, в санях нашлась связка тубусов, с кучей упакованных карт. Перебрав несколько и выудив пару нужных, мужчина расстелил их на спальнике. Небольшое расследование в поисках ориентиров, и прикоснувшись к участку дороги среди лесов, палец указал их месторасположение. Беглый осмотр внимательных глаз, обнаружил плотину, а также Новоторманский, но не заинтересовавшись ни тем не другим, пробежал по дороге уводящих на юг, остановившись на самом крупном горном массиве.

  – Какие здесь высоты?

  Извернувшись, чтобы взглянуть с её ракурса, чернокожий пригляделся к обозначениям.

  – Здесь и здесь пики в полторы тысячи. Есть по две, а вот здесь, большая гора, чуть выше трёх.

  – Полторы. Отлично. – еле слышно, взглядом прокладывая маршрут.

  В то же время, старший, обратился к отцу семейства.

  – Как тебя зовут?

  – Вёргер. – с мягким акцентом сглаживающим р.

  – Это, на каком языке?

  – Вёргер. Серьёзно? – рассмеялся Пётр. – Может Фёдор?

  – Würger. – очень точно выговаривая буквы, повторил чёрнокожий, не скрывая опасливого взгляда. – А я Jerk.

  Тонко и недобро улыбаясь, до последнего не разрывая зрительного контакта с сыном историка, отец обернулся в старшему.

  – А тебя?

  – Полукс. – легко и беззаботно. – Родом с юго-запада. Путешественник, авантюрист, вольный мушкетёр...

  – Не неси чепухи. – нахмурился Джерк. – Купили здесь, продали там. Тем и живём.

  Не став углубляться в расспросы, Фокус понимающе кивнул, он затем, заметив, чем занимается дочь, резко насторожился.

  – И что же такого особенного в том селении, у дамбы? – продолжил знакомство Полукс, затем поспешно. – Если секрет, можешь не говорить. Просто, любопытства ради.

  – Шамана. – с деланной неохотой в голосе

  – Шамана?! – с насмешкой. – Прости. – отвернувшись, выставив открытую ладонь. – Не подумай дурного. Просто это очень... необычно, чтобы кто-то в наше время искал шамана.

  – Давно. В юности, я был у него. И он провёл ритуал. Меня много рвало, и я видел сны наяву. В ту ночь, я понял, чего хочу. Десять лет я следовал тому, что понял в ту ночь. Но затем мир изменился и мои ориентиры... Настало время моим детям вернутся на верный путь. – он посмотрел на дочь и обомлел.

  Закрыв глаза, она пальцем вела по карте, безошибочно попадая в линии дорог, до тех пор, пока не достигла южных гор. Вскочив, Фокус сжал кулаки. Вскочила и она. Шаг назад, а затем в сторону, за спину негра. Отец накренил голову, глядя негу прямо в глаза. То, чувствуя на себе руки беззащитной, юной особы, принял взгляд и ответил тем же.

  – Джерк? – озадаченный голос старшего. – Это не твоё дело. – вкрадчиво. – Это дело их семьи. Мы в чужие дела не лезем. Эй?

  Закрыв рот рукой, она обернулась в Полуксу, изобразив столь убедительную печаль и отчаянье, что он не смог продолжить.

  В безумной ярости ударив жестяной бок прямоугольного бака, Фокус пошёл прочь от костра, оставив после себя вмятину с крапинками крови. Недолгие мытарства в полутьме за механизмами, и поднявшись по лестнице, он замер на прежнем месте, глядя пред собой.

  Вскоре, разговоры у очага продолжились. Подкормленный щедрой рукой и направленный сестрой, втянулся и Роман. Истории семьи быстро сменились историями из путешествий. Драки, потери и прибыли, странные встречи и тяжёлые переходы. Внимательно слушая и подмечая каждое слова, к закату Кристина имела портреты каждого из чужаков. Атаман, с золотыми перстнями, два подручных из деревни, Пётр с повадками не то наёмника, не то приживалы, и чернокожий Джерк, компас прибыли небольшого отряда.

  – Возьмите меня с собой. – произнесла девушка, когда речь зашла о грядущем переходе.

  Собравшиеся переглянулись. Пётр, с тонкой улыбкой, отвёл взгляд. Испуганный брат обернулся к отцу, но тот, явно слышавший разговор, не пошевелил и бровью.

  – От меня будет польза. Отец много чему меня научил. Совсем не кройке и шитью. – взяв небольшой ножик, которым очищали печёный картофель, она принялась очень ловко крутить его в пальцах, после чего резким движением метнула в деревянную опору.

  – Ху-ху! Да ты у нас та ещё воительница. – Пётр с энтузиазмом, затем обратившись к старшему. – Возьмём?

  – Хороший трюк. Но это не совсем те качества, что требуются от торговца. – он перевёл взгляд на отца, и обратно на неё. – К тому же, подумай, что скажут люди, когда увидят молодую девушку, в компании пяти взрослых мужчин. Да и наши основные клиенты, это всякое захолустье...

  – Я знаю, где находится склад авиационного резерва.

  Повисла гробовая тишина. Теперь, не только старший оглянулся на отца семейства. Притворившись статуей, Роман лишь часто двигал глазами. Фокус, зевнув, переменулся с ноги на ногу, по-прежнему глядя куда-то перед собой.

  – И, где он? – спокойно, с излишне сдержанностью, затем насмешливо скалясь. – Подловила. Хе-хе. Склад резерва...

  – У южных гор. – совершенно буднично. – На небольшом плато, не отмеченном на картах. У перевала через...

  Зная, что не дождётся продолжения, Пётр взял одну из карт, которые она рассматривала и, найдя интересовавший её район, принялся тщательно обследовать линии и оттенки бурого. Без особого энтузиазма взглянув на товарища, Джек обратился к её брату.

  – Ты тоже там бывал?

  Тот кивнул.

  – Сможешь снова найти место?

  Отрицательное мотание головой.

  – А если окажешься поблизости?

  – Там было ужасное, бесчеловечное место. – со сдавленными эмоциями в голосе. – Я его забыл. Полностью.

  Не поняв, но решив не настаивать, Полукс вернулся к девушке.

  – А что в обмен?

  – Моя безопасность в пути туда. Припасы для моей семьи на три дня пути. Малая доля из того, что там будет.

  Минута раздумий, на протяжении которой взгляды сходились на командире.

  – Нет. – резко и скупо. – Слишком сладко. Да мы и не потянем.

  На её лице, появилась тень испуга и возмущения. Начав сворачивать карты, Джерк молча упаковывал их в тубусы. Деревенские перешёптывались.

  – То, что ты сказала, похоже на семейную тайну. Если бы я протрепался о чём-то подобном, мой отец переломал бы мне кости. – Полукс коротко взглянул на Фокуса.

  Что-то в нём, в его молчании и безучастности, пугала.

  – Слишком сладко... Не вижу подвоха, но пахнет им аж до рези. – искусственно наигранный, голос становился всё жёстче, а взгляд снова метнулся к отцу. – Не наш профиль... Слишком внезапно, слишком хорошо, слишком... – сбивчиво, будто перебарывая себя.

  Взгляд на отца. Тот смотрел в ответ. И в его глазах, читалась намерение заговорить. Выдать то, о чём он, похоже, узнал с самого начала. Знал и молчал, пока его не загнали в угол. Тяжело поднявшись, Полукс буркнул что-то про туалет, взял винтовку и вышел за дверь. Проводив его взглядом, Пётр коротко закивал, а затем, обернувшись к девушке, произнёс.

  – А я в деле. – приподняв бровь.

  Коллеги непонимающе воззрились на товарища.

  – Мы контракт не подписывали. – разводя руками. – Все здесь на добровольных началах. Я хочу уйти. – короткая пауза. – Со своей долей.

  Один из деревенских вскочил на ноги, неотрывно глядя чёрными бусинками глаз. Джерк с истерической усмешкой отвернулся. Кристинка кивнула. Не отводя взгляда, медленно отступая в густую тень, Фокус расплылся в мимолётной, зловещей улыбке.

  ***

  Медленно прикрыв за собой дверь, Полукс оказался перед белым простором. Ни деревца, ни маломальского кустика за которым можно укрыться. Сплошной снег, с еле заметными бугорками, да редкие стебли высохшего борщевика. Быстро покидая прогретое тело, тепло уносилось вслед за восточным ветром, поднимающим редкую позёмку. Скрипучим шагом, утопая почти по колено, он прошёл вдоль стены, до широкой щели в обшивке, через которую просматривалось то место, где стоял Вёргер. Вот только, его там не было. Смещаясь то в одну то в другую сторону, Полукс оглядел элеватор. Отца детей, нигде не было видно. Взгляд снова поднял к помосту, и подробно изучив его, нашёл два тёмных закутка, в которых можно было укрыться от взгляда, но не от пули.

  Чуть отступив, старший среди равных, приложил винтовку к плечу и, взглянув через мушку, примерился сначала к одному, а затем к другому укрытию. Одно из тонкой жести, второе, из хлипких реек. Осталось решить, в какое стрелять первым. Ставка была велика. Ставкой была его жизнь. Выбор был прост, стреляй, а затем попытайся оправдаться за убийства, или не стреляй, и попытайся убедить всех, что ты не предатель. Его слово, против слова чужака. Против слова, разыскиваемого всеми ведомствами, серийного убийцы.

  Руки заметно потряхивало. Ему уже приходилось стрелять в людей, но не в подобных ситуациях. Жизнь торговца на больших дорогах опасна. Покровительство оккупантов спасало от многих проблем, но имело и свои минусы. Вдруг, послышалась речь девушки. Руки повисли плетьми. Страшная мысль о том, что придётся убить и детей, повергла в шок. Это уже было нельзя объяснить никаким аргументами. Да к тому же, почти невозможно осуществить.

  ***

  Полукс не вернулся. Ни через пять, ни через десять минут. Вооружившись, постояльцы элеватора обошли строение несколько раз, в поисках следов. Короткая тропинка до ближайших механизмов, полузаметённый, жёлтый кратер, и уходящие прочь следы. Несколько окриков в сгущающуюся темноту белой пелены, несколько минут на морозе с прицелом у глаза, остановленная Джерком попытка выстрелить из ракетницы.

  – Нас будет видно за километры.

  – Это тот хрен, чьи следы ми выдели на опушке! – один из деревенских.

  – Елес, не шуми. – тот что с оспинами на лице, вглядываясь в снегопад. – Идём назад.

  – Это не нормальное дерьмо! – воскликнул он снова, стоило затвориться двери. – Чтобы шлёпнули, да. Но где кровь!?

  – Не шуми говорят. – со злостью осадил его Джерк. – Вёргер, ты кого-то видел?

  Короткий взгляд сверху в низ.

  – Отвечай, не то ушибу! – рявкнул Елес.

  – Врагов трое. Один, постоянно кружит вокруг здания. Других невидно. Наверно отдыхают.

  – Почему молчал! – ринулся злой и напуганный деревенщина, но поднявшись на несколько ступеней, замер.

  – Потому что они нечего не делали.

  – Кто они?

  – Это мне нужно у вас спрашивать. Они пришли вслед за вами.

  – Канашенские. – охнул Елес. – Крысы! – краснея от гнева. – В спину...

  – Ты, с оспинами. Как зовут?

  Онемев от столь резкой перемены в личности ещё недавно податливого бродяги, деревенский всё же ответил.

  – Янтык.

  – Хватай свою жопу в руки, Янтык, и беги из элеватора. Когда выстрелю, падай, затем лежи и не двигайся, пока к тебе не подойдут. У тебя будет несколько секунд на то чтобы выстрелить.

  – А не пойти б, тебе нахуй...

  – Риса.

  Продолжая отчаянно разглядывать снова расстеленную карту, она и не подумала отреагировать.

  – Кристина, будь хорошей девочкой, изволь съебаться за дверь и сдохнуть на несколько часов.

  – Пообещай мне год в горах. – с гротескной, детской серьёзностью.

  – Нет. – твёрдо и коротко, через стиснутые в оскале зубы.

  – Успокой свои таланты. Разкомандовался. – используя резкие, позёрские жесты, взял слово Пётр. – Слушайте сюда. Переждём непогоду, обыщем всё вокруг. Если не найдём, двинем к горам.

  – Посукс, был резко против. Вот вам и мотив для убийства. – снова подал голос Вёргер, глядя на Петра.

  – Слышь, поскуда. Ты ёбу дал!? Я всё время был здесь.

  – Был. Но, кроме того, был в сговоре с Канашенскими.

  Онемев от возмущения и наглости, Пётер, только и смог что закряхтеть. В то же время, деревенские, удивлённо воззрились на недавнего товарища.

  – Ну всё. – протянувшись к кобуре.

  – За правду и умереть не...! – выкатив грудь колесом.

  – Остановись! – Джерк.

  Застонав, Кристина впилась в голову, скрюченными пальцами.

  – Взялся за ствол, стреляй. – с ненавистью в голосе, но глядя на дочь.

  Резкий чих, крохотного, однозарядного пистолетика. Хлопнув себя по виску, будто пытаясь прибить болезненно укусившего комара, Пётр почувствовал под пальцами кровь, затем мир начал кривится и гаснуть. Резко выхватив спрятанный на балках дробовик, Фокус нацелил его на спины деревенских, обернувшихся на звук близкого выстрела. Радостно скалясь, преисполненная чувством выполненного долга, девушка развела руками. Соскользнув с указательного пальца, орудие убийства упала на мёрзлую землю одновременно с первым выстрелом дробовика. Четыре комплекта крупной картечи, по две на брата, осыпали спины Елеса и Янтыка. Не двинувшись ни на шаг, Джерк лишь закрыл уши руками, затем обернувшись, воззрился на девушку. Её лицо разительно изменилось. Больше не было скромной, нуждающейся в помощи... Её место заняла, не вполне уверенная в себе, но совершенно не переживающая из-за убийства.

  – Спасибо любимая, не подвела. – похвалил дочь.

  Та же, моргнув, с удивлением взглянула на свою руку, затем на оружие подле ног.

  – Ты. – обращаясь к последнему выжившему. – Вроде не дурак. Будешь говорить, будешь жить. – медленно спускаясь вниз.

  – Где Полукс? – с бесцветной, безнадёжной злостью в голосе.

  – Думою уже вернулся, и отчаянно пытается понять, что происходит.

  – Зачем ему это?

  – Он решил, что я узнал его секрет. Хотел убить меня, да только поздно понял, что это не решит проблему. – взглядом указав на детей. – Полукс, один и них.

  Молчание, вопросительный взгляд, медленное понимание.

  – Где доказательства? – сухо и скупо.

  – Его страх.

  – Он узнал отца. Отец в розыске. – Роман, надевая маску. – Подумал, что и тот узнал его. Мир тесен.

  – Чем будешь выкупать свою жизнь? – обращаясь к Джерку.

  – У меня есть товар... – кивок в сторону саней.

  Лицо отца не выказывало никаких эмоций.

  – Я знаю людей. – спустя несколько секунд панических размышлений, предчувствуя резкий грохот ружья. – Мы много где были, и много с кем виделись. Знаю много людей при деньгах. Покупателей из-за кордона. Говорю на трёх языках, смогу объяснится ещё на двух.

  Приставив приклад к плечу, Фокус приник к прицелу. Чувствуя, как пропасть подбирается к его ногам, негр засуетился.

  – Умею в радиосвязь. Читаю карты. Могу провести в любое из мест, где мы были. У меня есть заначка и укромное место, вдали от глаз. Я могу... – резко изменившись в лице, он бросился вперёд и, уцепившись за ствол, отвёл его в сторону, одновременно нанося удар ножом.

  Быстрое движение, бросок, и негр оказался на земле, раскинув руки, не понимая где верх, а где низ. Блеск механических глаз, недобрая ухмылка, ружьё на плече.

  – Смелый. Как крыса. – и отвернувшись, вернулся к огню. – Вынеси друзей за дверь. И не смей убегать. Ты ещё нужен живым. – с насмешкой в холодном голосе.

  Удар за ударом, с паузами на тяжёлое дыхание, кусок арматуры терзал мёрзлую землю. Тела успели остыть, на мир, опустится тьма, охотник, сделать несколько кругов, но первая из могил была лишь едва начала. Наконец, бросив тщетные попытки, Джерк положил тела одно подле другого, укрыв всех листами жести, по сторонам придавив их камнями и частями сельхоз техники. С силой и яростью, накопившейся за время работы, он начертил на стене белый крест.

  – Если он настолько тебя испугался, что решил убить, а когда не вышло, сбежать, бросив всё, зачем ему возвращаться!? – преисполненный гневом.

  – Потому что он не дурак. Если ты не заметил, бежать некуда.

  – Мы шли и в худших условиях!

  – Но, в этот раз, всё равно решили переждать под крышей. – искоса глядя на оппонента.

  Нахмурившись, Джерк опустил взгляд, задумавшись, затем перевёл его на вещи Петра, на границы раскопа.

  – Вы здесь в ловушке. – на выдохе, поражённый собственной догадкой.

  Подняв ломоть хлеба, как если бы делал тост, Фокус ухмыльнулся, а затем указал на место напротив себя.

  – Почему не сказал!?

  – Чтобы не вмешивать. Он бы вас не убил. Но твой командир, всё испортил. Слышишь, придурок! – выкрикнув в пол оборота, в сторону стены.

  – Нужен живым. – повторил Джерк. – Значит, у тебя есть план? Кто они. Сколько.

  – Он один. Он хитёр и жесток. Он мой враг. – немного подумав. – Он, был из этих. – проведя двумя пальцами по плечам. – Затем, можно сказать дезертировал, ради своих целей. Теперь он здесь.

  Продолжения не последовало. Чернокожий задумался. Мысли о побеге, перемежались идеями нападения на пленителей. Оружие, знак вопроса. Подготовка, знак вопроса. Ловушка, знак вопроса. Оборудованные позиции... Рассыпаясь песчаными замками, планы разваливались под натиском тёмных волн догадок и допущений. Элеватор был и убежищем и тюрьмой. Нельзя было утверждать даже то, находится ли противник на месте или ушёл пережидать непогоду.

  – Если пойдём в разные стороны, одни точно выживут. – Кристина, обращаясь к отцу.

  Медленно обернувшись к ней, с блестящими от гнева глазами, Вёргер воззрился на приёмную дочь.

  – Ещё смеешь предлагать подобное? – до того сдерживаемый, теперь гнев с брызгами вырывался наружу. – Прекрати рушить нашу семью.

  – Твою семью. В который, для меня нет жизни. Как ты ей говоришь? Слабая духом, ненадёжная, своевольная, мягкосердечная ...? Я это я!

  – Не ты спасла наши жопы. – указав на маленькую гильзу. – Наивная, дерзкая, малолетняя девчонка. Мы не можем позволить себе такой роскоши как сочувствие. В тот день я сделал свой выбор, и буду держаться за него, даже если придётся...

  – Силой загонять меня в клетку? – задыхаясь от возмущения.

  – Ты, помеха. – жестоко и резко.

  До того бушевавшие эмоции, мгновенно замерли. Её лицо, начало напоминать восковую маску. Черты ожесточились и посуровели. Он же, испугавшись собственных слов и хотел бы пойти на попятную, но не знал как. В то же время, тлеющее пламя собственной правды, продолжало жечь душу. Вёргер чувствовал, что она была для него чужой. Но она же, было его сокровищем, тем, что он оставит после себя. Той, кто разделял хлеб с его вечной любовью, той, кто хранит в себе орудие убийства... Той, ради которой стоит стараться.

  Снова взяв маску, Роман поднёс ей к лицу, но не надев, замер, не зная как поступить. Сказанное, было столь важно, что забудь он это, в другой раз может не понять происходящего, а это уже опасно. Ровное и не тревожимое совестью, занятое лишь созерцанием, сейчас колыхалось, волнуемое напряжением между ближайшими людьми. Переживание, грусть и раздражение, попытки понять и выбрать сторону. Надев маску, он замер, обретя душевный покой.

  Проникая сквозь бреши в крыше, снежинки падали на конструкции, устилая их ровным, искрящимся слоем. Тонкие следы подтёков там, где костёр прогревал воздух. Искры и пепел от сожжённых карт, медленно колышимые потоками жара. Надменная улыбка, скрещённые на груди руки, взгляд сверху вниз. Стоя на коленях перед костром, роняя слёзы не отчаянья, но глубокой обиды, Кристина стиснула кулаки, намереваясь ударить. Рука, онемела, отказавшись слушаться. Разъярённый до безумия, скрытый под длинной чёткой, взгляд вонзился в собственную конечность. Тонко подёргиваясь, она отказывалась подчиняться.

  – Да? Ну тогда на! – рванувшись вперёд всем корпусом, Кристину сунула руку у красные угли.

  Ужас в его глазах, был лекарством от её боли. С улыбкой, наслаждаясь шипением собственной плоти, она наблюдала за его приближением. Снег, вода из ведра, мокрые марли, присыпки и стерильный бинт. Впав в апатию, девушка не сопротивлялась, лишь шарахаясь от иглы с обезболивающим.

  Джерк не произнёс ни слова. Стиснув зубы, он сидел, глядя на прогретую огнём землю, с вкраплениями семян. Он твёрдо понимал, что с этими людьми ни в коем случае нельзя иметь никаких дел, а если уж вляпался, придётся идти до конца.