Текст книги "Клады Отечественной войны"

Автор книги: Александр Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Узнав много нового об утраченных Наполеоном трофейных ценностях, равно как и об утерянных собственных сокровищах и денежных средствах коалиционной армии, давайте продолжим наше повествование в несколько ином русле. Теперь хочется обратиться к ещё одной загадке, непосредственно связанной с нашествием Наполеона на Россию. И рассмотрим мы её в рамках последней главы, которую назовём:

Великая загадка великой артиллерии

Согласитесь, что наряду с обычными «золотовалютными» кладами было бы крайне интересно прояснить и вопрос по поводу местонахождения большого количества бесследно пропавших артиллерийских орудий, ранее состоявших на вооружении Великой армии вторжения. И в начале нашего исследования мы проведём предварительную ревизию всех орудий, въехавших на территорию России в начале столь бесславно закончившегося похода.

Пушки в армиях противников России распределялись по корпусам следующим образом:

Корпус Даву........................................................240 пушек

Корпус гвардии........................150 пушек ( 1180, по др. данным)

Корпус вице-короля...............................................100 пушек

Корпус Нея...........................................................60 пушек

Корпус Понятовского.............................................140 пушек

Корпус Жюно........................................................40 пушек

Итого:...............................................................730 пушек

Кроме этого количества пушки имелись на вооружении тех корпусов, которые дальше Смоленска не прошли.

Корпус Удино......................................................114 пушек

Корпус Сен-Сира...................................................50 пушек

Корпус Ренье........................................................40 пушек

Корпус Виктора.....................................................70 пушек

Корпус Макдональда.............................................100 пушек

Корпус Шварценберга.............................................90 пушек

Итого:...............................................................464 пушки

В армии вторжения находилось 1194 орудия, при них было 2768 зарядных ящиков, т.е. тяжёлых повозок с порохом и ядрами.

Принято считать, что все свои более или менее тяжёлые орудия французская армия оставила на территории Российской империи. В последней фазе отступления последние пушки были брошены у подножия крутой Понарской горы, находящейся в полутора верстах от города Вильно. Поскольку бронзовые пушки представляли собой значительную ценность, то после окончания Отечественной войны в Москву начали свозить захваченные в боях и обнаруженные во время поисков стволы, количество которых по переписи 1909 года составило 875 орудий. Каждый, кто хоть раз посещал территорию Кремля, не мог не увидеть аккуратные ряды орудийных стволов, красиво и внушительно размещённых слева от того прохода, что находится в Боровицкой башне. Но явно найдено было не всё. 875 – это не 1194! Остальные же 319 пушек до настоящего времени не найдены, или, скажем мягче, судьба их неизвестна.

Когда пушки свозились в Кремль, то вёлся особый журнал, где отмечали, откуда прибыли те или иные орудия. Согласно записям этого журнала, с 1813 по 1814 год в столицу прибыли пушки в следующем порядке и из следующих городов (под словом «город» нужно понимать и район, который данный город возглавляет):

Можайска..........................................................7

Калуги..............................................................2

Тулы...............................................................28

Вязьмы............................................................51

Смоленска.......................................................400

Итого...................................................488 орудий

И далее:

Могилёва..........................................................41

Борисова...........................................................22

Минска..............................................................6

Вильно............................................................237

Итого:...................................................306 орудий

По динамике потерь в артиллерийских парках можно с уверенностью судить о состоянии основной тягловой силы французской армии, другими словами – лошадей. И ясно, что чем больше в том или ином месте было найдено орудий, тем больше в данной местности гибло тягловой конской силы. Остальные 81 орудий были доставлены в Москву после 1814 года, но в журнале, к сожалению, не было отмечено, откуда они прибыли. Итак, 875 орудий выстроились в последнем параде вдоль стены Кремлёвского арсенала, а куда же подевались остальные стволы?

Известно, что основные силы Наполеона вышли из Москвы 19 октября 1812 года, а 15 октября, накануне последнего похода, согласно ведомости главного штаба, в войсках числилось:

Гвардия .................................................Орудий 112. Повозок 257

Первый корпус (Даву)................................Орудий 144. Повозок 633

Третий корпус (Ней)...................................Орудий 71. Повозок 186

Четвёртый корпус (вице-король)...................Орудий 92. Повозок 450

Пятый корпус (Понятовского)......................Орудий 49. Повозок 239

Вестфальский корпус.................................Орудий 34. Повозок 130

1, 2, 3, 4-й корпуса кавалерии......................Орудий 67. Повозок 157

Чувствую, что необходимо дать некоторые пояснения по повозкам, поскольку с пушками-то всё достаточно ясно. В приведённом списке имеются в виду только те повозки, которые полагались боевым частям по уставу и призваны были обеспечить войска продовольствием, амуницией, боеприпасами, порохом, ядрами, запасом вооружения для пехотинцев и кавалеристов. В это число, разумеется, не входили ни экипажи офицеров, ни трофейные повозки, ни реквизированный транспорт с продовольствием, и опять же с багажом и трофеями.

Таким образом, при начале генерального отступления Великой армии от Москвывеё боевых частях было 569 орудий разных калибров. (Михайловский-Данилевский в книге «Описание Отечественной войны 1812 года» в третьей части на с. 235 исчисляет количество орудий уходящей из Москвы армии в 605 шт.) По прибытии же в Смоленск в этих же воинских формированиях оставалась едва ли не десятая часть изначальной артиллерии.

Генерал 33-го полка дивизии Фриана, Дедем де Гольдер, пишет в своих мемуарах: « Подъезжая к Смоленску, у нас уже не хватало восьмисот пушек, а у поляков была цела вся их артиллерия».

Насчёт восьмисот он, пожалуй, что немного приукрасил, но и в самом деле потери в артиллерии были ужасающими, несмотря на всяческие меры, принимавшиеся к их сохранению. Причём нам надо иметь в виду, что потери эти происходили по двум основным причинам. Пушки терялись в результате боевых действий, это первое. А во-вторых, их бросали сами французы, просто не имея возможности везти дальше. И нам чертовски интересно выяснить, где именно бросали тяжеленные стволы, поскольку велика вероятность того, что там же бросали и более ценные трофеи. Но наверняка мы этого не знаем, и поэтому должны будем провести целое расследование для установления истины.

То, что пушки тех времён были тяжелы, факт неоспоримый. Самые распространённые во французской армии 6– и 12-фунтовые пушки весили по 450 и 900 кг соответственно. Но ведь были у них и вообще неподъемные -24-фунтовые монстры! Должен заметить, что вес того или иного орудия, указываемый в фунтах, касался только снаряда, которым заряжалось то или иное орудие. То есть 6-фунтовая пушка заряжалась чугунным ядром весом 2,5 кг, а 24-фунтовая соответственно запускала 10-килограммовую по весу бомбу.

Самые же первые утраченные пушки французы случайно утопили у села Бородино, на реке Колочь.

« Переправились через речку Колочь у Можайска, утонуло несколько пушек, которые хотели перевезти вброд.

Генерал-лейтенант граф Де Сегюр».

Произошло это абсолютно рядовое на войне событие утром 29 октября. Император и его главный штаб ночевали в селе Успенском в пяти верстах от этой переправы. Граф де Сегюр постоянно находился при Наполеоне. Выехав из Успенского в составе свиты, граф через 2 версты выбрался на большую дорогу, по которой двигалась протяжённая колонна войск. Около деревни Горки дорога спускалась к речке Колочь, где была плотина и переправа осуществлялась частично по мосту, а частично вброд, что располагался за плотиной. Вот там-то и застряли самые большие гвардейские пушки. Дно было слишком топким, глинистым, и, понимая, что выдернуть их не удастся, орудия решено было бросить. Стволы сбросили в воду, а лафеты разломали на куски, поскольку проку от них не было.

Были найдены эти пушки или нет, достоверных сведений я не имею. Возможно, что они так и лежат под толстым слоем речных наносов. Отыскать их не представляется трудной задачей, даже теперь. Достаточно пройтись с магнитометром по льду реки от Бородино в сторону дорог на Захарьино и Семёновское. В этот отрезок реки наверняка попадут все переправы и плотины, которые существовали в 1812 году. И, кстати, там могут оказаться находки и иного рода, относящиеся к последующим годам, особенно к событиям 1941 года, так что нужно быть особенно внимательным.

Неподалёку от этой переправь, есть ещё одно примечательное для каждого поисковика местечко. В девяти верстах от села Бородино по дороге на Гжатск расположен Колоцкий монастырь. Монастырь древний, расположен на высоком месте. Был некогда окружён каменной оградой, но теперь, после многих лет разорения и запустения, едва-едва обзавёлся деревянным штакетником. Основной въезд в монастырь находился со стороны главной дороги, под высокой колокольней, сохранившей все свои колокола. По углам монастырской стены были расположены кирпичные башенки. В центре монастыря стояла каменная церковь, к которой примыкал кирпичный же придел. Справа и слева от церкви располагались два больших каменных здания. С северной стороны к монастырской ограде были пристроены деревянные строения: конюшня, хозяйственные амбары и служебные помещения. За западной оградой находился монастырский сад. В Колоцком монастыре перед Бородинской битвой располагался штаб Наполеона, а после битвы монастырь был превращён в громадный госпиталь (по тем временам, разумеется), где нашли приют тысячи раненных.

Кроме того, именно в этот монастырь начали свозить оружие, брошенное на всём том пространстве, где происходило самое знаменитое сражение Отечественной войны. Занимались этим солдаты 8-го Вестфальского корпуса. И собирать им было что. К северной стене монастыря было сложено около 6000 ружей, 500 сабель, 27 пушек, ядер и бомб в сумме до 15 000. Кроме того, туда же стаскивалась и обронённая во время боёв амуниция. Барабаны, ранцы, кивера, кавалерийские сёдла с убитых лошадей, зарядные ящики и пр.

23 октября маршал Жюно, командующий Вестфальского корпуса, будучи в Можайске, получил приказ императора: сжечь и спрятать всё, что нельзя захватить с собой, и быть готовым к тому, чтобы по первому сигналу начать движение к Вязьме. Понимая, что собранное имущество увезти просто невозможно, герцог приказал закопать все собранные на поле боя трофеи. Зарывали их вблизи северной стороны, то есть недалеко от того места, где они были и складированы.

О том, где именно было спрятано громадное количество военного металла, поведал прусский унтер-офицер Фридрих Бем, взятый в плен в бою у города Красный. Желая поступить на русскую службу, он составил записку, где указывал о захоронении большого количества оружия при Колоцком монастыре.

Вот выдержка из журнала боевых действий от 14 ноября.

« Некоторые французские артиллеристы, взятые в плен, обязались показать место, где неприятель во время своего бегства при Болдинском монастыре зарыл в землю 27 пушек, от 5 до 6 тысяч ружей, 500 сабель, да 15 000 бомб и ядер».

М.И. Кутузов. Сборник документов. Том 4, часть 2.

Здесь, видимо, допущена ошибка в написании названия монастыря, и это видно из другого документа, составленного двумя днями позже. Почитаем предписание П.П. Коровицина капитану Фаустову о розыске оружия и пушек, закопанных наполеоновскими войсками у Колоцкого монастыря.

« Из влагаемой у сего записки увидите Вы, что неприятель зарыл при Колоцком монастыре 27 орудий, до 5-6 тысяч ружей русских и французских, 500 русских сабель, несколько больших барабанов и от 10 до 15 тысяч гранат, ядер и прочих снарядов. Отправляемый при сём перешедший к нам от неприятеля прусской службы унтер-офицер Фридрих Бем с его товарищем покажет Вам то место, где закопали означенные орудия, ружья, сабли и пр. Почему, ваше благородие, взяв их с собою, извольте тотчас по получению сего отправиться к Колоцкому монастырю и, отрыв там все закопанные неприятелем орудия, о количестве и калибре оных рапортуйте мне.

Нужных для сего предмета рабочих, материалы и всё необходимое извольте требовать от московского гражданского губернатора, и как на него возлагается перевозка всего сего по назначению г. генерала-фельдмаршала, то вы о количестве откопанных вами орудий и прочего уведомьте его и потом возвратитесь к своему месту».

Действительно, капитан Фаустов с унтер-офицером Бемом отправились 17 ноября из города Красный в Колоцкий монастырь. Но были ли откопаны спрятанные там пушки, совершенно неизвестно. Никаких документов на этот счёт найдено не было, а ведь они непременно должны были быть. При столь масштабном деле, как поиски и перемещение значительных масс вооружения, оборот документов тоже должен был быть масштабным. Переписка с генерал-губернатором, со штабом Кутузова, с московскими арсеналами. Сообщения на данную тему должны были идти и к царю. Кроме того, сам капитан Фаустов непременно должен был награждён за розыск столь большого количества крайне необходимого стране вооружения. Но ничего подобного не случилось. Почему же так произошло?

Есть основания предполагать, что капитан с двумя пленными прусаками пропал без вести. Скорее всего, они были убиты крестьянами, по своей инициативе вылавливающими вдоль дорог отставших французов. Этот вид своеобразной «охоты» был очень распространён на европейской территории России, и с его последствиями я сталкивался неоднократно. Так, работая однажды в окрестностях деревни Уварово, что стоит на берегу Угры, на юго-восток от Ельни, я случайно наткнулся на могилу убитых крестьянами французских фуражиров. Могила эта была вскрыта бульдозером при прокладке нового отрезка дороги. Остатки полусгнившего обмундирования не оставляли сомнения в том, что довольно далеко от кладбища на склоне холма были зарыты пять случайно забредших в деревню французов.

Вот и в случае с капитаном Фаустовым мог произойти сходный случай. Трое явно подозрительного вида незнакомцев, к тому же одетых в разношерстную, явно иностранную форму, запросто могли быть атакованы крестьянской шайкой либо из засады, либо когда они заехали в одну из окрестных деревень на постой. Косвенный факт, подтверждающий мою гипотезу, был получен всё из того же журнала, в котором регистрировались доставленные в Кремль пушки. Вот выдержки из него:

« 31 марта 1813 года доставлено в Кремль из Вильно – 237 орудий, Борисова – 22, Можайска – 7, Вязьмы – 27, Смоленска – 23 орудия».

* * *

Да, 27 стволов доставили, но из Вязьмы! Не везли же на самом деле выкопанные пушки сначала в Вязьму, а только потом в Москву! Такие круги тогда по дорогам не нарезали, чай, на дворе не социализм был, а форменный царизм. Нет, скорее это были совершенно иные пушки, и о них разговор ещё впереди. Не привозили эти пушки и позже. Вот смотрите.

7 апреля 1813 г. доставлено из Смоленска 147 пушек;

4 мая 1813 г. доставлено из Вязьмы 24 пушки;

26 мая 1813 г. доставлено из Смоленска 20 пушек;

28 мая 1813 г. доставлено из Смоленска 8 пушек;

3 июня 1813 г. доставлено из Смоленска 5 пушек;

25 июня 1813 г. доставлено из Могилёва 36 пушек;

5 июля 1813 г. доставлено из Могилёва 9 пушек;

12 июля 1813 г. доставлено из Смоленска 48 пушек;

24 июля 1813 г. доставлено из Смоленска 4 пушки;

29 июля 1813 г. доставлено из Смоленска 81 пушка;

12 августа 1813 г. доставлено из Смоленска 32 пушки;

25 августа 1813 г. доставлено из Смоленска 6 пушек;

8 января 1814 г. доставлено из Смоленска 26 пушек;

29 января 1814 г. доставлено из Калуги 2 пушки;

29 января 1814 г. доставлено из Минска 6 пушек;

28 августа 1814 г. доставлено из Тулы 28 пушек.

Так что судьба зарытых при монастыре пушек остаётся неясной. Как следует из журнала, в 1813 и 1814 годах из Можайска поступили только семь орудийных стволов, что никак не совпадает с тем количеством, за которым посылали капитана Фаустова. Но, так или иначе, история эта до сих пор числится в списке нерасследованных.

Где же следует искать исчезнувшее оружие? Есть гипотеза о том, что вестфальцы прятали его за северной оградой монастыря, в тех же самых рвах, что были выкопаны для захоронения умерших от ран. Если обогнуть монастырь, то можно увидеть большой пруд, на берегу которого стоит памятник солдатам, погибшим во Вторую мировую войну. Так вот, если встать около этого памятника лицом к пруду, то по правую руку будет видна берёзовая аллея. Предполагается, что основная масса собранного на Бородинском поле оружия была закопана как раз между прудом и этой аллеей. Но на территории, прилегающей к Колоцкому монастырю, и в реке Колочь лежат лишь несколько пушек. Попробуем выяснить судьбу остальных. Сведения о них будут поступать к нам от самых разных свидетелей.

Вот что писал впоследствии главный врач Роос, двигавшийся из Москвы в составе 25-й Вюртембергской дивизии.

« Рано утром 3 ноября (ст.ст.) граф Шелер отдал приказ заклепать 8 тяжёлых 16– и 24-фунтовых пушек и распилить их лафеты на дрова. Это были первые пушки, оставленные неприятелю. Весь этот день шёл снег, и дорога стала ещё тяжелее, нем накануне. После полудня мы остановилисьу почтовой станции, обнесённой забором. Скоро нам приказали идти дальше и эту морозную ночь мы провели в лесу.

Рано утром 4 ноября мы продолжили свой томительный путь. Около полудня мы подошли к другой почтовой станции, занятой молодыми эльзасцами и лотарингцами последнего набора.

6 ноября пришли в Дорогобуж.

7 ноября при густом тумане и сильном морозе двинулись дальше. После полудня туман рассеялся, и приказано было остановиться и разводить костры».

Остатки Вюртембергской дивизии остановились в деревне Михалёвка. Прибытие их в данную деревню подтверждает и адъютант Кастеллан.

« 7 ноября. Меня оставляют в Михалёвке с поручением доставить известие об авангарде. Идёт сильный снег. Прибывает генерал Маршан со своей Вюртембергской дивизией, имевшей в начале кампании 13 000 человек, а теперь 450. Генерал Фуше, командир артиллерии 3-го корпуса, в отчаянье, его лошади падают и не поднимаются, так что он вынужден побросать большое количество своих пушек. (В 3-м корпусе при выходе из Москвы было 71 орудие.)

В 7 вечера встретил корпус маршале Нея в лесу за полмили от реки Ужи. Накануне маршал был вечером на реке Осьме, но в половине восьмого утра оставил позиции и отступил к Дорогобужу».

Кастеллан отмечает, что в течение дня 7-го числа заклепали (вывели из строя путём заклёпывания запального отверстия) 14 пушек.

О том же событии пишет и Михайловский-Данилевский.

« 7 ноября утром, не доходя 8 вёрст до Дорогобужа, передовые войска Милорадовича атаковали неприятеля, расположенного на ночлег на р. Осьма, и привели его в такое замешательство, что французы бросали орудия с моста и, толпясь на нём, падали в реку Осьму. К вечеру 7-го ноября город Дорогобуж был очищен от французов. Возле собора французы оставили 6 орудий».

Роберт Вильсон доносит императору Александру:

« Взято 1000 пленных, 2 знамени, 6 пушек, около 400 зарядных ящиков и множество телег с багажом».

« Неприятель бросил одну пушку вчера (6 ноября) и одну гаубицу сегодня поутру. Только что в трёх верстах от Дорогобужа взяли ещё одну пушку и множество повозок. Пленные утверждают, что множество пушек побросано по рекам».

Вот здесь мы с вами остановимся и быстренько раскроем атлас Смоленской области. У вас не вызывает некоторое удивление последняя цитата из письма Роберта Вильсона? А у меня вызывает. По каким таким рекам французами побросано множество пушек? Если считать от села Семлево, то французы на своём пути до Дорогобужа пересекли всего несколько рек. Посчитаем их вместе.

1. Осьму (в районе Протасова моста).

2. От деревни Чоботово до деревни Васино войска Наполеона двигались вдоль реки Костря.

3. А далее, до переправы через Днепр перед самым Дорогобужем, никаких рек-то и нет.

Однако пленные явно не имели в виду Днепр, они дружно говорили о тех событиях, которые произошли много раньше. А если из этого скромного списка убрать Осьму (там, между нами, кладоискателями, говоря, и по колено воды не будет), то для поисков «побросанных» пушек нам остаётся только одна более или менее приличная река – Костря.

Речка эта очень интересная. Хотя она тоже не слишком многоводна, но войска и обозы двигались вдоль неё на протяжении почти двадцати километров, и дорога эта (частично сохранившаяся и по сию пору) временами выходила к самой реке. И у солдат вполне могло создаться впечатление, что это разные реки. Мало того, на этом отрезке реки имелось и несколько старинных мельничных плотин и широко разлившихся из-за них искусственных озёр. Костря, к сожалению, вплоть до нынешнего момента исследована ещё очень и очень слабо. Препятствием к этому являются почти полное бездорожье и многочисленные трудности чисто бытового порядка.

Разумеется, «прозвонить» всю 20-километровую трассу Старой Смоленской дороги нереально, но некоторые, особо интересные, участки исследовать просто необходимо. Во-первых, требует тщательнейшей «прозвонки» само русло реки. Во-вторых, необходимо уделить порядочное внимание окрестностям, а главное, плотинам и старым мостам в следующих населённых пунктах: Зарубежье, Прудище, Чоботово, Жашково... Времени и средств на это уйдёт порядочно, но именно на пути от Семлево до Васино было утоплено и зарыто масса интересного и полезного. Орудийные стволы, снаряжение, боеприпасы, громадное количество трофеев и личного имущества было заботливо припрятано в неглубоких ямках вдоль трассы, сброшено в реки, пруды и озёра.

Впрочем, про эти населённые пункты мы с вами уже говорили ранее, а теперь же вернёмся к нашим (чуть не сказал «баранам»), пушкам, конечно! Как мы видим, в Дорогобуже и его окрестностях 7 ноября русскими войсками было обнаружено 9 пушек. А Кастеллан пишет о 14 заклёпанных орудиях. Следовательно, пропавшие 5 пушек были либо закопаны, либо сброшены в Днепр в городской черте. (Вот вам и ещё один район исследований.)

На другой день, т.е. 8 ноября, отряд Юрковского достиг реки Ужи (довольно солидная водная преграда, особенно поздней осенью). За рекой на левом её достаточно крутом берегу теснились французы, пытаясь выкатить наверх несколько фур и 8 крупнокалиберных пушек. Юрковский, не имея возможности атаковать противника (настил моста был разрушен), подвёз к реке 10 орудий и открыл огонь. Французские солдаты бросили увязшее в грязи имущество и побежали в сторону Смоленска. Починив мост подручными средствами, кавалеристы продолжили преследование и к вечеру достигли Михалёвки. В этот день (8 ноября) наш передовой отряд взял 19 орудий (среди них и те 8, что были брошены французами у переправы через Ужу).

Ещё раз заостряю ваше внимание на том факте, что всего за два дня нашими войсками было захвачено 28 артиллерийских орудий, причём на относительно небольшом участке основной дороги. На длиннющем же перегоне Вязьма – Семлево – Славково – Дорогобуж трофейными командами почти не было захвачено пушек! (Исключение составляют лишь два ствола, найденные в... колодце, неподалёку от Болдинского монастыря.) Не странно ли? Ведь на этом участке пути коалиционная армия потеряла порядка тысячи лошадей (и это ещё скромная оценка). Представляете, сколько груза они тащили? Нет? Сейчас подсчитаем. На одну лошадь рассчитываем нагрузку как минимум в 250 кг. Отсюда следует однозначный вывод – французы непременно должны были расстаться с 250 тоннами груза, и даже более. Чистая арифметика, как говорится, ничего личного. Ладно, допустим, что пушки они старались сохранить, но в нашем уравнении это ровным счётом ничего не меняет. 250 тонн любых тяжестей возницы всё равно должны были сбросить на землю или спустить под воду, иначе никак не получается.

Так что пушки они всё же бросали, это совершенно точно, вернее будет сказать, прятали. По приказу местного помещика в окрестностях Семлево весной 1813 года было собрано аж 40 пушечных лафетов. Стволы же найдены не были. Нельзя сказать, что этот странный факт оказался незамеченным. Именно эти пушки искали впоследствии в озере Глубоком (Семлевском). Но большие сомнения вызывает необходимость бросать лафеты в двух километрах от того места, где предполагается утопить сами стволы. Нелогично как-то получается, нерационально. На чём их туда доставили? На руках, что ли, дотащили? Это бред!

Нет, нет, искать спрятанное французами тяжёлое вооружение скорее следует неподалёку от трассы Старой Смоленской дороги, там, где в речку Осьма впадает ручеёк Михалёвка. Почва там песчаная (что даже следует из названия хутора Песочня), и закапывать даже полуторатонные стволы «гвардейских» пушек было несложно. Возможно и затопление их по обе стороны от Протасова моста, уже за Семлево. Необходимо бы тщательно проверить русло реки и вправо до села Беломирское, и влево до селения Рыбки. Также весьма удобное место для захоронения пушек имеется в окрестностях Чоботово. Дорога, выйдя из леса, круто спускается к ручью, который пересекает дорогу прямо по центру деревни. От ручья дорога поднимается в гору и выходит на ровное место. Справа, где-то в 400 метрах, течёт река Костря, и с дороги хорошо видна старая плотина. Место открытое, к ней легко свернуть и утопить всё, что заблагорассудится. Кстати, здесь же удобно было сделать и привал, поскольку дальше дорога сворачивает в глухой сосновый лес, а там особо развернуться негде.

Далее, пройдя две версты по лесной дороге, попадаем туда, где некогда была устроена почтовая станция (слева от дороги). Здесь тоже место очень примечательное. Достаточно упомянуть про то, что напротив столбовой дороги (если смотреть через давно исчезнувшее озеро), в ныне почти исчезнувшей деревушке Жашково, в господском доме два дня жил Наполеон. Что это он там так долго делал? За всё время отступления из Москвы он столько времени в одном месте не проводил. А здесь, в сущей и ничем не примечательной российской глуши, целых два дня отсиживался? Большой вопрос, пока не решённая никем загадка. Коё-какие поисковые работы там проводились, но по недостатку средств они были крайне ограничены как во времени, так и пространстве. А что говорят об этих же событиях непосредственные участники событий и свидетели?

Вспомним, кстати, о 8 пушках Вюртембергской дивизии. Ведь именно здесь лафеты их были распилены, а стволы зарыты. Но где же точно? Остановимся на этом вопросе поподробнее. Остатки данной дивизии следовали непосредственно за императорским обозом и свитой Наполеона. 2 ноября вюртембержцы пристроились к колонне императора и шли с ним до вечера, проведя на ногах 5-6 часов. Император остановился в Семлево, а 25-я дивизия встала на бивуак, чуть не доходя до села, а может быть, даже и в нём самом. Надо помнить и о том, что, начиная с местечка Вороново, командир дивизии генерал Роос получил приказ от графа Шелера присоединиться с остатками егерского полка к главной квартире, при которой они и оставались вплоть до переправы через Березину. Если это так, то утром 4 ноября главная квартира оказалась в Жашково, откуда выступала только 5 ноября. Итак, есть все основания предполагать, что 8 пушек были прикопаны именно здесь, в большом лесу напротив Жашково. Ведь генерал Роос сам пишет о том, что весь тот день шёл снег, а такое событие произошло только 5-го числа!

Значительная площадь леса и обширные котлованы около плотины были мною добросовестно обследованы, и могу сказать честно, что на выбранных для обследования полигонах никакого ценного захоронения мне не попалось. Единственное, могу подтвердить однозначно, что почва там песчаная и рыть её – одно удовольствие. Да, в тот же день, как двинулся вперёд штаб Наполеона, арьергард Нея отступил от Семлева и занял позиции за деревней Чоботово на опушке леса.

Подполковник Фезензак, командир 4-го линейного полка, находясь в составе этого соединения, пишет в своих мемуарах: « Весь следующий день (5 ноября) неприятель не тревожил нас, если не считать довольно неудачного нападения казаков на наш обоз. После 3-часового пути 3-й корпус занял позиции близ Постуи. Чтобы спасти обоз (главной квартиры), император приказал идти медленнее. Напрасно писал ему маршал Ней, что нельзя терять времени, так как неприятель идёт по пятам за нашим арьергардом (замыкающая часть армии)».

Пройдя от Вязьмы до Днепра, войска Милорадовича не подобрали ни одной пушки и только с Дорогобужа, когда выпало много снега и ударил мороз до -10 градусов, пушки стали появляться во всё большем и большем количестве. Причина такого несоответствия понятна и неспециалисту. Почва, во-первых, стала более глинистой, и, во-вторых, она попросту замёрзла. Зарывать бронзовые стволы в землю прямо на марше, где не было прогретой кострами почвы, стало совершенно невозможно, и пушки просто перестали закапывать.

Оставшиеся в строю орудия вюртембержцы с большим трудом дотащили до Соловьёво, до печально знаменитой Соловьёвой переправы. На правую сторону Днепра они смогли переправить только несколько своих пушек. Это было 8-го вечером. А уже на следующий день отряд полковника Карпенкова подобрал у моста 12 орудий.

11 ноября измотанная и еще более обескровленная 25-я дивизия вошла в Смоленск.

«Вюртембержский отряд, дотащивший сюда (в Смоленск) с неописуемым трудом несколько орудий, принуждён был их здесь бросить из-за недостатка в лошадях, и теперь четыре пушки составляли всю его артиллерию.

Иелинь, обер-лейтенант вспомогательного контингента».

14 ноября в 10 утра остатки дивизии вышли из Смоленска к Красному. Примерно в 2-х верстах от города бросили ещё одно орудие. Скорее всего, утопили в реке Ясеневая. Последние три пушки вюртембержцы оставили у деревни Ржавка.

Фон Левенштейн в книге «Записки современников 1812 г.» так описывает эти события.