Текст книги "Провинциальный комиссариат (СИ)"

Автор книги: Александр Гребнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

0111. Робин. Подозрения, гипотезы и неожиданности

Повисшая в кабинете тишина начинала становиться непереносимой. Робин посмотрел на Кира. Кир кипел – но теперь уже молча. Матерный монолог, которым он сотрясал стены несколько минут без передышки, кажется, не принёс ему никакого облегчения. Робин перевёл взгляд на Бригиту. Она сидела в противоположном углу и тоже кипела. Тоже молча.

– Ладно, все друг на друга наорали, пар выпустили. Что дальше? – он пододвинул чайник и начал подчёркнуто неторопливо наливать чай, – Предложения есть? Конструктивные?

– Есть, – пробурчал Кир, – Найти наковальню потяжелее и пристегнуть кое-кому к ноге. Чтоб прыти поубавилось.

– Понятно, – вздохнул Робин, – Бригита, пойдём покурим.

– Я не…

– Покурим, говорю. Пойдём. Заодно добудем шефу шоколадку какую-нибудь. Для настроения.

В курилку они, разумеется, не пошли. Выбрались на небольшой балкончик над главным входом. Видно отсюда было мало – комиссариат стоял в низине – но зрелище центральной улицы и пёстрых магазинчиков частично компенсировало отсутствие пейзажей. Робин облокотился на перила, помолчал и осторожно спросил:

– Важная вещь. Не взрывайся. Правда важно. Зачем ты туда полезла?

– Полезла… – тон Бригиты был сварливым, но она быстро успокоилась, будто воздух вышел, – Сложно сказать.

– Подумай. Не пытайся предположить, просто вспомни. Что сподвигло тебя. Поступок, согласись, нерациональный. Необычно для тебя.

– Наверное… просто толкнуло что-то. Не знаю, как объяснить. Это казалось очень правильным и нужным, понимаешь.

– Понимаю.

– Понимаешь? – она была всерьёз удивлена.

– Да. У меня есть гипотеза. Вернее, подозрение. Вернее, у Кира. Он со мной советовался, потому что я больше в этом понимаю. Неважно, в общем. Возможно, у тебя неосознанно повышенная чувствительность к напряжению вероятностного поля реальности.

– В смысле? – Бригита дёрнулась и изумлённо вскинула брови, – У меня прабабушка была хэль что ли или что?

– Вряд ли. Полукровки не наследуют спецспособности, сама знаешь. Но когда говорят, что ими обладают только хэль, сильно упрощают. Отличия не столь велики. Всё живое существует в потоке реальности. Всё живое с ним взаимодействует. Хэль выработали способность влиять на него. Но это не значит, что остальные слепы и глухи – они просто не имеют инструментов воздействия.

– Это что, что-то очередное, чему не учат в академии? Очередная узкая тема для профильных специалистов?

– Именно. Очередное явление, не имеющее практического применения.

– Ничего себе "не имеющее"! По-моему, ещё как имеющее!

– Основа практического применения – воспроизводимость результата. Может, её и удастся достичь. Лет через сто. Запомни одно. У тебя нет суперсилы. Ты не провидица. Не избранная. Не уникум. Просто иногда на тебя, как и на любого другого, может накатить.

– Накатить… – Бригита зажмурилась и с силой потёрла виски, – Так, давай размышлять логически. У всего есть объективная причина. Если это такая редкость, то конкретно меня и конкретно вчера… сегодня… неважно. Конкретно в этот момент должно было накрыть почему-то? Так?

– Так, – Робин улыбнулся, – Приятно видеть тебя прежней. Давай думать.

– Давай. Логичнее всего предположить, что это как-то связано с Адой Мангелис – раз уж она у нас единственный подозреваемый в… ну, ты понимаешь. В искажении вероятностного поля.

– На самом деле, не факт. Документы ей мог сделать и кто-то ещё. Но всё тем или иным образом крутится вокруг неё, тут сомнений нет.

Хлопнула дверь, и на балконе появился Кир.

– Шоколадки от вас дождёшься, пожалуй, ага. Чего порешали?

– Разбираемся, кто вероятностное поле мутит.

– Очень тянет в рифму ответить, – Кир опёрся на перила спиной и полез за сигаретами, – Вот в этом твоя вечная проблема косматый. Ты всегда ищешь, "кто", а надо в первую очередь кумекать "что делать". Остальное – служебные приложения к. Именно поэтому начальник я, а не ты.

– Во-первых, ты начальник, потому что я хэль. Во-вторых, какая рифма?

– Какая рифма?

– Ты сказал "в рифму ответить". Что из матерного рифмуется с "мутит"?

– Хуютит. Я только-только успокоился, косматый, не надо меня опять бесить. Думайте лучше, что дальше. Если мышь и в самом деле на что-то наткнулась, заявление Мангелисы писать не будут. Возможно, попытаются вторженца найти сами, по-тихому, но даже это сомнительно – руки у них коротковаты, мне кажется. А вот спрятать или перевезти что-то подозрительное, что у них дома есть, вполне могут. Значит, что надо делать?

– Следить за домом? – осторожно спросила Бригита.

– Верно. Жаль, повода залезть внутрь не будет. Легально залезть, понятное дело. Остаётся вопрос, куда деть тебя. Около Мангелисов тебе вертеться не стоит, это понятно. Но и в порт, к пакгаузу, где инспектор отирается, я тебя направлять опасаюсь. А больше у нас точек интереса пока что и нет.

– Давай мы с Бригитой в порт, а ты к Мангелисам?

– Ну вот не нравится мне эта идея, понимаешь. Если там снова будут эти отбитые погранцы из "Железного кулака", то хэль и девчонка будут не самой удачной компанией.

– Мы пистолеты возьмём.

– Я не уверен, что мне от этого будет спокойнее, а не наоборот…

В балконную дверь постучали. За стеклом виднелось хмурое лицо констебля Траута. Кир вышел. Они с констеблем обменялись несколькими фразами вполголоса, после чего Кир вернулся. Выражение лица у него было странным.

– Поступило заявление от Павла Мангелиса о незаконном проникновении на территорию его дома. Сюрприз, правда?

– А с чего Траут тебе докладывается? – недоумённо спросил Робин.

– Личные связи, косматый. И небольшие долги там и сям. Они решают. В общем, заяву перехватили мы, и мы по ней будем работать. Хрена с два я косолапых из отдела краж и ограблений до этого домика допущу. Вообще, по-хорошему, мышь, надо бы тебя туда взять, но не рискну. Совсем наглость будет.

– Может, я платье надену? И бант на волосы?

– У тебя есть бант?! Кхм, проехали. Нет, всё равно рискованно. Берёшь в охапку косматого и дуете в порт, есть у меня чуйка, что нас отвлечь решили как-то. Стволы возьмите. И не высовывайтесь особо. А я пойду, пощупаю магазинщика и его безутешную супругу за всякое.

– Это ты образно, я надеюсь? – Робин приподнял бровь.

– Как придётся. Всё, поскакали, не тормозим.

0112. Кир. Искры из глаз

– Биркин, господин следователь. Говард Биркин, – охранник улыбался неуверенно и чуть заискивающе, – Вы меня не помните, наверное, а я вас помню. Вы тогда как раз в комиссариат только пришли, а меня через пару недель после того попёрли из констеблей-то.

– Попёрли? – переспросил Кир, заложив страницу блокнота пальцем и закрыв его.

– Ну да. Это… – охранник опустил глаза, – По синьке. Колдырил много.

Кир присмотрелся к собеседнику. Красные прожилки на лице были, но почти незаметные, а глаза и вовсе сияли чистотой, как у младшеклассника. Учитывая масштабы алкоголизма среди личного состава и граничащее с саботажем наплевательство начальства, чтобы вылететь по пьяному делу, надо было употреблять в каких-то совершенно фантастических количествах. Что-то не складывалось.

– А сейчас ты, Говард, стало быть, в завязке, так? В такое хорошее место, думаю я, синяка не взяли бы.

– А вот и нет, господин следователь, не угадали! – охранник распрямил спину и улыбнулся с некоторой даже горделивостью, – Госпожа Мангелис пришла и предложила мне работу. Сказала – пить бросишь!

– То есть, "если пить бросишь"?

– Не-а. Вот прям так и сказала: "Ты, говорит, Говард, если ко мне охранником пойдёшь, то сразу пить бросишь. Ты, говорит, Говард, человек волевой, в тебе внутренняя сила есть. Я, мол, вижу". А я, знаете, горькую-то уже и на дух не терпел – а всё равно не мог без стакана никак. Ну и пошёл.

– И что, бросил?

– Вы не поверите – с первого же дня. И не тянуло больше совсем. И курить бросил тоже.

– И так ты, выходит, уже сколько? Почти четыре года, да? Работаешь на том же месте, не пьёшь, не куришь. Выходит, хорошо всё?

– А чего б не хорошо-то? Деньги приличные, место авторитетное.

– Ты сказал, тебя хозяйка наняла. А как же муж её?

– Господин Павел-то… – охранник на секунду замялся. Кажется он был искренне озадачен.

– Да. Господин Павел Мангелис.

– Дык он это… – Биркин явно пребывал в недоумении и лихорадочно работал головой, как будто у него внезапно спросили о простейшей вещи, которая, однако, полностью вылетела из памяти, – Господин Павел он же магазином в основном… Ну, то есть, по дому – это не его же…

– А ты вообще часто его видишь?

– Нет. Не очень.

– А как он с женой разговаривает?

– Ну, они по телефону больше… Ну, видел, конечно как они говорят и так.

– И как же они общаются? В смысле, ладят, ссорятся?

– Да я не…

– А главный из них кто, как думаешь?

– Ну… – внезапно охранник осёкся. Наклонил голову к плечу, лицо его приобрело отстранённое выражение, – Не уверен, что всё это имеет какое-то отношение к незаконному проникновению в дом.

Повисла пауза. Кир открыл блокнот и поднял карандаш к носу. В подсобке, где они разговаривали, было тихо, лишь доносились сквозь стену отголоски болтовни служанок из прачечной.

– Ты хорошо рассмотрел нарушителя, Говард? – спросил Кир максимально нейтральным тоном.

– Да нет, не особо, если по-честности, – охранник тут же приобрёл прежний неуверенно-заискивающий вид.

– Опиши его максимально подробно.

– Ну, шкет какой-то. Лет, наверное, шестнадцать, может чуть постарше. Мелкий. То есть, невысокий. Тощий. Ну, то есть, нищебродь какая-то, из уличной шпаны. Присматривал, наверное, чтобы подсвечник украсть какой или чернильницу.

Кир мысленно перевёл дух с облегчением.

– Одет во что был?

– Да хиба ж его разберёт. Он же пока полз, всю паутину за год на себя собрал. Штаны какие-то и лапсердак. Кепка большая такая. Или шапка. Не рассмотрел. Удивился ещё – это ж когда я малой был, такое носили, а сейчас у них мелкие такие плюгавенькие кепарики козырными считаются.

– Хорошо, – Кир сделал вид, что записывает в блокноте.

– А вот ботинки, кстати.

– А что ботинки?

– Хорошие ботинки у него были. Я удивился ещё, да. Но женские. Небось, украл где-нибудь.

– Понятно. Лицо разглядел? Узнать сможешь?

– Какое там. Он же сразу по коридору порскнул, только пятки засверкали, а потом в галерею и там в окно. Я его, считай, только со спины и видел.

– Ну что ж, – Кир постучал тупым концом карандаша по странице, – Это, как ты понимаешь, всё осложняет. Пока подумай, может что ещё вспомнишь, а мне с госпожой Мангелис переговорить надо.

– А, да, конечно. Пойдёмте, провожу вас к ней.

Ада Мангелис ждала в гостиной. Простое голубое платье, никаких украшений. Самый минимум косметики. Она была очень красива. Гораздо более красива, чем Кир запомнил по вечеринке в магистрате. Тёмные волнистые волосы, правильные, как у статуи, черты лица, столь же правильная фигура. Книжная иллюстрация из любовного романа, а не женщина.

Лицо, поза, движение, которым она подалась навстречу, и интонация, с которой поздоровалась – всё выражало доброжелательность, стремление помочь всем, чем потребуется, и лёгкую нотку испуга произошедшим. Выражало настолько выверенно и правдоподобно, что Кир хмыкнул про себя. Дамочка или отчаянно пытается сбить с толку следствие, или жаждет мимолётной интрижки с господином следователем. Второе он счёл маловероятным, хотя полностью отбрасывать не стал.

– Чем могу помочь вам, господин Дайсон?

– Хотел задать несколько уточняющих вопросов касательно безопасности дома. Вы уделяете ей большое внимание, как я понял. Шестеро вооружённых охранников – нешуточная армия.

– Вы же понимаете, господин Дайсон – мы живём богато, а обстановка в последние годы неспокойная.

– Понимаю. А почему не заведёте собак? Пара сторожевых псов куда полезнее полудюжины людей, особенно ночью. Вы могли бы позволить себе самых породистых и натасканных.

– Ах, у меня аллергия на собак. Ужасная, с самого детства.

– Прискорбно слышать. А почему хотя бы не поставите решётки на окна? Если бы они были, воришке не удалось бы сбежать.

– Ну что вы! Я провожу дома почти всё время – неужели мне сидеть, как в тюрьме?

– В самом деле. А вот ещё про вентиляцию хотел спросить. Она, как я понимаю, сделана недавно?

– Да, около года назад. Павел много курит, и запах разносит по всему дому, это невыносимо.

– Я, конечно, не инженер, но если просто проложить трубу, снабдив её отдушинами в каждой комнате по пути, дым будет разноситься только сильнее. Конечно, если в курительной, например, находится что-то очень горячее и открыта форточка в куполе, тяга будет. Но для этого, как мне кажется, недостаточно пары-тройки сигар.

– Это всё делал муж, – впервые в голосе Ады послышалось что-то вроде раздражения, – Я ничего в этом не понимаю.

– Кстати, о вашем муже. Как я понял из разговоров с обслугой, он очень редко бывает дома. Как же у него получается прокуривать здесь всё?

– Вы очень умны, господин Дайсон. Просто невыносимо, раздражающе умны.

Мир слегка, едва заметно дрогнул. Кир внезапно понял, что периферическое зрение теряет чёткость, а фигура Ады словно бы растёт, заполняя собой всё, хотя сама она не двинулась с места. Он успел подумать, что это очень странно – ведь на ней нет никаких украшений. И ещё – что Робину непременно будет интересно это услышать. А потом весь мир стал светом. Тёплым ласковым и добрым светом.

0113. Бригита. Встречи и расставания

– Ты видишь то же, что и я?

– Не знаю. А что ты видишь?

– Робин, давай вот только без этого!

– Тише. Услышат. Да, я вижу, что они уезжают.

Пограничники забирались в грузовик, а прибывший несколькими минутами раньше курьер нетерпеливо ёрзал на сиденье тарахтящего рядом мотоцикла. Это было похоже на неожиданный подарок. Бригита и Робин больше часа ломали голову, сидя в зарослях бурьяна за забором через пустырь от пакгауза, как проникнуть внутрь. И ответ был один – никак. Шестеро погранцов баклуши не били – разбившись на пары, патрулировали вокруг. Две пары ходили, третья отдыхала – но тоже начеку, не засыпая и не играя в кости. И если бы удалось проскочить внутрь каким-нибудь хитрым окольным путём, опасность бы сохранилась – старший время от времени на несколько минут ичезал в двери, видимо, осматривая помещение. Даже при том, что ни у кого из них не было оружия, затея выглядела блёклой. Бригита понемногу склонялась к выводу, что придётся возвращаться с пустыми руками. И тут вдруг – такое. Примчался на мотоцикле взмыленный курьер – по виду из срочников. С горящими глазами и на взводе. Передал старшему какой-то пакет, после чего погранцы начали спешно и с видимым энтузиазмом готовиться к отъезду. Все шестеро.

– Или нам очень повезло, или я не знаю… – пробурчала Бригита, прислушиваясь к тому, как затихает между заборами и корпусами звук двух моторов.

– Или не повезло.

– В смысле?

– Так бы мы обратно поехали. А теперь внутрь полезем. А там проблемы могут быть.

– У нас работа такая. Двигай давай. Во-первых, надолго ли они убрались. А во-вторых, я сама боюсь. Если будешь долго меня отговаривать – я соглашусь, и мы поедем обратно.

– Когда рядом нет Кира, ты начинаешь его напоминать, – буркнул Робин, выбираясь из зарослей, – Он на тебя плохо влияет. Или хорошо.

Бригита хотела что-нибудь ответить, но передумала и молча полезла за ним. От долгого сидения на холоде всё тело закоченело, и казалось, что каждый сустав скрипит. Но двигаться было приятно – это разгоняло кровь, и когда она добежали до пакгауза, то почти согрелась.

Робин, который добрался до входа раньше, с подозрением оглядывал дверь в левой створке высоких грузовых ворот.

– Что-то не так?

– Наоборот, – пробормотал он, не отрывая взгляда от замка, – Наоборот. Всё слишком так. Они так торопились, что даже не заперли за собой.

– Думаешь, ловушка?

– Не знаю. Здесь никого нет. Это точно. Мы бы увидели. Услышали. Если только капкан или растяжка… но в этом нет смысла. Нет, думаю, это не ловушка.

– Тогда открывай.

– Не стоит считать хитростью то, что может оказаться простым разгильдяйством. Им оно, скорее всего, и окажется, – Робин вздохнул и повернул ручку двери.

Внутри было совсем не темно, вопреки ожиданиям Бригиты. Широкие столбы света падали из квадратных окон в скатах крыши, в них висела тонкая пыль. Центр помещения был расчищен, Немногочисленные стеллажи и ящики были как попало сдвинуты в стенам. В самом центре стояло несколько небольших картонных коробок, похожих на обувные, и пара жестяных фляг – похоже, для краски. Рядом лежали несколько малярных кистей на длинных ручках, плотницкий угольник и какая-то катушка – Бригите она показалась похожей на мерную ленту.

– Как бы смешно это ни звучало, но предлагаю разделиться, – сказал Робин, – Быстрее осмотрим. Неизвестно, когда они вернутся.

– Согласна, подумав, кивнула Бригита, – Давай ты по часовой, а я против, потом посмотрим инструменты в центре.

Бессмысленность затеи Бригита поняла почти сразу – стеллажи были пусты, в ящиках, ни на одном из которых не было крышек, была только потемневшая от старости и пыли стружка. Судя по всему, ничего из этого давно не использовалось. На полу между всем эти тоже было пусто, если не считать мятого проржавевшего ведра, стёртой покрышки и подобного хлама. Перестав внимательно приглядываться, Бригита чуть не пропустила люк. Видимо, он вёл в какие-то дренажные отводы, потому что был небольшим и решётчатым. Небольшим, но достаточным, чтобы через него мог протиснуться тощий человек. И он был открыт. И от него вели уже немного подсохшие, но отчётливо видимые в пыли следы – куда-то в темноту между следующими двумя ящиками.

Надо было окликнуть Робина. Но может, лучше пока не давать неизвестному знать, что его обнаружили? Нет, если он где-то здесь прячется, то не мог не видеть, что она заметила люк и следы. Значит, можно шуметь.

С этой мыслью она открыла рот, но где-то в стороне – однако совсем рядом, сильно ближе, чем она думала – щёлкнул металл.

– Не двигаться, – знакомый голос, – И вы, господин хэль, тоже не шевелитесь. И будте добры держать руки на виду.

Бригита медленно подняла руки перед собой ладонями вперёд. Краем глаза заметила, что Робин на противоположном конце пакгауза сделал то же самое.

– Мы с вами встречаемся в странных местах, госпожа полицейская, – в тени шевельнулся силуэт, наполовину выступив на освещённое пространство. Тускло блеснула сталь большого угловатого пистолета.

– Господин Янг, – прошипел Робин, широко и неприятно улыбаясь.

У хэль со зрением и слухом было куда лучше, чем у людей. А у Робина – ещё и с памятью. Но теперь и Бригита узнала голос. Дерек Янг. Сильно отощал и, кажется, слегка припадает на правую ногу – совсем не такой, каким она запомнила его по той встрече пару месяцев назад.

– В прошлый раз ты называл меня "девочкой". Что ты тут делаешь?

– Вопрос не в том, что я тут делаю, вопорос в том, чего я тут не хочу делать. А именно – оставлять пару трупов и лужи крови. Поэтому у меня предложение – вы тихо выходите и проваливаете на все четыре стороны. У меня очень мало времени.

В другой руке Янг что-то держал, но Бригита никак не могла разобрать, что именно. Впрочем, сейчас её занимало не это. Мозг лихорадочно работал. Янг проник сюда тайно и боится наследить. По крайне мере, на видном месте. Значит, не хочет, чтобы пограничники и инспектор узнали о том, что в пакгаузе кто-то побывал. Хочет украсть что-то? Или, наоборот, оставить? Что?

– Довольно глупо с твоей стороны появляться второй раз там, где тебя уже однажды поймали, – произнёс Робин.

– Капитан пограничников сказал то же самое. Не тяни время, хэль – они скоро вернутся, а это не нужно ни мне, ни вам. Разворачивайтесь и уходите. Вы мне не нужны.

– Ты же понимаешь, что так не пойдёт. Ты просто пристрелишь нас снаружи, – сказала Бригита, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Да мать же вашу! Понятно, что вы мне не верите, но второй раз так их отвлечь уже не получится, а у меня здесь важное, очень важное дело!

– Так, может, начнёшь его делать, а мы посмотрим? – фыркнула Бригита. В ней понемногу закипала злость, вытесняя собой страх. – Ты не можешь нас тут убить, и что будешь делать, если я просто останусь на месте?

– Ты уверена, что хочешь проверить? Он кажется нервным, – бросил Робин.

– Я не нервный. Я, блядь, в бешенстве. Считаю до пяти и стреляю – уже насрать, наслежу тут или нет. Может, удастся свалить ваши трупы на белого – хоть задержу его немного. Раз!

Бригита завизжала от страха – про себя… по крайней мере, она искренне надеялась, что не сделала это вслух – и прыгнула в сторону, за пустой ящик. Так себе защита, но, может. Она не успела додумать мысль, потому что ударил выстрел. Брызнули щепки, и вот теперь она точно завизжала вслух. Может, ящик поможет хотя бы тем, что скроет её из виду, вот. То, что патрон в патроннике есть, она на этот раз помнила отчётливо. Проблема была в другом – ладони скользили по рукоятке – и когда они успели так вспотеть? – и она чуть не выронила пистолет в открытый люк.

С противоположного конца пакгауза раздалось сразу три выстрела, почти слившиеся в единый раскат. Даже так они звучали тише, чем грохот гаубицы Янга – это Робин. Янг что-то прокричал и выстрелил ещё раз. На сей раз рядом с Бригитой ничего не разлетелось – значит, стрелял в Робина. Бригита попыталась не обращать внимания на ледяной ком в желудке и, не переставая визжать, высунулась из-за ящика. Стрелять она, кажется, начала ещё до того, как выглянула, выставив только ствол. Сколько раз выстрелила, так и не поняла, но затвор на задержку не встал – значит, хоть один патрон да остался.

Из задней части пакгауза послышался удар и треск дерева.

– Уходит! – крикнул Робин, – Заднюю дверь вышиб!

И он выстрелил ещё дважды. Потом повисла тишина. В столбах света плавал тонкий прозрачный дым, остро пахло порохом. Бригита высунулась ещё раз, осторожно осмотрелась. Янга нигде видно не было. Собравшись с духом, она зигзагами перебежала помещение и хлопнулась задом на пол рядом с Робином, засевшим, как и она, за пустым ящиком.

– За ним?!

– Н-не думаю, – у Робина отчётливо стучали зубы, – Он легко нас там сможет подстеречь. Видела, какой там лабиринт?

– И что тогда? Ждём немного и убираемся отсюда?

– Д-думаю, д-да.

– А осмотреть? – только сейчас Бригита почувствовала, насколько сильно у неё трясутся руки.

– Какой "осмотреть"? Просрали всё, что можно. Сейчас до телефона добраться, вызвать оцепление. Тогда всё осмотрим. Считаем до ста и валим.

Досчитали они только до сорока. Потом посмотрели друг на друга, поняли, что другому не терпится убраться, и убрались.

Когда Робин заводил машину, у него уже даже почти не тряслись губы.