Текст книги "Провинциальный комиссариат (СИ)"

Автор книги: Александр Гребнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

0117. Робин. Тревожный и очень шумный, но совершенно незабываемый вечер

Большая картонная коробка была полна наполовину. Бумага – исписанная от руки или покрытая паучками машинописного шрифта, иногда жирными и чёрными, иногда бледно-лиловыми, набитыми через копирку. Ржавые кнопки и скрепки. Корешки разовых пропусков, просроченные талоны на спецпитание. Огрызки карандашей, истёртые ластики. Пара потемневших мелких монеток, стреляная гильза. И, разумеется, обереги. Их Робин вылавливал из прочего хлама и выкладывал в два ряда на столе.

Хлопнула дверь, в кабинет вломился Кир.

– Ну как? – спросил Робин, не поднимая головы, хотя ответ был очевиден уже по раздражённой походке.

– Вдвоём поедем. Никого не дали – все, видишь ли, на пожаре, а кто не на пожаре, тех всё равно нельзя отпускать, потому что в городе сложная обстановка. А мы, выходит, на чай с пряниками выдвигаемся, у нас там обстановка будет простая, как два пальца намочить.

– Плохо. А я подготовил вот.

– Ну, я вижу, что ты у нас как обычно мыслишь трезво и разложил на два комплекта, а не на пять или шесть. С этим как, что-то делать надо будет или просто надеть?

– Просто надеть. Ну, если верить инструкции. Я в конкретно этом разбираюсь не лучше тебя.

– Лучше. Хотя бы тем, что инструкцию эту раскопал и прочитал. Ну что, давай облачаться, что ли?..

Облачались они по очереди, сверяясь со схемами на пожелтевших листах старинной брошюрки, которая, судя по бравым усачам в высоких касках на иллюстрациях, была выпущена ещё в Кипящем веке.

– Так, а это что? – спросил Кир, когда Робин протянул ему массивный плетёный из проволоки перстень с двумя оранжевыми камнями, – В перечне его нет.

– Конфискат. Тоже поможет.

– Точно? Они и штатные-то бранзулетки не очень помогали даже во времена, когда эту книжечку печатали.

– Не помешает.

– Ну, это ты прав. На какой его палец?

– Безымянный левой руки. Там линия жизни.

– Тебе-то второй найдётся? – буркнул Кир, с усилием накручивая перстень на толстый палец.

– Разберусь.

Несколько минут спустя они были готовы. Прошли в гараж – дежурный проводил их странным взглядом. Робин подмигнул ему и позвенел браслетом из медных чешуек на левой руке («Предмет защитного снаряжения № 11, затягивается плотно, но не чрезмерно на три пальца выше локтя»). Дежурный закатил глаза и снова уткнулся в газету.

Темнело, снег усиливался, он валил большими ноздреватыми хлопьями, с которыми дворники автомобиля почти не справлялись. На половине пути Кир свернул не туда, и Робин, задремавший было, чтобы поберечь нервы, вскинулся:

– Нам в другую сторону!

– Спокуха, косматый. Заглянем кое-куда. Я решил тоже кое-какой конфискат прихватить.

Крюк оказался длинным – они доехали до самой окраины. Север города, где в побережье врезалась длинная и узкая бухта. Когда-то, лет тридцать назад, тут был рыболовный порт. Сейчас – кладбище ржавых сейнеров среди лабиринта полуобвалившихся пакгаузов. Пакгаузы вызывали у Робина неприятные ассоциации, поэтому он остался в машине, когда Кир затормозил и вылез.

Не было Кира минут пять. Вернулся он перепачканный ржавчиной, с массивным свёртком в руках. На ходу развернув грязную тряпку и отбросив её в сторону, он грузно плюхнулся обратно за руль.

– У нас сегодня день ретро, косматый, – бодро сказал он и продемонстрировал массивный пистолет с коробчатым кожухом, из которого выступал длинный ствол, – Кавалерийская модель, винтаж. С усовершенствованиями! Рука не поднялась сдать его после изъятия, как знал, что пригодится.

– Откуда это?

– Помнишь, ты когда в больничку на три месяца загремел? Меня тогда привлекли в подкрепление, брали одного подпольного оружейника. Мартин Севас, хороший человек. Сейчас, говорят, в столичном арсенале работает. Из подвала у него вывезли прорву всякого железа, ну я эту вот крошку себе и отжал, никто не заметил.

– Он хоть стреляет? – Робин скептически поморщился, – Может, я возьму? Всё равно не попаду никуда.

– Э, нет. Ты к этому даже пальцем не притронешься. Неизвестно, насколько эта машинка палёная и в какой мокрухе могла засветиться. Я ещё так-сяк отмажусь, если что, а вот тебя отмазать не смогу точно, – Кир оскалился, достал из рукоятки пистолета магазин, выщелкал массивные жёлтые патроны, покатал на ладони и начал заряжать обратно, – Семь штук, думаю, хватит. Ну и да, надеюсь, оно стреляет…

Робин, вздохнув, полез проверять свой пистолет. Пока он возился с защёлкой магазина, Кир успел зарядить свою пушку, с громким лязгом передёрнул затвор и, аккуратно повернув рычажок предохранителя, начал пристраивать оружие за пояс. Не поднимая взгляда, буркнул:

– Короче, косматый, план такой. Входим, кладём всех мордами в пол, Аду берём. Если кто дёрнется – валим наглухо, – замолчал на секунду, посморел в глаза, – Понял? Любое лишнее движение, любое непонятное слово, вообще хоть что-то подозрительное – валить наглухо. Под мою ответственность.

– А инструкция? – Робин хотел задать вопрос с ехидцей, но голос подвёл и вышло жалобно.

– Думаешь, самый умный? Во-первых, инструкции по обращению с обладателями спецспособностей нет. Была, но лет восемь назад отменили чохом вместе с кучей прочих устаревших уложений. Видать, долго не использовалась. Да, не смотри на меня так, я звонил в архив и спрашивал. Всё равно делать было нечего, пока ждал приёма у комиссара. Была, но отменили. А во-вторых, тебе всё равно не понравится, что в ней было написано. Сам угадаешь или подсказать?

– "Валить наглухо", – севшим голосом проговорил Робин.

– Ага. Словеса покучерявее, но суть именно та. Нет, Аду мы, конечно, попробуем взять живьём и поговорить, но если она хоть чихнёт – не думай, сразу гаси. Понял? Ладно, едем, а то время не ждёт, – и Кир тронул машину с места.

Они притормозили напротив особняка Мангелисов и Кир полез в карман.

– Самый главный оберег забыли, – он вытащил значок и пристегнул на грудь, – Всё, теперь ни одна скотина не отмажется, что приняла нас за грабителей. Статья четыре, пункт один: "Неподчинение сотруднику полиции при исполнении им непосредственных служебных обязанностей", пункт два: "Воспрепятствование исполнению сотрудником полиции его непосредственных служебных обязанностей", пункт три: "Создание потенциальной урозы здоровью сотрудника полиции при исполнении им непосредственных служебных обязанностей".

Робин вытащил свою картонку эксперта и прицепил на карман. Смотрелась она не так внушительно и полномочий давала куда меньше, но всё равно стало и в самом деле немного спокойнее.

– Забор тут высокий, лезть долго будем. А вот ворота хлипкие. Пристёгнут? Хорошо. Держись крепче.

Кир надавил на газ, машина с рёвом рванула вперёд. Робин вцепился в сиденье, но удар оказался заметно слабее, чем он ожидал – створки ворот распахнулись почти не оказав сопротивления. Кир продолжал жать на газ, и на несколько мгновений Робину показалось, что он собирается протаранить и двери особняка, въехав прямо в холл. Но он затормозил в нескольких метрах от крыльца – машину занесло, колёса, взвизгнув, осыпали стену дома гравием с дорожки.

Пока Робин отстёгивал ремень, Кир успел взбежать по ступенькам. Дверь он не стал даже трогать, вместо этого швырнув стоявший на крыльце вазон с цветами в забранное матовым стеклом световое окно рядом. Крикнул что-то через плечо – Робин не расслышал, кровь стучала в ушах от волнения, но догадался, что это "Быстрее давай!"

К тому моменту, когда он, наконец, выбрался из машины и добрался до окна, Кир уже проорал внутрь: "Полиция! Лежать!" и почти без паузы выстрелил в глубину холла. Неловко прикрывая друг друга, насколько позволяло узкое окно, они по очереди пролезли внутрь. Свет не горел, и в холле было сумрачно. У двери в дальней стене катался по полу и вопил крепкий мужчина в костюме, рядом с ним лежал небольшой револьвер. Кир, пробегая мимо, отбросил револьвер ногой в сторону и крикнул "За мной! Давай, не залипай!" Робин встряхнулся и последовал за ним.

За дверью был длинный коридор, очень скудно освещённый. В отблесках нескольких ламп виднелись роскошные тканые обои, какие-то столики на резных ножках и картины. Грубый деревянный короб, тянущийся под потолком, смотрелся совершенно чужеродно. Они бежали по коридору, Кир пинками распахивал двери направо и налево, быстро заглядывал внутрь и мчался дальше. В одну он крикнул "Где хозяйка?!", послышался перепуганный женский крик и наступила тишина. Робин, пробегая мимо, зглянул – в комнате, похожей на кладовку, лежала на полу юная горничная – похоже, в глубоком обмороке. "Оставь её, косматый, двигаем! Так найдём!" – рявкнул Кир.

Дверь в конце коридора распахнулась, оттуда загрохотало. Робин врезался плечом в дверь справа быстрее, чем успел сообразить, что происходит. Дверь распахнулась, и он влетел в комнату, по коридору сквозь место, где он только что был, завывало горячим. Остро воняло пороховым дымом. Крики Кира слышались левее – кажется, он укрылся в комнате напротив.

Охранники палили без передышки, и через несколько мгновений послышались холостые щелчки курков. Потом стихли и они. Перезаряжаются. Робин понял, что надо попытаться проскочить в комнату дальше, пока есть возможность, но ноги не держали. Он привалился к дверному косяку, стараясь, чтобы никакая часть его тела не выступала в коридор. Напротив Кир точно также, но гораздо более уверенно прятался за своим дверным проёмом. Он выставил в коридор руку с пистолетом, оперев её о стену, и, выглядывая краем глаза, целился дальше по коридору. На его лице застыл хищный оскал. Злой, почти нечеловеческий.

Из конца коридора донеслось сдавленное: "На счёт три! Раз! Два! Три!" Кир четырежды нажал на спуск. Робина оглушило, вонь пороховой гари стала непереносимой. Кир рванул из двери исчез из вида.

Страх никуда не делся, но бросать друга одного Робин никак не мог, поэтому, почти не видя ничего перед собой, тоже выскочил в коридор и побежал. В распахнутой двери в конце лежали два тела, одно немного шевелилось. Из проёма лился странный жемчужно-белый свет, будто за дверью горела очень яркая люстра.

Кир добрался до конца коридора первым, привалился к косяку слева от прохода и обернулся на Робина, одними губами проговорил ему «Давай быстрее!» Робин врезался в стену с правой стороны и постарался перевести дыхание. Под ногами стонал охранник, а к вони пороха отчётливо примешивался металлический запах свежей крови. К горлу подкатил комок.

Кир быстро заглянул внутрь и мгновенно убрал голову обратно. Ничего не произошло. Он показал Робину три пальца. Загнул один, потом второй. Робин сглотнул, крепче стиснул рукоять пистолета, из которого так ни разу и не выстрелил, успел подумать, что они тоже входят на счёт "три", и ломанулся внутрь.

Внутри было светло и чисто. И очень-очень тихо. Кажется, даже стонов раненого не было слышно, хотя он был всего в паре шагов сзади. И, что самое странное, не было никаких запахов, будто их отрезала незримая завеса, заперев в коридоре. Кир смерил глазами то, что было перед ними и отчётливо негромко проговорил: «Пиздец…»

0118. Бригита. Важность простого человеческого общения

Извозчика они остановили на перекрёстке, за которым начинался район особняков. Инспектор легко спрыгнул с пролётки, каким-то образом тут же оказался по другую её сторону и подал Бригите руку. Бригита приняла её и спустилась, только потом подумав, что на эти пару мгновений оказалась совершенно беззащитной. Инспектор, впрочем, кажется, не имел никаких агрессивных намерений – отступил на шаг, улыбнулся и подчёркнуто вежливо не заметил, как она торопливо ухватилась за сумочку, где лежал пистолет.

– Пойдёмте, госпожа Лин, – он махнул извозчику, отпуская его, – Тут недалеко. По дороге расскажу вам кое-что – хотел сделать это наедине.

– А куда мы идём?

– К особняку Мангелисов, – инспектор повернулся и неторопливо зашагал по улице.

Бригита аккуратно, стараясь не щёлкнуть застёжкой сумочки слишком громко, вытащила пистолет, переложила его в карман и пошла следом.

– А что вы хотите показать в особняке Мангелисов?

– Думаю, стоит начать с самого начала, госпожа Лин, – инспектор замедлил шаг, ожидая, когда Бригита поравняется с ним, – Я всегда верил в важность общения. Если тебе что-то нужно, необязательно делать всё в одиночку – всегда есть кто-то, кто может помочь. А чтобы он тебе помог, не обязательно заставлять его силой или хитростью – обычно достаточно договориться по-хорошему. Возможно, мне с самого начала стоило заручиться поддержкой полиции в том деле, ради которого я прибыл в город.

– Заручаться поддержкой полиции имеет смысл у комиссара, – скептически заметила Бригита.

– Формально – да, но я предпочитаю по возможности избегать лишних передаточных звеньев. Сейчас у нас с вами есть возможность уладить ситуацию быстро и без лишних жертв.

– Лишних жертв? Всё настолько опасно?

– Не притворяйтесь глупой, вам не идёт. В порту от взрыва погибли шесть человек. Шесть человек, которых я убедил мне помочь. Это достаточная нагрузка для моей совести, чтобы я начал задумываться о правильности избранного мной пути. Сначала я пытался сделать всё максимально тихо и не привлекая внимания официальных властей. По ряду причин. Это оказалось излишне самонадеянным. Решив действовать в тенях, куда не всегда дотягиваются руки государства, я остался наедине с теми, кто в этих тенях живёт. И приспособлен к ним куда лучше моего.

Инспектор замолчал. Бригита поёжилась – огней вокруг почти не было, и тёмные изгороди особняков надвигались справа и слева как стены ущелья. Свет угасающего вечера пробивался едва-едва, и в нём лицо инспектора вырисовывалось ещё более угрожающим, чем обычно. Калейдоскоп теней подчёркивал рассекающий лицо шрам. Поверх шрама был наложен грим, но, кажется, уже давно, и в последнее время инспектору было не до того, чтобы следить за ним.

– Простите, что нарушаю вашу драматическую паузу, инспектор. У меня к вам два вопроса.

– Валяйте, – он криво усмехнулся. Только сейчас Бригита поняла, что асимметрию лицу придавал именно шрам.

– Как к вам обращаться?

– Довольно неожиданно, должен сказать, – он улыбнулся чуть теплее, – Тим. Называйте меня Тим.

– Но…

– Это не то имя, которое стоит в моих документах, верно. Впрочем, вы всё равно не вспомните, какое оно там. Поэтому просто Тим. У этого имени есть одно достоинство.

– Его просто запомнить? – не удержалась Бригита, хотя настроения для шуток не было.

– Значит, два достоинства. Ещё оно – настоящее.

– Такое доверие – это часть вашего… способа решать проблемы? Или… – Бригита стиснула в кармане рукоятку пистолета и нащупала предохранитель.

– Догадываюсь, о чём вы думаете. Нет, я здесь сегодня с самыми добрыми намерениями, прошу поверить. Во всяком случае, по отношению к вам, – он развёл руки, как бы демонстрируя, что в них ничего нет, – А что за второй вопрос?

– Ваш шрам. Очень характерный – скользящий удар длинным тяжёлым клинком. Где вы нарвались на такой раритет? Кажется, холодное оружие крупнее ножа даже на юге не используют уже лет сорок.

– Страшнее нет косого сабельного шрама… Вы наблюдательны, госпожа Лин.

– Нет, просто вы забыли подновить грим, – Бригиту уже несло, как и всегда от страха.

– Ошибки молодости, скажем так. Я хорошо сохранился. А теперь, если вы не возражаете… – откуда-то спереди донёсся звучный удар металла о металл, – Да, нам, вероятно, стоит поторопиться, как можно слышать. Так что, если вы не возражаете, я перейду к сути.

В тишине раскатились несколько отрывистых хлопков – всё оттуда же, спереди.

– Стреляют? – Бригита дёрнулась вперёд, – Что там?

– Там особняк Мангелисов, к которому мы идём. Ускорим шаг. Бежать не стоит – только выдохнемся. А пока идём, слушайте меня. Я здесь, чтобы остановить Аду Мангелис. Поначалу, когда я прибыл в город и увидел её, я думал, что она мне поможет. Мы… давно знакомы. Я узнал её по тайному знаку, она меня – по перстню на пальце. Мы вспомнили старое и всё было хорошо. Пока я не понял… не вспомнил, что она всегда отличалась иным подходом к решению проблем. Она не договаривается, она принуждает. Так ей кажется проще. Эффективнее.

– Вы так и не сказали, о какой проблеме идёт речь… Тим.

– И вот тут мы вступаем на сложную территорию, госпожа Лин. Я мог бы солгать, но у меня нет ни желания, ни, если быть совсем честным, времени для придумывания версии достаточно правдоподобной для вашего острого ума. Я скажу вам правду и надеюсь, что вы отреагируете спокойно. Конкретно в этом городе и конкретно в ближайшие дни сложились благоприятные… предельно благоприятные, какие бывают раз в несколько десятков лет, условия для того, чтобы провести один крайне сложный ритуал.

Бригита резко остановилась. Реакция инспектора была быстрой, но недостаточно – он всё же оказался на полшага впереди. И тогда она, сдвинув предохранитель, наставила ему в спину пистолет, не вынимая из кармана, и сказала:

– Вы арестованы, не двигаться. Или вы тоже скажете, что вас свинец не берёт?

– Почему "тоже"? – удивление инспектора казалось настолько искренним, что он даже вздрогнул, опешив. Остановился и медленно развёл руки в стороны.

– Неважно. Руки держите на виду, так. Что за ритуал? Ада сейчас проводит его в особняке?

– Я всё равно собирался всё это рассказать. Так что мы просто поменяли положение на менее удобное. Да, Ада сейчас его проводит. И, боюсь, сделает это образом, угрожающим жизни ряда людей. Этот ритуал должен воскресить… одного хэль.

– Я уроки учила, – фыркнула Бригита, – Воскрешение мёртвых невозможно даже при помощи самых низкоуровневых манипуляций с альфа-омега-полем.

– Это не вполне воскрешение. Я просто пытался объяснить короче и понятнее, – маска ледяной самоуверенной невозмутимости инспектора дала трещину, его голос чуть задрожал и ускорился, а поза стала более напряжённой, – Это как бы реконструкция его… личности. Не всей, воспоминаний и образа мыслей. Как бы слепок, восстановленный по косвенным признакам.

– И что здесь может угрожать людям?

– В той версии ритуала, которую проводит Ада, требуется человеческое жертвоприношение. Шесть человек. Её охранники. Она полностью контролирует их, они без раздумий лягут под нож.

– Там стреляли. Скорее всего, кого-то из охранников она уже недосчиталась.

– Значит, использует служанку. Или кого-то из ваших коллег. Импровизированные жертвы работают хуже, но работают.

– Ясно. Побежали. Руки держите на виду – я прямо за вами и держу вас на мушке.

И они побежали. Инспектор честно держался в нескольких шагах впереди, нырнуть в сторону или предпринять ещё какой-нибудь фокус не пытался, руки всё так же держал расставленными в стороны. Выглядело глупо – как будто он ребёнок, изображающий самолёт.

До особняка Мангелисов оставалось совсем немного – Бригита уже видела изгороди и свёрнутые с петель ворота – когда из центра здания в небо разлилось пронзительно-голубое сияние. Будто бесшумный взрыв полыхнул.

"Снова взрыв. Слишком много взрывов для пары дней в тихом городе", – подумала Бригита и прибавила скорости, криком подгоняя инспектора.

0119. Кир. Встреча в ослепительном белом свете

Кира занимали всего две мысли. Обе имели довольно опосредованное отношение к происходящему, и это, наверное, должно было стать поводом для беспокойства, но вот конкретно беспокойства он почему-то не ощущал. Первое, о чём он думал, были все те бранзулетки, которые они с косматым так долго и тщательно навешивали друг на друга по инструкции. Было интересно, действуют они или нет. Судя по тому, что Кир был до сих пор жив и в относительном сознании, хотя бы отчасти они оказались не бесполезными. Второе – яркий белый свет. Кир думал о том, что после того, как всё закончится, он минимум на пару лет перейдёт к ночному образу жизни. Желательно при свечах. Всё яркое и светлое теперь будет напоминать ему об Аде Мангелис. Хотя, конечно, сокрушаться на этот счёт имеет смысл только в том случае, если он переживёт этот вечер. Что далеко не факт. Да и об Аде Мангелис ему тогда довольно многое будет напоминать.

Кир, конечно, не был самым впечатлительным человеком в городе, но то, что сейчас было у него перед глазами, могло пронять кого угодно. Ада Мангелис висела в центре помещения прямо в воздухе, ни на что не опираясь, и на человека была похожа уже мало. Кир не мог сказать, что конкретно выглядит не так. Хозяйка особняка будто расплывалась перед глазами, слегка двоилась, пропорции лица и тела неуловимо менялись каждую секунду – совсем немного, но достаточно для того, чтобы она больше напоминала гротескную страшную куклу. Временами Ада выглядела как хэль – её зрачки приобретали крестовидную форму, а уши становились заострёнными – но в следующее мгновение всё возвращалось к прежнему виду.

Рассмотреть это всё Киру времени более чем хватало. Воздух вокруг был густым, как желе, и тело двигалось очень-очень медленно. Как под водой, только ещё тяжелее. С момента, когда они с Робином ворвались в помещение, прошло, наверное, несколько минут, но ему удалось сделать лишь полшага – точнее, занести правую ногу. Пистолет он сразу держал направленным вперёд, и некоторое время назад сумел навести его в лоб Аде. И даже нажать на спуск. Курок неторопливо повернулся вперёд и хлопнул по ударнику с хорошо различимым стуком, после чего ничего не случилось. Кир надеялся, что, возможно, сейчас в глубине патронника всё же неторопливо горит порох и скоро вытолкнет пулю, поэтому не отводил дула от цели.

Робина видно не было – если он и ворвался в дверь, то уже следом, а тратить неизвестное количество времени на то, чтобы обернуться и проверить, Кир не хотел. Не было его и слышно – но в помещении курительного салона сейчас вообще отсутствовали какие-либо звуки.

В общем, если рассудить здраво, положение было весьма тухлое. Единственное, что вселяло в Кира оптимизм – это выражение лица Ады. Она явно была напугана, даже паниковала. Отсюда можно было сделать логический вывод, что пара застрявших, как мухи в варенье, полицейских с нестреляющими пистолетами, всё же представляли для неё какую-то угрозу. Осталось понять, какую. Благо, времени на размышления было предостаточно.

Курительный салон выглядел, как будто по нему промчался ураган. Мебель была перевёрнута и раскидана, на полу валялись сброшенные с полок книги, некоторые рассыпались на страницы. За спиной Ады бесшумно вращалось ослепиnельно яркое веретено света, под его нижним концом, почти касающимся пола, на паркете белой краской были вычерчены линии. Странная изломанная фигура, от взгляда на которую болели глаза. По периметру фигуры были нарисованы шесть букв – ни в какое слово они не складывались, да и гадать об их смысле сейчас явно было не время. На трёх из них, дальних от Кира, стояли охранники. Лицами к веретену, протянув к нему руки, с закрытыми глазами. В отличие от Ады, видно их было ясно и чётко. Кир узнал Говарда Биркина, которого допрашивал, кажется, вечность назад. Все трое были бледны и как будто нездоровы – ввалившиеся щёки, скрюченные пальцы, морщины у век. Значит, трое стоят и троих не хватает. Очевидно, что недостающие сейчас истекают кровью за спиной. Может, этим вызвана паника Ады? И ещё. Шестеро охранников, линии, ровно выведенные краской. Инспектор таскал в порт шестерых пограничников для каких-то нужд. А в пакгаузе, по рассказам мыши, была краска, кисти и плотницкий угольник с мерной лентой. И ещё Ада с инспектором явно друг друга знали. Всё сложилось в довольно стройную картину, и оставалось только понять, кто из них занимался основным осуществлением операции, а кто – резервным. Кир почувствовал облегчение от того, что пакгауз уничтожило взрывом – по крайней мере, если они сумеют подпортить происходящее здесь… чем бы оно ни было… можно будет считать особый отдел условно победившим. Наверное.

Хлопнула дверь. Первый звук, раздавшийся в помещении с того момента, как Кир в нём оказался. Противоположная дверь – её частично заслоняло проклятое веретено, слепившее глаза. Мягкие шаги – странно, почему их слышно. Сдавленный женский крик удивления, тут же оборвавшийся – знакомый голос. Неужели…

– Здравствуй, госпожа, – а вот этот вкрадчивый голос не узнать было тем более сложно.

Инспектор появился в поле зрения Кира. Ада резким движением развернула голову к нежданному гостю. "Вот теперь весь цирк точно в сборе", – хотел сказать Кир, но с голосом вышло ровно то же, что и с пистолетом. Язык и губы вроде двигались, пусть и медленно, но ни звука не раздавалось. А вот Ада говорить могла – хотя её губы шевелились не в такт словам, будто смотришь плохо дублированную фильму в синематографе.

– Тим… мой неверный пёс. Что ты здесь делаешь? – голос Ады резал ухо, тональность плавала от баса до визга, слова рассыпались на отдельные звуки.

– Пришёл закончить то, что мы начали. Твой способ не сработал. Мой, как ты наверняка уже знаешь, не сработал тоже. Старая заржавелая истина, которую мы забыли, госпожа, состоит в том, что добиться успеха можно лишь объединив усилия.

Инспектор выглядел чужеродно. Точнее, на самом деле он как раз был самым нормальным в этой безумной комнате – и именно это смотрелось до невыносимого странно. Его голос звучал абсолютно обычно – разве что не отдаваясь от стен, будто вокруг была пустота. Он двигался не замедленно, не расплывался и не двоился. Бригиту – а Кир был уверен, что в начале слышал именно её вскрик – видно не было. Она наверняка оказалась в таком же заторможенном состоянии, что и Кир.

Ада молчала. Инспектор неторопливо обошёл её, мельком бросил взгляд на Кира, потом за его спину – ага, значит, Робин действительно там – улыбнулся. Киру бросилось в глаза, что грим почти стёрся, теперь шрам можно было разглядеть без усилий.

– Тебе не хватает троих. Двое уже здесь – их дух достаточно силён, я думаю, они подойдут. Я привёл последнюю. Она хороша. Сияет ярче всех прочих вместе взятых. Думаю, можно приступать.

Он подошёл к Аде. Их лица оказались на одном уровне. Красивым плавным движением он вынул из-под шинели стилет с тёмным лезвием длиной в ладонь. Чуть наклонился, коснувшись губами губ Ады, и загнал лезвие ей в солнечное сплетение по самую рукоять.

Реальность в комнате словно моргнула – на мгновение всё стало выглядеть иначе. Кир не успел рассмотреть, как, потому что сразу же всё стало прежним. Инспектор отпустил стилет. Аду дёргало и корчило нечеловеческими, паучьими движениями. Она кричала, но не раздавалось ни звука. Инспектор снова обвёл комнату глазами и, стягивая перчатки, весело произнёс: "Да, можно приступать".