355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Гребнев » Провинциальный комиссариат (СИ) » Текст книги (страница 5)
Провинциальный комиссариат (СИ)
  • Текст добавлен: 26 февраля 2022, 08:00

Текст книги "Провинциальный комиссариат (СИ)"


Автор книги: Александр Гребнев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

0114. Робин. Пепел

Бровь люто болела. Вся правая половина лба казалась распухшей и горячей. Робин изо всех сил боролся с глупым детским желанием потрогать пластырь.

– На вот, хлебни, полегче станет, – молодой детектив, имени которого Робин никак не мог запомнить, протянул фляжку.

– Спасибо.

Пойло было недорогое и не очень качественное, но действительно помогло. Глоток разлился по телу теплом, которое отчасти растворило боль – не столько острую, впрочем, сколько надоедливую. Робин вернул фляжку и поискал глазами Бригиту.

Бригита стояла у самого заграждения, уперев руки в бёдра и что-то выговаривала собравшейся там толпе зевак. За её спиной переминались с ноги на ногу два констебля. Символизировали. Присмотревшись, Робин понял, что разговаривала Бригита с двумя знакомыми ему персонажами. Долговязый Рик из "Ежедневного вестника" и низенький толстый Пауль из "Городского телеграфа". Считай, вся пресса на месте, кроме, разве что, "Еженедельника для хозяек и дочерей", который от новостей дистанцировался подчёркнуто. Особенно от таких.

Внезапно толпа зашевелилась и загомонила – сквозь неё кто-то пробивался. Рик и Пауль расступились, и появился Кир. Точнее, почти упал в объятия Бригиты. Выглядел он встрёпанно, пиджак съехал набок, лицо покраснело. Левой рукой он размахивал удостоверением, а правая была сжата в кулак, которым он угрожающе потрясал над головой. Пауль задал вопрос. Отсюда Робину слышно не было, но ответ Кира он разобрал прекрасно, поскольку тот явно не был намерен блюсти политесы и кого-то стесняться: «Я те, толстый, щас такой комментарий дам, что не унесёшь! И сотрудницу мою мучать прекрати – всё равно ничего не скажет!»

Кивнув Бригите, Кир осмотрелся и быстрыми шагами направился к Робину. Молодой детектив, приветственно махнув, отошёл в сторону, давая переговорить наедине.

– Так, косматый, рассказывай что случилось и куда вы дели пакгауз.

– Пешком бежал?

– Машину вы забрали, так что вариантов было немного. Но нет, я нашёл извозчика. Постой-ка, чем от тебя пасёт? Ты накатил уже что ли?

– Все накатили. Ты заместителя магистра не видел.

– А он тут был?

– И есть. Там, с пожарными. От него выхлоп такой, что глаза режет.

– Н-да… неудивительно, в общем.

Кир повернулся к воронке. Робин не стал повторять его движения. Картина и так впечаталась ему в память. Над складами стелился жирный чёрный дым, в промежутке между зданиями можно было рассмотреть прореху, похожую на вырванный зуб – воронку на месте пакгауза, где они с Бригитой были всего пару часов назад.

– Так что было-то?

– Мы пришли. Погранцы были на месте. Потом уехали. Видно, их выманили. Выманил. Дерек Янг.

– Подожди, террорист, которого мышь подстрелила летом?

– Да. Он проник в пакгауз. Раньше нас. Была перестрелка. Он сбежал, мы отправились вызывать подкрепление. Пока были у телефона, погранцы вернулись. Подожгли пакгауз. Думаю, заметали следы. Испугались или что. Янг оставил там взрывчатку. Заложить, верно, не успел, бросил, но её не заметили. Ну и…

– Поня-а-а-тно… – протянул Кир и смачно сплюнул сквозь зубы, – Это сколько ж он её принёс?

– Много. Пакгауз в клочья разлетелся. В горящие. Весь район усыпало. Жертвы неизвестны. Пока пропавшими числятся четверо складских сторожей – остальные успели разбежаться. Эти, может, тоже разбежались, просто не добрались до начальства пока. Погранцов не нашли. Где Янг – неизвестно.

– Дело приобретает невероятно потрясающий оборот…

– Что?

– Невероятно потрясающий оборот. Дело приобретает.

– Это точно всё, что ты хочешь сказать? – Робин искоса присмотрелся к Киру. Выглядел тот, вроде бы, вполне нормально. В смысле, именно так, как и должен был – нервничающим, потеющим и ошеломлённым.

– В смысле?

– Ну, то есть, именно этими словами?

– Я не понял, косматый, ты чего вдруг начал за словами моими следить? Я же не речь перед газетчиками толкать собираюсь. Скажи лучше, что с головой у тебя? Пуля?

– Была бы пуля, я бы с тобой не разговаривал. Щепка. От ящика.

– Так, вы! – громкий окрик заставил Робина и Кира обернуться. От горящих складов размашистой походкой приближался заместитель магистра. Выглядел он вполне трезвым, если не присматриваться к остекленевшему взгляду. – Кто ведёт расследование со стороны полиции?

– Очевидно, я, – наперез заместителю шагнул молодой детектив, – Свен Ринго, убойный отдел.

– Убойный? – удивился заместитель.

– Отдел краж и ограблений или нарушений общественного порядка сюда точно не годится. А по терроризму и диверсиям у нас отдела нет, – Ринго обезоруживающе улыбался, как-то умудряясь при этом сохранять деловой и собранный вид.

– Ну хорошо, допустим. Эти что тут делают? – заместитель полупрезооительно махнул на Кира с Робином, – Ловцы фокусников…

– Свидетели.

– Свиде-е-етели? Ну ладно, раз так. Когда эксперты будут?

– Эксперт. Она у нас одна. И, думаю, ей всё равно нет большого смысла тут делать, пока не потушен огонь. Что говорят пожарные?

– Вы у меня, Свен Ринго, отчёт требуете, что ли, я не понял? Вы ведёте следствие – вы и идите спросите у них. Докладывать мне лично каждый час, поняли! Я буду в магистрате, звоните напрямую.

Проводив заместителя магистра взглядом, Кир спросил:

– Кстати, где Хильда-то, правда?

– В отпуске, – буркнул Ринго, – В аккурат вчера вышла, на неделю.

– И куда?

– На острова рыбачить. Одна. Как её искать – неведомо, разве что сигнальными ракетами писать на небе "Срочно возвращайся"… – Ринго зажмурился и потёр переносицу, – Ладно, пора бы и в самом деле поработать, коллеги. Давайте вы очистите территорию и поедете напишете по случившемуся, например, отчёт, чтобы мне не пришлось конопатить мозг со снятием показаний в официальной обстановке. А я пойду организую констеблей, они как раз сейчас должны начать прибывать.

– Сюда? – удивился Робин.

– Сюда, да. В помощь пожарным – сами они такое пламя точно не потушат, почти сразу попросили содействия.

Робин хотел сказать, что в городе может начаться что-нибудь нехорошее, пока вся полиция будет таскать воду, но Кир дёрнул его за рукав и утащил в сторону. Второй рукой он яростно махал, призывая Бригиту. Когда все трое собрались, он посмотрел по сторонам, убедившись, что рядом никого нет, и негромко заговорил:

– Значит так, с Мангелисами – ложный след, нет там ничего. Берёмся за вопросы поактуальнее. Кто-нибудь видит здесь нашего любимого белобрысого хлыща из столицы? Вот и я не вижу. Думаю, он затевает что-нибудь подозрительное. И даже догадывась, что.

– И что? – спросила Бригита.

– Единственный эксперт-криминалист города и окрестностей в отпуске на островах. Кого отправят её искать, чтобы вызвать сюда?

– Пограничников, – поразмыслив, сказал Робин.

– Молодец, косматый, возьми с полки пирожок. И, думается мне, проблема не в том, что они могут её там не найти. Проблема ровно наоборот – в том, что они могут её найти. И тогда точно никто не сможет раскопать, что было в пакгаузе.

– Что предлагаешь? – скептически поинтересовался Робин.

– Для начала, найти господина инспектора и приглядеть за ним. Что делает, с кем общается. Я мыслю, с погранцами у него здесь замутка была сугубо неофициальная и, скорее всего, через голову их начальства сделанная. На личных, так сказать, контактах. И вполне вероятно, что эти шестеро – вообще единственные, с кем он там спелся. Значит, ему нужно будет найти новых дуболомов взамен пропавших. И, наверное, не столь… прямолинейных. Думаю, сейчас он занят примерно этим. Двинули.

– Ты давай заводи машину, мы с Бригитой на минутку задержимся. Кое-что проверить хочу.

Когда Кир удалился, Робин хмуро посмотрел на Бригиту:

– Тебе ничего странным не показалось?

– Детектив Ринго. Никогда раньше не видела, чтобы он пил.

– Нет, я не про него. Про Кира.

– Про Кира? Знаешь, пожалуй, что-то показалось. Он… говорил как-то необычно.

– И я даже скажу, как. Ни одного бранного слова. Хотя творится пиздец. А ты знаешь, как он говорит, когда пиздец.

– А ведь да… И что это значит?

– Пока не знаю. Но держи ухо востро. Идём, не будем задерживаться. Держись естественно.

И они зашагали к машине.

0115. Кир. Мерцание

– Эй, ты чего?

Голос Робина доносился глухо и как будто издалека.

Кир не ответил. Затормозил, вывалился наружу, не закрыв дверцу, сделал несколько неверных шагов. Снег. Под подошвами скрипел снег – его тонкий голос, как ни странно, было слышно отчётливо, будто он раздавался прямо под крышкой черепа. Впереди вырос кривоватый забор. Кир навалился на него плечом и замер. Его кто-то тряс, что-то кричал, а он молча стоял, закрыв глаза, и пытался собрать мысли.

Он был за рулём.

Они ехали искать инспектора. Так, нет, чуть раньше. Взрыв склада, террорист Янг. Откуда Янг, он же давно арестован? Нет, секунду – теперь надо позже.

Дорога. Они ехали по дороге. Не тряси меня, не надо, я сейчас всё вспомню, не надо кричать. Ехали по дороге. Косматый прицепился с расспросами, зудел и зудел над ухом, что-то всё узнать хотел. Про что узнать хотел? Про дом… какой-то дом…

Кир почувствовал, что голова плывёт, а к глотке подкатывает тошнота, будто от сотрясения мозга. Заднице холодно и мокро – кажется, он сполз и сел в снег. Или его усадили. Больше не теребят и не кричат. Хорошо.

Он снова попробовал сгрести рассыпающиеся конфетти мыслей в единую конструкцию, на этот раз аккуратнее. Если не думать о том, что спрашивал Робин, муть понемногу отступает. Мразотный хэль, все беды от них. Нет, стоп, Робин – нормальный хэль, не из таких. Нет, от этого снова начинает звенеть в затылке, думаем о другом, о другом. Надо просто обходить это, как в юности обходишь опасные улицы, где чужие пацаны. Туда потом можно будет вернуться, но когда будешь готов и сильнее. И лучше с неожиданной стороны.

Есть ещё одна мысль, вторая, при приближении к ней тоже мутит. Место, где он был перед тем, как наведаться в комиссариат и там узнать про взрыв на складе. Дом Мангелисов. Нет, не совсем так – от самой мысли про дом Мангелисов ничего плохого не происходит. Наоборот, он высится в памяти чётко и красиво, до последней щепочки. Про него думать даже приятно. Но сейчас не надо – когда о нём думаешь, становится так хорошо, что перестаёшь думать о чём-то другом. Надо немного добавить неприятного, для чистоты головы – как палец уколоть. Попробуем немножко качнуться фокусом внимания обратно к расспросам косматого. Только аккуратно, будто шпилькой в замке шаришь. Потихоньку, чтоб не сорвалось…

Р-раз. Проклятые качели – вперёд-назад, от комфорта к тошноте и обратно. Амплитуда уменьшается, в голове становится светлее. Надо же, пока он пытался найти баланс в голове, его уже успели поднять под руки и усадить на порожек машины – заднице больше не мокро и гораздо менее холодно. Мышь стоит рядом, смотрит встревоженно, но молчит. Поймала его взгляд, наклоняется, хочет что-то сказать. Нет! Молчи! Молчи, собьёшь с мысли! Отшатнулась, закрыла рот. Может, он сказал это вслух.

Где я был? Да, вторая мысль, от которой плохо. Не дом Мангелисов, а где-то рядом. В смысле не по адресу, а по смыслу рядом. Какая-то вещь, которая, если оказывается рядом с вопросами Робина, цепляет их, как один контакт за другой, и гремит сигнализация. Мерзкая дребезжащая сирена, от которой слабеют ноги. Если осторожно ходить вокруг этих двух мыслей кругами, отдельно вокруг каждой, снег приминается, и можно локализовать каждую. И понять, не глядя на них прямо, что они такое. Сказка такая вроде была. Про чудище, на которое нельзя смотреть, но один хитрый фраер взглянул в зеркало, и так одолел. Вот что-то вроде этого.

В руку пихают что-то тёплое. Фляжку. Кир, не задумываясь, поднёс ко рту и отпил большой глоток. Вкуса не почувствовал, но стало теплее и спокойнее. Потом фляжка, кажется, выпала из пальцев, но он не обратил на это внимания, он думал о другом. Всё было хорошо, пока косматый не спросил. Нет, не так. Он спрашивал много раз, так и эдак, с разных сторон – ровно как он сам сейчас пытается подступиться к неизвестному, но неприятному. И докопался-таки. Как – неясно. Об этом пока больно думать. То ли нашёл нужные слова, то ли просто долбил в одно и то же место, пока трещина не пошла. И тогда стало плохо. Вывод?

Встать надо, башка не варит совсем, а сидя заснуть недолго. Земля под ногами ходит как качели. Снова качели? Мышь пытается подхватить под локоть, помочь устоять, да куда там – весу в ней… как в мыши. Кир с размаху облокотился на жалобно скрипнувший капот, помотал головой. Так, вроде ноги держат. Возвращаемся к выводу. Если его, Кира, о чём-то как следует спросить, ему станет плохо. Если спрашивать не как следует, но о том же, то плохо не станет. Значит, что? Значит, до этого он что-то отвечал на эти вопросы. Отвечал, ничего не подозревая. Врал? Не знал? Не знал. Не знал, а когда подковырнули так, что не отвертишься – вырубился, как от апперкота. Всё небо в алмазах. Физиологическая, как сказал бы Робин, защитная реакция. Как у кумушки, к которой мигрень приходит, когда муженёк слишком долго докапывается, куда она семейные деньги снова спустила.

Знакомая ситуация.

Где про неё можно было услышать?

Это было давно. Цифра "шестнадцать" вспоминается. Или это число? Да, число, не цифра.

Шестнадцать.

Неважно, хрен с ней, с цифрой, или с числом – хрен с ним. Не это важно. Логически размыслив, от чего возникает защитная реакция такой силы, если спросить про что-то, чего ты как бы не знаешь, но на самом деле знаешь?

– Мышь! – он не был уверен, что его голос звучит достаточно громко, но Бригита услышала, снова приблизила лицо, – Мышь, что такое «шестнадцать»? Первое, что в голову приходит.

– Шестнадцать?

– Да, шестнадцать. Четырежды четыре. Академия. Это что-то из академии.

– Какой-нибудь пункт, параграф? Шестнадцатая статья кодекса?

– Шестнадцатая статья – проникновение со взломом, это не то. Почти то, но не то, это в голове.

– В голове. Академия. Шестнадцать. Не знаю, процедуры?

– Возьми в кармане леденец, милая. Шестнадцать процедур. Помнишь, на выпускном курсе. Дурацкие, низачем не нужные, их ещё отменить хотели.

– У нас и отменили. Ты же раньше учился.

– Всё таки отменили. Ха. Ха-ха-ха! – Кир хохотал и лупил кулаками по капоту, Бригита испуганно отшатнулась. – Отменили! Потому что они бесполезные, да?

– Ну… да. Нет практического смысла подвергать курсантов долгим и болезненным процедурам, предохраняющим от опасности, которой на практике не существует.

– Не существует! Ха-ха! Самый смешной анекдот года, мышь! Косматый куда, за коновалом убежал?

– Да, за врачом. К телефону.

– Отлично. А фляжка откуда?

– Констебль дал.

Кир повернул голову. Рядом и в самом деле стоял констебль. Совсем молодой, тощий, смотрел напуганно и с лёгкой брезгливостью, с какой обычно смотрят на душевнобольных.

– Что, топтун, пожар тушить не взяли тебя? Впрочем, пофиг. Дай руку, поможешь в тачку сесть, там теплее. Сейчас вот косматый вернётся, потом эскулап приедет, даст мне таблеточку или клизму, может, поставит, и я совсем огурцом буду. И потом мы поедем с косматым тётю Аду Мангелис за сиськи брать и в околоток тащить.

– Аду Мангелис? – Бригита непонимающе моргнула, – Ты же сказал, что…

– Ага. Я же сказал, что там всё нормально. Именно. И именно поэтому ты туда не поедешь. У тебя процедур не было. От спецвоздействия на сознание предохраняющих. А они, прикинь, реально работают, хоть и не так хорошо, как нам об этом пели. Плохо работают, если честно, из рук вон. Но лучше, чем никак. Слышь, молодой, фляжка твоя где? Дай-ка я ещё накачу…

0116. Бригита. Разговор по душам

Наверное это было плохой идеей, но Бригите так и не пришло в голову ничего лучше – поэтому она сидела за этим столом. На стене громко тикали часы. Большие, в вычурной рамке с государственным гербом. За окном падал снег, пахло чернилами, застоялым табачным дымом и чем-то сладким.

Когда час назад хмурый Робин и явно не вполне оправившийся Кир двинулись арестовывать Аду Мангелис, Бригита сказала:

– Нам всё ещё надо найти инспектора. Я пока займусь этим.

Кир посмотрел на неё долгим взглядом. Лицо его было серым, левый глаз залит кровью из лопнувших сосудов, пальцы подрагивали.

– У меня такое ощущение, мышь, что я сейчас кидаю в пчелиный улей гранату без чеки. Не буду тебе ничего говорить, сама всё понимаешь. Ты и так умнее меня, почти такая же умная, как косматый. Так что это… доклад по возвращении, и я надеюсь, в нём не придётся отмазываться от причастности к уничтожению ещё одного района.

Он захлопнул дверцу и сказал Робину: "Трогай". Бригита посмотрела вслед удаляющейся машине и направилась в противоположную сторону. Через квартал ей попался извозчик, которого она остановила, махнув удостоверением. Секунду помучившись совестью, высадила из пролётки пожилую супружескую пару и велела гнать к ближайшему телефону. Оттуда позвонила дежурному и сказала, что направляется в штаб погранзаставы. Не то чтобы она ожидала каких-то реальных неприятностей, но всегда лучше, когда свои знают, где ты.

И вот теперь она здесь. Наверное, это и в самом деле плохая идея, да. Если пограничники в сговоре с инспектором, и вместе они задумывают что-то плохое, ей вряд ли поможет и сообщение дежурному и даже пистолет, лежащий в сумочке – она, правда, так и не собралась проверить, сколько патронов в нём осталось. Но никаких более продуктивных идей в голову так и не пришло. Не затевать же слежку за заставой – в одиночку и при такой-то погоде? А если не знаешь, что делать – просто пойди и спроси. Это, по опыту Бригиты, срабатывало чаще, чем можно подумать.

Открылась дверь. Бригита подумала, что снова, в третий уже раз, заглянет секретарь (или как это называется у военных?) и скажет, что майор задерживается ещё на пять минут. Но это был майор Вархус, командир заставы, собственной персоной. Невысокий, плотный, с обширной багровой лысиной и пышными усами, как на старых портретах.

– Горячего вам, вижу, уже предложили, – он посмотрел на чашку в руках Бригиты так, будто это был последний чай из его личных запасов, – Чем могу помочь?

– У меня вопрос, касающийся столичного инспектора.

– Инспектора? Господина… – майор так сосредоточенно нахмурился, что чуть не сел мимо стула, – Ну да, я понял, о ком вы, госпожа младший следователь. И что с ним?

– Некоторое время назад он привлекал нескольких ваших людей для работы в порту.

– Допустим. Насколько мне известно, они делали это в неслужебное время, так что это не моя зона ответственности.

– В неслужебное?

– Да, у всех шестерых был недельный отпуск. Это всё, что вы хотели спросить?

– Вообще-то, нет. Кстати, – бросила Бригита как бы между прочим, – Мне интересно, почему он обратился за помощью к вам, а не в комиссариат.

– Это очень правильный вопрос, госпожа младший следователь, – майор неприятно улыбнулся уголком рта, – Подумайте, почему инспектор не стал просить поддержки у полиции.

– Если вы на что-то намекаете, то я не…

– Я не намекаю. Я, госпожа младший следователь, говорю прямо и открыто. Бездействие полиции и её вопиющая либеральность в обращении с врагами государства давно вызывают беспокойство. Как видите, и у высокопоставленных официальных лиц тоже.

Бригита усилием воли подавила вскипающее разражение, постаравшись, чтобы эта борьба не отразилась на лице.

– Либеральность, говорите…

– А как ещё это называть? Когда нарушителей порядка закрывают на два-три дня, а потом отпускают, когда бунтующую толпу у магистрата увещевают разойтись, вместо того, чтобы разогнать пулемётами. Когда нелюдь имеет больше прав, чем человек. Это вы как предлагаете назвать?!

– Это называется "законность", господин майор, – Бригите стоило большого труда не сделать чего-нибудь глупого, она просто крепче стиснула ручку чашки.

– Законность! – фыркнул майор, распушив усы, – Закон, госпожа младший следователь, должен охранять государство и его граждан, а не врагов.

– Этим полиция и отличается от армии. У вас есть враги и свои, а у нас есть граждане государства. Некоторые из которых нарушают законы – но от этого гражданами быть не перестают.

– Вот из-за таких как вы, с такими вот воззрениями, страна и летит в… – майор осёкся, явно проглотив ругательство.

– А у инспектора, значит, воззрения другие?

– Что вы ко мне прицепились? Я уже сказал, что не имею к этому отношения. Хотите знать – поговорите с бойцами напрямую. Если у вас больше нет вопросов, я попросил бы вас освободить помещение, у меня много работы.

– Вопросы есть. Ещё буквально два, коротких.

– Ну? – лицо майора понемногу багровело.

– Я видела здесь, в штабе, у многих ваших людей татуировки. Латная перчатка и молния. Кажется, организация "Железный кулак", верно?

– И что? "Железный кулак" не запрещён, как бы ни пытались этого добиться отдельные… – майор снова проглотил нецензурщину, – Отдельные лица в парламенте. И я, если вам это интересно, только одобряю подобные увлечения подчинённых – здоровый патриотизм службе не вредит. Второй вопрос?

– Не видели ли вы инспектора сегодня? Буквально часа полтора-два назад, например?

– Нет, не видел. Аудиенция окончена, – майор ткнул кнопку селектора на столе, – Михель, проводи госпожу младшего следователя до выхода!

Шагая по прокуренным коридорам, Бригита мрачно думала, что делать дальше. Единственный имевшийся вариант она благополучно запорола собственной несдержанностью. Кир бы на её месте наверняка сумел разговорить майора. Ловить пограничников в увольнительной и опрашивать их? Это долго, да и толку будет ещё меньше – её пошлют сразу и куда дальше.

Секретарь по имени Михель – единственный, пожалуй, вежливый и симпатичный из встреченных здесь людей – распахнул перед ней дверь и пожелал доброго вечера. Бригита рассеяно кивнула в ответ и с удивлением обнаружила, что извозчик так и ждёт её перед шлагбаумом КПП. На его широкополой шляпе и плечах тулупа лежал снег, мягкий тент пролётки провис под весом белой шапки. Хоть какие-то хорошие новости. Сейчас она сядет, прикажет медленнно двигать вперёд, а сама пока подумает над дальнейшими планами.

Она подошла к пролётке. Из-под тента ей тепло и добро улыбнулся инспектор.

– Здравствуйте, госпожа Лин. Надеюсь, не обидитесь, что я реквизировал вашего извозчика и попросил подождать. Хотел показать вам кое-что, забирайтесь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю