Текст книги "Схватка гигантов"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Все это слишком походило на учения. Мы и немцы повернули на почти параллельные курсы и ждали, пока дистанция сократится, прежде чем открыть огонь. Все вели себя хладнокровно и выполняли свои обязанности почти механически". Однако очень быстро англичане на своей шкуре ощутили, что кровавая реальность боя все-таки отличается от учебных стрельб. Как только немцы нащупали дистанцию, они начали добиваться попаданий. Они находились в более благоприятной позиции, так как солнце освещало английские корабли, а ветер уносил дым прочь, не мешая немецким наводчикам. Сразу после того, как немцы открыли огонь, "Лайон" и "Тайгер" получили по 3 попадания, зато немецкие корабли оставались невредимы еще 5 минут. Но потом снаряд с "Куин Мэри" вывел из строя одну башню "Зейдлица". Весь расчет башни погиб. Самое интересное, что уроки боя на Доггер-банке не пошли англичанам впрок. Снова началась путаница с распределением целей. 6 линейных крейсеров Битти не смогли разобраться с 5 германскими. "Дерфлингер" оставался необстрелянным почти 10 минут, прежде чем "Куин Мэри" перенес огонь на него и сразу добился попадания. Однако все это нельзя сравнивать с теми ударами, которые получали крейсера Битти. Лейтенант У.С. Чалмерс, находившийся на мостике "Лайона", вспоминает: "К 16.00 мы сцепились с врагом по-настоящему. Его стрельба была феноменально точной. Вражеские снаряды, падая в море вокруг нас, поднимали столбы воды выше наших труб. Эти фонтаны обдавали нас водой. Временами сквозь грохот боя мы слышали зловещее жужжание осколков, и мы видели сверкание полированной стали, когда они пролетали над мостиком. Я взглянул назад и увидел, как одна из наших шлюпок превратилась в облако щепок. Мы надеялись, что противник получает такие же тяжелые удары. Однако пять серых силуэтов регулярно выплевывали языки огня из орудий. Ничего страшного с ними явно не происходило. Мы ничего не могли сказать о нанесенных им повреждениях, так как в белом тумане не видели падений собственных снарядов.

На мостик прибежал окровавленный сержант морской пехоты. Он потерял фуражку, его одежда обгорела, и вообще он казался немного спятившим. Я спросил его, что случилось. Измученным голосом он ответил: "Сэр, башня Q взорвалась. Весь расчет погиб, и мы затопили погреба". Я посмотрел назад. Бронированная крыша башни Q загнулась, как крышка консервной банки. Из зияющей дыры поднимались клубы густого желтого дыма, стволы орудий беспомощно задрались вверх".

Снаряд с "Лютцова" пробил крышу средней башни флагманского корабля Битти и взорвался внутри. Как и на "Зейдлице" в бою у Доггер-банки, вспыхнули заряды в рабочем отделении под башней, огонь помчался по элеватору в погреб. Корабль мог погибнуть. Однако это не случилось. Командир башни майор морской пехоты Ф.Дж. Харви, который получил смертельное ранение, успел отдать приказ задраить двери погреба и затопить его. Когда огонь спустился в перегрузочное отделение, матросы в погребе успели захлопнуть двери. Позднее их так и нашли, держащимися за кремальеры дверей.

Из 100 человек расчета башни Q уцелели только двое. Но самообладание и исключительное мужество майора Харви спасло корабль. "В долгой, кровавой и славной истории Королевской Морской Пехоты нет другого имени и подвига, которые можно было бы поставить выше этих", – сказал Уинстон Черчилль. Харви стал первым из тех, кто заслужил Крест Виктории в этот день.

Но через 4 минуты с соединением Битти случилась первая катастрофа. С "Нью Зиленда" увидели, как "в "Индефетигебл" попали 2 снаряда с "Фон дер Танна". Один попал в полубак, второй – в носовую башню. Оба взорвались при попадании.

Потом прошло еще около 30 секунд, и корабль взорвался. Первый взрыв произошел в носовой части. Сначала вверх взлетело полотнище пламени, за которым поднялось облако густого темного дыма, совершенно скрывшее корабль из вида. В воздух полетели всяческие обломки. Совершенно целый 50-футовый паровой катер подлетел почти на 200 футов днищем вверх".

Так как на "Индефетигебле" никто не сумел закрыть двери в погреб башни А, весь экипаж погиб вместе с кораблем. Спаслись только 2 человека, которых потом подобрал германский миноносец S-16. Они были наблюдателями на фор-марсе. Моряки долгое время провели в холодной воде и едва не замерзли. Вместе с ними спасся командир "Индефетигебла" капитан 1 ранга Сойерби, у которого были оторваны рука и нога. В конце концов он умер от потери крови и переохлаждения.

Теперь эскадра Битти по численности сравнялась с вражеской. Битти решил использовать свое превосходство в скорости, чтобы увеличить дистанцию и дать своим кораблям небольшую передышку. Настала очередь Эван-Томаса. В течение последних 20 минут, пока линейные крейсера вели бой, он отчаянно пытался догнать их. Наконец примерно в 16.20 Эван-Томасу удалось сократить дистанцию между собой и противником до 19000 ярдов, и 5-я эскадра линкоров открыла огонь. По словам Шеера, "положение линейных крейсеров сразу стало критическим. Новый противник стрелял с необычайной быстротой и меткостью, тем более, что не встречал никакого сопротивления, так как наши линейные крейсера были заняты боем с кораблями Битти". "Фон дер Танн" сразу получил подводную пробоину и принял около 600 тонн воды. На "Зейдлице" одна башня была выведена из строя. Еще раз процитируем Шеера: "Стрельба английских линейных крейсеров не принесла больших повреждений нашим линейным крейсерам, но корабли типа "Куин Элизабет" произвели просто отличное впечатление".

В 16.10 была уничтожена главная радиостанция "Лайона". С этого момента все сообщения Битти Джеллико передавались с большой задержкой, так как сначала их приходилось передавать прожектором на "Принцесс Рой-ял". Через пару минут, когда расстояние между линейными крейсерами возросло до 1 amp;000 ярдов, Битти повернул на 4 румба на противника. 5-я эскадра линкоров тоже постепенно нагоняла противника.

Однако Битти не сумел удержать численное преимущество 9 против 5. Когда оба соединения шли на SSO, англичане получили новый удар.

Снова процитируем старшего артиллериста "Дерфлингера" фон Хазе.

"Куин Мэри" стрелял медленнее нас, но давал залпы всем бортом. Я мог видеть летящие снаряды и был вынужден признать, что противник стреляет прекрасно. Как правило, все 8 снарядов падали вместе, однако они почти всегда давали недолет или перелет. Только 2 раза "Дерфлингер" попадал под смертоносный град, и каждый раз он получал попадание 1 снарядом.

"Куин Мэри" пришлось плохо. Кроме "Дерфлингера" его обстреливал "Зейдлиц". Около 16.26 настал его черед. Сначала в носовой части вспыхнуло яркое красное пламя. Потом там произошел взрыв, и почти тотчас еще более сильный взрыв произошел в средней части корабля. В воздух полетели черные обломки, и немедленно после этого весь корабль был уничтожен ужасным взрывом. Поднялось гигантское облако дыма, мачты сложились внутрь, и все пропало в дыму. Наконец на месте корабля не осталось ничего, кроме густого облака черного дыма".

Офицер "Нью Зиленда" вспоминает: "Тайгер" шел со скоростью 24 узла всего в 500 ярдах за кормой "Куин Мэри". Он круто повернул влево и пропал в густом облаке дыма. Мы повернули вправо и прошли всего в 150 ярдах от "Куин Мэри". Дым немного развеялся, и стало видно, что кормовая часть, начиная от третьей трубы, еще держится на плаву, а винты вращаются. Но носовая часть уже скрылась под водой. Люди карабкались на крышу кормовой башни и выскакивали из люков. Когда мы проходили мимо, кормовая часть перевернулась и взорвалась. Огромные массы стали полетели в воздух, обломки начали падать в море вокруг нас. Мы еще не успели пройти мимо, как "Куин Мэри" окончательно пропал".

Унтер-офицер Э. Френсис сумел спастись из башни "X". Он стал одним из немногих счастливчиков.

"А потом произошел большой взрыв. Все на корабле внезапно стихло, как в церкви. Пол башни выгнулся, и орудия вышли из строя. Я высунул голову в люк в крышке башни. Кормовая 102-мм батарея была изуродована до неузнаваемости, и корабль имел сильный крен на левый борт. Я сообщил все это лейтенанту Эверту, и он приказал: "Покинуть башню". Я выбрался на крышу, за мной вылез лейтенант. Внезапно он остановился и полез обратно, так как подумал, что кто-то остался внутри. Я не могу без жалости думать о нем и тех прекрасных людях, которые служили вместе со мной в башне. Я могу писать только об их прекрасном поведении, но совершенно уверен, что и весь остальной экипаж от капитана до последнего юнги до конца исполнил свой долг… Два человека из расчета нашей башни, забыв о собственной безопасности, помогли мне выбраться на правый борт, где уже собралась небольшая толпа. Люди не стремились прыгать в воду, но что-то подсказало мне поскорее убираться. Я успел проплыть ярдов 50, когда ощутил сильный удар. Воздух наполнился летящими обломками. Я услышал бурление воды, сильно напоминающее шум прибоя. Это вода бурлила в отсеках тонущего корабля. Я не успел ничего толком сообразить, как воронка засосала меня. Я почувствовал, что тону. Но я все-таки пытался вынырнуть. Когда что-то ударило меня, я схватил этот предмет. Это оказалась подвесная койка, которая вынесла меня на поверхность скорее мертвого, чем живого… Когда я пришел в себя, то чувствовал себя очень плохо и наглотался нефти. Я сумел стереть ее с лица и осмотреться. Так как я больше никого не видел, то решил, что один уцелел из всей команды нашего прекрасного корабля. Как долго я пробыл в воде, пока не примчались наши эсминцы, я не знаю. Но "Петард" заметил меня, и мне бросили линь, который я тут же схватил. Меня вытащили на палубу".

Слова Битти, которыми он отреагировал на гибель второго из его линейных крейсеров, вошли в анналы Королевского Флота. Адмирал невозмутимо бросил Четфилду: "Похоже, что-то неладно с нашими проклятыми кораблями сегодня". И спокойно приказал изменить курс, чтобы еще больше сократить дистанцию до противника. Все его офицеры и матросы были полны той же холодной решимости. И в 16.28 англичане с удовлетворением увидели, как немецкие крейсера отворачивают. Они больше не могли выдерживать огонь тяжелых британских орудий. Сам Хиппер был вынужден признать, что от катастрофы немцев спасло лишь скверное качество английских снарядов. В то же время следует отметить, что вклад 5-й эскадры линкоров был не столь велик, как часто принято говорить. Это можно увидеть из следующей таблицы: Попаданий в британские корабли С линейных крейсеров"Лайон"10 "Принцесс Ройял"2 "Куин Мэри"4 (потоплен) "Тайгер"4 "Индефетигебл"4 (потоплен) "Барэм"2 "Уорспайт"3 "Малайя"3 Всего32 (с 5 кораблей) Попаданий в германские корабли С линейных крейсеровС линкоров"Лютцов"4-"Зейдлиц"4-"Фон дер Танн"12"Мольтке"12Всего14 (с 10 кораблей) У Хиппера имелась еще одна причина повернуть. В 15.55 Битти, абсолютно не считаясь с "Боевыми инструкциями Гранд Флита", поднял сигнал своим эсминцам: "Появилась благоприятная возможность атаковать". Но его линейные крейсера шли с такой скоростью, что британские эсминцы столкнулись с серьезной проблемой – они просто не могли обогнать эскадру Битти. 9-я и 10-я флотилии Голдсмита, оказавшись между линейными крейсерами, своим дымом только мешали стрелять артиллеристам Битти.

Выполнить атаку удалось только эсминцам 13-й флотилии. В 16.15 лидер флотилии легкий крейсер "Чемпион" оказался далеко впереди "Лайона", и капитан 1 ранга Фэри бросил свои 8 эсминцев на противника. К ним успели присоединиться 4 эсминца Голдсмита. Эти 12 кораблей атаковали 3 дивизионами под командованием капитана 2 ранга Бингхэма ("Нестор"), капитан-лейтенанта Сэмса ("Обдюрейт") и капитанлейтенанта Корлетта ("Нарборо"). Им навстречу бросилась немецкая 9-я флотилия, которую вел коммодор Гейнрих на легком крейсере "Регенсбург". Завязалась жаркая стычка. С борта "Никейтора" она выглядела так: "Мы обошли колонну наших линейных крейсеров на скорости 34 узла.

Почти одновременно мы увидели вражеские эсминцы, выходящие из-за линии германских кораблей. Когда мы оказались по носу от вражеских кораблей, то повернули и выпустили первую торпеду с дистанции 9000 ярдов. Теперь мы оказались в пределах досягаемости орудий германских эсминцев, которые шли навстречу со скоростью 30 узлов. Мы перешли на беглый огонь всеми орудиями и с удовлетворением увидели множество попаданий. Два вражеских эсминца остановились, один имел сильный крен на правый борт. [V27 и V-29, которые позднее затонули] Стрельба остальных была очень неточной, и мы не получили попаданий. Все это время мы находились под неприятно плотным огнем противоминной артиллерии германских линейных крейсеров. Мы не получили ни одного попадания просто чудом. Я должен отметить, как капитан управлял кораблем. В течение всего боя он стоял на мостике, покуривая сигарету".

Встречная атака эсминцев превратилась в рукопашную на "ничейной земле". Битти и Эван-Томас уклонились от всех 18 торпед, выпущенных германскими эсминцами. Хотя Хиппер тоже отвернул, чтобы уклониться от 20 торпед, выпущенных эсминцами Фэри, "Петард" (капитан-лейтенант Томсон) сумел добиться попадания в носовую часть "Зейдлица". Однако линейный крейсер сохранил скорость и остался в строю.

Обстоятельства помешали 1-й флотилии капитана 1 ранга Рупера и большей части эсминцев Голдсмита принять участие в этой атаке. Кроме того, крейсера Нэпира и Александер-Синклера оказались в тылу. Но в 16.20 эскадра Гуденафа сумела занять позицию впереди британских линейных крейсеров, чтобы вести разведку. Битти с момента первого контакта уже прошел 50 миль по направлению к Хорнс-рифу. Хотя он вел бой с Хиппером, никаких других германских кораблей он не обнаружил, и имел все основания поверить ошибочному заключению Адмиралтейства, что основные силы германского флота остались в порту. Если бы Шеер сохранял прежнюю скорость 15 узлов и курс NW, то Битти уже заметил бы его. Но германский адмирал повернул на запад, чтобы зажать британские линейные крейсера между эскадрой Хиппера и собственными силами. Однако "Франкфурт" сообщил о присутствии 5-й эскадры линкоров. В тот момент германский Линейный Флот шел длинной кильватерной колонной, которую возглавляла эскадра Бенке. Шеер был вынужден повернуть на северо-запад, чтобы как можно быстрее прийти на помощь Хипперу. Лейтенант Теннант, находившийся на мостике "Ноттингема", вспоминает: "Мы находились в 1500 ярдах впереди наших линейных крейсеров и в 13000 ярдов от противника, когда внезапно слева по носу из тумана подивилась длинная колонна кораблей. Мы вместе с остальными крейсерами пошли на них, чтобы иметь возможность сообщить командующему [Битти], кто это".

В 16.38 все иллюзии Джеллико и Битти относительно места пребывания Шеера были рассеяны. "Саутгемптон" отправил радиограмму: "Вижу неприятельский линейный флот на SO, курс N". Через минуту аналогичное сообщение прислал "Чемпион". Когда Битти услышал это, то сразу понял, что идет прямо в западню. До этого он был совершенно уверен в исходе боя. Хотя он потерял 2 линейных крейсера, оставшиеся 4 вместе с линкорами Эван-Томаса могли уничтожить 5 кораблей Хиппера. Но теперь ситуация изменилась, и ему следовало уходить sOT превосходящих сил немцев. Но у него имелась еще одна задача. Он должен был вывести германские линкоры прямо на Линейный Флот Джеллико, который находился в 50 милях к северу.

Битти отреагировал на сообщения Гуденафа и Фэри поворотом на обратный курс, хотя он задержал этот поворот до 16.40. Только когда он сам увидел на юго-западе I на расстоянии 11 миль дымы и мачты линкоров Шеера, адмирал приказал поворачивать. Как и ранее, когда пришло сообщение "Галатеи", Битти повернул свою эскадру последовательно. Это было очень рискованно, так как концевые корабли его эскадры могли попасть под сосредоточенный огонь Флота Открытого Моря. К счастью, Хиппер был занят боем с 5-й эскадрой линкоров. Битти повезло еще в одном – концевой корабль его колонны "Нью Зиленд" завершил поворот раньше, чем показались линкоры Шеера.

Но линкорам Эван-Томаса пришлось гораздо хуже, причем снова по причине глупости командира эскадры. Битти поднял флажный сигнал, приказывающий поворачивать, в 16.40. Однако его не различили ни на "Барэме", который находился в 7 милях от "Лайона", ни на "Тайгере". Опять отличился флаг-офицер Битти лейтенант Сеймур, который не удосужился продублировать приказ прожектором. И в который раз ЭванТомас решил тупо ждать приказа, двигаясь прямо навстречу главным силам германского флота. В этом бою командир 5-й эскадры линкоров выказал прямо-таки патологическую боязнь самостоятельности, превратившись в простой транслятор приказов старшего начальника, но зато транслятор в золотых эполетах. Через 6 минут после поворота Битти повторил сигнал, и опять-таки флагами. 5-я эскадра сумела разобрать его, лишь когда "Лайон" оказался прямо на траверзе у "Барэма". А потом Эван-Томас совершил еще одну ошибку, тоже приказав поворачивать последовательно, а не все вместе. Битти надеялся, что 5-я эскадра отвлечет на себя огонь линейных крейсеров Хиппера и облегчит положение его собственных кораблей. Однако Эван-Томас решился поворачивать только в 16.57 и попал под огонь линкоров Шеера. Германская 3-я эскадра линкоров сосредоточила свой огонь на точке поворота, и под обстрел поочередно попали "Барэм", "Вэлиант", а потом "Уорспайт". Первый и третий получили повреждения, но "Вэлианту" повезло. Зато когда пришел черед поворачивать "Малайе", "точка поворота стала очень горячим местом. Снаряды сыпались градом, и крайне сомнительно, чтобы нашему кораблю, замыкавшему строй, удалось избежать повреждений, если бы командир [капитан 1 ранга Бойл] по собственной инициативе не повернул раньше". Хотя 5-я эскадра линкоров отвлекла на себя огонь противника от крейсеров Гуденафа, этот поворот следует считать грубой тактической ошибкой, в которой в равной степени виноваты Битти и Эван-Томас.

Британские линкоры спасла от гибели их толстая броня и меткая стрельба. Круто отвернув, чтобы уклониться от атаки 13-й флотилии, Хиппер продолжал следовать на юг, пока в 16.45 с мостика "Лютцова" не заметили линкоры Шеера. Через 12 минут Хиппер совершил ту же самую ошибку, что и Битти – он повернул вправо на 16 румбов последовательно. Его линейные крейсера попали под огонь "Барэма" и "Вэлианта" и могли пострадать еще больше, если бы "Уорспайт" с "Малайей" не перенесли огонь на головные линкоры Шеера. Самое интересное, что этот ошибочный маневр Хиппер и Эван-Томас выполнили одновременно. Старший помощник "Уорспайта" так увидел все это: "Вскоре после поворота я внезапно увидел на правой раковине весь Флот Открытого Моря. По крайней мере, я видел мачты, трубы и бесконечную цепь оранжевых вспышек вдоль всей колонны. Шум их снарядов, падающих недолетами и перелетами, оглушал. Все время раздавалось леденящее "Бах! Бах! Бах!" Я почувствовал один или два сильных толчка, но даже не подумал, что мы получили попадания. Мы достаточно быстро выполнили поворот "Зеленый 120" (поворот вправо на 120°). Я отчетливо различил, как 2 наших залпа попали в головной германский линкор. Столбы желтого огня поднялись выше мачт. На носу и корме у него начались сильные пожары".

В это время попадания получили "Кениг", "Гроссер Курфюрст" и "Маркграф".

Буквально через минуту после того, как были обнаружены вражеские линкоры, Битти отозвал эсминцы Фэри. Дивизионы "Обдюрейта" и "Нарборо" выполнили приказ.

Сначала решили отходить и "Нестор" с "Никейтором". Один из офицеров "Никейтора" вспоминал: "По пути назад мы прошли мимо остановившегося беспомощного "Номада". Мы запросили его, нуждается ли он в помощи, но капитанлейтенант П. Уитфилд сказал нам, чтобы мы шли дальше. Заметив слева по носу колонну линкоров, я воскликнул: "Теперь все в порядке, это Пятая эскадра линкоров". Но это заблуждение длилось не более секунды. Более внимательный взгляд показал, что это были немцы, и "Нестор" шел в атаку на них. Очень скоро мы оказались под плотным градом снарядов. Мы обстреляли из всех орудий легкий крейсер в голове колонны, дистанция не превышала 3000 ярдов. "Нестор" решил довести атаку до конца. Как только вражеский линкор показался на прицелах наших торпедных аппаратов, "Нестор" получил попадание, и нам пришлось положить лево руля, чтобы не столкнуться с ним. "Нестор", поняв, что выведен из строя, приказал нам присоединиться к "Чемпиону", и мы отвернули. Командир эсминца лишь позднее узнал, что мы так и не выпустили нашу последнюю торпеду.

Несмотря на настоящий вихрь падающих вокруг снарядов, мы получили попадания только несколькими осколками".

Зато поврежденным "Нестору" и "Номаду" спастись не удалось. Один из офицеров этого эсминца вспоминал: "Целая эскадра германских линкоров использовала нас в качестве мишени.

Мы находились всего в 2000 ярдов от головного, когда выпустили нашу последнюю торпеду, поэтому мы находились буквально на дистанции пистолетного выстрела для их 280-мм и 305-мм орудий. Корабль начал тонуть кормой и постепенно погрузился, но всему экипажу удалось спастись до того, как он затонул. Плавали мы недолго, германский эсминец поднял нас из воды. Следующие два с половиной года мы были "гостями" кайзера".

Капитан 2 ранга Бингхэм, который получил Крест Виктории за руководство дивизионом во время этой отважной атаки, через 4 дня отправил жене письмо из Германии, в котором так описывал конец "Нестора": "Уитфилд и я остались, словно ягнята за заклание, на пути Флота Открытого Моря. Мы пережили несколько очень неприятных минут, когда вражеские орды подходили все ближе, а никого из наших не было видно.

Падение первых снарядов принесло нам облегчение. Я приказал спустить шлюпки. Отвечать я не мог, так как мои орудия были слишком малы. Я понимал, что нас прикончат в считанные минуты, и отдал приказ: "Спасайся, кто может!"

Старший помощник М.Дж. Бетелл стоял рядом с командиром. Бингхэм спросил у него: "А мы теперь куда пойдем?" На это Бетелл спокойно ответил: "Надеюсь, что в рай". После этого он бросился на помощь раненному матросу. Снова обратимся к письму Бингхэма.

"Мы бросились в шлюпки и отвалили. "Нестор" затонул в считанные секунды, задрав нос вверх. Мы трижды прокричали "Ура!", когда он скрывался под водой, а потом запели "Типперери" и "Боже, храни короля".

Позднее германские эсминцы подобрали 75 человек из 83 моряков моего экипажа. Им пришлось провести этот бой в крысиной дыре в трюме в полной уверенности, что британские эсминцы перехватят и потопят нас.

Это было нашим самым горячим желанием, хотя это и могло стоить нам жизни. Можешь ты представить себе наши чувства каждый раз, когда они играли боевую тревогу и начинали грохотать их орудия? Однако каюта была чистой и теплой, мы получили еду и вино. Германские офицеры были очень добры. В конце концов, измученный организм взял верх, и я крепко уснул!"

Бетелл в плен не попал…

Тем временем Гуденаф решил сыграть в Нельсона и "приложил подзорную трубу к слепому глазу". Он сделал вид, что не заметил приказа Битти возвращаться. 2-я эскадра легких крейсеров продолжала следовать на SO до тех пор, пока не оказалась на расстоянии 13000 ярдов от германских линкоров. В 17.00 "Саутгемптон" сумел передать по радио состав сил Шеера, их курс и скорость.

"Для нас было не слишком хорошо пытаться вести бой с линкорами своими 152-мм орудиями. Поэтому, после того, как мы сообщили о неприятеле, единственное, что нам оставалось – убираться как можно скорее. Снаряды рвались рядом с "Ноттингемом" и поднимали столбы воды высотой с наши мачты. Другие рвались недолетами в 100 ярдов, и осколки свистели у нас над головами. Часть их попадала в корабль, но жертв пока не было. Нет нужды говорить, что все это время мы следовали полным ходом. Так как за нами гнался весь германский линейный флот, нам здорово повезло, что в машинном отделении не отказала ни одна деталь".

Гуденаф теперь следовал на север в кильватерной струе 5-й эскадры линкоров. Он сделал все возможное, чтобы стереть из памяти ошибки, допущенные им 16 декабря 1911 года.

Тэрвитт, перехватывая по радио донесения Гуденафа, буквально не находил себе места.

Он несколько раз запрашивал инструкции у Адмиралтейства. Но единственное, чего он добился – приказа завершить заправку топливом. "Вероятно, позднее вам придется сменить легкие крейсера и эсминцы Флота Линейных Крейсеров". Но пылкой натуре Тэрвитта этого было мало. В 17.15 он передал: "Я выхожу в море". Через 20 минут прилетел нервный окрик Адмиралтейства: "Немедленно возвращайтесь в порт и дожидайтесь приказов". Глупость этого приказа стала очевидной, когда после полуночи Тэрвитгу все-таки приказали следовать в район боя. Но теперь его 5 легких крейсеров и 19 эсминцев уже не сумели принять в нем участие. Первый Морской Лорд считал, что корабли Тэрвитта нужно держать в готовности на случай, если Шеер отправит часть сил на юг, чтобы совершить набег на Дауне. Впрочем, даже если бы Гарвичские Силы и успели прибыть на место, вряд ли бы они серьезно повлияли на исход боя.

Как только Джеллико получил первое донесение "Галатеи", он приказал дать полный ход. В 14.55 скорость была увеличена до 18 узлов, а в 16.00 – до 20 узлов. Следуя курсом SO, его линкоры пытались сблизиться с линейными крейсерами. Расстояние между ними было на 12 миль больше, чем предполагалось, так как Джеллико потратил много времени на досмотр подозрительных траулеров, которые якобы вели радиопередачу. Однако в 15.10 он приказал броненосным крейсерам Хита и Арбетнота выдвинуться на 16 миль вперед от "Айрон Дьюка". 3-я эскадра линейных крейсеров вместе с легкими крейсерами "Честер" и "Кентербери" и 4 эсминцами увеличила скорость до 22 узлов, чтобы соединиться с Битти. Джеллико в 16.05 одобрил эту инициативу Худа. Через 25 минут на британских линкорах боцманские дудки отсвистали боевую тревогу. Это произошло, когда Джеллико получил неожиданный подарок – сообщение Гуденафа о замеченных линкорах Шеера, которые находились в 50 милях от британских линкоров. В 17.00 Адмиралтейство получило радиограмму, которую ждало целых два года: "Генеральное сражение неизбежно".

Чтобы позволить Джеллико установить контакт с Шеером и помешать немцам ускользнуть, Битти должен был обогнать Хиппера и вынудить его повернуть на восток.

Это не позволило бы Хипперу обнаружить британский Линейный Флот и предупредить Шеера. Поэтому Битти после поворота на NNO сохранил скорость 25 узлов и к 17.10 оторвался от Хиппера. Более тихоходная 5-я эскадра линкоров продолжала бой еще 20 минут с германскими линейными крейсерами, 1-й и 3-й эскадрами линкоров. Они увеличили скорость до 20 узлов, в результате чего броненосцы Мауве отстали. Однако, хотя 4 британских линкора находились под огнем немцев почти полчаса, Шеер так и не сумел повредить ни одного из них достаточно сильно, чтобы тот потерял ход и стал жертвой немцев. Самые тяжелые повреждения получил "Малайя". Его 152-мм батарея правого борта была практически уничтожена, линкор получил 2 подводные пробоины, но ход не снизил. Зато 381-мм орудия британских линкоров нанесли ощутимые удары "Гроссер Курфюрсту", "Маркграфу", "Зейдлицу" и уже поврежденному "Лютцову".

"Дерфлингер" тоже получил пробоину ниже ватерлинии. Корабли Эван-Томаса оказались отлично построены, а их экипажи заслуживают всяческих похвал за мужество и выучку.

Однако следует отметить, что линкоры Бенке и Шмидта стреляли гораздо хуже своих же линейных крейсеров. Лейтенант Кинг-Хэлл с "Саутгемптона" вспоминал:

"5-я эскадра линкоров представляла собой прекрасное зрелище. Они попали под сосредоточенный огонь 12 германских тяжелых кораблей, но, казалось, это их совершенно не беспокоит. Стрельба немцев не произвела на меня большого впечатления. Но наше собственное положение было не слишком приятным. Полдюжины старых германских броненосцев в хвосте колонны находились слишком далеко, чтобы стрелять по 5-й эскадре линкоров. Но мы находились на расстоянии 15000 – 16000 ярдов от них, то есть в пределах дальнобойности их орудий. Поэтому они начали упражняться в стрельбе по нашей эскадре. Я находился в кормовом посту управления с полудюжиной матросов. Мы спрятались за обшивкой толщиной в десятую дюйма и жевали ветчину. Нам казалось лишь вопросом времени, когда именно 280-мм снаряды накроют нас. Ведь не могут же они постоянно давать недолеты или перелеты".

Но немцы так и не сумели пристреляться. Капитаны Гуденафа применили тактику охоты за залпами, направляя крейсера прямо к месту падения вражеского залпа. Поговорка о том, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, оказалась справедливой. Судя по всему, немцы не были знакомы с этой тактикой, потому что Шеер сделал довольно глупое замечание относительно действий Гуденафа: "Их судорожное и бессмысленное метание взад-вперед заставляло думать, что наш огонь так повлиял на них, что они просто не знали, куда нужно поворачивать".

Еще два небольших корабля доставили некоторое беспокойство германским линкорам.

Это были эсминцы "Онслоу" капитан-лейтенанта Дж. Тови (Будущий адмирал флота лорд Тови) и "Морсби" капитан-лейтенанта Р. Алисона. В 17.00 Тови обнаружил, что идет прямо на германские линкоры, не имеющие миноносного прикрытия. Такую возможность было просто грешно упустить. Он бросился в атаку, приказав "Морсби" следовать за ним.

Но прежде чем эсминцы сумели выпустить торпеды, крейсера 4-й Разведывательной Группы обстреляли их и вынудили отвернуть. Тови повернул "Онслоу" влево и прекратил атаку. Алисой повернул вправо и совершил еще одну попытку. С дистанции 8000 ярдов он выпустил торпеду в третий корабль в колонне Шеера – линкор "Кронпринц Вильгельм".

Хотя торпеда прошла мимо, Алисой так умело управлял своим эсминцем, что остался совершенно невредим под градом вражеских снарядов.

В 17.40 Битти, который больше не видел Хиппера, решил, что пора приступать к выполнению главной задачи, и повернул на NNO. Почти в это же время Шеер, который решил, что противник улизнул от него, приказал Хипперу возобновить погоню.

Германские линейные крейсера повернули на NW. В результате через 10 минут они попали под перекрестный огонь. Линейные крейсера Битти обстреливали голову колонны Хиппера, а 5-я эскадра линкоров вела огонь с правого крамбола. У Хиппера просто не было иного выбора, как повернуть назад. Сначала он попытался повернуть только на 45°, но к 17.55 совместный огонь 8 британских кораблей нанес новые тяжелые повреждения германским линейным крейсерам. Освещение благоприятствовало английским наводчикам, тогда как немцы видели только смутные силуэты, едва различимые в тумане.