Текст книги "Пионер гипнотизёр спасает СССР (СИ)"

Автор книги: Александр Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Отец и все остальные присутствующие смотрели на меня очень удивлённо, а я чувствовал сильнейшее ментальное сопротивление, похоже собравшиеся тут люди обладали не самой слабой волей, но и я был довольно зол, поэтому продолжил.

– Кроме этого вы будете работать с максимальной эффективностью и с максимальной самоотдачей…, – тут я запнулся, почувствовав, что у меня по подбородку течёт что-то тёплое, но только я собрался продолжить как один из сурово выглядящих мужчин из президиума начал вставать вытянув в мою сторону руку.

– Это чей ребёнок? Немедленно его уберите! Он мешает нам проводить совещание…

От такой наглости (никакого совещания по факту не проводилось, так как никто не спрашивал мнения инженеров из зала) я натурально озверел, и не обращая внимания на потемнение и появившиеся красные круги в глазах, вложил все свои внутренние силы в одну единственную фразу: “Вы перестанете лгать себе и окружающим и будете всегда делать то что должны!”. Как только я закончил говорить, как глаза у меня затянула мгла и почувствовав странное чувство полёта потерял ощущение своего тела.

Отступление

Дородный мужчина в одном полотенце намотанном на бёдра, отдуваясь забрался на полку.

– Уф… Уф… Уф… Ну уважил Сергей Петрович… Уважил… Банька оно после этого, завсегда очень кстати… А зам твой, Александр Сергеевич, чего не приехал, обещался ведь тоже?

– Да у него что-то странное на совещании произошло, Кто-то из инженеров сына с собой притащил, завод показать, а то возьми и зайди в зал прямо во время совещания. Да не просто так зашёл, а указывать принялся как им работать, а потом взял и сознание потерял, пока туда-сюда, в сознание приводили, да прочее, часть ИТР скооперировались и решение по нашей задаче выдали.

– Ты же говорил что тема эта тебе не нужна и министерский запрос на тормозах спустишь?

– Я думал возни много, часть станков останавливать придётся, а тут, Сергеич говорит что решение такое ему предложили, что не только под новую тему производственные лини менять не надо будет, в существующие всё интегрируем, так ещё и текущий план перевыполним не на 3 %, а на 15%

– Ну, 15 %, тут он хватанул… – толстяк добродушно рассмеялся.

– Да конечно, но хватит о делах, давай-ка мы ещё по рюмашке…

Глава 8

Медленно плыву во тьме. Тьма окружающая меня настолько плотная, что кажется что её можно потрогать рукой, но несмотря на моё желание, не могу пошевелить даже пальцем. Постепенно пространство вокруг меня сереет и появляются, сначала редко, а потом всё более и более часто, цветные огоньки. Одни из них горят ровно, другие мигают, и их мигание сне что-то напоминает. Наконец света становится достаточно, чтобы разглядеть что я нахожусь внутри какого-то устройства, накрытый полупрозрачным чехлом. Снаружи подсвеченные огнями стоят несколько фигур. Я тянусь к ним и вглядываюсь, стараясь разглядеть их подробнее, но вдруг открываю глаза.

Обведя вокруг мутным взглядом вижу, что лежу на стульях в каки-то кабинете, а рядом стоит отец и разговаривает с кем-то по телефону. Увидев что я очнулся, он бросив трубку подошёл ко мне.

– Даня ты как? – встревоженно спросил он.

– Нормально… – сказать это было непросто, но я справился.

– Ты полежи-полежи, сейчас доктора найду…

– Не надо докторов, со мной всё в порядке.

– Какое там в порядке, ты вон в крови весь, и сознание потерял

– На солнце просто перегрелся, сейчас умоюсь и нормально будет, – я изображая бодрость встал со стульев и пошёл в сторону выхода из кабинета. Каждый шаг давался мне чрезвычайным напряжением воли, но я старался этого не показывать. Отец с удивлением и недоверием смотрел на меня.

– Где здесь туалет?

– По коридору направо… – растерянно пробормотал он.

Я вышел из помещения и бодрым шагом добрался до двери с нарисованным мужским силуэтом. Внутри я немного привёл себя в порядок – умыл лицо и кое-как смыл свернувшуюся кровь с подбородка. Вид у меня был конечно ещё тот. Ну да ладно, сейчас главное покинуть это место и немного отлежаться.

Вместе с взъерошенным отцом покинул территорию предприятия, судя по перешёптываниям тёток на посту охраны, завтра произошедшее будет новостью номер один во всяких новостных лентах, или что они тут используют.

Добравшись домой я сразу прилёг на кровать пытаясь перейти в режим медитативного состояния пока за стенкой мать что-то строгим голосом выговаривала что-то виновато лепечущему отцу.

Похоже я всё-таки тороплю события и мне надо больше времени посвятить развитию внутреннего самоконтроля. Все эти внезапные приступы злости до добра меня не доведут. Но несмотря на все попытки успокоиться, я почему-то каждый раз как вспоминал ситуации когда кто-то не работал с полной самоотдачей, посредственно или спустя рукава, а особенно если работу намеренно саботировали – это ввергало меня в неконтролируемую ярость.

Но долго заниматься самокопанием мне не дали. В дверь квартиры позвонили, и притихшие родители пошли открывать. Услышав несколько обрывков фраз из прихожей я насторожился и обратился в слух.

Как оказалось, если неудачи начинают случаться то они происходят одна за другой. К отцу пришли представители местных органов правопорядка – гараж в котором я хотел организовать мини производство, сгорел. И не просто сгорел (хотя не дотла, его довольно быстро потушили находившиеся рядом люди) так ещё и привлёк нежелательное внимание. Я так и не понял как там очутились силы правопорядка, но рассматривая внутренности гаража они обнаружили полусобранную установку. Которая вызвала у них странные ассоциации. Почему-то они решили что в гараже производится некий “самогон”. Теперь когда я переделал систему помощи, на визуальные подсказки по предметам и людям в поле зрения, то лишился кратких справок по местным терминам и понятиям. Так что в чём обвиняли отца я так и не понял. Но вслушиваясь в происходящий на кухне разговор, сам не заметил как, перешёл в спящий режим.

О том что я нахожусь внутри собственного нейропространства я понял только по тому что вдруг понял что уже некоторое время наблюдаю за инфослепком сознания реципиента, который мило общается с инфослепками каких-то школьниц. Поняв где я нахожусь я переключился на своё инфопространство и погрузился в восстанавливающую медитацию. Что бы не произошло, это всё поправимо, самое главное я жив, а значит смогу выполнить свою миссию.

Эта мысль была довольно неожиданной. От удивления аж прервал медитацию и чуть не вышел из спящего режима. Миссия? У меня есть миссия? Это было очень любопытно и неожиданно. Похоже моя теория о том что рано или поздно я вспомню что-нибудь из своего прошлого верна, и у меня в памяти потихоньку начинают появляться воспоминания. Сначала, видимо появятся самые последние воспоминания. Это неплохо, но в чём же моя миссия? Сколько бы я не сосредотачивался, вспомнить что-то ещё у меня так и не вышло, так что поняв тщетность этих попыток я опять перешёл в медитативное состояние.

Разбудили меня перед самым ужином, вернее я сам проснулся, так как организм приученный к определённому расписанию принялся подавать вполне определённые позывы. Взволнованные родители с тревогой смотрели на меня пока я хлебал суп, а после ужина отец попытался поговорить со мной на предмет того что я устроил в гараже. Пришлось повторно рассказать об идее установки по переработки мусора в промышленное сырьё. А то что сотрудники сил правопорядка нашли внутри ёмкости, шланги, трубки и прочие подозрительные части так это просто компоненты установки по пиролизу-гидролизу отходов.

Не знаю что он подумал, но от меня отстал, попросив только вернуть ключи от гаража. Судя по всему мне надо искать новое помещение для размещения установки. Несмотря на произошедшее, я не собирался отказываться от своей идеи по внесению некоторых улучшений в свой быт. Ну и быт местных конечно, ведь невозможно одно без другого.

Ночью я продолжил заниматься восстанавливающими упражнениями, а вот следующий день, принёс мне немало сюрпризов.

В первую очередь это было даже не перешёптывания одноклассников, и странные взгляды в мою сторону, а то что моя соседка по парте заявила мне:

– Я больше, Даня, не буду давать тебе списывать! Тебе следует учиться самостоятельно. Долг каждого советского школьника преодолевать трудности и превозмогать опасности, – сказав это она вздёрнув нос отвернулась от меня, впрочем, кося взглядом в мою сторону. Видимо ожидая что я попытаюсь как-то переубедить её. Но я не стал этого делать. Всё же, я не зря старался нивелировать своё воздействие на других людей (к которым у меня не было претензий), а перекраивать мышление этой девушки в угоду своих желаний это не самый этичный поступок.

Хотя стоило мне задуматься о возможности управлять поступками Кати, как мой организм как-то странно стал реагировать, а в голове сами собой стали появляться самые разные образы, наподобие тех, что я видел в той части нейроапространства отведённого под песочницу для сознания реципиента.

Следствием этого демарша стала “пара” у меня в дневнике, за невыполненное домашнее задание. По мне, так это довольно глупая оценка способностей, но коль уж тут так принято то я не стал спорить или возмущаться. У меня был план как избежать подобных ситуации в дальнейшем.

Так же для меня стало откровением, то как несколько ребят на перемене, собравшись тесной группой, что-то быстро передавали друг другу. Благодаря всплывающим подсказкам и тому что я успел разглядеть край цветастой упаковки – выяснил что это некий “фарцовщик”. Ситуация с “дефицитом”, “очередями” и “по записи” породила неких “фарцовщиков” которые обменивали различные, редко доступные предметы на обменные жетоны. Причём курс обмена был сильно завышен относительно рекомендуемого правительством. Сейчас у меня не было ни моральных ни физических сил прекратить это безобразие (несмотря на довольно продолжительную медитацию, я всё ещё ощущал моральную слабость и ментальное опустошение), но я запомнил этих товарищей, и дополнил информацию в собственной базе данных чтобы в последующем разобраться с ними.

Но и после уроков, меня ожидало разочарование. В радиокружке ребята ходили мрачные, малоразговорчивые и работа у них было видно, что не шла. Расспросив их о произошедшем в гараже я узнал что они для проверки индукционной установки, подключили её к электросети не дожидаясь меня. А так как установка, которую я им описал, была довольно мощной, а материалы, что были использованы для её постройки – были найдены на свалке, не удивительно, что, что-то пошло не так. Часть элементов расплавилась, часть замкнула, от чего и произошло возгорание. Хорошо хоть рядом ходило несколько странных людей (по описанию я узнал тех людей которым делал внушение перестать употреблять спиртосодержащие напитки), они и помогли потушить возгорание. Всё произошло бы достаточно кулуарно, если бы не служители правопорядка заинтересовавшиеся собранием лиц ранее замеченных в нарушении правопорядка.

Но кроме этого ребята начали высказывать сомнения в необходимости этой работы. Они жаловались на нехватку времени, сил и вообще предлагали вернуться к изначальному проекту “робота”. Но тут мне удалось немного изменить ситуацию даже не прибегая к внутренним силам.

– В наш век, когда технический прогресс шагает по планете семимильными шагами, разве могут советские пионеры в Нашем лице подорвать высокое доверие Партии и Правительства и вместо разработки проекта с высокой новизной технических решений, представит какое-то убожество? – начал я агитировать я их.

– Но ведь, это не уровень, школьного радиокружка, – пытался возражать один из пионеров.

– Вот именно, я же говорил вам – учитесь, изучайте новое, прикладывайте все силы как к учёбе так и к труду, и перед вами откроются любые уровни Знания, – не сдавался я.

– Как бы мы не учились, у нас нет ни материалов, ни возможности их купить, – продолжал спор один из них.

– Я сказал что решу эту задачу, значит решу, – упрямо, глядя прямо в глаза произнёс я. Похоже от моего вида и тона, это спорщик немного смутился и отстал от меня. Я же почувствовал некоторую усталость, отошёл в уголок и присел, чтобы передохнуть.

Несмотря на то, что я только что, уверенно утверждал, о том, что решу проблему с материалами, я не только не приблизился к решению, а пожалуй откатился ещё дальше от исходной позиции. Похоже, что собственными силами мне не решить эту задачу, а значит мен необходимо привлечь помощь со стороны. А это возможно только одним способом.

Вечером, вернувшись домой я приступил к довольно долгой подготовке к следующей акции. Мои силы восстановились ещё не полностью, а работа предстояла довольно сложная и энерго затратная так что мне потребовалось кое-что для облегчения задуманной акции.

Для начала я, в течении нескольких дней, под разными предлогами, раз за разом получал доступ к отсеку, где мать занималась приготовлением питательных смесей, и в каждое своё посещение, без свидетелей, добывал некоторое количество различных химических компонентов. Из которых, я смешал специальный коктейль, эффект оказываемый на организм от употребления этой смеси должен оказать стимулирующее воздействие на нейроны головного мозга.

Также, для получения подобного эффекта развесил по всей комнате, листы бумаги на которых начертил специальные символы концентрирующие внимание и обостряющие разум.

В школе при посещении радиокружка (я всё-таки собрался с силами, и немного мотивировал их на работу) я собрал небольшое устройство, ставшее компиляцией нескольких схем из журналов “Радио” и “Моделист-конструктор”. По факту, этот был небольшой, но довольно мощный, многодиапазонный усилитель биоэлектрических потенциалов, на частотах от 4 до 40 Герц. Его назначение было в том чтобы принимая от считывающих электродов микровольты, он усиливал их и транслировал в радиоэфир. Это устройство должно было уменьшить мои затраты на подключение к нейропространству других людей.

Наконец, когда всё было готово, я, предварительно употребив спец коктейль, принял специальную позу (сев на скрещенные ноги и разместив руки на уровне груди ладонями друг к другу), включил свою установку и уставился на группу близко висящих листов на которых была нарисована самая большая группа символов.

Благодаря всем этим действиям я довольно быстро и глубоко провалился в глубины собственного нейропространства.

Отступление

Виктор Григорьевич Шеповалов всю последнюю неделю не мог понять что происходит с его сыном. Обычный, весёлый (немного безалаберный, но это характерно для всех подростков его возраста) парень вдруг стал каким-то отстраненным. Он подолгу мог сидеть на одном месте обводя предметы глазами или читать справочники и энциклопедии – чем никогда до этого не занимался. Он вдруг совсем перестал общаться со своими прежними друзьями, зато стал пропадать в радиокружке. Конечно неплохо что у Дани появились какие-то увлечения, кроме пинания мяча во дворе, но его идея построить в гараже действующий макет производственной установки была довольно странной. Особенно на фоне того что рассказали милиционеры ставшие свидетелями пожара – в гараже будто работала мощнейшая сварка, аж в створке ворот прожгло немаленькую дыру, а расплавившийся металл поджег деревянные стеллажи. Хорошо хоть никто не пострадал, но это было очень необычно. А ещё более необычной стала его просьба показать ему завод. И то что он устроил на совещании вообще ни в какие ворота не лезло.

Только вот маленький червячок сомнений точил ему душу. Не смотря ни на что он был готов признать что все странности поведения сына лишь следствие переходного возраста. Но то что теперь его работоспособность фантастически выросла – это было очень странно. И вдвойне странно что подобная ерунда произошла со всеми кто присутствовал при том происшествии.

Теперь их завод осваивал новую номенклатуру, а их отделение КБ курировало эту тематику. При этом задачи которые ранее занимали несколько месяцев согласований и уточнений, решалось, буквально, за пару дней.

Но чем больше времени проходило, тем больше менялся его сын. Он действительно начал увлекаться электроникой, постоянно притаскивая домой, какие-то платы, перевитые проводами и уставленные самодельными катушками, на столе у него громоздились стопки странных книг по практической психологии и академической психиатрии. Это немного пугало и настораживало Виктора.

Вот и сегодня вечером когда сын сообщил что собирается провести один эксперимент у себя в комнате, и попросил его до утра не беспокоить, то он всё же перед сном решил заглянуть к нему в комнату и посмотреть чем же он всё-таки занимается. Но то что он увидел, ввергло его в настоящий шок.

Приоткрыв дверь он увидел, как его сын сидит в странной позе (на подобии каких-то индийских йогов, что показывали в передаче “вокруг света”) рядом с ним стоит кружка с очень крепко заваренным чаем, а голова Дани опутано какой-то сеткой из проводов, штырей, игл, катушек и иных странных штуковин которых никогда прежде не видел. Но не это так впечатлило его, а то, что сын широко раскрытими глазами, но невидящим взглядом уставился на висящие перед ним листки на которых были нарисованы странные символы и какие-то схемы которые казалось притягивали взгляд. Он сам-то с трудом оторвал от них взгляд и то, только из-за того, что из за сквозняка, от открытой двери, листы, закреплённые на шторе, чуть шевельнулись, разрушая наваждение.

Виктор Грегорьевич быстро закрыл дверь и привалился к ней спиной. Неизвестно под чьё внимание попал его ребёнок, но он обязательно это выяснит и вырвет Даню из под чужого влияния.

Глава 9

В этот раз, нейропространство отличалось от привычного. Кроме того, что обычно зыбкие и эфемерные образы в этот раз были довольно чёткими (но это скорее заслуга более глубокой концентрации благодаря спец коктейлю и концентрационным картинам) так ещё и нейропространство реципиента ощущалось очень чётко, так, как будто он находился в соседней комнате. Но мало того, стоило мне немного сосредоточиться как я стал понемногу ощущать ментальные образы находящихся рядом людей. Поначалу я почувствовал родителей (они почему-то были взволнованы, особенно отец, так что я оказал на них небольшое воздействие, немного погасив беспокойство), затем в сфере моей чувствительности появились образы, жителей соседних жилых ячеек.

Подождав пока моё сознание немного адаптируется к расширившейся сфере восприятия, я принялся считывать информацию находящуюся на поверхности инфообразов. В основном это были проблемы и цели среднесрочной перспективы. Кто-то переживал по поводу итоговых оценок, кто-то беспокоился за других людей, кто-то желал освоить новую профессию, произвести ремонт жилой ячейки или осуществить покупку какой-то бытовой техники.

Может показаться что это бессмысленно – вот так собирать информацию от случайных людей, но мне было интересно исследовать общество в котором я очутился. Меня до сих пор смущало постоянное расхождение между декларируемыми заявлениями и реальными делами некоторых граждан. И почему-то это касалось в основном тех кто занимал какую-либо административную должность. Именно причины этого явления я и пытался выяснить подобным образом. Всё расширяя и расширяя сферу чувствительности я наконец наткнулся на несколько интересных экземпляров.

Первый инфослепок, даже в собственном нейропространстве был в форме, которая отличает местных стражей правопорядка от остальных людей. Её носитель переживал не самые приятные моменты, находясь в смоделированной ситуации (местные называют подобные процессы “сновидением”) получения выговора от руководства. Немного понаблюдав за этой сценой я узнал что местные силы правопорядка обеспечивает его довольно парадоксальным методом – не предупреждая нарушения, а разными способами воздействуя на нарушителей. Причём самое странное, что если нарушений было “мало”, то для выполнения некоего “плана раскрытия” их следовало придумать или спровоцировать. Заинтересовавшись этим вопросом я проник глубже в нейропространство этого индивидуума и подключился к библиотеке его оперативных воспоминаний.

Лучше бы я этого не делал. Помимо жуткого хаоса несортированного мусора (впрочем характерного для всех местных, которые почему-то не занимаются структурированием собственного нейропространства и категоризированием библиотек данных), воспоминания вызывали настоящее омерзения, тут были и сцены неконтролируемого принятия этиловых дистиллятов с совершением безобразных поступков, во внеслужебное время, присвоение имущества беспомощных людей (находящихся в неадекватном состоянии также из-за приёма этила) во время службы, фальсификация служебных документов, подлог, и прочие недостойные поступки. Конечно это было не основной деятельностью, но даже один подобный факт, по моему мнению, должен был характеризовать подобного человека как непригодного для работы в службе охраны правопорядка. А тут это было нормой, так как его коллеги, время от времени занимались тем же и не делали из этого тайны. Следовательно, это было нормой для всей службы.

В ужасе отключившись от этой мерзости я некоторое время приходил в себя, пока решился подключиться к следующему интересному экземпляру.

Это был тоже муниципальный служащий, вот только на этот раз работающий в сфере здравоохранения. Оставив без внимания способы лечения и профилактики заболеваний (всё-таки я не специалист, хотя некоторые образы из воспоминаний с острыми предметами, рассечённой плотью, льющейся кровью и осклизлыми внутренностями подошли бы больше солдату чем медику) я принялся изучать принципы работы. И тут меня ждал сюрприз – человек чья профессия просто предполагает высокий уровень эмпатии и сопереживания, почему-то очень отрицательно относился к гражданам которым требовалась помощь. В воспоминаниях присутствовали сцены рукоприкладства, халатности, а то и откровенного вредительства. Их конечно было немного, но и тут на мой взгляд это было невероятно, что подобные факты вообще присутствовали.

А последний экземпляр вообще заставил меня свернуть сферу внимания. Подключившись к нейропространству человека с довольно крепкой волей и твердым характером, образ которого был связан с муниципальными зданиями я долго разбирался что к чему. По итогу оказалось что это какой-то небольшой чин в местной административной системе управления. Тут тоже присутствовали сцены халатного отношения к работе, каких-то странных манипуляций с документами, манкирование должностными обязанностями, но самое главное это какое-то странное отношение к существующему строю.

Казалось бы сотрудник административного аппарата наоборот должен быть самым ярым сторонником и приверженцем существующей системы, но этот человек почему-то относился к ней очень пренебрежительно, и странно восторженно к противоположной системе “капитализм”. Прочитав несколько образов и воспоминаний я отключился от этого индивидуума.

Сосредоточившись на своём сознании я принялся обдумывать полученную информацию. То что в обществе происходят подспудные процессы направленные на его разделение это понятно, но вот почему так происходит я пока не понимаю. Мне нужно больше информации.

Но самое главное, что полученная информация о действиях и образе мыслей некоторых людей не являлась чем-то исключительным. Ни один из них не делал особой тайны из этого, и не только не испытывал жёсткого общественного порицания, но и даже находил в некоторой степени поддержку от других людей занимающихся тем же.

Всю следующую неделю я внимательно наблюдал за одноклассниками, учителями и прохожими стараясь запомнить как можно больше индивидуальных черт каждого человека чтобы с наступлением ночи подключаться к их нейропространству.

Помимо выяснения некоторых очевидных местным фактов, я немного влиял на сознание этих людей. Чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы мотивировать ребят – усерднее учиться, учителей – качественней учить, рабочих на заводе – не лениться на работе, проявлять разумную инициативу, не употреблять спиртосодержащие напитки и не расхищать общественную собственность (а подобное поведение встречалось повсеместно, но нельзя было сказать что буквально каждый был одержим клептоманией, в основном с работы выносили разные не участвующие в производственном процессе остатки, обрезки и прочие подобные вещи. Но, конечно, встречались случаи откровенного вредительства – в таких случаях и я не церемонился, а давал довольно жёсткую установку на строгое следование декларируемым моральным нормам и законам этого общества).

Благодаря изучению и нормализации морали некоторых граждан мне стали известны места залежей стеклотары, макулатуры и металлолома, который удалось с помощью ребят из клуба обменять на местные эквиваленты оплаты. За одно я смог привить такое понятие как “совесть” некоторым личностям занимающимся незаконной перекупочной деятельностью. В результате кроме некоторого удовлетворения сне удалось добыть дефицитные детали и устройства как для радиокружка, так и для своей перерабатывающей установки.

Я не забросил идею с установкой, так как гараж моего отца был частично разрушен, и частично скомпрометирован, так что мне пришлось искать новое место для проведения различных экспериментов. И таким местом стал бокс в соседнем гаражном кооперативе. Но в отличие от гаража отца, этот помещение было не гаражом, а чем-то типа ремонтной мастерской мотоклуба. Он переехал в другое помещение, а этот довольно большой бокс был долгое время заброшен. Конечно, он числился на муниципальном учёте, но из-за не самого удачного расположения (на отшибе, практически в самом конце промзоны да ещё и в низине у небольшого лога без нормального подъезда, он всё это время был невостребованным). Ключи и информацию о нём я получил от председателя этого самого кооператива, после небольшого воздействия.

С помощью ребят и нескольких взрослых “волонтёров”, считающих, что выделить один из выходных дней на помощь радиокружку довольно неплохая идея, мне удалось всё-таки собрать работающий образец установки – теперь у меня не было проблем с отливками болванок для станка и производством литых деталей. Конечно установка потребляла довольно большое количество электроэнергии (пришлось подключиться к трансформаторной подстанции одного из рядом расположенных предприятий), но и эту проблему я намеревался решить в самое ближайшее время.

Так же помимо миниатюрной индукционной плавильной печи мне удалось запустить небольшую линию по переработке резины. Линия ещё была в процессе отладки, но кое-что уже начало получаться. Например, я, заметив, с какой жадностью мои товарищи смотрят на некоторых ребят жующих странный продукт называемый “жвачкой” я за пару дней настройки смог добиться чтобы линия выдавала подобный продукт. Естественно исходным сырьём служили не старые автомобильные покрышки, а сосновая живица подвергнута некоторой обработке и смешанная с различными вкусо-ароматическими компонентами. (с этими компонентами вообще вышла довольно забавная история. Из справочников и энциклопедий я знал как производить отделение летучих ароматических эфиров от их носителей и когда принялся изготавливать установку по их отделению, система подсказок почему-то всё время называла детали от этой установки “частями самогонного аппарата”. Изучив вопрос глубже я был поражён – оказывается местные давным-давно изобрели эту установку, но, вместо того, чтобы изготавливать на ней полезные и нужные вещества, делали на них дурманящие разум и угнетающие тело жидкости). Так что теперь все члены радиокружка имели практически неограниченный запас “жевательной смолки” – ставшей своего рода аналогом иностранной жвачки. Ребята даже изготовили небольшой пресс для её формовки в удобные пластинки и миниатюрный печатный станок. На котором из старых газет мы делали упаковку. Так как нашу “смолку” мы раздавали практически бесплатно (в обмен на макулатуру или собранную живицу) то дело фарцовщиков торгующих жевачкой довольно быстро загнулось. Но для этого нам пришлось пережить несколько не очень приятных моментов.

Почему-то я никак не мог подключиться к разуму некоторых людей, например, часть так называемых “хулиганов” оставались закрытыми для меня. К их нейропространству я никак не мог подключиться даже несмотря на помощь моей установки. Я неоднократно видел тех ребят, что избили меня в один из первых дней как я осознал себя в теле Дани. При этом, как оказалось одной группой хулиганов общество не ограничивалось – их было несколько, разных возрастов и социальных статусов. Так же помимо групп хулиганов, были и одиночки с подобными наклонностями.

Не то чтобы их нейропространство было окружено каким-то непроницаемым барьером, скорее наоборот, оно было каким-то рыхлым, темным и пустым, так что я никак не мог там закрепиться для того чтобы что-то узнать или провести коррекционное воздействие.

Деятельность этих парней была явно направлена на разрушение устоев общества, вредительство, и негативное воздействие на других людей. И раз я уж не мог оказать на них прямое нейровоздействие я решил использовать другие средства.

Правда оказалось, что способ публичного порицания и общественного осуждения уже и так давно применяется, и показывает свою крайнюю степень неэффективности (как показала практика применения подобный метод работал только на людях совсем другого склада характера – воспитанных интеллигентных и совестливых. И таких действительно было большинство, просто они обычно ничем не выделялись от этого и складывалось впечатление, что их нет. А разные асоциальные личности наоборот были настолько заметны и результаты их деятельности расходились по всему обществу словно круги по воде, так что казалось что кругом безобразия, беспорядок, хамство и бескультурие). Так что я попытался применить другие средства воздействия. Но быстро столкнулся с некоторыми трудностями – как оказалось деятельность подобных личностей считалась мелким хулиганством и силы охраны правопорядка имели право только проводить профилактические беседы (не оказывающие никакого благотворного воздействия), либо ограничивать свободу этих личностей и привлекать их к лёгкому принудительному труду, никак, впрочем, не контролируют качественность его выполнения. Но даже эти воздействия применялись очень редко и крайне мягко, а в случае с моими обидчиками и вовсе дело ограничивалось только редкими беседами, так как хулиганы были несовершеннолетними, и к ним нельзя было применять весь спектр методов перевоспитания.

Но коль я уж решил оказывать воздействие на это общество то глупо терпеть деятельность тех кто вредит и разрушает моральные устои людей. Ведь если у нормальных людей будет перед глазами пример тех кто ведёт себя вразрез с общепринятыми нормами, и подобная деятельность сходит им с рук, то тут любой задумается о нормальности своего собственного поведения. Именно поэтому, я и решил вмешаться.