Текст книги "Пионер гипнотизёр спасает СССР (СИ)"

Автор книги: Александр Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Наконец этот суматошный день закончился и я принялся готовиться к переходу в спящий режим, практически на автомате сканируя окружающее нейрооблако, как заметил приближение знакомого нейрослепка. Похоже медсестра всё-таки решила исполнить свой обещание и проверить мою “энергичность”.

Не то чтобы я был против, просто это было как-то странно. Подобное поведение, насколько мне известно, не характерно для местных (хоть подобные ситуации многократно моделировались во многих нейропространствах людей к которым я подключался), возможно это влияние моей установки о “максимальной заботе”.

Наконец дверь в палату приоткрылась и внутрь проскользнула девичья фигура. В помещении уже было достаточно темно, так что я слабо различал происходящее, но благодаря нейросканированию окружающего пространства, я точно определил что это моя знакомая.

Подойдя к моей кровати она склонилась надо мной и прижав указательный палец одной руки к моим губам (похоже призывая молчать), забралась второй рукой под одеяло и принялась ей активно меня “стимулировать”. Её действия не остались без ответа, что она тут же почувствовала.

Только получив от меня однозначную реакцию, она тут же скинула с меня одеяло и перекинув через меня ногу уселась сверху. Улёгшись сверху принялась горячо шептать мне на ухо: “Тебе сейчас, для выздоровления нужны положительные эмоции. Ты молчи, я всё сделаю сама”.

И она действительно всё сделала сама.

Отступление

Лейтенант девятого отдела пятого управления КГБ СССР Симохин Михаил Юрьевич с каким-то злым наслаждением смотрел как дюжие мордовороты из группы “А”, волокут по грязи председателя колхоза – сейчас он наконец-то поквитается с мерзавцем посмевшим перечить ему и почти на полтора месяца запершим в этом аду. Конечно нельзя сказать что это был уж прямо ад – и самого лейтенанта и всех членов его группы хорошо, как и всех, кормили в колхозной столовой, для жилья им выделили один из новопостроенных домов (такие дома за колхозный счёт были построены для всех жителей деревни ранее проживавших в стеснённых условиях или просто в ветхих домах), но то что его, сотрудника всесильного КГБ, никто не боялся, бесило до потемнения в глазах. Теперь-то он отыграется за все унижения, и за отобранное оружие, и за отсутствие доступа к телефону и за это отношение к нему как обычному человеку.

Дождавшись пока в длинную колонну автозаков погрузят всех антисоветчиков, он докурил сигарету (всё это время он был лишён курева, так как во всей деревне не было ни крошки табака, как ему сказали в рамках программы по оздоровлению населения), и запрыгнув в кабину одной из машин дал отмашку на движение. В Управлении у него будет много работы.

Некоторое время спустя

– Не молчи! Отвечай собака, кто давал тебе указания? – Михаил уже четвёртые сутки допрашивал сидящего перед ним председателя, – кто руководил вашей подрывной деятельностью?!

Так как допрос шёл круглосуточно (сам Михаил естественно отдыхал пока работа другой следователь) и председатель представлял собой довольно печальное зрелище, тем более что за это время на нём опробовали практически все “спецметоды” допроса – прикладывали, к различным частям тела, клеммы от генератора полевого телефона, надевали на голову противогаз с завязанным шлангом, загоняли под ногти сапожные иглы и дробили пальцы ног ножками стульев. Но упорный мужик молчал. Только изредка качал головой и говорил что-то типа “Ну зачем же вы так ребята, как родителям-то в глаза смотреть будете?”. Но ни Михаил, ни сменяющие его следователи не реагировали на эти провокации и только яростней принималась допрашивать мужика.

Но председатель не один сейчас сидел в подвале Управления, практически всё население деревни проходило процедуру допроса. Включая женщин и детей. В курилке, где лейтенант общался с другими следователями он узнавал что практически никто из деревенских не давал никаких показаний (и не всех это злило, некоторые из следователей которым достались в “разработку” деревенские девчонки ходили словно коты объевшиеся сметаны, но Михаил их не осуждал, он и сам был бы не прочь провести некоторые мероприятия из списка “специальных воздействий на подследственных”, особенно для одной из девок, что он приметил во время своего сидения в колхозе – девке было лет семнадцать, но она уже полностью созрела и налилась во всех местах, так что он даже немного завидовал этим коллегам).

И хоть пока никому из следственной группы не удалось получить никаких толковых показаний по делу заговора антисоветчиков, само дело было практически полностью написано – из наблюдений собранных группой Михаила, а подписи под этими данными самих “антисоветчиков”, конечно желательны, но совсем не обязательны. Всё равно рассматриваться их дело будет в особом порядке, да и дадут им всем высшую меру – он в этом уверен на все сто процентов. Ведь никто не может просто так взять и начать жить так как задумает без оглядки на мудрые указания партии и правительства.

Но несмотря на всё это, кое-что всё-таки удалось узнать. Одна из деревенских тёток, когда у неё на глазах двое сотрудников начали “спецвоздействие” на соплячку дочь, сломалась и принялась бормотать всякую чушь среди которой всплыла информация о неком парне из электрички, со странными глазами, встреча с которым изменила её взгляды на жизнь. Так что когда закончится анализ архивов билетных касс и опроса проводников, они перейдут к следующему звену этой цепочки. И так – звено за звеном они размотают этот клубок. За раскрытие такого дела его ждёт неминуемое повышение и наверняка назначение куда-нибудь в ГДР или ещё лучше в проклятые соединённые штаты. А это и зарплата в валюте и все плюсы проживания за рубежом (импортная техника, одежда, автомобиль).

Глава 21

В эту ночь я не занимался привычным мониторингом глобального нейропространства, а занимался кое-чем другим. Нельзя сказать что это было для меня каким то откровением. Подобные ситуации я видел в моделируемых областях нейропространства разных людей. Да что говорить нейрообраз оригинального Дани в выделенной ему “песочнице” занимался подобными вещами практически без перерыва, так что я был готов. Вернее я думал что готов, реальность оказалась несколько иной.

Нельзя сказать чтобы я был разочарован произошедшим, но мне почему-то казалось что все те штуки что девушка (я выяснил что её зовут Вика) вытворяла со мной на узкой больничной койке были предназначены для кого-то другого. Как будто моё воздействие подменило один из образов в её нейропространстве на мой, отчего она делала такое со мной.

Хоть это было чрезвычайно приятно (Даня внутри меня вообще пищал от восторга, отвлёкшись от сладких грёз в которых он пребывал ранее), но я всё же решил что не стоит так делать больше – это как-то неэтично.

После того как я остался один, остаток ночи приходил в себя, и осторожно корректировал нейропространтво Вики в разрезе отношения ко мне. Требовалось чтобы она относилась ко мне внимательно, доброжелательно, оказывала максимальное содействие всем моим просьбам и желания, но без излишней инициативы и тем более не делала то, что она не делала бы с любым случайным знакомым (всё-таки местное общество ещё не готово к проявленью вот такой “заботы”, и у девушки могут возникнуть проблемы).

Наконец закончив с этим я попытался расслабиться в восстанавливающей медитации. Но за всеми делами видимо прошло слишком много времени и настало время просыпаться. Это я определил по тому что меня начали будить. Но процесс побудки был несколько иной, чем обычно. Довольно приятный надо сказать. Открыв глаза я столкнулся с весёлым взглядом Вики.

Закончив с “побудкой”, в процессе которой она умудрилась померить мне температуру, она быстро убежала из палаты, послав мне напоследок воздушный поцелуй. После завтрака (стоит отметить качество еды, её объём и состав довольно значительно увеличилось) прошёл уже привычный врачебных обход, меня опять осмотрели, проверили результаты анализов, и врач сообщил что динамика у меня положительная, так что скоро меня выпишут, так что мне недолго осталось тут скучать.

Я не стал его разочаровывать и сообщать что мне совсем тут не скучно. Хотя днём, все эти процедуры, сдача анализов – действительно вещи малоприятные. Но вот с наступлением ночи всё меняется.

Сегодня был не приёмный день, так что после обеда наступил тихий час во время которого я опять принялся инспектировать глобальное нейропространство и подключаться через него к отдельным личностям проверяя как встали мои установки.

В принципе моя идея по внедрению установок показала себя хорошо – конструкты прочно укоренились в нейропространствах и тесно интегрировались с нейрослепками. Можно сказать характер и образ мыслей подопытных уже изменился.

Но не обошлось и без неприятных инцидентов – тут я похвалил себя за то что подстраховался и принялся за эксперименты там где подопытным смогут оказать квалифицированную помощь.

Так например одна женщина, вернее бабушка (насколько я понял, тех кто старше 60 лет называли стариками независимо от наличия или отсутствия второго поколения потомков), впала в неадекватное состояние, так как её характер требовал устраивать скандалы и склоки, а внедрённая установка заставляет уважительно относиться к другим людям. Поэтому как только она оказывается в ситуации когда можно на кого нибудь накричать или начать требовать чего-либо или возмущаться по какому-нибудь поводу, установка тормозит этот процесс, от чего бабка застывает в ступоре. Медперсонал принял эти симптомы, сначала, за проявление сердечной недостаточности, а когда выяснилось что это не так, за проблемы с высшей нервной деятельностью. Вернее этот диагноз как раз и был правильным, вот только проблемы были вызваны деятельностью одного самоучки.

Но я не стал ничего исправлять – социальное значение этой гражданки, как и её трудовая функция были минимальными, так что пусть лучше она побудет в таком состоянии – интересен результат этого эксперимента.

А в будущем я решил добавить в установку функции обхода такой ситуации, потому что это может быть опасно, если подобная ситуация произойдет на производстве или в момент когда от человека требуется мгновенная реакция.

Так что весь остаток дня я провёл раздумывая над тем как модернизировать алгоритм работы нейроустановки. Но помимо раздумий я так же занимался и социально полезной деятельностью – устанавливал принудительную нейросвязь главного врача, данного лечебного учреждения, и инициативного руководителя одного из школьных радиокружков. С этой группой я наладил нейроконтакт ещё в деревне, и теперь благодаря нейромаркерам мог связаться с ними даже без усиливающей аппаратуры.

Школьники как раз закончили заказанную мной установку по глубокому внутреннему сканированию человеческого тела. Она состояла из кушетки собранной из радиопрозрачных материалов (стеклоткани углепластика и пр.) вокруг которой на направляющих перемещался блок излучателей и регистраторов. Генерируемые высокочастотные магнитные импульсы регистрировались множеством датчиков холла, а так как характеристики импульсов были заранее известны, то соотнося эту информацию с получаемой с датчиков можно было вычислить коэффициент затухания. Перемещая блоки излучателей и регистраторов, по направляющим, горизонтально и вертикально – можно было построить проекцию во всех трёх измерениях исследуемого объекта. Сложность всего этого процесса была в интерпретации результатов. Но благодаря одной светлой голове задумавшейся подключить установку к миниатюрной ЭВМ из школьного кабинета информатики, и написать соответствующую программу (я всё это делал в собственном нейропространстве и постоянно забывал что местные так не могут и соответственно визуализация больших объёмов данных для них представляет довольно большие проблемы) как всё стало просто и понятно.

Теперь уложив на кушетку пациента, зафиксировав его ремнями (пионеры тренировались на кошках), и пару-тройку раз прогнав над ним блок получения измерительной информации на экране ЭВИ появлялась картинка полного внутреннего строения пациента. А быстро меняя картинки полученные после каждого прогона, вообще можно было рассмотреть как работают те или иные органы, сокращаются мышцы и всё такое.

Моей задачей сейчас было внедрить новую установку в местную больницу. Но вроде это удалось. На следующий день один школьник в трамвае (зачем он туда сядет он и сам не сможет ответить) встретит задумавшегося мужчину рассматривающего рентгеновские снимки. Между ними завяжется разговор и школьник похвастается разработанной членами кружка установкой? А Главврач пригласит их в больницу на опытную отработку. Думаю от этого только все выиграют.

Подобным способом я организовал ещё несколько встреч. За то время что я провёл в деревне несколько групп пионеров довольно далеко продвинулись в своих работах, и если уже не подготовили опытные и демонстрационные образцы, то были очень близки к этому. Им было нужно только немного помочь, предоставить материалы, кое-какое оборудование, площади и помощников, всё это имеется на предприятиях города. Нужна только смелость со стороны руководства, чтобы применить наработки “юных дарований”, тем более что планы по техническому перевооружению, модернизации производства и рационализаторской работе никто не отменял. Так что я своими действиями только дал небольшой толчок, как мне кажется, неизбежным в обществе процессам. Вот только, раньше, без меня, они почему-то буксовали. Ну да я это исправлю, дайте только выбраться из больницы.

Наконец моё заключение в лечебном учреждении закончилось и я после полного обследования (в том числе и на новом сканере с числовым управлением), наконец был отпущен домой.

Моему возвращению помимо родителей и членов кружка, обрадовалась и соседка по парте. Вернее не совсем обрадовалась. В общем дело было так.

На следующий день после того как я принялся заново обживать квартиру (родители Дани зачем-то уничтожили мои концентрационные рисунки), ко мне пришла целая делегация – Катя Синицина с братом и ещё нескольким хмурыми мужиками. Причём мужчины хоть и были хмурыми и суровыми, но в глубине их глаз плескалась какая-то надежда. Катя войдя ко мне в комнату, смущенно пискнула “Привет”, и скромно встала в уголке, а разговор, после короткого, но энергичного приветствия, завёл Павел.

– Слушай, я вот протестировал эту штуку, что ты изобрёл, – воодушевленно начал он.

– Да не я это изобрёл, я только немного поработал напильником, да выдал пару идей товарищам, – мягко перебил я его.

– Не придуривайся! Катюха, – он махнул в сторону стоящей у стеночки девушки, – тебя сдала. Я поговорил с ребятами из вашего радиокружка, ты там всем заправляешь. Так вот, я за это время накопил ряд замечаний.

– Это хорошо, изложите их в письменном виде и оставьте на столе, я подумаю что можно будет с этим сделать.

– Так не надо, – он энергично взмахнул рукой, – я уже пообщался твоими товарищами. Они доработали как механику, так и электронику протеза, и даже снабдили его несколькими дополнительными функциями, – он продемонстрировал встроенный в протез фонарик, радиоприемник, и гидравлический орехокол, – мне вот какая мысль в голову пришла – ты можешь другим помочь?

– Насколько я вижу ноги у них на месте, – я внимательно оглядел его спутников.

– Да не этим, – он поморщился, – у нас в обществе инвалидов, много людей с разными недугами, а у тебя вон оно как ловко получается, может и им можно помочь?

– Хм, мы с ребятами к вам придём и посмотрим что можно будет сделать, но заранее ничего не обещаю.

– Ну и отлично, это всё равно лучше, чем сейчас. А то кто на каталках кто на костылях, да и протезы эти деревянные дурацкие. А на мой ребята посмотрели – говорить лучше, чем импортный. Кстати вот ещё насчёт чего…

Он немного отошёл в сторону и ко мне приблизился один из сопровождавших его мужчин.

– Позвольте пожать вашу руку, – улыбаясь произнёс он, при этом н дожидаясь моего разрешения схватил мою ладонь и энергично её потряс, – Я являюсь руководителем городского общества инвалидов. И когда Павел, – он кивнул на брата Синициной, – пришёл к нам с этим протезом все были очень удивлены и обрадованы, что наконец-то наша советская промышленность стала выпускать такие чудесные вещи.

Правда когда выяснилось что это штучный экземпляр восторги немного поутихли, Но всё же скажите, – он требовательно заглянул мне в глаза, – как скоро возможно появление этих изделий в свободном доступе? Наверное Ваш отец занимается этим проектом поэтому вы что-то знаете?

Обстановка была не подходящей, да и голова у меня в этот момент была занята совсем другим, так что я не мог полноценно подключиться к его неропространству, но всё равно меня что-то напрягло в данной ситуации. Какая-то недосказанность, напряжённая поза и ощутимо напрягшийся второй мужчина из их пары. Поэтому я решил проявить некоторую осторожность.

– Видите ли, это протез вообще не должен был существовать, Вы на самом деле ошибается, мой отец и его работа не имеют к нему никакого отношения, – странный тип немного расслабился, – мы просто в радиокружке на конкурс делаем робота, и в результате ошибки при проектировании пробная конечность получилась больше похожей на человеческую. Мы уже хотели её выбросить, но тут я вспомнил про свою одноклассницу и её брата. Немного переделав заготовку получился протез для человека, – выдал я откорректированную версию произошедшего.

– Но погодите, – взял слово второй гражданин, – как, по вашим словам, в школьном радиокружке вы смогли сделать подобные детали? По заключению экспертизы в этом изделии использованы сложные металлополимерные детали, литые алюминиевые детали, высокой сложности и точности – в обычной школе нет такого оборудования?

Ага, смекнул я, похоже этот гражданин не из общества инвалидов, да и само посещение моей квартиры было организовано неспроста.

– Так мы и не в школе это делали, – пожал плечами я, – в гараже у одного из товарищей собрались…

– Ты мне парень зубы не заговаривай! – разозлился мутный тип, – в каком гараже?! Литьё алюминия…

– Довольно простая задача, – в свою очередь перебиваю его, – чтобы с ней смогли справиться несколько школьников имеющих моток проволоки, пару огнеупорных кирпичей и банку гипса. А то что детали хорошие получились, так это заслуга прикладываемых усилий! Если бы вы на производстве так с людей требовали как с мен, то не пришлось бы искать кто детали на сторону делает, – я уже понял что это представитель какого-то из предприятий, который в нашей разработке увидел знакомые технологии и решил что сможет найти тут “несуна” или сотрудника работающего “налево”.

От моей экспрессии он немного смутился и примирительно поднял рук ладонями вперёд, – ладно-ладно парень, вижу ваш кружок действительно всё делает сам. Но это действительно очень хорошее качество для самоделки. Когда выучишься – приходи к нам на производство, нам такие нужны.

– А зачем ждать? – я наконец смог сосредоточиться и вызвав в себе правильную эмоцию поймал его взгляд, – сегодня-же вы доложите руководству о том что группа пионеров сможет пройти на вашем предприятии производственную практику. За это вы лично поручитесь и приложите все силы, чтобы убедить руководство на такой эксперимент.

Он как заворожённый (впрочем как раз таким он и был в данный момент) кивал на каждое моё слово. А как только я закончил давать ему установку и приказал: “исполняйте”, он развернулся и не прощаясь вышел из квартиры.

Я же перевёл взгляд на председателя общества инвалидов, – вы подготовите информацию о всех нуждающихся в протезировании в разрезе типа увечья и вида требуемого протеза, со всеми необходимыми антропологическими данными пациентов. Всю работу выполните в течении ближайших двух суток (как показала практика наибольшее время которое действуют мои, вот так, на скорую руку наложенные установки, составляет немногим больше двух суток), отчёт передадите Павлу. Выполнять!

Посмотрев в ещё одну удаляющуюся спину я уже немного выходя из состояния отдачи приказов коротко бросил Брату одноклассницы: “Свободен”.

Катя с некоторым испугом следившая за разыгравшейся сценой тоже было собралась выходить, но я переведя взгляд на неё сказал уже практически нормальным тоном, – а вас, Екатерина, я попрошу остаться!

Она замерла у стены, с испугом глядя на меня. Дождавшись пока входная дверь хлопнет в последний раз сигнализируя что мы остались одни, я подошёл к девушке и гораздо более мягко обратился к ней.

– Я рад, что ты навестила меня.

– Да… я тоже рада…, – она отчаянно смущалась и краснела.

Быстро подключившись к её нейрополю я просканировал поверхностные образы. В них почему-то было полно модельных ситуаций где наши с ней нейрообразы пребывали в довольно тесном физическом контакте. Решив что это не что иное, как приглашение я обнял девушку и поцеловал её.

Как я уже выяснил на некотором практическом опыте, моё самочуствие, резерв внутренних сил, количество запасаемой и вырабатываемой ПЭ увеличивалось после каждого сеанса тесного общения с представителями противоположного пола. Ну и ещё это было чрезвычайно приятно (тут я позволил себе это проявление небольшой слабости), так что если совместить приятное с полезным то всем станет только лучше. Тем более это эффект распространялся на обоих существ участвующих в этом процессе. Синицина мне ещё пригодится, так что немного улучшить её внутренние характеристики будет довольно неплохим решением. Тем более сегодня будний день, родители Дани на работе, так что нам никто не помешает.

Девушка сначала, как только я прикоснулся к ней, зажалась, сильно смутившись, но чем дольше и настойчивей целовал её тем она больше и больше расслаблялась. Наконец она что-то про себя решив, принялась активно отвечать на поцелуй и даже обняла меня в ответ. Не разрывая объятий и не прерывая поцелуй я увлёк её на свою койку, и мы в реальности воспроизвели некоторые из модельных ситуаций, что крутились в её нейропространстве и подсмотренные мной в нейропространствах других людей.

Закончили мы только ближе к концу рабочего дня. Вернее я чутко контролируя время, чтобы больше не попасть в какую нибудь неприятную ситуацию, плавно завершил одно из совершаемых действий и намекнул Синициной что скоро придут родители. Она ойкнула в испуге, быстро собралась и ушла оставив меня весьма довольного (сама она, впрочем, тоже получила немало положительных эмоций и новых впечатлений), и расслабленного. Завтра меня ожидает довольно насыщенный день – надо будет лично проконтролировать несколько ситуаций, а также проинспектировать производственную базу нашего радиокружка. Ребята там что-то намудрили – ни как не могу понять из-за их волнения и возбуждения подключение выходит нестабильным, а все передаваемые образы нечёткими.