355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Сухов » Охотник. Дилогия (СИ) » Текст книги (страница 13)
Охотник. Дилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 23:07

Текст книги "Охотник. Дилогия (СИ)"


Автор книги: Александр Сухов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– А теперь ножичком его попробуй пронять! – азартно заблажил гном, водворяя облаченного в кольчугу болвана на место. – А потом звездочкой угости.

Однако ни тесак Глана, ни метательные звезды, выкованные из все того же льдистого железа, ни повторный заряд дроби не смогли нанести заметного ущерба кольчужной рубахе. Даже воронение не пострадало. Как объяснил мастер Хорс, металл кольчуги не просто покрыт тонким защитным слоем, в результате кардинальной молекулярной перестройки он потерял свой изначальный блеск и приобрел по всему объему абсолютно черный цвет. Поэтому даже продолжительная обработка в пескоструйной машине алмазным порошком не могла бы вернуть железной рубахе ее природный металлический блеск. Вообще-то Глана вполне устраивал черный цвет новоприобретения, более того, он желал получить именно черную кольчугу, чтобы в темноте не отсвечивать и не привлекать к своей скромной персоне излишнее внимание тех, на кого ему суждено вести охоту.

После испытаний на прочность наступила очередь последней примерки (предварительные проводились в более ранние визиты Охотника к мастеру). И здесь никаких накладок не произошло – кольчуга сидела на юноше, как вторая кожа, и ничуть не мешала движениям, а глубокий капюшон прекрасно защищал голову и горло. После того как Глан, по требованию мастера Хорса, попрыгал, поприседал и пробежал с полверсты вокруг мастерской, гном удовлетворенно кивнул и не без нотки гордости в голосе произнес:

– Все, паря, можешь снимать. Рубаха получилась отменная. Теперь тебе не страшны ни коготь вурдалака, ни зуб оборотня, даже призрачные твари не сразу доберутся до твоей духовной сущности.

Глан в свою очередь от всей души поблагодарил мастера Хорса. Упаковав новоприобретение в заплечный мешок, он уже собирался отправиться восвояси. Но во время прощания пожилой гном задержал его руку в своей и, взглянув сочувственно юноше прямо в глаза, смущенно просипел своим низким голосом:

– Ты вот чего, Счастливчик, особенно не распространяйся насчет перстня Талана, иначе автоматически попадешь в разряд «белых ворон». Заклюют и перышек не оставят, несмотря на всю твою неимоверную крутизну. А что касается самого артефакта, так я вот что тебе скажу, паря: до того, как надеть волшебный перстенек, этот прощелыга Талан прожил двести восемьдесят годков, а потом еще чуть больше сотни. Короче говоря, даже по меркам моего народа он прожил весьма долгую жизнь. И, заметь, Охотник, демон вынудил владельца перстня совершить самоубийство лишь после того, как тот начал впадать в старческий маразм. Короче, паря, живи в свое удовольствие, не заморачивайся насчет всяких там демонических сущностей, а самое главное, не вступай с ними ни в какие договорные обязательства, какие бы выгоды они тебе ни сулили. – Затем довольно чувствительно хлопнул юношу по плечу. – Ну, прощевай, брат! Будет богам угодно, свидимся, а нет, так не поминай лихом старого кузнеца.

Обычная формула расставания мастера Хорса прозвучала на этот раз как-то по-особенному мрачно. По спине Глана даже пробежали колючие мурашки, а в глубине души пахнуло могильным холодком. Чтобы отогнать нехорошие предчувствия, пришлось интенсивно потрясти головой. Впрочем, наш герой никогда не принадлежал к натурам так называемого нервического склада, поэтому особой впечатлительностью не страдал. Уже через пять минут, топая по булыжной мостовой в направлении железнодорожной станции Лаги, он полностью выбросил из своей молодой, коротко стриженной башки все дурные мысли и всякие там предчувствия.

Верный Шуршак поджидал своего друга, прячась от постороннего взгляда в чахлых кущах сирени, росшей неподалеку от здания железнодорожного вокзала. Глан еще вчера первым делом приобрел два билета на отходящий в южном направлении поезд. Отправление было назначено на одиннадцать утра, иначе говоря, только через два часа. Чтобы скоротать время, человек и формик прогулялись по окрестностям. В одном из тупиков они обнаружили те самые полтора десятка гномьих бронеходов. Машины стояли у железнодорожного полотна, ожидая своей очереди на погрузку.

«Интересно, – подумал Охотник, – с кем это мелкие воевать собираются? А может, кому хотят толкнуть?»

Эти вопросы так и остались без ответа, поскольку молодому человеку и его приятелю достало ума, чтобы как можно быстрее убраться куда подальше от секретной гномьей техники.

К отходу поезда не опоздали. Вопреки опасениям Глана, бородатый проводник не стал, как это обычно бывает в подобных случаях, придираться к нестандартному облику формика, вымогая пару-тройку серебряных монет. Покосившись на гигантского муравья, он лишь предупредил юношу, чтобы тот не выпускал «страховидла» из купе, дабы не напугать до смерти малых деток и впечатлительных дамочек.

* * *

В полном соответствии с расписанием в Приозерск прибыли через двое суток. Выйдя из вагона, приятели направились к выходу в город.

Необычная внешность формика здесь никого особенно не удивляла и не пугала. В отличие от впечатлительных гномов люди относились ко всяким тварям вполне терпимо и заводили в качестве домашних любимцев и не таких страшилищ. Так, например, до сих пор было модно держать в домах гигантских арахноидов, поскольку те оказались прекрасными охотниками на грызунов и вообще созданиями милыми и очень преданными своему хозяину. Что же касается поющих жаб величиной со средних размеров овчарку, дрессированных виверн, ягуаров, пум и прочей подобной живности, ее разводят в массовых количествах, ибо несть предела человеческой фантазии и стремлению выпендриться по полной.

Отойдя от вагона на несколько шагов, Глан почувствовал на себе чей-то крайне заинтересованный взгляд. К пристальному вниманию окружающих, а в особенности юных и не очень юных особ женского пола, наш Охотник уже давно успел привыкнуть. Однако в данный момент на него пялился, выпучив глаза и широко открыв рот, какой-то высокий смазливый хлыщ, примерно его возраста. Облачен был означенный тип в парадную робу адепта Огненной Чаши.

«Наверняка педик – эвон как таращится! – зло подумал Глан. – Подойти бы да дать в хрюльник, чтоб не глазел и не строил глазки».

Но затевать драку не стал, поскольку маг так и не подошел к нему и, соответственно, не дал повода хорошенько помахаться. К тому же с магами Глан связываться не особенно любил – уж больно народец гнил, честному рукомашеству чаще всего предпочитает волшбу.

Отвернувшись от любопытствующего чародея, Глан украсил смачным плевком каменную брусчатку перрона и потопал дальше по своим делам. Оставленному им свидетельству глубочайшего презрения ко всем на свете лицам нетрадиционной сексуальной ориентации было суждено просуществовать не очень долго – в считаные мгновения плевок был затоптан и затерт многочисленными подошвами спешащей по своим, несомненно, очень важным делам толпы.

Первым делом человек и формик заглянули в местное отделение гномьего банка, где юноша снял со своего счета шестьсот золотых франгов – ровно пятину от заработанной суммы. Затем Шуршак пожелал пошарить по окрестностям с целью поиска пропитания, а Глан, обремененный изрядной тяжестью, направился в приозерское отделение гильдии Свободных Охотников. Там наш герой написал подробный доклад о выполненной по заданию гномов работе и отвалил гильдейскому казначею означенные двадцать процентов от выплаченного гномами гонорара. Избавившись от увесистых кошелей, Глан почувствовал облегчение как в прямом смысле (шесть сотен золотых франгов весят больше пуда), так и в переносном (быть кому-либо должным он очень не любил).

Покончив с финансовыми делами, молодой человек направился к выходу из здания гильдии. Однако прямо на пороге Глан едва ли не нос к носу столкнулся с весьма колоритной троицей. Это были здоровенный тролль семи с половиной локтей росту и не менее четырех в плечах, широченный и толстый, будто пивная бочка, представитель подгорного народа и высокий стройный, что твой пирамидальный тополь, самый настоящий светлый эльф. У каждого на лацкане куртки серебряный значок в виде оскаленной волчьей морды – ранг Матерого Волка.

– Обана! – восторженно завопил гном. – Никак Счастливчик собственной персоналией нарисовался?!

– Таки точно – Глан, – поддержал товарища тролль.

Эльф не успел ничего сказать, поскольку юный Охотник в свою очередь завопил что было мочи:

– Крушила, Берендей, Ветер! Какими судьбами?! Сто лет вас не видел, парни! Не, это определенно знамение свыше. Похоже, сам Единый вкупе со всеми гномьими, троллиными и эльфийскими богами решил организовать знаменательную встречу закадычных друзей…

– …чтобы означенным друзьям, – продолжил мысль юноши шустрый гном по имени Берендей, – налопаться до поросячьего визга. – При этом он многозначительно звякнул подвешенной к поясу весьма увесистой мошной.

На что Крушила с обычным троллиным простодушием заметил:


– Дельце мы тут одно неподалеку от Лакрисы намедни обстряпали: зачистили от восставших умертвий с дюжину погостов. Знатная, откровенно говоря, работенка. Таких упертых зомбяков мне за всю мою богатую практику не попадалось. Одна шустрая бестия нашему Ветерку едва руку не откусила…

– Да ладно тебе, – откровенно засмущался светлый, – это я специально подставился, чтобы ты его покрошил в капусту. К тому же мою кольчугу никакая тварь не прокусит…

– Короче, парни, – вновь взял инициативу в свои крепкие руки Берендей, – поскольку эпохальность встречи четырех закадычных друзей намного важнее всех прочих дел, предлагаю отправиться в какое-нибудь милое местечко, где подают холодное пиво и горячие закуски, дабы отметить, так сказать, данное событие.

– Узнаю, узнаю старого Берендеуса! – весело рассмеялся Глан. – И нисколько не возражаю. Сам недавно в славном деле поучаствовал, так что нынче при средствах. Поэтому не вижу препятствий тому, чтобы забуриться куда-нибудь и отметить хорошенько нашу, несомненно, приятную встречу.

После этих его слов четверка закадычных приятелей дружно направилась к выходу.

– Кстати, Счастливчик, – поинтересовался дотошный гном, – а где твой напарник страхолюдного образа?

– Шуршак в данный момент очищает подвалы приозерских обывателей от крыс, мышей и прочей живности, – оскалившись в ехидной улыбочке, ответствовал Глан. Причина его веселья была вполне объяснима – Берендей, при всей своей показушной брутальности, до колик в необъятном брюхе боялся формика и был несказанно рад отсутствию оного в зоне прямой видимости. – А заодно, – продолжал юноша, – обосновывает какую-нибудь умозрительную теорию, к примеру, насчет схождения параллельных прямых в бесконечно удаленной точке или возможности создания какого-то там вечного движителя. А еще, вполне вероятно, он увлечен поиском никому не ведомой квадратуры круга или кубатуры шара, чтобы потом запытать меня бедного до смерти своими «логическими» выкладками и маловразумительными рассуждениями. Ладно, парни, расплата за мою глупость и излишнюю доверчивость наступит завтра, когда я стану проклинать тот день и час нашей роковой встречи с этим умником, а сейчас валим в «Летучую крысу». Надеюсь, заведение еще не сожгли ушлые конкуренты?

– Да что с ней сделается? – громадина Крушила с любовью погладил юношу по плечу. – Одноногий Лука сам кого хошь спалит, а опосля схавает за милую душу. Удивляюсь, Глан, что ни кабатчик, обязательно инвалид и мало того – отъявленный пройдоха. Как ты думаешь, вся их хитрожопость в них от рождения или проистекает от приобретенной ущербности типа в качестве компенсации утерянного глаза, ноги, руки или еще какого органа?

– Ну, понесло тебя, Каменная Башка, – укоризненно проворчал гном и, обратившись к Глану, продолжил: – Это у нас, Счастливчик, кара примерно такая же, как у тебя с твоим муравьем-переростком, – выслушивать философские бредни этого нетрадиционного тролля. Все его сородичи – обычные парни: сидят себе в горах, на всех поплевывают свысока, а этому обязательно нужно до самых глубин истины докопаться. Слышь, паря, а может быть, мы объединим в одну банду его и твоего формика? А ты – к нам обратно. С тех пор, как ты покинул нашу бригаду, никак не можем подобрать четвертого. Были, конечно, стажеры, но тебе не чета. Короче, так и воюем втроем, тебя вспоминаючи добрым словом…

За разговорами не заметили, как добрались до таверны «Летучая крыса», излюбленного прибежища заезжих Охотников, старателей, промышляющих в золотоносных ручьях и реках предгорий Южных Драконьих гор, лесорубов, сплавщиков леса и прочего авантюрного люда.

Пока наш герой в сопровождении товарищей входит в здание заведения, пока усаживается за стол, болтает с друзьями о всяких пустяках в ожидании пива, горячих колбасок, огненных шашлыков и прочих кулинарных изысков, на которые горазд шеф-повар Одноногого Луки, нам следует немного задержаться на встреченной им загадочной троице. Все знают, как горные карлики «любят» эльфов. Впрочем, кто вообще на Хаттане любит этих зазнаек? Но не многим известно, что между гномами и троллями в свое время велись непрекращающиеся войны – уж больно вкусное мясцо у бородатой мелкоты, и могучие соседи были от него просто без ума. С тех пор троллиное племя хоть и перестало охотиться на гномов, но добрососедские отношения так и не установились между этими двумя народами. В свою очередь во времена бурного расцвета эльфийской цивилизации остроухие частенько совершали охотничьи рейды в горы, дабы хвастаться потом друг перед другом драконьими, троллиными и гномьими черепами. Короче говоря, всякому разумному индивиду ясно, как божий день, что союз, а тем более долгосрочный союз между представителями этих трех разумных рас в принципе невозможен.

Однако не доверять собственным глазам, иначе говоря, игнорировать объективную реальность мы также не имеем права. В таком случае всякое разумное существо вправе задаться вопросом: «Откуда же на наши с вами бедные головы свалилась эта троица?»

А ответ лежит на поверхности и определяется всего лишь наличием в этом мире одного славного парня по имени Глан. Да, да, да… хотите – верьте, хотите – нет, но это именно его заслуга в том, что в данный момент за одним столом сидят тролль, эльф и гном и даже не делают ни малейших попыток дать друг другу в рыло. Мало того, эти парни готовы набить означенную часть тела любому, кто рискнет посягнуть на честь и достоинство их товарища.

Как получилось, что гном, эльф и тролль вообще стали Охотниками, мы обязательно узнаем, немного позже. Сейчас для нас важно то, что когда-то, будучи еще восемнадцатилетним юнцом, Глан умудрился поучаствовать в совместных операциях с каждым из этих типов и ценой неимоверных усилий отбить их у Костлявой. Потом подвернулось весьма перспективное дельце, и Глан, будучи уже в звании Матерого Волка (иначе говоря, имея право сколачивать собственную группу Охотников), по глупости ли, по наитию ли свыше, подписал их на него. Нельзя сказать, что каждый из этой троицы с самого начала возлюбил друг друга, аки себя самого, но, будучи Охотниками и поклявшись перед вожаком Гланом довести работу до конца, не допуская при этом смертоубийства внутри группы, вынуждены были терпеть до поры до времени неприятное соседство. Затем попритерлись малость, а потом, как это частенько бывает, подружились, ибо, по высшему определению самой Матушки-Природы, притягиваются и слипаются, образуя неразрывные связи, заряды разноименные. Именно такими разноименными «зарядами» оказались тролль, гном и эльф. Именно в общении друг с другом они и обрели ту внутреннюю гармонию, которую сулит всякому разумному существу истинная дружба.

Тем временем шустрые служки «Летучей крысы» постарались на славу. Все, что было самого ценного и вкусного в закромах заведения, выставлено перед дорогими гостями, даже тот заветный бочонок осетровой икры, которую хозяин берег для особо почетных гостей. Был в этом акте неслыханной щедрости особенный смысл, а именно, восемнадцатилетняя Ирия – дочь Одноногого Луки, между прочим, обладательница толстенной русой косы, огромных синих глаз, стройной фигурки и прочих привлекательных для всякого нормального самца элементов. Короче, красавица, каких поискать. Девушка уже давно положила глаз на молодого Охотника и с помощью своего пронырливого батюшки разработала тщательный план охмурения оного, в котором кормежке отводилась не самая последняя роль. Для наставления Глана на путь семейных ценностей существовали также иные способы, но поскольку они до сих пор не принесли ожидаемого результата в виде писающего и какающего комочка горластой плоти, основательно поприжать Охотника у Одноногого Луки не было никаких законных причин.

Пока официанты заполняли стол закусками и выпивкой, Ирия крутилась в непосредственной близости от предмета своего воздыхания, получая при этом время от времени от оного шлепок-другой по своей упругой попке, млела от счастья и предвкушения еще большего счастья. Бедняжка не знала, что у Счастливчика по всему необъятному Хаттану таких мечтательниц неисчислимое множество. Хотя вряд ли это знание что-нибудь изменило бы в ее жизни. Подчиняясь неодолимому влечению, с наступлением ночи она отбросит стыд и тихонечко прошмыгнет в комнату, отведенную молодому Охотнику, чтобы забрать у него все, что принадлежит ей по ее женскому статусу и неписаным законам высшего естества. А пока за столом мужской разговор, даме даже рядом делать нечего, поскольку век оголтелой эмансипации в этом заповедном мирке пока что не наступил, и мужчины до поры до времени здесь имеют полное право чувствовать себя настоящими мужиками. Посему, получив последний довольно увесистый знак безграничной любви по своему обворожительному заду, девушка скромно удалилась.

А бойцы невидимого (в самом прямом смысле) фронта тем временем приступили к трапезе, перемежая вкусную еду и холодное пиво доброй беседой. Первыми отчитались Ветер, Крушила и Берендей. Ничего особенного – обычная для Охотников бытовуха, в виде поднявшихся из могил мертвяков, призрачных созданий и демонических тварей, проникающих на Хаттан из других планов бытия. Только, по уверениям наблюдательного Ветра, в последнее время этой «бытовухи» стало отчего-то слишком уж много. На что Берендей беззаботно заметил:

– А тебе-то что с того, Ветерок? Каждый оживший шкелет или зомбяк приносит нам приличные денежки. Не, остроухая твоя башка, дядюшка Берендеус от работы никогда не бегал.

– Смотри, бородатый, – не полез за словом в карман Ветер, – как бы работа не начала бегать за нами, да так, что нам действительно не пришлось бы от нее убегать.

– Да ладно, парни, – беззаботно махнул своей огромной лапищей тролль, – лучше послушаем нашего Гланчика, а обсудить тему роста количества умертвий мы всегда успеем.

Глан в свою очередь кратко поведал друзьям о приключениях, которые имели место в его жизни с момента их прошлой встречи. О своем последнем задании он особо не распространялся. Лишь упомянул вскользь, без излишних подробностей, что знатно сработал на клан Рунгвальд и что теперь имеет не только желание, но и возможность отправиться к Бархатному морю, чтобы на одном из островов, приспособленных для отдыха богатых людей, провести месячишко-два в объятиях пышнотелых див под бдительной опекой вымуштрованной обслуги, готовой выполнить любое желание дорогого гостя.

– Обленишься там, паря, – вытирая выпачканную в пивной пене бороду, ехидно заметил гном. – Давай-ка лучше с нами. Имеем предложение от ордена Темного Зверя совершить путешествие в Гиблые Топи в качестве телохранителей. К тому же, поговаривают, в каганате для нашего брата – Охотника – найдется много высокооплачиваемой работенки. Тамошнему кагану взбрело в его мудрую голову в тысяча первый самый последний раз расчистить путь к богатствам Горьких озер от магической нечисти, чтобы чародеям да колдунам, значит, всяким не было недостатка в бесценной соли. А места там сам знаешь какие. Поэтому лишний ствол нам не помешает. А при твоем завидном чутье нам вообще не понадобится много бойцов. Отсюда прямая выгода, поскольку владыка означил весьма внушительный приз тому, кто выполнит данную работу, и ему абсолютно по барабану, сколько народу будет задействовано в операции. Просекаешь, Глан?

Для себя юноша уже окончательно решил, что ни в какие авантюры в ближайшее время встревать не станет. К тому же его все-таки слегка смущало соседство с демонической сущностью. На самом деле не так уж сильно его юный и крепкий организм нуждался в продолжительном отдыхе, просто молодой человек хотел понаблюдать за собой, дабы окончательно убедиться в том, что таящаяся внутри него тварь абсолютно безопасна. Однако он не стал разочаровывать друзей категорическим отказом и, поблагодарив за честь, ему оказанную, пообещал подумать.

– Ты подумай, Счастливчик, – воодушевленный «колебаниями друга» гном расплылся в самой благодушной из своих улыбок, – только думай, пожалуйста, побыстрее – ни маги, ни каган долго ждать не станут, поэтому золотишко запросто может уплыть из наших рук. Сам я в отличие от своих коллег предпочел бы направиться в Азерави – ужас как не люблю по болотным кочкам скакать, подобно гоблинским поющим лягухам или самим зеленокожим. Хотя в Топях нечисти и поменьше будет, зато комарья…

– Да ладно тебе расписывать-то! – оборвал приятеля прямодушный тролль. – Забыл, что ль, как вместе с Гланом ходили валить Болотную Жуть?

– Да, каменная голова, то было знатное дельце! – тут же ударился в воспоминания Берендей. – Ветерка тогда нашего крепко зацепило…

Гнома, эльфа и тролля потянуло на воспоминания, и за столом завязалась весьма бурная дискуссия, иными словами, анализ давней битвы с гигантским порождением загадочных Гиблых Топей, на которые до сих пор не претендует никто, кроме зеленокожих гоблинов да всяких тварей, специально предназначенных Создателем для обитания в тех крайне неуютных местах.

Глан, со своей стороны, также с удовольствием поучаствовал бы в обсуждении особо волнующих моментов того приснопамятного дела, но в этот миг он ощутил затылком легкий холодок приближающейся опасности. Приподняв голову, он неторопливо покрутил ею в разные стороны, стараясь не упустить из виду ни одной детали.

Пока он со своими друзьями занимался чревоугодничеством и вел приятные беседы, народишку в помещении таверны значительно прибавилось. По большому счету, ничего особенного в этом не было – время неумолимо близится к вечеру, и трудовой люд желает за свои кровные провести остаток дня с пользой для души и тела. Поэтому всяк, у кого что-то имеется в кармане, стремится туда, где звон бокалов, веселый мужской и женский смех и непременно зажигательная музыка, желательно не из волшебных шкатулок магов или гномьих граммофонов, а живая, то есть в исполнении самых настоящих музыкантов. Время музыки еще не наступило, а вот разного рода звонов и веселого смеха в заведении Одноногого Луки было предостаточно.

Из множества лиц мужских и женских наш герой моментально вычленил того, кто его так неожиданно заинтересовал. Выражаясь точнее, того, кто весьма пристально интересовался им – Гланом эр-Энкиным Охотником, Одиноким Барсом, согласно Табели о рангах родной гильдии. Этим некто был сидящий за соседним столиком мужчина. На вид лет тридцати – тридцати трех, худощавый брюнет, с ног до головы закутан в черное, даже на голове черная широкополая шляпа с тульей, обмотанной черной же шелковой лентой, ниспадающей двумя концами за спину. Подобным образом некогда рядились военные моряки бывшего имперского флота, а также пираты и дворянчики мелкой руки для пущего куражу и пылепускания в глаза, мол, смотрите, люди добрые, какие мы крутые.

«Странно, – подумал Глан, продолжая исподволь рассматривать незнакомца, – теперь в Дарклане моряки так не одеваются, ни военные, ни гражданские, дворянское сословие упразднено как класс еще до моего рождения, а до ближайшего пиратского гнездовища тысячи и тысячи миль».

Но вовсе не странная, если не сказать «пижонская», одежонка незнакомца привлекла пристальное внимание нашего героя, а пронзительно-изучающий взгляд его бездонных черных глаз. Если бы не наличие обычных белых (извините за тавтологию) белков, Глан вполне мог подумать, что за ним следит не человек, а какой-нибудь дальний или близкий родственник Кариса-заб-Хабры. Но, как известно, даже у обращенных птенцов, иначе говоря, представителей гуманоидных разумных рас, укушенных кровососами и прошедших трансформацию под влиянием попавшего в их кровь мутагена, белки черные, на худой конец – темно-фиолетовые. Поэтому кроме как человеком этот тип быть не мог. И все-таки что-то неуловимое в облике незнакомца продолжало смущать юношу, поэтому, развернувшись вполоборота к столику, он продолжал как бы невзначай следить за странным посетителем таверны.

Тем временем облаченный в черное мужчина с показушным равнодушием смаковал темное пиво и вроде бы по сторонам не зыркал. Однако Глан время от времени ощущал на себе тяжелый уверенный взгляд его черных, как безлунная ночь, глаз, но поскольку за погляд денег не берут и в приличном обществе в морду сразу же кулачонками не тычут, юноша решил не обращать внимания на незнакомца. В случае чего, благодаря стараниям незабвенного лайра Энкина, он способен постоять за себя, несмотря на то что верная Волына и прочий боевой скарб в данный момент заперты на замок гномьей работы в его персональном гостиничном номере. К тому же рядом с ним его друзья, с которыми он в былые времена стоял плечом к плечу супротив полудюжины озверевших до посинения в лицах соплеменников Крушилы. Ничего, обошлось, даже хорошенько наваляли в зюзю пьяным великанам, возомнившим себя невесть кем. Впрочем, тут же с ними и побратались. В результате кабатчику под утро пришлось слать гонца в ближайшую винную лавку, а к обеду умолять своего поставщика, чтобы тот вне очереди обеспечил его заведение пивом и всеми прочими напитками. А все оттого, что горные великаны ни в чем не знают удержу, а особенно в питии пенного напитка, и не только такового.

Вскоре Глан совершенно позабыл о присутствии в зале странного брюнета – мало ли кто на кого время от времени поглядывает. К примеру, вон та очаровательная дама в компании толстого мужчины готова из кожи вылезти, чтобы привлечь к себе внимание юноши. Ее изрядно набравшийся ухажер искренне считает себя неотразимым красавцем, поэтому ему и в голову не могло прийти, что объект охмурения (или кто там она ему?) может без стыда и совести пялиться в его присутствии на других мужчин. В иное время Глан непременно воспользовался бы ситуацией и обязательно подразнил «борова», а может быть, преподал бы ему бесплатный урок рукопашного боя, но сегодня он занят, к тому же неподалеку постоянно крутится Ирия, а эта в порыве ревности способна разнести по бревнышкам да по кирпичикам кабак родного батюшки.

Тем временем разговор между друзьями продолжался. Бойцы вспоминали минувшие дни или в хмельном угаре начинали планировать какие-то совместные акции. Впрочем, зная приставучую натуру Берендея, Глан никаких обещаний не давал, лишь соглашался подумать над заманчивыми предложениями товарищей. Ветерок пытался рассказывать анекдоты, но, поскольку чувство юмора эльфов лежало где-то в иной, параллельной плоскости и редко пересекалось с означенным чувством представителей иных рас Хаттана, истории получались хоть и поучительные, но совсем не смешные. Дабы не обидеть рассказчика, смеялись, конечно, но как-то без особого энтузиазма. Зато в плане анекдотов весьма преуспел громадина Крушила. Поскольку это был не совсем стандартный тролль, точнее, совсем не стандартный, от его историй не разило за версту фекалиями и пошлятиной, и он не смеялся после каждой своей сомнительной шуточки, как делают обычно его соплеменники, а доводил ход мысли до логического завершения, дожидался, когда кто-нибудь из товарищей сподобится оценить всю красоту его искрометного юмора, и лишь после этого сам разражался громким жизнерадостным смехом.

А все дело в том, что в бытность свою еще ребенком этот тролль потерял родителей и был усыновлен… аж целым имперским легионом. Вот оно как бывает. Собственно, именно там, с легкой руки какого-то десятника, он и приобрел свое погоняло, наверное, неспроста. Парнишка оказался смышленым и перенимал опыт у старших товарищей с превеликой охотой. Вскоре весть о вундеркинде-переростке достигла ушей самого легата, и тот, прикола ли ради, на полном серьезе ли, направил мальца в офицерское училище Бааль-Даара. Получив классическое военное образование, юноша отправился в один из гарнизонов Восточного Заполья, оберегать границы от постоянных набегов орков и незаконных притязаний независимых баронов, а через несколько месяцев его легион расформировали, каждому выдали весьма скромное выходное пособие и отпустили на все четыре стороны.

Чтобы прокормиться, юному офицеру, не обладавшему особенным житейским опытом, приходилось вкалывать портовым грузчиком, поденным рабочим, даже гладильщиком женского нижнего белья в одной из прачечных столицы. Наконец ему подфартило, в каком-то даркланском периодическом издании он прочел объявление о наборе на курсы «телохранителей». На самом деле под этой вывеской скрывалась вербовочная контора Братства Вольных Охотников. Кандидата (в данном случае нашего тролля) досконально протестировали и приняли. Через полгода изнуряющих тренировок, усыпляющих лекций и прочих издевательств Крушиле был присвоен первый чин в архисложной иерархии Братства.

Из всего только что изложенного можно сделать вывод, что большую часть своей жизни Крушила провел в обществе людей. По этой причине он и был больше человеком, нежели троллем, несмотря на то что при его приближении люди очень смущались, а бывшие соплеменники, напротив, пренебрежительно отворачивались. Так и был бы он вечным изгоем и отшельником среди толпы, если бы не Глан, который, может быть, первым разглядел во внешне грубоватом существе тонкую и чувствительную душу. Потом появились Ветер и Берендей, и жизнь тролля наконец-то приобрела если не цель, то, во всяком случае, определенный смысл.

Дверь в помещение таверны широко распахнулась и захлопнулась, а сидящего к ней спиной Глана будто окатило невыносимым холодом. Он еще не видел того, кто вошел на этот раз, но наверняка знал, что ему от этого существа ничего хорошего ждать не приходится. И все-таки он не стал резко оборачиваться, чтобы, выражаясь пафосным языком бардов, «встать грудью навстречу опасности» или «встретить ее родимую с поднятым забралом» и так далее в том же духе. Он, не торопясь, повернул голову, скашивая одновременно глаз в сторону дверного проема, и… ничего особенного не увидел. У входа маячила высокая худощавая фигура, вооруженная здоровенным деревянным посохом и облаченная в индиговую робу мага с вышитым на ней знаком чаши. Мужчина был не стар, но и не так уж молод, высок и строен. Его лицо с правильными чертами обрамляла темная с проседью копна слегка курчавящихся волос. Глаза непонятно какого цвета, глубоко посаженные, отчего вошедший более походил не на мага ордена Огненной Чаши, а на какого-нибудь религиозного фанатика, явившегося, чтобы захомутать пару-тройку душ в лоно Пресвятой церкви Единого Бога. Казалось, он тут же, не сходя со своего места, как грохнет посохом о дубовые доски пола да как рявкнет громким, хорошо поставленным голосом: «А кто тут не верует в Отца нашего Единого?! Встать и бегом в храм приобщаться!»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю