Текст книги "Там алеет заря (СИ)"

Автор книги: Александр Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Февраль 1903 года

– Миша, я хотел бы с тобой поговорить, – Великий Князь Владимир Александрович грузно уселся в кресло напротив молодого Императора. – То, что я тебе сейчас скажу, беспокоит многих в нашей семье. И не только в нашей семье. Так думает большинство самых достойных представителей Российской Империи. Россия – страна самодержавная. Её дух всегда определялся самодержавием и православием. Дух и плоть. Некоторые твои шаги нас начали настораживать. Ты несколько раз уже заговаривал о конституции. И даже её кое-кому обещал. Ты не хочешь объяснить, откуда это у тебя? Ты действительно хочешь уравнять всех перед якобы законом? Нас, Великих Князей, и дворян, которые есть твой верный оплот самодержавной власти, и чернь?

Михаил тяжело вздохнул. Он ждал этого разговора. И сильно опасался, что его не поймут. Да что там опасался, почти был в этом уверен. Ещё до восшествия на престол он многое успел подчеркнуть из книг, многое узнать об истории государств Европы. А некоторые вещи ему рассказывал Александэр. Вообще у Александэра к власти была довольно циничная позиция. Но отнюдь не безынтересная. И со временем Михаил даже оценил эту оригинальную циничность. И в чем-то даже её начал разделять. По крайней мере понимать, что если не получится править по-старому, то логика Александэра вполне позволит делать это по-новому. Правда для этого от самодержца потребуется больше усилий и хитрости.

– Хорошо, дядя. Давай поговорим серьёзно. Но я начну несколько издалека. Самодержец, конечно, может пожелать чего угодно. А вот повелеть я могу уже не все, что хочу. Для начала я ограничиваю себя рамками здравого смысла. Затем меня ограничивают желания семьи Романовых и других старых дворянских семей. Кроме того, у самодержца имеется в советниках Государственный Совет, Канцелярия и другие структуры, которые помогают Императору править государством. При этом каждый входящий в линию власти понимает нужды Империи немного по-своему. И именно из своего понимания старается сначала провести в законах, а потом в их применении и исполнении. Это значит, что моя власть уже ограничена. Естественно, все это никто не называет ограничениями. Они просто исполняют мою волю и советуют, как лучше исполнить то или иное. При этом не забывают и свои интересы. То есть ограничение моей власти есть. Ты согласен с этим?

– Ну допустим, – Владимир Александрович улыбнулся, – и куда же тебя заведует эта мысль? Я не говорю, что согласен. Мне просто интересно. Только не забывай, что дворянство и только оно есть верная опора трона.

– Кстати о дворянстве. Если ты помнишь, то именно высшее дворянство устроило Павлу Петровичу апоплексический удар табакеркой по голове. Российского Императора ограничили во власти насовсем. И в основном потому, что разрыв экономических связей с Британией слишком сильно бил по кошельку дворянства. Нет, причин было много, но эта была как минимум не второстепенной. С тех пор прошло немало времени, и считается, что в гвардии вытравили своевольные настроения, и она более не способна на подобное, а является верной опорой нашему трону. И тем не менее это ещё один ограничитель самодержавия. Однако тот заговор произошёл не только в интересах части дворянства, но и в интересах иностранной державы. Это мне не нравится категорически. Между прочим сейчас ситуация мне не нравится тоже. Мы занимаем деньги у наших союзников – французов. И слишком многое им позволяем, поскольку сильно от них зависим. Но основной торговый партнёр у нас Германия. За ней идёт Британия. И только третьей с большущим отрывом идёт Франция. Что будет, если вдруг у нас возникнет напряженность в отношениях с немцами и британцами? И они откажутся покупать наши экспортные товары? Страна опять будет вынуждена сменить союзника, пустив кому то кровь внутри Империи? Но это так, к слову. Я остановился на дворянстве, которое служит монарху и самому себе, также неминуемо ограничивая власть монарха.

В стране в качестве отдельных групп населения имеется еще буржуазия, либеральная интеллигенция и рабочее сословие. Ты прекрасно знаешь, что когда купцы, банкиры и фабриканты начинают ощущать себя силой, они тоже лезут во власть. Так было в любой крупной стране Европы. Кроме нас пока. И везде это сопровождалось буржуазными революциями. Это, конечно, не означало, что банкиры и купцы брали в руки оружие. Нет, они делали своим оружием чернь, которая и таскала для них каштаны из огня. И везде они добивались своего в той или иной степени. Во Франции Людовик XIV когда то считал, что «Государство – это я». Это было самодержавие по-французски. Но потом этот сильный монарх ушёл в вечность. И что теперь есть Франция? Республика. Слава богу, что таких республик не слишком много в Европе. Но вспомни, чем обернулась для Франции французская революция. Какими жертвами среди дворянства и прочего населения. А если не дай Бог у нас такое случится? Сколько миллионов потеряем мы? Десять? Двадцать? С нашим то русским бунтом – бессмысленным и беспощадным…

– Миша, ты несешь ересь! Верные нам войска подавят любой бунт. А если при этом погибнет несколько сот тысяч бунтовщиков, так это даже хорошо, – усмехнулся Великий Князь.

– В той же Европе у каждого монарха тоже были верные ему войска. А в Австро-Венгрию даже Паскевич с войском ходил. И тем не менее везде теперь имеются парламенты. Но заметь, везде кроме разве что Франции с её Республикой у власти осталось дворянство, хоть ему и приходится делить место у трона и часть власти с буржуазией. Остальной народ не получил почти ничего. То есть имеются и конституция и парламент, а реальная власть все равно у очень немногих. Это означает, что прошёл некоторый передел власти, а прочие получили видимость государственных преобразований. Именно видимость. Они хотели свободы, они её получили. Получили право раз в пять лет голосовать за тех, кого назначат те, у кого имеется реальная власть. Поэтому всякие там конституции и парламенты меня абсолютно не страшат. Если не получится по-другому, значит придётся принять и это. К сожалению. Но мне бы очень хотелось как можно дольше обойтись без них. Однако для этого нужно провести немалые изменения, дабы наша система власти стала соответствовать изменившимся условиям. И стала более гибкой. А кое-что нужно дать самому народу, иначе все может кончится плохо. Вплоть до того, что взбесившейся толпе придётся давать почти все, что она потребует, как это было в Европейских странах, а потом пытаться мелкими шажками исправлять вынужденно сделанное. Если получится, что не есть факт.

– Стоит кому-то что-то дать, они откусят тебе руку. Ты ещё молод и неопытен. Только железной рукой можно править в нашей стране. Реформы воспринимаются многими как слабость власти. Послушай старших…

– Нет это ты послушай, дядя. Разве мой покойный отец и твой брат был слабым? Разве дед и прадед были слабыми? Но они делали своё дело и железной рукой и реформами. «Священная дружина» клялась защищать самодержавие. И что? Я точно знаю, что нескольких главарей наших социалистов, бежавших в Европы и якобы ликвидированных Дружиной, отправили на тот свет не ваши люди. Хотя и получили за них деньги из секретного фонда. А за Аксельрода деньги получил именно ты. Но убрали его не твои люди. Это что? Это защита? Вы что, решили сделать деньги на крови моего невинно убиенного брата? На крови русского Императора? Кого и что вы в этом случае можете защитить? Это хуже чем воровство! Ты мне ничего не хочешь сказать, дядя?

– Миша, я был абсолютно уверен… Думаю, тебя ввели в заблуждение!

Великий князь смутился всего лишь на какую-то секунду. Слишком опытным он был. И вся жизнь его прошла на самой вершине власти. И тем не менее Михаил заметил эту секундную растерянность.

– Не думаю, что тебе нужны мои доказательства, дядя. Я, если ты помнишь, Император, слова которого сомнению при самодержавии не подвергаются.

– Я разберусь, Миша.

– Да уж, разберись, дядя. И не только со своими людьми. На Запад сбежала только верхушка бунтовщиков. А рядовые члены остались тут. Им бежать некуда и не на что. А потому громкие покушения пока продолжаются. Вот только мне совсем не нужно, чтобы «Священная дружина», «Чёрная сотня» и прочие отыгрывались на непричастных рабочих, евреях или поляках. Тем самым мы можем только обозлить всю эту братию и толкнуть на неправедный путь. Нам нужно с одной стороны вырвать корни революционной заразы, а с другой дать народу понять, что мы караем только за дело. И при этом ещё дать нашему народу некоторое послабление. И занять его чем-то иным. Посему я намерен заняться крестьянским и еврейским вопросами. Крестьян, как ты знаешь у нас большинство населения, а вторых слишком много среди бунтовщиков. И крестьянам и местным евреям надо что-то дать, чтобы надолго их занять своими собственными заботами и интересами. И я это что-то нашёл для каждой группы населения. Для нас решение обоих вопросов не должно выйти слишком обременительным. По крайней мере я на это надеюсь. И самодержавие от этого только должно выиграть.

Беседа продолжалась ещё час, но уже в более спокойном русле. Дядю убедить в своей правоте Михаилу не удалось, но похоже и ставить палки в колёса он пока не будет. И это было уже хорошо.

– Интересно, – подумал Михаил после ухода Великого Князя Владимира Александровича, – к кому он первому после меня пойдёт? И когда?

Февраль 1903 года

– В целом мне идея увеличения количества орудий главного калибра на броненосном крейсере нравится. Мы точно уложимся в водоизмещение Громобоя? – переспросил Кутейникова Великий Князь Александр Михайлович.

– По моим прикидкам да. Увеличиваем на 8 футов длину, зауживаем на фут корпус. За счёт уменьшения коэффициента полноты, улучшения обводов и увеличения мощности машин при использовании котлов Шульца-Торникрофта мы должны выиграть около полузла скорости. А то и целый узел. Обводы рекомендованы Крыловым по результатам проверки в опытном бассейне. Придётся немного уменьшить высоту борта. Но в данном случае это оправдано. Крейсер создаётся не как рейдер, а как корабль боя. Так что незначительное ухудшение мореходности, я считаю, вполне допустимо. Две двухорудийных башни главного калибра и четыре 8» в казематах. Количество шестидюймовок сокращается до 8. Увеличивая вдвое число 8-ми дюймовок, мы тем самым увеличиваем дальность, которой крейсер может работать эффективно по противнику. Ко мне поступал также прожект капитана 2 ранга Эссена – командира крейсера «Новик». Он предусматривает 4 двухорудийных башни восьмидюймовок. Но требует увеличения водоизмещения почти на полторы тысяч длинных тонн. Сомневаюсь, что это сейчас нужно. Крейсер и так выходит очень длинный. Здесь же изменения корпуса невелики. По совокупности боевых качеств мы тем самым значительно превзойдем не только японцев, но и британцев. Хотя по скорости будем примерно наравне с последней британской серией броненосных крейсеров, – ответил Кутейников.

– А ваше мнение Павел Петрович? – повернулся к Тыртову Великий Князь.

– Корабль получается интересным, если все выйдет, как предполагает Николай Евлампиевич. Особой новизны по корпусу нет, поэтому, думаю, больших неприятностей удастся избежать. Нужно отдавать эскизы в подробную проработку. А там уже посмотрим. Хотя я бы предпочел ещё пару броненосцев.

– Нет, с броненосцами на Балтике пока стоит подождать. Тем более, что ведется разработка проекта броненосцев с восьмидюймовым вторым калибром. А по Громобою уже такой опыт есть. Можно учесть огрехи. И стоит увеличить запас водоизмещения до 5 %, а то и до 7. Строительная перегрузка – наш вечный бич. В общем, давайте отдадим проект инженерам Балтийского завода. И обязательно к проработке МТК подключите. Они много всякого ценного должны были подсмотреть на иностранных верфях. Так что пусть используют. А как будет готов полноценный проект, так уже будем решать более определённо, что нам строить в дальнейшем. Ещё пара броненосных крейсеров нам бы сейчас не помешала.

– Хорошо, Ваше Императорское Высочество.

– Тогда с этим пока все, – подытожил Великий князь, – Павел Петрович, что у вас с поездкой по заводам князя Агренева.

– Я побывал на Сестрорецком и Ковровском заводе. В Коврове доделали паровую турбину Парсонса-Кузьминского мощностью 6 тысяч лошадиных сил. Может чуть больше в максимуме. Для снабжения её паром на Сестрорецком заводе выделывают паровые котлы Ярроу. Таковые у нас на некоторых миноносцах стоят. Котел достаточно простой. Сейчас под руководством Шухова котлы переделали под более тонкие медные трубки и ведут испытания. По всей видимости ещё пара месяцев и новый сестрорецкий котел будет готов. По крайней мере именно такие сроки мне назвал сам Шухов. На заводе меня уверили, что уже готовы серийно выпускать котлы. Вопрос только за окончательными чертежами. Мощность турбины такова, что она уже представляет интерес для нашего флота. Причём инженер Кузьминский – конструктор турбин заявил, что максимальная мощность турбины может быть на процентов 15 больше номинальной. А применение в качестве топлива нефти позволяет сильно сократить машинную команду. Да и большая теплотворность нефти по сравнению с углем должна положительно сказаться. Но есть две проблемы. Турбина экономично работает только вблизи значений своей номинальной мощности. Поэтому для крейсерского хода она не очень подходит. То есть нужен еще двигатель для крейсерского хода и маневрирования на малых ходах. Это означает, что корабль должен иметь два вала с равными по мощности турбинами и паровую машину, работающую на отдельный вал, или три вала с разными по мощности турбинами, две из которых будут одинаковыми. И вторая проблема – у нас нет корабля для паровой турбины. Причем ёмкости для топлива нужно располагать под ватерлинией, а не по бортам. Либо за броней, но все равно желательно под ватерлинией. Кстати князя Агренева в Николаеве сейчас строится сухогруз со смешанной двигательной установкой. Но и она для военно-морского флота не подойдёт. Она применима только для гражданских судов. Причем мы давно хотели попробовать на кораблях нефтяное отопление, ещё броненосец Потемкин в Николаеве собирались частично оснастить нефтяными котлами. Ну и третья проблема – турбины крутятся только в одну сторону. То есть для заднего хода нужен некий хитрый механизм изменения вращения вала. Либо машинная установка должна быть смешанной – и паровая машина и турбины. Британцы на дестроере ставили две турбины одинаковой мощности. А вот как и за счёт чего они осуществляют задний ход – сие неизвестно. Из трехвальных кораблей у нас есть серия Новиков. Если две машины малому крейсеру заменить турбины… Но вариант рискованный и не дешёвый. Правда князь Агренев предложил второй вариант. Большой минный крейсер водоизмещением около 1 тысячи тонн, длина около 280 футов при коэффициенте полноты 10, 2 его турбины, 3 4-дюймовых пушки плюс, 2 двухтрубных торпедных аппарата калибра 453 мм и 40–50 мин заграждения. Скорость прикидочно выйдет около 26–27 узлов. Но проекта как такового нет. Только наброски. То есть нужно объявлять конкурс на проектирование корабля. С большой вероятностью его выиграет иностранная компания. И заказ придётся отдавать за границу. Если же говорить в целом, то минный крейсер может выйти интересным. При волнении 3–4 балла от него не смогут уйти ни миноносцы, ни контрминоносцы. Да и 4-дюймовок у нас на вооружении не стоит.

Глава Морского министерства задумался, а потом констатировал.

– Хорошо. Подготовьте необходимые бумаги. И на следующем заседании МТК обсудите все более конкретно. А там и решим. Вообще от князя Агренева часто исходят очень дельные предложения, хоть он и не моряк. Умеет он все-таки мыслить на перспективу. Потому внимательно посмотрите, что он по минному крейсеру предлагает. Может это и имеет смысл, вот только новую идею не хотелось бы на сторону отдавать, если она стоящая. У нас с идеями то полный порядок, а вот с их воплощением в металл, к сожалению, дела обстоят плоховато, – Великий Князь тяжело вздохнул.

– Ладно, продолжим далее. Николай Евлампиевич, как обстоят дела с нашими подводными лодками у Круппа? – перешел к следующему вопросу Александр Михайлович.

– В целом верфь в Киле работает очень быстро. Если не произойдёт никаких накладок, то к июлю в соответствии с контрактом первую подлодку в виде машинокомплекта мы получим. Вторую через месяц после первой. К сожалению, качество работ можно будет проверить только после сборки на Дальнем Востоке. Мы договорились с Круппом, что для сборки к нам приедет группа немецких мастеров и инженеров для участия в работах. Как собирают миноносцы у нас во Владивостоке и Порт-Артуре, вы знаете. Так что контроль и инженерная помощь нам там очень пригодятся. Но есть задумка, как переправить подводную лодку на Дальний Восток в почти боеготовом виде. Сейчас мы прорабатываем технические детали. С подлодкой в Лазаревском адмиралтействе дела обстоят похуже. В график постройки они уже не укладываются. Но в целом лодка возможно будет там готова к концу года. Пушек, к сожалению, пока для лодок нет. У Круппа пока нет, а у нас ей некому заниматься. Завод наследников Барановского отказался переделывать свою под требуемые условия. Они хотят получить заказ минимум на 30 пушек, тогда готовы начать работу. Так что или придётся ставить противоминную 47 мм или подводная лодка останется пока вообще без пушки.

– М-да…, – протянул Великий Князь. – Тридцать пушек нам явно не нужно. Что ж, подождем Крупповских. Но это конечно не дело. Этак ведь и боезапас нам придётся у германцев покупать, когда Крупп пушку сделает.

Март 1903 года

– Мне известно и это, господин Гинсбург, – Его Императорское Величество откинулся на спинку стула. – Вы и в прошлый раз просили меня об этом. Но к сожалению это невозможно.

Сегодня Император принимал троих еврейских банкиров и промышленников, просивших облегчить жизнь их соплеменников в черте оседлости.

– У меня для вас есть один вариант. Возможно образование ещё одной подобной зоны. За Уралом до Енисейской губернии включительно, исключая сами уральские губернии и на юг исключая приграничные губернии Средней Азии и Бухару.

От неожиданности банкиры несколько опешили. Но затем Поляков, справившись с волнением, задал вопрос:

– Ваше Императорское Величество, переселяемые с западных пределов попадут под государственную программу переселения в Сибирь?

– Нет, господин Поляков. В настоящее время государство пока не может изыскать на это средства. Казна испытывает определенные трудности с бюджетом. Добровольным переселенцам придётся пока делать это за свой счёт. Однако, полагаю, вы сможете им в этом помочь. Как самостоятельно, так и с помощью пожертвований заграничных еврейских организаций. На переселенцев этой волны будет наложены некоторые ограничения. Они не смогут заниматься рядом видов деятельности в течении ближайших 25 лет. В частности работать в питейных заведениях и заниматься в каком-либо виде производством любого вина, владеть приисками драгоценных камней и металлов, содержать ломбарды, а также заниматься покупкой-перепродажей земли, ростовщичеством, и рядом других операций, доступных прочим нашим подданным.

– Александр Яковлевич, раздайте пожалуйста папки, – Император обратился к своему советнику – князю Агреневу, присутствующему на приёме.

Еврейские банкиры и меценаты уткнулись в выданные им бумаги. Когда же процесс ознакомления закончился, Борис Абрамович Каменка после переглядывания с остальными двумя посетителями вкрадчиво спросил.

– Ваше Императорское Величество, данные послабления несомненно будут с воодушевлением восприняты Вашими подданными, но дорога за Урал весьма длинна и дорога. Не многие могут себе позволить подобную смену места жительства. Не изволит ли Ваше Императорское Величество разрешить переезд в более близкие места? В ряд центральных губерний?

– Борис Абрамович, данный проект затеен исключительно для того, чтобы уменьшить имеющееся перенаселение в западных губерниях Державы. В центральных недостатка рабочих рук ни в деревне, ни в городах нет. А имеется явный избыток оной. Более того, именно из центральных и южных губерний идёт поток переселенцев в Сибирь и на Дальний Восток. Зачем же Вы мне предлагаете, выселяя из Европейской части страны одних, тут же переселять в неё других? Что же касается железнодорожных тарифов, то в этих бумагах сказано, что они для целевых переселенцев будут льготными. Как и для прочих едущих за Урал в поисках лучшей доли. При этом оба потока фактически пересекаться в местах поселения не будут. Крестьяне центральных губерний едут за Урал за лучшей долей на обещанные им земли. А иудеи, насколько мне известно, хозяйствованием на земле заниматься не очень любят и предпочитают открыть своё дело или поступить на работу на фабрики или прочие заведения. В городах и крупных селах за Уралом им место явно найдется. Вот и у присутствующего здесь Александра Яковлевича рабочие места на стройках, заводах и рудниках явно имеются. И он такой явно не один. Мы с ним говорили на эту тему и он не отказался мне помочь. Если вы со своей стороны готовы организовать в Западных губерниях вербовочные переселенческие конторы, а потом договориться о сотрудничестве с сибирскими предпринимателями, то дело переселения существенно облегчится.

Банкиры опять переглянулись и вопрос задал Гинсбург.

– Ваше Императорское Величество, не будет ли вам угодно объяснить, почему на Ваших подданных накладываются столь серьёзные ограничения за Уралом. Ведь на других они не действуют.

– Будет угодно. Ваши единоверцы издревле предпочитают оседлый образ жизни в городах, пробавляясь торговлей и мелкими собственными предприятиями. Накопление капитала изначально у многих начиналось в том числе и с запрещенных операций. Ростовщичество, торговля хмельным зельем, а также хлебом и так далее. И потому они сами отчасти своими собственными действиями становились причиной местных волнений, заканчивающихся иногда еврейскими погромами. Погромы мне не нужны ни на Западе, ни за Уралом. А потому я хотел бы их всемерно исключить, не допуская новых переселенцев в этой зоне до потенциально опасных с точки зрения народного возмущения занятий, для чего и наложены подобные ограничения. И более ничего в этом нет. Да, часто недовольство местных жителей не является спровоцированным со стороны иудейской общины и вызвано иными причинами и предубеждениями, однако это есть, и бороться с этим трудно. И поверьте, я делаю Вам поистине королевское предложение.

– Против вот этого, – Михаил 2 кивнул на бумаги, – выступали очень многие. И пытались удержать меня от по их мнению скоропалительного и опасного решения. Константин Петрович (Победоносцев) вообще считает данный проект губительным для государства. Вследствие этого никаких других послаблений для части моих подданных вам ждать более не стоит кроме тех, кои будут дарованы позднее всем прочим. А поэтому, – он пристально оглядел богатых представителей еврейской общины и с жесткостью в голосе продолжил, – я жду от вас, что вы с должной убедительностью и настойчивостью разъясните в своей общине все аспекты этого дела, дабы оно было воспринято моими подданными как действительная забота о них. И мне бы совсем не хотелось, чтобы при осуществлении данного прожекта, в европейской прессе массово появились очередные пасквили, что якобы русский царь кинул бедным евреям подачку, которой они даже воспользоваться не могут. Или что евреев теперь массово собрались выслать в страшную холодную Сибирь. Перед Государством российским стоит много трудных задач, кои потребно решить. А денег на их реализацию как всегда до обидного мало. Поэтому и решать их приходится не так как хотелось бы, а так как позволяет казна.

– Ваше Императорское Величество! – воскликнул Поляков, – Но как же можем воздействовать на то, что к чему мы не имеем отношения? Мы ни каким образом не контролируем газеты в Европе. Мы вообще к ним никакого отношения не имеем.

– Полагаю, что договориться с соплеменниками по ту сторону границы вы вполне сможете. А они имеют в Европе определённое влияние. И, как мне представляется, весьма немалое. Еще в 1897 году Теодор Герцль на Всемирном сионистском конгрессе сказал что-то вроде, – «За некоторыми исключениями, которые не считаются вообще, вся пресса мира – в наших руках». Уж не знаю, насколько он преувеличивал, но… И я не беру в расчёт Британию. С ней договориться похоже в принципе невозможно. На это у вас есть полгода. По истечении этого срока указ будет принят. Если же переселенцев будет до обидного мало, то я буду считать, что еврейская община побрезговала моим великодушным предложением, а вы плохо справились со своей задачей. И сделаю соответствующие выводы, – последние слова были сказаны со значением. – Вы пришли просить за часть моих подданных, на умы коих имеете влияние. Поэтому я не хотел бы в вас разочароваться.

Поляков поежился под взглядом молодого Государя и спросил.

– Ваше Императорское Величество, дозволено ли нам будет узнать, возможно ли переселение иудеев на землю для занятия крестьянским хозяйством?

Михаил Александрович постучал пальцами по столу, подумал и ответил.

– Да, к сожалению, этот вариант как-то предусмотреть забыли. А поэтому… – он немного помедлил, – Да, возможен. На общих основаниях в соответствии с Программой переселения. Но переселяться на казенные, кабинетные и удельные земли могут только лица, состоящие в крестьянском сословии. Дабы они имели опыт хозяйствования на земле. Однако все ограничения и сроки, указанные в вот этом проекте, будут соблюдены и для этой категории моих подданных. Обратитесь завтра в мою Канцелярию, и вам будет выдан откорректированный вариант прожекта.

По окончании аудиенции князь остался в зале. Молодой император посмотрел на своего помощника и спросил:

– И что ты насчёт этого думаешь, Александэр?

– Вы знаете, Ваше Императорское Величество, а поджилки у них затряслись. Вы их своей милостью откровенно напугали. Они, конечно, похоже рады с одной стороны, но вот с другой на них теперь немалая ответственность. А потому они за дело возьмутся как следует. Царская немилость никому не нужна…

Михаил 2 усмехнулся.

– Лишь бы дело сделали…

Император посидел на своём месте несколько минут, закрыв глаза, а потом обратился к князю.

– Александэр, в связи с предполагаемым переселением иудеев я попросил Сергея Юльевича ускорить разработку ограничительных мер на деятельность иностранных компаний в Сибири. И мы в очередной раз поспорили. Я конечно по праву Императора всея Руси победил, но … С одной стороны он понимает сложность ситуации, но с другой желает привлечь иностранные инвестиции за Урал…

– Михаил, да какие к Дьяволу инвестиции? Народ там просто грабят. И ладно бы это делали свои. Так по крайней мере хоть деньги останутся в Империи. Свои – это свои. Иностранцев в этом деле нам только не хватало. Вот, например, что по маслу коровьему делается. Датская компания, не будем называть какая конкретно, продаёт импортную маслобойню за две цены в кредит. И заключает с общиной договор на то, что община имеет права сдавать масло только этой компании. Цена на масло компанией устанавливается раз в год. По 8 рубликов за пуд. Из этого рубль идёт на погашение долга. А вывозя масло за границу, компания продаёт его оптом уже по 16 рублей в пересчете на наши деньги. То есть людей обокрали дважды. 200 % прибыли! Да за такое дельцы мать родную продадут. А кроме того, они продают в Россию свою продукцию, хотя аналоги её у нас производятся. То есть отбирают работу у наших рабочих. Это что? Инвестиции? Разве нам такое нужно?

– А сам то чего? У тебя же там люди работают.

– А мои люди не вездесущи. У меня есть и холодильники и скотобойни и элеваторы и склады на Великом Сибирском пути. Ну и кое-где ещё. Но ты же сам понимаешь, что охватить такую гигантскую территорию своим вниманием можно даже и не пытаться. Все равно не получится. К тому же я в тех краях человек относительно новый. Там своих купцов хватает. Но есть разница. Свои – ладно, но чужих то зачем пускать? Все, что нам удаётся сейчас – это давать в городах на ярмарках и земствам наши цены скупки сельхозпродукции, и рекламу наших машин и инструментов. Вообще с частью земств за Уралом налажен неплохой контакт. Они в своих магазинах предлагают крестьянству те механизмы и орудия труда, которые вырабатываются в Империи. В том числе и на моих заводах. Но кредит на это местных властей ограничен. Тут конечно неплохо помогает Витте и сами земства, но нужно в разы больше. У меня кстати уже исчерпан кредит Волжско-Камского банка на подобные операции. Да и сам понимаешь, я хоть и продаю свою продукцию таким образом, но риск невозврата кредита на мне. А я не могу за свой счёт насытить спрос. Да и никто в одиночку не сможет. К тому же выбор механизмов и сельскохозяйственных орудий у меня и у моих партнеров ограничен. Того, что идёт по казённой части также недостаточно, хотя Сергея Юльевича тоже можно понять. По сути мы, и казна и частные купцы с заводчиками не справляемся со спросом. Но бесконтрольно пускать иностранцев на только недавно открывшийся рынок категорически нельзя. Это как козла в огород запускать. Тем более, что скоро пойдёт ещё переселение иудеев в те края. А их коммерческую жилку ты знаешь. Или вот тебе другая история. Сейчас австрийская компания «Шрекенфукс» серьёзно внедряется на русский рынок самых обычных кос – литовок. И за счёт налаженности сбыта начинала его захватывать…

– Погоди! Уж не хочешь ли ты сказать, что у нас и кос не могут делать? – удивился Михаил.

– Могут. Но мало товар произвести, его ещё нужно продать. Косы у австрийцев доброй работы. А они ещё и демпинг устроили. Так вот, у тебя в Златоустовском горном округе есть Артинский завод. Завод, прямо скажем, лежачий был несколько лет назад. Уж больно все там устарело. Ещё немного, и закрылся бы вообще. Стоит он на реке Уфе. А выше по той реке у меня полтора завода. Так вот косы и серпы твой Артинский завод делает добрые в отличии от всего прочего. Его клеймо на селе хорошо знают. Не знаю, уж как мой кыштымский управляющий договорился с казённым управляющим, но согласились чиновники на некоторое изменение порядков. Было это 3 года назад. Теперь хорошую и недорогую сталь твой завод берет с моего Нязепетровского завода, а произведенный товар реализуется через мою торговую сеть. Так вот выделка кос на казенном заводе с тех пор выросла почти вдвое, все рабочие при деле и при заработке несмотря на то, что пришлось закрыть чисто металлургическое производство в виде древней домны и ещё более древнего кричного производства. Вот такая она правда жизни.