Текст книги "Молодость Людовика ХIV"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Молодость Людовика ХIV.

Комедия в пяти действиях А. Дюма (Отца).

Перевод А. Ф. Крюковского.

К представлению дозволено 28 декабря 1892 года.

Одобрена Театрально-Литературным Комитетом для представления на сценах Императорских театров.

Разрешение к постановке на сцене зависит от местного агента Общ. Рус. Драм. Писателей.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Людовик XIV.

Филипп герцог Анжуйский, брат короля.

Карл Стюарт.

Мазарини, кардинал и первый министр.

Мольер.

Жан Поклен, королевский обойщик.

Гито, начальник мушкатеров.

Бушаван, мушкатер.

Граф де-Гиш.

Сент-Эньян.

Маркиз Монгла.

Герцог Грамон.

Граф Данжо.

Герцог Вильруа.

Маркиз Вильруа.

Шевалье де-Лорен.

Герцог Вильньё.

Лион.

Ле Телье.

Фуке.

Пимонтель, испанский посол.

Гено, доктор.

Бернуэн, камердинер Мазарини.

Беринген, секретарь королевы-матери.

Бреги, мушкатер.

Сержант.

Анна Австрийская.

Принцесса Генриэтта.

Мария Манчини.

Графиня де ла-Мот.

Жоржета.

Карлота.

Придворные, Мушкатеры, Пажи, Лакеи, Охотники и проч.

Действие происходит в Венсене, в 1658 году.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

Зал совета в Венсенском замке. В глубине сцены дверь. Дверь направо. Налево окно. Двенадцать кожаных кресел и большой круглый стол, покрытый зеленым сукном. Другой мебели нет.

ЯВЛЕНИЕ 1-е.

Мазарини и Поклен.

Маз. Сюда пожалуйте, любезнейший Поклен, сюда.

Пок. Иду… а я вот тут записывал расходы на придворных фрейлин… фрейлины: две тысячи франков.

Маз. Делайте расчет до конца. Посмотрим, что окажется в итоге.

Пок. О, mon seigneur, я уверен в вашей справедливости. Не будете же вы придираться к ценам бедного обойщика, выручающего всего каких-нибудь пять процентов на заказах. Обратите внимание на то, с какою поспешностью я исполнил ваше приказание.

Маз. Исполнили, исполнили… Вот уже целый месяц, как вас предупредили.

Пок. О! Можно ли так говорить! К моему счастию я сохранил записку вашего камердинера Бернуэна… она при мне.

Маз. Нет, любезнейший, не надо… Зачем мне она!

Пок. Извините, но мне хотелось бы напомнить вам об одном маленьком параграфе.

Маз. Какой там параграф? Я не знаю, о чем вы говорите.

Пок.(читая). «Любезный г. Поклен, так как его величеству угодно провести осень в Венсене, извольте немедленно отправиться туда со всеми вашими рабочими и тотчас же приступить к убранству и омеблированию замка, так, чтобы все было готово к 25-му текущего сентября».

Маз.(перебивая). Ну так что-ж? Я тут не вижу никакого такого параграфа…

Пок. А вот мы и до него дошли. (Читая.) «Работайте без остановки и даже ночью, если будет нужно. Король не посмотрит на расходы. По приказанию кардинала Мазарини, Бернуэн, первый камердинер кардинала, 7-го сентября 1658 года».

Маз. Что-ж из этого?

Пок.(показывая на письмо) Вот тут… посмотрите сами.

Маз. Что смотреть?

Пок. «Работайте без остановки и даже ночью, если будет нужно. Король не посмотрит на расходы». Кажется довольно ясно!

Маз.(указывая пальцем на письмо), Что тут стоит?

Пок. Король.

Маз. Вот в этом-то и дело. Написано – король, а не кардинал. А так как казна в руках кардинала, то с ним-то вам и придется посчитаться, мой любезнейший. Ну, так что же у вас выходить в итоге, господин Поклен? Покажите-ка, иначе мы никогда не кончим.

Пок.(показывая записную книжку). Извольте, вот итог.

Маз. Да… но позвольте, я сейчас сложу сам. (Смотрит на стол,) Боже мой!.. Что же это… стол для заседания Совета, а нет ни чернил, ни бумаги, ни перьев.

Пок. Прикажете, я велю подать?

Маз. Нет!. , это будет напрасная потеря времени. Уж половина десятого, а Совет собирается к десяти. Нет ли у меня в кармане какого клочка бумаги. (Вынимает.) Ну, вот и нашел. Одолжите карандаш. (Садится.) Ах!. , как не ловко и не хорошо сидится в ваших креслах, г. Поклен… Ну, посмотрим: вы говорите столовая – две тысячи ливров. (Пишет.) Две тысячи ливров. Спальня короля, королевы, герцога Анжуйского – четыре тысячи ливров. Ай, господин Поклен!.. Поклен!.. не будь это для короля… но это для короля… (Пишет,) Четыре тысячи ливров. Спальня ее величества королевы Английской и принцессы Генриэтты, ее дочери – две тысячи ливров. Гм!. , скажите на милость!.. Им так хорошо жилось в Лувре, очень нужно было приезжать в Венсен! Ну, нечего делать, прибавим две тысячи ливров. Спальня светлейшего кардинала Джулио Мазарини, гостиная для приема просителей, комната для господина Бернуэна, первого камердинера кардинала – восемь тысяч ливров. Ну, против этого нечего возражать – да оно и не дорого. (Пишет.) Восемь тысяч ливров. Комната высокорожденной девицы Марии Манчини, племянницы светлейшего кардинала – три тысячи ливров. Три тысячи ливров!.. На комнату этой девчонки!.. О!.. господин Поклен!

Пок. Я действовал по особой инструкция.

Маз. От кого?

Пок. Бантан, камердинер его величества, приказал мне, именем короля, как можно лучше убрать помещение вашей племянницы.

Маз. Ага!.. Прекрасный малый этот Бантан, прекрасный!.. Так именем короля, вы говорите?

Пок. Точно так.

Маз.(в сторону, потирая руки). Per bacсо[1]1
  Неужели! (ит.)


[Закрыть]! Я и сам не раз замечал, что король не равнодушен к моей племяннице. (Громко.) Ну, хорошо, против этой статьи я, так и быть, спорит не буду. Ну‑с, посмотрим далее. Гм!.. Спальные комнаты для фрейлин – две тысячи ливров. Две тысячи ливров. Любезнейший мой Поклен!.. Ну разве это мыслимо? Две тысячи тратить для подобных сорок?

Пок. Ведь их целых шесть. Приходится по триста тридцать три ливра шесть су на каждую.

Маз. Что-ж из этого? Надо было поместить их по две в одну комнату. Вы вас положительно разорите. Ох! (Пишет.) Две тысячи ливров. Наконец, на убранство зала Совета – тысяча четыреста сорок ливров. Итого; двадцать две тысячи четыреста сорок ливров. Peccato[2]2
  Жаль! (ит.)


[Закрыть]! Вы не очень-таки стесняетесь, господин Поклен. Но, к вашему счастию, я теперь тороплюсь, так что для круглого счета, пожалуй, готов вам заплатить 20 тысяч.

Пок. Помилосердуйте, кардинал! Разве это возможно!

Маз. Больше лишнего су не получите. Через неделю можете явиться за деньгами.

Пок. Ах, кардинал, если бы вы были так добры…

Маз. Добры, добры… я сам знаю, что я добр. Ну что-хе вы желаете от моей доброты?

Пок. Карандаш у вас в руке… вам ничего не стоить сейчас же подписать ассигновку, а тогда я с радостию соглашусь на уступку.

Маз. На чем же подписать? У меня нет бланка.

Пок. О! достаточно этого клочка бумаги. Подпись кардинала Мазарини так хороша, что вместо 20 т. ливров я хотел бы, чтобы здесь был доставлен целый миллион.

Маз. Миллион?!.. А где бы я его взял? Шутка сказать миллион (Подписывает.) Ну, уж Бог с вами, возьмите. Я уж слишком к вам снисходителен. (Передает ему клочок бумаги.)

Пок. Господин кардинал!..

Маз. Кардинал, кардинал!.. Ну, что вам еще надо?

Пок. Вы отложили платеж на целый год. Смотрите сами: написано «25 сентября 1659 года».

Маз. Неужели, отложил на год?

Пок. Ну да!

Маз. Значит ошибся. А я думал, что отложил на два. Дайте-ка мне, г. Поклен, эту бумажку. О, эти смутные времена и эта проклятая фронда! Вконец нас разорили!

Пок.(удерживая бумагу). Нет уж, позвольте. Я согласен, готов ждать, но за это я буду просить вас о другой большей милости.

Маз. Милости?. , никогда.

Пок. Милости, которая ничего не будет стоить г-ну кардиналу.

Маз. А?!.. В таком случае говорите.

Пок. Вам известно, что у меня, к несчастию, есть сын.

Маз. Да, беспутный Мольер, который предпочел сделаться поэтом и комедиантом, вместо того, чтобы со временем заменить вас в качестве обойщика – камердинера короля.

Пок. Именно, он самый. Так вот я и хотел просить милости – добыть повеление – арестовать его и засадить в тюрьму, – пока он не перестанет писать стихов и играть комедии…

Маз. И что же тогда?

Пок. А тогда я с величайшим наслаждением подписал бы этот самый счет, хота– бы не получил ни одного су.

Маз. Вы это говорите серьезно? Тогда подпишите скорее. (Пропускает ею мимо себя и тотчас же останавливается.) А впрочем нет, так нельзя!

Пок. Почему же?

Маз. А потому, что ваш шалопай состоит под покровительством принца Конти, моего любезнейшего племянника. Они с ним школьные товарищи. Его светлость пожалуй еще рассердится и потребует тот миллион, который я обещал в приданое моей племяннице Анне Мартиноцци. Слишком дорого пришлось бы мне заплатить за омеблировку Венсенского замка.

Пок. Так тогда как же, господин, кардинал?

Маз. Видите ли что, любезный Поклен, желая доставить вам удовольствие, я совершенно упустил из виду, что такого рода аресты относятся к государственным делам и потому зависят исключительно от самого короля; а я, как вы знаете, в государственные дела не вмешиваюсь.

Пок. Вы не вмешиваетесь в государственные дела?

Маз. Никогда, мой друг, никогда не вмешиваюсь. Вот уже шесть лет, как король совершеннолетен; обратитесь к нему.

Пок. К королю? Но когда же я его увижу?

Маз. Когда вам будет угодно. Завтра, сегодня, через час. Его величество вероятно уже приехал. Здесь скоро соберется совет, а затем последует большая охота в лесу. Как придворный обойщик, вы имеете свободный доступ повсюду. Постарайтесь поймать короля и заставьте его подписать ваш счет. Пристаньте, как с ножом к горлу.

Пок.(в сторону). Если моему негодному сыну потребуется тип скряги для новой комедии, пусть только обратится ко мне. Уж я знаю где его найти.

Маз. Вы что-то сказали, мой любезнейший господин Поклен?

Пок. Я говорю, что постараюсь передать свою просьбу королю.

Маз. Да, да… Это государственное дело а лично зависит от короля. Ну, теперь идите с Богом, господин Поклен,

Пок.(только что собирается уходить, как у двери встречается с королевою Анною Австрийскою), Ах!.. Ее величество!

ЯВЛЕНИЕ 2-е.

Те же, Королева и Беринген.

Кор. А! Поклен, вы здесь? А я вас искала.

Пок. Жду приказаний вашего величества.

Кор. У меня есть для вас спешная работа.

Пок. Для меня?

Кор. Идите с Берингеном, он вам объяснит мои желания.

Пок» (с поклоном). Ваше величество!

Кор. А вы, Беринген, когда с ним покончите, зайдите к королю и доложите, что я его ожидаю.

Бер. Все будет исполнено в точности, ваше величество. Пойдемте, г. Поклен (Уходят.)

ЯВЛЕНИЕ 3-е.

Мазарини, Анна Австрийская.

Маз. Прошу извинить за любопытство, но интересно было бы знать, что они будут вместе делать?

Кор. Уберут еще несколько комнат. Но только вы, кардинал, не беспокойтесь, омеблировка будет сделана на мой собственный счет.

Маз. Еще несколько комнат?

Кор. Вас это беспокоит?

Маз. Вашему величеству известно, что я уже велел приготовить покои для вас, для короля, для герцога Анжуйского…

Кор. По одной комнате,

Маз. Покои для Английской королевы, для ее дочери, помещение для меня и моей племянницы и шесть комнат для фрейлин.

Кор. Я только что их осматривала.

Маз. Так что…

Кор. И все таки – вы видите, как я взыскательна – я нахожу, что приготовлено слишком мало.

Маз. Королева кого-нибудь ждет?

Кор. Именно жду.

Маз. И это тайна?

Кор. Пока это тайна семейная, а легко может сделаться к государственною.

Маз. Я тоже более или менее принадлежу к семейству…

Кор. И много значите в государстве… Эта две причины дают вам полное право узнать в чем дело. (Осматривается.) Мы одни?

Маз. Совершенно одни, если не считать дежурного мушкатера, прохаживающегося у этой двери.

Кор. Понимаю. Надо говорить вполголоса, чтобы он нас не услыхал. (Подает знак Мазарини, который подходит и упирается о ее кресло.) Кардинал!

Маз. Ваше величество!

Кор. Приходила ли вам когда-нибудь мысль, что король уже на возрасте и что его пора женить?

Маз. Peccato! разумеется думал. Я только об этом и думаю… к до вашего прихода, вот здесь, в этом самом кресле, только что говорил сам себе (Потирая руки.) «Да, короля пора женить».

Кор. В самом деле? (Смотрит на Мазарини.) И вы до чего-нибудь додумались?

Маз. Я?.. Увы, нет!

Кор. Мы с вами уже несколько раз приискивали ему подходящую супругу.

Маз. Правда! Но, перебрав всех незамужних принцесс, мы не нашли ни одной, достойной чести быть французской королевой.

Кор. Инфантина Мария Терезия лучше других удовлетворяла бы нашим требованиям. Но она единственная дочь и, потому, считается наследницею испанского престола. Правда, моя невестка, королева испанская, ожидает приращения семейства; но если у нее не родится сын, то об инфантине нечего и думать.

Маз. Увы! Вы совершенно правы!

Кор. А с другой стороны, король вырос, король мужает, королю уже двадцать лет. С годами капризы ребенка обратятся в страсти юноши. До сих пор он только слегка влюбляется; но скоро настанет время, когда он полюбит серьезно. Все эти ребяческие увлечения заменятся искренним чувством.

Маз. Искренним чувством? К кому же?

Кор. Почем я знаю! К какой-нибудь ловкой или тщеславной девушке, которая, послушная наставлениям родственников, заставить его наделать глупостей.

Маз. Так что ваше величество опасается…

Кор. Да, и вот почему я принимаю некоторые предосторожности. До сих пор король повиновался нам. Вас, кардинал, он боится, а меня он любить. Мы сохранили над его юностью ту же власть, которую имели право присваивать себе над его детством. С некоторого времени я замечаю в нем наклонность к сопротивлению, а это очень опасно при его надменном характере. Явись серьезная борьба между нами, поверьте, он и нас согнет точно так же, как и других.

Маз. Да!. , действительно, в ваших словах, должен сознаться, есть доля истины.

Кор. Не доля, а все истина, с начала до конца.

Маз. И что же, ваше величество, изволили решить?

Кор. А вот я вам сейчас сообщу, и только одному вам. Я написала моей золовке Христине, вдове Амедея I Савойского, чтобы она приехала сюда на несколько дней вместе с своею дочерью Маргаритою. Молодая принцесса – прелестный 17-ти-летний ребенок; надеюсь, что она королю понравится, Маргарита же представляет, из себя приличную партию для моего сына. Ведь правда, кардинал?

Маз.(задумчиво), Да, пожалуй, приличную.

Кор. Вот поэтому-то мне и понадобилась новая комната. Сегодня вечером или завтра утром я ожидаю приезда герцогини Христины и ее дочери.

Маз. Прекрасно.

Кор. А теперь я велела Берингену передать королю, что я желаю его видеть.

Маз. Неужели вы хотите ему сообщить о своих планах?

Кор, О, нет! Он стал бы остерегаться. Напротив, я желаю, чтобы он смотрел на свою кузину Маргариту, как на обыкновенную гостью… А! вот и мой посланный!

ЯВЛЕНИЕ 4-е.

Те же, Беринген,

Кор. Ну что, Беринген?

Бер. Король еще не вернулся из Парижа, ваше величество, а если и вернулся, то его никто еще не видел в Венсене.

Кор. А! Еще никто не видел. (С намерением.) А Мария Манчини уже приехала?

Бер. Да. Я только что видел ее у окна.

Кор. А из ее окна видна парижская дорога? Как вы думаете, кардинал?

Маз. Не помню, кажется да.

Кор. Однако отсутствие короля начинает меня сильно беспокоить. Порасспросите-ка, кардинал. У вас, конечно, есть люди, которые лучше нас знают, где его можно найти. Ведь вы, я знаю, желали бы, чтобы он присутствовал на сегодняшнем заседании совета?

Маз. О, да! А с ним и все прибывшие в Венсен сановники.

Кор. В таком случае пойдите и удостоверьтесь собственными глазами. Я думаю, вы знаете басню Лафонтена «Глаз хозяина».

Маз. Иду, ваше величество, иду. (В сторону.) Она о чем-то догадывается (Уходит).

ЯВЛЕНИЕ 5-е.

Королева, Беринген.

Кор.(глядит вслед кардиналу). Беринген!

Бер. Ваше величество!

Кор. Вы, не правда ли, еще не все сказали, что хотели?

Бер.(глядит в сторону передней). Нет, ваше величество, еще не все.

Кор. Не занимался ли король в минуту отъезда какой-нибудь особой, более чем другими?

Бер. Точно так, ваше величество, король верхом сопровождал г-жу Манчини, гарцуя у ее кареты в охотничьем костюме, до самого предместья Св. Антония, и только там ом с нею расстался.

Кор. Не известно ли вам, что он сказал ей при расставаньи?

Бер. Кое-что я расслышал. Г-жа Манчини выражала опасение, чтобы объявленное на сегодня заседание парламента не помешало затеянной охоте. «Сударыня, ответил ей король, уверьте всех, кто об этом будет у вас спрашивать, что какая-то сотня парламентских сутяг, конечно, не способна помешать мне охотиться в назначенный час». И при этом он круто повернул коня и в сопровождении гг. Сент-Эньян, де Вильруа и де-Гиш снова поскакал обратно в Париж.

Кор.(задумчиво). В Париж? Зачем?

ЯВЛЕНИЕ 6-е.

Те же и Гито (в кожаном казакине и кирасе, служебной форме, конца царствования Людовика XIII).

Гито.(грубовато). Если я лишний, прошу извинить. Я сейчас же уйду.

Кор. Ты, Гито, лишний? Никогда. Напротив, я всегда рада тебя видеть и всегда с удовольствием с тобой беседую. {Дает ему поцеловать свою руку.)

Гито. Совершенно как и я, ваше величество. Я всегда радуюсь, когда с вами разговариваю, и счастлив, когда вас вижу.

Кор.(Берингену). Беринген, вы пока пройдетесь по двору замка, но не теряйте из виду ворот. Как только король слезет с лошади, постарайтесь сейчас же узнать, откуда он приехал и куда собирается ехать.

Бер. Слушаю, ваше величество. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 7-е.

Королева, Гито.

Кор. Подойди сюда, Гито. Ведь ты мой давнишний друг.

Гито. Я горжусь этим.

Кор. И имеешь полное право. Ты не раз доказал мне свою дружбу.

Гито. Ваше' величество, хотите сказать: преданность.

Кор. Я никогда не забуду, что именно ты привел короля Людовика XIII в Лувр, в памятный вечер 15 декабри 1637 года.

Гито. И сопровождал его обратно на другой день, когда он вышел от вас в 9 часов утра.

Кор. У тебя хорошая память, Гито, но ото еще не все, что ты дли меня сделал.

Гито. Нет. В качестве начальника королевских мушкетеров, я арестовал, по вашему приказу, сперва герцога Бофор, потом принца Конде, потом принца Конти и герцога Лонгевиль. О двух последних не стоит и говорить; но скажу без хвастовства, не всякий был бы способен схватят за шиворот короли парижских рынков и победителя при Ровруа.

Кор. А с тех пор ты еще арестовал Брусселя.

Гито. Гм! Какого-то ничтожного парламентского советника! Об атом не стоят м говорят.

Кор. Потом Гонди.

Гито. Нет, ваше величество, этого упрятал Вильнье.

Кор. Да, ты прав! Впрочем, ты стольких арестовал, что легко и ошибиться.

Гито. Mon-Dieu! Меня тут не было, когда это совершилось; я искренно об атом сожалею. А если бы ваше величество, изволили написать мне, как Генрих IV Крильону: «Повесься, Гито!», то, клянусь дворянской честью – я бы повесился.

Кор. Ну, а если бы тебе снова представился случай таким же образом домазать мне твою преданность?

Гито. О! Пусть королева только мигнет глазом и сделает малейший знак рукою итог, которого она благоволить мне указать, в тот же миг отправится в Бастилию.

Кор. Кто бы то ни был?

Гито. Безразлично! Мне даже сдается, что уже слишком давно никого не арестовывали.

Кор. Тише, мой друг, кто-то идет.

(Отворяется боковая дверь.)

Гито. О! Это не кто-то, а его высочество, брат короля. (В сторону, уходя и крутя себе ус.) Ага! Уж не вернемся ли мы к старому доброму временя? Меня что-то уж слишком ласкают.

ЯВЛЕНИЕ 8-е.

Королева и Филипп, герцог Анжуйский.

Кор. А! Это ты, Филипп?

Фил. Я, ваше величество,

Кор. О! Мы к счастию одни, и ты можешь меня звать своею матерью.

Фил. Тем лучше. У меня до тебя есть просьба.

Кор. Какая?

Фил. Но прежде всего, ты должна мне сказать, как ты меня сегодня находишь?

Кор Нахожу слишком красивым для мужчины.

Фил. Вот и ты с тем же! Ах! знаешь что: Шевалье де Лорен завязал для меня особую губную помаду, и вот, посмотри, какие у меня губы.

Кор. А! да! очень свежие!

Фил. А Граф де Гиш достал мне чудный опиат для зубов.

Кор. Твои зубы и так хороши, зачем прибегать тебе к опиату? Вообще мне хотелось– бы знать, отчего ты так старается быть красивым?

Фил. Чтобы нравиться, конечно.

Кор. А вот король о того не делает; он не проводит целые дни за туалетом, как ты.

Фил. На то он и король. Для чего ему нравиться, когда он может приказывать.

Кор. Ты сейчас намекнул о какой-то просьбе?

Фил. Да, да, я и забыл.

Кор. В чем дело?

Фил. Это дело близко касается моего сердца, – Ах, да!… Ты заметила моя перчатки? Из настоящей испанской замши!

Кор. Прелестны!

Фил. И как хорошо пахнут! Неправда ли? Ты ведь любишь духи и наверное тебе понравятся: (подражая акценту Мазарини) за хорошими духами и тонким бельем королева Анна готова отправиться в самый ад.

Кор. Филипп!

Фил. Это не мои слова, милая мамочка, слова самого кардинала.

Кор. Ну, хорошо, хорошо! Бакая же у тебя просьба?

Фил. Ах, да! Вот в чем дело. Как тебе известно, принц Конти набрался учености у клермонтских иезуитов, так вот там у него товарищем был сын нашего обойщика Поклена.

Кор. Ну, и что же дальше?

Фил. Кстати об обойщике: какая здесь отвратительная мебель, а эти подушки!

Кор.(Смеясь) Ты знаешь, как кардинал экономен.

Фил. Как не знать, брать тоже знает. Ты помнишь, мамочка, тот день, когда государственный казначей поднес Людовику двести золотых.

Кор. Еще бы!.. Помню!

Фил. Несчастный братец неосторожно стал играть монетами в кармане; они зазвенели, а навостривший уши кардинал тотчас же– обратился к нему с приятной улыбкой: «что это, ваше величество, у вас будто завелись деньги?» И не говоря дурного слова, забрал себе все двести золотых, несмотря на упорное сопротивление Людовика.

Кор. Тебе не следует дурно отзываться о Мазарини. Он так тебя любит.

Фил. Он? Правда, он вечно мне улыбается, но, в сущности, он меня терпеть не может, я убежден в этом.

Кор. Филипп.

Фил. Впрочем, вы правы. Вернемся лучше к моей просьбе: так вот, сын нашего обойщика, – он назвал себя Мольером, – как я слышал, очень достойный и хороший малый. Принц Конти предлагал ему состоять при нем в качестве секретаря, во он отказался. Правда, Конти немного вспыльчив и, говорят, убил последнего своего секретаря щипцами от камина, Кому же теперь охота занять его место, да и кроме того, Мольер только и бредит театром, пишет комедии, разыгрывает… Ах! когда же это у нас снова будет балет? Ко мне так прекрасно шел костюм молодой нимфы!

Кор. О, да, твой брат, я вполне уверена, не прочь был бы затеять новое представление, но к несчастию, у него нет денег.

Фил. Нет денег? А мне сказали, что указы уже подписаны.

Кор. Да. Но парламент отказывается их утвердить.

Фил. Вот уж именно несчастие с этим противным парламентом. Я всегда говорил, что нечего ожидать хорошего от таких уродливых и неряшливых людей… Итак возвращаюсь к протеже принца Конти… он желает получить… как бишь это называется… да, получить театральную привилегию.

Кор. О! да это касается короля!

Фил. Короля?

Кор. Да, это дело важное, государственное.

Фил. А разве государственные дела касаются моего брата?

Кор. Конечно, на то он и король.

Фил. В таком случае ни война, ни мир, ни финансы, ни союзы с иностранными державами, ничего из этого нельзя считать государственники делами.

Кор. Почему ты так думаешь?

Фил. Потому что всеми этими делами до сих пор заправляете вы, вдвоем с Мазарини. Знаешь ли, мамочка, что я тебе скажу. Как бы бедный братец Людовик XIV не стал слишком походить на нашего отца Людовика ХШ. Кардинал Ришелье, великий кардинал, как его называют с тех пор, как нет его в живых, тоже в свое время правил в королевстве.

Кор. Замолчишь ли ты, наконец…

Фил. Вот видишь ли, мамочка, я конечно не такой глубокий политик, как Анна Австрийская или, в особенности, как кардинал Мазарини… но будь я на вашем месте, честное слово, я бы дал какое-нибудь дело Людовику, а то в один прекрасный день…

Кор. Продолжай, продолжай!

Фил. В один прекрасный день он может сам забрать все себе в руки: войну, мир, финансы, союзы и даже свой брачный союз. Поверьте мне, что это легко может случиться. Я все сказал, а теперь пойду устраивать свидание Мольера с Людовиком, тем более, что, как оказывается, раздача театральных привилегий оставлена за королем. Пусть Мольер сам выпутывается, как знает, перед великим монархом. Я с своей стороны все сделал, что мог, в этом важном деле… Смотрится в зеркальце, находящееся на веере королевы) даже расстроил себе прическу.

Кор. Идут… молчи!

Фил.(глядя в сторону двери.) Как не замолчать, когда идут великие коронные советники, с самим кардиналом во главе. Г-н Ле-Телье, государственный казначей… все деньги у него в руках, иногда он из них что-нибудь предлагает, иногда и в самом деле дает. Только, к несчастию, то, что он предлагает, парламентом не утверждается к выдаче, а то, что он дает – то отбирает себе кардинал. А вот и другие! Весь совет в полном составе. Воображаю, какая здесь будет сейчас скука! Мамочка, а где же брат? Я думал, что по одной из оставленных ему привилегий никто не имеет права скучать без него.