Текст книги "Цезарь (др. перевод)"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

III

Кого же представляли эти двое, борясь не на жизнь, а на смерть, Марий и Сулла?

Марий представлял Италию, Сулла – Рим.

Победа Суллы над Марием стала триумфом Рима над Италией, аристократов – над богатыми; людей, носивших копье, – над теми, кто носит кольцо; квиритов – над всадниками.

Тысяча шестьсот всадников и сорок сенаторов, состоявших в одной партии, попали в проскрипции[89]89
  Проскрипции – списки с именами лиц, без суда объявленных вне закона, за голову каждого из них было положено вознаграждение.


[Закрыть]. Стали проскриптами не в смысле того, что просто были объявлены вне закона или депортированы в другие провинции, нет, они были перебиты, вырезаны, истреблены словно дикие звери. Их состояние перешло к солдатам, военачальникам и сенаторам.

Марий убивал безжалостно, как простолюдин из Арпиния.

Сулла убивал, как аристократ, методично, неспешно. Каждое утро отдавал новые списки, вечером же проверял точное количество убитых.

Одни головы оценивались в двести талантов[90]90
  Талант – мера веса и денежная единица (свыше 2000 руб. золотом).


[Закрыть], то есть в миллион двести тысяч ливров. Другие же соответственно их весу в серебре. Известен и такой факт: убийца залил в череп жертвы свинец, чтобы тот больше весил.

Если ты богат, этого было вполне достаточно, чтобы попасть в проскрипционные списки: один попал туда за то, что имел виллу, другой – за сад.

Некий гражданин, никогда не причислявший себя ни к сторонникам Мария, ни к сторонникам Суллы, обнаружил свое имя в очередном списке.

– Вот несчастье! – воскликнул он. – Это моя вилла в Альбе[91]91
  Альба – древний город Латия, к юго-востоку от Рима.


[Закрыть] уничтожила меня!

Проскрипции составлялись не только в Риме, они распространялись по всей Италии. Не только подозрительные попадали в списки смертников, но и их родственники, друзья и даже те, кто случайно встретил их во время побега, когда они стремились укрыться, и перемолвился с ними всего лишь одним словом.

Крепости подобно людям тоже попадали в проскрипции – их грабили, разрушали, уничтожали. Этрурия была буквально стерта с лица земли, вместо нее в долине реки Арно[92]92
  Арно – главная река в Этрурии протяженностью 241 км.


[Закрыть] основали город Флору[93]93
  Флора – римская богиня цветов и весны.


[Закрыть], получивший римское религиозное название.

Рим имел три имени: гражданское – Рим, мистическое – Эрос, или Амор, священное – Флора, или Антуза.

Флора стала сегодняшней Флоренцией – на сей раз этимологию нетрудно проследить.

Под предлогом обеспечения безопасности Рима Сулла истребил древнюю итальянскую расу. По его словам, Риму угрожали его же союзники, готовые призвать варваров. Халдеи же, фригийцы и сирийцы только этого знака и ждали.

К моменту смерти Суллы жители Рима уже не были прежними настоящими римлянами, это был в основном сброд из освобожденных рабов и их детей, чьи предки, родители и даже они сами продавались на площадях. Как мы уже упоминали, один только Сулла освободил десять тысяч рабов.

Еще со времен Гракхов[94]94
  Гракхи Гай и Тиберий – братья, народные трибуны, убиты в ходе политической борьбы, один в 121, другой в 133 гг. до н. э.


[Закрыть], а точнее – за сто тридцать лет до нашей эры и примерно за пятьдесят лет до смерти Суллы, Форум был переполнен этим сбродом.

Однажды, когда они особенно сильно галдели, мешая Сципиону Эмилиану говорить, тот крикнул:

– Замолчите, незаконнорожденные дети Италии!

Тут они стали ему угрожать, тогда он смело направился в сторону тех, кто особенно яростно грозил кулаком, и сказал:

– Можете продолжать, но знайте – те, кого мы привозили в Рим связанными, меня не пугают, пусть даже теперь у них и развязаны руки.

И они притихли.

И вот в этот Рим и к этому народу возвращался после смерти Суллы Цезарь – наследник и племянник Мария.

Возможно, он не верил, что настало его время, возможно, просто не понял, что пробил его час, как и Бонапарт, который после штурма Тулона попросился на службу в Турцию. Не успев появиться в Риме, Цезарь тут же отправился в Азию, где стал учиться военному искусству под началом претора Термин. Возможно, он хотел переждать недовольство народа, вызванное неким Лепидом.

Не следует путать этого Лепида с другим, входившим в триумвират. Первый был авантюристом и, будучи побит Катулом[95]95
  Катул Лутаций К. Квинт (около 121–61/60 гг. до н. э.) – сенатор, понтифик, один из вождей аристократической партии в Сенате.


[Закрыть], умер от разрыва сердца.

Когда обстановка в Риме немного успокоилась, Цезарь вернулся и обвинил Долабеллу[96]96
  Долабелла Корнелий – претор в Киликии в 80 г. до н. э., подвергся изгнанию за злоупотребления.


[Закрыть] в вымогательстве. Обвинение являлось великолепным средством не только прославиться, но и быстро достичь популярности; впрочем, в случае неудачи грозила отправка в ссылку.

Цезарь проиграл.

Тогда он решил удалиться на Родос[97]97
  Родос – остров у юго-зап. побережья Малой Азии с городом того же названия. Был известен тридцатитрехметровой бронзовой статуей бога Солнца – Колоссом Родосским, культом Аполлона, риторической школой и мореходным искусством.


[Закрыть], чтобы избавиться от новых врагов, которых себе нажил, а заодно изучить ораторское искусство, которое, как ему казалось, он еще недостаточно постиг, раз Долабелла выиграл у него процесс.

Действительно, в Риме в ту пору почти все поголовно были в какой-то степени ораторами; очень редко просто беседовали, постоянно выступали с защитительными или обвинительными речами, сами же выступления являлись настоящими перлами ораторского искусства, выверенными и выстроенными точно оперная партия. Многие ораторы имели за спиной флейтиста, который предварительно настраивал их на ноту «ля» или же возвращал к нормальному тону, когда они фальшивили.

Обвинять имел право каждый. Если обвиняемый являлся римским гражданином, он оставался на свободе – достаточно, чтобы один из друзей поручился за него. Если обвиняемый был всадником, квиритом или патрицием, то обвинение потрясало Рим до основания, становилось сенсацией дня. Сенат решал, чью сторону принять – поддержать обвинение или отвергнуть. В ожидании этого великого дня друзья обвиняемого или обвинителя поднимались на трибуну, возбуждали и настраивали народ – за или против. Каждый искал доказательств, подкупал свидетелей, рыскал по всем углам, чтобы отыскать правду или же, в случае ее отсутствия, ложь. Для этого был установлен срок: тридцать дней.

– Богатый человек не может быть обвинен! – громогласно кричал Цицерон с трибуны.

А Лентул, когда его оправдали с перевесом всего в два голоса, воскликнул:

– Ну вот, выбросил на ветер пятьдесят тысяч сестерциев[98]98
  Сестерций – римская серебряная монета, до 217 г. до н. э. равнялась 2¹/₂ ассам, позднее – 4 ассам (асс – мелкая разменная монета).


[Закрыть]!

Такова была цена, заплаченная им за один из двух голосов. Затрата оказалась напрасной, так как для оправдания было достаточно перевеса в один голос. Однако иметь перевес в один голос считалось рискованным и ненадежным.

В ожидании суда обвиняемый ходил по улицам Рима, одетый в лохмотья, стучался в каждый дом и просил, чтобы справедливость восторжествовала, чтобы граждане были к нему снисходительны, падал на колени перед судьями и унижался, умоляя их и плача.

Но кто были эти судьи?

Иногда одни, иногда другие. Их все время меняли, считая, что новые неподкупны, не успели еще продаться, в отличие от тех, прежних, но и новые тоже продавались, только еще дороже. В 630 году от основания Рима братья Гракхи отобрали у сенаторов привилегию выступать судьями и отдали ее всадникам, воспользовавшись законом Семпрония[99]99
  Закон Семпрония – принес с собой множество реформ демократического характера, направленных против господства олигархии, способствовал уменьшению политического значения нобилитета.


[Закрыть].

В 671 году, согласно закону Корнелия[100]100
  Закон Корнелия – закон Суллы от 88 г. до н. э. объявил Мария и его ближайших сторонников врагами государства, осуждая их на конфискацию имущества и изгнание из страны («лишить воды и огня»). В случае их возвращения любой гражданин мог безнаказанно убить осужденного.


[Закрыть], Сулла разделил эту власть между трибунами, всадниками и представителями казначейства. Именно из-за закона Корнелия у Цезаря возникли проблемы в Сенате.

Прения длились день, два, иногда даже три дня. На Форуме под жарким небом Италии две противоборствующие партии сталкивались, словно огромные волны во время бури, меча громы и молнии и изливая потоки ненависти, слова, точно огненные змеи, летали над головами простых слушателей.

Затем судьи, даже не дававшие себе труда скрывать свои симпатии и антипатии к тем или другим, подходили к урне. Число судей достигало порой восьмидесяти, а то и ста человек, каждый отдавал свой голос, оправдывая или осуждая обвиняемого. Так случилось и в 72 году до нашей эры, когда после обвинения Цицерона был сослан Веррес.

Буква «А», сокращение от absolvo[101]101
  Буква «A» (Absolvo) – освобождение от обвинения, оправдание по суду; «С» (Condemnatio) – полное отклонение иска, осуждение, обвинительный приговор.


[Закрыть], была у большинства, что позволило Долабелле оказаться оправданным.

Итак, как уже говорилось, Цезарь покинул Рим – точнее сказать, его заставили бежать из Рима на Родос. Здесь он надеялся на помощь знаменитого оратора и педагога Молона[102]102
  Молон Аполлоний (род. около 100 г. до н. э. в г. Албанде, Кария) – преподаватель риторики на о. Родос, считался ведущим представителем «ораторской родосской школы». У него учился и Цицерон.


[Закрыть]. Но он забыл о существовании пиратов; правда, в тот период он еще не возил с собой все свое состояние. Итак, он попал к ним, то есть к пиратам, в руки. Это были пираты, игравшие в те времена в морях Сицилии почти ту же роль, какую играли в XVI веке корсары Алжира, Триполи и Туниса.

IV

До недавнего времени эти хозяева морей являлись пособниками Митридата[103]103
  Митридат (перс. – дар Митры) – представитель рода Аршакидов и правителей в государстве Понтийской династии.


[Закрыть], но Сулла, победив его в 94 году, завладев такими его территориями, как Иония[104]104
  Иония – область зап. побережья Малой Азии между Карией и Эолидой.


[Закрыть], Лидия[105]105
  Лидия – область на западе Малой Азии, расположена в долине рек Герм и Меандр. Через нее проходили важные торговые пути на Восток.


[Закрыть] и другие, перебив двести тысяч его солдат и оставив царю лишь те страны, которые достались ему по наследству от отца, лишил работы моряков Понтийского владыки. Моряки не могли уже сражаться за «отца» своего Фарнака[106]106
  Фарнак II – сын Митридата Понтийского. В 64 г. до н. э., будучи наместником Боспора, отдалился от отца и был назначен Помпеем царем Боспорского государства. Был разбит Цезарем под Зелой («Пришел, увидел, победил»).


[Закрыть], а потому им ничего не оставалось, как бороться за собственные интересы.

К ним присоединились все, кого коснулись грабежи римских проконсулов, отправленных на Восток, – киликийцы[107]107
  Киликийцы – жители Киликийской области на юго-востоке Малой Азии. В Римскую эпоху Киликия служила пристанищем для пиратов.


[Закрыть], сирийцы, киприоты, памфилийцы[108]108
  Памфилийцы. – жители Памфилии, малоазиатской области между Ликией и Киликией. После 133 г. до н. э. была включена в состав Римской провинции Азия. В 102–44 гг. до н. э. – в состав Киликии.


[Закрыть].

Занятый воинами между Суллой и Марием Рим оставил море без защиты, и пираты полностью завладели им. Они не довольствовались лишь нападениями на лодки, галеры и большие корабли; по словам Плутарха, они опустошали прибрежные города.

Вскоре к этим авантюристам, к этим людям без рода и племени примкнули и проскрипты Суллы из нобилитета и всадников.

Известно, что французское слово bandit происходит от итальянского bandito, но далеко не все знают, что пиратство стало своеобразной защитой Запада от Востока, пусть не совсем честным, но романтическим и даже поэтическим занятием, которое позволило Байрону, своеобразному Шарлю Нодье[109]109
  Нодье Шарль (1780–1866 гг.) – французский писатель-романтик. В романе «Жан Сбогар» (1818 г.) «благородный» разбойник противопоставлен буржуазному обществу.


[Закрыть] своего времени, создать такого героя, как Конрад, подобного французскому Жану Сбогару.

Пираты владели портами, наблюдательными пунктами, хорошо защищенными крепостями и обменивались на больших расстояниях на море и на суше знаками и сигналами, понятными только им.

Их флот был обеспечен первоклассными гребцами, великолепными штурманами, храбрыми моряками. Их корабли были построены под пристальным надзором лучших судостроителей Греции и Сицилии. Некоторые из судов восхищали своей пышной отделкой; так, корма одной галеры, принадлежавшей их главарям, была позолочена, салоны и каюты устланы пурпурными коврами. Волны разбивали посеребренные весла и, наконец, добыча, полученная с помощью грабежа, считалась чуть ли не военным трофеем.

Часто по вечерам до жителей прибрежных городов доносились звуки такой прекрасной музыки, что ее можно было сравнить разве что с пением сирен. И в море можно было видеть, как проносится по волнам плавучая крепость, освещенная словно праздничный город. Это пираты пели и гуляли, празднуя очередную победу.

Но бывало, что на следующий день город отвечал песням, слышанным накануне, отчаянными и безнадежными криками – за веселым праздником следовал кровавый разгул.

Число кораблей, бороздивших воды между Гадесом[110]110
  Гадес – остров и город в Испании.


[Закрыть] и Тиром, Александрией и проливом, что у острова Лесбос[111]111
  Лесбос – плодородный остров недалеко от Эолиды. Политический центр – г. Митилены.


[Закрыть], составляло свыше тысячи. Более четырехсот городов были завоеваны или разграблены пиратами, иногда их заставляли откупаться.

Совершались все новые набеги, разрушались храмы, считавшиеся священными: так случилось с храмами в Кларосе[112]112
  Кларос – городок на понтийском побережье, близ Колофона, с храмом и оракулом Аполлона.


[Закрыть], Дидиме[113]113
  Дидима – городок к югу от Милета с храмом оракула Аполлона.


[Закрыть], на Самофракии[114]114
  Самофракия – остров в Эгейском море против устья реки Гебр, с культом Кабиров (божества).


[Закрыть], с храмом Цереры[115]115
  Церера – дочь Сатурна и Реи, сестра Юпитера, мать Прозерпины, богиня полей, земледелия, хлебных растений и сельской жизни.


[Закрыть] на Герминии[116]116
  Герминий – гора в Лузитании, приморский город в юго-вост. Арголиде.


[Закрыть], Эскулапа[117]117
  Эскулап – заимствованный римлянами греческий бог врачевания.


[Закрыть] – в Эпидавре, Юноны[118]118
  Юнона Луцина – италийская богиня, высшее женское божество римского пантеона, супруга Юпитера, покровительница брака, материнства. Ю. Л. призывалась при родах. Соответствует греческой Гере.


[Закрыть] – на Самосе[119]119
  Самос – плодородный остров у зап. побережья Малой Азии.


[Закрыть], Аполлона[120]120
  Аполлон, также Феб – красивый юный греческий бог солнечного света, отождествлялся богом солнца Гелиосом. Сын Зевса и Лето, брат Артемиды.


[Закрыть] – на мысе Акций[121]121
  Акций – мыс на сев. – западе Греции и одноименный город на берегу Амбракского залива.


[Закрыть] и на островах Левкада[122]122
  Левкада – остров у побережья Акарнании.


[Закрыть], Нептуна – в Иссе[123]123
  Исс – город у побережья Киликии.


[Закрыть], на мысе Тенар[124]124
  Тенар – один из трех мысов на юге Пелопонеса, название Т. носили полуостров и поселение неподалеку от мыса.


[Закрыть] и острове Калаврии[125]125
  Калаврия (совр. Порос) – остров напротив побережья Арголиды в Сароническом заливе.


[Закрыть].

Потом злодеи приносили жертвы своим богам, отмечали свои тайные религиозные праздники, в числе которых и праздник Митры[126]126
  Митра (перс. – договор) – божество, воплотившее идею верности и закона. В Римской империи М. посвящали мистерии. Ее поклонниками считались Нерон и Коммод. М. рассматривалась как символ силы и мужества.


[Закрыть], с которым они впервые познакомились в Риме. Иногда они сходили на берег и превращались в обычных разбойников, грабителей с большой дороги, нападали на прохожих и путешественников, опустошали и разрушали прибрежные дома просто так, ради удовольствия.

Однажды они выкрали двух жрецов и увели их с собой вместе с ликторами, сопровождавшими служителей культа. В другой раз они похитили дочь Антония, известного магистрата, за возвращение которой отцу пришлось выложить кругленькую сумму.

Иногда кто-нибудь из пленников, забыв, в чьи руки он попал, кричал, требуя к себе уважения:

– Да вы что, не видите?! Я – римский гражданин!

Тогда они насмешливо отвечали:

– Ах, римский гражданин! Почему же ты об этом раньше не сказал? А ну-ка, быстренько, верните римскому гражданину обувь и тогу! Как он может стерпеть такое оскорбление!

Затем, закончив обряжать римского гражданина, они спускали трап в море и обращались к надменному пленнику:

– Что ж, гражданин Рима, возвращайся в Рим, дорога свободна!

И если тот не спускался добровольно, они силой сталкивали его в воду.

Вот каковы были люди, к которым попал Цезарь.

Сначала они потребовали выкуп – двадцать талантов.

– Тоже мне, выкуп! – рассмеялся Цезарь. – Вы что, не поняли, кто попал вам в руки? Каких-то двадцать талантов за Цезаря?! Цезарь даст пятьдесят! Но только запомните, став свободным, Цезарь распнет вас на кресте!

Пятьдесят талантов составляли около пятидесяти тысяч франков.

Пираты немедленно согласились, смеясь и перемигиваясь.

Цезарь тут же послал свою свиту собирать деньги, оставив при себе лишь лекаря и двух слуг.

Он провел в плену тридцать восемь дней в компании людей, склонных к преступлению, как выражался о них Плутарх, и относился к ним с презрением. Когда ему хотелось спать, он приказывал, чтобы они даже смеяться и разговаривать не смели; когда просыпался, играл с ними, писал стихи, ораторствовал, словно они были публикой, бесконечно их при этом оскорбляя, обзывая чудовищами, варварами, если они не аплодировали его стихам и речам, которые, по его мнению, были достойны аплодисментов.

Затем после каждой игры, после каждой речи или декламации он говорил им напоследок:

– Впрочем, все это нисколько не помещает мне в один прекрасный день распять вас на кресте, как я уже обещал.

Они смеялись, слушая это, называли его веселым парнем и еще громче хлопали в ладоши.

Наконец из Милета[127]127
  Милет – древний город на юго-зап. побережье Малой Азии.


[Закрыть] прибыли деньги.

Пираты сдержали свое обещание, освободив Цезаря, который уже из лодки, уносившей его в порт, крикнул им на прощание:

– Помните, что я обещал всех вас распять на кресте!

– Да, да! – хором завопили пираты в ответ. Их смех сопровождал его до берега.

Цезарь был человеком слова. Не успела его нога ступить на землю, как он снарядил и вооружил несколько кораблей, напал на пиратское судно, державшее его в плену, захватил его, отобрал все деньги, а пиратов заточил в пергамскую тюрьму. Затем лично отправился к Юнию, правившему в Азии, не желая нарушать законов местного претора, и попросил примерно наказать пиратов. Юний, увидев огромную сумму, сказал, что дело требует тщательного и терпеливого расследования.

По сути это означало, что Юний хотел дать пиратам время, чтобы те могли, удвоив сумму, предложить ему взятку за свою свободу.

Уклончивый ответ не понравился Цезарю, он догадался, что за этим кроется корысть, и опасался, что претор не сдержит своего слова. Поэтому, вернувшись в Пергам[128]128
  Пергам (совр. Бергама) – крепость и город на северо-западе Малой Азии. П. был столицей римской провинции Азия (129 г. до н. э.). В П. находилось основанное около 180 г. до н. э. производство пергамента, удовлетворявшее нужды Пергамской библиотеки и развивавшееся из-за запрета на экспорт папируса. Для роскошных изданий применялся пергамент, для простых – папирус.


[Закрыть], он попросил отдать ему пленников, а затем приказал своим морякам пригвоздить их к крестам в его присутствии. Ему не исполнилось еще и двадцати, когда он отдал этот приказ.

Меньше чем через год Цезарь вернулся в Рим.

Он учился на Родосе вместе с Цицероном, но не у Молона, который к тому времени умер, а у Аполлония, его сына.

Однако, полагая, что красноречие не сочетается с жаждой быстрых и решительных действий, постоянно снедавшей его, он уезжает в Азию и там создает на свои деньги армию. Затем изгоняет из провинции легата Митридата, после чего вновь появляется на Форуме.

Его история с пиратами наделала много шума, экспедиция в Азию тоже не осталась незамеченной, его считали, как сказали бы сегодня англичане, эксцентричным, а французы – героем романа.

Даже распространяемые повсюду слухи о его отношениях с Никомедом забавляли мужчин, а у женщин вызывали жгучее любопытство. Когда женщина причастна к славе мужчины, репутация того обеспечена. Молодой, красивый, знаменитый, богатый Цезарь быстро входит в моду. Он с одинаковым рвением занимается и сердечными, и государственными делами – любовью и политикой.

В одном человеке сочетается несочетаемое. Вот слова, сказанные Цицероном:

«Амбициозен? Этот красивый юноша, который, боясь испортить прическу, чешется лишь одним пальчиком? Нет, не верю я, что ему когда-либо удастся поставить под угрозу Республику!»

Пока что Цезарю удалось добиться назначения военным трибуном, он выхватил это назначение у Гая Помпилия, победив его. В этой должности он вновь начинает бороться против Суллы. Сулла значительно урезал влияние трибунов. Цезарь, опираясь на закон Плавтия[129]129
  Закон Плавтия – давал трибунным комициям право избирать по 15 судей из каждой партии (трибы).


[Закрыть], вернул в Рим Луция Цинну, брата своей жены, и других сторонников Лепида, бежавшего под защиту Сертория[130]130
  Серторий – сторонник Мария, выдающийся полководец, сражался против Суллы и Помпея, убит своим подчиненным Перпенной в 72 г. до н. э.


[Закрыть].

Займемся чуть позже этим храбрым полководцем-авантюристом, верным, вопреки сложившейся традиции, Марию, которого к тому же еще и обогатил. Вернемся пока к Цезарю.

Цезарь шел своей дорогой – элегантный, щедрый, покоритель женских сердец, дружелюбно приветствуя народ и, как мы уже говорили, пожимая своей изнеженной рукой самые грубые ладони, позволяя себе изредка даже побеседовать со встреченными простолюдинами.

– Ну а сам я, прежде всего, разве не племянник Мария?

Откуда же Цезарь брал деньги, которые столь щедро тратил?

Это было тайной, а любая тайна лишь сильней разжигает любопытство. Ну а когда загадочный человек одновременно еще и привлекателен, это только способствует росту его популярности.

Одним словом, в свои двадцать с небольшим Цезарь имел самый щедро накрытый стол в Риме, открытый для всех кошелек, свисавший с пояса и всегда полный золота, за что критиковал его Сулла. Тех же, кому это золото доставалось, не интересовало его происхождение.

А вообще его доходы и расходы были хорошо известны. Так, перед тем, как он стал трибуном, долг его составлял тысяча триста талантов, или семь миллионов сто пятьдесят тысяч франков.

– Никак ему жизнь надоела! – восклицали враги. – Оставьте его в покое, все равно этот сумасшедший непременно обанкротится!

– Оставьте, оставьте! – говорил и сам Цезарь. – Первая же революция спишет мне все долги!

Вскоре он стал квестором.

За время исполнения этих своих обязанностей он потерял свою тетушку Юлию и жену Корнелию, обеим он произнес прочувствованные хвалебные речи на похоронах.

Его речи произвели большой эффект.

«Цезарь мог бы стать первым оратором своего времени, если б не предпочел стать первым полководцем», – сказал Плутарх.

И вот Цезарю предоставился, наконец, случай испытать свои возможности и влияние.

В Риме существовал древний обычай произносить хвалебные речи на похоронах женщин, умерших в преклонном возрасте. Тетушке Цезаря было за шестьдесят. При погребении молодых женщин таких речей не произносили. Жене Цезаря, которой он посвятил такую речь, было всего двадцать.

Поэтому, когда он начал говорить слова в память Корнелии, раздалось несколько возмущенных голосов, однако народ, собравшийся во множестве, заставил недовольных замолчать, и Цезарь благополучно продолжил свою речь под одобрительные выкрики толпы.

Возвращение к дому по улице Субуры[131]131
  Субура – район Рима в низине между Эсквилином, Квириналом и Виминалом с улицей того же названия, весьма людный и оживленный, с большим количеством притонов.


[Закрыть] превратилось для него в настоящий триумф. Для толпы, этого сборища ленивых и скучающих бездельников, Цезарь изобрел новое развлечение: похвальные речи на похоронах молодых женщин.

Триумф вызвал мысли о его отстранении. Многие начали понимать: кто может управлять толпой с такой легкостью, может быть опасен.

Цезаря прикомандировали к наместнику провинции Испания руководить собраниями римских торговцев, осевших там, но Цезарь остановился в Гадесе. Там в одном из храмов Геракла, увидев статую Александра Македонского, он приблизился к ней и долго, застыв подобно изваянию, молча смотрел на нее.

Один из его друзей, заметив, как по лицу Цезаря покатились слезы, спросил:

– Что с тобой, Цезарь? Почему плачешь?

– Плачу, – ответил Цезарь, – при мысли о том, что в моем возрасте Александр уже покорил полмира.

В ту же ночь Цезарю приснился сон.

В античные времена к снам относились очень серьезно, как к вещим видениям. Сны бывали двух видов: одни, исходившие из дворцовых покоев Ночи через врата из слоновой кости, были легкими, приятными и мало что значили; другие, выходившие через ворота из рога, были вещими, их посылали сами боги.

Подобно всем великим людям, среди которых и Александр, и Наполеон, Цезарь был суеверен.

Вот какой сон ему приснился: он видел, что изнасиловал свою мать.

Цезарь попросил позвать толкователей, которые обычно были родом из халдеев, и спросил, что бы мог означать такой сон.

Они ответили ему:

– Этот сон, Цезарь, предвещает тебе великую власть над миром. Мать, с которой ты вступил в кровосмесительную связь и которая таким образом отдалась тебе, есть не что иное, как Земля – мать всего живого, над которой ты должен стать властелином.

Может, это толкование и заставило Цезаря вернуться в Рим?

Возможно.

Как бы там ни было, он покинул Испанию до истечения срока своих полномочий; по дороге обнаружил, что латинские колонии бурлят, готовые восстать против богатеев.

На миг он даже задумался: может, ему стать во главе восставших, ему, так жаждавшему любой славы? Но легионы, готовые к отправке в Киликию, стояли под стенами Рима, обстоятельства складывались не самым благоприятным образом. И Цезарь вернулся в Рим без шума.

Впрочем, по пути он успел обнадежить колонии, намекнув, что в нужное время и в нужный час все недовольные могут объединиться вокруг Цезаря. С этого момента его имя приобрело синоним – оппозиция.

На другой день после прибытия Цезаря в Рим стало известно, что он собирается выставить свою кандидатуру в эдилы[132]132
  Эдил (лат. – храм) – городской магистрат. В их обязанность входили надзор за строительством, состоянием улиц, храмов и рынков, а также раздача хлеба, проведение общественных игр и охрана государственной казны.


[Закрыть]. В ожидании этой должности ему удалось добиться назначения смотрителем Аппиевой дороги. Для него это была еще одна возможность потратить деньги, пусть даже чужие, с пользой и на глазах у всего Рима.

Аппиева дорога была главной римской магистралью, связывавшей город с морем; она обегала Неаполь, проходила через Калабрию до Брундизия.

Но она же служила и кладбищем, и местом прогулок. По обе стороны дороги стояли дома богатых горожан, они хоронили своих родственников прямо у дороги. Затем вокруг могил сажали деревья, ставили скамьи, стулья или кресла. Вечерами, когда ночной ветер приносил прохладу, освежая воздух, люди усаживались в тени деревьев и глазели на дорогу – на элегантных всадников, на куртизанок и матрон в повозках, простолюдинов и рабов, бредущих пешком.

Цезарь не поскупился на ремонт и благоустройство дороги, заставил посадить вместо срубленных или высохших деревьев новые, перестроить разрушенные или содержавшиеся в плохом состоянии могильные памятники, обновить эпитафии, стертые временем.

Прогулка, бывшая прежде просто прогулкой, превратилась теперь в Большую Прогулку, стала отдыхом, праздником. Цезарь завоевал признание горожан. Эта инициатива подготовила его успех как кандидата в эдилы.

Между тем в Риме конспиративно готовилось два заговора. Поговаривали, что Цезарь имел к ним отношение, что в заговорщиках, кроме него, состояли Красс[133]133
  Красс Марк Луциний (около 115–53 гг. до н. э.) – дважды консул, цензор, сторонник Суллы, нажившийся на проскрипциях, участник первого триумвирата, проконсул в Сирии; погиб в Парфии.


[Закрыть], Помпей, Сулла Публий[134]134
  Сулла Публий Корнелий (? – около 45 г. до н. э.) – племянник Суллы-диктатора, обогатившийся на проскрипциях; подзащитный Цицерона и Гортензия по обвинению в причастности к заговору Катилины, сторонник Цезаря в гражданской войне.


[Закрыть] и Автроний[135]135
  Автроний Пет, Публий (? – до 46 г. до н. э.) – римлянин, избранный консулом в 65 г. до н. э., но не допущенный к должности за происки и подкуп; участник заговора Каталины, осужден и изгнан из Рима.


[Закрыть].

Один заговор преследовал цель перебить часть Сената и доверить диктатуру Крассу, который возьмет на должность командующего конницей Цезаря, а также восстановит в должностях Суллу и Автрония.

Во втором Цезарь был завязан с молодым Пизоном – именно этим объясняли, что такому молодому человеку, всего двадцати четырех лет от роду, отдали Испанию. Предполагалось, что Пизон поднимет мятеж по ту сторону Пада и на берегах Амбры, а Цезарь – в Риме. Считается, что преждевременная кончина Пизона помешала реализации второго заговора.

В первом замес был покруче, он содержательнее как заговор. По мнению историка Тануция[136]136
  Тануций Гемин (вторая половина I в. до н. э.) – математик, стоик, систематизировал математические дисциплины.


[Закрыть], Красс пошел на попятную. Миллионер Красс опасался за свою жизнь и за свое богатство. Он выходит из игры, а Цезарь не подает условного знака. Знаком, пишет Курион[137]137
  Курион Скрибоний Гай (около 125–53 гг. до н. э.) – народный трибун (90 г.), консул (76 г.), военачальник, триумвиратор (73 г.), оратор, противник Цезаря.


[Закрыть], служила тога[138]138
  Тога (лат. – покрывало) – мужская верхняя накидка из белой шерсти; представляла собой отрез ткани более 5 м в длину и 2 м в ширину. Одна кромка ее была прямой, вторая – закругленной. Т. римляне носили только в мирное время – синоним мира. Существовало несколько видов топ «чистая» – для недолжностных лиц и молодежи; одноцветная, которую носили юноши с 16 лет; с пурпурной каймой – для должностных лиц, жрецов и свободнорожденных детей; темная, траурная; пурпурная, расшитая золотыми пальмами – для полководцев-триумфаторов, позднее – императоров; белоснежная (кандида) – для претендентов на государственные должности (отсюда – кандидат).


[Закрыть], упавшая с его плеч.

Но все эти обвинения – лишь пустые домыслы, которые легко рассеивает ветер популярности Цезаря.

В 687 году от основания Рима Цезарь избирается эдилом, становится как бы мэром города. По этому поводу он организовал ряд великолепных игр. На арену вышли триста двадцать пар гладиаторов, вооружение и доспехи которых были из чистого серебра. Капитолий и Форум украсились новыми деревянными сооружениями.

Его популярность превращается в славу. Ему делают только один упрек, но, чтобы понять, в чем заключался и чем обусловливался этот упрек, следует знать нравы, царившие в античном мире.

Цезарь был слишком человечен.

Если сомневаетесь, почитайте Светония: он перечисляет поступки Цезаря, которые удивляют Рим и которые заставляют истинных римлян пожимать плечами, в особенности – Катона[139]139
  Катон Порций Младший – сенатор, потомок Катона Цензора, противник Цезаря, после поражения Помпея покончил с собой в Утике.


[Закрыть].

Однажды, путешествуя вместе с больным другом Гаем Оппием[140]140
  Гай Оппий – всадник, преданный сторонник и уполномоченный Цезаря, после его смерти перешел на сторону Октавиана.


[Закрыть], Цезарь уступает ему единственную кровать на постоялом дворе, а сам ложится на улице.

Как-то раз трактирщик угостил его прогорклым оливковым маслом – он не только не жалуется, но просит дать ему еще, лишь бы хозяин не заметил своей оплошности.

За то, что булочник поставил на его стол хлеб получше, чем остальным гостям, он наказывает булочника.

Но он идет дальше: он прощает. Странно! Прощение – это ведь христианская добродетель, впрочем, как мы уже говорили, Цезарь, по нашему мнению, является предтечей христианства.

Меммий[141]141
  Меммий Гай (около 98 – около 46 гг. до н. э.) – народный трибун (66 г.), первоначально сторонник Помпея, затем Цезаря; осужден за подкуп и изгнан из Рима (52 г.); поэт и оратор, знаток философии, покровитель литераторов.


[Закрыть] дискредитирует Цезаря в своих выступлениях, утверждая, что тот прислуживал за столом Никомеду[142]142
  Никомед – имя трех вифинских царей, первый из которых царствовал в 281–246 гг. до н. э.; второй в 149–91 гг. до н. э.; третий в 91–74 гг. до н. э. и завещал свое царство Риму.


[Закрыть] вместе с евнухами и рабынями. Всем известна вторая обязанность виночерпиев, на этот счет существует целая легенда, история Ганимеда[143]143
  Ганимед – красивый юноша, сын Троя, перенесенный орлом Юпитера с горы Иды на Олимп и назначенный виночерпием царя богов.


[Закрыть]. Цезарь голосует за выдвижение Меммия в консулы.

Катул сочиняет эпиграммы, высмеивающие Цезаря за то, что тот мимоходом увел у него любовницу, сестру Клавдия и жену Метелла Цецилию. Цезарь приглашает Катула отобедать с ним.

Иногда он, конечно же, мстит, но только в безвыходном положении, будучи припертым к стене. Но и тогда мстит осторожно: inuleiscendo natura lenissimus – не мстительный по своей натуре, мягкий человек.

Именно поэтому раб, захотевший отравить его, был просто приговорен к смерти, а не замучен пытками. А что он мог еще с ним сделать, ведь хуже смерти ничего не бывает, скажете вы. Черт побери! Он мог приказать пытать его, хлестать розгами, бросить на съедение рыбам. Однако ничего подобного он не делает. Цезарь никогда не мог переступить этой черты, не мог сделать зла.

Одного не мог простить ему любящий народ: он заставлял поднимать с арены и лечить раненых гладиаторов как раз в тот момент, когда публика была готова приговорить их к смерти.

Подумайте сами: когда это бывало, чтобы тебе прощалось все?

Однажды утром по Капитолию и Форуму пронесся сильный шум. Оказывается, ночью на Капитолийский холм были принесены статуи Мария и его военные трофеи. Они были возвращены на свои места и украшены кимврскими[144]144
  Кимвры – германское племя, которое в 113 г. до н. э. устремилось на юг и вместе с тевтонцами и амбронами угрожало Риму.


[Закрыть] надписями, которые некогда Сенат приказал стереть.

Но разве Цезарь не был племянником Мария? Разве сам не хвастался этим родством? И разве Сулла не отвечал тем, кто просил его смилостивиться над Цезарем: «Разрешаю, хотя вы и поступаете безрассудно. Но будьте внимательны – в этом юноше сидят несколько Мариев!»

Оказавшись на развалинах Карфагена, Марий достиг невиданных высот подобно Наполеону на Святой Елене; и вот тень его, вышедшая из могилы, неожиданно явилась римлянам. Представьте себе статую Наполеона в треуголке и сюртуке, поднятую в 1834 году на вершину колонны.

Старые солдаты плакали. Люди с поседевшими волосами говорили, что в Рим вернулись победители тевтонцев. Марий был крестьянином из Арпина, но все же в его семье была лошадь. Он был суров, не хотел изучать греческий язык, ставший вторым, а может, даже первым у римской аристократии, так же, как французский стал вторым, а возможно, и первым у аристократии русской. При штурме Нуманции Сципион Эмилиан[145]145
  Сципион Эмилиан Корнелий (около 185–129 гг. до н. э.) – полководец в третьей Пунической войне, дважды консул, цензор, противник реформы Гракхов, поклонник греческой культуры.


[Закрыть] угадал в нем гений военачальника, и, когда его однажды спросили, кто будет его преемником, ответил:

– Может, этот! – И похлопал Мария по плечу.